Скамья примирения

... Я не могу забыть, но я могу простить.
Нельсон Мандела

Стою под зонтом у парка 30-летия ВЛКСМ и смотрю на эту неказистую лавочку, которую хорошо бы покрасить, и согнутый фонарь рядом с ней, держащий маленький чугунный зонтик. И кто только придумал размеры этого псевдоукрытия? Он ведь нисколько не защищает от дождя.

Вздыхаю. Может Маринка права, и я правда идиот-козёл-придурок раз решил послушать своего другана Саню и прийти к этой лавке? Но помириться с ней хочется, а трубку она не берет и в соцсетях заблочила. Снова вздыхаю. Складываю зонт и сажусь на лавочку. Как я и думал, чугунный зонтик не защищает от дождя.

Маты так и просятся наружу, но напоминаю сам себе зачем я здесь. Итак, проверяем легенду. Ночной дождь? Есть. Один сумасшедший, который хочет помириться, и потому сидит под дождём на этой лавочке? Есть. Закрываю глаза. Теперь по словам Сани надо представить, что тот, у кого хочешь попросить прощения, садится рядом. Усмехаюсь. Маринка бы никогда... Так, стоп. Не отвлекаемся! Усиленно представляю. Еще усиленнее. Кажется, пахнуло её духами.

«Пожалуйста, прости меня, котька. Мне без тебя очень плохо. Прости меня.  Прости меня, дурака»

Я твержу и твержу эти слова, пока они не начинают терять смысл.  Прихожу в себя от нестерпимой боли в пальцах. Открываю глаза. Оказывается, всё это время я до одури сжимал кулаки. А ещё дождь закончился. Вот я «счастливчик». Когда этого ночного дождя ждать теперь в июне в нашем Омске? Явно нескоро.

Телефон завибрировал. Я глянул на экран. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом бешено заколотилось. На экране выскочило уведомление от Маринки: «Я готова поговорить».

Хо-хо! Вот это лавочка! Набираю Сане сообщение: «Брат, с меня пиво! Кажись, получилось!».

Я иду домой, не разбирая дороги, переписываясь с Маринкой. Счастливый, в мокрых штанах и куртке, с надеждой в душе. Ведь прощают тогда, когда любят.