Мишка

                Светлой памяти моего дяди Михаила и отца Алексея.

 Девятилетний Мишка  страдал третий  день.  Мамины роды были долгими и мучительными. Каждый её стон и крик вонзались острыми иголками в его маленькое сердце. Было больно,  нестерпимо больно.

  Шёл 1928 год. Глухая белорусская деревня утопала в осенних дождях. Лес, который подходил почти к самому дому, шумел угрожающе и надрывно.

  Все эти дни Мишка не находил себе места. То он подходил к матери,  убирая со лба её мокрые  от пота пряди волос, то, накинув свитку, убегал в лес, и,  прижавшись к мокрому стволу дерева, плакал навзрыд.

  На третий день на свет появился Лёшка: с густой чёрной шевелюрой,  весь сморщенный,  крикливый и,  как тогда  казалось Мишке, очень некрасивый.

  Через несколько часов мама уже суетилась возле печки, пытаясь наверстать упущенное время. В доме запахло свежеиспечённым хлебом и спокойствием.

  - Отдохни, Пелагеюшка, не суетись, - говорил отец, но она только отмахивалась.
К вечеру мама слегла. Открылось кровотечение.  Испуганный отец запряг лошадь и по бездорожью помчался в соседнюю деревню за доктором.

Мишка дрожащими руками обнимал мать, и как заговорённый повторял снова и снова:
  - Ты только не умирай, мамка, ты только живи…

  К утру, когда, наконец, отец привёз доктора, мама умерла.

  «Я буду обязательно лечить людей, потому что ненавижу смерть!» Это решение Мишка принял окончательно и бесповоротно, стоя над могилкой  самого родного человека на свете.

Лёшку отдали на воспитание дальней родственнице, а отец через год снова женился и у Мишки появилась мачеха, которая пришла в дом с двумя своими дочерьми.
Мишка учился в школе, помогал отцу на небольшой пасеке и каждые выходные навещал Лёшку.  Доброе сердце старшего брата сжималось от жалости:  Малыш был чужим и у двоюродной тётки, и в  родительском доме.
  С каждым годом братья становились всё ближе и родней.
  Лёшка рос послушным и не «злобливым»,  несмотря на  своё трудное и незавидное детство.

  Когда Мишке исполнилось 15 лет, по совету того самого доктора из соседней деревни,  он засобирался в Могилёв, поступать в  фельдшерскую школу  на фармацевта. В то время в Белоруссии их было всего две: в Могилёве и  Витебске.
  Перед отъездом он подошёл к брату, взял его маленькие ручки в свои ладони и проговорил:
  -Потерпи немного. Я выучусь, устроюсь на работу и обязательно тебя заберу. Верь мне.
Лёшка не плакал. Он верил.
  -Я буду ждать, - только и прошептал он на прощание.

  Прошло ещё три года. Мишка окончил школу  с квалификацией – помощник провизора и был направлен на работу  в небольшой полесский городок Чаусы начальником аптеки.
Боже, каким же это было счастьем для паренька в восемнадцать лет! Но мечта стать врачом  жила в нём и крепла.
  Иногда, по  вечерам,  лёжа в кровати,  он представлял себя  известным хирургом в белом халате и обязательно в очках, для большей  солидности.  Через какое-то время он возвращался  «на землю»,  вздыхал,  и думал о том, что  надо ещё поставить на ноги Лёшку, а уж потом идти дальше, к своей мечте.

  Проработав всего лишь полгода,  в грозном 1937 году  Михаил ушёл служить в ряды Красной Армии.

  Но, как же, всё-таки, непредсказуема  судьба,  какие  невероятные ходы она порой совершает, вопреки всякой логике,  когда  у человека есть мечта!
  Во время службы,  смышленый и исполнительный,  Мишка получил  направление на дальнейшую учёбу  в Ленинградскую  Военно- Медицинскую академию. Это было везением, радостью и счастьем!

А двенадцатилетний Лёшка  учился в школе и ждал. Ждал уже шесть лет. От брата приходили тёплые письма. Иногда он приезжал и рассказывал, что скоро они вдвоём  будут жить в большом городе, и уже новый учебный год, с сентября 1941 года, Лёшка должен был начать  в новой Ленинградской школе.

Но, война, страшная и жестокая, вдребезги разбила все планы.

Михаил ушёл на фронт  в звании военного фельдшера.

«Кровавая мясорубка» - эти два слова стояли у него в голове. Первые месяцы войны были невыносимо тяжёлыми. Привыкнуть к смерти было невозможно. Привыкнуть к  физической и душевной боли, которую он видел каждую минуту,  было тоже невозможно. Но война есть война. Там свои правила и законы.

    В середине 1942 года в медсанчасти, где служил Мишка, появилась новая медсестричка Галина. И.....парень  влюбился. Робко и несмело он проявлял знаки внимания, и девушка ответила ему взаимностью. Мишка называл её ласково Галиночка, что  в переводе с белорусского  означало «веточка». Буквы «г» и «ч» звучали  в его устах глухо, тоже по - белорусски, но очень нежно. Галя смеялась, обнимала Мишку, и в знак благодарности за такое произношение, всегда его целовала.

  Немцы зверствовали на территории Белоруссии. Везде полыхал огонь. Деревни горели одна за другой.  Тринадцатилетний Лёшка помогал партизанам и ждал «своих».  Особенно жестокими, как вспоминал он позже,  были венгры и румыны. Местные называли их  «мадьяры». Карательные отряды  «мадьяр» не щадили никого.
  Война шла по Советской земле.

  Осенью 1943 года, уже  будучи в звании командира санитарного взвода, Михаил и Галина решили пожениться.  Но, 14 сентября, попав под шквальный огонь немцев, помогая раненому бойцу выбраться из-под обстрела,  Мишка был смертельно ранен в грудь.  Его не спасли. ..

Посмертно он был награждён  Орденом Отечественной Войны 1-ой степени.

  После освобождения Белоруссии пришла похоронка.  Лёшка осиротел во второй раз.  Слёз не было, ненависти – тоже. Надо было жить дальше…

  Качанов Михаил Пименович был похоронен в Орловской области,  возле небольшого хутора Пеурь, на опушке леса.

  Через несколько лет после войны,  повзрослевший  Лёшка навестил могилу  старшего брата. Вместе с ним была и Галина. Она гладила скромный памятник, прижавшись к нему щекой,  и что-то шептала дрожащим голосом, но что именно, Лёшка так и не смог разобрать.

Прошло много лет, и мой отец, Качанов Алексей Пименович, до самого преклонного возраста, почему-то, всегда смахивал слезу с глаз, когда  слышал старую, незатейливую, и, казалось бы, весёлую песенку:
«Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня? 
Самая нелепая ошибка, Мишка, то, что ты уходишь от меня»…               
Причину этих слёз я узнала гораздо позже, когда стала совсем взрослой.

Вечная память тебе, герой, Качанов Михаил,  и вечная память тебе, папа, Качанов Алексей! Я люблю вас, братья,  я люблю ваши бессмертные души,  я люблю вас так, как вы любили друг друга…
 P. S.
А Галиночка так и не вышла замуж. И теперь уже никто не узнает почему…..

На фото Михаил. 1939г.
                22.06.2022г.