Горбатые ловчие субмарин. Флотское эссе. IV

             
             Горбатые ловчие субмарин. Военно-морское эссе IV


      С момента  с появления  на рубеже 19-20 веков  боеспособных  подводных лодок они быстро становятся головной болью военно-морских стратегов  различного ранга. Небывалая доселе  скрытность   позволяла им   наносить неожиданные   мощные удары  по  надводным  военным и торговым судам  и благополучно  избегать возмездия, срываясь   в  морской пучине.  Началась техническая гонка  подводных лодок и  средств  борьбы с ними.
      Русские  инженеры, хотя и не находились в авангарде  подводной технической революции, создавали один за одним   всё более совершенные  проекты «потаённых судов».  В 1904 году  вступила в строй боевых кораблей русского флота первая  подводная лодка  «Дельфин», разработанная русскими инженерами во главе с  И.Г. Бубновым.  «Миноносец 113», под таким  псевдонимом «Дельфин» числился  в бумагах  морского ведомства, имел водоизмещение 113 тонн, дальность плавания под бензиновым двигателем 243 мили, в подводном положении на приводе от аккумуляторов – 28 миль и мог достичь  очень неплохую глубину погружения в 50 метров. В том же 1904 году  на Балтийском заводе  по проекту И.Г. Бубнова  заложили первую русскую  серию из шести   субмарин типа «Касатка», превосходящих  по дальности плавания в надводном положении в три раза «Дельфин».
       В следующем 1905  году, Бубнов, не останавливаясь на достигнутом,  предлагает следующий  проект , впервые в мире  применив  дизельные  двигатели на подводной лодке.  А через год после спуска  на воду  дизельной «Миноги», русские инженеры, вобрав  опыт постройки  и боевого  применения  первых отечественных и зарубежных  субмарин,  создали   первую российскую мореходную  подлодку «Акула», значительно превосходившую  всё, что до этого   было построено  или приобретено за рубежом.  «Акула», водоизмещением  370 тонн, надводной дальностью плавания в 1000 миль и оснащённая восемью торпедными аппаратами, стала прообразом  последующих  проектов, которые отличались всего  лишь только размерами.  Венцом  русского дореволюционного  подводного кораблестроения  стал проект  субмарин типа  «Барс» водоизмещением  650 тонн и дальностью плавания  2500 миль. С  1912 по 1917 годы была построена  самая крупная дореволюционная серия   лодок этого типа -16 единиц. 
     Главным недостатком  лодок типа  «Барс»  была безотсечная  конструкция корпуса, что  значительно снижало  живучесть  судна. А ведь   назначение  субмарин  этого типа было  действия на коммуникациях  в акваториях портов и баз противника, вдали  от собственных баз. Американская  фирма «Голланд», специализирующаяся  на  создании и строительстве  подводных лодок,  в тоже время  создали  проект  субмарины, имеющей пять  изолированных отсеков.  Лодки этого типа  «АГ» были закуплены для российского флота  и стали первыми в России отсечными  лодками. Не смотря на прорывные проекты  подводных судов, создаваемых русскими инженерами,  морское ведомство  не принимало должных решительных мер по развитию подводного флота, и Россия , по обыкновению, стала отставать в этой  новой  и важной компоненте  военно-морских сил. 
      К началу первой мировой войны   в составе  военного флота  России действовали всего лишь десяток боеспособных  подводных лодок. Германия, будущая владычица морских глубин, как Великобритания гордо именовалась владычицей морей, в то же время имела на вооружении около 24 субмарины, добрая половина которых  имели несовершенные и опасные бензиновые двигатели. Разница существенная, но не впечатляющая.  Последняя предвоенная германская  подводная лодка  U-26 вошла в строй в мае 1914 года, а в  сентябре из торпедного аппарата этой лодки был произведён выстрел, который стал роковым для новейшего русского крейсера  «Паллада». И только начавшаяся  кровопролитная война  стряхнула  дрёму  с   сиятельных морских и придворных  чиновников, и флот начал  усиленно пополняться  новыми подводными судами.
      Впрочем, даже  англичане, хозяева морей и океанов, законодатели  военно-морских  мод, прозевали   начало подводной войны. Они  ошибочно посчитали недосягаемыми  для немецких подводных лодок  акватории  британских островов, а сами лодки - неспособными нанести серьёзный урон вооружённому до зубов надводному флоту.  Однако, гибель британского крейсера «Патфайндер», потопленного  немецкой субмариной U-21,    холодным отрезвляющим душем  развеяла  домыслы англичан, а день 5 сентября 1914 года, когда произошло это печальное для англичан событие, вошёл в историю как день, когда впервые  подводная лодка уничтожила военный корабль.  События после этого дня стали развиваться стремительно. Всего лишь неделю торжествовала Германия. Возмездие повелительницы морей не заставило себя ждать, и 13 сентября  Макс Хортон, командир  британской подводной лодки Е-9  записал на свой счёт  уничтожение германского крейсера  «Хела». А  22 сентября стал черным днём  британского флота. В этот день успевшая уже морально устареть с 1911 года германская лодка  с бензиновыми двигателями U-9 устроила показательную бойню,  потопив враз три  британских броненосных  крейсера. Решительный  и  удачливый командир  U-9 Отто  Веддиген  стал национальным героем, а военные  специалисты хором заговорили о закате  надводного флота.
       Однако, и «великий»  Веддиген недолго почивал на лаврах, британская справедливость восторжествовала  спустя шесть месяцев.  Знаменитый  британский суперкорабль, линкор  «Дредноут», уже не молодой, но полный сил ,  18 марта  1915 года раздавил  германскую субмарину   U-29, которая пошла ко дну вместе  с врагом №1  Великобритании   Отто Веддигеном.   Этим знаменательным  успехом  «Дредноут» как бы  заявил, что надводный флот хоронить ещё рано. К слову сказать, имя Отто Ведигена не было забыто в нацистской Германии, и спустя  двадцать лет  его имя будет носить одна из флотилий немецких подводных лодок. 
      Хищнический   азарт, чувство неуязвимости  и безнаказанности   подводников   поставили подводную войну на грань   совершения  преступлений,  не имеющих никаких оправданий.   Командир  немецкой субмарины  U-20  Вальтер  Швигер  недолго мучился в сомнениях  увидев в перископ  громадное  незащищённое,  явно пассажирское  судно. Соблазн лёгкой добычи  и последующей славы   был  настолько велик, что  последовал приказ атаковать цель.  Трансатлантический лайнер «Лузитания»  недолго мучился в агонии,  через 20 минут  после   попадания единственной   немецкой торпеды  он скрылся под водой, унося с собой  1200   невинных душ. Произошло  это событие  7 мая  1915 года.  И не оно ли стало первым звеном  в цепи   военных преступлений, совершённых  сумасбродцами разного ранга, которая  закончилась  «пробой пера» американских  борцов со всемирным злом    в августе 1946 года, немногим более тридцати лет спустя после  «Лузитании» ?      
        Начало боевых действий на море  в ходе первой мировой войны  сразу же продемонстрировало   насколько  результативными  могут быть  атаки подводных лодок.    Подводные лодки вдруг стали эффективным  оружием слабого, как это произошло  с  миноносками в середине  19 века.  Как русские за неимением на Чёрном море кораблей, которые  могли бы сдерживать турецкую  экспансию, пытались компенсировать это применением  минных катеров  против турецких ударных кораблей, так и немецкий военный гений, в поединке с властительницей морей  Великобританией сделал ставку на подводный флот. И оказалось, что английские самые совершенные и  дорогие   дредноуты  ничего не могут противопоставить   множеству  немецких субмарин, разве что в бессильной злобе  протаранить промедлившую с погружением  лодку противника.   
        Субмарины стали   наносить чувствительные удары по морским коммуникациям  портам и  военно-морским базам. Даже  русские подводники  не остались в стороне  от  результативного применения   подводных судов.  В мае 1915 года  подводная лодка «Окунь»  из серии лодок типа «Касатка»  атаковала  и потопила  немецкий транспорт в районе Ирбенского пролива.  Эта была первая  успешная атака  далеко не  самой современной   русской   субмарины  под командованием  В.А. Меркушова.  Правда, при этом она  с успехом перенесла  таран  разъяренного немецкого крейсера, пытавшегося проутюжить  отважную русскую  малютку.  «Окунь», проявив чудеса живучести, ускользнул.  Год спустя, в мае 1916 года  русская субмарина  типа «Барс»   «Волк»  установила рекорд результативности,  потопив  четыре   немецких транспорта.  А в 1919 году на дно  был отправлен английский эсминец «Виттория» после торпедной атаки   другого русского зверя из семейства  «Барсов» уже  краснофлотской субмарины   «Пантера». Подводные лодки стали ужасом морей. Ничто не спасало  от  произвола  опьянённых азартом охоты  и  запахом  славы отвязанных  командиров стальных акул  – ни   статус пассажирского лайнера, ни  принадлежность  торгового судна  нейтральным  государствам.
 
      В первый год подводной войны  страны  антигерманского  союза  Антанта  понесли  невиданный в истории  морских войн  урон  от  решительных действий  немецкого подплава, потеряв 228 торговых судов.  Немногим меньше досталось ни в чём не повинным  нейтральным  странам, которые к концу 1915 года не досчитались   89 судов. При  таком впечатляющем результате  в места базирования не вернулись 19 подлодок  Криегсмарины.  Как же они были  уничтожены в отсутствии  выраженных  противолодочных сил?   Торпедированы  подводными лодками противника – 4 ;  уничтожены артогнём надводных кораблей – 5;  протаранены  надводными кораблями – 3 ; подорвались на поставленных минах – 2 и только одна немецкая  субмарина была потоплена  с применением специальных противолодочных мин, сбрасываемых с британских эсминцев.               
     То есть, эффективных средств  против этой  подводной напасти  не существовало.  Военно-морская стратегия   начала двадцатого века не имела каких-либо  существенных идей  борьбы с подводными лодками, так как  угроза нанесения  ударов  по надводным боевым кораблям и  торговым судам из морских глубин явно недооценивалась. Морские специалисты  противоборствующих сторон  лихорадочно искали  действенные способы урезонить  безнаказанные действия вражеских субмарин.
      Впрочем, как бы смешно это не казалось, но до начала  первой мировой войны  в  королевском флоте  был выпущен циркуляр, в котором в качестве  одной из  мер борьбы с подводными лодками противника  предлагалось  патрулировать акватории  на шлюпках, снабжённых… Чем бы вы думали? Нет, нет, ни гранатами, ни пулемётами, а всего на всего лишь…  кувалдой.  В случае появления  перископа подводной лодки, шлюпка в соответствии  с инструкцией должна подойти   бортом, а оператор кувалдой  должен был   разбить оптику перископа, тем самым,  по мнению создателей боевого циркуляра,    обезвредить  субмарину противника.   Вот с такими    или похожими  идеями противолодочной обороны   владычица морей  вступила в войну с Германией.
     На деле, с началом  боевых действий  на море,  оказалось,  что  не только транспортные суда  оказались  беззащитными  перед нападениями субмарин.   Военные корабли, вооружённые «до зубов» крейсеры и линкоры мало чего могли противопоставить  агрессивным действиям  вражеских субмарин. Неспроста, именно такие корабли оказались  первыми жертвами  неожиданных ударов из под воды. Говорят, что слоны  боятся мышей. Громадные, сильные и далеко не безобидные животные, способные  ударом ступни переломать хребет тигру,  приходят в ужас при виде  маленькой в сотни раз слабой мыши.  И всего лишь потому, что вся их мощь, размеры и возможности постоять за себя оказываются  непригодными в борьбе против  неожиданно появляющейся и   незаметно   маневрирующей   мыши.
     Нечто подобное происходило с  мощными, скоростными и прекрасно  вооружёнными  надводными военными кораблями в  первые месяцы  на морских театрах первой мировой.  Субмарины, пользуясь скрытностью, незаметно подкрадывались  и  наносили торпедные  удары  по  плавающим монстрам,  один только вид  калибров которых  приводил в дрожь.  Подводного врага обнаруживали лишь тогда, когда  торпеды  уже покинули   лодку и чертили пеной  зловещий знак беды на поверхности моря, стремительно приближаясь к своей мишени.  Всего лишь секунды  оставались в распоряжении командира атакованного судна, чтобы осознать себя добычей и  предпринять что-то для спасения. Резко изменяли курс, открывали огонь из всего, что могло остановить неумолимое приближение начинённой взрывчаткой сигары. Иногда это удавалось, главным образом, быстроходным и маневренным военным кораблям.  У беззащитных неповоротливых торговых судов шансов на удачу практически не было, встреча с вражеской субмариной несла им фатальный исход.     Едва успевали передать  в эфир сигнал бедствия и сообщить свои  координаты.
     Конечно, не всегда  удавалось командирам  субмарин  правильно выполнить  маневр атаки и выбрать момент  пуска торпеды,  и железное жало  проходило мимо  предполагаемой жертвы. Бурун вокруг выдвинутого перископа  обнаруживал подводников. Вот тогда   несладко приходилось  уже самой   субмарине.  Срочное погружение  было единственным спасением от  разъяренного  гиганта.  Командиры  атакованных кораблей или же  сумевших    засечь   субмарину или  её перископ понимали, что  жизненно важно было лишить неприятеля возможности маневра и заставить  думать о собственной безопасности.    Они  в приступе яростной гадливости, с которой пытаются  раздавить таракана,  засечённого на собственной кухне,   решительно направляли корабль  на    пытающуюся  суетливо скрыться   субмарину.   И, как известно, имели место случаи, когда  подводной лодке не удавалось уйти,  и тяжёлый корабль таранил  её, не оставляя  шансов  выжить.  В 1915 году  три немецкие  субмарины были  уничтожены  тараном  английских  военных кораблей. 
      Тактику   боя с вражескими подводными лодками  познавали на практике методом проб, ошибок и жертв.  Но почти сразу стало ясно, что если  подлодка  обнаружена вовремя и  командир  её об этом знает, торпедной атаки  не последует.  Субмарина превратится в артиллерийскую мишень с ничтожными шансами на  выживание.  Командир  её не станет рисковать и даст команду на срочное погружение.    Подводная лодка не гладиатор, а коварный убийца исподтишка, и  любимое  время   её   вероломных  атак  -ночь.  Выпустив торпеду по  ничего не подозревающей цели,   субмарина скрывается под водой. Скрывается в двояком смысле – скрывается из вида, становиться невидимой    и скрывается от возмездия.   В начале  первой мировой, скрывшись под водой, лодка чувствовала себя в полной безопасности, недосягаемой ни для артиллерии любого калибра,  ни для  торпед выпущенных с надводных  кораблей,  ни для  таранных действии.  Только бы успеть погрузиться…
      Но долго так продолжаться не могло.  Начался  судорожный поиск   возможностей достать  лодку под водой.   Прежде всего  должна была  произойти смена   подходов  и отношения  к  подводной составляющей  морских сил, которая  была недооценена  морскими специалистами.   В морской литературе рассказывается история о том, как один английский крейсер  вовремя обнаружив  немецкую субмарину, начал погоню за ней.   Лодку почти настигнутая  кораблём погрузилась и оказалась под килем крейсера.  Когда  командир крейсера  догадался о том, где укрылась вражеская  субмарина и понял, что выкурить её оттуда невозможно,  он в бессильной ярости  схватил ручную гранату, вырвал чеку  и бросил её за борт.   И, якобы,  так родилась идея   создания глубинной бомбы, самого эффективного противолодочного оружия.  Вероятнее всего, что это просто  легенда,  родившаяся   в недрах морского фольклора.
     На самом деле над  идеей подводного взрыва в борьбе с субмаринами  морские инженеры начали работать задолго до  начала  первой мировой. Однако недооценка  перед началом войны  боевых возможностей подводных лодок, естественно, тормозила развитие противолодочного оружия  и средств  обнаружения.  К слову сказать, ещё в 1904 году русский изобретатель лейтенант флота  Максимов разработал первую  глубинную бомбу  шточного типа с замедленным снарядным взрывателем, которая была принята на вооружение российского флота в 1913 году, а в 1915 году на Балтийский флот поступили первые глубинные бомбы с гидростатическим взрывателем.  Ясно одно, что в начале  войны  глубинные бомбы против подводных лодок или не использовались, или применялись в единичных случаях без результата.    Но  уже в пятнадцатом году начали появляться сведения  о результативном  применении глубинных бомб.
     Французский эсминец  «Биссон» 13 августа 1915 года  использовал глубинные бомбы  против  австро-венгерской  субмарины  в Адриатическом море и потопил её. Возможно, это было первое  в истории результативное применение глубинных бомб против  подводного врага.  Наконец появилось оружие, которое позволяло настичь и уничтожить подводную лодку  под водой. Глубина  уже переставала быть абсолютным укрытием субмарин. Но, согласитесь, шансы поразить невидимого противника,  сбрасывая  на авось  бомбы  за борт, были невысоки.   Ведь как только подводная лодка  скрывалась под толщей воды, командир атакующего корабля мог  только догадываться о её дальнейших действиях и вести бомбометание наугад. Такое бомбометание, которое противолодочники называют сковывающим, имело цель уже не уничтожить субмарину противника, а лишить возможности  выполнить  атакующий маневр и  заставить её вообще отказаться от атаки. Вероятность поражения  лодки  резко уменьшалась  буквально за минуты, прошедшие с момента её последней визуализации.  Назрела настоятельная потребность  хоть как-то  обнаруживать  появление субмарины  и  отслеживать   её   скрытные   под водой  манёвры.  И только тогда находящиеся в опасности суда могут своевременно принять меры с тем, чтобы  избежать  атаки  подводной лодки, а боевые  корабли смогут нанести  целенаправленный предупреждающий удар   глубинными бомбами.
 
      Видеть под водой невозможно, а вот слышать звуки, издаваемые  под водой  работающими  механизмами  подводной лодки, вполне доступно, ведь  звуковые волны распространяется в воде , благодаря  её упругим свойствам,  на большие расстояния.  Идея определять по подводному  звуку    приближение  к  кораблю  миноносок   впервые  была осуществлена  на французском флоте.  В 1888 году   французские моряки впервые применили специальное устройство, позволяющее  слышать звуки и шумы, распространяющиеся под водой.  Гидрофон, так  называлось новое устройство, позволял  слышать  звуки   судов  на расстоянии  до 800 метров.
     И только спустя  четверть века уже  англичане,  понёсшие  в первые месяцы войны беспрецедентный урон  от  боевых действий немецких субмарин,  применили  гидрофон или сонар  для обнаружения   подводного противника по звуку, исходящему от работающих  винтов.  Сам гидрофон, чувствительный акустический приёмник, устанавливался в днище  корабля и передавал подводные звуки  в наушники оператору, который анализировал  их и передавал информацию командиру корабля.  Так на  военном флоте появилась  новая  специальность – гидроакустик, человек, который слушал  подводные звуки, и от природного слуха, аналитических  способностей и, конечно, опыта которого  зависел  безопасность корабля  и успех  в  поиске и  уничтожении  подводных лодок противника.   В апреле 1916 года  английский  корабль, с помощью  гидрофона  обнаружил  немецкую  подводную  лодку и уничтожил её.     Не иначе как,  это был первый в истории факт  результативного  использования   гидрофона. Так  надводный флот к середине  первой мировой войны  обрёл  козырный дубль  в противостоянии  с  подводным -  глубинную бомбу и  пусть поначалу  примитивное акустическое устройство- гидрофон. Устройство это в ближайшие  пятьдесят лет ожидало блестящее развитие и великое будущее.