Экс-ры IV 10 гл - Ах вы, паразиты этакие

Глава 10

Сокровища офицерского общака

Вывоз сокровищ — погоня — «- Ах вы, паразиты этакие…» — клуб «Волна» — сокровища офицерского общака – я еду в ДТТ

«- Ах вы, паразиты этакие…»

Что удивительно, но мне ничего не приснилось: ни погони, ни сокровищ. Видно я так устал, что мои видения покинули меня. Утром меня три раза будила мама, но всё без толку, я спал как убитый и только мычал во сне. После нескольких попыток меня разбудить мама врубила магнитофон на всю катушку.
Рёв гитар из мощных колонок подбросил меня до потолка. Упав обратно на диван, я долго не мог понять, что происходит. Посмотрев на сидящего рядом Конжака который от дикой громкости хлопал ушами. Позёвывая, я поднялся и, покачиваясь на ватных ногах, добрался до магнитофона. Убавив громкость до третьей единицы, я вернулся к дивану и закрыл глаза.

— Сходи на улицу парень мучается, — сказала мне мама из своей комнаты.
— А ты что же.
— Твоя собака.
— Собака ты моя? — спросил я у Конжака.
Тот опустил морду и усиленно засопел, шевеля чёрной кнопкой носа.
— Моя собака, а где мои носки.
— А ты хоть раздевался, — сказала мне мама.
— У… да… ну-ка собака моя, иди-ка сюда будем искать сланцы, — потянул я руки к собаке.
Конжак набычился и попятился назад, игриво покачивая хвостом подозревая, что его сейчас схватят за уши.
— А где это козья морда, а кто тут хвостом накручивает, иди-ка, принеси мне сланцы.

Конжак ушёл в коридор и долго перебирал из обуви, чтобы ему мне принести.
— Ты зачем мне тапки-то принёс, сланцы неси, ну синие такие, без пяток, — сказал я собаке.
Конжак подумал что-то про себя и на этот раз принёс сразу оба сланца и бросил их на пол в двух метрах от дивана.
— Ты чего бросаешь, дай-ка мне левый.
Конжак взял зубами левый сланец и подал мне.
— А второй подай я, что в одном с тобой пойду.
Кобель заупрямился и шаркнул лапой по полу.
— Ну, подай второй-то, чего жмуришься, нет, ты не пяться, а подай правый, правый чёрт тебя дери, глухой что ли.
Пёс нехотя поднял сланец и поднёс его мне, но когда я хотел его у него взять бросил на пол и с рёвом стал удирать, вон из комнаты в коридор.
Где потом он стал носиться, взад и вперёд пока из кухни не выскочил кот Васька
— Что случилось, что случилось? — стал спрашивать он.

— Да вон папа опять не с той ноги встал, носки ему шерстяные подавай, когда на улице лето! — стал вопить возмущённо пёс.
— Какие носки, причём тут носки? — спрашивал кот.
— Да я так образно лень ему за сланцами самому сходить, — ответил пёс.
— А я всегда говорил, что ты ни на что не способен, тебе только обувь и проносить, — ехидно сказал кот. — И что тут странного папа всегда, когда идёт на улицу обувку надевает, это только ты с грязными лапами на улице ходишь заразу цепляешь. Я давно говорил, что тебе нужно ещё одну прививку от бешенства в зад вогнать. Был бы я с тебя ростом, я бы давно тебе хвост открутил, чтобы ты не лез в мою чашку.
— Ах ты, маленький толстый засранец! — залаял на кота Конжак и бросился трепать тому уши.
— Ой, — завопил кот. — Спасите, убивают!

Тут из кухни выскочила мама с мокрым полотенцем.
— Ах вы, паразиты этакие… — закричала она на кота с собакой.
Конжак отпустил кота, и тот трагически скрючившись, и прихрамывая понарошку, полез прятаться за ноги мамы.
Но там его достало мокрое полотенце, от чего кот дико мяукнув, бросился бежать в комнату прятаться под кроватью.

Собака обиженно стояла у двери, обнажив в оскале крупные белые клыки.
— Ты посмотрикось, он ещё огрызается, а кому тряпкой по морде, — пошла в наступление мама.
Конжак нагнулся и стал прорываться в мою комнату, едва не снеся маму с ног.
— Ты смотри, он мне зубы показывает, нахал какой.
Пёс спрятался под столом и только взвизгивал на ругавшую его маму.
— Ну, хватит трепать себе нервы, и ребёнку, — сказал я.
— Ничего себе ребёнок под тридцать пять килограмм. Отъелся на моих борщах, а сейчас зубы кажет, ух вот я вам едритвую за ногу! — мама потрясла перед мордой Конжака полотенце.
Пёс жалобно заскулил, прося пощады.

— Всё хватит, — прервал я прения сторон.
Мама, махнув на меня рукой, сказала.
— Ну, вот и воспитывай его, а я на кухню и не мешайте мне, манник делать буду.
— Ты пойдёшь гулять или будешь себе под ноги прудить? — спросил я у Конжака.
Но тот, обидевшись на маму, решил из своего убежища не выходить и только угрюмо сопел носом.

Одевшись, я снял со стены поводок с ошейником и позвенел ключами. Из комнаты тут же выскочил Конжак и вытянул морду для ошейника.
Из-под кровати вылез вылизанный кот, он презрительно фыркнул в сторону Конжака.
— Ну что трусливая псина улицей купился, а как же твои принципы.
Конжак глухо зарычал в сторону кота.
— Ну, погоди, приду с улицы, ты у меня на кухню не зайдёшь за манником, я тебе устрою кошкин дом.
— Разговорчики в строю, — сказал я им обоим.
— Я с ним потом разберусь, — сказал Конжак, протискиваясь на лестничную площадку через открытую дверь.
— Ты-то дома или с нами? — спросил я у кота.
— Да я на кухню чем-нибудь помочь маме, — ответил кот, важно посматривая вслед Конжаку.
— Ну, смотри не попадись там под горячее полотенце, — с усмешкой предупредил я его.
— Разберёмся…

Закрыв за собой дверь, мы отправились гулять, оставив кота на попечении мамы. Который всегда когда затевалось что-нибудь вкусненькое, всегда отирался на кухне.
Мы обошли все закоулки, облаяли гастролирующих бездомных собак, против которых мы ничего серьёзного в общем-то не имели. Пугнули пару кошек, обнюхали и описали все блокпосты в своей пограничной зоне. И закрутив хвост в тугую баранку, гордо пошли домой.

У подъезда стояли мои молодые приятели Лёшка и Сашка, они курили и разговаривали.
— Привет бойцам невидимого фронта, — приветствовал я их.
— Уже бывшего, — поправил меня Лёшка.
— Его за пьяный загул выгнали из ментовки, — засмеялся Сашка.
— Ну, ты и дурачок! — сказал я Лёшке. — Как сыр в масле катался, а щас будешь щи лаптем хлебать.
— Привет Егорыч. Как успехи в бизнесе? — спросил Сашка мой сосед, живущий на один этаж выше.
— Ты когда перестанешь по ночам в туалете книжки читать, — спросил я у него.
— А, разведка уже донесла, — засмеялся Сашка.
— Сраными пальчиками странички переворачиваешь и, наверное, мою книгу.

Подышав свежим вечерним воздухом в сторонке от курильщиков, мы поднялись на нашу площадку, где о половик Конжак усиленно протёр лапы, после чего мы вошли в квартиру.
— Пошли лапы мыть, — сказал я ему и тот с готовностью побежал вперёд.
Конжак ловко заскочил в ванную и стал подставлять лапы под струю воды, из душевого распылителя которую, я ему направлял на пыльные подушечки. Потом он выскочил на пол и без обычного понукания вытер о специальный коврик лапы.

Открыв дверь, я выпустил его в коридор и он, галопом сотрясая стены, промчался до комнаты мамы, и там забравшись под стол, брякнулся на пол.
— Что как бегемот-то, — сказала ему мама.
Я сказал маме, что иду в клуб по делу, и, отрезав кусок пышного манника, положил его в сумку куда положил и пакет кефира.
— Смотри не долго, — предупредила меня мама. — А то опять до ночи…

У почтовых ящиков стояла парочка, они усиленно целовались.
— Господа покиньте салон, а то придёт злой дядька из шестой квартиры и устроит вам карате, — сказал я, им прерывая их интересное занятие.
— Да мы… — начал было возражать парень.
— Давай, давай… цигель, цигель,… а ай лю лю можно и на свежем воздухе делать, сейчас на улице тепло не простудитесь, — поторопил я их.
— Да мы…
— Давайте на выход нам своих влюблённых девать не куда, на улице скоро будет совсем темно, а темнота, что, правильно друг молодёжи. Давай, давай… цигель…  А потом не вы так другие у нас напрудят на этажах…

Выпроводив парочку на улицу, я ещё для контроля постоял у подъезда и последил за ними пока они не ушли из двора. Потом я прошёлся для вида туда-сюда и отправился в подвал, где находился наш клуб «Волна».
Лампочка удивительным делом была на этот раз на месте и загорелась при включении. Запершись, я спустился по лестнице вниз к нашей двери, за которой собственно и располагался наш клуб.

.
Фото: западно-сибирская лайка Конжак (1991 - 2009 гг) 18 лет
Кот Василий (1991 - 2009 гг) 18 лет

В один год родились и в один год умерли.
Сначала Конжак, а спустя два месяца Василий.