Бродский как разврат и непослушание

      Когда - то уже давно я упоминал в нескольких сказочках весьма неприятный для российских литературоведов и мудролюбов факт встревания Нобелевского лауреата в некоторый косяк, эль скандаль, как охарактеризовали приключившееся со вчерашним тунеядцем продажные шакалы ротационных машин  " Каррьера делла Высокая сьерра ", там профигурировали краями Дерипаска, один из Чубайсов, карлики и толстые обоссанные старухи Ларина и Петровская, короче сказать, кто заинтересуется - может сам отыскать на почвенном сайте  " Проза ру ", мне же, как крайне патриоту, важнее иное. А именно : ежели у вас, товарищи бойцы, таковские вот Нобелевские лауреаты, то чего же тогда ожидать - то от управляющих страной мудаков, выскочивших из - за кооперативных киосков конца восьмидесятых в широких шкерах не Маяка, но Власова - спортсмена, сменивших шмотки на более кошерные  " Бриони ", оставаясь по сути все теми же уродами - рэкетирами, дай ты этим гадам хучь дженерал - лейтенантов колчаковского производства, хучь привилеи Богдана Хмельницкого, были говном - дерьмом и пребудут вовеки веков, аминь. Ожидать от них не хрен, критиковать или кипешевать маленько - бессмысленно, потому я и надеюсь на реинкарнацию Ли Харви, что одной пулей поставит точку в существовании пожирающей страну раковой опухоли путинизма, в чем, уверен, тоже не будет никакого смысла, так как народец останется прежним. Холопским, инфантильным, невежественно - агрессивным, просто глупым и недоразвитым, воплощающим всей своей историей верность нацистской терминологии, умно все - таки подыскали наци промежуточное звено не Дарвина, а Розенберга, наименовав долбанное стадо унтерменшами. Потому - то оборотимся к монументальной фигуре советско - еврейского пиита, с какого - то перепугу современными исследователями высокопарно и горделиво именуемого российским.
     - Ты, Бродский, - забурившись на виллу Борджози, постепенно суша подмоченные репутацией носки на каминной полке, наливая и закусывая, неспешно выпивая, глухо говорил Лимонов, нагло распахнув украшающую испитое голое тело шинель, коля чорный глаз приятеля вяловисящим к центру пассионарности хером, - как есть гнида, хоть и эмигрант поневоле, как я.
     - Чего это я гнида ? - вскрикивал тенористо рыжий пиит, суетливо мотыляясь по колоссальному холлу виллы, украшенному богато картинами и прочей культурной байдой за большие деньги, но без всякого смысла. - Вон, буквально вчера, например, был я на порно - шоу карликов в Висбадене, так скажу я тебе, Савенко, что на х...ю мотал после такого зрелища всех Дит и фон Тиз до кучи.
    - Не трожь святое ! - грохал кулачищем по столу отчаянный старичок, запахивая шинель, лишая таким образом латентного собеседника лицезрения с вожделением. - Дита в едином экземпляре, как этот, - задирал бороденку писатель к красующемуся в противогазе поверх всех сказочек мудаку, - вот коала, неповторим и сам по себе. Хрен больше кто так аллюзионно воткнет в информационную байду, высокомерно отвергая как участников безумного чаепития и космического Рагозина, и самого государя, и даже примадонну в балдахончике.
    - Выбрал могучую кучку отдельных отщепенцев, - присовокуплял к сетованиям великого свой ломкий голос Бродский, поникая траченой нервами шевелюрой ниц, - и трахают они друг дружке мозги.
    - Друг дружку и деньги в кружку, - козырял тайным знанием криминального арго Лимонов, предвидя нутряным оком буйную волосню Витухновской, например.
    - Х...й вот ! - опровергал Бродский, откупоривая очередную бутылку водочки ленивым щелчком заскорузлых от клавиш пишмашинки пальцев. - Он бесплатно.
    Великие переглядывались, внутренне примеряя на свой рост халявность халяльности явно пиратской продукции всех этих сказочек, осознавали себя гнидами, алчными, завистливыми, гнусными и ничтожными жалкими личностями чувствовали они себя, скажем прямо, и продолжали керосинить, потому как советский хохол с советским же жидом - суть одно и то же. Русские люди.