Битва за Москву глазами очевидца

Во время Великой Отечественной войны подмосковная деревня Носово не была занята немцами, но рядом с ней в ноябре-декабре 1941 года шли ожесточённые бои. Именно в этих местах, в районе рабочего посёлка Красная Поляна, враг ближе всего подошёл к Москве; оставалось 32 км до Кремля, который немцы планировали обстреливать из дальнобойных орудий. 8 декабря воины  20-й армии под командованием А.А. Власова освободили Красную Поляну и начали контрнаступление.

Раньше посёлок назывался Поляной, в нём с 1850 года действовала хлопкопрядильная фабрика, принадлежавшая фабрикантам Крестовниковым, а ныне  Красная Поляна — микрорайон города Лобни.

Один из жителей Носово, Николай Тимофеевич Григорьев (1893-1980) всю свою жизнь вёл дневники, из которых удалось узнать много интересного и о Битве за Москву. Вот, что писал Николай Тимофеевич в своём дневнике: « 1 января 1941 года. У меня есть предчувствие, что 1941 год ничего не сулит хорошего человечеству.

22 июня 1941 года немцы неожиданно напали на наши города и бомбили их с воздуха без объявления войны. Итак, война началась.

22-го июля немецкая авиация  в 10 часов вечера и до 3 утра в первый раз бомбила Москву. Наделали много пожаров и кое-что разгромили, от нас было видно чудовищное зрелище, как горела Москва, и стреляла наша зенитная артиллерия. Светили сотни прожекторов, и стреляли сотни орудий, разрывы шрапнели достигали почти нашей деревни, картина была ужасная. Теперь немец летает на Москву ежедневно с 10-11 вечера и до 4 утра. Но уже к этому почти мы привыкли и смотрим на стрельбу как в кино, результаты его полётов ничтожные. Военных объектов почти не разрушено ничего, больше страдают строения и кое-что из мелких предприятий. Что будет дальше, посмотрим, его налёты на Ленинград отбиваются очень удачно и его туда не допускают. В Москву езда колхозников с продукцией и с молоком разрешается по справкам от колхоза, а ездят, как и раньше. Сейчас Москва стала гораздо просторнее, очень мало народу, разъехались кто куда подальше от Москвы.  С 15-го июля вводятся карточки на все основные продукты питания, и сейчас все получают по карточкам, даже промтовары. Очень много мужчин взяли в армию.

1 августа 1941 года. Везде, в том числе и у нас, роют блиндажи от бомб и снарядов. Мы тоже вырыли себе блиндаж на усадьбе у оврага, но самое главное, боимся, что как бы немцы не пришли к нам сюда.

Числа, кажется, 10 октября немцы, не взяв Ленинграда, начали наступать на Москву по направлению городов Тверь – Вязьма – Орёл и сразу же сбили нашу оборонную зону. После чего наша армия начала отступать к Москве, без особых боёв и лишь обороняясь пассивно. Вероятно, не хватило техники и снарядов, так говорят раненые красноармейцы и беженцы.

В Москве рабочим дали расчёт, заводы закрыли, кстати, закрыли и магазины. Началась сплошная анархия и даже грабёж. Начальство скрылось, предварительно забрав себе деньги и продовольствие, а народ бросили на произвол судьбы - как хотите, мол, спасайтесь, дело ваше. У нас в провинции райисполком разбежался, ОГПУ тоже и милиция. Кстати, в колхозе начали угонять скот, резать всё как попало. Не поймёшь, кто что делает. Оказалось, что никому ничего не надо, только бы спасти свою шкуру. Одни колхозники решили испытать свою судьбу до конца и все остались на месте дома, потому что бежать некуда – везде хаос и голод.

30 ноября, пользуясь деморализацией наших войск, немцы прорвали фронт от Солнечногорска и Клина, почитай, без препятствий хлынули в брешь на север. И уже к 25 ноября были в Рогачёво и Яхроме Савёловской ж/д. 30 ноября вечером припожаловали со стороны Мышецкого и Озерецкого на Поляну. Появились на танках и автомобилях и без выстрела заняли Поляну и Пучки. В то же время ещё раньше заняли Владычино, часть Поярково и были даже в Лунёве.

1 декабря утром, видя, что кругом нет ни одного красноармейца (так оно в действительности и было, у нас во всех деревнях не осталось ни только воинских частей, но даже ни одного солдата) немец и пошёл: Горки, Лобня, Катюшки, Клязьма, прямо на Москву, в уверенности туда ворваться. В то же время другая группа немецких войск вышла на Ленинградское шоссе. Исаково, Поярково, Жигалово – такой обороны рубеж.

Наше Носово оказалось почти окружено немцами и смиренно ждало немцев и его новых порядков. Но дело вышло не совсем так, как ждали немцы. Немецкие войска, шедшие на Москву походным маршем, наткнулись 1 декабря около Лобни, Киёво на по-доспевшие наши войска и застряли в Горках и Катюшках. И дальше продвинуться не могли.

2 декабря в Носово подошёл полк красноармейцев, а 3 декабря ещё и артиллеристы в большой колонне. Позже подошли войска со стороны Лобня – Луговая и, заняв позиции кругом на полях Катюшек и Лобни, 4 и 5 декабря повели общее наступление с хо-рошей подготовкой артиллерии и миномётов. Огнём артиллерии Поляна была превращена почти в развалины, но выбить немцев из кирпичных зданий было нелегко.

Ещё в ночь на 7 декабря немецкие бандиты сожгли начисто деревню Катюшки, оста-лись только два дома. Чувствуя себя почти окружёнными, так как наши войска зашли  им в тыл со стороны Белого Раста и Никольского, немцы уже 7 декабря начали гото-вить отступление; а ночью на 8 декабря спешно удрали с Поляны, предварительно со-жгли дотла ; Пучков и половину Поляны, убежав через Мышецкое, бросив на Поляне много машин, мотоциклов и прочего имущества.

Результаты нашествия этих культурных бандитов таковы:
      1. Ограблена и сожжена дотла деревня Катюшки.
      2. Ограблена начисто и сожжена больше половины Пучков.
      3. Ограблено всё население рабочего посёлка фабрики «Красная Поляна» и сожжена часть домов поселка. Зарезаны почти все коровы, поросята, куры. Имущество брали не только ценное, а также ручную мелочь, вплоть до игрушек и прочих безделушек. Большинство одежды, особенно меховой и тёплой, надевали на себя или на ноги, так как морозы были до 30 градусов, а немцы были одеты буквально по-летнему, в ботинках. Жуткое зрелище представляли они во время отступления! Во что они только не были одеты и походили на какую-то банду разбойников.

Ушли, последние бандиты ушли утром 8 декабря, оставив о себе недобрую память. Большинство людей посылают им проклятия. Сейчас немецкие бандиты бегут от наших войск под Клином и Солнечногорском без оглядки, на своём пути сжигают деревни, и вечером видно далеко зарево на западе и северо-западе. Странную картину можно было наблюдать 8 декабря вечером, когда бандиты отступали и сразу зажгли Озерецкое, Рыбаки, Мышецкое, Агафониху, Владычино и Лунёво. Весь северо-запад пылал, и жутко было смотреть даже со стороны, а что перенесли бедные жители этих деревень! Это ужас, да ещё зимой! Сейчас они спасаются в землянках, некоторые перебрались к родным в не сожженные деревни и в казармы на Поляне; а Поляна представляет страшный вид: всё разрушено снарядами нашей артиллерии и немецкими поджогами. Дом № 105 сожжён немцами и частично разрушен нашей артиллерией, два деревянных дома № 22 и № 23 сожжены совсем, одна казарма сгорела, а на корпуса фабрики даже страшно смотреть. Труба фабрики, подбитая снарядом, упала 12 декабря от сильного ветра. Клуб сожгли немцы, все уцелевшие здания пробиты пулями и снарядами и уцелели каким-то чудом. Везде выбиты стёкла. Спаслось большинство рабочих, нашлись убитые, есть и пленные.

Наше Носово пережило тоже много ужасных моментов. Сидя в землянках, так как Носово было по существу фронтом, от нас войска шли в наступление, а кругом стояла вся армия и била по Поляне. Немцы били по Мышецкому, Албову и кругом – и даже по нашей деревне. Все наши усадьбы испоганили воронками от мин, и одна мина упала в пяти шагах от нашего хранилища.

15 декабря 1941 года. Немцы не спеша удирают всё дальше и дальше от Москвы, пре-следуемые безостановочно нашими героями-красноармейцами, и, оставляя на своём пути в необъятных русских лесах, полях и глубоких сугробах огромное количество своих убитых и замёрзших солдат и военное имущество, в особенности много разных машин. И в свою очередь, мстя за это позорное бегство из России, они на пути своего отступления превращают всё в пустыню, сжигают деревни и города, разрушают и грабят, убивают население, в особенности крестьян. Эти несчастные люди переживают сейчас неописуемые муки и страдания, так как они уже второй раз переживают ужасы фронта да ещё плюс длительное пребывание в лапах врага. Мне кажется, трудно представить большее несчастье на свете, чем то, которое переносит сейчас народ в зоне войны. Сейчас наша армия приближается с боями, и, по-видимому, жестокими, к городам Брянску, Гжатску, Великим Лукам. И в ближайшее время предстоят жестокие бои за ряд городов, имеющих большое значение.

Надо учесть, что эта победа стоит нам огромных жертв. Так как немец жёстко сопротивляется за каждую деревню, за каждую горку и удобное место. И самое главное, что все это происходит в самую жестокую зиму, какую давно не помнят. Морозы в 30-35 градусов стали общим явлением, и такая жестокая зима с морозами стоит со дня прихода к нам немца, то есть с 1 декабря 1941 года. И вот уже два месяца не было дня, чтобы мороз был менее 25 градусов. Это днём, а ночью всегда 35, а то и 40 градусов. Это прямо ужас! Всё промёрзло, везде холодно. И надо иметь нашей армии особенное мужество и отвагу, чтобы вести наступление в такое проклятое время. Кроме того, несмотря на морозы, навалило снега на целый метр глубиной. Вот теперь и представь себе, как можно воевать в такое время. Даже нам, русским, и то страшно. А что терпят голые немецкие грабители – это уж понятно каждому. Это им за грабёж и мучения России?

Теперь посмотрим, как живёт наше колхозное крестьянство и рабочие Красной Поля-ны. Крестьяне в деревнях, не разорённых, т.е. не сожжённых немцами, живут пока ещё не совсем плохо, так как кое у кого имеется пока свой хлебушек, но главное, имеется ещё картошка. Кроме того, получают хлеб по 300 граммов на едока в распредпаях. Но с каждым днём дело с питанием ухудшается. Свои запасы истощаются, и очень скоро, вероятно, придётся испытать все прелести голода. Мне кажется, это неминуемо по всем видам, даже с кормами и то дело обстоит очень плохо. Прошедшая повсеместно армия очистила все запасы кормов – сена и соломы. И сейчас их нигде нет. И цена сена сейчас уже доходит до 150 рублей за пуд, а соломы – до 100 рублей. Что будет к весне, трудно представить. Но и за эту цену купить корма на деньги трудно, а надо иметь какое-то продовольствие, например, муку, повал (комбикорм для скота). Сейчас, например, уже менял за пуд сена пуд повала, а за три пуда сена – один пуд муки, а картофель меняют на вещи, мануфактуру и прочие товары. И деньги постепенно теряют своё значение и ценность. Ещё более осложняет дело с питанием запрещение въезда в город Москву, куда проехать вообще трудно, по каким-то приглашениям. Москва вдруг стала недоступным местом. Понять трудно, так как, когда немец подходил к самой Москве, и то туда ездили все, и даже без билета, а сейчас никак не пускают. Что за приглашения – непонятно.

Наше Носово в момент военных действий в нашей зоне с 20 ноября по 20 декабря 1941 года потерпело материально следующее:
1. Растащено войсками 40 тонн сена и 10 тонн соломы. В хранилище заморозили 5 тонн картофеля и растащили 8 тонн;
2. Взяли 6 лошадей с санями и упряжкой, зарезали 1 корову и общественного быка-производителя. Кроме того, у колхозников взяли много сена, соломы и картофеля, так что к весне колхоз не имеет ни лошадей, никаких семян, и только 7-8 тонн картофеля. А в других колхозах ещё хуже, а уж про сгоревшие колхозы и говорить не приходится. Там осталось одно – сгоревшие пепелища домов, даже смотреть жутко. Так что весна и лето будут ещё продолжением этой ужасной трагедии, и Бог знает, как мы будем существовать в дальнейшем!

26 января 1942 года. Красная Поляна сейчас потихоньку зализывает свои раны. Очень небольшое количество рабочих восстанавливает фабричное хозяйство, т. е. налаживает пуск электростанции. Главное сейчас – дать скорее свет и воду, а в корпусах фабрики, разбитых снарядами, убирают машины в одно здание с тем расчётом, чтобы весной кое-что пустить в работу. Огромное же количество рабочих ничего не знает – кто уехал в Долгопрудный, Лианозово – и живут без работы, без денег, на госпайке. С 20 января 1942 года паёк хлеба убавили до минимума, а именно: кто работает получает 500 грамм, кто не работает – 300 грамм и кое-что прочее – чуть-чуть сахару, крупы, рыбки, масла. Но всё это в таком ничтожном количестве, что прямо удивительно – подумаешь, чем же живут люди! И как они живы? Уже сейчас дело доходит до того, что рабочие поели кругом всех убитых и дохлых лошадей, оставшихся от фронта, и даже ходили за убитыми лошадьми в Каменку, Рогачёво, то есть за 40 вёрст, где было очень много убитых немецких лошадей. Но теперь и там уже нет. Чем жить дальше, трудно сказать. Живут рабочие в разбитых казармах и прочих домах. Окна забиты фанерой, отапливаются своими дровами маленькими печками, везде грязь и дым, темнота. Бани пока ещё нет. Холод ужасный, так как морозы сейчас 30-35 градусов, и такое уже почти два месяца. Вид рабочих очень плохой. Все грязные, неумытые и рваные и представляют собой табор цыган в полном смысле слова. До нормальной жизни на фабрике ещё очень далеко. И рабочим предстоит вынести ещё много горя и лишений в будущем. Сейчас они ходят по деревням и меняют вещи на картофель, но эта операция проходит очень трудно, так как у крестьян у самих ничего нет. Вот и всё, что можно сказать про текущий момент. Хорошего ничего нет, плохого слишком много. Не передать словами».

К этим дневниковым записям можно добавить следующее: жители Носово похоронили     погибших воинов в братской могиле на опушке леса. На братской могиле возведён па-мятник — стоящие на постаменте солдат и скорбящая мать.

В 2006 году в Носово был также установлен памятник  одиннадцати жителям деревни, павшим в годы Великой Отечественной войны.