Рецензия на фильм Господин Никто

Фильм-трансформер, который показывает бесконечные возможности воображаемого времени с помощью монтажа.

Описание картины создаёт для зрителя определённый горизонт ожиданий – история о будущем, где живут бессмертные люди, наслаждающиеся жестоким шоу о последнем смертном человеке. Но эта линия не становится главной, она служит только связующим звеном для путешествия между вымыслом и реальностью, памятью и снами, жизнью и смертью. Мир будущего показан нарочито и карикатурно – нелепая одежда, фантазийные технические устройства, невероятной высоты небоскрёбы, дорожные развязки в несколько этажей, поездки на Луну с целью игры в гольф. Футуризм в фильме скорее нужен для привлечения внимания к прошлому.
                8 судеб. Немо и мама, Немо и папа, Немо и Анна, Немо и Элиза, Немо и Джин, Немо – ведущий образовательной программы, чьи темы дополнительно раскрывают устройство фильма, Немо-старик, Немо – герой фантастического романа о путешествии на Марс. Если полностью перевести имя главного героя, то получится «Никто Никто». Никто всегда больше, чем «кто», и точно больше, чем «некто». Не являясь чем-то одним и конкретным, это понятие всеобъемлющее, оно включает в себя всё и сразу. Или все вариации живут в голове девятилетнего мальчика, стоящего на распутье, а их судьбы не то чтобы отличаются между собой? Все истории любви заканчиваются несчастливо, все остальные истории заканчиваются смертью. Один и тот же человек, одинаковые мизансцены, одинаковые повороты головы в разных кадрах, одинаковые спуски по лестнице вокзала. Лабиринт памяти и сознания или фантазия ребёнка, которого пропустили ангелы?
                Стиль картины меняется по мере взросления главного героя. Когда он ещё является маленьким мальчиком, мы видим яркие тёплые краски и цветастые наряды. Камера отстранена от героев, всё происходящее напоминает игру с кукольным домиком и выглядит игрушечным и сладким. По мере взросления Немо цвета тускнеют, а вместо оранжевых пледов в помещениях появляются мятые тёмные простыни. Героя окружают холодные мрачные оттенки, камера прикована к персонажам и становится более свободной. С помощью контраста цвета и света авторы разграничивают время и пространство фильма.

Фильм – это движение линий, света и тени, что отчётливо заметно в любовных сценах. Руки, обнимающие изящно изогнутую спину, отсылают к кадрам Алена Рене из фильма «Хиросима, любовь моя». «Господин Никто» следует тем же традициям, в рамках которых была снята картина периода новой волны. Многие монтажные стыки рождают между собой конфликты, как сюжетные, так и изобразительные. Разбитая ваза и поле маковых цветов, автомобильная авария и наполненная водой ванна, старость и младенчество. Все сюжетные развилки происходят одновременно в сознании 117-летнего Немо, но постепенно раскрываются в мечтах Немо 9-летнего.
В картине много крупных планов, много одних и тех же, но всё равно разных лиц. Портреты показаны в отражении, часто вместо лица мы видим только губы или глаз – это отражает детские воспоминания или передаёт чувства. Также некоторые кадры показывают только половину лица, что показывает неоднозначность и многоликость образов. Герои остаются неуловимыми, даже на несмотря на предельную близость к зрителю.

Из музыки в фильме использованы несколько ярких композиций, которые дополнительно проводят границы между временными пластами. Милая песня в духе американской эстрады 50-х сопровождает сцены детства Немо, роковая композиция вторит ему во время подростковых утех, оперная ария сопровождает космические или же трагические сцены.

Джаред Лето, играющий взрослого и старого Немо кажется отстранённым, кукольным и несколько неземным. Его взгляд на протяжении фильма кажется потерянным – как будто сам герой чувствует, что не проживает всё по-настоящему, а только воспроизводит это в своей голове.

Важное место в фильме уделяется не только видеоарту и эстетическим приёмам, но и философии. Ангел, прикасающийся к губам ребёнка, после чего малыш всё забывает, отсылает к учению Платона, который считал, что человеческая душа бессмертна и обладает знанием истины о мире, но перед тем, как воплотиться в теле, выпивает воду из Леты. Проблема выбора, которой посвящён фильм, находит ответ у французского философа Жан Поль Сартра: «Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня». Авторы фильма убеждены, что несмотря на обстоятельства, человек способен сам определять свою судьбу, и между двумя путями выбрать третий.

Жако ван Дормель использует наследие кинематографистов французской новой волны, добавляя в него компьютерную графику и сатирический мир будущего. Он разрушает города, построенные в сознании, и искривляет реальность до Кристофера Нолана. Именно язык кинематографа позволил раскрыть тонкие и сложные связи этой истории с помощью монтажа и ритма движения камеры.