Глава четырнадцатая. Визит к больной

Дневник Дженнифер

23 июля, среда, полдень

Я все еще лежу в постели. Температура спала, но не до конца. Приехавший утром доктор, мистер Джонсон, совсем молодой человек, видимо, только начинающий свою практику, осмотрел меня и пришел к выводу, что ничем опасным я не больна. Поставив мне диагноз "нервная лихорадка", он порекомендовал постельный режим и убыл. 

Кстати, мне показалось, что он осматривал меня слишком уж дотошно. Заставил раздеться догола, мял и рассматривал груди, раздвинул ягодицы и залез туда пальцем. Мне было совершенно не приятно и ужасно стыдно! Я еще согласна позволить такое моему Эдварду, но не чужому мужчине! Вообще, я совершенно не ожидала подобной бесцеремонности. В книгах я читала, что врачи осматривают женщин очень деликатно, стараясь не обнажать их сверх меры. Я даже видела иллюстрацию, на которой врач исследует пациентку на ощупь, залезая ей под одежду. Тоже стыдно, конечно, но все же не так… 

Боюсь, что этот, с позволения сказать, лекарь воспользовался тем, что медсестра отлучилась до ужина по срочному делу. Мы остались с ним один на один и он дал волю своим низменным инстинктам! Ну, а мне пришлось подчиниться и терпеть. Я очень надеюсь, что врач не заметил, как у меня от его действий увлажнилось мое стыдное местечко… 

А пока я лежу и читаю книгу, которую утром передали мне подруги из пансиона. Эта книга давно ходит у нас, ее тайно читают по очереди, но до меня она еще не дошла. Девочки принесли мне ее, как больной, вне очереди. 

Книга ужасно неприличная. Не дай Господь, если меня застанут с ней! Тут одной поркой, видимо, не обойдешься и даже мой Эд меня не спасет. 

В книге рассказывается об одной девушке, приехавшей погостить к своему дяде, правда, не родному, а троюродному. Девушка милая, невинная и неискушенная (ну точно, как я), а ее дядя - старый развратник! С первого же дня он заставлял племянницу, ее зовут Алиса, делать ужасные, совершенно неприемлемые для приличной девушки, вещи! 

Представьте, этот негодяй раздел ее, заставил снять панталоны и корсет и трогал ее груди. И если бы только груди! Он проник в попу Алисы (прямо, как этот противный врач - мне), а когда та стала протестовать - наказал ее: отшлепал и запретил носить панталоны, заставил надеть неприлично короткую юбку. Подол выше колен! Вы когда-нибудь слышали о подобном? Бедная Алиса должна была ходить в такой бесстыдной одежде всегда, даже при гостях и прислуге! Короткая юбка, а под ней - ничего! Я бы, наверное, умерла со стыда… 

Но и этого дяде-развратнику показалось мало. Он отобрал у девушки ночную вазу, разрешив пользоваться ей только два раза в сутки. Неслыханное злодейство! Алиса с трудом дотерпела до срока, когда ей должны были принести вазу, но тут дядя (несомненно, специально) вызвал ее к себе, раздел догола и стал пороть. Когда он ударил по самому стыдному месту, конечно, произошло то, что и должно было произойти - несчастная девушка не удержалась… Какой позор! 

Книга полна описаний подобных издевательств и унижений. Ужасная, неприличная книга! Ее надо уничтожить, а автора - посадить в тюрьму! Я читала, не отрываясь, почти все время, не считая посещения такого же развратника - доктор, и невольно представляла себя на месте Алисы. А на месте дяди - Эдварда, хотя он, я уверена, никогда бы не позволил себе такого. Ни с кем, а уж тем более - со мной! 

Нет, конечно, когда я стану его женой, он будет властен надо мной и, наверное, сумеет уговорить меня позволить ему что-нибудь подобное. В конце концов, я же буду обязана ему повиноваться и мне придется согласиться! 

Все описанное в книге было крайне, просто неприлично, возбуждающе. Боюсь, что будь со мной мой Эдвард, в эти минуты я позволила бы ему все! И безо всяких уговоров. Абсолютно все! Но к сожалению, а может быть - к счастью, его со мной нет. А у меня остались недочитаны еще три главы. 

Так что прости меня, мой дневник, я тебя на время отложу…

Через час

Боже мой, боже мой! Я попалась! И хорошо еще, что это был сэр Эдвард, мой Эд! Что со мной было бы, войди в комнату леди Элинор, я боюсь даже представить. Да, хотя бы, и не леди Элинор, а даже мисс Джоунс. То, чем я в тот момент занималась, считается ужасным, непростительным грехом. Хотя я почти уверена, что те, кто так говорит, в молодости сами делали это. По крайней мере, все девчонки в спальне, тщательно скрываясь друг от друга, этим занимаются. Пусть и не каждую ночь. 

Я почти дочитала книгу, но тут негодяй-автор начал описывать как дядя положил голую Алису на спину и заставил ее широко раздвинуть ноги. Бедная девушка отчаянно протестовала и едва не плакала, но дядя был неумолим. Это старый развратник явно собрался лишить несчастную невинности! Ну, или сделать с ней кое-что еще - ужасно стыдное, грешное и, как пишут, болезненное. Это грешное мужчины обожают делать с девушками, если не желают или боятся лишать их невинности. А распутница Марибет недавно рассказывала, что тоже самое мужчины делают с мальчиками и даже друг с другом! Какой ужас! Марибет, кстати, шепотом сказала своей прихлебательнице, рыжей Бетани Гилберт, что туда больно только в первый раз, а потом приятно. Они вечно шепчутся ночами, моя кровать рядом и мне все слышно. Бетани противная, с тонкими губами, вечно смотрит в рот этой Марибет и во всем ей поддакивает. В свои шестнадцать лет (младше нас всех) могла бы быть и скромнее! 

Ну, возможно, если с Эдвардом у нас все сладится, то после помолвки я ему это и позволю. Если будет очень просить, конечно! 

Так вот, от описанной сцены я возбудилась почти до потери контроля, отложила книгу, забыв ее спрятать и стала… Ну, ты понимаешь, мой дневник, ты все ведь про меня знаешь. 

И в этот момент дверь в комнату распахнулась (даже без стука, как так можно?!) и в комнату вошел Эдвард! 

- Как вы себя… - начал он говорить. 

В этот момент мужчина, видимо, понял, чем я занимаюсь и замолчал, резко отведя глаза от меня. Я взвизгнула, свернулась в комочек и с головой укрылась одеялом. 

Прошло несколько томительных минут. В комнате стояла тишина. Наконец, я решила узнать, что делает Эд. Не сбежал же он, решив навсегда покинуть столь развратную девчонку?

Когда я осторожно высунулась из-под одеяла, мое лицо еще пылало, а сэр Эдвард (в тот момент я не была уверена, что смогу теперь называть его Эд?) листал мою книгу! Нет, эти мужчины абсолютно непредсказуемы и абсолютно бесстыдны! Знаешь, дневник, каковы были его первые слова? 

- Стоит посоветовать вам, мисс Дженнифер, запирать дверь, когда вы занимаетесь тем, что не должны видеть другие. Такая простейшая предосторожность сможет избавить вас от серьезных неприятностей. 

Голос его был абсолютно спокоен и строг, но глаза, по-моему, смеялись. Сильнее покраснеть было невозможно, но я покраснела! 

- Но коли уж вы не озаботились этим, - продолжил он тем же спокойным тоном, - то я, как ваш наставник, вынужден буду вас строго наказать. 

Боже мой, только не сейчас! Не сейчас, он же все увидит! Мне захотелось опять сжаться в комочек и уползти под кровать… 

- Сейчас вы больны, но когда оправитесь от болезни, прошу вас явиться ко мне в кабинет. 

О, Эд, мой Эд, я тебя обожаю! Ты спасаешь меня! Для тебя я готова на все!

- Кстати, - продолжил мой любимый, совершенно не замечающий ни моих страданий, ни моих восторгов, - откуда у вас эта книга? Уверен, что в библиотеке пансиона ее вам не выдавали. 

О, Господи! Про книгу-то я и забыла! Если Эдвард ее отнимет, девчонки мне этого не простят! Надо что-то делать! Я стала (довольно сбивчиво и неубедительно) умолять не забирать книгу, обещать, что больше не буду ее читать, что он может наказать меня очень строго, может быть даже два раза, но только не забирать книгу. Пожалуй, если бы Эд потребовал в обмен на книгу мою невинность или, хотя бы, то, о чем болтала Марибет, я бы согласилась, хотя это и был бы, наверное, конец нашей любви!

Но Эд, мой (мой!) Эд был выше этого! Или просто не догадывался, на что я готова пойти ради этой проклятой книги. Он (осторожно и, как ему думалось, незаметно для меня) оглянулся на дверь и присел ко мне на кровать. Мог бы, между прочим, и не оглядываться! Мисс Джоунс уехала, а больше сюда заходить некому. Так я думала в тот момент, а сейчас понимаю, что Эдвард заботился больше о моей репутации, чем о своей. Да и, скорее всего, он и не знал, что мисс Джоунс уехала и к нам никто не зайдет. 

Подсев к мне, Эдвард погладил меня по голове. Такая ласка, хоть и была и неожиданной и, пожалуй, неприличной, очень меня обрадовала. Значит, он тоже питает ко мне какие-то нежные чувства! 

- Эх, девочка, - сказал он ласково, - я ведь тоже жил в пансионе и все отлично понимаю. Книгу тебе подруги принесли?

На глаза мои навернулись слезы. Все, что я могла сделать, чтобы не разрыдаться - молча кивнуть, опустив голову. 

- Не плачь… 

Эдвард вновь погладил меня по голове но теперь его рука там задержалась, а потом перешла на плечо. 

- Не отниму я твою книгу. Ты только спрячь ее получше. Но, - тут голос его окреп и стал строже, - наказать я тебя накажу! Строго и необычно! Подумаю, как! 

Я не знала, как благодарить моего Эда и не нашла ничего лучше, чем сев, обнять его за шею и начать целовать! Да знаю я, знаю! Воспитанная, приличная леди никогда не должна первой показывать молодому человеку свои чувства! Надо держаться, надо держать себя в руках до последнего! Возможно, этим я навсегда упала в его глазах до самой преисподней! И никогда не поднимусь вновь!

Впрочем, насчет преисподней было непохоже. Эд обнял меня и тоже начал целовать. Вначале в щеки, потом собрал губами слезы с глаз, потом поцеловал в губы. Я целовалась в губы с мужчиной второй раз в жизни (притом - с одним и тем же мужчиной!) и все время боялась, что делаю что-то неправильно, не так. Но Эд был так нежен и умел, что я постепенно успокоилась и отдалась этому занятию со всем пылом неофита. Немного портила настроение умелость Эда. Не так уж приятно сознавать, что твой жених имел возможность научиться подобным делам неизвестно с кем. 

А точнее - известно, с кем! Но что поделать? Над его прошлым я не властна. В отличие от будущего! Уж я позабочусь, чтобы в дальнейшем он и думать не смел о всяких распутницах. Только обо мне! Я найду способы заставить его! 

Пока я между поцелуями предавалась всем этим размышлениям, рука Эдварда бродила по моему телу, попыталась добраться к попе, но потерпела фиаско - я сидела на кровати, попробовала проникнуть между ног. 

Тут я испугалась - ведь там сейчас, мягко говоря, не совсем чисто - и плотно сжала бедра. Эд настаивать не стал и перешел на мою грудь. Вначале начал гладить ее, потом - осторожно тискать. Я не противилась, тем более, что он касался меня через рубашку, что позволяло мне считать происходящее более или менее благопристойным и просто делать вид, что я, как неопытная и невинная девушка, не замечаю его прикосновений. Длинные рукава и узкий ворот, к сожалению, не давали ему возможности попасть к моему голому телу. 

Мы некоторое время целовались и обнимались, потом Эд вдруг резко отстранился и встал. Я испугалась, что сделала что-то не то… 

- Простите, мисс Дженнифер, - сказал он вдруг, - возможно, вам было неприятно, но вы вынуждены были подчиняться. Я, к сожалению, дал себе волю. Вы вправе пожаловаться на меня леди Элинор. В этом случае я немедленно уеду… 

Что он говорит? Неприятно? Мне? Его прикосновения? Его поцелуи? Да я первая начала его целовать! И куда это он собрался уезжать от меня? Он, что, сошел с ума? 

Забыв про все, про короткую, чуть ниже колен рубашку, я вскочила с постели и подошла к нему вплотную. 

- Сэр Эдвард, - сказала я тоном, каким он недавно советовал мне запирать дверь, - мне было очень приятно и я хотела бы это продолжить. 

Надо было видеть, как изменилось серьёзное, даже суровое лицо моего мужчины! Он опять обнял меня и стал целовать. Теперь уж его рука очень быстро добралась до моей попы. Причем до голой - он как-то незаметно и умело (опять умело, увы!) задрал сзади подол ночной рубашки. Да пускай, пускай! В конце концов, он уже касался моей задницы при порке и, несомненно, рассмотрел ее во всех подробностях… Он даже целовал ее и мне это безумно понравилось! 

Несколько минут прошли незаметно, потом мы с трудом (я-то - уж точно!) оторвались друг от друга. Наступило какое-то неловкое молчание. 

- Джениффер, - сказал, наконец, Эд, - вы больны и вам лучше лечь в постель и заснуть… 

Ну, что он несет?! Лечь в постель - пожалуй… Но заснуть? После всего? Интересно, а он бы смог заснуть после такого? Хотя, та же Марибет болтала, что мужчины после этого сразу поворачиваются на бок и засыпают… Но ведь этого не было? Или у него было? Он уже… закончил? Как это можно узнать? Я незаметно опустила глаза и посмотрела на низ его брюк. Нет, этого, по всей видимости, еще не произошла - низ брюк сильно, просто неприлично выпирал. 

И тут я вспомнила, что говорила леди Элинор о мужском возбуждении и болях у них. А может, ему уже больно? Как мне помочь ему? Я готова была сделать все, что могу, но никак не могла придумать, что нужно сделать. И главное, как? Как перейти к этой… помощи? Как предложить ее Эду? А тут еще эти месячные! 

Нет, сегодня моему жениху (теперь я в этом уже не сомневалась, хотя, справедливости ради, он мне ничего не предлагал и мы даже в любви еще не объяснились!) придется потерпеть! Как-то же мужчины обходятся в этих случаях? Что-то они делают? Не хотелось думать о том, что Эд, уйдя от меня, найдет какую-нибудь сговорчивую служанку или горничную. Или, в конце концов, девку из приюта! Я твердо решила, что, как только мы с ним объяснимся, Эд не будет больше бегать по доступным девкам. Я возьму это в свои руки! Или даже в рот… 

Недочитанная книга весьма обогатила мои знания о способах ублажения мужчин женщинами и я намерена всему этому научиться. И, наверняка ведь, существуют и другие книги, об ублажении женщин мужчинами? Надеюсь, Эдвард их читал… А не читал, так прочитает, я об этом позабочусь! 

Эд распрощался, пообещал зайти завтра (мог бы и сегодня, нет, точно к девкам собрался, негодяй!) и ушел. А мне осталось только лечь в постель и вспоминать. А как вспоминать такое, не трогая себя? 

Интересно, как "необычно" собирается наказать меня Эд? Может, это как раз то, о чем я думаю? Ну, тогда ему долго придется меня уговаривать и заставлять… Я же невинная девушка и ни о чем таком даже не подозреваю. Еще два дня… Целых два дня!