Глава 16. Веселый Первомай

18+. Глава содержит нецензурные выражения и упоминания о женских нестандартных отношениях.


Праздник 1 Мая, – День международной солидарности трудящихся - в возрожденном Советском Союзе был красным днем календаря. В более спокойные времена на «Заре» в этот день бойцов не мучили тренировками и тактическими занятиями, а давали расслабиться. В разумных, разумеется, пределах.

Увы, в этом году, в связи с последними событиями, красный день календаря пришлось упразднить. Ограничились лишь поздравительной речью Ковуна и железным обещанием Иоффе перенести праздник на более спокойное время. Дэвида Аркадьевича все уважали, и  утром первого числа высокие эфиры базы «Заря-21» были полны многочисленных пожеланий всего хорошего молодому командующему. За глаза, конечно… Метеорологи тоже внесли свою лепту в пожелания, неожиданно устроив после обеда грозу и проливной дождь. Ну а чего, если праздник перенесен, надо создать еще более тусклую и унылую атмосферу, а заодно и воздух очистить! Сам Иоффе, как и подобает ответственному руководителю спаянной команды единомышленников, отправился к металлургам – осматривать привезенный со вчерашнего поля брани изуродованный металлолом, который сутки назад был грозной военной техникой врага. А стрелкового оружия насобирали гору и маленькую тележку.

Вместе с металлургами, изучавших состав брони и ставившими метки на шкурах поверженных бронированных монстров, на приемной площадке, которая сейчас напоминала большую свалку, дежурили и роботы-медики. Для порядка и упокоения трупов. Лечить здесь уже было некого, - машины извлекали из недр техники то, что еще вчера было живыми людьми. После чего многотонные железки начинали резать мощными резаками на части, удобоваримые для плавильной печи.

Технику таскали на графском «Нептуне» молодые сержанты Макаров и Сыч, под руководством седого, мудрого Баззаева.

Сама графиня, помещица, рабовладелица, крепостница, большой друг советского народа и просто хороший человек, получила с легкой руки Иоффе полноценный выходной, и возможность отметить праздник трудящихся всех стран честь по чести. В отличие от самих потомственных трудящихся, которым надлежало трудиться, -  не графья же! Надев новый наряд, - шелковую кремовую блузу, летнюю белую шляпку и длинную широкую юбку в пол, - довольная угнетальница трудящихся с большой корзинкой под рукой стучала каблучками по направлению к медпункту, к своей подруженьке Иванниковой. А вечером графиня собиралась заглянуть к новой подруге Изуми, - та просила погадать ей на любовь. Выглядывая из-под зонтика, сияющая графиня приветливо помахала ручкой бредущему мимо нее верблюжьей походкой подразделению десантников Титова, которым сегодняшний день подарил дальнюю дорогу, казенный полигон и тактические учения, а заодно и детальный анализ вчерашнего боя. Даже хоккейный матч сборных Евразии и Северной Америки из Атлантик-Сити посмотреть не удастся, разве что в записи!

А над контурами базы, над крышами, антеннами и верхушками деревьев гремели модные праздничные хиты, будто издеваясь над обитателями «Зари-21». Промокал под праздничным дождем флаг СССР – флаг победителей и освободителей, рабочих, фермеров и ученых. В сером пасмурном мареве горели лозунги: "С ПРАЗДНИКОМ ТРУДЯЩИХСЯ, ТОВАРИЩИ!"

Но советские трудящиеся, возмущенные отменой законного праздничного дня (а, заодно и оплатой сегодняшнего выходного дня по обычному тарифу), решили любой ценой отпраздновать светлый праздник народный, хоть и ближе к вечеру.

А еще на базе «Заря-21» была огромная оранжерея. Она располагалась недалеко от Площади героев Терранской Битвы, и ее пирамидообразный купол возносился к небу на добрых двадцать метров. Это был особый мир, огромное царство зелени, рай для ботаников и ад для кадровиков, которым до сих пор никого не удавалось соблазнить на должность заведующего оранжереей. Дело в том, что ставка заведующего была настолько мала, что нанять на нее можно было, как шутили в штабе, только пол-человека. Больше Министерство Обороны не выделяло. Поэтому должность поочередно спихивали на кого-нибудь из лаборантов-биологов из научного сектора, либо на кого-нибудь из прапоров-хозяйственников, которым эта оранжерея была, если честно, до красной звезды. Кто-то из кадровиков предложил спихнуть должность заворанжереи на графиню Жю Сет. И та даже согласилась. Согласилась, радостно восклицая, что теперь будет выращивать в оранжерее «полезные» растения. Это все хорошо, но чуть позже члены Военного Совета поскребли в затылке и стали соображать, – а что за «полезные» растения может выращивать женщина, открыто называющая себя ведьмой, прибывшая с планеты, где кокаин, морфий и другие наркотики открыто продаются с рук*? И кто потом за это будет отвечать? Поэтому Жю Сет сказали, что вопрос пока решается в верхах.

Впрочем, время от времени, гуриассийская графиня-ведьма в оранжерею-таки захаживала. И что-то там все равно выращивала. Биологи, которые по просьбе Ковуна, проверили ее посадки, вроде дали добро – ничего наркотического или запрещенного. Гуриассийский виноград, (в отличие от земного ярко-красный), какие-то грибки, которые она использовала в косметике. И интересное мясистое зеленое в черную полоску растение в полметра высотой, похожее на кактус без иголок, зато с индигово-синими цветками. Стелла говорила, что из этого растения делают снадобье для мужской силы и здоровья сердца. Но тут же оговорилась, что снадобье требует специальной подготовке, а в диком виде растение ядовито, чтобы «кактус» мгновенно не распилили на запчасти. Также от греха она поставила рядом с посадками предупреждение «Опасно, Едовито!», чтобы к ней претензий потом не было. Но, увы, как покажут последующие обытия, некоторым хоть табличку, хоть кол на голове  теши!

Итак, скоро сказка сказывается… Примерно в шестнадцать ноль-ноль, по окончании внепланового рабочего дня в царстве зелени, свезенной со всего Божьего мира, появились три добрых молодца. Старший лейтенант Машура и два сержанта: киевлянин Юра Стеценко и Костя Пудов, уроженец Северодвинска. Как ни в чем ни бывало они чинно-благородно прохаживались по дорожкам из битого камня, пока не добрели до заросшей лианами деревянной беседки.

- Никого, пацаны? – спросил Машура, воровато оглядываясь.

- Чисто, тащ старший лейтенант, - подтвердил Пудов, по прозвищу, разумеется, «Пуд».

Троица мгновенно проскользнула в зеленый холм мха и лиан, которые покрывали полуразрушенную беседку, почерневшую под влиянием оранжерейной влажности.

В беседке пахло мокрым деревом и плесенью, но настоящих мужчин это не смутило. Над столиком повисли микроботы-осветители, а на столе появились несколько стаканчиков, бутылка с этикеткой «Астронавт», несколько пакетиков сухого питьевого спирта, настоящий батон пшеничного хлеба и банка с огурцами. Ну и Пуд презентовал вяленное белужье мясо*, которое, конечно же, было бы лучше к пиву.

- Ну что, братва, - начал Машура, словно глава тайного общества. – В этот трудный год мы вынуждены отмечать праздник трудящихся вот в таких сложных условиях. Но, как пишут классики, нет таких высот, которые бы не взяли коммунисты. Продолжить священную традицию – это наш священный долг. И чтобы это не выглядело банальной пьянкой, предлагаю придать делу организованный характер.

Машура высветил на спикерфоне флаг СССР и торопливо зачитал подчиненным историю возникновения Первомая. Пуд и Стеценко тем временем наготовили закуску, как могли.

- Главное – мусора не оставить, - прошептал киевлянин Стеценко.

- Вынесем, - соощил Пудов. – Тащ стар-лейтенант, а что в этих пакетах?

- Это  - самый цимес, - поднял указательный палец Машура. – Я, короче, во время планового медосмотра на прошлой неделе, у главврачихи нашей видал целые залежи коробок. Глянул – а там вот такие вот пакетики. Сублимированный спирт, прикиньте? Там этих коробок штук десять, и в каждой таких пакетиков тьма-тьмущая! Ништяк! Ну я потихоньку три-четыре пакетика позаимствовал. Высыпаешь гранул десять-пятнадцать – она в реальный спирт превращается! Вот, зацените! Для праздника берег!

Машура вскрыл пакетик и высыпал прозрачные гранулы на дно металлической емкости. Пошла химическая реакция, гранулы стали превращаться в жидкость.

- А разбавить? – спросил Стеценко.

- А ты что, никогда спирт не пил что ли? – удивился Пудов.

- Нет, - развел руками Стеценко. – На шо вон мне был?

- Звякните Макару с Сычем, чтобы запивку захватили, - распорядился Машура. – Они уже закончить должны были. Учись, киевская интелигенция! Много можешь не насыпать, главное не дыши, когда проглатываешь. Потом сразу закусывай! Понял?

- Не совсем.

- Ну, сейчас поймешь… Рассказ-показ-тренировка до полного усвоения! Насыпали все? Ну, шо, братва? Да здравствует Первомай – день международной и межпланетной солидарности трудящихся! Поехали, как сказал в свое время майор Гагарин!

Опрокинули по первой. Стеценко, первый раз пробующий спирт, все же не соблюл инструкции, или сделал это как-то не так, потому что тут же присел на землю и с выпученными глазами начал кашлять и глотать воздух.

- Бля, говорил, дыхание задержи! – засмеялся Машура.  – Так себе слизистую сожжешь! Закусывай давай побольше!

- Заебись, хорошо пошла! – зажмурился Пуд, отправляя в рот немаленький шматок закуси.

- А то хорошо устроились, ****ь, в Первомай работать! – недовольно проворчал старлей. – Праздник отметить по-любому надо!

- Никто не знает, как наши в хоккей с амерами сгоняли? – спросил Пуд. – Я что-то в новостных лентах ничего не нахожу.

- Раз ничего нема, значит, продули, - прокашлявшись, сказал Стеценко.  – Если бы выиграли, уже бы по всем каналам трубили.

- Ну, хлопцы, между первой и второй промежуток небольшой,  - Машура насыпал собутыльникам еще по порции. Стеценко, на лице которого читалась печаль галактического масштаба, – буквально несколько гранул.

- Так… За что выпьем? Давайте выпьем за конец всех паразитов, живущих за счет трудовых людей! Чтобы их побыстрее кондрашка хватила! Короче: за ****ец фашистам и классовым врагам! – с гордостью провозгласил молодой офицер.

- Тащ старший лейтенант, а наша графиня – она, типа как тоже классовый враг? – спросил Пудов.

- А это вопрос не такой простой, - со знанием дела ответил Машура. – С одной стороны, да. Она там на своей планете помещица, ей земель лично принадлежит размером с небольшой район. И на нее там местное население работает, создает ей спекулятивные доходы. С другой стороны, - вроде как друг Советского Союза. Работает честно, ребят наших кучу вытащила из полной жопы! Работала, кстати, вместе с Иванниковой нашей в МЧС. Да и сама по себе – человек как человек, нормальная тетка. И поможет, и всегда прикроет, хоть и любит порой повыпендриваться. Так что Альваровна наша – это, типа, прогрессивный представитель дворянского класса. Типа как …Герцен. Или Чернышевский… Сама анархистка, за права женщин на своей планете борется. Ей только объяснить надо, что феодальные пережитки – это плохо.

- Дак Герцен и Чернышевский вроде как против монархии были, а Жю Сет за королеву, - возразил Пудов.

- Ну тогда…Достоевский,  - предложил Машура.

- Так Достоевский писатель был, а не помещик, - не унимался всезнайка Пудов.

- Да похуй вообще,… Чернышевский, Достоевский… Один хрен! – сплюнул Машура. не особо сильный в истории.

Послышался хруст веток и голоса. Заговорщики осторожно выглянули из своего убежища. Но то были свои, - к друзьям подгребли Макаров и Сыч, завершившие полеты на графском транспортнике.

- О, здорово, пацаны – поприветствовал их Машура. – Ну что, отлетались? Запивку взяли?

- Да, ****ец, таш старший лейтенант, - махнул рукой уставший Сыч. – И запивку, и закуску. Макар, расчехляйся!

- Как слетали-то?

- Да нормально… - ответил Макаров, доставая на стол пакет с натуральным апельсиновым соком и бутылку «Столичной». – Хотя тяжело, гнетущее ощущение… Техники развороченной полно, вся в крови. Броник вскрыли, а там, ****ец, - мыяо, кости, кровища! Некоторых от брони отскребали в прямом смысле слова! От тел склеившиеся головешки остались, или вообще растертая масса, из которой ноги в сапогах торчат. Где руки отдельно, где ноги… ****ец, короче… А там, где «Подснежник» применили, там людей ровным слоем по дну техники размазало, как варенье по хлебушку!

- Ну, сами виноваты, - пожал плечами Сыч. – Кто с мечом к нам придет, тот этим мечом по хлебалу и получит!

- Строго говоря, это мы на их планете находимся, - заметил Макаров. – Получается, что это мы с мечом пришли?

- Это что за коллаборационизм?! – набычился Машура. – Ты еще врагам посочувствуй! Они вон своих людей убивают и жрут. В нас атомными ракетами пуляются! Кстати, большую часть из них тетка Стелла сбила!

Опрокинули по стакану за тетку Стеллу и за ее корабль… В этот момент в зарослях вновь послышались человеческие голоса. Перед потаенной избушкой появилась десантура, - Голованов, Спенсер, Корытько, Касымов. В полевых комбезах, заложив руки в карманы, насвистывая, они оценивающе вышли к беседочке:

- Не вкуриваю, а что здесь молодые делают? – ухмыльнулся сержант Голованов. – Малым «Спокойной ночи, малыши», и в люлю! Так, летающие паяльники, освободите место старшим!

- Че?! Это кто тут старший?! – подскочил на месте Машура, единственный здесь офицер. – Это что за блатота тут образовалась?

- О, и старлей всем безобразием рулит! – засмеялся марсианин Спенсер.

Шутки про возраст возникли не на пустом месте: в летчики, в основном, набирали молодежь, в районе двадцати-двадцати пяти лет, не считая, конечно, законтрактованной Жю Сет и многоопытного Баззаева. Десантники-штурмовики были в среднем на пять-семь лет старше, и поэтому с высоты возраста и опыта смотрели на молодежь свысока. Даже на Машуру, которому  К тому же они сражались в самой гуще боя, а пилоты коптеров и транспортников в основном доставляли бойцов в нужный квадрат и уходили. Хотя, конечно, когда дела шли туго, огневая поддержка  коптеров была неоценимой.

-Товарищ старший лейтенант, непорядок! – встал Голованов руки в боки. – Это наша поляна!

- И где написано? – не согласился Машура. – Кто первый пришел, того и поляна, старый закон!

- Товарищи, а чего мы ссоримся? - раздался голос разума в лице Стеценко. – Чем народу бильше, тем стол богаче!

- Ну что ж, и то верно! – вздохнул Голованов, понимая, что выжить транспортников не удастся. – Ладно, детвора, двигайтесь! Принимайте запас горючего! А чего, Дед Базай не пришел?

-Нет. У него «виртуха»* сегодня, кто-то из родни на Земле женится. Его тамадой позвали, вот будет отсюда свадьбой руководить!

- Вот поганая работа! На Земле за столом пьют, едят, а ты в пол-сотне световых лет от них, сидишь и слюной давишься!

- Ну что же, служба! Я думаю, Базай тоже не с пустым столом тамадить будет!

Спенсер и Касымов принялись выставлять бутылки и выкладывать разную снедь. Десантники, кстати, тут же прикатили сюда массивную металлическую урну, чтоб не поганить землю-матушку.

- Природу беречь надо! – поучительно сказал Спенсер, тридцатилетний рядовой-контрактник. – Вы, земляне, привыкли к живой обстановке, вот и не цените. А у нас на Марсе каждый кустик – дар богов!

- Слушай, Марс, давно хотел тебя спросить, - заинтересовался Машура. – А тебе на Земле или здесь ходить не тяжело? У вас же вроде сила тяжести меньше!

- Поначалу тяжело, на руки и на ноги как будто гири повешены, - согласился Спенсер. – А потом через гимнастику, через упражнения привыкаешь. Мы-то дома тоже не под открытым небом лазаем! У нас в помещениях полуторная сила гравитации, посередине между земной и марсианской. Зато, когда домой прилетаешь, порхаешь, как на крыльях!

- У вас когда там атмосфера нормальная будет?

- Обещают к две тысячи четырехсотому... Но уже сейчас семь процентов кислорода, между прочим. Раньше-то вообще меньше одного процента было! И наращиваем производство!

- А вот тебе на Марсе нравится?

- А как же, я там родился и вырос! - недоумевающе ответил марсианин.- Мне все эти холмы, впадины, долины, как тебе русские березки. Как вспомню вулкан наш, Элизий, по которому мы с пацанами лазали, аж, падлой буду, слезы наворачиваются! Домой хочется, землю пахать... В смысле не землю, а Марс! Ну ты понял, короче..!

- А Степа будет? – спросил Машура про Титова.

- Нет, не будет, - махнул рукой Голованов, - Заболел тащ капитан.

- Че так? Чем это? Он же сегодня с вами на полигон топал!

- Есть такая болезнь…, - с горечью в голосе ответил Голованов. -  Японская лихорадка называется… К Сайто он ушкондыбал. Как свободное время, так с разу к ней!

- Мутит?

- В душе не ебу! Не удивлюсь. Народ поговаривает, что у них раньше, до Болхиа, что-то было.

- «Нас на бабу променяяяял!» - вспомнил Касымов строки из русской народной песни про Степана Разина.

- Ну что попусту базарим?! – икнул Спенсер. – Давайте тогда, за содружество родов войск!

Вздрогнули… Кто-то уже пошел ломиться в кусты, чтобы освободить место для новой порции горючего. Выпивка и закуска уже перемешалась в кучу. Все, ради интереса, отведали сухого спирта Машуры, чтобы сравнить с настоящими напитками.


Так минута за минутой сложились в час. Хорошо хоть после работы не дергали… Начальство вроде как было на совещании с  Абилоном, у на случай экстренного вызова у каждого были телепорты и таблетки экстренной очистки организма, обладающие в том числе отрезвляющим эффектом. В кустах, где росли папоротники и небольшие по размерам рододендроны*, воины Отечества уже протоптали неплохую просеку. Урна вскоре была уже переполнена мусором. Бойцы в алкогольной эйфории уже не думали о маскировки, и лошадиный ржач отражался от стеклопластиковых панелей купола оранжереи. Половина личного бухающего состава уже соревновались друг с другом в ловкости и силе. Группа ребят играла в «слона», но так как бойцы уже прилично приняли на грудь, то и «слон» каждый раз получался неустойчивый. Спенсер учил  Стеценко, Касыма и Сыча играть в покер. Машуре по его просьбе прислали с телепортом гитару, и теперь он, в одной футболке (китель повис где-то на ветке), сидя на заплесневелом каменном поребрике, терзал струны, завывая какую-то старую курсантскую песню.

Дым курящих молодых самцов поднимался к куполу и сводил всю работу зеленых растений по выработке кислорода на нет.

А под столом уже сидела, облизываясь, небольшая ручная химера. Это было не явление синей белочки, а реальное живое существо. Химеры обитали в одной из звездных систем, куда добрались земные экспедиции, и некоторые зверюшки вполне прижились у землян в качестве домашних животных. Чтобы представить себе живую химеру, надо вообразить существо, похожее на кошку, но покрытое не мягкой шерстью, а чешуей и костными шипастыми наростами, как ящерица-молох, огромными глазищами в пол-морды и маленькой зубастой пастью. К комплекту полагался довольно мощный мускулистый хвост-балансир и кожистые крылья, при помощи которых тварина весьма неплохо летала.

Зверушку презентовал на базу один из пилотов Гражданского Флота, который привозил на Болхиа снабжение. Первоначально, химера предназначалась в качестве домашнего питомца его маленькой дочке за хорошую учебу, но скотинка из дальнего Космоса решила показать характер и чуть не отгрызла ребенку палец. А нечего было таскать за хвост! В результате дерзкая тварь была сослана на окраины Федерации и поселена под купол оранжереи, ближе к природе. 

Сейчас животинка, которую нарекли Фросей, издавая скулящие звуки, сидела под столом и клянчила подачки у бойцов.

- Фроська, сидеть! – поманил животное куском искусственно выращенной краковской колбасы Макаров.

Тварь послушно опустилась на задницу, моргая большими выразительными глазищами-семафорами и была вознаграждена. Сожрав колбасу, Фрося взлетела, описала пару кругов над отдыхающими (спасибо, что не нагадила), и опустилась на плечо музицирующему Машуре. Того это ни разу не смутило. Больше мешало, что животное было отнюдь не мягкое и пушистое:

- Фроська, не колись, зараза! Убери колючки свои, дура!

- Надо было мангал взять! – сказал Голованов. – Шашлыки бы забацали! Не, Фроська, не из тебя, не сцы!

- Ты чего? Шашлыки в оранжерее? Это уж сразу под увольнение!

- А чего, прошлым летом мы в брошенной крепости у шоссе День Октябрьской Революции* отмечали! Как раз на нас тогда аборигены полезли… Мы, как мушкетеры у Дюма, жрали шашлыки, запивали пивом и отстреливались. Мушкетеры в романе час продержались, а мы три часа!

- Это когда ваши контракты аннулировать хотели? – спросил Машура.

- Ага. Нас тогда Ковун отстоял… Зато есть, что потомкам рассказать! Под красным флагом, под пулями врага, пиво и мясо…Романтика! Гимн Союза им пели! В ГалаТубе триста тысяч просмотров, двести тысяч лайков, если что! Завтрак под пулями – это почетно!

- Мужики! Зырьте, я посадки ведьмы нашел, - раздался из кустов голос Сыча.

- Ла ладно?!

Компания, словно танки, ломанулась через заросли, посмотреть, что выращивает графиня. Один из буйных молодцев, увлеченный вращением планеты, бухнулся прямо на сыру землю, оцарапавшись о колючие кусты.

- Бля, яка дура здесь эту ***ню з колючками посадила! – раздраженно выкрикнул Корытько, морщась от боли.

- Иванникова. Это ее розы. Тебе ****а, Корытько! - коротко и лаконично констатировал Машура. – Она за свои цветы тебе обрезание делает. Или сразу обрубание.

Он продемонстрировал Корытько маленькую табличку, где было начертано кровавого цвета буквами: «Роза Августа Луиза-1999. Rosa Augusta Luise-1999. Посажено 26.02.2338. Если какая гадина испортит, кастрирую! Доктор Иванникова И.Г.»

- Розумел, Корыто?! Готовь аппарат к отстыковке! В певцы пойдешь, сопрано петь будешь!

- Да?! – сразу сник украинец. – Та ладно, може не побачит? Один кущ зламав, и то трохи! Хлопцы, не сдавайте меня!

- Тут надо подумать, - в шутку нахмурился Голованов. – Ты договорись со мной, а я договорюсь с Фроськой, чтобы она на себя взяла. Фроську, авось, не тронет.
- Не стыдно на безгрешное животное списывать?! Да и не поверит она. Тут не химера, тут толпа мамонтов прошла!

-Вот ее грядка! – сказал Голованов. – Смотрите, пацаны, виноград, а цветом, как клубника!

- Это сорт ихнего винограда, - сказал знающий Машура. – Мельче нашего, но зато на каждой гроздочке ягод по двадцать.

- А красные ягоды, - это, типа, спелые или еще нет?

- Сейчас попробуем, - решительно заявил Голованов. – Он, ничуть не стесняясь, отщипнул пару ягодок от грозди и кинул в рот.

- Они ж немытые…, - сказал кто-то нерешительный.

- Ничего, мы столько спирта в баки позаливали, - любая бактерия сдохнет! – заявил сержант.

- Ну а как на вкус-то? Спелые или нет?

- Такие кисло-сладенькие… Типа нашей земляники… Если и недозрелая, то чуть-чуть совсем. Пойдет!

С этими словами Голованов по-хозяйски достал нож и отчекрыжил несколько гроздей.

- Э, Лех, ты что делаешь? – опешил Машура. – Это ж Стеллы нашей деляна?

- Да ладно, я три-четыре веточки, на закусь. Смотри здесь еще сколько! – Он указал на металлическую ограду с завитушками из бывшей имперской столицы, по которой змеилась инопланетная лоза, превращаясь в арко-алые и розовые скопления ягод. – Она и не заметит. А мы ей потом нашим виноградом отдадим. Семенами вон.. Еще спасибо скажет!

В это же время бойцы, посмеиваясь, читали предостерегающий плакат у «кактуса» с синими цветами:

- «Едовито»! – засмеялся Сыч. – Товарищ старший лейтенант, надо с Альваровной русским языком позаниматься! Правильно – «ядовито», проверочное слово, - «яд», а не «ед»!

С этими словами он достал красный карандаш и исправил неправильную букву на деревянной дощечке:

- Вот теперь порядок!

- Пацаны, а это то самое растение, от которого, типа, сердце хорошо работает, и *** стоит, как Спасская башня? – спросил Макаров. Он с товарищами обступил мясистое растение, торчащее в высоту на добрых полтора метра, внимательно изучая его взглядом.

- На кактус похоже из Южной Америки, только без иголок…

- Походу, то самое…

- Может, отрежем, попробуем…

- Так здесь же написано: «Опасно»!

- Та это она специально написала, шоб не сперли!

- Там ядовитая только мякоть,  а надо сок брать! В ней сок, как в кактусе.

- О, давай со спиртягой смешаем! Текилу сварганим!

- Да хорош вы! Мы что, мародеры что ли? Стелку разорять не дам!  -вдруг набычился Машура. – Хорош вам!

- О, как товарищ Машура за даму заступается, - гоготнул дерзкий на язык Голованов.

- И че?! Это наш товарищ боевой! – не уступал офицер. – Отставить!

- Да мы маленький кусманчик отрежем совсем, - попросил Спенсер. – Твоя графиня и не спалит ничего. – Ну, хотите, я все на себя возьму?! Скажу, что вы были против, а я потом все равно отчикал кусок!

- Хорош, старлей, заодно и проверим!

- А может, она что запрещенное тут выращивает? Знаете, товарищ Машура, она все-таки из угнетающего класса… - серьезным голосом сказал Голованов. А мы – Общетвенный контроль! Я, кстати, на гражданке, отвечаю, в Общественном контроле работал! У меня даже удостоверение есть, дома. Так что, на правах почти что народного депутата, настаиваю…

- Мы ей потом торт купим! Она сладкое любит, и забудет про свой кактус!

- Два торта купим. Даже так, один купим, один я испеку! Я ж действительный повар-кондитер по своей третьей «корочке»!

- Это кому это вы торт купите? И что вы тут резать собрались? – вдруг раздался важный, начальственный голос, с хрипотцой.

Все смолкли. По дорожке к ним приближалась кара Божья, в лице подполковника Ковуна Павла Андреевича, капитана Ристича и майора Джозефа Лурье. Причем француз и серб держали в руках небольшие чемоданчики.

- Я не понял, товарищи бойцы, почему в таком виде? Почему пьяные в стельку? Так, из каких подразделений? Десантники? Прекрасно! Транспортники-ремонтники? Тоже хорошо! Да тут и комроты собственной персоной! Машура, бляха-муха? Это что за повальное разложение личного состава?!

- Мы…товарищ подполковник…по самому важному случаю… - запинаясь, пролепетал старлей. – Сегодня же Первое Мая… День, это, … солидарности трудящихся…

- Да, я смотрю вы насолидаризировались уже, - нахмурился подполковник. – Вот, товарищи офицеры, что делать будем? А если сейчас в бой?!

Компания бухой молодежи молчала, про себя молясь, чтобы все решилось как-то само собой. Комитетчик строго глядел на солдатско-сержантский состав, Ристич делал каменное лицо и смотрел в потолок, чтобы не заржать, а Лурье старательно изучал ствол дерева гинкго, завезенного сюда из Крыма.

- Кто ответственный за данное мероприятие?! – грозно проревел Ковун. – Фамилия?!

Повисло не ловкое молчание, потом Машура, сглотнув слюну, сделал шаг вперед:

- Я…товарищ подполковник.

- «Я», - это кто?! Президент России Владимир Путин*?!

- Никак нет…Старший лейтенант Машура…

- Трибунал! – прогремел Ковун. – В то время, как персонал базу доблестно обороняется от превосходящих сил аборигенов, они тут пьянки устраивают!

- Товарищ подполковник, разрешите… - тут же сделал шаг вперед Алексей Голованов. – Никак нет, не один старший лейтенант Машура. Я тоже…

- Мы тоже, - сделали шаг другие десантники. – Чего одних транспортников-то наказывать?

- А вас, рядовые и сержанты, никто не спрашивает! Хотя, да, звоночек Титову… А где капитан Титов? Нет его?! Сейчас вызовем…

- Товарищ полковник, може не требо тако строго? – тихо сказал Ковуну Ристич, с трудом сдерживая улыбку. – Да, е кршенье дисциплины, но с друге страны монцы е политически грамотны.

- Да, mon colonel, бойцов тоже можно понять, - поддержал серба представитель Европы.

Пузатый Ковун и его соратники-европейцы сейчас выглядели как римские цезари, пришедшие карать мятежный плебс. Ковун, делая строгое лицо, вроде начал смягчаться:

- Машура! Ты хоть бойцам лекцию прочел о значении данного праздника? Или вы тупо нахрюкаться собрались?!

- Так точно, прочел, все как полагается! – воспрял посеревший Машура. Его поддержали подчиненные.

- Ну…тогда… Плохое, конечно, неорганизованное получилось, но все же…торжественное мероприятие… Ну что, товарищи офицеры? Примем во внимание смягчающие обстоятельства?

- Примем, товарищ подполковник.

- Примем, если только….

- Короче, бойцы, сержанты и младшие офицеры! – заревел чекист. – Закроем глаза на вашу несознательность, если горючим поделитесь! А с нас, в свою очередь, закусь, мы тоже не с пустыми руками!

- Так точно! – закричала радостная молодежь.

- Ну тогда валяйте, ведите к своему редуту!..


Спустя час…


- …А наутро вся родня, вся станица зна-а-а-ла
Як дивчина казака крепко целовала!

Веселый подполковник Ковун «вышел на орбиту»... Красный, потный от хмеля, снявший китель и повесивший его на ветку какого-то хрен знает зеленого раскидистого куста, чекист был абсолютно счастлив.

- Машура! Тебя Иванникова не убьет, когда узнает, что ты у нее спиртягу стырил?!

- Да, товарищ подполковник, я буквально четыре-пять пакетов! У нее там коробок целая колонна!

- И что я в свое время на «мед» не пошел? – посмеивался захмелевший Лурье. – Неплохо быть врачом!

- Плохо… - поднял указательный палец красный Ковун. – Спиться…можно к хренам!

Тут же перед грозным ГэБэшником возникли бойцы с тарелкой, с наскоро нарезанными бутербродами:

- Будете, тащ полковник?

- Спасибо, ребята, буду… Налейте «Столичной что ли». Пацаны, наворачивайте колбасу, не стесняйтесь!

- Павел Андреевич, а шта е то? – удивился Ристич, доставая из чемоданчика новую снедь. – Водка «Еврейская»?

- Так это от Иоффе, - ответил Ковун. – Он нам презентовал… Там еще что-то из еды должно быть…

- Е…- усмехнулся танкист. – Что е «кошерное сало»?! Так бывает? Евреима разве свинетину може ести?

- Че? – удивился Ковун. – Кошерное ЧТО?!

- Вот…  Сами поглядите,  -Ристич протянул парням упаковку сублимированного редкого продукта.

- Охренеть… Чего только евреи не придумают! – усмехнулся Ковун. – Иоффе сказал, что ему посылку с Земли, с Умани* прислали, и там вот это!

- А сам Иоффе будет? – спросил Лурье.

- Нет… - махнул рукой упитанный кубанец. – У него йога!

- Что у него?!

- Йога! Медитация! До двухсот лет дожить хочет! – Ковун  достал сигарету, закурил, - Пацаны! Куда у вас тут сорить можно!
- Эх, костерок бы сейчас…

- Давайте уже выпьем, господа! – предложил Лурье. – Я бы хотел предложить тост.

Ковун прыснул со смеху, бухнувшись на траву. смутив француза. За час Павел Андреевич накидался прилично, попробовав почти из каждой бутылки. В свою очередь натуральное кубанское сало, выращенное на ферме станицы Старокорсуньской Краснодарского края, пришлось очень даже к столу.

- Еще один … «господин»! У нас по-старорежимному только два человека объясняются: Жосеф, да Стелла. Джо! Давай, садись на машину времени и крути педали в сторону прогресса!

- Так точно, господин… mon colonel*, - согласно поднял бокал майор. – Вы знаете, это очень хорошо, что здесь собрались самые разные чины – от рядовых до полковников. Так мы можем еще прочнее ощутить свое единение перед силами деструкции, перед силами распада, если угодно… Солидарность, единение, как угодно… Предлагаю выпить за единение!

- Поддерживаю! – благословил тост комитетчик. – Джосеф! Слушай, хотел тебя спросить, а ты с ребятами из бывшего концерна Вырока давно контактировал?

- Да уж больше года, Павел Андреевич, - ответил Лурье, удивленно глядя на Ковуна. – Они мне место предлагали в одном из филиалов в Центральной Америке. Но я-то в то время уже по военной линии работал.

- А ты сам на них вышел, или они на тебя?

- Они на меня, - ответил француз. – Я одно время работал с ними по вопросу создания оборонительных программ, в том числе для армии ЕС. Но какое значение это имеет сейчас, через год? Если надо, я примерно вспомню, о чем конкретно шла речь…

- Да ладно, расслабься! – по-приятельски махнул рукой Ковун. – Так, думки думаю… Хрень это все, ты прав… О-па, гляньте пацаны, Фроська пожаловала! Ефросинья! Подь сюды!

- Так она отсюда и не улетала, тащ полковник! Сидела, закуску у нас клянчила!

- Так, а вы скотинке-то стопку поднесли за праздник? – недоуменно поглядел на бойцов хмельной чекист. – А то не по-людски как-то… Не по-русски, я бы сказал…

С этими словами полковник, покачнувшись, встал с места, бросил несколько гранул спирта в стакан. Потом взял хороший шмат сала, от души макнул его в спирт, после чего поднес зверю, водрузив сало на ветку, как на древко. Бойцы с интересом смотрели, - возьмет зверюга или не возьмет?

- Павел Андреевич! Буде тварьину спаивать! – неодобрительно сказал Ристич.

- Цыц, Илюха! – погрозил пальцем Ковун. – Ну, Фрося, кысь-кысь-кысь,…

Зверюга недоверчиво принюхалась к угощению. Пару раз чихнула, видимо, чувствуя резкий запах спирта. Потом все же решилась схомячить. И, кашляя, вдруг стартанула к потолку, будто ракета.

- Воо! Будь здорова! – захохотал Ковун.

- Завтра опохмеляться прилетит, тащ полковник! – засмеялся Голованов.

- Я читал, что в старину в русских городах медведей по площадям водили и водкой их поили, - икнув, сказал Лурье. – Но чтобы химер…

Веселье достигло апогея. Слышались свистки, крики, возгласы… Кто-то начал бороться на руках, кто-то возобновил игру в «слона», причем к слоновым на несколько конов присоединились и старшие офицеры. В общем, казали богатыри силушку молодецкую. Кто-то уже выкладывал мозаику среди кустов, от непомерного количества спиртного. Уже никто не помнил, где чей китель висит, на какой ветке оставил головной убор… Расхристанный Машура вновь взял гитару и завел новую песню, на этот раз какого-то поэта из Стального века:

- Земля… Небо…
Между землей и небом – война!*

В это время из кустов показалась группа самодеятельных добытчиков, которые с воплями и гиканьем ломились через заросли, как стадо горилл. Только что не на четырех ногах… В руках они тащили кусок того самого растения, которое посадила Жю Сет:

- Бля! – выругался Машура, вскакивая с поребрика. – Я же сказал, не трожьте посадки Альваровны! Что вы как нелюди?!

- Да ладно, хорош тебе, Машура! Мы одно «ушко» отщипнули, самое маленькое!

- Общественный контроль!

- В нем содержимое, как во фляге плещется!

- Оно же ядовитое!

- Не-е-е. Оно «едовитое!»

- А ну цыц! – гаркнул Ковун. – В чем спор-то?

Бойцы, кто еще владел языком, объяснили чекисту, как смогли. Ковун с серьезным видом заслушал обе стороны, потом взял отрезанный кусок стебля и великодушно провозгласил, поднимая над головой пятерню:

- Спокойно, парни, я Дубровский! Вину беру на себя! Стелле отбрехаюсь, как-нибудь. Но больше ничего не трогать! Ну-ка, дайте спирта!

Ковун сделал в мякоти надрез, и в стакан со спиртом закапал прозрачный сок, почему-то пахнущий резиной. Накапав капель двадцать, Ковун попросил у Ристича пару обеззараживающих таблеток и бросил их на дно.

- Внимание! – заревел чекист. – Смертельный номер под куполом цирка! Пробую! Под мою ответственность!

Ковун, воздев указательный палец, торжественно поднял стакан с адской жидкостью, и опрокинул в свою усатую бегемотью пасть.

- Ну как, тащ полковник? – Собрание благородных сеньоров замерло, ловя каждое движение чекиста.

Павел Андреевич скорчил гримасу, пожал плечами, - вроде, мол, ничего. Поднялся с лавочки…и вдруг, выпучив глаза, захрипел и повалился на траву, дрыгая ногами.

- Товарищ полковник, что с вами?! – сорвались с места бойцы. Кто переворачивал бьющегося Ковуна на спину, кто спешно расстегивал верхнюю пуговицу рубашки. Машура, Ристич, вмиг протрезвев, подбежали, выдергивая из поясов экстренные пачки с антидотом. Подоспел и Лурье со шприцом-инъектором.

Только вот в ту же секунду задыхающийся Ковун скорчил смешную рожу и, показав язык, заржал. У команды собутыльников астероид с души свалился:

- Товарищ полковник, ну вы… Ну вы шутник!

- Ладно, хорош вам! Спасибо, братцы, если помирать буду, откачаете! – продолжал гоготать Ковун, пока бойцы, нехорошо глядя на шутника, поднимали его на ноги.

- То есть можно?

В миг стаканы наполнились новой порцией живительного напитка, на этот раз вперемешку с соком гуриассийского растения. Некоторые шутники уже бодро заметили, что ощущают действие даров природы, и надо бы пойти позвонить своим девушкам. Кто-то, как водится во хмелю, пошел звонить бывшим… Вернулась за добавкой Фроська, на этот раз получив кусок кошерного еврейского сала в водке вперемешку с чудесным соком. Животное вновь стартовало с вертикального старта, вызвав всеобщий гогот. Над кустами парил никотиновый туман, а тропинки среди кустов уже можно было разглядеть, наверное, с низкой орбиты.

Пару раз кого-то из культурно отдыхающих вызванивали из подразделений, но ничего серьезного вроде не происходило. Только один раз позвонил Иоффе и приказал в обозримой перспективе всем закругляться. И убрать за собой мусор. Некоторые участники процесса к тому моменту мирно похрапывали под кустиками, изображая павших участников Куликовской битвы.

Эрудированный Стеценко вспомнил, что в древние времена праздник 1 мая имел еще одно значение. Точнее, ночь с 30 апреля на 1 мая, - знаменитая Вальпургиева ночь, праздник ведьм и всякой нечисти. Дескать, неподалеку от Киева была такая гора, где в данный период собирались члены ведьминских профсоюзов и занимались всякими непотребствами. Голованов возразил на это, что в Средние Века, особенно во времена «охоты на ведьм» в Европе своя «Лысая Гора» была у каждого крупного города. Точнее, выдумывалась горожанами с больной фантазией. Виноваты в этом, скорее всего, сами «охотники».

- Слышите, хорош вы про нечисть рассуждать! – поежился Ковун. – А то накликаете на нашу голову.

-  Кого, нечисть, товарищ полковник? – насмешливо спросили сержанты?

- Конечно! А вы думаете в наше время нечисти не существует? Еще как существует! Только приходит она теперь в генеральских погонах и черных пиджаках, и требует не душу, а отчеты и расходные документы за последние полгода.

- Да ладно, не накликаем, - понимающе улыбнулись бойцы.

Однако, накликали… С этого проблемы и начались...

- А что здесь происходит? – Бойцы внезапно услышали нежный женский голос с сильным акцентом.

- Кабзда! – аж присел Ковун. – Накликали-таки ведьму! Вот тебе, бабушка, и Вальпургиева ночь!

По дорожке, придерживая широкое платье (на этот раз темно-фиолетового цвета, с белыми кантиками и вставками из аметиста), к гулящей компании приближалась сама Стелла Жю Сет. Глаза у нее были по десять ипси, будто она живого тираннозавра увидела:

- Что это за тайная масонская ложа в чаще? У вас здесь что, жертвоприношение? Или тайное общество? И почему в оранжерее? Вы же всю траву, весь подлесок вытоптали?

- Стеллочка, успокойся! – ласково заулыбался Ковун. – Мы тут, это жертвы приносим… Бахусу*! Ну, в общем, праздник отмечаем… Выпили казаки немного, ну что здесь такого?!

- Да уж, мужчины везде мужчины! Только покажи бутылку да юбку! – брезгливо прикрываясь ладошкой от полураздетых мужских тел, ответила Стелла.

- Никак нет… Юбок здесь не было, ты первая!

- Разумеется, любая порядочная женщина задохнется от этого казарменного смрада. Пот, дешевое спиртное и сигареты! Здесь процветает жизнь, нежные цветы и молодая зелень, а вы ее отравляете. И вы, господин подполковник с ними! Вы сейчас действительно похожи на языческого жреца!

- Стелк, а ты чего пришла-то? – спросил Ковун. – Случилось что?

- Нет, просто хотела побыть в одиночестве. И мечтам моим не суждено сбыться. Секундочку… Я не поняла!..

Пьяные бойцы недоумевающе (а кто и с предчувствием скорого возмездия) смотрели, как графиня подбежала к своей делянке. Секунду спустя из кустов раздался крик ужаса.

- Она там что, Сатану увидала? – тихо спросил Спенсер у аудитории.

- Нет, они с ней родственники! - съязвил Голованов.

- Вы что наделали?! – блажила Жю Сет, держа в руках синий цветок, будто мать тело убитого ребенка. – Вы ее ножом?! Мою Datania Kylia*? Вы куалийцы или варвары?!

- Не, ну я сейчас себя варваром чувствую в натуре! - рассмеялся Ковун. – Могу с топором без штанов на строй врагов бежать!

- Да бегайте вы без штанов где угодно, господин инквизитор! Это же живое существо! Она же теперь обидится!

-И уйдет? – хмыкнул кто-то из мужчин.

- Очень смешно! Она перестанет плодоносить! И будет давать только ядовитый сок! Я же сказала, - не трогать, ядовито! Стебель преломляется только после специального заговора!

- Слушай, Стеллочка, ну хорош блажить, - примирительно-ласковым тоном заговорил Ковун. – Ну выпили мужики, отметили праздник… Издергались за последние дни, как черти! Ну уберемся мы здесь, и твою Dataniju, maty ee tak, успокоим! Хошь, мы ей целую горку удобрений привезем! Ну хорош..! Ты что плачешь?!

- Вы…не высокоразвитая цивилизация… - зарыдала Стелла. – Вы мужланы, господа! Ничуть не лучше наших!

- Стелл, я как мог, защищал растение, отвечаю!

- Стелла Альваровна, не расстраивайтесь вы так! Хотите, я вам торт испеку?! Из настоящей муки?!

- Да уберемся мы здесь, едрена…

Стелла, не слушая увещеваний, прикрывая глаза, побежала прочь, цокая каблучками. Все попытки уговорить ее остались бесплодными.

- Н-да, посидели, - посмурнел Ковун. – Что она так со своей капустой носится?

- Это она еще винограда не видела…

- Увредили женку… Нье добро!*

- А куда она побежала?

- Жаловаться, наверно… Начальству!

- Кому? Иоффе? Это не страшно… Хотя на уборку выйти заставит всех участников.

- А если самому Васильеву настучит?

- А ты думаешь, Васильев сейчас не отмечает?! До него еще дозвониться надо… А остальное начальство здесь!

- Нет, на самом деле, хреново мы поступили. Она ухаживала тут за своим огородом, а мы реально натоптали… Не по-мужски это…

- Да уберем мы все! Ну, тоже нельзя так реагировать. Смешно, право слово…

Хмельные бойцы, сержанты и офицеры призадумались, наконец, о своем поведении. Невесело они оглядели пространство вокруг беседки, затоптанное, загаженное и замусоренное этикетками и упаковками. Вроде как хулиганы на детской площадке обидели маленькую девочку… Стыдно!

Но через мгновение всем сразу стало ОЧЕНЬ стыдно и ни разу не смешно. Лучше бы сюда начальство пришло:

- Это что за ***ня здесь творится, я не поняла?! – загремел под куполом громкий женский голос. Этот уже без акцента, зато с чистыми русскими матюгами.

- ****ь... Одна ведьма другую привела! – чуть слышно произнес Ковун.

А на авансцену с возмущенным лицом вышла Ирина Иванникова, руки в боки, собственной персоной. Глазища ее сверкали, как лазерные установки, готовые поразить любого, кто посмел обидеть ее ненаглядную подруженьку. Под ее взглядом бывало неуютно даже генералам. И все собравшиеся здесь чувствовали себя тараканами на кухне, когда вдруг вспыхнул свет и вошла возмущенная домохозяйка.

- Спасибо за комплимент, Пал Андреич! – ответила рыжеволосая фурия в своем рабочем голубом комбинезоне с Красным Крестом на шевроне. –Я тебя тоже люблю. Это ты возглавляешь этот праздник сатиров без нимф и галстуков?!

- Да ладно, Ириш, чуток ведь посидели… Ну, выпили культурно… Ей-богу, все приведем в порядок!

- Ира, они вытоптали мои посевы и сломали мою Dataniju! - жалобно всхлипывала Стелла, хотя на глазах ее не было ни слезинки.
- Вот ябеда! – прошипел Спенсер.

-Цыц! – гаркнула Заслуженный Врач Самарской области. – А мы им сейчас тоже что-нибудь сломаем, милая! Подожди, что они сломали? Я надеюсь, моя итальянская роза в порядке! Или сейчас тут реально человеческие жертвы будут!

Группа приговоренных покорно ждала, пока «Госпожа Ирина» зайдет за кусты и увидит…

- Ну все, Корыто, зарывайся в землю, - хлопнул кто-то по плечу трезвого, бледного, как смерть, Тараса Корытько. – Будем считать тебя коммунистом!

- Какая ****ина сутулая это сделала?! – От этого крика вздрогнули все.

Из-за кустов с разъяренным лицом вышла Иванникова, держа в руках поломанный цветочек. Ей сейчас в руках только косы и песочных часов не хватало. И плаща с капюшоном.

- Я спрашиваю… Какое, сука, палеозойское чудовище сломало мою любимую розочку?! Мы здесь со Стеллочкой часами раком стояли, рыхлили землю, в дерьме копались, сажали растения, - для чего?! Чтобы стадо eбучих гоблинов за час все вытоптало?! Вы наш труд вообще что ли не уважаете?! Это же итальянская роза! Я с Земли, с Сицилии благородные итальянские саженцы везла для того, чтобы какая-то пьяная советская жопа на них с размаху ебнулась?! Кто сломал, лучше добром признайтесь! Под наркозом хоть яйца отрежу!

- Ира, беру на себя! – благородно попытался соврать Ковун. – Это я, случайно.

- Не ври, Пал Андреич? – прищурилась Иванникова. – Чего ты этих гопников выгораживаешь? Там столько вытоптано, будто стадо слонов сношалось! Не наговаривай на себя. След такой смачный, - у кого-то говнодав поехал на грязи. А у тебя аккуратные летние туфли. Ну что, какой говнодав это сделал? Цветы – это же как дети мои! Вы мое дитя убили, понимаете?

- Да там всего один цветочек поломали?! – промычал кто-то из подследственных.

- А если я сейчас кому-нибудь всего один позвоночек поломаю, вам понравится? – не унималась майор медслужбы. – А Стеллин кактус кто сломал? Зачем?

- Они его ели, представляешь ihenna?! – Стелла, как маленькая, указывала пальцем в сторону обидчиков. – Я же говорила, что нельзя!

- Вы что, реально дикие что ли?! Это так на вас бухло повлияло? – вытаращила глаза Иванникова. – А если бы Стелла не пришла, вы бы тут друг друга жрать начали?! Если с грядок растения жрете, то дно уж пробито. Тюк по башке друг друга, и порядок!

- Да не ели мы! - стали оправдываться героические советские воины.-  Мы сок брали! Стелла как-то говорила, что он…для потенции полезен.

- Я вообще-то говорила также, что специальное снадобье готовится из экстракта особым способом! – обиженно пропищала Жю Сет. – И что оно нормализует работу сердечно-сосудистой системы!

- Стелла, ты тоже хороша! – всплеснула руками Иванникова. – Ты если сказала слово «потенция», у них после этого мозг отключился и других слов уже не воспринимает, хоть ты им учебник по фармакологии надиктуй! У мужиков «потенция» ключевое слово, это их главное жизненное кредо! Как у того коня, - засадить гнедой кобыле, а потом хоть на колбасу к татарам! Нет, я все понимаю, выпили, посидели, но зачем до свинства-то опускаться?! – продолжала разглагольствовать Иванникова. – Ну-ка, вы что хоть пили-то?

Главный врач базы прошла мимо стоящих, как оловянные солдатики, бойцов, к беседке. Заглянула внутрь. Вытащила пакетики с гранулами. Лицо ее вмиг посерело:

- Вы что, совсем конченные?! Совсем отбитые на бошку?! Вы это пили?! Отвечайте!

- Ну, так это же спирт, - сказал Машура, на всякий случай пятясь назад.

- Это технический спирт, с химическими присадками, мудятлы! – Иванникова в сердцах хлопнула ладонью по лбу и горестно покачала головой. – Вот, маленькие красные буковки, на интерлингве! «В пищу употреблять запрещено», специально для болхианцев, неандертальцев и имбецилов! Это, ****ь, средство для стерилизации! Их транспортник привез целую кучу, и мне генерал Джаспер сразу двадцать коробок отписала, и тридцать федералам, на «Йеллоу Форт», так как у них контингент больше. Это на год вперед! И откуда они у вас взялись? Какая умная душа их у меня с****ила?!

- Да они здесь… на столике лежали, - соврал Машура, краснея, как рак.

- Машура! Сейчас ты у меня на столике лежать будешь и в потолок смотреть! –  прошипела, ровно кобра, Иванникова. – Ты у меня их спер?! Ты понимаешь, что ты сейчас потравишь всех?! Да еще эти, с кактусом своим! У вас что, вообще инстинкт самосохранения атрофировался? Может, у аборигенов еще пойдешь бухло менять?! Так после их пойла шансов выжить больше, я думаю!

- Ирина, по-моему ты прьэувеличивашь! – с улыбкой возразил Илия Ристич. – Мы уже више сат времени здесь пием, и све нормално. Сви су живи и здрави*!

- Да, чего ты стращаешь! – обрадовался поддержке Ковун. – Мы здесь только час, да еще парни час минимум. Уже бы у кого-то началось, если бы было ядовито…

- Ой, Богиня! – раздался оклик Стеллы. Секунду спустя она вышла из зарослей, держа на руках бездыханную химеру. – Епросине! Она не дышит! Ира! Похоже, она не дышит совсем!

Вот тут стало не смешно всем сразу:

- Фроська! Фрося! – Иванникова взяла маленькое тельце, потрясла ее, подняла ей веко, потом сунула палец в подмышечную впадину. – Пульса нет! И температура тела у нее понизилась на порядок. Остывает, кажись… Что, и невинное животное угробили, хвиллы вы недобитые?!

- Етижи-пассатижи! Мы ж ее салом в спирте подкармливали! – прошептал Голованов.

- Сколько вы ей дали?! Быстро!

- Да пару кусков в спирте смоченных… Она еще так весело вверх взлетела…

- Сейчас вы у меня весело с должностей повзлетаете!! Так, вес ее тела – килограмм пять… Приняла дозу эквивалентную…ну пусть десять грамм. А вы по сколько выжрали при средних габаритах в семьдесят-восемьдесят «кэгэ»?!

- Мадам, но мы же приняли антидот! – не на шутку всполошился Лурье.

- Лурье, засуньте вы свой антидот себе знаете куда?! Вам самим отравиться мало, да? Вы еще и невинную скотину убили?! – гневно восклицала Иванникова. – Что вы за люди такие?! И такие вот жлобы на страже Родины стоят? Я еще выясню, куда Иоффе смотрел! Я до верхов дойду! Такой вам разгон устрою! Потом… Сначала вас, дураков, спасать надо!

- Ой, - скорчился вдруг Стеценко.- Что мне как-то…нехорошо.

Все, от рядового до подполковника, испуганно посмотрели на киевлянина. А тот держался за живот и казался каким-то сереющим на глазах.

Вслед за Стеценко на плохое самочувствие пожаловались Сыч, Пуд, Касымов и марсианин Спенсер. У главного весельчака из КГБ заурчало в животе, причем это урчание било по мозгам не хуже тревожной сирены.

Иванникова включила комлинк, приложив палец к устройству на ухе, и, срываясь на крик, быстро заговорила:

- Медузел! Майор Иванникова на связи! Срочно, у нас ЧП! Гузель, ты?! Немедленно подорвались обе! Бегом, готовить двенадцать коек! Острое пищевое отравление биологическими и промышленными ядами! Организовать прямой портал до медузла! Не успеваешь, ****ь, записывай! Оборудование для промывания желудка, кишечника, антидоты, и готовьте реанимокамеру на всякий… Нет, дорогая, портал сейчас, а не завтра, *****! Нет, общую тревогу объявлять не надо! Координаты второй точки?! *****, сейчас скажу… Стелла, быстро нахуй координаты нашего местонахождения! На комлинке посмотри, не еби мозга ты-то! Шесть-два-четырнадцать дробь восемь… Быстро!

Спустя минуту на дорожке образовалось светящееся голубым свечением «окно», от которого поднялся ветер и полетели по сторонам листочки-веточки. Иванникова с Жю Сет построили болезных в подобие очереди, причем каждый второй держался за живот (больше от страха, чем от реального недомогания) и повели к порталу-переместителю. Про головные уборы и одежду многие просто забыли – не до того было. При этом неистовая рыжая волжанка не уставала честить бедных мужчин, на чем свет стоит:

- ****ый стыд, мало мне раненных и инфицированных! Думала, хоть в праздничный день отдохнуть, - *** тебе, Иванникова! Они тебе и здесь работу организуют, а то вдруг ты недорабатываешь! Сколько я мучиться с вами буду?! На всех базах – бойцы как бойцы, а у меня – алкашня подзаборная! И Иоффе тоже сейчас получит, тихушник ***в…

Когда последний человек скрылся в портале, свечение и ветер прекратились. Ошметки, мусор и опавшие листья осели на землю, составляя картину дикого и даже торжественного надругательства над природой. Вытоптанная почва, перевернутая урна с высыпавшимся мусором, забытые стаканы с недопитым пойлом… Висящие и лежащие на земле кителя, береты и пилотки… Обычная картина для какого-нибудь двадцатого или двадцать первого века, времени духовного упадка, безответственности и бесхозяйственности.

А тем временем тело химеры Фроси, которую Ирина оставила на грядке, сочтя уже безнадежно мертвой, стало подавать признаки жизни. Ворча и урча, зверек, шатаясь, поднялся на все четыре конечности, понюхал брошенную упаковку от спирта, от чего тут же вытошнило на землю остатки съеденного.  Недовольно заворчав, Фрося взмахнула крыльями и полетела к трубе, из которого постоянно вытекала струя воды, растекаясь по рукотворным канальцам для орошения растений. Напившись досыта, зверек усвистал в глухую чащу, в безопасное логово. Людей она теперь долгое время будет избегать, за исключением доброй человеческой самки с темными волосами, которая немного понимала ее мысли…


Спустя полчаса. Медблок.


…Ирина в стерильной маске переходила от койки к койке, на которых стонали русские воины, которых сноровила не стрела каленая, не пуля свинцовая, а водица огненная, заколдованная. Сверялась с показаниями приборов, убедившись, что жизни больного ничего не угрожает, подходила к следующему.

Рядом с ней семенила верная практикантка Гунель, как оруженосица, держащая в руках пульт от медицинского робота, термометр и шприц.

По правую руку сем же самым занималась Жю Сет, одетая в маску, перчатки и фартук санитарки или сестры милосердия. Ее сопровождала Гузель. Болящих уложили вдоль прохода в два ряда: справа рядовые и сержанты, слева – офицерский состав. Между ними натянули небольшую шторку, чтобы младший состав не видел, как пытают старших по званию.

На стене висело множество медицинских интерактивных таблиц, обязательное вразумление "ПРИ РАБОТЕ ОБЕСПЕЧЬ СТЕРИЛЬНОСТЬ ИНСТРУМЕНТОВ" и портрет великого российского и советского доктора медицины XXI века Петра Кривоногова.

А по потолку ездило по рельсе-шине устройство чудотворное, заморское. Оно состояло из манипулятора, многоствольного механизма-шприца, приемной антенны и оптического датчика с рентгеновским аппаратом. Оно же по команде оператора могло посмотреть пациенту горлышко, померить у него давление, взять кровь на анализ или всобачить ему литр целебной клизмы. Оно плавно переезжало от одного пациента к другому и занималось всем понемногу.

Некоторые койки временно пустовали – пациенты, охая, перемещались к санузлу, где очищались духовно и физически.

В отделении пахло химией, лекарствами, перегаром. блевотиной и плохо подмытыми задницами. Бедные девушки-казашки едва держались на ногах в этой атмосфере разложения и греха, в отличие от двух возрастных ведьм, для которых это была нормальная рабочая повседневность.

На пороге, накинув белый халат поверх форменной одежды, стоял хмурый, суровый Иоффе. И взирал с высоты положения на пострадавших.

- Ну что, товарищи? Отметили Первомай? Павел Андреевич, ну от тебя-то я никак не ожидал? Я вам это советовал?

- Ох…Так точно… Извините, Дэвид Аркадьевич.

- Мне что, на базе полный «сухой закон» ввести?! Вплоть до личного времени?

- Дэвид Аркадьевич, я двумя руками «за»! – подзуживала командующего Иванникова. – Для всего военного мужского персонала базы!

- А почему только для мужчин? Что это за сексизм?  -послышался слабый стон с очередного «прокрустова ложа».

- А когда вы за женщинами подобное замечали?! – с достоинством заметила Иванникова. – Женщины – существа культурные и цивилизованные!

- Ирина Геннадьевна, я подумаю над вашим предложением, - сурово кивнул Иоффе. – Завтра до десяти ноль-ноль – объяснительную записку от каждого здесь присутствующего. От рядовых до старших офицеров. И, что поделать, от меня тоже, сам себе писать буду. Тогда будем думать, какие санкции к вам применять! Что же касается Машуры, - он у нас организатор, - будем думать об увольнении по статье!

- Вы извините, господин командующий, - мягко вступилась за своего молодого командира Стелла. – Вы, конечно, вольны покарать старшего лейтенанта, но тогда, я считаю, карать надо всех, кто выше его по званию. Вплоть до господина полковника. Ибо если молодой совершил ошибку, то почему старшие эту ошибку не исправили и его не остановили. Да еще с вожделением греха и присоединились к нему?

- Мне кажется, Стеллочка права, - пожала плечами Иванникова. – Нет, Дэвид Аркадьевич, это конечно, дело ваше, но мне кажется, если наказывать одного Машуру, то это несправедливо.

- Н-да… Хорошо… Старший лейтенант Машура – строгий выговор с занесением и предупреждение о неполном соответствии. Можете не отвечать! Товарищ Жю Сет! Если у вас молодой командир немного не понимает, что в военной части можно, а чего нельзя, поучите вы его! Так сказать, своим женским, можно сказать, материнским авторитетом старшей женщины! Может, так дойдет?!

- Слушаюсь, господин полковник! – довольно сощурила глаза Ее Светлость Госпожа Стелла Жю Сет, глядя на бедного советского паренька в погонах, как кобра на зайчонка. – Алехандро, дитя мое! Вы теперь поняли, что алкоголь – это грех, ломающий судьбы?!  Если бы вы даже были моим сыном, я бы вам и то плетей десять прописала бы! И вы бы оставили эту гадкую привычку.

- Мало! – подал голос Ковун. – Двадцать ему! Или все тридцать!.. Усынови его, Стел! И выпори нахуй! У амбара, после обедни...

- Нет, тридцать он не выдержит… У меня в гневе рука тяжелая! - улыбнулась Жю Сет, что-то себе фантазируя.

- Стелл, у тебя дома никогда революции не было? – обиженно пропыхтел бедный Машура. – Я ж могу устроить!

- Нет, - кротко ответила Стелла. – А у вас, товарищ старший лейтенант, никогда массажа предстательной железы не было? Могу устроить! Потом поделимся впечатлениями. Так, рядовые, а ну хватит ржать над командиром! Вас бы я еще в кандалы заковала!

- Так, отставить! – скомандовал Иоффе. – Это не наши методы! Стелла, вы дождетесь, что мы положением ваших подчиненных займемся лично… Вон, КГБ наше, когда на ноги встанет…

Иоффе хотел сказать еще что-то, но тут на пороге возник капитан Титов. Он сконфуженно отдал приветствие полковнику, глядя на своих отличившихся «орлов».

- А, капитан Титов? – покачал головой полковник. – За своими чудо-богатырями пришли? А где вы до этого были?

- Так точно… - глядя в пол и сжав губы, ответил Титов. – Виноват, тащ полковник… Мое упущение, моя недоработка… Сделаем выводы, исправимся...

Когда Иоффе чуть задумался, наморщив лоб, Титов повернулся к койкам, поймал взгляды своих провинившихся подчиненных и недвусмысленно показал им кулак вкупе со звериной физиономией. А Иоффе продолжал делать выводы:

- Это ведь казарменное хулиганство по сути… Да нет, это немного даже трибуналом попахивает… Ну, дисциплинаркой, как минимум… Расслабились после вчерашнего боя, решили, что теперь им море по колено… А если бы сейчас в бой?! На рогах бы пошли, если бы ногой в штаны попали?! Да, товарищ Иванникова?!

- Так точно, товарищ полковник! – с готовностью согласилась Ирина. – На нас противник с танками, с ракетами лезет, с пулеметами… А ему надо просто пару бочек спирта подбросить, и все! Половину личного состава враз выкосит, да еще и с командирами во главе! А я бы, товарищ полковник еще бы строже офицеров бы наказала, а рядовых с сержантами даже и простила бы! Рядовые-сержанты, они в основном ребята молодые, у них, понятное дело, еще детство в жопе играет! А вот офицеры – взрослые профессиональные люди, с них основной спрос!

- У кого играет? – удивленно переспросил Иоффе, вытирая со лба пот пилоткой. – У Спенсера или у Голованова? Ну, все здесь собравшиеся могут не сомневаться, что сегодняшний день будет отражен в личных картах. Капитан Титов – выговор за плохую работу с подчиненным составом. Товарищ Иванникова, товарищ Жю Сет, объявляю вам благодарность за спасение личного состава! Ирина Геннадьевна! Через какой промежуток времени наши герои смогут снова занять место в строю?

- К завтрашнему дню, будут как огурчики! – улыбнулась майор-медик. – Служим Советскому Союзу! Разрешите им двойную дозу антидота?

- Разрешаю, - приговорил Иоффе, сделав движение пальцем в сторону, словно приказывал перерезать всем глотки. – И чтобы дошло до самых печенок, что так делать нельзя… Теперь мой приказ… Запрещаю употребление спиртных напитков до самого Дня Защиты Детей! Кого увижу пьяным, - не обижайтесь, в тот же день либо по собственному, либо по статье! Меня, если кто-то увидит, - значит, меня по статье... Как говорится – не жалей Чапая! Завтра, второго мая, совещание членов военного совета в семь-тридцать утра! И я тоже, впереди на лихом коне…

- Дэвид Аркадьевич! Помилосердствуй! – жалобно проревел с койки Ковун.

- Мон колонель, прошу, хотя бы в девять! – простонал Джозеф Лурье.

- Повторяю! В семь-тридцать, товарищи! Майор Иванникова – завтра ваше присутствие на совещании по желанию. Остальным обязательно! В десять ровно – общевойсковой смотр на плацу! Всех военных, от меня до рядового! Все… С праздником, товарищи! Отметили!

С этими словами Иоффе, надев пилотку, покинул госпиталь. Титов, вытирая пот со лба, только выругался:

- Н-да! Вот тебе и «балерина»!.. Так, а вы четверо готовьтесь к анальным карам, клоуны! Что, командир, ****ь, отлучился, мыши в пляс? По вашей милости все подразделение завтра не отдыхать будет, а на плацу умирать! Мало сегодня побегали? Завтра добавка будет!

- Степан Сергеевич, насчет анальных кар – уже! – недобро улыбнулась Иванникова. – Прочистила капитально, от прямой кишки до мозгов!

- Спасибо, товарищ майор! – сжал губы Титов. – А у меня назавтра планы были, между прочим... – Все! Вечером в роте увидимся! ****а вам!

Когда ушел и Титов, Иванникова подошла к бедному Машуре, которого сегодня помянули добром не один десяток раз, и сочувственно спросила:

- Не мое, конечно, дело, но скажи, Саша, вот зачем нужно было это ребячество? Кстати, не только к Машуре, ко всем обращаюсь. В оранжерее, среди зарослей, как пещерные люди, я извиняюсь, сидя на ветке. Не лучше было бы спокойно и цивильно посидеть в столовке? За столом, как люди, в чистоте? Плюс блюда вам любые, какие хотите, в закуску… Сели в уголочке тихо, выпили, поели, побеседовали… Зачем вот это вот обезьянничество надо?

- Эх, Ира, не поймешь ты тяги мужчины к романтике, к первобытному, к природе! – усмехнулся Ковун. – Это тоже спросить, зачем ты на рыбалку ходишь, когда любое рыбье мясо в магазине купить можно?

- Совершенно верно, - согласилась Ирина. – Считаю это глупым занятием и поводом удрать из дома. А, ну да, и нажраться, конечно же…

- Попадая в природную среду, мадам, мужчина revient ses racines*, - осторожно сказал Лурье, облепленный датчиками. – Мужчине требуется ощущение неопределенности, ощущение опасности, дыхание природы, ощущение себя добытчиком, умеющим добыть пищу голыми руками! Я в отпуске ездил в Восточную Африку, в национальные парке Кении, и я вам должен сказать, что это будоражит, будит древние инстинкты…

- Так, ну и какие у вас сегодня трофеи, добытчики? – заинтересовалась Ирина Грозная. – Диарея, гастрит, язва кишечника не дай бог..? Или отравленная Фроська, Царство ей Небесное, вы мне еще за нее ответите, живодеры! Наоборот, только посевы культурных мирных женщин разорили. Поиграться в индейцев захотелось, Чингачгуки хреновы? Стелла, я говорила, и снова повторяю: мужчины – это те же дети, независимо от возраста. Только с большими ***ми!

- Ирочка, солнышко, а ты откуда знаешь, с большими, или с маленькими? – открыл рот Ковун, глядя на хихикающую в кулачок Стеллу. – Если некоторые женские поступки рассмотреть под микроскопом…

- …то даже в этом случае женщины, Пал Андреич, никогда не попрутся в сырые заросли закусывать подножным кормом и жрать химическое дерьмо! – парировала врач. – А по поводу вышеозначенного вопроса… Смею напомнить, что раз в полгода вы у меня осмотр проходите на наличие венерических заболеваний и прочих некоторых гадостей. Так что я со всеми вашими «маленькими друзьями» знакома очно. Вам тут что, хит-парад составить?! Первую десятку чемпионов?!

Пошлая шутка несколько разрядила атмосферу. Стелла и девушки-казашки прикрывали свои личики, красные от стыда. А Ковун расхохотался, только смеяться ему сейчас было некомфортно.

- Ну, Ирка, ты и оторва! Ты в школе такая же была?!

- О, Павел Андреич, я в школе была «оно»! Тусила исключительно с парнями, в старших классах ходила на тяжелую атлетику и рукопашку, жрала мужские гормоны и пила в столовке водку, смешанную с чаем. Чай то есть пила, с друзьями! И никаких зарослей, - сидят люди, культурно чай пьют! Учитесь, салаги! В десятом классе я выглядела, как мальчишка из-за тестостерона, - узкая задница, нулевая грудь, мужские плечи и руки, и длинные светлые волосы. Меня парни-рукопашники из нашей тусовки как девушку не воспринимали вообще. Звали меня не «Ира», а на английский манер – «Айрон». Ну и во всех махаловках участвовала наравне с парнями под кликухой Рогатый Айрон. Металлюгой была, фанатела от «The Fiery Zodiac» и «Cyborg's Mother». Между прочим, в десятом классе от груди жала сто пятьдесят! Представь себе – волосатый мускулистый неформал неопределенного пола, в черной футболке с названием хард-рок-группы во всю грудь, металлические рога-вставки, и черные драные клеши с металлическими полосами! И первый раз втюрилась я не в парня, а в нежную, пухленькую, курносенькую девушку, причем она, в свою очередь, до последнего считала, что я, – пацан-металлюга по кликухе Айрон. В нашу первую ночь девушка, конечно, была удивлена, но, вроде, потом осталась довольна. А еще…

- Так, хорош, Ирина! – зарычал Ковун. –Хватите мне здесь непотребство свое пропагандировать! Ты какой пример молодежи подаешь?!

- Так, молодежь! – громко обратилась Иванникова к аудитории. – Слушай мой приказ! Всем любить девушек и женщин, поняли?! Это полезнее и приятнее, чем наоборот! Майор Иванникова плохого не посоветует! Узнаю, что не туда суете, - кастрирую нахрен!

- Тьфу, зараза! – в сердцах сплюнул Ковун. Остальные койки с трудом сдерживались, чтобы не заржать в голос.

- Короче, все! – объявила Иванникова. – Основные процедуры закончены, теперь по заветам Гиппократа наделяю вас дополнительной дозой антидота, плюс восстановитель! А ну, солдаты, сержанты, офицеры, на месте кругом – марш! Заголяем посадочные места! Стелла, ты на себя возьми младший состав, а у меня здесь капитан, майор и подполковник. Здесь ну никак не ниже майора каратель должен быть!

- Хорошо, - согласилась Жю Сет. – Ирочка, можешь мне моего любимого командира оставить! Я ему сама поставлю!

- Как скажешь, дорогая!...

Портрет - Александр Машура, старший лейтенант ВС СССР, командир ремонтно-транспортной роты на ВПО Заря-21

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

"...где кокаин, морфий и другие наркотики открыто продаются с рук" - Нормальная ситуация для европейских стран начала XX века.

"вяленное белужье мясо" - Все мясо и мясные продукты в Федерации выращиваются искусственно. Забой сельскохозяйственных животных прекращен еще в XXII веке, на относительно короткий период возобновившись после Терранской битвы.

"виртуха" - Виртуальное общение в Сети.

Рододендроны - род растений семейства вересковых.

Владимир Путин - президент досоветской России первой четверти XXI века.

Умань - город в Черкасской области Украины.

mon colonel - Господин полковник (фр.)

- Земля… Небо…
Между землей и небом – война! - Строки из стихотворения (песни) поэта периода Стального Века В.Цоя "Война" (1988 г.)

Бахус (он же Дионис) - бог виноградарства и виноделия в древнегреческой мифологии.

Datania Kylia - вид гуриассийского растения Стеллы.

Увредили женку… Нье добро! - Обидели женщину... Нехорошо! (серб.)

Мы уже више сат времени здесь пием, и све нормално. Сви су живи и здрави! - Мы уже больше часа времени здесь выпиваем, и все нормально. Все живы и здоровы. (серб.)

"... revient ses racines" - "...должен припадать к корням" (фр.)