Байкерская небыль

Человек жив до тех пор, пока о нём помнят…
Легче не становится от этих слов, но вселяет надежду…
автор неизвестен

Тяжелым роком, голыми задницами официанток и гулом мужских голосов встретил бар «Сибирский медведь» заезжего байкера, которому на вид было около тридцати лет. Он прошел к бармену мимо стоящей в центре зала крестообразной конструкции из сваренных армированных прутьев, на которой висела косуха. Бегло просмотрев меню и заказав любимое темное пиво, приезжий занял единственное пустое место: за барной стойкой.
- Эй, парень, - окликнул новенького грузный мужчина сорока лет, сидевший по соседству, - ты бы освободил этот табурет. Не для тебя стоит.
- Послушай, я не хочу конфликта. Сам посмотри, в баре больше нет свободных мест.
- А мне побоку! Это место занимать нельзя!
- Слон, ты не прав, - в разговор ввязался подошедший пожилой мужчина, ухоженная белая борода которого придавала ему сходство с известным сказочным персонажем. – Этот парень, судя по названию клуба, не местный, так что откуда ему знать про Ангела. Я, кстати, Дед Мороз.

Шестидесятилетний байкер протянул заезжему мотоциклисту свою огромную ладонь и дружелюбно улыбнулся.
- Художник, - представился молодой мужчина. – И почему же я не могу сидеть на этом месте?

Слон сплюнул на пол и отвернулся, предоставив Деду Морозу право объяснять всё самому.
- Не держи зла на Слона, Ангел был его другом. И главой «Ночных ангелов». Когда-то он собрал вокруг себя оболтусов разных возрастов, так и родился наш клуб.
Седобородый ухмыльнулся и продолжил, отхлебнув пиво из кружки, которую держал всё это время в руке.
- Помню, мы ему чуть ли не в рот заглядывали. Бессменный и бесспорный лидер – таким мы его считали. Ты, кстати, прошёл мимо его косухи. А на этом табурете он любил сидеть.

Художник пригляделся к кожаной куртке, висевшей на арматурной композиции.
- Слушай, это конечно не моё дело, но там написано Анхел, а не Энжел.
- Да, всё верно, - Дед Мороз усмехнулся. – Везло нашему Ангелу на бандитов. То девушку спасёт от грабителей и та в него влюбится как это было с Рыськой. То паренька какого-то защитит от выродков. А однажды избил троих хулиганов, напавших на старика. «Как зовут тебя, парень?» - спросил тот у нашего лидера. «Ангел», - ответил наш Андрюха и уехал домой.

Дед Мороз вновь отхлебнул пиво и продолжил рассказ.
- Старик оказался не только священником, но и отцом одного из байкеров клуба «Свободные волки» из соседней области. Через пару месяцев после того случая Ангел получил посылку. Спасенный батя прислал косуху, очень похожую на Андреевскую. Поп лишь изменил нашивку. «Не вестник ты, Ангел, а тот, кто противостоит аду», - написал старик в письме, приложенном к подарку. Мы думали, посмеется Андрюха над такой выходкой, но он снял свою кожанку, примерил новую и ходил в ней до самой смерти.
- Беспечным дураком он был, а не лидером, - в разговор неожиданно вклинился Слон. – Сколько раз его предупреждал: не мчи по той трассе, не мчи по той трассе. Да толку! Безрассудность его и погубила!

Слон с грохотом поставил кружку на барную стойку.
- Не это его погубило, - в разговор вклинился еще один байкер, - а бездействие властей, не спешащих ремонтировать "дорогу смерти". Да и Ангел тоже был хорош: на улице ливень, а он мчался сломя голову туда, где разбилась Рысь. И в итоге оба с того шоссе отправились в вечный пробег.

Художник не желал обсуждать печально известную трассу Р-402, а потому перестал слушать спор Слона, Деда Мороза и неизвестного байкера на вечную тему: кто виноват и что делать. Он глянул на часы, оставил кружку с недопитым пивом на стойке и молча вышел на улицу. Августовская ночь была ожидаемо прохладной. У входа в бар несколько байкеров курили и о чём-то болтали. Художник прислушался.
- … вскочил и давай руками махать. В ночи на той дороге встретить хотя бы кого-нибудь – это ведь удача великая! Останавливается, значит, байкер, и спрашивает, мол, сломался, брат? А сам, слышь, шлем-то не снимает. Ну я на эмоциях и начал ему всё рассказывать. А он и говорит мне, мол, не переживай, сейчас починим твоего железного коня. Подходит к моему «Дракону» и начинает шурудить что-то в нём. А ночь же, ничего не видно! Две минуты ему, братцы, понадобилось, чтобы моего «Драгона» завести. Две минуты! А я целый час до этого скакал, всё перепробовал! – рассказчик сплюнул и затянулся.
- Молодец, мужик! А кто это был то? Ты спросил?
- Спросил, - рассказчик скривился, – да то ли он пошутил, то ли действительно что-то неладное с той дорогой. Я ему, мол, спасибо, брат, как тебя звать-то? А он мне и отвечает: «Ангелов не зовут. Они сами прилетают». И как стартанет!

Художник ухмыльнулся, прошел к своему мотоциклу, припаркованному рядом, и помчался домой. Через несколько часов он стоял на обочине участка трассы, имевшего дурную славу. «Трасса смерти», «дорога смерти», «последняя дорога» - так народ ее назвал. Ремонт сделали год назад, аварий стало меньше, но водители до сих пор знали этот участок под старыми именами.

Байкер наслаждался прохладным легким ветерком. Полная луна освещала раскинувшееся перед ним поле пшеницы и небольшой крест, на табличке которого значилась дата гибели Андрея Лихова по прозвищу Ангел: 05 августа 2001 года. «Хорошо быть живым», - подумалось Художнику.

Рев мотоцикла нарушил атмосферу спокойствия. Возле байкера остановилась девушка с коротко стриженными волосами.
- Привет, красавчик. Как дела?
- Рысь, почему так долго?

Байкер подошел и обнял подругу.
- Они про нас помнят, Рыська.
- Это хорошо. Значит можем еще поколесить немного. И поменяй уже обратно внешность. Никогда мне этот Художник не нравился.

Лицо парня, представившегося в баре Художником, окуталось дымкой. Спустя несколько мгновений перед байкершей стоял невысокий мужчина лет тридцати пяти с аккуратно подстриженной бородой и длинными волосами. Слон и Дед Мороз легко бы узнали в нём своего друга Ангела.

Рысь грациозно соскочила с чоппера, шагнула к мужу и поцеловала его. Андрей обнял любимую. Скоро волшебство полнолуния сойдет на нет, и они вновь станут бесплотными тенями байкеров, что вечно путешествуют по дорогам. И лишь память друзей и близких о них даст возможность им ненадолго вернуться в мир живых.

Через несколько минут гул удаляющихся мотоциклов, уносящих байкеров, исчез. Над пшеничным полем воцарилась успокаивающая тишина. До рассвета оставалась пара часов.