Караул! Двадцать лет спустя

Ч а с т ь   ч е т в ё р т а я


Источник: https://vk.com/@443246271-karaul-dvadcat-let-spustya

Источник изображения: https://images.yandex.ru


ОГОНЬ всегда сражается с жизнью. И наоборот. Две несовместимые стихии всегда находятся между собой в состоянии войны.
Мира заключать ни одна из сторон не хочет, никогда не будет, да и просто не сможет по самой сути своей.

ОДИН ГЛАЗ Вакуму врачи всё же спасли. Но на лице остались шрамы от сильнейших ожогов. Пришлось Ивану Тимофеевичу бороду отпускать, чтобы люди, а главное жинка, не шарахались. Недостающий глаз, но стеклянный, вставил. Теперь иногда изображает из себя Терминатора, в шутку попугивая подрастающих внучат.
Никогда не унывающего здоровяка из пожарной части комиссовали, отправили на инвалидную пенсию. На жизнь кроме неё оставалась одна пасека на 30 уликов, ржавые «Запорожцы», преданная жена да четверо сыновей-богатырей. Этот тыл по жизни оказался самым надёжным, поистине несокрушимым. Всегда вытянет и всегда спасёт. Правда, жена в периоды редких супружеских разногласий продолжала пилить бравого Вакума за то, что он когда-то так круто в пожарке подзаработал, что глаза лишился. А пенсия... да что она теперь значит?!

Наградили Вакума Богданова медалькой «За отвагу на пожаре». Так и не появившийся тогда начальник части Кузнецов получил за подвиг своих подопечных Орден Почёта третьей степени. Какой объект объезжал тогда, может и сам слишком уж поправил своё здоровьичко на роковой тот праздничек - так никому и не сказал, не признался.

Начкар Чекмарёв за непосредственное управление боем принял благодарность от Кузнецова перед строем на разводе караулов. С занесением в трудовую книжку. И премию в 50 рублей. На сугрев души.Те тугрики давно закончились, а душа осталась.
Водитель-напарник Петрович ещё несколько лет водил запасный, второй ход профессиональной пожарной части номер три.

СТУДЕНТЫ позаканчивали свои вузы и теперь трудились кто где. Валерий Иванович Козлов заправлял большим овцесовхозом, что значит не растрынькать свою молодость на биллиарды и пойло. Армия и гражданка тогда ещё в полной мере потребляли шерсть. Она шла буквально влёт и посему спрос казался тогда неиссякаемым. С переходом на синтетику все разом обеднели, шерсть стала никому не нужна и многие профильные хозяйства быстро пришли в упадок. Золотой век повсюду имеет свойство заканчиваться. Пришлось уходить в фермеры и выпрашивать губернаторский грант, иначе не подняться.

Михал Андреевич Черняев оказался очень даже неплохим стоматологом. Отчасти даже богатеньким буратинкой. Фарфоровые коронки протезировались им очень качественно, можно сказать с профессиональной закваской, полученной в профессиональной части. Отбою не было от желающих попасть к этому специалисту. Долгое время. Его персональная золотая жила с переходом на новые композитные материалы, правда, немного оскудела, но на жизнь Черняеву всё равно хватало с лихвой. Наконец совсем выбился в люди. Принялся заведовать отделением. Получил сертификат врача высшей категории. Повесил в стеклянной рамочке на стенку, чтоб, значит, все знали, с кем имеют дело.

Даже непроходимо наивный бывший пожарный юнец Борис Николаевич Петровский, попав после педагогического в школу, на тамошнем безмужичье довольно быстро продвинулся в уважаемые директора школы. Даже одно время работал заведующим РОНО, но потом вернулся к школьникам. Родство душ ничем не заменить. Про пожарку никому не рассказывал, даже своим собственным детям. Но она ему часто снилась. Впрочем, просыпался без крика.

Вера Ивановна Конторкина, проработав диспетчером до самого конца части, осталась одна в квартире со своими кошками, которых периодически шмонала не хуже своего бывшего пожарного караула. Она их даже называла по должностям. Был у неё главный вспыльчивый персонаж, начкар с обрубленным хвостом. Кошечка диспетчер, немного облезлая и с голубенькими глазками, выцветшими, как у самой Веры Ивановны. Первым номером шёл папа двух котят от неё, которым естественно достались табельные  номера последующие.
Вера Ивановна вместе с другими бабульками теперь часто сиживала у своего подъезда. По причине отсутствия гулящих девчат по соседству часто называла проституткой никогда не просыхавшего дворника Васю. В отличие от начкара Чекмарёва, этого товарища вычислять не стоило особенно и трудиться. Всё своё, всегда оттопыривающееся, он всегда носил с собой. Как Филиппыч свою неизменную подушку. Как и Сократ, античный собрат по бутылке, а также по более мелким, философским взглядам.


ОДИН ТОЛЬКО третий номер третьего караула третьей профессиональной пожарной части Пётр Филиппыч Сапелкин остался сам собой во всех смыслах, хотя уже и поседевшим. Он всё так же подрабатывал конюхом в пригородном совхозе, хотя там и было неизмеримо тяжелей. Даже биллиарда и собственной подушки не было. В пожарке Сапелкин как обычно отсыпался. Переспал, вероятно, уже всё разнообразное начальство, и с орденами и без. Впрочем, с персональной подушкой и тут постепенно приходилось переставать ходить повсюду. Время ужесточилось, люди наглели на глазах, отнимать стали. Полежать без сознания только ночью разрешали, твари.
Умудрённый жизненным опытом старый пожарный лучше всех понимал самую непреложную вещь на этом свете: сон – лучшая часть жизни. По-настоящему профессиональная. Только в нём не бывает лодырей и неумех.


ОПЕРАТИВНОГО ДЕЖУРНОГО по городу Аветисяна конечно вскоре выгнали по собственному желанию. Пока не напорол ещё чего несусветного. Он быстро подженился на том самом объекте в другой части города, с первоначального объезда которого всё и началось. Столь же не мешкая, наделал нескольких детей, причём, одних девчат. Пожарная заноза исконной мечты всё равно по жизни ничего не делать привела его в объектовую часть на одном секретном заводе. Правда, там ему пришлось облачиться в синее обмундирование презренного профессионала. Но ничего так. В итоге выжил всё же.

Занимался тем, что инспектировал цеха и подразделения промышленного гиганта, притом с большим тщанием. Однако к рубильникам больше не подходил ни разу. Потом бывший опер осел в лицензионном отделе ОПО. Земляки конечно помогли. Стал выдавать пожарные разрешения на строительство и эксплуатацию.
Вот тут-то масть наконец и покатила. Сам всех стал хватать за пуговицы. Если долго мучиться, что-нибудь получится. Аветисян опять надел военную форму, быстро дорос до подполковника и соответственно трёхлетнего ягуара и двухэтажного загородного дома с бассейном. Вырастил всех своих девчонок и даже исхитрился очень выгодно выдать всех замуж.


ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПОЖАРНЫЕ ЧАСТИ существовали ещё лет десять. Затем пошла военизация всего и вся. Даже и без того уважаемые девочки из Роспотребнадзора надели красненькие погоны. Что уж оставалось говорить о службах борьбы с пожарами и прочими стихийными бедствиями. Пожарные части в своём большинстве становились военизированными подразделениями. Начкары – минимум лейтенантами. Первые-вторые номера и водители – сержантами и старшинами. Даже прапорщиками по выслуге лет. Самой военизированной пожарной частью теперь командовал офицер чином не ниже майора. Даже диспетчерами на узлах связи подразделений стали зрелые красотки в звании никак не меньше сержанта, а то и целого прапора.

НА БОЕВОЕ ДЕЖУРСТВО заступали уже не через трое суток на четвёртые, а через двое на третьи. Зато довольствие существенно выросло, не только вещевое, но так ведь и оклады в два-три раза увеличились. За это приходилось подписывать на несколько лет контракт на военную службу по найму. Могли в соответствии с ним и куда-нибудь в горячую точку заслать. Или куда похуже, как сейчас.

Нормой стали чуть ли не еженощные учения, не говоря уже про остальное время суток. Резко ужесточились нормативы пожарных зачётов, а также нормативы соревнований между частями по пожарно-прикладному виду спорта. Зато и непонятных орденов и невиданных медалек, чаще в виде креста, на гимнастёрках прибавилось неизмеримо больше. Притом непонятно за что вывешенных, может в киоске купил.
Профессиональные же пожарные части в синем обмундировании и при дежурствах «сутки через трое» сохранились в качестве объектовых только на очень крупных заводах, которые ещё могли ещё как-то их содержать. Потом заводы стали пропадать, попав в мясорубку ельцинско-гайдаровских реформ. Это был приговор и профессиональной пожарной охране.

ПОЧТИ НИКТО из старых пожарных кадров в новых условиях не уцелел. Генерация кипучих бездельников, надев погоны и сильно потеряв в боевом мастерстве, заполонила новые схемы дежурств, присосавшись к выплатам за звания и выслугу лет, к новому довольствию, ранним и богатым пенсиям и ко всем прочим преференциям вновь милитаризирующейся страны. Как известно, отечественная власть ими особенно потчует всех военнослужащих. Иначе кто её защищать будет, если что. А "если что" у нас почти всегда.


ВСЁ ЖЕ тайная родовая заметина пожарного ремесла никуда не исчезла. Она только преобразовалась и стала откровеннее. На первый план выступило то, о чём ранее стыдливо умалчивалось. Хотя все и так знали, для чего нужны пожарнички. Далеко не только для борьбы с огнём. Но прежде всего чтобы в случае необходимости разгонять людей. Главное предназначение, о котором вслух не говорили.

На вольных профессиональных пожарных особой надежды в этом деле могло и не быть. Гражданские есть гражданские. У них на уме далеко не один только трепет перед властями. А вот военные имеют приказ и пусть попробуют только ослушаться! Принимают они и жёсткую присягу в рамках МЧС, ныне Росгвардии, наследницы Малюты Скуратова, знаменитого душегуба при Иване Грозном.
Тут уж и вовсе дурна курятина получается. Неизвестно куда могут погнать боевые расчёты – на действительный пожар или на подавление и разгон протестующих граждан, водой, пеной, слезоточивым газом. И тогда из-за спин военизированных пожарных пойдут полицейские цепи с настоящим оружием, формально пока травматическим.

Конечно, простой гражданский люд, имеющий человеческую совесть, нормальное понятие о стыде и сраме - никогда на такое не подпишется. Такой как Вакум или Чекмарёв, не говоря уже о студентах на приработках, никогда не станет бить по людям из водомётных пушек, пускать слезоточивый газ. Скорее сами за такой приказ своё начальство прибьют. Не посмотрят на погоны, звания и должности. А то и просто проспят час Х. Не заступятся за царя-батюшку и его министров-капиталистов и прочих богатеев. Как таких пошлёшь против людей, в горячую точку, в мясорубку «спецоперации» против своих же братьев и сестёр?!

Поэтому в этом смысле ненадёжные профессиональные пожарные части, несмотря на их по-настоящему высокую профессиональную выучку, заранее расформировали под требования наступающей диктатуры. Пусть пока сидят по ещё не распроданным заводам, а потом вместе с ними потихоньку растворятся в наступающем хаосе и всеобщей несправедливости.


НОВЫЕ ПОЖАРНЫЕ ЧАСТИ наряду с военизацией и получением в боевые расчёты недумающих, безжалостных солдат-исполнителей под любой самый бесчеловечный приказ, получили и соответствующее вооружение для этих целей. С ним никак не сравнить то былое, чисто огневое, можно сказать, гуманитарное. Теперь куда более вместительные автоцистерны снабжают таким оборудованием, которому старое и в подмётки не годится. Кратно увеличилась мощь насосов для подачи воды и реагентов, в том числе и малой токсичности. Уже не на тридцать-сорок метров могут бить пожарные стволы, как некогда, а и далеко за сотню. И с таким сумасшедшим давлением, что на близкой дистанции легко переворачивали автомобили. Даже если весь караул в полном составе, сейчас куда более многочисленном, повиснет на рукаве основного литера, мотающемся под столь колоссальным давлением, он разбросает всех как щенков в мгновение ока. Смысл в подствольщиках в большинстве случаев начинает отпадать, как модно стало говорить - от слова «совсем». Поэтому технический прогресс в эту ключевую область социального обустройства пришёл в самую первую очередь.

ТЕПЕРЬ лафеты с боевых ходов бойцы не снимают, надрываясь, не таскают вручную поближе к огню или к толпе, подозрительно волнующейся, не проспали ли пожарники беду, взяли ли они с собой воду ("Какое ваше дело?!"). В наше время караулы практически не морочатся с разветвлениями магистральных линий, перестыковкой пено- и газогенераторов. С переподключением бортовых резервуаров пено- и газообразователей. Сейчас куда более мощные лафетные пушки крепятся стационарно сверху боевой машины, наподобие огнестрельной пушки на БМП или БТР. Командиры отделений или наиболее натасканные, вымуштрованные номера через специальный люк, а то и дистанционно изнутри, ведут прицельную пальбу водяной или пенной струёй не только по возгораниям тяжёлой степени сложности, но и прежде всего по демонстрантам, по людям.

Так вторая, формально не явная, ипостась пожарной охраны получила новый импульс развития своего исконного предназначения: разгонять и деморализовывать людей в местах их непозволительной концентрации. Человека, попавшего на близкой дистанции под лафетный удар из стационарного супер-водомёта, практически гаубицы, бывает, подбрасывает в воздух. Его волочит и несёт, словно при смерче или урагане. Так что человечек тот сразу забывает, зачем он вообще сегодня выпал на площадь. Может за хлебом пошёл?! А пожарники уже припечатали на шашлык!


ОДИН ИЗ ПРОФЕССИОНАЛОВ таки уцелел в фантасмагории всеобщей милитаризации. Разумеется, тот самый, на кого никогда не подумаешь.
Третий номер третьего караула третьей профессионалки Пётр Филиппович Сапелкин, давешний конюх из пригородного, до поры до времени безответный и скромный тихоня тоже военизировался, хотя и считался уже перестарком. Тем не менее получил сержанта. На пожарах по-прежнему чётко отвечал за электробезопасность объектов вызова. С самым главным в его жизни… с тем, что являлось его естественным продолжением… как ни странно тоже не произошло никакой заминки. С привычкой повсюду, с поводом и без, умудряться засыпать на ходу. Всегда находиться в стадии как бы поверхностного сна.

 

ДАЖЕ С ТАКОЙ ЗАГОГУЛИНОЙ пытливый народный ум отлично справился. Бывших конюхов ведь не бывает! Филиппыч уже и при погонах и немыслимо ускорившемся новом образе жизни и службы – всё равно изловчился регулярно терять сознание даже здесь и сейчас. Правда, свою неразлучную подушку ему приходилось носить с собою лишь в душе. Этот ключевой образ бытия, став как и всё вокруг чисто виртуальным, ни в коей мере не потерял значение его настоящей путеводной звезды. Социальной направленности и актуальности. Если выразиться совсем уж точно.

САПЕЛКИН приноровился спать стоя, с широко открытыми глазами. Даже в момент отключения разнообразных рубильников электроснабжения больших объектов, его сознание так и не включалось. Он мог даже маршировать, помогать водителям ставить красных автомонстров на гидрант или водоём. Он всё равно продолжал при этом видеть сны, куда более привлекательные и значимые для его сверхтонкой душевной организации, чем вот эта вся бодяга вокруг.


БОЛЬШЕ ТОГО, он и обучил своей прогрессивной методике сначала сокараульников, а потом и всю часть, уже ставшей целиком военизированной. Так что и за себя у него это дело срабатывало и за того парня! Похоже, что уже и за всю страну.

Внешне как будто ничего не изменилось. Пожарные в погонах вроде всё продолжали проделывать в строгом соответствии со служебными требованиями, уставом внутренней службы, а также по всем нормативам и должностным инструкциям. Успехов каких-то достигают. На самом же деле внешний мир уже проносился сквозь них практически беспрепятственно, никак ничего внутри не затрагивая. Каждое боевое дежурство стало для служивых чем-то вроде спасительного выхода в параллельное измерение, где никто никого никогда не гоняет, не дрючит, и где можно вполне замечательно существовать. В то же самое время в мире этом они могут уже гореть на адовом огне где-нибудь на краю взорвавшейся цистерны. Получать орденские кресты и медальки. Наконец, сдавать зачёты, маршировать. Но это всё уже от лукавого.


БЫВАЛО на боевом разводе пройдёшь мимо построившихся суровых караулов, пощёлкаешь пальцами перед глазами бойцов и офицеров, отлично экипированных, вымуштрованных и пронумерованных – никто и не сморгнёт даже. Ни одна линза не запотеет! Идеал тысячелетней селекции! Отстранённое сознание на потоке – главный национальный проект. Даже война с родной Украиной - как бы во сне. Паршивом, гнусном, когда хочется проснуться от кровавого наваждения, а всё никак.
Когда сам дьявол затягивает всех проспавших свою жизнь и страну в огненную преисподнюю.

Единственное, с чем старослужащий сержант Филиппыч так и не смог смириться в сильно изменившемся мире, где приходится спать на ходу, а то и на бегу, так это то, что теперь на пожарах сбегающихся зрителей уже невозможно назвать по старинке зеваками.

Во-первых, никто уже не зевает, глядя на великолепную, слаженную как шикарный механизм, работу боевых расчётов.
Это зрелище бывает похлеще иного боя на фронте.

Во-вторых, никто уже не называет бойцов в пожарных робах и при военной амуниции старым, весёлым и родовым словом «пожарники».
Всё больше предпочитают современную тупую муть вроде «огнеборцы», «солдаты огненного фронта». Аж, тошнит, право слово.
Надо ж было так испохабить древнюю профессию!

Наконец третий, главный изъян современности с точки зрения Филиппыча. Возмущает больше всего. Никто уже не кричит весело возле пожаров при виде подъезжающих караулов: «О! Пожарнички приехали! Проснулись! Воду взяли?»

Воду-то ладно, могли как-нибудь и не взять. Но почему «проснулись»?! Никто покамест не просыпался! Покажите такого!