Все правильно

«Все правильно», - бубнит себе под нос Наташка с придыханием уже в тысячный раз за последние месяцы. Правильно, что разошлись (будем честными, он ушел, он сделал правильно), правильно, что обошлись без скандалов (обоюдное достижение, хотя иногда и подначивали друг друга), правильно, что уволился, ибо с глаз долой из сердца вон (ну тут уж и Наташка руку приложила, в том плане, что яростно запросы в космос отправляла).
Наташка, знаете, она из хороших. Точнее, из тех, кому важно таковой казаться настолько, что бывает, ей самой не разобрать, что она делает от души, а что от «хорошести». Вроде, ничего дурного в этом, но и польза для Наташки далеко не всегда есть. Но когда тебе уже к сорока, переделывать себя поздно.
Разве что внешне – ну так тут Наташка всю жизнь, собственно, в переделках проводит. Один-два года спокойствия, пока поглощается все съедобное, что попадается на пути, сменяются диетами-тренажерками-массажами, чтоб слепить из себя сексуальный объект для мужчин. Волосы красятся попеременно во все цвета радуги, делается пирсинг пупка, лазерная коррекция зрения, дабы снять ненавистные очки, даже татуировка в виде пингвина селится на запястье.
Наташка получила в наследство от бабушки двушку в так-себе районе и внушительную сумму денег. Даже удалось прикупить себе не слишком старый форд с коробкой автомат. Правда, Наташка все равно причисляет себя к рангу «водятлов» и за руль садится редко. Ей успешно удается избегать такой необходимости. При этом она испытывает странную гамму чувств по отношению к метро, на котором катается дважды в день в течение рабочей недели – как говорится, от любви до ненависти. Но эти поездки ей нужны – именно там, в метро, взахлеб читаются ею исторические любовные романы, которые она обожает.
Дома Наташка пытается играть в мать, но последние года три явно проигрывает своей дочери. Аленке тринадцать, она вполне желанное и ожидаемое дитя, зачатое в любви. Но любовь вся исходила со стороны Наташки. Биопапаша Аленки уже был обременен тремя дочками от предыдущих браков, а посему, только узнав на первом УЗИ, что наследник ему не светит, сделал ноги в неизвестность. Квитанцию об оплате госпошлины на регистрацию предполагаемого брака Наташка до сих пор где-то там хранит. Как память и в назидание – что хорошее дело браком не назовут.
В другие браки Наташку не звали и не зовут.
Аленка – премилая девчонка, белокурая и голубоглазая до года, и зеленоглазая шатенка все оставшиеся двенадцать. Ласковая и улыбчивая весь дошкольный период, борец за справедливость и ярая правдорубка всю началку, и совершеннейшая пофигистка далее. Наташкина дочь растет не обделенной интеллектом и прекрасно уже осознает, как жить проще и правильнее. Это вносит проблемы и конфликты в семейные отношения, но втайне Наташка очень радуется. Потому что для Аленки понятие «хорошести», кажется, совершенно не является таким важным, как для ее матери. А значит, делает вывод Наташка, ребенок имеет куда больше шансов на благополучную и счастливую жизнь.
Наташка считает, что не существует ни здорового эгоизма, ни здорового альтруизма. Но из двух этих понятий для Аленки она предпочтет взращивание первого.
Аленка не красится, подчеркивает отсутствие талии заправленными в джинсы рубашками и до сих пор фыркает в сторону мальчиков, проявляющих к ней симпатию.
И довольно резко реагирует на материных ухажеров. Хоть Наташка и не водит их пачками.
Она давно уже не мечтает найти любовь всей своей жизни и настоящего отца для Аленки. За прошедшие годы Наташка поняла, что «слишком хороша» для слишком многих. Поэтому каждая влюбленность неизменно заканчивается катастрофой. Наташкино счастье – регулярные половые взаимоотношения с периодичностью пару раз в неделю, средней степени паршивости. Именно так. Очень хороший секс все равно рано или поздно приведет к влюбленности. Конечно же, с ее стороны. И Наташка снова утопнет в своей «хорошести».
Много лет Наташка трудится старшим координатором отдела продаж известного интернет-магазина детских товаров. Работает на совесть, поддерживает прекрасные отношения с коллективом, можно сказать, является его душой.
И иногда плачет в подушку.
Ну и что же? Мы все так иногда делаем – вне зависимости от того, счастливы или нет.
Наташка себя считает вполне счастливым человеком.
***
Каждое утро мимо Наташкиного стола проходят доставщики товара. Они держат путь в бухгалтерию, чтоб сдать документы, и радостно приветствуют любимого координатора. Она всегда старается помочь решить проблемы, а периодически просто выступает в роли штатного психотерапевта. Она как никто понимает все сложности взаимодействий с клиентами и вообще тяжесть работы водителей-экспедиторов. Магазин экономит на сотрудниках, так что кто за рулем – тот и товар носит.
Корпоративы в компании отмечают бурно и весело. Наташка на них отрывается от души и нередко находит приключения на свои вполне объемные вторые «девяносто». Так на одном из праздников, пристроив животом на подоконник в туалете и задрав платье, ее яростно жарит давно работающий Леха. Все происходит внезапно, удивительно для Наташки, но весьма и весьма по ее вкусу, с резкими движениями и шлепками. Особенно сладок пьяный шепот на ухо: « Я давно по твоей заднице с ума схожу»
И Наташка видит, как Леха недурен собой, хоть и обременен женой и двумя детьми. Весь этот секс, естественно, абсолютно бесперспективен, но дает Наташке повод флиртовать и максимально часто наклоняться перед Лехой – то поднять упавшую бумажку, то достать что-то с нижней полки холодильника.
Он краснеет, бледнеет и прикрывает руками неконтролируемый стояк, но предпринять ничего не может. И Наташка постепенно списывает его со счетов как потенциального регулярного любовника.
***
Электронный дневник Аленки пестрит не слишком удовлетворительными отметками почти по всем предметам, кроме музыки. А если б она нормально вела бумажный, Наташка бы читала «приветы» от классрука в духе «болтает на уроке», «сидит в телефоне», «жевала яблоко на контрольной», «ударила Петрова линейкой по голове». Все это дублируется в электронный, но у Наташки сбиты настройки. Поэтому она просто видит троеточия.
 - Дочь, что там Алпална от меня хочет? – бывает, спросит она Аленку.
 - Ой ма, забей, - самый популярный ответ последних лет.
На собраниях Наташка слышит одно и то же:
 - Не глупа, но весьма ленива.
Наташка думает, что не хочет для Аленки переизбыток мозгов, она по себе знает, что для особи женского пола это не то, чтоб не обязательно, а вообще не нужно. С ленью бороться сложно. Особенно когда образец для подражания и сам ленив. Аленке делегируются какие-то обязанности по дому, но до сих пор помытые ею тарелки подлежат повторному мытью. А развешенное дочерью белье Наташка потом, чертыхаясь, раздвигает и расправляет.
Хоть и знает, как это не педагогично.
Правильно было б на не отмытое от кетчупа блюдце плюхнуть кусок торта, предложить сие к поеданию и посмотреть, как девочка будет морщиться.
Ну, мы же все знаем, как правильно. И поступаем при этом, как поступаем.
***
Ярика Наташка замечает не сразу. Ну, промелькивает что-то в спортивном костюме и шапочке на лоб и выпаливает на весь кабинет: «Всем привет». Однажды она поднимает глаза на него. Ловит ясный взгляд серо-стальных глаз. Типичный паренек из двора, хорошо сложенный, слегка за двадцать. Совсем чуть-чуть слегка.
«Я б с таким повстречалась лет 15 назад», - думает Наташка. И дальше думает о бывшем, который спустя три года хочет ее навестить. Наташка его не особенно желает видеть, но хочется показать, какой прогресс настиг ее с тех пор. Как она расцвела. Как поработала над собой и теперь вовсю любит себя. Бывший чем-то удобен. Хотя бы тем, что Аленка к нему вполне благосклонна. Ярик теряется в этих мыслях.
В какой-то день он часто ей звонит по клиентам и уже смущенно гогочет в трубку:
 - Прости, Наташка, заколебал я тебя!
А она, вторя его интонациям, отвечает:
 - Да брось, мне нравится, когда ты мне звонишь, - и даже через телефон чует, как возрастает смущение пацана. – Четкий ты, Ярик, умеешь изъясниться, как надо.
Бодрый мальчишечий голос ласкает Наташкин слух.
Утром следующего дня Ярик зовет Наташку пить кофе на улице. Возле их офиса оборудовано специальное место для курящих с небольшой скамейкой. На улице минус пять, сидеть холодно. Но пропустить стаканчик кофе из автомата и выкурить сигаретку Наташка соглашается. Они болтают обо всем подряд – не углубляясь сильно в личное. Она знает, что он сильно младше, но не ощущает себя сильно старше.
Утренний кофе и перекур становятся ежедневной традицией. Когда Ярик не появляется в офисе до одиннадцати, Наташка пишет ему: «Куда делся?» «Я уже уехал, извини, много работы», - отвечает он почти моментально.
Взаимная симпатия очевидна, но Наташка стойко гонит невозможные мысли. Гонит вполне удачно. Бывший заезжает в гости не раз и не два, ему все рассказано и показано, с него Наташка получает моральное и физическое удовлетворение.
В гардеробе появляются платья, вертятся разные прически.
 - Ух, голубки, - троллят Ярика и Наташку водители-старожилы. Парень напрягается, даже злится, а Наташка весело кричит в ответ:
 - Мы ж разнополые, голубки – это не про нас!
Все смеются. Ярик восхищенно смотрит на нее, и Наташка расцветает еще пуще.
Аленка участвует в каком-то конкурсе в известной соцсети, нужны голоса. Наташка подключает всех кого может, в том числе и коллег. Находит страничку Ярика, кидает ему ссылку, мол, проголосуй, пожалуйста. Он послушно голосует и завязывается незатейливая переписка.
Когда Наташка уходит в отпуск, она даже пишет ему пару раз.
Когда возвращается, офисные дамы тоже включаются в мягкое подшучивание.
 - Твой любимый водитель сдал не ту коляску на Дыбенко..
 - Можешь сообщить Ярику, своему ненаглядному, что у нас перенос доставки по Смоленской 7?
И все в таком духе. Наташка ничего не пресекает, только молча улыбается.
Зато бывший остро реагирует на переписку с Яриком в выходные дни. Очевидно, он уже не рассматривает свой статус как экс.
Ярик пьянствует на даче и страдает от скуки.
«Шампусик остался, в город что ли увезти…» - пишет. «Вези, конечно», - отвечает Наташка. И не видит свою улыбку, зато видит бывший.
 - Кто там строчит тебе?
 - Да парнишка с работы, ничего особенного.
Но было явно, что это не так. Ярик пишет двусмысленные фразы, наподобие «сейчас бы гульнуть», Наташка так же двусмысленно пишет «почему бы и нет». А дальше прилетает: «Ну что, я еду?»
Ярик знает, куда ехать. По личной Наташкиной просьбе привозил как-то комод из магазина. В качестве платы за доставку согласился только на кофе.
 - Убери свои деньги, - злился он и, кажется, даже топал ногой.
Наташка в растерянности. Неоднозначная ситуация – бывший уезжать никуда не собирается. А Ярик, оказывается, гульнуть хочет в ее компании.
 - Слуш, ты не против, если он приедет? Он веселый, тебе понравится, - спрашивает она экса. Тот морщится, но отвечает правильно:
 - Твой дом – твои правила.
Наташка пишет: «Приезжай, только у нас алкоголя нет». Все делается четко. Слово «нас» вызывает ожидаемую реакцию в виде вопроса, кто там у тебя.
«Приятель, - пишет Наташка, - а ты рассчитывал на тет-а-тет?»
Ей относительно легко говорить прямо. Ярик же прячет голову в песок: «Да не. Не поеду, наверно, денег мало, завтра на работу. Как-нибудь в другой раз».
Наташка радуется. Все же очевидно, правда?
Конечно, у нее нет совершенно никаких планов, никаких мечт относительно Ярика. Что может быть между ней и парнишкой, которому она недавно подарила шоколадку на двадцатитрехлетие? Только взаимная дружеская симпатия.
Но Наташке хочется, чтоб он видел в ней женщину. Она хочет, чтоб он ее хотел.
***
На майские праздники Аленке перепадает в подарок от деда четырехдневная поездка по местам боевой славы. Наташка остается дома одна (ну, не считая престарелого попугая Боки). Бока, кстати, незаметный и спокойный член семьи, периодически не в тему вопящий «Поди прочь!». Разобрать сие можно, только если знать, что именно он орет.
У Наташкиных родителей живет йорик. А когда они едут отдыхать, йорик живет у Наташки. Она считает его глупым и не любит, зато Аленка в нем души не чает. Йорика зовут Герт, и он нещадно мстит Наташке за нелюбовь, помечая всю квартиру, где попало. Родители утверждают, что дома он в этом ни разу замечен не был.
Иногда, попутав, кто его в этом жилище привечает, а кто нет, Герт забирается в Наташкину кровать. И каждый раз, вздрагивая от неожиданности, она буркает:
 - Поди прочь, убогий!
Слово «убогий» у Боки не прижилось.
***
Кто кому первый написал, в истории не зафиксировалось. Наташка поддается уговорам давней приятельницы испробовать на своем лице молодильный токсин.
 - Никакого алкоголя и бань ближайшие три дня, - велит фея красоты. И как назло душа просит шампанского. Наташка думает, что три глотка вряд ли перекосят ее физиономию.
«Я приеду», - пишет Ярик, и с этими строчками приходит легкое волнение. Не комод ведь доставляет.
Он появляется спустя пару часов - сильно приукрашенный немалым количеством уже выпитого. Наташка ощущает неловкость во всем. Они встречаются на улице у метро – и это в новинку. Идут рядом, болтают. Возле дома Ярик покупает шампанское (откуда знает, что душа просит), и они долго курят, распивая его из горла. Наташка действительно ограничивается несколькими маленькими глотками, дальше просто делает вид, что пьет. У Ярика явно перебор. В квартире Наташке тоже неловко. Она внезапно стесняется творческого бардака, недоделанного ремонта, грязных окон.
 - Ну Натаха, - ржет над ней весьма нетрезвый кавалер, вляпавшись в пыль на подоконнике. Наташка смущенно вторит ему. Что делать, она всю жизнь весьма посредственная хозяйка.
Они сидят на кухне, слушают музыку и пьют. Наташка, точнее, по-прежнему делает вид. А Ярик продолжает и совсем расклеивается.
 - Черт, я перепил.
Она опускает полотенце под кран с холодной водой и кладет его ему на лоб. Сердце стучит. Наташка хочет, чтоб он перехватил ее руку, сделал какое-то движение. Она хочет знать, что он явился к ней не как к другу.
Но Ярик плох. Начинает убиваться и корить себя:
 - На фига я приехал в таком состоянии к тебе… Мне так стыдно. Не нужно было.
Наташке неприятно это слышать (ибо ей слышится только «не нужно было приезжать»), но она предлагает такси.
 - Да какое там, меня высадят.
Наташка предлагает ночлег, на часах три утра:
 - Мест спальных полно. Выбирай любое.
Ярик протестует как подросток и желает торчать на табуретке до утра.
 - А ты иди, ложись, не обращай на меня внимание.
Внутри себя Наташка уже в дичайшем гневе, она устала, хочет спать, но не хочет обидеть его. А потому продолжает сидеть рядом, отпаивать кофе, а потом за руку уводит в комнату. У нее все плывет перед глазами, и она уверена, что стоит ей коснуться подушки, как она уснет. А уж Ярик тем более. Он же пьян в тряпки. На душе горько. Он действительно приехал к ней просто так.
Но сна нет. Низ живота ноет. Наташка старается дышать ровно, считает овечек.
 - Ты не спишь? – она даже вздрагивает от этого вопроса.
 - Неа, не спится.
 - Почему?
 - Эффект шампанского, наверно. Мне с него хочется….
 - Только из-за шампанского?
Она поворачивается к нему.
 - Конечно, нет.
Его губы ложатся на ее как родные. Он целует ее ровно так, как нужно. Это нежно и чертовски вкусно. Так бывает редко, очень редко. Полное попадание в Наташкины поцелуйные предпочтения.
 - Как будем работать потом? – ухмыляется Ярик, прервавшись.
 - Я увольняться не собираюсь.
 - Я тоже.
Губы снова примагничиваются, языки сплетаются, Наташка робко шепчет:
 - У меня эти дни, собственно…
 - Душ есть, отмоемся, - хрипло шепчет Ярик, спускаясь к ее груди….
Происходит что-то абсолютно волшебное. Наташка скабрезна и цинична, опытна и хорошо знает секс во всех его проявлениях, но то, что тут, сейчас, с Яриком… Это не секс. Сплошное безумство. Где ни касаются его пальцы ее тела, жжет. Любой участок плоти сигнализирует вниз. Наташка не любит манипуляций с сосками, но он втягивает их в рот, как голодный младенец, и ее просто пронзает насквозь. В голове совершеннейший переполох мыслей – от «что он творит» до «господи, я сейчас умру».
Наташка ощущает необъяснимое стопроцентное совпадение их клеток и даже атомов. Ярик совсем не брезглив и лопочет всякие глупости на ухо, которые еще больше подхлестывают. Наташку накрывает волной раз, другой, третий, она глухо стонет, потом уже кричит. Он проникает везде и всюду, во все ее отверстия – и это все безумно невыносимо и кайфово. Она ласкает языком его гладкий живот, гладит молодое поджарое тело – и снова кончает. Кажется, это длится вечность.
Бока внезапно кричит «Поди прочь», Ярик финиширует, и они тут же вырубаются. Во сне Ярик изо всех сил прижимает к себе Наташку. Все два часа ее сладкого сна. Потом она пьет кофе на кухне и пишет в мессенджер лучшей подруге: «Я в небесах».
Наташка помнит эту первую ночь, а точнее, утро с Яриком даже спустя годы. Как и многие другие ночи.
Когда он просыпается, она кормит его завтраком, поит кофе, и он уезжает.
Целует ее мимоходом в губы.
 - Это было хорошо, надо будет повторить, - максимально не выдавая своего восторга, говорит Наташка. Ярик неопределенно кивает.
На работе они не подают вида, что что-то происходит. Утренние ритуалы соблюдаются. Общение остается прежним. Наташка хочет еще.
***
По пятницам Аленка ночует у Вероники. Та живет в коттедже в Коломягах, девочки дружат с первого класса. С мамой Вероники Катей Наташка тоже дружит. Аленка обычно является домой в середине дня в субботу.
 - Маякни, пожалуйста, как моя будет завтра выдвигаться, - звонит Наташка с просьбой Кате. Она не хочет лишних проблем. Ярик собрался в гости, но дочери совершенно не обязательно быть в курсе и заставать случайно мать с молодым любовником.
Катя заинтригована:
 - Новый мужчина? Расскажешь? – она знает, что бывший уехал руководить стройкой на севере на три месяца.
 - Потом обязательно, - интригует Наташка.
Они с Яриком берут бутылку вина, оборачивают ее газетой и идут в ближайший парк. Садятся, развернувшись лицом друг к другу, и болтают, передавая вино из рук в руки. Пухлые губы Ярика наливаются краснотой. Наташке страшно хочется в них впиться, но так нельзя – это привилегия мужчины. Пусть даже пацана. А пацан трещит о всяких бытовых вещах.
 - Ты в год кого родился? – не сообразить чего-то Наташке.
 - Собаки. А ты?
 - А я мышь, - ей смешно, - серая мышь.
  - Ну, никакая ты не мышь, Наташка, ты что, - говорит Ярик. – А я так и думал, что ты меня постарше. Года на три-четыре, правда.
Она меняется в лице, и он замечает.
 - Блин, прости меня идиота! Ты отлично выглядишь, вообще не обращай внимания на мои слова.
Но она не может не сказать.
 - Мне через месяц тридцать семь.
Ярик улыбается недоверчиво и молчит. Ждет ее слов: «Я пошутила» и смотрит на нее. Тишину разрывают вопли малыша с соседней скамейки, и Наташка уводит глаза на ребенка.
 - Это что-то меняет? – тихо спрашивает она.
Ярик сует ей бутылку в руки:
 - Твоя очередь…. Да конечно, нет. Я удивлен - вот и все.
Наташка облегченно выдыхает. Она просто не осознает, что да – это поменяет многое.
Их накрывает голод, и они идут в ближайший торговый центр полакомиться фаст-фудом. За руки не держатся, но Наташка ощущает некое единение с Яриком. А, может, это просто винные пары.
Возле ее дома в теплые дни свойственно собираться вовсе не бабулькам, а, так сказать, молодежи. Возрастной состав 30-40 лет. Наташка их всех отлично знает, сама «собиралась» с ними возле подъезда лет …дцать назад. Задолго до Аленки даже, конечно.
Когда они с Яриком сворачивают к дому, там вся честная компания. Наташка чувствует, как вспыхивает ее лицо. Только совсем идиот не заметит, что Ярик моложе ее.
Возраст у ребят не улюлюкательный, они просто тепло приветствуют ее:
 - Туська, как дела? Привет! – и она, стремясь быстрее прошмыгнуть в дверь, думает о том, как отреагирует Ярик на взрослых дядек, которые называют ее Туськой. В общем, о ерунде думает.
А вы не замечали, как часто приходят в голову и озадачивают нас совершенно нелепые вопросы? Не то, что, казалось бы, должно волновать в тот момент.
Ночь опять полна секса-не секса. Утром Ярик снова внедряется в Наташку, слегка лениво первые секунды, но буквально через мгновения разгоняется беспредельно. Она задыхается в агонии, даже не может отвечать на его поцелуи, просто цепляется губами в попытках глотнуть воздуха, пока ее скручивает мощная судорога.
«У меня такого не было ни с кем», - кричит она молча. Никогда Наташка не скажет это Ярику. Не за чем.
 - Поди прочь! – брякает волнистый. Ярик тянет ее вниз, к своему члену, бурно финалит ей в рот.
И даже это Наташке сладко, вкусно, она словно пьет его мелкими глотками.
 - По ходу, твой Кеша чувствует приближение эякуляции, - смеется Ярик.
 - Он Бока, - уже не первый раз поправляет его она и смеется в ответ: - Похоже на то.
 К приходу Аленки все следы Ярика убраны. Только блеск из глаз не стерт, но эгоистичная дочь не замечает.
***
Конец учебного года. Аленка ночует на неделе у бабушки (школа совсем рядом с ее домом, а из своего девочка ездит на автобусе шесть остановок). Ярик ночует у Наташки. Они спорят, что заказать – суши или пиццу, но совершенно солидарны на тему аргентинского красного сухого. Они смеются, уставившись в телефон Ярика, просматривая пошлые короткометражные мультики, курят сигареты и не касаются друг друга. Наташка принимает душ и отправляется в постель, где Ярик снова творит с ней безумные вещи. Она кончает от первого же прикосновения его языка между ее ног.
 - Да тебя и трахать не обязательно, - на самом деле самодовольно замечает Ярик.
Она искусственно-обиженно дует губки, хватает его за член и сама насаживается снизу. Ярик силен и молод. Он крутит ее и так и сяк. У Наташки от бесчисленных оргазмов просто едет крыша.
Они лежат после, оба в поту. Он обнимает ее, она рассеянно гладит его бок.
 - Родители на дачу уехали, может, в следующий раз у меня? – говорит Ярик.
Наташка ликует внутри. Следующему раз быть! Да еще и в гости зовет.
 - Похоже, вы уже встречаетесь, - констатирует Крис. Она младше Наташки на десяток лет, но девка умная, психологически подкованная, даром, что без диплома. – Раз секс был более трех раз.
Наташка на скепсисе. Слов никаких не говорится, то, что происходит между ними, Ярик не обозначает никак, и Наташка выпытывать не намерена. Ей хорошо – разве этого не достаточно?
Он встречает ее. Наташка хотела сама дойти, но тут - воспитание!
 - Не гони чушь, заберу от метро, - хотя там всего десять минут прогулочным шагом.
Она впервые забирается к нему в кабину фургона. Высоко и неудобно. Ярик водит лихо, ехать совсем ни о чем, но Наташку даже успевает укачать.
 - Прости, я постараюсь помягче на поворотах, - обещает он ей.
В чужом доме Наташке не по себе. Тут везде есть признаки проживания родителей. Ярик уходил от них в восемнадцать, пожил пару лет с девочкой, но не срослось – и он вернулся в отчий дом. Наташка ушла без возврата в двадцать.
 - Они как соседи живут. Частенько ссорятся. Ну, то бишь как – мать орет, батя молчит и игнорит ее. Но разводиться – это дележка. А они и хату вторую очень выгодно сдают, не хотят заморачиваться. Вот и терпят друг друга, - рассказывает Ярик. – Ты в ванной, главное, матушкины тюбики не трогай. У нее память фотографическая на все на свете.
Что-то такое проскакивает в его голосе, когда он говорит о матери. Наташка чувствует, напрягается, ловит каждое слово, пробует делать выводы. Но информации недостаточно. Она осторожно прощупывает почву наводящими вопросами, но Ярик уворачивается. Наташка – девочка взрослая, мудрая, она не продавливает. В ванну идет со своей косметичкой и не касается ни полочек, ни тюбиков, ни чужих полотенец.
Следующее утро – оно рабочего дня. Ярику на погрузку нужно прибыть куда раньше, чем Наташке в офис. Побудка утренним сексом приводит ее в блаженное состояние. Ярик готовит завтрак, застилает кровать. Наташка думает о том, где он высадит ее – склад слишком близко к офису, можно и спалиться.
С утра он чаще всего не в духе, потому что они не высыпаются. Наташка подпитывается эмоциями, Ярик, очевидно, от них трезв и свободен.
 - Прости, что я бухчу, - практически будит он ее внезапным вбросом, не отрывая глаз от дороги. Наташка удивленно улыбается, брякает «Норм» и снова закрывает глаза.
Он ведет значительно мягче, чем накануне. Либо прислушался, либо ей кажется и хочется верить в это. Завязывается непринужденный разговор, а потом Наташка даже не успевает ничего сообразить.
Ярик тормозит, выпрыгивает из машины, лезет под капот. Сосредоточенно тыкает в телефон и стучит в стекло с Наташкиной стороны.
 - Приехали, ****ос, я вызвал тебе такси.
Она вытряхивается на улицу, все еще ничего не понимая. Прикуривает.
 - Что случилось?
 Ярик явно в бешенстве бегает вокруг машины.
  - Ремень ГРМ оборвался, можно эвакуатор вызывать.
Через десять минут Наташка уже едет в такси, восторгаясь способностью парня так быстро все организовывать.
В следующий раз они увидятся не скоро.
***
Ремонт серьезный и затратный, Наташка предлагает помощь. «Нет уж, сам справлюсь, но спасибо», - пишет Ярик в ответ. Он грустен и сосредоточен на своей беде.
У Наташки отпуск. Она с Аленкой улетает на ол инклюзив в Турцию на две недели. Аленка сопротивляется подобному отдыху с десяти лет, Наташка и сама была не в восторге, но финансы ограничены – и лучше уж такой отдых, чем никакого.
Впрочем, к середине отпуска Наташкино мнение уже меняется. Отель средненький, номер старенький и ветхий. Еда не позволяет усугубиться целлюлиту, а качество предлагаемого алкоголя вынуждает вести трезвый образ жизни. Аленка ноет без стабильного вай-фая, ей откровенно скучно, пока она не знакомится с Аней из Москвы. К сожалению, Аня улетает домой через три дня, и нытье Аленки возобновляется. Наташка чувствует, как нарастает внутри нее взрыв. Спасает только чистейшее лазурное море и почти пустой пляж.
Она скучает по Ярику.
Они переписываются немного. Наташка пишет первая, но в какой-то момент решает помолчать. И Ярик кидает ей сообщение в духе «как дела, не соскучилась ли ты по дому?»
Подтекст сообщения прозрачен. У Наташки на душе тепло, она считает дни до возвращения.
***
В последний день ничегонеделания у моря он не читает ее послания. Его вообще нет в сети нигде, Наташка переживает и звонит.
Ярик разговаривает не слишком охотно:
 - Да нажрался я вчера, плохо мне.
 -Перезвони, как полегчает, - просит Наташка. Она уже нарисовала себе в голове вечер встречи, но, кажется, что-то идет не по ее плану.
Ярик отходит долго. Наташка успевает прилететь, провести вечер у себя с Катей (рокировка в домах, Аленка умотала к Веронике), поделать вид, что она довольна жизнью. Но она расстроена. Ей нужно удостовериться, что он скучал.
И Ярик дает ей эту возможность, он приезжает уже завтра и остается на все выходные.
 - У меня все еще так себе самочувствие, - предупреждает. Наташка готовит ему картофельную запеканку с куриным фаршем на пару. Он, однако, вваливается к ней с бутылкой вина и смеется, что, мол, все не настолько плохо.
Ближе к вечеру они идут прогуляться, погода чудесная.
 - Как ты умудрился так набухаться? – спрашивает Наташка, имея ввиду, что и какими объемами он потреблял. В двадцать три организм должен восстанавливаться стремительно, казалось бы.
Ярик выдает изумительную историю про давних подружек, одна из которых замужем.
 - Они позвали меня в гости. Ирка (незамужняя которая) в итоге вырубилась, а Ленка – ты прикинь, стала ко мне приставать. Я в шоке был, у самой муж за стенкой спит!
У Наташки колотится бешено сердце. Она не подает виду и улыбается ему.
 - Ну и чего, переспал? – само слово, вылетевшее изо рта, больно бьет ее, так, что зубы сводит.
Ярик возмущенно смотрит на нее:
 - Да ты что, нет, конечно!
Он уже вещает что-то другое, а у Наташки одно стучит в голове: «Какого черта ты вообще мне это рассказал? Я же не спрашивала».
Слишком часто ей врали. И не менее редко врала она. Причин ведь много, у Наташки важная самая – не обидеть. А то «хорошести» поубавится.
Не суди да не судим будешь. Не суди по себе. Все мы знаем эти фразы. Но осуждаем, судим и по себе в том числе.
Плохо, короче, у Наташки с доверием. Очень плохо. Потом она поймет, что Ярик вообще ей никогда не врал. И в какой-то момент удивится, что это может дико раздражать. Как элемент детской наивности. Ну а что? Ему ведь двадцать три, а ей тридцать семь. Никто ведь и не думал, что вот ну совсем это ни в чем нигде не скажется?
Наташка проглатывает все свои негативные мысли. Впереди два чудесных выходных дня, полных смеха, секса и разрастающегося тепла между ними. Так все это видится ей.
***
Через несколько дней у Наташки день рождения. Ярик со смехом дарит ей на утреннем перекуре абсолютно такую же шоколадку, как та, что была подарена ему.
 - Давай отметим, - предлагает Наташка.
 - Вдвоем? – он удивляется.
 - Ага.
 - Ну, хорошо, - это, наверно, лучший подарок – его такое скорое согласие.
Наташку отпускают с работы пораньше, до встречи с Яриком она успевает попраздновать с родителями и Аленкой. Та, конечно, захватила с собой Веронику. Все видят, что Наташка находится в режиме ожидания.
 - Что с тобой? – спрашивает Наташкина мать.
 - Хахаль новый, вот что с ней, - вдруг припечатывает Аленка. Все изумленно смотрят на девочку, только Вероника опускает глаза под стол. Наташка все понимает без слов – был подслушан ее разговор с Катей. Она смотрит на дочь, та улыбается. – Ладно, мамуль, с днем рождения, - и поднимает бокал с соком.
Тема закрыта, вроде бы. Но осадок остается. Наташка не готова посвещать Аленку в то, о чем с детьми не говорят.
Ярик пишет, что уже подъезжает. Пересечение его с семьей невозможно – всем будет неловко, Наташка уверена в этом. Она прощается, Аленка с Вероникой идут на трамвай, родители живут совсем рядом.
 - А ты чего, ждать будешь? – спрашивает Наташку папа.
 - Ага, я такая, жду трамвая, - смеется она.
 - Хороший трамвай хоть?
 - Хороший, пап, очень хороший, - она обнимает отца, маму, пару секунд смотрит им вслед и чувствует чей-то взгляд на себе. Разворачивается. В паре метров от нее припаркован фургон Ярика, он висит на двери и улыбается. Сомнительно, чтобы он не слышал все произнесенное.
Наташка не смущается, летит к нему. Он целует ее и вытаскивает из-за спины охапку роз. Градус дня, точнее, уже вечера стремительно повышается без алкоголя.
Она в новом платье, со своим юным красавцем-кавалером – в ресторане. Букет поставили в вазу, они пьют коктейли, пробуя их друг у друга.
 - Скажи мне что-нибудь, - просит Наташка.
 Ярик смущается.
 - Я не очень-то умею говорить приятности девушкам. Вот если надо тост братану закатать, это мое, - они смеются. – Ну, за тебя красивую.
Наташкино сердце ликует – отличные слова. Прилетает поздравительное сообщение от бывшего: «С праздником, Наталья! Все равно лучше меня не найдешь». Она хмыкает и быстро убирает телефон.
 - Бывший? – спрашивает Ярик. Наташка дивится его сообразительности. Хотя, вероятно, ее реакция слишком красноречива для других предположений.
Ночью он ласкает ее до изнеможения – не входит, работает языком без устали, Наташка кончает раз за разом, до слез. Ярик поднимает голову, весь перемазанный ее секретами, такой невыносимо хорошенький, что она содрогается от умиления. Он шепчет:
 - С днем рождения… Так ведь ты хотела его провести?
Резко подминает ее под себя и входит одним движением на полную глубину.
 - Да, да… - стонет Наташка.
***
Катя с Вероникой и мужем улетают в Испанию на месяц. Аленка отправляется в летний лагерь. Она ездит туда уже четвертый год, и ей там очень нравится.
Наташка успевает воспользоваться ее отсутствием буквально разок. И тот омрачен воспоминаниями прошлого. Это определенного сорта мазохизм. Наташка хочет все знать, но слушать неприятно. Про бывшую, про почти свадьбу. Хотя в ее жизни количество бывших, естественно, значительно больше.
 - Я ее любил, - слышит она. И думает о том, когда вообще слышала подобные слова в свой адрес. А еще о том, что у них явно разные понятия о той самой пресловутой любви.
Зато безусловное волшебство и крышеснос в постели.
В отпуске Ярик занимается стройкой второго дома на участке. Он хочет все сделать с минимумом затрат, сам.
 - Батя хотел помочь, но меня раздражает, когда он лезет мне под руку. Так что я спецом отпуск подвинул, - объясняет он Наташке по телефону.
 - Ты в город вообще не приедешь за две недели? – она уже впадает в уныние.
 - Черт его знает.
Уныние вмиг трансформируется в отчаяние. «Две недели без секса! Кошмар!», - ужасается Наташка.
 - А, может, я к тебе? – внезапно приходит ей в голову мысль.
 Ярик диву дается.
 - Ты что, попрешься в мои дебри?
 - А почему нет? К тебе не ездят электрички?
 - Ездят, конечно, я даже встречу тебя. Но это ж тяжело – после работы тащиться, а потом отсюда на работу.
«Дурила, час электрички ради встречи с тобой – просто ерунда», - думается Наташке, но она мудро не говорит этого.
 - Да нормально, почему бы и нет.
Они договариваются на через пару-тройку дней, да только ей свербит уже назавтра. С утра она закидывает на всякий случай в сумку зубную щетку и запасное белье, а в обед звонит Ярику. Он как будто бы рад и будет встречать ее с электрички.
Он звонит и пишет ей стопитсот раз по дороге. Дает строгие ЦУ:
 - Вино возьми в Нормане, оно там дешевле, акции.
Наташка вовсе не знает, где там Норман возле вокзала, и как в него успеть, чтоб не опоздать на поезд. Но говорит:
 - Хорошо, я поняла.
Покупает вино, не глядя на стоимость, в ближайшем алкомаркете.
 - Искупаемся же? – очередной звонок.
Наташка без энтузиазма. Она не любитель холодной воды (а безумной жары, хоть и начало июля, нет), зато носитель всяческих комплексов по поводу растяжек, целлюлита, страшных вен.
Ярик улавливает ее колебания:
 - Я возьму тебе свою футболку и шорты.
Ну, как тут не согласиться.
Каждые десять минут он спрашивает, сколько осталось. Словно Наташка может как-то ускорить ход электрички. Она сама уже вся на иголках и сгорает от нетерпения.
Ярик на платформе радостный, кидается к Наташке обнимать ее, награждает традиционным уже кратким, но нежным поцелуем в губы. За спиной рюкзак, он отнимает у Наташки бутылки и засовывает их в себе. Из бокового кармана орет колонка, что-то из Басты.
 - Я тут уже хорошо пивком разогрелся, пока работал, - сообщает он. И она тоже радуется – он свободнее, раскованнее и счастливее.
Они идут к озеру. Она, смущаясь, переодевается в его вещи, тормозит – и не снимает трусики. Соображает только уже в воде. Ярик забегает в озеро с разгона, уходит под воду и выныривает довольно далеко, отфыркиваясь. Наташка заходит медленно ровно с того момента, как ее голые ноги скрываются под толщей. Она просто ест его глазами – настолько он сексуален в своей безбашенности, молодости, активности.
Плавает Наташка неплохо, но у нее макияж и прическа. Она б, может, и подурачилась бы с Яриком, и согласилась бы попрыгать с его плеч, если б не оно. Но когда, улыбаясь, отказывается, чувствует себя плюс двадцать лет. К своему паспортному.
Ярик выбегает из воды. Наташка привстает. Белая мокрая футболка обтягивает налитую грудь и твердые соски. Где-то там вдали отдыхает группа студентов.
 - А ну сядь, бесстыжая! – машет на нее руками Ярик. На полном серьезе, похоже. Она присаживается, но начинает дрожать от холода. – Может, накатить?
Он наливает вино в пластиковые стаканчики и забегает к ней в воду. Обнимает ее сзади. Они чокаются.
Наташка делает глоток и смотрит, как начинает садиться солнце. Руки Ярика держат ее крепко, вода гладит кожу, и кажется, что больше совершенно ничего не нужно для счастья.
Они переодеваются в редком подлесье. Наташка с трудом натягивает джинсы на голое тело.
 - Давай сюда мокрое, - машет Ярик, - в рюкзак уберу. Принимает из ее рук белье, видит трусики и вдруг порывисто прижимает их к лицу, вдыхает запах. – Я извращенец, - смеется.
Они бредут до участка. Ей легко и весело. Он усаживает ее в мягкое кресло возле дома, наливает вино в бокал, велит сидеть и расслабляться, пока колет дрова на костер. Смотреть, как он работает топором, - сплошное удовольствие. Наташка отслеживает, кажется, каждое мышечное сокращение, видит каждую жилу. Не говоря уж о том, как сложно отвести взгляд от его шорт, обтянувших ягодицы, когда Ярик склоняется над мангалом.
Где-то в доме заливается ее телефон, парень приносит его, но вызов уже пропущен.
 - Да, дочь, - перезванивает Наташка.
 - Вечер в хату, ма, - ерничает Аленка. – Как оно?
 - Все путем, а твое?
 - Мое прекрасно. Пью, курю, пою, танцую.
Наташка уже наизусть знает эту стандартную лагерную шуточку.
 - В воскресенье ждать тебя? На минутку позора.
Ожидается концерт в честь родительского дня. Каждый отряд готовит свое выступление.
 - Ни за что не пропущу, - обещает Наташка. – Привезти тебе чего-нибудь?
 - Даже не смей, - в голосе Аленки угрожающие нотки. – Я на диете.
 - Опачки. В чего честь? Или кого?
 - Без допросов с пристрастием, пожалуйста.
Ярик совершенно не слушает их болтовню, ему как будто бы не интересно. Он знает про взрослую дочь. Наташка гонит из головы мысли о том, что разница с Аленкой в возрасте у них меньше. Что толку думать об этом.
На веранде огромный диван, перед ним столик. На нем миска салата – Ярик его заранее приготовил - и дымящийся куриный шашлык. Он пахнет так, что у Наташки начинается обильное слюноотделение, и на вкус оказывается просто восхитителен. Дальше все у нее смешивается напрочь – куда-то двигается стол, сбрасываются вещи, сплетаются ноги, руки, языки, ритмично двигаются тела. Ярик под ней ловит губами ее раскачивающиеся соски, она выгибается в конвульсиях и впивается ногтями в его бедра, чтоб удержаться сверху.
Наташка даже не помнит, как засыпает. Пробуждение тяжелое – она полностью в капкане его рук, буквально насквозь мокрая от духоты, как и Ярик, голова мутная. Он вскакивает голый, как есть, распахивает дверь на улицу, и снова падает в постель.
Утренний секс значительно облегчает похмелье.
Наташке – обратно на работу. Времени в обрез.
 - Давай чаю сделаю с блинчиками? – предлагает Ярик. Наташка умиляется его заботливости, но мотает головой. Какой там чай, пивка бы, но нельзя.
Вчерашняя футболка, совершенно измятая, извлекается откуда-то из-под дивана. Хорошо, и ее запасную она взяла. На макияж сил нет вообще.
Наташку распирает блаженство. Он провожает ее на электричку. Сует ей в руки отчетные документы.
 - Извинись за меня перед Ленкой, - это их бухгалтер, - что не сдал раньше.
 - Палево, - подмигивает Наташка. Ярик пожимает плечами:
 - Да скажи, мимо проезжал, да завез тебе.
Она опаздывает на работу, это происходит редко и не остается незамеченным.
Офисные тетушки налетают на нее:
 - Где была, где ночевала?
 - Да дома, я ж даже в другой одежде, - смеется Наташка.
 - Ну да, ненакрашенная и с чемоданом вчерашним, - заливаются хохотом они.
Она бочком пробирается к Ленке и кладет ей на стол Ярикову пачку документов. Та улыбается, но расспросы прекращаются.
Ближе к вечеру она вылезает на пандус перекурить. Солнце ласково греет ресницы, сигаретный дым причудливо улетает в небо, усталая Наташка растворяется в своем умиротворении. Пока рядом с ней не припарковывается белый Рено Логан. Оттуда вылезает бывший.
Умиротворение не то, чтобы выветривается, – приуменьшается.
 - Какими судьбами? – вопрошает она. Бывший садится рядом на скамейку и внимательно смотрит на нее.
 - Фигово выглядишь, Наталья.
 - Спасибо, - смеется Наташка. – Мало спала сегодня.
 - Ну, не буду спрашивать, почему. Угости сигареткой.
Они курят и болтают ни о чем. Он явно ждет хоть намека на то, что она соскучилась. Ей – ну абсолютно не до него. Но «хорошесть» при ней, и она тщательно выбирает слова. Не говорит ничего лишнего и уводит диалог от опасной темы своей явно кем-то еще увлеченности.
Бывший уезжает грустным, Наташка до вечера остается довольной собой. Пока в порыве чувств не пишет Ярику: «Хочу обратно к тебе». Сообщение улетает в пустоту.
***
Она держится ровно и планирует поездку в лагерь к Аленке. Там красивые места, озеро, но добираться общественным транспортом сложно. Водить Наташка не любит и всячески избегает. Чем не повод обратиться к Ярику? «Ну, мне не особенно удобно это, за тобой приедь, туда отвези, потом отвези обратно – и снова на дачу, круги мотать», - приходит ответ. Очень неприятный ответ. Словно Наташка не знала, что дача и лагерь в разных направлениях совсем. Зато честно.
Она ломает голову над тем, как избежать личного управления автотранспортом. Звонит еще паре подружек, ведь это неплохой вариант провести день – там можно искупаться, позагорать, пожарить мясо. Но все заняты. Отчаявшись, она звонит бывшему. Тот, конечно, рад ее слышать и сразу соглашается.
Но Наташку коробит. При чем так сильно, что утром того самого воскресенья она звонит ему:
 - Прости, тут родители тоже собрались навестить Аленку, так что поедем вместе.
День, в общем-то, проходит отлично. Выступление дочери дает Наташке повод гордиться – явно всхуднувшая Аленка танцует, как парит над землей. Даже слезы умиления выступают. Наташка отмечает, что становится все более сентиментальной.
 - Ма! – дочь кидается к ней обниматься. Глаза сияют, волосы причудливо заплетены зигзагом.
Всю прогулку до озера Наташка допытывается до нее про личный фронт (явно же что-то происходит!), но Аленка стойко держит оборону.
 - Да что ты, нет тут никаких пацанов нормальных, я тебя умоляю! Не в кого влюбляться! Сейчас я как начну тебе такие же вопросы задавать! – даже раздражается она. Наташка включает заднюю:
 - Ну ладно, дочь, не бесись. Еще на смену остаешься?
Ребенок соглашается.
Ярик молчит несколько дней. Наташка не выдерживает, звонит ему:
 - Как дела, строитель?
 - Да так себе, косо-криво выходит. Скину фотку тебе.
 - Может, я приеду еще разок, развею грусть-печаль твою?
 - Даже не знаю, подумаем, - протягивает он. И Наташка слышит это правильно – он не хочет.
Она не знает, в чем дело. Знает только, что ей хочется очень.
Пишет ему на следующий день: «Могу приехать завтра, готовить и тп не надо, сильно не напрягу» Но он молчит, болтается в сети, но не читает. К Наташке подступает опасный гормональный период.
 - Знаешь, вот не надо только игнорировать меня. Мы же взрослые люди! Если не хочешь, так и скажи, не, Наташ, не надо приезжать, я не хочу. Мы вообще в любой момент можем с тобой вернуться к прежним рабоче-крестьянским отношениям! – записывает она гневное голосовое сообщение.
И от Ярика приходит ответ: «Прости меня, я сам не знаю, чего хочу»
***
Наташка ведет работу над собой. Ведь никто никому ничего не должен. Он имеет право не хотеть видеться с ней, ему могло надоесть, он мог на даче загулять с другой – вариантов причин его поведения – масса. Наташка дышит глубоко и старается избавиться от обиды. Они все равно увидятся, когда он выйдет из отпуска. Тогда и станет все понятно.
Но понятно не становится, нет. Ярик появляется опухший и разбитый. Показывает фотографии недостроя.
 - Приболел я чего-то, - говорит. Наташка сочувствует.
Через пару дней спрашивает:
 - Ты ко мне собираешься еще приезжать? – прямо, рассчитывая на прямой ответ.
 - Да надо бы, - говорит Ярик, - но видишь, то одно, то другое.
Наташку это «да надо бы» прям промораживает. Словно это повинность у него такая – он должен. Где в этой фразе его собственное желание? Может, нет его уже? Приелась?
Но еще через пару дней она приходит на работу в весьма сексапильном наряде и таки видит на перекуре его физиологическую реакцию на себя.
Ей становится совсем сложно держать себя в руках. Наташка не хочет размышлять на тему, влюбилась-не влюбилась. Она хочет определенности. И просто хочет.
В какой-то момент отчаяние совсем накрывает. И так некстати звонит бывший.
 - Забери меня из спортзала в восемь, - решается она. Зачем? Ей нужна порция тепла. Хотя бывший совсем не умеет давать его.
 - Все не так весело в царстве новых отношений? – Наташкин бывший очень проницателен.
 Она не хочет говорить про Ярика и свою боль. Это как-то странно и, вроде бы, неправильно.
 - Кто он хоть? Случайно не тот мальчишка с работы? Я ж был прав, что он не просто потусить с тобой собирался.
Просто удивительно, как он считывает информацию с ее лица при абсолютном молчании.
Наташка бессовестно напивается и оставляет бывшего на ночь. В красках вина и ночи это не кажется чем-то плохим, она никому не изменяет. Но пока он ритмично двигается в ней, она думает о Ярике. Внезапно Наташка сама вскакивает, становится на колени спиной к бывшему и командует:
 - Трахай так!
Он послушно исполняет ее волю. И Наташка может представить, что на ее бедрах сейчас ладони Ярика. Она воображает и почти чувствует наяву, как он точечно и кратко целует ее плечи, как обхватывает грудь и падает на нее почти в горизонталь.
Она кончает практически так же безумно, как с Яриком. А потом пару часов рыдает в туалете и никак не может успокоиться.
После секса с бывшим приходит некое смирение. Наташка осознает свою ограниченность в правах на Ярика, а точнее их полное отсутствие. Она перестает спрашивать, когда он приедет, даже перестает надеяться. В город возвращается Аленка, они исполняют культурный поход в театр, в ресторан. Даже едут в выходной день погулять.
Аленка после лагеря более ласкова – видно, что соскучилась. Даже периодически кидается в объятья. А потом уезжает до конца лета к Веронике на дачу.
Наташка начинает пропадать в спортзале, ведь нужно куда-то сублимироваться. В голову постоянно приходят свежие идеи, наподобие – завести собаку, пройти курсы экстремального вождения, набить вторую тату. Но здравый смысл все отметает (курсы вождения отметает страх, скорее). Бывший наведывается в гости повторно.
О Ярике думать удается вполне спокойно, как и общаться с ним по утрам за чашкой кофе.
***
Каким-то вечером она видит в новостях в соцсети фото с его балкона с бутылкой вина. Внутри нее вспыхивает пожар, ее словно пронзает мыслью: «Он уже с другой». Одно дело – строить догадки, другое – убеждаться в их правильности. Но Наташка быстро берет себя в руки, говоря себе, что это полная чушь. Будь Ярик с девушкой – не занимался бы размещением фотографий в сети.
Утром он жалуется ей на похмелье.
 - Вчера так с Димасом накидался, а потом еще и винишком дома догнался, - выкладывает Ярик на перекуре. Наташка облегченно выдыхает, но не подает вида. – И не выспался совсем.
 - Ну, ничего сегодня отоспишься, - надо же оказать парню моральную поддержку.
 - Не высплюсь, - внезапно говорит он.
 - Почему это?
 - К тебе приеду потому что.
Наташка теряет дар речи от неожиданности. Не спросил, а утвердил и припечатал. Пока она изумленно молчит, Ярик предлагает выбор:
 - Или ты ко мне приезжай, я сегодня один.
В голове у нее полный сумбур, она смотрит на него с недоумением, не шутит ли он. Вроде, нет.
 - Хорошо, я приеду.
По фиг, что с собой сумка для спортзала, что нет косметики, зубной щетки. Еще докуривая с ним сигарету, она уже планирует забежать в минимаркет по дороге с работы и там отовариться всем нужным.
В середине рабочего дня Ярик присылает ей фотографию купленного им вина и пишет: «Что ты хочешь на ужин?» Наташка честно отвечает: «Мне все равно»
На улице проливной дождь, она промокает до трусов, кроссовки ужасно хлюпают, но на Яриковых югах ливня не было в помине. Люди удивленно смотрят на Наташку, вылезшую из метро. За полчаса после такого ада не просохнешь. Ярик смеется над ней:
 - Сейчас переоденем тебя.
Ей снова выдаются его шорты и футболка. Кроссовки отправляются на балкон просушиваться, но к утру по-прежнему остаются влажными. Ярик выдает ей другие:
 - Маман их редко надевает, да и вернется не скоро, не заметит.
Вечер великолепен. На столе у Ярика фрукты и сыр.
 - Если хочешь, могу пельмешек отварить.
Наташка отказывается наотрез. Вино отлично заходит под нехитрую закуску. Они болтают, он играет ей на гитаре, страшно фальшивя, но она врет, что все замечательно. Все это время ей без конца названивает бывший. Наташка не берет трубку, переворачивает телефон, чтоб выключить звук, но Ярик прекрасно видит имя. И не задает вопросов.
Она отвечает, когда они выходят погулять, и Ярик отвлекается на покупку сигарет.
 - Ты где? У тебя же тренировка, я приехал тебя забрать, а тебя не было.
Нет никаких оправданий Наташке, почему она вдруг решает врать напропалую.
 - Как не было? – нагоняет она в голос удивление. – Я была, ты что.
 - Ну как была? – гнет свое бывший. – Я стоял там полчаса, даже в зал зашел. Не было тебя. Ну бог с ним. Ты где сейчас?
 - У Кати.
 - Пьяная что ли?
 - Есть такое, - краем глаза Наташка видит возвращающегося Ярика и быстро говорит. – Давай завтра поболтаем, мне неудобно сейчас.
Почему-то она не хочет говорить бывшему правду. Это какой-то защитный механизм. Не обидеть, чтоб не потерять. Черт его знает, что Ярику взбредет в голову дальше. Они не пара, запаску на случай острой нехватки секса в Наташкином возрасте и ситуации иметь хорошо. Да, это цинично. Зато жизненно. Никакого стыда она за свою ложь не ощущает.
Вернувшись, Наташка и Ярик сидят на балконе и допивают остатки вина. Бокалы еще не успевают опустеть, как они накидываются друг на друга. Она не трогала его столько дней, он не целовал ее больше месяца, но их движения синхронны и родственны друг другу. Чувственность зашкаливает, в разные стороны летят футболки, носки, Наташкин бюстик они будут вместе утром искать в панике. Ярик насаживает ее на себя, сидя на балконной табуретке, и она угрожающе скрипит под ними. Тогда он подхватывает Наташку и на руках несет в комнату, швыряет на диван и продолжает целовать, гладить, входить и выходить. Вся тахта раскурочена, когда они, наконец, затихают, практически одновременно словив кайф (кое-кто из них, правда, раз пятый).
 - До душа не дошли, надо хоть до моей комнаты добраться, - смеется Ярик.
 На сон всего тройка часов. Утром Наташке еще перепадает кусочек ласк и секса, он очень томный, ровно до того момента, как из кухни не доносится радио с объявлением времени. Тут же Ярик ускоряется в геометрической прогрессии, надо заканчивать дело – работа не ждет. Они доезжают без приключений. Он осторожно целует ее на прощанье и высаживает ее за поворотом.
Вручив, кстати, пачку документов. Ленка - бухгалтер выставила временные рамки для сдачи отчетности. Поэтому ее несет Наташка. Все мило улыбаются и острят, называя Наташку Яриковым курьером.
Август проносится стремительно, он полон жарких ночей, утренних ласк и бабочек в животе Наташки. Нет никаких выяснений отношений, они встречаются после работы, либо в выходные, они вместе едут на работу, пару раз прилично опаздывая. Как-то сталкиваются с уже выехавшим на маршрут другим водителем.
 - Да и по фиг, - говорит Ярик. Наташке уж тем более. Они оба свободны, что в этом такого. Надвигается осень, возвращение «блудной дочери», Наташка не пытается что-то продумывать, просчитывать. Жить сегодняшним днем – самое удобное и радостное.
***
В двадцатых числах у бывшего день рождения. Наташка отправляет короткое поздравительное сообщение, а он тут же перезванивает.
 - Я могу заехать сегодня?
Ярик весь в каких-то строительных делах. Вечер обещает быть свободным, и Наташка соглашается.
Бывший привозит пакет вкусностей, вино, сам накрывает стол. Ухаживает за Наташкой, словно это ее день. Он мил так, как не был за все годы совместного проживания.
 - Зачем врешь мне? – вопрос настигает внезапно, когда она уже совсем разомлевшая перестает думать, красиво или некрасиво она сейчас поступает по отношению к Ярику.
 - Что?
 - Когда я приехал за тобой, ты не была на тренировке. И не у Кати была, - взгляд бывшего подобен ренгеновскому лучу. Наташке кажется, он ее просвечивает и выжигает изнутри. Но какое-то дикое упрямство заставляет ее стойко продолжать доказывать свою версию того вечера.
Бывший встает, стряхивает невидимые пылинки с джинсов и укоризненно смотрит на нее:
 - Я знаю тебя, как облупленную. Твоя ложь так бессмысленна, что ты, наверно, сама не понимаешь, зачем это делаешь.
Ее коробит эта пафосность, все эти словечки – «ложь» вместо обычного «вранья».
Но он идет в прихожую и начинает надевать обувь.
Наташке внезапно становится так стыдно, что она кидается за ним.
 - Прости, дура я, ты прав, абсолютно прав.
Он останавливается.
 - Хочешь, чтобы я был в твоей жизни?
 - Ну, куда ты поедешь сейчас, ты же выпил? – отвечает она вопросом на вопрос.
Они возвращаются за стол.
 - Это добром не кончится, - горько говорит бывший.
 - Что именно?
 - Твоя история с этим мальчишкой.
Наташка нервно дергает плечами.
 - Давай оставим такие разговоры.
Вина слишком много. Они оказываются в постели, она почти засыпает, когда он резко входит в нее сбоку. Во всех его движениях сквозит злость, Наташке даже больновато, но он наращивает ритм, и она против своей воли начинает возбуждаться. Он ставит ее на колени, от души шлепает по заду и шипит:
 - Давай думай о своем малолетке, пока я тебя **у как шлюху….
Наташка изо всех сил пытается сдержать свою чертову физиологию, но оргазм-таки настигает ее. Она кончает молча, сквозь слезы, бывший продолжает фрикции еще какое-то время, пока трение не достигает пределов ее болевого порога. Тогда она резко выкатывается из-под него и убегает в Аленкину комнату, заперев дверь на замок.
 - Наталья, открой, - стучится туда бывший. Но Наташка просто ложится на пол в позу зародыша и дико воет. Что, черт возьми, она творит со своей жизнью? Кого спросить? Как поступать? – Я люблю тебя, дурочка. Открой.
Она отключается на полу и просыпается от воплей будильника в ее спальне. Выходит с опухшим лицом. С кухни уже доносятся ароматы кофе и еды. Наташка, не здороваясь, уходит в душ. Пятнадцать минут в контрасте кипяток-лед приводят ее в полное сознание. Телефон пикает сообщением от Ярика: « Буду проезжать мимо, могу завезти тебе скидочную карту» (что-то такое было обещано). Наташку окатывает волной ужаса. «Это не к спеху, я не в форме, не надо сейчас», - отвечает она.
Бывший в одних трусах жарит омлет с сосисками и помидорами. Она молча садится за стол.
 - Ты в порядке? – спрашивает он. Выглядит виноватым.
Наташка внезапно улыбается.
 - Вполне.
Он выкладывает ей завтрак на тарелку, себе ставит кофе. Пьет мелкими глотками.
Она ест и нервничает. Ярик ничего не отвечает, а значит, может и нагрянуть.
 - Я люблю тебя, - говорит бывший.
 - Я уже слышала это, - говорит Наташка. – Я тебя тоже, в какой-то степени. Но это ничего и никогда не изменит. Езжай домой, пожалуйста.
И он уходит. А вечером приезжает Ярик, и безумство расцветает с новой силой. Наташка думает про себя, что она дрянь полнейшая. А потом думает, что бороться с собой, своими желаниями и чувствами не может и не за чем.
***
Первое сентября выпадает на воскресенье. Наташка с Аленкой отправляются на фотосессию в парк. Ярик где-то там на даче.
Настроение у Наташки прекрасное – день солнечный и теплый, они с дочерью в похожих платьях (у одной голубая юбка с белым верхом, у второй наоборот), обе с задорными хвостиками. Сначала они бегают по пляжу с волейбольным мячом, потом красиво располагаются на самой кромке воды. Плещутся в фонтане, выбираются в парковую зону, надев одинаковые джинсовые шорты и футболки. Наташка с восхищением наблюдает за Аленкой, та прирожденная модель. К тому же за лето она здорово похудела, кожа стала чище, выгорели волосы и заметно округлилась грудь. Уже куда скорее девушка, чем девочка, отмечает мать.
Фотографии будут отличные, уверена Наташка. Отпустив фотографа, они лопают мороженое на парапете, смотрят на чаек и болтают.
 - Я люблю тебя, ма, - говорит вдруг Аленка.
 - Я тоже тебя люблю, дочь, - Наташка обнимает ее. – Ты мое все, ты же знаешь.
Они едут домой на такси. Останавливаются у метро, Аленка выбегает купить цветы на завтра. Звонит разъяренный Ярик.
 - Это ****ец, Наташка. Мать довела меня, я в город рванул, сижу вот дома психую.
 - А че ты психуешь, приезжай, - она говорит спокойно, а ее мозг лихорадочно выстраивает последующую беседу с дочерью.
 Ярик осаживается моментально.
 - Не знаю даже… А дочка?
 - А что тебе моя дочка? - «Ээээй, парниша, это не твоя забота», - кричит ему голос внутри Наташки.
Он обещает быть через час.
Аленка приносит премилый букетик. Они выходят из такси, и Наташка говорит:
 - Погоди, давай перекурим на лавочке.
 - Я пока еще не курю, - напоминает дочь.
Наташка улыбается:
 - Не ерничай, дело есть. Точнее, вопрос.
Она садится на скамейку и секунд пятнадцать собирается с духом. Аленка внимательно смотрит на нее:
 - Ма, ну не томи. Что там у тебя?
 - Ко мне в гости кое-кто должен придти. Я надеюсь, ты не будешь против…. – Наташка замолкает и не знает, как продолжить.
Аленка садится рядом и улыбается.
 - Твой ухажер?
 - На самом деле ты видела его. Он работает со мной. Помнишь, комод привозил? Ярик зовут.
Аленка смутно припоминает.
 - И давно у вас любовь?
 - Нет никакой любви, - резко говорит Наташка. – Мы просто хорошо проводим время вместе.
 - Значит, прибавления в семействе не ждем? – девочка уже открыто смеется, и Наташка тоже расслабляется и прикалывается:
 - Не, не переживай, я уже почти в климаксе.
 - Ма, да фу, блин! Я про то, что переезжать к нам он не собирается, - фыркает Аленка.
 - Ни в коем случае, ты что.
Она не говорит о том, сколько Ярику лет. Буквально через полчаса уже он приедет, и все станет ясно.
Ярик заходит в квартиру не с пустыми руками, тащит любимый Наташкин торт Северный мед. Он явно смущен, смазано целует Наташку в губы и озирается.
 - Аленка в комнате, сейчас выйдет, - смеется Наташка. Немного нервно, но, не подавая виду. Забирает торт, делает большие удивленные глаза.
 - Ну не винцо же ребенку тащить, - оправдывается Ярик и ответно смеется. Винцо, впрочем, у него тоже имеется.
Аленка выглядывает из-за косяка двери.
 - Привет, - бросает ей Ярик.
 - Привет, - отвечает ребенок и крайне внимательно его разглядывает. – Да, припоминаю тебя.
Он привычным движением достает домашние тапки из шкафа и сбегает на кухню. Кричит оттуда:
 - Ну что, девушки, чай попьем?
Наташка смотрит на Алену, та на нее.
 - Я у себя, ма, ок? – поворачивается и уходит.
Ярик на кухне уже вовсю хозяйничает. Он прекрасно знает, где чай-кофе-сахар.
 - Аленке черный или зеленый?
 - Черный, сахар не нужно, - отвечает Наташка, присаживаясь. – Она с нами сидеть не будет, зачем ей. Отнесешь в комнату или мне отнести?
Ярик замирает на секунду и растерянно смотрит на нее.
 - А что ты думал, она сядет и устроит тебе допрос? Ей же не пять лет…. Так что, сам или как?
Он решительно ставит чашку и блюдце с тортом на поднос и уходит в комнату. Наташка закуривает и ждет.
 Аленка смотрит какой-то ролик в ноутбуке. Поднимает глаза на Ярика.
 - Вот, - говорит он и ставит поднос на стол.
 - Спасибо, - молвит Наташкина дочь. И не отводит взгляд, просто сверлит.
Ярик находчив.
 - У меня что, грязь на носу? – спрашивает и улыбается.
И Аленка отпускает его глаза, ответно расплываясь в улыбке.
 - Блин, прости, я подвисла. Со мной бывает, ма тебе подтвердит.
 - Ну, хорошо, - он смущенно топчется на пороге ее комнаты.
 - Расслабляйтесь там, не обращайте на меня внимания, - велит ребенок. И он уже поворачивается уйти, как она кидает вдогонку: - В школу-то подбросишь?
По-взрослому так спрашивает.
 - Без б, - подмигивает Ярик и, довольный, возвращается к Наташке. Ей без слов понятно, что дело на мази, ибо он сверкает как начищенный пятак.
 - Пораньше двинем, забросим ребенка в школу, - деловито сообщает, открывая вино.
В постели они пытаются вести себя как можно тише. Комнаты в квартире смежные, стены тонкие. Закрытые двери тоже не сильно глушат звуки. Наташка то мычит в подушку, то кусает себя за запястье, а то и Яриковы плечи, когда он падает на нее. Приподнявшись, он сам накрывает ладонью Наташкин рот, сдерживая ее стоны, и она отчаянно сосет его пальцы.
 - Поди прочь! – кряхтит в зале Бока.
 - Черт, даже так чует, - ругается Ярик и судорожно сдергивает себя с Наташки. Она мутным взглядом наблюдает его брызги на одеяло. – Извини…. Не смог затормозить.
Наташка довольно улыбается в полумраке.
 - Машинка постирает, не парься.
 - Я уж и забыл, как меня будоражат такие ситуации, - говорит Ярик на перекуре. И она морщится. «Вот она, разница в возрасте. Мне ведь не пришло в голову сказать, я уже забыла, как кайфую, когда меня шлепают», - думает Наташка, затягиваясь. И тут же стопорится. В голове всплывает бывший, и появляется ощущение нереальности происходящего сейчас.
Наташка вспоминает ту жизнь, в которой ей перепадал секс раз в месяц в лучшем случае, стоило им только съехаться. Вместе с этим редким проявлением чувств ей перепали также прогулки с его собакой, закупка корма, постоянная критика ее готовки, бесконечные жалобы на злодейку-судьбу и недооцененность. А, ну и еще звонки от экс-супруги с вопросами, когда же будут уплачены алименты. И конечно, многое другое.
Ярик тянет Наташку за руку:
 - Пойдем спать, - и прерывает ее тяжелую ностальгию.
***
 - Я бросил курить, - заявляет он ей через пару недель. Наташка пугается:
 - При тебе сигареты не доставать? – бывший тоже бросал курить и выносил ей при этом мозг, что она – как его женщина – должна оказать поддержку и тоже бросить. С бесконечными лекциями по этому поводу и вырыванием сигарет из рук. Дело кончилось капитальной ссорой, после которой оба остались при той же вредной привычке.
Ярик удивляется:
 - Почему? Кури, что ты. Я просто временно перейду на ЗОЖ.
Вечером он звонит:
 - Пойдем в молл, там что-нибудь интересное заточим, - отказ от потребления никотина сопровождается повышенным аппетитом.
Возле метро в торговом комплексе на самом верху открылся ресторанный дворик с самой разнообразной кухней – тут тебе и фастфуд, и пельмени, и суши, и пицца, и еще целая грядка экзотических кафешек. Рай для гурманов.
Наташка сразу соглашается.
 - Аленку тоже с собой возьмем, - предлагает Ярик.
 - Я спрошу у нее, - обещает Наташка и пишет сообщение дочери: «Пойдешь покушать в молл вечером?» Та реагирует быстро: «Вдвоем или с Яриком?» - «С ним» - «Пойду».
Наташка отмечает у себя легкую озадаченность в связи с Аленкиным вопросом и решением. Насколько, то бишь, ей принципиален был ответ, в какой компании мать зовет ее в ресторан. Но развивать тему она не решается. Вроде, все хорошо между ними. Приветами обмениваются, друг про друга гадостей не говорят. Наташка как-то спрашивает:
 - Так ты не против его периодических ночевок?
Дочь пожимает плечами, мол, дело твое. И на этом вопрос Наташка считает закрытым.
***
Они встречаются у торгового центра. Наташка вываливается из метро и последней приходит к зданию. Ярик с Аленкой уже стоят и что-то весело обсуждают. «Здорово, молодежь», - едва не брякает Наташка, но вовремя себя стопорит.
  Они обмениваются дежурными поцелуями с Яриком, обнимаются с Аленкой, как у них это заведено.
 - Над чем гоготали? – интересуется Наташка.
 - Да так, мульт один, - тянет Ярик. – Забей, тебе неинтересно будет.
 - Да, ма, это такое себе, - подхватывает дочь. И у Наташки снова что-то дергается внутри. Но она слишком голодна и рада видеть обоих, чтоб самой себя изнутри дернуть посильнее.
Они заваливают стол всякой снедью. Ярик очень практичен и расчетлив, использует всевозможные акции и выбирает фастфуд все-таки. Он уже приближается с выданными ему бургерами к трапезничающим Наташке с Аленкой, как вдруг замирает.
 - Женя? – Ярик явно растерян. Он ставит свой поднос на стол, бросает: «Я сейчас» и идет наперерез невзрачной блондинке.
Та, увидев его, тоже меняется в лице. Они бросаются друг к другу, обнимаются и начинают оживленно беседовать. Время от времени Ярик кидает взгляд на Наташку и губами шепчет: «Еще минутку, прости»
 - Интересно, что за телочка, - тянет Аленка, прожевав суши с огурцом. Наташка морщится:
 - Что за выражения, дочь!
 - А типа тебе не интересно?
 - Да сам все расскажет, как сядет, - деланное равнодушие не проникает дальше внутрь. Наташке кажется, что Ярик болтает с девушкой целую вечность, а не всего десять минут.
Он плюхается рядом, весь взбудораженный.
 - Это Женька, мы три года отработали вместе на заправке. Она кассиром была…
Ему явно хочется добавить, что –то еще, но он искоса смотрит на Аленку и замолкает.
 - Да не стесняйся, продолжай, - великодушно говорит она.
 - Встречались что ли? – спрашивает Наташка.
 - Типа того, - Ярик ставит точку в обсуждении, запихивая себе в рот половину огромного гамбургера. Он ест так же жадно, как целует, как занимается сексом.
Уже дома, когда Аленка пропадает в своей комнате с учебниками, он рассказывает:
 - У меня была девчонка, у Женьки парень. Мы частенько тусили вместе. Отмечали как-то новый год вместе, да так напились, что устроили групповуху. Вроде как сначала не собирались, я даже и не помню, как так вышло… Помню, вижу - моя отсасывает тому, старательно так. Злость взяла, Женька рядом лежала, ну и я ее. И чет так зашло.. Потом делали вид, что ничего не было. У меня отношения с моей стали портиться сами по себе… А Женька все взгляды кидала. Ну и приперлась как-то на работу в юбке на два пальца. Чулки, помню, из-под нее видно было. Целый день передо мной и так, и сяк крутилась. Я не выдержал, нагнул ее в туалете. Так и шпилились еще год периодически, пока я не уволился. А она, оказывается, за того, за Юрку, замуж вышла, он автомастерскую открыл, хорошо зарабатывает. Ей двадцать пять, а они уже квартиру купили, беременеть вот собирается…
И свозит в его голосе и легкая ностальгия, и даже какая-то зависть что ли… Наташка слушает молча, улыбается. Конечно, мальчик ей не невинным достался. Да и не пригодился бы, будь невинен. Наташка по жизни – никакой не учитель. И не доминант. Крепкое плечо ей хочется, как и большинству женщин.
Ярик, кстати, весьма неплох – в бытовом плане. Поесть приготовит, задурившую стиральную машинку за пару часов в себя привел, засор прочистил. При чем делает он все быстро, работа спорится в его руках. Наблюдать приятно.
А слушать про бывших интересно, но неприятно. Наташка про свое прошлое упоминает как можно реже. Возможно, это приходит с опытом и возрастом. Не травмируй, да не травмирован будешь. Хотя Ярик слушает ее совершенно спокойно. И кто его знает, что там у него внутри…
***
На последней неделе сентября Ярик частит с визитами. Наташке нужно поменять шторы, на следующий день она просит прокатиться в гипермаркет закупить продуктов. Потом он цапается с матерью в очередной раз и звонит:
 - Слушай, я не могу с этой бешеной тут сидеть, я приеду?
Разве Наташка может отказать? Хоть она и уставшая, не выспалась. Да еще и у Аленки не идет физика. Новый учитель словно ведет уроки на инопланетном языке. А Наташка и сама далека от физики. Она чистит рыбу и думает, что надо нанять репетитора. Когда Ярик звонит в домофон, у нее руки совершенно перепачканы.
 - Дочь, открой, пожалуйста! – кричит она в комнату.
Аленка вылетает в коридор разъяренной фурией – с перекошенным лицом . Наташка даже не успевает ничего сообразить, как она открывает дверь и орет на обалдевшего от ее вида Ярика:
 - Тебе что тут медом намазано? Таскаешься, блин, каждый день! Может, вообще переедешь?
Наташка замирает как вкопанная, Ярик поворачивается на выход, Аленка убегает в комнату вся в слезах.
 - Стой! – Наташка ловит его буквально за локоть. Он смотрит на нее с болью. В руках у него коробка протеиновых батончиков. Заметил, значит, что Аленка ими все сладкое заменяет.
 - Я все услышал, все понял, - говорит Ярик и высвобождается из ее рук. – Блин, ты мне всю куртку измазала!
 - Ярик, очнись. Послушай меня. У нее психоз, ей тринадцать. У нее проблемы с уроками, она устала, - Наташка тараторит, выдавая все скопом, что может, пока он пытается уйти, и снова хватает его. – Да, блин, стой же ты! Будь же взрослее!
И это срабатывает. Он замирает, разворачивается к ней, дышит глубоко.
 - У меня теперь куртка рыбой вонять будет, - буркает.
 - Я сейчас застираю с кондиционером и на радиатор повешу. К утру высохнет, - чуть ли не смеется Наташка, выдыхая.
Кажется, буря миновала.
 - Я думаю, репетитора надо нанимать, - говорит она, пока Ярик переодевается в уже поселившиеся у Наташки домашние штаны с футболкой.
 - По какому?
 - Да с физикой беда у нас.
Ярик с минуту думает, а потом выдает:
 - Если я сейчас к ней пойду, она не грохнет меня с порога? Я-то по физике вполне себе шарил….
Наташка пожимает плечами:
 - Попробуй.
Рыба успевает запечься. Наташка нарезает и заправляет салат, разминает картошку в пюре, убирает и моет лишнюю посуду. Ярик не возвращается, криков не слышно.
Любопытство побеждает, Наташка бросает приготовление ужина и тихонько прокрадывается к Аленкиной комнате.
 - Ну это я врубилась, ок, а что с этой удельной теплоемкостью? – деловито бубнит дочь. Наташка вздрагивает от страшных слов (действительно, физика для нее была самым большим кошмаром школьных дней).
 - А ты сюда посмотри, вот же формула, в предыдущем задании похожее было, - спокойно говорит Ярик. Наташка заглядывает осторожно в проем двери. Аленка, склонившись над тетрадкой, усиленно смотрит в написанное, вдруг радостно вопит:
 - Емае, точно! - и начинает дальше что-то бешено строчить. Ярик рядом раскачивается на стуле и довольно улыбается. Делает разворот на сто восемьдесят, видит Наташку и подмигивает ей.
 - Кушать сготовлено, господа, - докладывает она.
Утром они высаживают Аленку у школы. Она огибает фургон, подходит к окну со стороны Ярика и благодарно смотрит на него:
 - Спасибо тебе огромное, даже не верится, что я эту срань поняла!
 - Да на здоровье! Емае, дочь, ну следи за языком! – одновременно говорят Ярик с Наташкой. Все трое смеются.
И на душе у каждого тепло. Такое, знаете, сиюминутное ситуативное тепло. Как жаль, что его нельзя посадить под замок и сделать вечным.
***
Следует череда равнозначных дней и вечеров. Работа, школа, спорт, безумные ночи два-три раза в неделю. Как-то вечер у Наташки с Аленкой выдается чисто семейным. Ярик пьянствует с лучшим другом Димоном. Идет вялая переписка на тему дальнейшего времяпровождения. Наташка по интонациям чувствует, что стремления приехать к ней, нет.
Уже довольно поздно, когда она направляется на кухню помыть посуду после ужина. Это оборачивается катастрофой. Стоит ей открыть кран, как из-под раковины вырывается струя кипятка и хлещет во все стороны. Наташка отпрыгивает, в ужасе цепенеет и секунд пять наблюдает, как все пространство заполняется туманом. Мысли хаотично движутся по кругу, а точнее одна мысль: «Что делать, что делать?» Соображает, что надо перекрыть воду. Под раковину не нырнуть – горячая вода шпарит с дичайшим напором. Наташка уже видит, как вода затекает под плинтуса, а этаж далеко не первый. Бегом в туалет. Пульс зашкаливает, она не может понять, какой из кранов перекрывает горячую, плюет на раздумья и начинает дергать один, потом второй. Краны затягивал бывший последний раз. Уж на что щупленький товарищ с виду, но Наташке удается все далеко не сразу.
 - Ален! – кричит она, и слышит в своем голосе подступающие слезы и истерические нотки.
Биение воды на кухне стихает. Пол половины квартиры по щиколотку залит водой. Дочь вылетает из комнаты, а вода начинает затекать и туда. Надо отдать должное Аленке, она не мешкает, кидается в ванную, хватает тряпку с ведром и принимается за дело.
Наташку колбасит. Она понимает, что это приступ панической атаки, пытается дышать глубоко. Но пульс никак не выравнивается. Она тоже берет тряпку и бежит собирать воду на кухне, несмотря на трясущиеся руки и слезы, из-за которых ей ни черта не видно. Одновременно тренькает и телефон, и звонок в дверь. Наташка хватает мобильник.
 - Ты чет не отвечаешь, - грубо говорит Ярик. В голосе очень много алкоголя.
 - Ярик, миленький, у меня тут просто трэш, - рыдает она в трубку. – Вся квартира в воде, руку ошпарила.. Приезжай, пожалуйста.
Она даже говорить толком не может. Сзади подходит Аленка, обнимает ее и забирает телефон.
 - Привет. Тебе, правда, лучше приехать. Если можешь, - говорит она.
Ярик вздыхает и обещает быть как можно быстрее.
Наташка закидывает в себя десять колес валерианки. Сердце все еще колотится, и дышать очень тяжело.
 - Ма, сядь, я воду всю уберу, тут немного осталось, - говорит дочь и наливает ей стакан воды.
В дверь уже и звонят, и стучат. Наташка открывает, там, конечно, сосед с первого этажа. Взгляд его почти сразу смягчается, как только он видит, в каком она состоянии.
 - Вы нас заливаете…. Вам помощь нужна?
 - Спасибо, - мотает она головой отрицательно. – Почти все уже убрали… Простите, что-то прорвало под раковиной. Слишком сильный напор был.
Он отступает назад.
 - Я зайду к вам завтра, хорошо? – обещает Наташка, чуть заикаясь. – Посмотрим результат, оценим ущерб….
Сосед согласно кивает и уходит. В глазах у него очень сильное сопереживание.
Она сидит на кухне, пьет мелкими глотками холодную воду, но пульс все никак не приходит в норму. Тогда Наташка достает из холодильника водку (и как она там оказалась, вроде бы, ее тут никто не употребляет) и наливает себе стопку до краев. Противно ужасно, но эффективность явно выше, чем у валерианки. Медленно-медленно Наташка приходит в себя. И становится, конечно, стыдно – за свою слезы и истерику. Но панические атаки на то и выделены отдельной проблемой в медицине, что их проще предупредить, нежели остановить.
Ярик едет чрезвычайно долго, Наташка злится, ведь у нее ЧП, мог бы и на такси разориться. Заходит, когда Аленка уже окончательно все убрала. Она открывает ему дверь и, скептически оглядев, говорит:
 - Ты не особенно спешил.
 - Как мог, - огрызается Ярик.
 - Плохо мог, - гнет свою линию Аленка и кидает Наташке. – Ма, я спать, замоналась с этой генеральной уборкой. Вверяю тебя твоему мужчине.
Девочка еще как-то презрительно фыркает, закрывая дверь в зал.
Наташка поднимает глаза на Ярика, входящего в кухню, и ее разбирает смех. Аленкино поведение цепляет его, брови сведены, губы надуты – ну прям обиженный школьник-переросток, не иначе.
Он молча лезет под раковину, ковыряется там с минуту и выносит вердикт:
 - Шланг прорвало, поменяю, тут несложно.
Бухается рядом с Наташкой на стул и замечает водку на столе. Присвистывает:
 - Ничего себе, какие у нас средства помощи тут!
Она чувствует, как плавными и широкими волнами ее отпускает напряжение и паника. Он рядом, он все сделает, больше ничего страшного не случится. Со всем внезапным он справится.
Дальнейшее происходит как в тумане, словно пар от воды не рассеялся. Еще две стопки – и Наташка плывет. Она плачет, жалуясь на свою беспомощность.
  - Вода херачит, я стою, как изваяние, что делать, не знаю….
Ярик обнимает ее, гладит по голове:
 - Ну, ты девушка, тебе не обязательно быть готовой ко всему, это не слабость.
Утешая, он прижимает ее к себе все сильнее. Наташка чувствует, как затвердевают ее соски, как наливается тяжестью низ живота. Она сама захватывает его губы и не отпускает, пока вновь не начинает задыхаться. Ярик рывком высвобождает из декольте ее домашнего платья грудь, впивается в нее ртом, Наташка дышит все тяжелее. Он с трудом произносит:
 - Аленка еще не спит, наверно…
Но материнский инстинкт сейчас где-то очень глубоко. Только женщина, у которой все горит, а трусики уже мокрые насквозь, занимает всю Наташку. Она встает, Ярик разворачивает ее спиной и медленно сажает к себе на колени, вводя член. Она откидывает голову ему на плечи и полностью отдается ритму, который он запустил. И ей хватает всего пары десятков движений до сумасшедшего фейерверка в голове. Ладонь Ярика на ее губах не дают вырваться стону. Другой рукой он заставляет ее прогнуться. Теперь Наташкина очередь управлять скоростью и глубиной процесса. Ярик помогает ей, придерживая за талию. Наташка искусывает все губы, пока из комнаты не раздается – довольно громко на сей раз:
 - Поди прочь!
Он резко сдергивает ее на движении вверх и фонтанирует на Наташкину поясницу со слабым стоном. Они едва успевают отдышаться, вытереться наспех салфетками и попрятать в одежды все, что было обнажено, как выползает заспанная Аленка.
 - Чертов Бока! Частенько стал свою «подипрочу» натрескивать, - ругается она, отправляясь в санузел.
Наташка с Яриком обмениваются взглядами и прыскают.
Утром у Наташки с Аленкой по расписанию фитнес. Пока они занимаются в тренажерке, Ярик успевает купить шланг, поменять его и сходить к соседям.
 - Нормальный мужик там, кстати, Семен, - замечает он. Наташка с замершим сердцем ждет, пока будет озвучена цифра, о которой они договорились. – Да выдохни, - Ярик смеется, - там микроскопические потеки в ванной, их практически не видно. И все. Никто с тебя ничего не требует.
Она улыбается и снова молча восхищается его способностью быстро решать все житейские проблемы.
***
Наташка замечает, как растет дочь, как меняется. Они гораздо меньше спорят с Аленкой, чем раньше. Та становится какой-то более мечтательной, но только Наташка предпринимает попытку доверительно побеседовать, мило, но решительно уходит от ответов.
Как-то Аленка просит денег на шопинг и исчезает на пару с Вероникой на полдня. Вечером дочь крутится у зеркала в джинсовой юбке с рваными краями и бирюзовой футболке с какими-то заклепками. Наташка тоже любуется ею. Кожа у Аленки становится все чище, грудь наливается. «Да она уже практически оформленная женщина», - пронзает мысль. Судя по потраченной сумме и ярлыкам, что-то еще припрятано в комнате.
 - Больше ничем похвастать не хочешь? – спрашивает Наташка.
Аленка мнется – видно, что ее бомбит, но она сомневается. И все-таки решается:
 - Я комплектик купила, - и достает из рюкзака черное кружевное нижнее белье.
Наташка замирает, она не знает, как реагировать. «Вспоминай себя в тринадцать, срочно!», - велит себе она. Прыщи, бесконечная мастурбация, заигрывания с мальчиками, тренировки… Какой-то хаос и вечный дурдом в голове. Аленка явно ощущала себя лучше в своих тринадцати.
 - Давай померяй, - предлагает Наташка. Видно, что дочь выдыхает, ибо не знала, какой будет реакция.
Белье выбрано замечательно. Все изгибы тела дочери соблазнительны и волнующи. Наташка вдруг начинает слышать стук собственного сердца в ушах. Есть что-то неправильное в том, что сейчас происходит. Либо же есть что-то, чего она не понимает.
 - Ты очень красивая, - говорит она. – Я люблю тебя, дочь.
Аленка виснет у нее на шее.
 - Я тоже тебя, ма.
***
В середине октября внезапно наступает золотая осень. Буйство красок среди деревьев, легкий южный ветерок и теплые плюс двенадцать преображают Питер. Ярик звонит утром в воскресенье и предлагает рвануть на пикник за город. Наташка раздумывает. Неплохо бы прибраться, да и еще кой-какие дела есть. Хотя, что тут лукавить? Она просто судорожно соображает, куда все эти дела подвинуть.
 - Сколько у меня на сборы?
 - У вас час, - Ярик делает акцент на слове «вас». – Думаю, Аленка не откажется от шашлыка из индейки?
 - Дочь, на шашлыки с нами поедешь? – кричит Наташка в комнату.
 - Поеду, - прилетает оттуда почти мгновенно.
Спустя полтора часа Ярик с Наташкой сидят в машине. Наташка курит, Ярик пока еще держится на своем мнимом ЗОЖе (доширак и кфс на обед не сильно вписываются).
 - Может, еще раз позвонишь, - предлагает он.
 - Нет, - резко отвечает Наташка. – Еще три минуты, и просто поедем без нее.
Внутри у нее все клокочет. Ярик кладет ей руку на колено:
 - Спойкойно, без паники. Шашлыки от нас не сбегут.
В этот момент Аленка вываливается из дома. Она во всем своем новье, колготки – черная сетка, на ногах кроссовки на платформе. Два высоких хвоста из волос и яркий макияж.
Наташка ловит отвисшую челюсть. Ярик присвыстывает, свешивается из окна и показывает Аленке большой палец в знак одобрения. Девочка забирается в машину.
 - Ты, простите, куда собралась, дочь? – Наташка с трудом формулирует свой вопрос.
Аленка смеется:
 - Я решила, что лучше на вас опробовать свой новый стайл, чем сразу в люди переться.
 - Стайл зачетный, - говорит Ярик, не отрывая глаз от дороги. Аленка смущена, но очень довольна произведенным эффектом. Это очевидно. Наташка дышит глубоко и гонит мысли о том, чье мнение так было важно дочери.
 - Немного агрессивно для твоего возраста, на мой взгляд, - говорит она, и радость Аленки мгновенно тухнет. Нет никаких сомнений, что мать специально осадила ее.
В полном молчании они едут до гипермаркета. Ярик носится по нему как оголтелый, хватая ровно то, что нужно, и закидывая в корзину. Наташка с Аленкой неспешно ходят по рядам.
 - Надеюсь, ты не обиделась, - говорит Наташка, ее уже мучает чувство вины за зародившиеся подозрения.
 - Да нет, ма, все в порядке, - отвечает дочь.
Место для пикника выбрано прекрасно. Ярик делает все на пятерку. Небольшая лужайка на берегу озера – их пристанище на ближайшие часы. Мясо жарится и оказывается удивительно вкусным и сочным. Наташка распивает бутылочку чешского пива, Ярик на нулевке, безалкогольном то бишь.
 - Курить хочется, - жалуется. Не выдерживает и берет у Наташки из пачки сигарету. Аленка красиво сидит на бревнышке, закинув ногу на ногу. Наташка тайком фотографирует ее. И тайком фотографирует Ярика. И их вместе, когда они кормят утиную семью остатками лаваша.
 - Ма, иди сюда, - зовет Аленка. Наташка подходит. – Красиво тут, - дочь машет рукой в сторону озера, - поснимай меня.
Ярик выходит из кадра за Наташку, она принимается щелкать телефоном. Это у нее всегда хорошо получается. Аленка – прирожденная модель, и голову закинет, и волосы перебросит поинтереснее, и ножку выставит. Наташка тоже перемещается, ища лучшие ракурсы, и оступается о камень. Оборачивается и видит Ярика. Он возле кострища, но смотрит на них. Нет, черт, он смотрит на Аленку, Наташка это ясно видит.
Ярик чувствует ее взгляд, вздрагивает, растерянно улыбается – и отворачивается.
Наташка резко убирает телефон в карман спортивных штанов:
 - Хватит, фоток достаточно, - констатирует она.
Начинает накрапывать дождик, и делать на природе становится нечего. Они едут домой, Ярик громко включает музыку и даже подпевает. Аленка копается в телефоне. Наташка подавлена. Как реагировать, если кажется, что молодой парень, с которым ты спишь и проводишь время, вызывает интерес у твоей дочери? А если кажется, что некий интерес есть и у него? «Кажется, крестись», - сурово говорит сама себе Наташка.
Дома Аленка пропадает в своей комнате до ужина. Ярик готовит домашнюю шаверму и витает в облаках, Наташка пытается завести какой-то диалог, но разговор не очень-то клеится. Они ужинают под фильм и ложатся спать.
Ей кажется, что сегодня не будет взаимных ласк и прочего, какое-то напряжение висит в воздухе. Но Ярик ныряет под одеяло и сразу устремляется языком в ее лоно. Уже через пару минут Наташка сжимает его голову коленями, содрогаясь от оргазма, и это лишь начало. Бокино «Поди прочь» этой ночью раздается только через несколько часов. Ярик с Наташкой мокрые от пота, своих же выделений, но удовлетворенные донельзя почти проваливаются в сон, когда он шепчет ей:
 - Нравится, как я тебя трахаю? Нравится мой член?
И Наташка из последних сил отвечает:
 - Конечно. Еще как нравится. Да ты весь мне нравишься…
Ярик еще сильнее прижимает ее к себе – Наташка оказывается в плотном коконе его рук - и бормочет, засыпая:
 - Так ведь и ты мне нравишься, иначе катался бы я сюда….
Утро у Наташки стандартное – встать раньше всех, приготовить всем завтрак, сходить в душ, накраситься, разбудить по очереди – сначала Аленку, потом Ярика. Против обыкновения сегодня он не бухтит, не ходит насупленным (они ведь постоянно не высыпаются на буднях). Он улыбается, обнимает Наташку мимоходом, подначивает Аленку весело:
 - Жуй быстрее, а то отберу бутик.
Наташка путается в шнурках на кроссовках, Ярик без слов присаживается перед ней, быстро и ловко завязывает. Аленка, влезая в высокие сапоги, хмурится.
 - Ах вот для чего ты нужен мамке – чтоб на пенсии шнурки завязывать, - бросает она и первая начинает нервно смеяться, чтоб было понятно, что это шутка.
Ярик удивленно приподнимает бровь, но улыбается, кидает: «Я пошел машину греть» и выходит. У Наташки дергается глаз. Она не находит, как прокомментировать сказанное Аленкой, и сосредотачивается на своем отражении в зеркале.
До школы они едут молча. Очень похоже, что хорошее настроение только у Ярика. Когда они прибывают на место, Аленка выбирается из машины, буркнув:
 - Всем пока.
 - Пока, студент, - подмигивает ей Ярик.
Он всю дорогу не сидит спокойно, то подпевает радио, то ерзает на сидении. Его эмоциональный подъем удивляет и радует Наташку, но дочкины слова сверлят изнутри.
 - Эти ее подколы… - наконец, вздыхает совершенно не в тему беседы Наташка. Ярик непонимающе смотрит на нее. – Я про то, зачем ты мне нужен…
 - А, да забей ты, - обрывает он ее. – Думаю, тут много чего намешано. Да и она ж подросток, у них все сложно.
«Ты сам еще подросток», - зло думает Наташка и умолкает. Что первично и важнее – обида, что Ярик перетягивает часть внимания на себя, или зависть? Возможно, Аленке он нравится больше, чем мамин ухажер? Наташку просто в дрожь бросает от этой мысли. Она гонит ее прочь и пытается расслабиться.
Они попадают в пробку, и даже это не портит настроение Ярику.
 - По фиг, как приедем, так и приедем.
Он высаживает Наташку у самого офиса, где уже полно загруженных машин. Часть водителей стоят на улице и наблюдают их легкий прощальный поцелуй. Под их взглядами Наташка с приветствиями проходит на работу.
У Ленки-бухгалтерши на завтра день рождения. Наташка пишет Ярику: «Купи, пожалуйста, мне воздушный шарик. Лене подарить. Я на метро не довезу». От Ярика сыплются в ответ миллион вариантов разных шаров, они выбирают один, но он дороговат. «Давай подарим от нас двоих», - предлагает вдруг Ярик. Ну, как тут откажешься?
Вручение шарика происходит при всем честном народе. Это, вроде как, официальное откровение, что Наташка с Яриком вместе. Внутри селится какое-то спокойствие и уверенность. Но надолго всего этого, к сожалению, не хватает
***.
На выходные Ярик уматывает на дачу – там отмечается юбилей его друга. Наташку он не зовет с собой, и ей это прекрасно понятно. В общем-то, после его много численных рассказов ее не особенно тянет вливаться в круг его приятелей, преимущественно «бухариков», прожигающих жизнь. На фоне них Ярик выглядит вообще прекрасным принцем.
У Наташки планов много – посиделки с подружками, культурно-просветительская деятельность на пару с Аленкой (в театре не были уже пару месяцев), но дочь, последнее время часто бывающая дома, спрашивает:
 - Ярик, че, не приедет? – и разочаровано мычит.
 - А что тебе надо от него? – прищуривается Наташка.
 - Да он мне еще кое-что обещал по физике объяснить, там новая тема хуже той, - отбрехивается Аленка. И Наташка видит, что это явное вранье. Но пока собирается с мыслями, дочь начинает одеваться.
 - Ты куда?
 - Поеду, у Верона потусуюсь, - отвечает Аленка.
Субботним вечером с одной из своих подружек Наташка решается затронуть тему своих подозрений. И слышит логичные вещи.
 - Если это просто секс, надо останавливаться.
А просто ли это секс? Им явно хорошо вместе. Наташке комфортно с Яриком, потому что она знает, что он быстро принимает решения, все всегда разрулит. Ярику комфортно с ней, потому что она умеет выслушать и поддержать. Но есть ли что-то большее?
 - Ты можешь представить себе жизнь с ним?
Как ни странно, Наташку окатывает волной ледяного ужаса при этой мысли. Это то ли приветы из прошлой жизни с бывшим, то ли осознание, что нет – не может. Взрывной Ярик – почти полный ее антипод. Она частенько сглаживает острые углы, она мудра и выбирает правильные интонации и формулировки, но постоянно жить в этом невозможно.
Удручающий вывод. Ведь все так удобно, и всех устраивает.
 - А его все устраивает? – задает вопрос подружка.
Наташке совсем скоро предоставляется шанс услышать ответ на него.
Ярик не пишет все выходные, ее что-то начинает тревожить, но она просто мягко интересуется воскресным вечером, как он. «Так себе. Надо что-то менять в этой жизни…», - строчит Ярик. «Поговорим?» - предлагает Наташка, но он отвечает, что завтра.
Рабочее утро хмурое. Наташка в нетерпении ждет прихода Ярика. Он, вроде бы, улыбается, но стоит им выйти из офиса, как улыбка сходит с его лица.
 - Ты не разговорчив был на выходных, - говорит Наташка.
 - Да, прости, пьянка полным ходом… До сих пор отхожу.
 - Что-то случилось там?
Ярик мотает головой. На улице он курит, хмуро глядя в даль. Наташка ждет.
 - Я думаю, надо заканчивать со всем этим, - выдавливает он из себя. И ее сердце ухает вниз. Как, прямо сейчас? На фоне полного благополучия?
 - Почему?
 - У нас нет будущего, Наташ. Ты намного старше, у тебя взрослая дочь. А мне нужно свою семью, своего ребенка… Меня ни родители, ни друзья не поймут….
Ощущение – как будто ей под дых дали. Вот оно значит как? Ты просто старая кошелка, твоя песенка уже спета, а у меня еще все впереди, и люди осудят. И правда же, это все так важно в двадцать три. Но кое в чем он прав – взрослая дочь.
 - Разве тебе плохо со мной? – не важно, что это сейчас не самый главный вопрос. Во взгляде Ярика, брошенном на нее, - отчаяние.
 - Ты же знаешь, что с тобой мне просто офигенно. Мне в жизни ни с кем не было лучше.
 - Так при чем тут все остальное? Ты сейчас срочно хочешь жениться и детей наплодить? Куда такая спешка?
 - Дело не в этом, - Ярик раздражается. – Все заходит слишком далеко. И потом будет очень больно расставаться.
 - Больно уже, - констатирует Наташка. – Ты делаешь мне.
 - А ты считаешь меня совсем бесчувственным? Типа, поматросил и бросил? – он вскакивает со скамейки и смотрит на нее зло.
 - Конечно. А кто, блин, устраивает такие разговоры перед работой в понедельник?
Она тоже вскакивает и яростно тушит сигарету в пепельнице. На глазах выступают предательские слезы, и Наташка резко разворачивается на каблуках спиной к Ярику.
 - Мне работать надо, поговорим позже, я позвоню, - с трудом, но удается выдать ровным голосом ей.
Работается откровенно плохо. Сердце стучит где-то в районе висков и причиняет этим дикую боль. «Я не могу с ним сейчас расстаться, ни за что на свете», - понимает Наташка, и мысль эта пронзительна и основательна. Она сейчас не способна думать ни про его возраст, ни про их невозможное будущее, ни даже про собственную дочь. Только про то, что ей нужен Ярик в ее постели. Нужно это безумство. Наташка ощущает себя форменной наркоманкой. Но точно знает, что бороться с собой – не время.
Способы приведения себя в чувство просты: валерианка, много воды, перекуры каждые полчаса. Наташка периодически хватает телефон, но нужные слова никак не приходят.
Вечером по плану – спортзал. С трудом она приводит себя на тренировку. Сорок пять минут и литр пота, наконец, возвращают ей способность складывать мысли в верные фразы.
Она звонит Ярику по дороге домой. Он отвечает после первого же гудка.
 - Ты издеваешься. Я ни есть, ни спать не могу, все жду твоего звонка…
«Так, это хороший знак», - думает Наташка. И начинает свою тираду:
 - В общем, так. Весь разговор ты построил с формулировкой «я думаю». То есть, ты поделился со мной своими мыслями, а я сейчас поделюсь с тобой своими. Я не хочу расставаться сейчас. Если этого хочешь ты, противиться я не смогу, естественно. Но не вижу ни малейшего повода. Нам с тобой хорошо. Мне большего не надо – знакомиться с родственниками, планировать бэбиков. Я не хочу детей, не хочу замуж. Я хочу счастья здесь и сейчас. Ты мне его даешь. Все остальное – решать тебе.
Она слышит, как Ярик улыбается в трубку.
 - Разве ты не хочешь нормальную семью? – говорит он. – Мужчину, а не пацана. Который будет заботиться о тебе и Аленке, будет надежным плечом.
 - Мне комфортно одной, - врет Наташка. А, может, и не врет. Или врет и верит сама в то, что это правда. – Слишком много было тяжелого в отношениях у меня….
 - Я не знаю, как быть, - выдыхает Ярик. – Ведь когда-то остановиться придется.
 - Только не сейчас, я не готова. У каждого есть шанс найти или встретить что-то лучше, но до тех пор… Не так много в жизни удовольствия, чтоб лишать себя его целенаправленно. Давай оставим все, как есть, - предлагает она, и он соглашается.
Это одна из ее ошибок. Боль ведь и правда имеет шкалу силы. Можно было бы отделаться какой-нибудь трех- или пятибальной. Но стобальное Наташкино постельное удовольствие стоит риска, считает она. И не передумает, даже когда боль полностью ее захватит.
***
А тем временем, осень подходит к концу и в суете проносится декабрь. Аленка по уши в учебе – учителя лютуют с домашкой как никогда ранее. Ярик иногда по полвечера торчит с ней, что-то разъясняя. Как-то выходит озадаченный, и Наташке долго не удается его разговорить.
 - Что-то темнит она… - наконец, выдавливает он из себя.
 - Аленка-то?
 - Ага. Вроде, понимает, я вижу по глазам, но будто специально тормозит на банальщине…
Наташка дышит глубоко.
 - Да это все возраст, - с покерфейсом заявляет она. – Хрен разберешь, что у них там в голове на самом деле.
 - Ну, может, - Ярику данная теория происходящего явно не заходит. Но тема, вроде как, исчерпана.
В двадцатых числах компания, в которой трудятся Наташка с Яриком, гуляет на корпоративе. Все проходит с размахом, весело и пьяно. Наташка еще трудится, когда Ярик уже выбирает себе наряд и закидывает ее фотографиями. Вместе они останавливаются на бледно-зеленом поло. Парень в нем просто неотразим. Наташкино платье болтается в подсобке на плечиках. Когда она его натягивает, начинает нервничать. Слишком обтянуто все и вся, в том числе и ненужные выпуклости.
«Да круто. Я бы вдул, хах, нет, я вдуваю же», - пишет Ярик в ответ на фото, и Наташка хохочет. Много ли надо для повышения самооценки?
Она прибывает в ресторан последней, ее радостно приветствуют. Ключи от квартиры не влезают в ее ридикюль, поэтому на глазах у всех перекочевывают к Ярику в карман.
Дальше все хаотично, весело и немного безумно. Танцы, алкоголь, перекуры без одежды на уличных минус пяти, сетование Лешки, что в прошлом году зажигал с ней в туалете, на ее – Наташкину несвободу («зачем тебе этот молокосос» - главная фраза, которая запоминается), ябедничество коллег, что Ярик танцует не с ней, а с другой девушкой. Наташка смеется и отмахивается от всего. Ей легко и радостно. Он все равно находит ее везде, либо она его – и через несколько часов уже невозможно сдерживаться. Они целуются взахлеб прямо на крыльце ресторана, да так, что некоторым просто невыносимо на это смотреть.
В вызванном такси Ярик уже совершенно разобран возлияниями. Он спит у Наташки на плече. Она с трудом его будит по приезду. С трудом же доводит до квартиры, где он усаживается в кресло на кухне. Аленка ночует у бабушки. Они одни в квартире. Наташка устала развлекаться, она хочет спать. Так хочет, что готова бросить Ярика, который не может поднять голову с колен, там, где он сидит. Но длинная молния платья не поддается никак.
 - Расстегни, - просит Наташка, трясет Ярика и отворачивается от него. Он просыпается окончательно, мутным взглядом цепляет ее спину, медленно ведет собачку вниз. Наташка собирается сделать шаг в сторону. Но внезапно он привлекает ее к себе, заставляя наклониться, рывком сдирает платье с плеч, и оно падает на пол. Одним движением Ярик спускает колготки с трусиками и проникает рукой в Наташкино лоно. А оно увлажняется в считанные секунды в ответ на его действия. Через минуту Наташка уже не может стоять и разворачивается к нему. Сама падает перед ним на колени, и их захлестывает новая волна безумства. До первых лучей солнца они никак не могут оставить друг друга в покое. Уже ноет голова от недосыпа и алкоголя. Уже стерты все слизистые у обоих, но желание не отпускает. Наташка стонет в полный голос (как она скучала по этому), теряет счет своим оргазмам и ощущение реальности происходящего, когда, наконец, Бока хрипит из клетки:
 - Поди прочь!
Ярик вырубается с последней каплей спермы, покидающей его пульсирующий орган. Наташка заботливо обтирает его салфетками – он не реагирует вообще. Но стоит ей свернуться калачиком рядом, как его руки крепко захватывают ее в плен, и она проваливается в сон.
 - Мило, - Аленка криво ухмыляется, когда произносит сие. Она стоит в дверях Наташкиной спальни. И такое ощущение, что не первую минуту, когда мать открывает глаза.
Наташка в ужасе ищет руками одеяло и гаркает:
 - Уйди! Будь так добра!
Ярик недовольно ворчит, смешно чмокает губами, но не просыпается, а отворачивается, выставляя на обозрение свои мускулистые ягодицы. Наташка, наконец, нашаривает одеяло и набрасывает на аппетитное мужское тело. Встает перед Аленкой голая, как есть, и злая как сто чертей.
 - Я что не ясно выразилась? – Наташка чувствует себя змеей, шипя на дочь и выталкивая ее из спальни. Она закрывает дверь.
Аленка идет к себе и, похоже, чувство неловкости ее обходит стороной. Наташка влезает в первую попавшуюся футболку по дороге за ней.
 - Ален, а ну-ка посмотри на меня!
Дочь оборачивается, как ни в чем не бывало, продолжая переодеваться. Нарочито медленно расстегивает бюстгальтер, разминает грудь.
  -Затекла, - поясняет она и закусывает губу, чуть запрокидывая голову. Наташка ошарашенно смотрит на нее.
 - Да что с тобой? Ты можешь объяснить? – она разводит руками. – Стоишь, пялишься на голого мужика, теперь эти томные движения.. Запретного плода вкусить охота? Чувствуешь себя взрослой, зрелой? Полагаешь, что это нормальное поведение?
Она чувствует, как ее несет. Как она эмоционально разгоняется, а на фоне этих эмоций уплывает способность разумно все оценить. Это ее любимая дочь, которая ведет себя странно. Но она подросток, к ней нужно найти подход, найти верные слова. Нужно понять ее – и показать ей, что мама ее понимает и хочет помочь.
Аленка еще не успевает ничего ответить, как Наташка выдыхает и садится рядом с ней на край постели.
 - Я вижу, что у тебя внутри масса разных переживаний. И мне очень хочется, чтоб ты мне доверяла. Потому что я люблю тебя и желаю тебе только самого хорошего. Мне тоже когда-то было тринадцать. И тоже казалось, да и сейчас порой кажется, что мир против меня, все против меня. И никто не хочет помочь. Что я несчастна, что никто не замечает мою боль, мои проблемы. Но это не так, дочь.
Аленка улыбается. Она спокойна, что еще больше пугает Наташку.
 - Ма, да все норм. Не парься. Я вполне счастлива. Просто стоило, может, дверь прикрыть, одеялком сверху, да и вообще одеться? При наличии ребенка в доме, - голос ее полон сарказма.
 - Ты абсолютна права, милая, - Наташка притягивает ее к себе. – Слишком много вина на корпоративе. Прости меня.
Верный тактически ход. Дочь прижимается к ней, обнимает ответно – и Наташка чувствует, как невидимые колючки ежистой девочки втягиваются под кожу.
 - Разрешишь еще немного вздремнуть? – шутливо вопрошает Наташка. Аленка важно кивает, едва сдерживая смех:
 - Только без всяких там безобразий! – и грозит пальчиком.
***
Новый год планируется отмечать в ресторане. Столик забронирован на пятерых – Наташку с Аленкой, Катю с мужем и Вероникой. Ярику было предложено, но как подозревалось, он отказался.
 - Я всегда в полночь дома, с предками, а потом сваливаю по друзьям. Мы обычно на даче отмечаем, - в голосе присутствуют оправдательные нотки.
Вплоть до самого тридцать первого Наташка с Яриком практически ежевечерне, еженощно и ежеутренне вместе. Селится некий покой между ними. Наташка предполагает, что длинные зимние выходные Ярик будет шататься черти где, и морально готова к этому.
В праздничную ночь она пишет ему: «Мне жаль, что ты не рядом», и он отвечает ей: «Мне тоже, Тась» И от этого ласкового «Тась» Наташка впадает в полнейшее умиротворение.
Как ни странно, уже второго января утром Ярик звонит:
 - Я скоро приеду.
Наташка удивлена, она мечется по квартире в судорожных попытках срочно привести в порядок все вокруг и себя, в том числе. Выуживает из недр шкафа припасенный ему подарок (Ярик заказал себе специальные носки для похода). Даже успевает провести ревизию холодильника (там обычно полки пустеют числу к пятому, не раньше).
Он заходит стремительно, целует ее и практически выдыхает в рот:
 - Наташка, ты не поверишь.. Я так трахаться хочу..
Такое откровение вызывает у нее секундный стопор, но она быстро соображает.
 - Так за чем же дело стало? Пойдем в ванную.
Ярик слегка смущен, очевидно, собственным заявлением, он быстро разгружает рюкзак, полный разнообразного алкоголя.
 - Аленка дома? – спрашивает.
 - Да, но у нее треп с подружкой, которая теперь в Германии живет. Это на пару часов, она в наушниках, - заверяет Наташка.
 - Давай хоть по глотку за Новый Год выпьем сначала, - предлагает Ярик.
Они идут на кухню. Он разливает шампанское по бокалам, они чокаются. Делают действительно по глотку.
 - Сейчас накрою закуску, - Наташка собирается развернуться к холодильнику.
 - Стой! – велит Ярик. В приказном тоне. Она замирает перед ним. Он жадно ест ее глазами, застревает взглядом на ключицах. – Покажи мне грудь, пожалуйста, - голос его становится хриплым, рука ложится на штаны, через которые прекрасно видно, как набухает его член.
Наташка в домашнем платье с глубоким декольте. Дыхание учащается у нее в миг, соски затвердевают по пути извлечения груди из бюстика. Ярика не хватает даже на десять секунд спокойного созерцания, он дергается и припадает к ней губами. Наташка пульсирует вся, от кончиков пальцев ног до макушки, и, кажется, вот-вот закапает влагой из трусиков весь пол.
 - Нне могу-у-у больше, - стонет Ярик, рывком сдирает их и сажает Наташку на себя. Их бешеная скачка занимает минуты, но кончают они почти одновременно, залепив рты поцелуем, не давая прорваться крикам эйфории. Он трезвеет значительно быстрее нее, Наташку же еще какое-то время потряхивает. Она каждый раз думает, что круче быть не может, но каждый последующий секс ей доказывает обратное. Иногда ей кажется, что она сейчас просто умрет от блаженства.
 - Нереальный кайф, - выдыхает Наташка, когда сладкая нега окончательно выветривается из тела.
 - Ага, - кивает Ярик. Он уже активно жует что-то, извлеченное из холодильника.
Наташка сует ему подарочный пакет и с улыбкой выслушивает восторги. Когда она увлечена, тормозить ей сложно. Вместо пары носков она покупает три и обязательно еще какую-нибудь приятную мелочь.
Ярик извлекает со дна рюкзака коробку с профессиональным феном.
 -Видел, что ваш уже на ладан дышит, - он очень неловко себя чувствует, Наташка видит, как ему важно, чтобы подарок был оценен.
И он и вправду очень ценный.
 - Прости, что без сюрпризов и все такое…
 - Ну что ты, я же тебя знаю, ты практичный, в отличие от меня, - смеется она. – Я не знала, что ты мне подаришь, но знала точно, что оно мне надо.
Из комнаты вылезает Аленка.
 - О, Ярик! Вы чего меня не зовете? – она бросается ему на шею и укоризненно смотрит на мать. Он обнимает девочку в ответ.
 - Не хотели влезать в твой разговор, - говорит Наташка. – Смотри, какой Ярик нам фен подарил крутой.
Аленка вертит фен в руках, разглядывает, пока Ярик снова копошится в рюкзаке.
 - Для Аленки у меня еще кое-что, - загадочно тянет он, пряча руки за спиной. Девочка моментально расцветает.
 - Что, что? Покажи!
Он вручает ей сертификат на фотосессию.
 - У меня у знакомого фотостудия, - объясняет Ярик Наташке, пока Аленка читает. – Не особо-то он близкий, но мы пересеклись вчера. Говорит, классную девчонку нашел, фотографирует охеренно. Там на выбор три образа – вампир, дама с собачкой или крылатые качели, ну ты посмотришь на сайте.
Аленка пищит от восторга и снова виснет у Ярика на шее. Он с трудом отлепляет ее от себя.
Знать бы Наташке, чем обернется этот подарок, разорвала бы гребаный сертификат сходу.
Аленка выносит из комнаты небольшой чемоданчик в форме машинки. Внутри он заполнен крошечными отвертками, гайками и прочими инструментами. Ярик растроган практически до слез.
 - Ты откуда деньги-то на такое взяла? – спрашивает после всех благодарностей.
 - Копила всю осень на завтраках, - гордо отвечает она.
Наташка предполагает, что Ярик сорвется куда-нибудь уже назавтра, но он остается у них. Летят чудесные зимние дни. Они втроем едут в центр на самый большой каток. Там Ярик с Аленкой хохочут над не умеющей кататься на коньках Наташкой. Она разбивает коленки до синяков во время падений, но смеется вместе с ними. После они пьют горячий глинтвейн (Аленка, естественно, безалкогольный) в удобных креслах уличного кафе, завернувшись в пледы. На следующий день Ярик предлагает кино.
 - Я с вами, - заявляет Аленка, и они долго выбирают фильм по интересам для всех. Огромное ведро сладкого попкорна на троих, 3д очки для наслаждения спецэффектами – и где-то к середине фильма Наташка осознает, что они с дочерью сидят по бокам от Ярика. Краем глаза она считывает, как на страшном эпизоде Аленка хватает Ярика за предплечье, а он успокаивающе похлопывает ее по руке. Но разум не хочет рушить поселившееся умиротворение, и Наташка снова игнорирует тревожный звонок.
На фотосессию дочь отправляется сама. Кожаная юбка, ярко-красная водолазка с колготками в тон и тяжелые почти армейские башмаки не оставляют сомнений, какой образ она выбрала. Наташка не спорит и не указывает. Только помогает подправить мейк-ап, усиливая акцент на глазах.
Ярик откуда-то извлекает искусственные клыки и вручает Аленке.
 - Жду фоток, - подмигивает он.
День солнечный и морозный, что давно не свойственно Питеру. В окно спальни Наташки то и дело прыгают солнечные лучи, пока они с Яриком валяются в постели. В ноутбуке тянется трехчасовой фильм, выбранный молодым человеком, и он весь погружен в него. Наташке же не заходит совершенно. Она прижимается к Ярику, изнемогает от желания и всячески его соблазняет. Когда она уже решается прикоснуться к самому сокровенному, забравшись рукой в шорты, Ярик смеется:
  -Да ты нимфоманишь, Наташ! Дай кино досмотреть…
Она обиженно отворачивается, уперевшись попой в его бок. Простая, не осознаваемая ею манипуляция срабатывает хорошо. Ярик даже не нажимает на стоп, просто начинает покрывать ее плечи и спину короткими поцелуями, а потом сползает под одеяло. И они выпадают из реальности на ближайший час.
 - Оооохххх, - раздается из попугаичьей клетки за минуту до финала действия.
 Наташка смеется:
 - Наконец-то, Бока сменил репертуар.
***
Погружение снова в работу дается тяжело. Аленка тоже ноет, приходя после школы. Ярик все больше уходит в себя и все реже приезжает к Наташке. Она чувствует, что-то идет не так, но не в ее правилах давить на человека. Захочет - сам все расскажет.
Приходит день, когда она ждет его вечером, но прилетает сообщение: «Прости, я не приеду. Дома траблы, беседую с батей». Утром перед работой он хмур, разбит и обдает Наташку довольно сильным перегаром.
 - Емае, ты как поедешь товар развозить? – ужасается она и выдает ему пару домашних сырников. – Поешь - может, заглушат…..
Ярик послушно и сосредоточенно жует, наспех запивая горячим кофе. Наташка не дергает, спокойно курит рядом.
 - Он из дома ушел, к другой тетке, - выдает, наконец. – Вчера вещи собирал, отвез, вернулся, ну и мы говорили… Хотя что там говорить.. Пили больше.
 Голос у Ярика поникший. Информацию он всегда выдает скупо, а тут – глубоко личное. Ему сложно, Наташка видит и все понимает. Да, Ярик уже не маленький ребенок, но когда происходят изменения в семье, на это невозможно реагировать спокойно.
 - В принципе, я давно подозревал, что этим дело кончится, - продолжает он. – Сам ее еле выношу, - он, очевидно, говорит о матери. – Она же совершенно больная…
 - Сейчас и ей, наверно, тяжело?- предполагает Наташка.
 Ярик дергается, как от пощечины.
 - Ей тяжело с того момента, когда ее первый раз приглючило, что батя шпилит кого-то еще, а это лет десять назад было. У нее характер всегда был не сахар, ну и видать, в какой-то момент все глубокие чувства его сплыли. А когда еще эта паранойя началась… - он обрывает себя на полуслове и замолкает.
С минуту они курят молча.
 - Ты не жди меня сегодня тоже. И вообще, не знаю, когда смогу приехать.
Наташке очевидно, что Ярик пытается задеть ее из своей боли. Но переживать это безболезненно она не может, тем паче, что и за него волнуется.
 - Как скажешь. Только знай, что если тебе нужна какая-то помощь или поддержка, ты можешь на меня рассчитывать.
Ярик смотрит на нее удивленно, видимо, ожидал получить в ответ агрессию, обиду, но никак не смирение.
 - Ты просто золотая, Наташ… Как тебе это удается?
 - Да брось, это опыт жизненный, - она пожимает плечами, думая про себя: «Просто я сделаю все, чтобы хоть сколько-то продлить тебя в своей жизни…»
 - За ней нужно присмотреть, понимаешь? Ты меня прости, я очень хочу быть у тебя уже сегодня. Но мама стоит на учете, и не просто так… - наконец, признается Ярик.
 - Психиатрия? – он кивает. Становится даже жутковато.
 - Попытка суицида была… - больше он ничего не рассказывает, да Наташке и не нужно. Она оглядывается вокруг – никого из коллег нет – и притягивает его к себе, как ребенка, гладит по волосам. Они оба против прилюдной демонстрации чувств и взаимосвязей, но сейчас ей хочется поделиться с ним своим теплом, утешить. С пару секунд Ярик слушает размеренный стук ее сердца, прижавшись к Наташкиной груди. Потом встает выкинуть окурок.
 - Спасибо тебе, - говорит он, и в его глазах настоящая любовь. Наташка поклясться бы могла, что это она самая. Но разум тут же осаживает: «Ты не имеешь права делать выводы за человека». И это факт, ведь флер эмоций может раздуть простую благодарность до нереальных высот.
Неделю Наташка варится в собственном соку, урывками переписывается с Яриком и отмахивается от вопросов Аленки. Нанимает той все же репетитора по физике (посоветовали знакомые), дочь обижается.
 - Я бы и так справилась!
 - По дневнику заметно, - устало парирует Наташка.
 - Ну ,Ярик бы помог! Не обязательно приезжать, я могу позвонить ему, спросить!
 - Да оставь ты в покое Ярика! Думаешь, у него других проблем нет, как тебе уроки делать? – она срывается на крик. Дочь в ужасе смотрит на нее. Наташка выбегает из комнаты, оседает в кресле на кухне, курит и плачет. У нее ПМС. Состояние усугубляется все больше с каждым разом. Она чувствует себя дико несчастной, неспособной никому помочь, особенно себе. Все валится из рук, нет контроля над всем происходящим, полный хаос.
Наташка полностью осознает, что это. Но бороться никак не выходит. Ничего из предложенного гинекологом не срабатывает. Помогает присутствие способного выдержать сие человека. Но Ярика нет рядом, да и не тот он человек. Бывший был способен.
 - Прости, ма, - Аленка приходит к ней, тоже хлюпая носом.
 - И ты, дочь.
***
Обстановка дома у Ярика тяжелая. Он каждое утро скупо делится с Наташкой.
 - На работу она не ходит, я попрятал все колюще-режущие предметы на всякий случай в своей комнате, под замок, таблетки прописанные пытаюсь заставлять пить, она огрызается, хамит, за собой не следит, не моется уже который день, - это краткая выжимка из его рассказов.
К пятнице его уже совсем выносит.
 - Я не могу так больше. Мне страшно из дома уезжать, вдруг эта дура что-то сотворит, - грубо говорит Ярик. – Предлагал ей к врачу съездить, закрылась в комнате, пришлось замок ломать. Еле сдержался, чтоб не ударить ее….
 - Но и дома постоянно ты быть не можешь, - замечает Наташка.
 - Батя хорош, ноги сделал и не парится, - его голос полон горечи. – Поеду сегодня сам к врачу. Поговорю.
«Получил направление на недоброволку…» - пишет Ярик вечером. Наташку кидает в жар. Ей больно даже представлять эту ситуацию, когда нужно близкого человека отправить на лечение в психиатрическую больницу. Чтобы он сам себе не навредил.
«Держись, это тяжело, но ты справишься. Это нужно сделать, чтоб всем стало легче – и ей, и тебе», - отвечает она. Сантранспорт едет несколько часов. Мать Ярика не верит, что ее вот-вот заберут, но все-таки надевает куртку и собирает небольшую сумку.
 - Вот увидишь, они приедут, скажут, что я здорова, и уедут, - говорит она.
Ярик сжимает зубы и пытается не разреветься. Да, мужчины тоже могут глубоко переживать, даже до слез. Тут в трех строчках не изложишь все терзания его и Наташки в этот вечер. Санитары являются почти в одиннадцать.
«Как мне херово…», - прилетает на Наташкин телефон, и она отвечает: «Приезжай».
Аленка давно спит. Наташка разогревает куриные крылышки. Понятно, что есть Ярик не может и не хочет, но закусывать она его заставляет. Он пьет водку, слишком часто обновляя стопку. Он говорит много, захлебываясь в словах, а Наташка вставляет редкие, но меткие комментарии. В конце концов, они с водкой добиваются успеха, сняв часть напряжения Ярика. Он слегка расслабляется, но в постели, когда он двигается в ней, она все еще чувствует выплески тугих струй его боли. Сверху на ее ПМС это порождает новые ощущения. Секс не такой, как обычно. Кожа горит от прикосновений – и это граничит с почти неприятно. Его член внутри ощущается одновременно и как источник наслаждения, и как инородный предмет, который хочется убрать. Оргазм все равно накрывает Наташку, но спадает параллельно с волнами раздражения за испытанное.
 - Ты меня так поддерживаешь, не представляешь, как я это ценю, - говорит Ярик позже и прижимает ее к себе, крепко-крепко. И только тогда все внутри успокаивается, разжимается и согревается.
Аленка отправляется на выходные к Веронике. У Наташки запланированы девичьи посиделки в кафе. Она еще не успевает доехать туда, как получает сообщение от Ярика: «Я просто не могу находиться один». Чертово ощущение нужности греет ее, несмотря на проживание его боли сродни своей собственной.
Приходится скромничать в кафе и сбегать с посиделок в первых рядах, ведь Наташка считает своим долгом поддержать Ярика. Он ждет ее с накрытым столом – вино, запеченная рыба с салатом. Ей приятно видеть, как он постарался для нее. Да что уж там – всегда радует, когда мужчина готовит.
Все невероятно вкусно. Форель тает во рту, вино льется медом. Наташка пьянеет быстро, она ощущает, как возрастает желание просто приласкать Ярика. Обнять, защитить, спрятать. Но момент слабости, то, что он выказал нужду в ней, Ярика явно выводит из равновесия. Он видит и воспринимает это совершенно неправильным. Он ершится, и Наташке становится не по себе.
 - Ты мне столько даешь, заботишься, поддерживаешь, а я просто сопливый мальчишка. Я тебя не достоин, - говорит он. Это звучит совсем не как лесть и не вызывает довольства. Это после получасового обсуждения приводит к фразе: - Ты меня любишь, а я….. Сомневаюсь.
И Наташка понимает, что звонит уже пятисотый звоночек о том, как все между ними сложно и неблагополучно. Даже если постоянно отмахиваться от мыслей о Яриково-Аленкином взаимодействии.
Наташка уводит разговор с опасной темы, пытается отвлечь его вообще, вещая о чем-то своем. Но Ярик очень эгоистичен. Временами он может задвинуть свой эгоизм и выслушать подругу, но только не сегодня. Наташка заговаривает об общем – о работе. Всегда выслушивающей всех прочих, ей тоже есть, на что посетовать и чем поделиться. Например, тем, что иногда она загружена кучей звонков от водителей по самым разным поводам, нередко и не по своей зоне ответственности.
Но Ярик неожиданно нападает на нее.
 - Ты слишком мягко себя ведешь со всеми, надо просто слать человека по адресу, - слышит она в ответ. – Поэтому тебе все и садятся на шею!
Это правда. Горькая правда, которую не обязательно озвучивать. Следствие Наташкиной «хорошести» и ее крест пожизненный. Ярик возбужден и совершенно явно раздражен. Наташка начинает жалеть, что приехала к нему сегодня. Поварился бы в собственному соку подольше… Хотя – результат был бы тем же, вероятно. Слишком юный возраст и сильное эго.
Люди иногда не задумываются про эффективность «работы с зеркалом». Знаете, о чем речь? Мы все в чем-то нуждаемся и получаем друг от друга нечто требуемое. Это работает на полной взаимности. Ты-мне, я тебе. Даже сами понятия «любовь», «дружба» и прочие проявления расположенности к другому человеку заключают в себе ожидание отдачи.
Следует тяжелая ночь. Ярик почти сразу проваливается в сон, не прикасаясь к Наташке. Она тоже уставшая, к тому же начались критические дни, поэтому засыпает быстро. Ночью он будит ее, по-хозяйски внедряясь сбоку. Она не сразу приходит в себя и сначала воспринимает все, как тягучий сладостный сон, но в процессе полностью просыпается. Секс быстрый, резкий, разрядка настигает обоих очень скоро. Ярик откатывается от нее, вскакивает с кровати, включает свет. Наташка прячет глаза под одеяло.
 - Ох ты ж еп твою мать! – матерится он. Постельному белью не перепало ни капли Наташкиной менструальной крови, а вот Ярикова белая футболка заляпана.
Наташка прошмыгивает мимо него в туалет, где подтирается своими же влажными салфетками. Видеть его гнев – может, и на нее, но скорее на самого себя, ведь знал, что месячные, но не смог устоять – просто невыносимо.
Утром она вызывает себе такси и уезжает.
 - У меня куча дел, - говорит. А по правде, ей больно осознавать, что она его раздражает. Но нужно принять, нужно дать отдохнуть. А Ярику и не нужны объяснения, он ее не удерживает.
***
Несколько дней они держат друг друга на расстоянии. Ярик навещает маму в больнице. Наташка живет в режиме дом-работа-спорт. Аленка снова начинает спрашивать:
 - Где Ярик? Вы что, поссорились?
Наташка пожимает плечами:
 - Нет, просто дела и все такое.
Вспоминает про фотосессию.
 - Когда фотографии будут готовы? Уже столько времени прошло…
Дочь отводит глаза.
 - На днях должны прислать.
Наташка уже неоднократно застает ее за утренним макияжем перед школой. Она отдает себе отчет в том, что дочь взрослеет и это нормально. Но воспринимается все обостренно и резко. Непонятная ситуация с Яриком способствует.
Как-то вечером звонит Аленкин классрук.
 - Наталья Олеговна, не хочу вас волновать, но Аленин внешний вид в школе оставляет желать лучшего. Вчера и сегодня я не допустила ее до занятий.
Наташка сгорает от стыда и не собирается выяснять у учительницы, в чем ее дочь ходит в школу.
 - Я прослежу, - обещает она.
Стыдно ей не за дочь, на которую жалуется учитель. Стыдно за себя – что не знает, в чем ходит в школу Аленка. И о чем думает. И как ей помочь. Черт возьми, за все тринадцать лет материнства это походит на эпик фейл полный.
И Наташка реально следит. Она уходит на работу на полчаса раньше Аленки. Погода не слишком жаркая, но посидеть на скамейке и покурить позволяет. Дочь вытряхивается из подъезда на каблуках, в искусно нарочно изорванных колготках и ярком мейке, который она явно дополнила после ухода матери.
Они ошарашенно смотрят друг на друга, но у Наташки фора – она готовила себя к чему-то подобному.
 - Вот вообще не удивила, - честно говорит она.
 - Зато ты удивила. Домой, смывать? – деловито спрашивает очухавшаяся Аленка.
Наташка кивает.
 - И переодеваться.
Она сидит в прихожей во время всех дочерних манипуляций по приведению себя в порядок.
 - Ален? – кричит в комнату. Дочь медленно выходит, застегивая блузку на ходу.
 - Что мне нужно сделать? Как себя вести? Давай вместе подумаем? – предлагает Наташка. – Я не хочу быть твои врагом, цербером, но и не могу позволить тебе абсолютно все, потому что это опасно для тебя.
 - Что было сейчас для меня опасным? Ветер надул бы в дырки на колготках? – издевательски тянет Аленка. – Или в современном обществе опасно выделяться из стада?
 - Опасно, потому что есть разные варианты выделиться. И выбранный тобой – не самый успешный.
 - Ну уж прости, не ботан я и не гений.
 - Да не язви же! – взрывается Наташка. – Я и рада, что не ботан и не гений. Никто ж не запрещает тебе самовыражаться на выходных, по вечерам, неужели так сложно просто тупо нормально одеться в школу и не вываливать на веки все палетки с тенями?
Дочь яростно шнурует сапоги.
 - У меня не становится больше или меньше мозгов от того, что я накрашусь поярче.
Аленка уходит, хлопнув дверью. Наташка сидит и сглатывает слезы. Приходит сообщение от Ярика: «Надо лететь, сегодня без кофе». Черт, двадцать минут до начала рабочего дня, а на дорогу нужен почти час. Кажется, все летит в тартарары….
«Переночую у бабушки», - пишет в середине дня дочь. Наташка застывает с телефоном в руках. Нестерпимо нужен Ярик, она ощущает это всеми клетками кожи. Просто если он не дотронется до нее в течение нескольких часов, кусок ее души умрет.
 - Дело государственной важности, я жду тебя вечером. Я и сливочная уха, - в перебросках шутками Наташка мастерски взывает к Ярикову желудку. И он приезжает.
Ни следа раздражительности, никаких придирок. Он весел и бодр. Она пытается держать себя в руках, но срывается на середине бутылки вина.
 - Черт, я не знаю, как себя вести с Аленкой, - Наташка прячет лицо в руках, потому что на глаза предательски наворачиваются слезы. Внутренний голос добавляет: « и с тобой».
Ярику не проникнуться серьезностью ситуации, ведь он не ощущает то, что Наташка.
 - А интернет ведь полон всяких пабликов и руководств, - даже подмигивает.
Она зло смотрит на него, и он перестает улыбаться.
 - Прости. Ок, не повод для шуток. Я понимаю.
Они молча курят пару минут.
 - Слушай, ну мы оба были подростками… Я даже не уверен, что полностью вышел из подросткового периода, - нервно хмыкает. – Это ж целая каша из всего…. Не нужно пытаться играть в супер мать и супер человека. Что ты можешь, кроме как действовать по ситуации?
 - Я не контролирую ничего.
 - И это нормально. Тут не контроль нужен, скорее, быть на подхвате. А ты всегда на подхвате.
Наташка мотает головой.
 - Я слишком мало думаю о ней, уделяю ей внимания…
 - Да что за чушь, - Ярик обрывает ее на полуслове. – Вот уж чему точно не время, так это самобичеванию, Наташ. Ты просто берешь и делаешь то, что считаешь нужным. И лучше этого ты сделать ничего не сможешь. Твоя дочь не бухает по подъездам, как я в ее возрасте, не курит, не шляется где ни попадя. Никакой катастрофы не происходит, очнись!
Так – легко и быстро, всего в две минуты, Ярик приводит ее в чувство. И Наташка не сдерживается.
 - Вот поэтому ты здесь. Потому что ты мне нужен.
 - Ну да, мальчишка, который бухает и курит с малолетства. Чтоб ты могла осознать, как тебе повезло. Ах нет, как правильно ты воспитываешь дочь.
 - Нет, - она кладет руки на его ладони и смотрит в глаза. Он опускает взгляд на пол. – Ты мужчина ровно на столько, насколько мне надо, Ярик. Как, блин, ты этого понять не можешь?
Но Ярик не прошибаем. И Наташка читает в его взгляде, что он не верит ей. Конечно, в двадцать три представления обо всем совершенно иные, нежели к сорока.
Еще через бокал она пишет смску Аленке: «Дочь, я люблю тебя, это самое главное, что ты должна знать и помнить всегда» Через минуту прилетает ответ: «Я тебя тоже» Однако тяжесть на сердце все равно остается.
И ночь отравлена ею. Секс тоже отравлен ею. И даже крепкие объятья отравлены ею. Наташка ощущает себя как в разгаре ПМС, хотя по циклу совсем не время. И как подросток, как бы далеко ни был ее паспортный возраст .
Наташка с Яриком почти не разговаривают по дороге на работу. Кажется, они проникаются настроением друг друга, и хотя минус на минус должен дать плюс, такого результата нет.
Наташка дремлет, но краем глаза видит, как Ярик в пробках активно переписывается с кем-то. Она не задает вопросы – вроде как, прав на то нет. Но кошки поскребывать начинают. А вообще ощущение не такое – скрежет начинает явственнее ощущаться, кошек все больше.
***
Через пару дней Наташка приходит домой и видит брошенный Аленкой рюкзак посреди прихожей. Дочь умчалась к репетитору на дом, видимо, она опаздывала. Наташка ворчит и несет «багаж знаний» в комнату. И на столе обнаруживает конверт. В нем три фото и флешка. Не знай Наташка, кто ездил на фотосессию, не признала б свою дочь в той женщине-вамп на фотографиях. Аленка сидит на полу, ноги полусогнуты в коленях и сильно расставлены. Короткая юбка задирается, и, соответственно, усиленно темная ластовица колготок явно бросается в глаза. Голова запрокинута, рот приоткрыт и даже высунут кончик языка. Вампирской темой от этой фото и не веет – только желанием горячего секса.
Несколько таблеток валерианки помогают справиться с первым шоком. Наташка сидит на кухне с конвертом и курит. Она отмечает и отметает прочь свой первый порыв – сфотографировать это безобразие и отправить Ярику со смайликом, выражающим ужас. Накрывает злость и на него – ведь это он подарил чертову фотосессию. Продышавшись, Наташка открывает свой ноутбук и вставляет флешку.
В нее уходит еще несколько таблеток валерианки. Аленка- мастерица, даже искусственные клыки использовала, но все же от каждой фотографии просто несет дешевой пошлостью. А несет так, потому что Наташка знает, что модели и четырнадцати нет. И что модель – ее дочь.
В голове – пустота полнейшая. Аленка вернется через пару часов, и Наташка понимает, что оставаться им вдвоем сегодня рискованно.
 - Ярик, мне очень надо, чтоб ты приехал, - звонит она «виновнику» всего. Ей нужен какой-то баласт между ней и дочерью, и других кандидатов, вроде как, нет.
А Ярик мнется.
 - Наташ, не лучший момент. Сегодня я обещал Димону….
***
И Наташка звонит бывшему. Длинные гудки идут вечность, и она сама не знает, почему не кладет трубку.
 - Да, Наташ, - отвечает он, наконец. Довольно нехотя, надо заметить.
Она открывает рот, чтобы сказать привет, но совершенно внезапно для самой себя начинает просто истерически рыдать и судорожно жмет «отбой».
Наташка чувствует себя маленькой девочкой, увешанной тяжелыми сумками, ее гнет к земле и она сползает на холодный плиточный пол. Слезы катятся неумолимо, Наташке так себя жалко, что хочется изо всех сил саму себя обнять. В эпицентре этой жалости телефон начинает противно звенеть мелодией, стоящей на Аленку. Но Наташка ответить не может. Что ей сказать?
Мобильник стихает и тренькает сообщением. Она читает сквозь слезы «Ма, останусь у Верона. У меня все с собой, что нужно на завтра. Надеюсь, ты не против». Даже вопросительного знака нет. Ну, хоть информирует, и на том спасибо, думает Наташка. Ей становится легче сразу – настолько она не хочет видеть дочь сейчас. Удивительное совпадение, что та решила заночевать у подружки на буднях именно сегодня. Она ничего не отвечает Аленке. Ведь все решено уже, без учета ее мнения.
Звонит домофон. Но Наташка не может встать с пола. Она обхватывает себя руками и прячет голову в колени. Проклятущие слезы никак не останавливаются. Глаза нещадно щиплет потекшая тушь, ресницы практически не разлепить.
Раздается стук в дверь.
 - Наташ, открывай, блин! У тебя свет горит, я знаю, что ты дома! – кричит бывший.
С трудом она встает, ноги затекли напрочь. Ковыляет в прихожую, дергает замок и бредет обратно, в свой уже насиженный угол возле холодильника. Сворачивается обратно в клубок.
 - Да что случилось-то? – бывший, не разуваясь, идет следом. Присаживается на корточки перед Наташкой и за подбородок поднимает ее лицо. – Божечки, красота-то какая неописуемая, - говорит он значительно тише.
Наташка вырывается и прячет свою красоту обратно – в колени. Водопад из глаз не стихает – он бесконечен, кажется.
 - Где валерианка у тебя?
 - Н-н-нне пом-м-м… - она даже выговорить не может.
И тогда бывший резко дергает ее, заставляя встать, а потом тащит в ванную.
 - Залезай! – велит он. Но у Наташки нет сил. И он подхватывает ее на руки. Внутри она опять сворачивается, но тут на всю мощь включается холодный душ, висящий над ней. Она кричит от боли (тугие струи колют ее спину), поднимает взгляд наверх, вода льется на лицо. И вдруг чувствует, как начинает отступать внутренняя боль. Рыдания прекращаются, бывший убирает душ. Наташка принимает удобную позу, чтобы смыть потеки косметики и просит:
 - Выйди, пожалуйста.
Пока с кухни доносятся звуки работающей кофе-машины, Наташка успевает согреться под теплой водой, умыться и выходит, завернувшись в огромное полотенце.
На столе чашки. Бывший курит электронную сигарету со свойственной ему манерностью и сочувственно смотрит на Наташку.
 - Тебе я чай ромашковый заварил.
 - Спасибо, - она мелкими глотками пьет травянистую жидкость.
 - Получше?
 - Да, значительно, - и она не врет. Что внутри – не понятно, то ли пустота, то ли реальное спокойствие. Но не те отчаяние и боль, что имели место быть еще десять минут назад.
 - Как тебя угораздило так влюбиться в малолетку? – Наташка даже слышит, как тяжело ему задавать этот вопрос. Но все равно пытается возмутиться:
 - С чего ты решил….
 - Да прекрати, - он обрывает ее «на взлете». – Все же так очевидно.
 - Не все, - она жмет клавишу ноутбука, перешедшего в спящий режим. И на экране опять оживают отвратительные Аленкины фотографии.
 - Ого, это ж полный абзац!…. – вырывается у бывшего. Такая искренняя и сильная реакция от него окончательно убеждает Наташку, что она ничего не преувеличивает и не передергивает.
 - Вот-вот…
 - И что ты делать думаешь? Где она сама?
 - У Вероники. Я понятия не имею, как себя вести, как с ней говорить.
 - Ну, я не советчик, я ж не знаю, что у нее в жизни происходит. Парня нашла что ли? – хмурится бывший.
 - Ага, нашла. Нравится ей один… - Наташка, наконец, говорит это вслух. И как будто пробует свои слова на вкус. Горькие они донельзя.
 - Тогда понятно, все ж для него делается… Взрослеет она, просыпается всякое. Тут просто надо в русло направить, придать вкуса, презервативов в сумку подбросить, - попытка шутки не прокатывает, он это видит по гневу в ее глазах.
Но даже соберись Наташка что-то объяснить, у нее вдруг звонит телефон.
 - Слушай, ну Димон засранец, конечно, я запарился его ждать. Пошел он… Я к тебе приеду? - говорит Ярик.
И она не может сказать ничего против.
Бывший успевает сделать всего пару глотков кофе. Он смотрит на нее, Наташка молча молит о прощении. Голос у Ярика звонкий – все сказанное было явно услышано. Ну, и Наташкино «хорошо» тоже.
Бывший вскакивает со стула и стремительно идет на выход.
 - Не звони мне больше, су… - остальную ругань скрывает грохот железной двери. Наташка, мучимая угрызениями совести, встает запереть замок.
До появления Ярика она успевает одеться в соблазнительное домашнее платьице и наложить легкий мейк. Почему-то она не может себе позволить появиться перед ним в совершенно разобранном виде.
Он вваливается взбудораженный. Скорость его действий становится запредельной – он стремительно переобувается, стремительно плюхается на табуретку в кухне и стремительно закуривает.
 - Заколебало уже! Вечно он не может рассчитать время, - ругается Ярик на друга.
 - Есть будешь? – спрашивает Наташка, и голос ее срывается.
 - Что случилось? – наконец, обращает внимание из себя наружу Ярик. Она молча включает снова уснувший ноутбук.
 - Случилась подаренная тобой фотосессия.
Он смотрит в экран, и Наташка не видит его лица. Но когда он поворачивается к ней, на нем явственно проступает вина.
 - Эка ее понесло.. Я не ожидал, - Ярик явно не знает, что еще сказать.
 - Я тоже.
Они, наверно, с минуту молча курят с нагло расставившей ноги на фото Аленкой, пока Наташка резко не захлопывает крышку ноута. Ситуация ясна в своей неясности – разобраться с этим предстоит ей самой, Ярик ей тут не помощник, не поддержка.
 - Прости, я и подумать не мог… Иначе бы… - он подбирает слова, и Наташка резко обрывает его:
 - Я понимаю. Оставим это.
 - А где Аленка, кстати?
 - У подруги ночует.
Вечер идет своим чередом, они пытаются болтать на отвлеченные темы. Но у Ярика постоянно пиликает телефон. Он явно ведет какую-то активную переписку. Наташка не выдерживает:
 - Кто там тебе наяривает? – и тут же стыдится своего вопроса. – Извини, я, конечно, не имею права…
 - Да это сестра Димона. Двоюродная. Она раньше в Москве училась. А тут вернулась в Питер. Сватают мне ее вовсю… - бесхитростно и честно сообщает Ярик.
Вот так легко можно испытать и боль и радость. Он не скрывает, и это, вроде бы, плюс. Наташка, видимо, морщится случайно, и он это видит.
 - Да слушай, мы уже давно знакомы, виделись несколько раз, она совсем не интересная. Обычная молодая девка, ни о чем.
Выдохнуть до конца не получается.
 - Так может нужно свернуть переписку?
 - Да я пытаюсь, а она упорная. Как дела, ты где и все в таком духе….
 - И что ты отвечаешь?
 - Что я у подруги, - Ярик смотрит на нее и улыбается. На Наташку наваливается дикая усталость, она чувствует, как становятся ватными все конечности и даже начинает заваливаться со стула.
  - Пойдем спать, - просит она. И отключается, пока Ярик посещает туалет. Она просыпается ночью от его яростного храпа и умиляется. Протягивает руку к волосам, гладит их, наслаждается их мягкостью. Потом проводит пальцами по пухлым губам. Наташка не привыкла сама приставать к мужчине, но Ярик не раз будил ее по ночам, и ей страшно хочется секса. Она тянется поцеловать его. А он резко дергается, недовольно ворчит и поворачивается на бок к ней спиной. Разочарованная Наташка пытается дышать ровно и смотрит в потолок. Сна нет и в помине, поэтому приходится прибегнуть к осторожному самоудовлетворению.
Но разрядка так просто не дается. До нее каких-то пять секунд – раз, другой, третий. Оргазм приходит слабенький, смазанный и не дарящий ни капли радости – вымученный.
Наташка, вроде как, начинает потихоньку засыпать, но тут светится экран Ярикова мобильника. Какая-то дурацкая ночная смс зажигает и другие окна. И Наташка видит сообщение от неизвестной ей Полины Кудрявцевой, желающей ему спокойной ночи (Яричек!). И в конце смайл в виде поцелуя.
Видимо, не так уж жестко отшивает ее Ярик, думается Наташке. Ну а что? Жизнь же надо дальше планировать. Лучше уж сестра Димона, чем тетушка предклимактерического возраста с дочерью-подростком.
Наташка тратит всего три минуты, чтоб тихо вылезти из спальни и найти в соцсети в своем телефоне открытую страничку особы, посягающей на ее Ярика. Стройная молодая девица, не отягощенная житейскими заботами, судя по ее ленте. Сплошные песенки и селфи в разных частях Питера и пригорода. Ах нет, имеется двухлетний сын даже. Но это в любом случае удобнее дочери-подростка, очевидно.
Наташка, без борьбы и объявления войны, уже чувствует себя проигравшей юной Полине.
В итоге она спит буквально пару часов и утром разбита напрочь. Найти в зеркале свои глаза трудно. Наташка добрых десять минут раскатывает кубики льда по векам. Кофе и завтрак Ярику готовит из-под палки. Он понимает, что что-то не так, когда тарелку с омлетом она едва ли не швыряет на стол.
 - Ты в порядке? – интересуется осторожно.
 - Не выспалась, - рявкает Наташка и даже не смотрит на него.
Она зла на весь мир и именно в таком состоянии едет с ним в машине. Вместо обычной болтовни – три перекура и громкий хип-хоп из колонок. К концу пути Ярик тоже заметно нервничает, ибо Наташка ведет себя, мягко говоря, не банально. Даже прощальный поцелуй от нее похож на злобный клевок хищной птицы.
Но утренняя офисная суета отвлекает Наташку, она смягчается, расслабляется и к приходу Ярика на кофе уже представляет из себя ровно ту самую девушку, которая всем нравится. «Хорошая» версия Наташки идет с ним на перекур.
 - Ты пришла в себя? – осторожно спрашивает Ярик. Она кивает, и между ними теплеет.
Вечером Аленка приходит раньше. Когда Наташка, еле живая после рабочего дня, с дикой головной болью открывает ключами дверь, дочь сидит на кухне.
 - Привет, - Наташка скидывает сумку на пол и с наслаждением стягивает сапоги. В голове вата. Никакого плана, как общаться, ругать ли Аленку, наставлять, у нее нет.
 - Я смотрю, моего личного пространства у меня так и не прибавилось, - дочь решает пойти ва-банк. Конечно, ведь лучшая защита – это нападение. А Наташка даже не сразу понимает, что флешка так и осталась в ее ноутбуке. А когда до нее доходит, она устало отмахивается:
 - Давай завтра, Ален. Нам обеим есть, что друг другу сказать. Но только не сейчас, я тебя умоляю.
Она подходит к девочке, приобнимает ее за плечи и уходит в комнату. А ночью просыпается, чтоб хотя бы раздеться и забраться под одеяло.
***

 - Ма, ты проспишь, - Аленка стоит над ней. Наташка с трудом разлепляет глаза. Вечерняя головная боль не отпустила, она идет на кухню и ищет анальгин. Проспала на полтора часа, ну надо же! Таблетка работает быстро, туман в голове рассеивается, душ тоже работает на благо Наташкиного состояния. Она на бегу заталкивает в себя приготовленный дочкой бутерброд и уносится прочь из квартиры.
 - Поговорим вечером, - бросает Аленке. И сама думает, что же ей говорить. Назревает нечто откровенное и неприятное, а это Наташка ох как не любит и избегает вечно. Но сейчас уже некуда.
День проносится быстро. Работы много, думать о предстоящей беседе некогда. Дома она, переобувшись, сразу идет на кухню и наливает себе бокал холодного вина. И только после этого выдвигается в Аленкину комнату. Та, вроде бы, погружена в уроки и даже вздрагивает, когда Наташка ее окликивает.
 - Прервешься? – спрашивает она. Дочь кивает и бредет за матерью на кухню. Они садятся за стол напротив друг друга.
 - Налить? – Наташка кивает на свой напиток. – Ты же взрослая, вроде бы, теперь.
 - А что все так плохо и серьезно у нас? – ответно ерничает Аленка.
 - Это я хочу у тебя узнать.
 - Если ты про фотографии, я считаю, что они отличные! Я хорошо вошла в образ….
 - В образ малолетней шлюхи? И вправду отлично вошла! – не удерживается Наташка. Девочка вспыхивает:
 - Да почему сразу шлюхи-то???
 - Потому что можно быть сексуальной, а можно быть пошлой. Но тебе в твои тринадцать еще сложно прочувствовать разницу. И это нормально. И поэтому не стоит лезть так отчаянно в неизведанную область.
 - А как ее изведать, если туда не лезть?!
Наташка старается дышать спокойно.
 - Давай поговорим более предметно, чтобы я могла понять тебя лучше. Ведь этого я хочу больше всего, Ален.
Дочь ерзает в кресле.
 - О сексе? Что еще тут предметнее обсуждать?
 - Я понимаю, что у тебя просыпаются всякие разные желания. Это абсолютно нормально. Просто их можно реализовывать в другой форме.
 - Например?
 - Например, на ту же самую фотосессию можно было накраситься и одеться иначе. Можно было передать твою тягу к взрослости, намекнуть на пробуждение. А то, что вышло в итоге, это агрессивный крик «трахни меня жестко», - Наташка переходит на полную прямоту, потому что на самом деле нет у нее в рукаве ни правильных козырей, ни средств воздействия. Только честность. И любовь, конечно. – Ты пойми же, я не осуждаю в принципе твой посыл, я недовольна исполнением. И ведь ты знала, что я увижу эти фото, что они мне не понравятся. Зачем ты так нарочно делаешь мне больно?
 Аленка напряженно рассматривает плитку под ногами и молчит.
 - Это из-за Ярика?
 - Нет! – это звучит слишком быстро, громко и откровенно лживо.
Наташка делает гигантский глоток вина из бокала.
 - Мы так никуда не уедем, - вздыхает она. Дочь молчит. У Наташки на глаза наворачиваются слезы. – Ну, хорошо, раз ты не хочешь найти со мной какое-то взаимопонимание, я умываю руки. Тут в одни ворота не поиграешь… Иди, доделывай уроки…
Аленка медленно встает, не глядя на мать.
 - Я расстанусь с ним сегодня же, - говорит Наташка ей в спину.
 - Нет, мам, не надо! – она испуганно оборачивается и бросается Наташке в ноги. – Пожалуйста, не делай этого! Прости меня, я вовсе не хотела, чтобы ты думала что-то дурное. И делать тебе больно не хотела!
Та гладит ее непослушные волосы.
 - Знаешь, в жизни не все происходит так, как мы хотим. Но ответственность за большую часть происходящего все равно несем мы сами. Ты научишься этому, по-другому и не бывает…
Она чувствует влагу от Аленкиных слез, та поднимает заплаканное лицо на нее.
 - Фак, ну я просто хотела сделать крутые фотки. Чтоб ему тоже понравилось. Мне важно его мнение, понимаешь? Только и всего! Да, результат хреновый, я поняла уже. Но больше это ничего не значит, ма, поверь, пожалуйста.
И Наташка понимает, что, наверно, Аленка и сама в это верит. Потому что желания просыпаются, но она еще их до конца не осознает.
 - Я не хотела вас разлучать, - рыдания дочери разрывают Наташке сердце. Она берет ее лицо в ладони и зацеловывает мокрые щеки, чего не делала лет с пяти Аленкиных.
 - Родная моя, самое ценное мое сокровище, да ты хоть понимаешь, во сколько раз ты для меня важнее, чем все прочее?....
***
Некоторое время все идет своим чередом. Работа, дом, жаркие ночи с Яриком. Аленка перестает раскрашивать лицо во все цвета радуги. Каким-то вечером они вместе с Наташкой смотрят в интернете ролики про разные виды мейк-апа , потом дурачатся, отрабатывая друг на друге макияж. Наташка рисует дочери легкий дневной, подчеркивает ее большие глаза. Аленка тренирует на маме ровные стрелки и в итоге на Наташке вечерний загадочный смоки. Еще позже приезжает уставший сонный Ярик и спрашивает:
 - Вы куда это, девушки собрались?
А они смеются.
 - А мы теперь всегда такие красивые ходить будем, - важно заявляет Аленка перед тем, как удалиться спать.
Наташка в очень благостном настроении. Ей кажется, что все налаживается. Она нежно смотрит на Ярика, он еле хлопает ресницами.
 - Ну, пойдем тоже спать, раз ты устал, - предлагает она.
 - Давай хоть чаю попьем.
Разговор за чаем почему-то не клеится. Наташка чувствует, что Ярик словно сам не рад, что приехал. Хотя, конечно, насилия над личностью не было.
 - Я кажись, заболеваю, - хлюпает носом.
 - Может, капли? – заботливо предлагает она, но он мотает головой.
В постели ни он, ни она не могут уснуть. Наташка выспалась за предыдущие пару ночей без него. Какое-то время она лежит с закрытыми глазами и мечтает, потом открывает и смотрит на Ярика. Он ворочается туда-сюда и поворачивается к ней. Они сталкиваются взглядами, и что-то Наташке сильно становится не по себе.
 - Не хочется спать пока, - оправдывается она. Он молчит и шумно втягивает сопли. – Хочешь антигриппин разведу, сразу уснешь, а утром лучше будет…
Конечно, она хочет обнимать и целовать его, а потом забраться на член и ритмично раскачиваться на нем, а не нести ему лекарство. Но Наташка умная девочка.
 - Не надо….
 Еще три минуты в спальне царит тишина. А потом Ярик произносит с ужасающей болью в голосе:
 - Блин, Наташ, ну почему ты такая хорошая!....
Ее сердце ухает вниз. Она резко поднимается на локте и смотрит на него.
 - Что случилось? Говори сейчас же… Я терпеть не могу эту гребаную фразу.
И Ярик начинает рыдать.
***
Когда перед тобой кто-то плачет, это всегда неловко и повергает в растерянность в первые несколько секунд. Что происходит дальше, сильно зависит от близости плачущего. Когда плачет дорогой тебе человек, в тебя со слезами начинает проникать его боль и раздирать в равной степени.
Наташку скручивает на первых звуках словно от удара. Она уже знает, что за этим последует.
 - Я больше так не могу, Наташ. Я больше не буду приезжать к тебе, - выдавливает Ярик сквозь слезы. – Это слишком все. Я никогда не буду жить с тобой. Я просто не люблю тебя. А ты любишь, и я чувствую себя абсолютным подонком. Это невыносимо.
Сначала она пытается говорить с ним из разума. И все это время Ярик продолжает плакать.
 - Ты кого-то встретил?
 - Нет.
 - Так зачем тогда все рвать? Нам же хорошо вместе.
 - Хорошо. Ни с кем не было лучше, никогда… Но я не могу больше быть таким мудаком.
 - Да ты же делаешь меня счастливой, неужели, сука, ты не видишь этого? – держать себя в руках сложно. Но Наташка не может себе позволить расклеиться, пока не соберет обратно Ярика.
Но отчаяние постепенно накрывает ее, да и моральная усталость накатывает. Сколько можно тянуть и удерживать, объяснять и доказывать…
Они идут обратно на кухню, курят. Он никак не может успокоиться. Но и говорить сложно.
 - Не вписываюсь никак я в твою жизнь, да? – горько резюмирует Наташка.
Ярик мотает головой.
 - Ты же знала, что этим все кончится….
С нее хватит. Она встает и резко тушит сигарету.
 - Я посплю у Аленки.
 - Нет! – он хватает ее за руку. – Пожалуйста, последняя ночь. Я хочу побыть с тобой, Наташ.
В постели он обнимает ее и прижимает к себе изо всех сил. И теперь ощущение конца наваливается на нее всем весом, и плакать начинает она. Он гладит ее по волосам, шепчет ласковые слова, целует. И они проваливаются в тревожный короткий сон.
Утром Наташка словно неживая. Она собирает его вещи, их совсем немного. Пара носков, шорты, зубная щетка. Она готовит ему завтрак и будит. Ярик опухший, словно неделю пил.
 - А ты чего не оделась? Не поедешь на работу?
 - Я не выдержу ехать с тобой, - честно говорит Наташка и с болью смотрит на него. Он не отводит глаза и вздыхает.
 - Я понимаю.
 - Приеду сама на метро позже. И пожалуйста, не приходи в ближайшие дни на кофе. Вообще, постарайся не появляться в офисе. Мне так будет легче.
Ярик послушно кивает. В прихожей он безропотно принимает пакет, собранный Наташкой, и обнимает ее.
 - Прости меня, - голос совершенно охрипший, но в нем столько искренности, что у Наташки щиплет в носу. Она понимает, что вот-вот разревется, быстро целует его на прощанье и практически выталкивает за дверь.
Аленка встает только через час, так что сорок минут Наташка полностью предается своему горю, рыдает, воет в кулак, захлебывается в волнах боли, а потом резко выныривает. Она пишет смс коллегам, что плохо себя чувствует и на день останется дома. Потому что врядли у нее получится держать себя в руках там, где все знают про их отношения. Она закидывает в себя уйму валерианки и готовится продержаться те полчаса, которые дочь будет собираться в школу. Аленка не должна видеть мать в таком состоянии.
 - А ты чего не поехала? А Ярик где?
 - Уехал уже, я простыла чего-то, дома побуду, - сдержанно отвечает Наташка. Она, конечно, скажет Аленке правду, но не сейчас, вечером. У той учеба, ни к чему ей ведь день тоже переживать.
***
«Все правильно», - Наташке предстоит еще миллион раз говорить эту фразу самой себе. Она напишет ее Ярику тем же вечером, начав переписку с того, что он забыл бокал, который она ему подарила на 23 февраля. Он ответит ей смайликом, но потом начнет болтать о своем самочувствии и сомнениях. И Наташка развеет их двумя словами.
«Все правильно», - скажет она Аленке, объясняя их с Яриком расставание. И будет заочно защищать его от нападок дочери. Аленка даже будет порываться позвонить ему или написать какую-нибудь гадость. Наташка расплачется и попросит этого не делать.
«Вот говнюк!» - отреагирует на ее сообщение верная подруга Катя и примчится к Наташке с бутылкой вина наперевес. Крис и еще пара-тройка близких отреагируют плюс-минус так же. И всем им Наташка скажет: «Нет, не говнюк. Все происходит правильно!»
И когда она все-таки уже сможет снова пить кофе по утрам с Яриком, она будет жадно поедать его глазами и по-прежнему желать до влажного белья. Будет умирать от боли при мысли, что не имеет больше права дотронуться до него, но повторять мысленно: «Все правильно».
И когда Ярик напишет заявление на увольнение, но выкажет толику сомнения, что, мол, может, я поторопился, Наташка скажет:
 - Ты все делаешь правильно! - ибо она уже пару месяцев проговаривает про себя, как хочет, чтобы он нашел другую работу. Ведь это невыносимо – видеть его, знать, что он счастлив с той самой Полиной.
Да, да… Все вполне логично, но бьет Наташку очень сильно. Она несколько дней будет приходить в себя, когда узнает о его романе и переезде на новое место жительства, пока снова не начнет постоянно про себя бубнить: «Все правильно». Она будет плеваться сарказмом в Ярика даже при всех – других водителях, офисных коллегах, а потом ей будет стыдно. Ведь по сути он все сделал правильно.
Потому что он достоин молодой и привлекательной спутницы, которая в недалеком будущем нарожает ему кучу детишек, а она – Наташка – достойна мужчины, который не будет отнекиваться от своей роли крепкого плеча в ее жизни.
И все непременно будут счастливы.