Командир

                (современная история давно минувших дней)

     – Смир-р-р-на! – как можно громче выкрикнул Евгений и, вскинув руку к черной флотской фуражке, произвёл доклад. – Товарищ капитан третьего ранга, во время моего дежурства происшествий не случилось! Дежурный по кораблю лейтенант Коляшин.

     – Вольно! – козырнув по-военному в ответ, командир СКР(1) «Неукротимый» Тихомиров протянул руку навстречу. – Здравствуйте, комбат!

     – Здравия желаю, товарищ командир!

     Осеннее балтийское утро выдалось хмурым, моросил мелкий холодный дождь, но ещё суровей выглядел 32-летний командир, вернувшийся со схода(2) раньше обычного. 

     Александр Константинович Тихомиров, моложавый, с волевым подбородком и серыми с прищуром глазами, сейчас буравил своим строгим взглядом «летюху» (3):
     – Опять ют не на должном уровне! Не понимаю я вас, Коляшин. Вы же на суточном дежурстве! Весь вечер вчерашний, вся ночь впереди была, а заведование ваше чёрт знает, в каком виде! Леера(4) подкрасили, а цепочки, почему рыжие? Или мне вам показывать ржавчину? Сами не видите, что ли?

     – Да где же ржавчина, товарищ командир? Лично вчера руководил покраской. Леерное ограждение очистили щетками металлическими, загрунтовали, а потом почти сразу покрасили… Всё чин чинарём! Правда темнело уже и дождь начинался.  Может где и пропустили одно-два звена…

     –  Ещё и пререкаетесь... Как грунтовка могла высохнуть, если дождь был? Не пройдёт халява, комбат! Старпома ко мне!

     – Есть!

     Командир корабля по-спортивному легко поднялся по наклонному трапу на шкафут(5). Расстроенный утренним «нагоняем» лейтенант, следовал сзади, мямля ещё что-то в оправдание, но Тихомиров уже не слушал его, повторив лишь своё распоряжение: 
     – Барановского (старшего помощника) живее ко мне!

     Через минуту Коляшин постучал в каюту №21 к старпому.

     – Товарищ капитан-лейтенант, разрешите?

     – Да! Звонки с трапа слышал, сам иду уже к командиру. Надеюсь всё нормально? Как, кстати, он?

     – Встретил хорошо, доложил, что без происшествий. Только он не в духе какой-то… Может дома что случилось? Думал про предстоящую артиллерийскую стрельбу меня спросит! Я же накануне ночью, когда небо ясное было, со своими комендорами занимался выверкой и согласованием оптико-электрических «нулей» по звезде... А он отругал меня за ют и дважды напомнил, чтобы вы к нему поднялись в каюту.

     –  Одно другому не мешает! И согласовкой вашей, и ютом… Тоже вашим, Коляшин! – Барановский посмотрел на часы. – Давай объявляй утреннюю приборку на корабле! А я к командиру…

     – Есть!

     Лейтенант вернулся в рубку дежурного и, включив КГС(6) «Каштан», скомандовал, как можно убедительнее, в микрофон:
     – Начать малую приборку!

     Следом, через небольшое время из каюты старпома раздался его раздраженный голос:
     – Рубка, каюта!

     – Есть, рубка!

     – Ко мне зайдите. С журналом замечаний…

     Дежурный по низам (помощник дежурного по кораблю) мичман Любанько поинтересовался:
     – Чего это он?
 
     – Кэп не в духе… Вот на разборку и вызывает… Да что ж за день такой с утра пораньше!

     Снова в каюте старпома…

     – Комбат, вы сами понимаете, что случилось? – повернувшись к вошедшему лейтенанту, обратился старший помощник.

     – Так точно! Командир сделал замечание за неухоженный ют.

     – Нет, Коляшин! Вы не понимаете… Вам замечание сделал сам командир корабля! Командир!!! А это похуже начала третьей мировой войны!

     – Как это?.. Я понимаю… Только я не понимаю…

     – Вот именно! Ни хрена вы не понимаете! Потому что командир на корабле – это царь и бог! А он свои мысли расходует на всякую х..ню! Я же вас учил, что ют – это лицо корабля! Учил?

     – Учили… Но, по-моему ют – это задняя часть корабля, следовательно не лицо, а …

     – Комбат! Ты когда просыпаешься, что делаешь в первую очередь? – перешёл на «ты» Барановский.

     – В гальюн(7) иду…

     – А потом?

     – Умываюсь…

     – И что ты умываешь?

     – Лицо…

     – Вот! Поэтому ют и называют лицом корабля и его надо содержать в образцовом состоянии сутками напролёт. Ведь и трап для прохода на корабль у нас на юте. И всё начальство через него к нам заходит. Целый день с самого утра! Ют, это как вешалка в театре! Уразумели?

     – Ага… Театр начинается с вешалки, а корабль не с носа, а с ж...

     – Не «ага», а так точно! Это, во-первых! А во-вторых, не с задницы, а с кормы, то бишь с твоего юта!
 
     – Разрешите идти?

     – Идите… – снова на «вы» переключился старший помощник. – И чтобы до вечера, до смены с дежурства всё леерное ограждение на вашем заведовании было покрашено! И палуба, чтобы блестела, как у кота… Сами знаете что!

     Лейтенант вскинул руку к головному убору и, повернувшись кругом, уже собрался переступить комингс(8) каюты старпома.

     – Стой!... Кру-гом! – развернул его Барановский.

     – Слушаю, товарищ капитан-лейтенант.

     – Ты хоть уловил суть, что я до тебя пытался донести?

     – Так точно!

     – Ну, повтори…

     – Ют, это хоть и полная задница, но лицо корабля и оно должно быть всегда умыто и подкрашено, как у Джины Лоллобриджиды.

     Старпом рассмеялся…
     – Ни хрена ты не понял суть, комбат!

     Коляшин, улыбаясь, вопросил:
     – Вы же сами говорили…

     – Э, нет… Суть в главном. Если лейтенант с чем-то попался командиру корабля – это самый тяжкий проступок, что может быть в его лейтенантской службе! Уразумел?

     – Да понял я… Понял!

     Минуло 40 лет…

     Он, конечно, постарел, но внешне почти не изменился. Всё такой же! Спортивно-поджарый, сохранивший, пусть и седые, но почти все волосы на голове. Сейчас он с аппетитом ел санаторную кашу (бр-р-р, какая «гадость»!) на завтраке и вёл активную беседу за столиком с таким же, как и он, пожилым соседом, внушительных размеров в боках.  Рядом сидела и кушала приятная на вид женщина. Евгений Петрович видел её однажды на корабле. Она, как и многие офицерские и мичманские супруги встречала своего мужа-командира «Неукротимого» с боевой службы на причале в Балтийске. Коляшина приехала встретить из Калининграда его Виктория или Победа, как он сам называл свою любимую жену.

     Бывший комбат его сразу узнал! Командир!!! Да, это был он! Его первый командир в лейтенантской службе на сторожевом корабле сразу после выпуска из военно-морского училища. Даже удивился своей фотографической памяти на лица! И Евгений Петрович Коляшин уставился на своего командира Александра Константиновича Тихомирова. Узнает ли? В какой-то момент тот бросил взгляд на Коляшина… И ни-че-го! Никакой реакции. Может, не заметил? А может просто так посмотрел в его сторону. Бывший артиллерийский комбат терялся в догадках и совсем забыл про свой завтрак. «Надо бы подойти и поздороваться…  Всё-таки такая встреча! Через столько лет! Как он? Где проживает? Должен был в Москве (как поговаривали сослуживцы). Работает ли ещё? Как командирское здоровье?..».

     Тихомиров с супругой, закончив скромную санаторную (всё по диете!) трапезу, поднялись из-за стола… Коляшин сделал то же самое и направился на рандеву.

     – Здравия желаю, товарищ командир! – бодро приветствовал Евгений Петрович и сразу пошутил. – За время нашего 40-летнего отсутствия на корабле происшествий не случилось!

     Александр Константинович взглянул на лысоватого (не без начинающегося брюшка) санаторного отдыхающего – военного пенсионера Коляшина и… Явно – не узнал. Ещё бы! 40 лет – это не 40 дней…

     – Здравствуйте! – поздоровался Тихомиров в ответ тем же голосом, что и много лет назад. – Давайте пожму вашу руку! На всякий случай... Вероятно, мы знакомы?

     – Третий комбат с СКР «Неукротимый». Коляшин Евгений Петрович.

     – Год какой?

     – 1983-1986-й! Лейтенанта Коляшина помните? Ну… Худенький такой, как шпротина был!

     – Ах, да! Ну, как же, помню! – больше для приличия, но так и не вспомнил Тихомиров, и это было сразу видно по недрогнувшим морщинкам на его волевом лице.
 
     – Мы на боевую службу в Средиземку вместе ходили. Гоняли американскую «Саратогу»  по всему морю! Помните?

     – Да-да… А вы, где сейчас?

     – В Питере! На Классах преподаю. Профессор.

     – В Ленинграде, значит. А как там Мелодин поживает?

     Похоже, командир начал вспоминать свою середину 80-х на «Неукротимом». Вот и минёра-торпедиста, командира стартовой батареи помнит!

     – Честное слово, про Влада Мелодина не знаю… Но, обещаю в ближайшие дни навести справку. Позвоню Диме Сафронову – тоже питерцу, его сменщику на «Неукротимом»! Вы же Сафронова-то помните, надеюсь? А Рыбакова! Все наши противолодочники, из минно-торпедной боевой части!

     – Ну, да-да… До свиданья, Евгений Петрович! Увидимся ещё. Мы с женой целую неделю ещё в санатории будем. Обязательно поговорим.

     – До свиданья, Александр Константинович! – с досадой в голосе, расстроился Коляшин.

     Не узнал! Забыл, кэп своего комбата… Понятное дело: он командир корабля! А Коляшин кто? Летюхой несчастным был…

     Прошло трое суток…

     Они постоянно виделись в столовой, иногда пересекались в коридорах, следуя на оздоровительные процедуры. Пару раз Коляшин застал семейную пару Тихомировых и в курортном посёлке… Всегда вдвоём, и обязательно под ручку… Евгений Петрович неизменно улыбался при их встрече и первым здоровался. Но, ожидаемой радушной реакции не было. Сухое «Здравствуйте!» в ответ… И всё! Точно забыл Коляшина кэп! Это обстоятельство всё больше расстраивало бывшего «неукротимого» комбата.

     Сложившаяся ситуация начинала его просто нервировать! Он помнил по именам и отчествам всех своих матросов и старшин по артиллерийской батарее! 40 лет прошло, а знает (помнит!) всех до последнего молодого алтайца матроса Салбашева! А командир забыл комбата, который хоть и «совершал лейтенантские ляпы» (а кто их не делает в начале своей корабельной службы?), но ведь очень старался. И приз Главкома за отличную артиллерийскую стрельбу взял «Неукротимый» осенью 1983 года! И такая же отменная стрельба по морской цели в составе эскадры стран Варшавского договора! И к Гибралтару они ходили, штурмуя вместе неспокойный Бискайский залив Атлантики! И в Мурманск по северным морям… Коляшин тогда уже имел допуск к ходовой вахте. А кем допущен-то? Командиром в его же приказе по кораблю! И «добро» на удаление аппендикса третьему (артиллерийскому) комбату лично командир корабля капитан 3 ранга Тихомиров начальнику медицинской службы «Неукротимого»  давал. В Средиземке в то время на боевой службе  штормило будьте-нате! А тут у третьего комбата, как назло аппендицит прихватил. Такое забыть… Да быть такого не может! И Коляшин вечером набрал номер телефона Сафронова в Питере…

     – Дим, здорово! Занят? Тут такое дело… Я в санатории сейчас на Черном море! И представляешь, встретил здесь нашего кэпа Тихомирова! А он про Мелодина спрашивает всё… Ты не знаешь, как он?

     Дмитрий Сафронов, бывший сослуживец Коляшина, в настоящее время возглавляющий службу безопасности одной очень крутой фирмы в городе на Неве, откликнулся сразу и бодро:
     – Женёк, ты! Приятно слышать! Передай Тихомирову, что с Владом всё хорошо! Живёт в четырехкомнатной квартире. Жив-здоров и не кашляет! Могу ещё справки, какие тебе нужно навести. Проблем с этим, после службы опером в милиции, у меня нет. «Улицы разбитых фонарей» в моём отделе, кстати, снимали…

     – Не… Спасибо! А как думаешь, чего это он про нашего Влада Мелодина так интересуется?

     – Может из-за здоровья? Мы когда с боевой вернулись, Влад загремел в госпиталь с онкологией. А Егоркин, наш командир дивизиона связи –  тот давно уже умер. Лейкемия… Где-то оба хватанули опасного излучения на сигнальных мостиках! Мелодин же был первым вахтенным офицером, ну а связист – тот  вообще, везде лазил. Где надо и где не надо… И к «фонарям» (вахтенным сигнальщикам) своим постоянно тоже. Жалко парня, конечно!

     – Понятно… Спасибо, Дима, – и Коляшин отключил свой мобильник.
На следующее утро, Евгений Петрович встретил Тихомирова по дороге в столовую…

     – Александр Константинович, здравия желаю! – как обычно приветливо поздоровался бывший комбат.

     И о, чудо! Бывший командир корабля, сам расплылся в ответной улыбке: неужели вспомнил?!

     – Здравствуй, дорогой! Давай-ка отойдём в сторонку. Ты прости старика… Я и правда поначалу подзабыл уже своё командирство, мне-то было тогда 32… А сейчас 72! После службы в Москве, да на моей-то чумовой должности в ОУС ВМФ, память крепко отшибает! Или это у меня только так… Я, как уволился в запас в свой «полтос»(9), в семи фирмах ещё работал… Лихие 90-е! Но, сейчас уже давно на пенсии.

     – А я думал, что вы получили в главкомате «контр-адмирала» и тянули до 60-ти…

     – Да не, ты что!?! Правда бумагу - своё адмиральское «представление» в руках держал… И засунул его в стол, куда подальше. Зато живу вот! Мои-то кореша-командиры вон как один за другим, в мир иной по одному фарватеру… Нервы ни к черту! Сердце, инсульт или онкология косит нашего брата без разбору… А тебя я вспомнил, Коляшин! Хорошо служил!

     – Да уж… Только ют свой всё никак не мог в должный вид привести! – рассмеялся в ответ Евгений Петрович.

     – Ну, ют… Это же я учил старпома нашего, что ют – лицо корабля!

     – Да? А я думал, что это только Барановского мнение было… Часто его вспоминаю. Он же потом тоже кораблём командовал, потом комбригом стал… Но, уволился вовремя, живёт в Калининграде. Жив-здоров, надеюсь…

     – Сам-то как сейчас? В Ленинграде обосновался?

     – Да, с семьёй уже давно в Питере. Вы ведь после окончания военно-морской академии возглавили потом 76-ю бригаду в Лиепае. А я к этому времени уже у Пистряну в штабе ОВРы служил, флагманским артиллеристом.

     – Помню Варламыча… Бывал у него в кабинете, коньяк пили… Жалко его. Умер уже в Балтийске в своём кабинете вице-адмирал Пистряну. Обширный инфаркт… Да и Вася Апанов – замкомандующего флотом тоже в прошлом году умер. А я вот живой! Вовремя на гражданку вышел…

     – А вы помните, как я опоздал на корабль? Меня комбриг Корнейко на «Свирепом» в морской полигон доставил тогда, как на такси? Помните? Мы тогда катер-мишень радиоуправляемую утопили на моей артиллерийской стрельбе! Одна башня стреляла, а вторую заклинило… У меня ещё ребенок в тот день родился! Сына Витькой – победителем назвали.

     – Да, помню, Петрович… И Корнейко помню, конечно. Комбиг наш… Он ведь у вас в Ленинграде умер, уже вице-адмиралом.

     – Да, у нас… Возглавлял наш флотский НИИ, в 51 год скончался… Инфаркт!
 
     – Вот… Всего себя отдавали службе! А у тебя-то как дела? Рассказывай…

     – После бригады сменил Володю Лещенко в дивизии, окончил академию и распределился на Высшие специальные офицерские классы. Защитил там диссертацию, ученое звание «доцент» получил, избрали сразу профессором Академии военных наук… Пять лет возглавлял кафедру, двенадцать лет назад, как уволился. Работаю там же – на Классах. Единственная запись в трудовой книжке – профессор. Учу молодых офицеров – родину защищать в море!
 
     – Молодец! Всегда верил в тебя…

     – Я тут про Мелодина вчера вечером узнал, Александр Константинович. Всё хорошо у него. Жив и привет вам передает из четырехкомнатной квартиры на Васильевском острове.

     – О, как! Из отцовской ещё, наверно?

     – Наверно, не знаю таких подробностей. Но, живёт, на пенсии тоже уже давно.

     – Спасибо, комбат! – почему-то снова, с упоминанием первичной корабельной должности, поблагодарил Коляшина Тихомиров.

     – Вам спасибо, что вспомнили, Александр Константинович. Я ведь теперь часто бываю в Москве. Младшая дочь там с мужем проживает, трое внуков-москвичей у нас. А старший сын Виктор в Питере. У всех свои семьи, своё жильё. Первый внук уже шестой класс закончил в этом году. Жизнь продолжается, товарищ командир!

     – Да, Евгений Петрович! Спасибо тебе за службу и за память отменную. Узнал меня первым…  А беречь себя надо! Для детей и для внуков уже. Кто если не мы им поможет? И они нам тоже…

     – Вы, как всегда правы…

     Они крепко пожали друг другу руки, и поспешили к своим столам с накрытым завтраком... Санаторная (и не только) жизнь продолжалась.

     У каждого своя…

    
     Краткий «перевод» флотских (и не только) терминов на современный гражданский язык:

     1. СКР – сторожевой корабль;
     2. Сход – увольнение с корабля на берег, как правило в вечернее время (в рассказе – на всю ночь);
     3. «Летюха» (жарг.) – лейтенант;
     4. Леер – туго натянутый трос или цепь, оба конца которых  закреплены на корабельных конструкциях (стойках, мачтах, надстройках);
     5. Шкафут – средняя часть верхней палубы корабля;
     6. КГС – корабельная громкоговорящая связь;
     7. Гальюн – туалет на корабле;
     8. Комингс – высокий железный порог в каюте (и не только);
     9. Джина (Луиджина) Лоллобриджида – популярная итальянская актриса 50-х годов, известная по главной роли во французском фильме «Фанфан-Тюльпан» (и не только). С возрастанием популярности Джина получила прозвище «Самая красивая женщина в мире».   
    10. «Полтос» или «полтинник» (жарг.) – возраст человека, соответствующий пятидесяти годам.



         июнь, 2022 г.                Геленджик-Санкт-Петербург


                © Н. Кирюшов, 2022