Лето, ах, лето!

- Эй, а что это ты сейчас спать ложишься? – чёрная кошичка Василиса от возмущения махнула хвостом сильно-сильно и царапнула лапкой кровать, на которой улеглась клубочком собака Гера. – Сейчас же играть самое время! Дома никого, можно куда угодно забраться! И взять что угодно! И ничего за это не будет! А ты – спать… Мря!

Собаке Гере очень не хотелось отвечать. Но и спать не хотелось. Какое там спать, когда в окно светит такое яркое солнце! Но она знала: стоит только сказать кошичке хоть одно слово, разговор будет долгим. И ни о чём. Как любая умная собака, разговоры ни о чём Гера не уважала. В особенности – с кошичкой. Ну, если честно – с любыми мурчащими. Из них всех собаченька уважала только одного: сКота Сойера, Котриарха дома, в котором жила вся шерстяная троица. сКот был много старше псицы. сКот был мудр. А кроме того, сКот, как и собаченька, был немногословен. Чего нельзя было сказать о кошичке Василисе: той только дай поговорить!

- Ну и что ты молчишь? – кошичкина лапка бесстрашно ударила собаченьку по… ну, куда дотянулась, туда и ударила.

- Лето потому что, - буркнула псиночка и тут же зажмурилась, делая вид, что спит. Однако, кошичка была хоть и юна, но вовсе не наивна, и такими уловками она не раз пользовалась сама. Ну, например, когда мамичка грозно спрашивает, кто это стянул и растерзал хорошую вещь. Вот как на днях, когда Вася нечаянно – совершенно нечаянно, чесслово! – уронила с полочки замечательную круглую картоночку. Очень интересную круглую картоночку с какими-то словами и физиономией какого-то мужика. Ну подумаешь, немного покусала картоночку. Жалко что ли? И вообще, Вася только немного покусала, а потом Чудовище присоединилась, и растерзала картоночку. Ну ладно, ладно – признаю, это я Чудовищу подсунула… и она не терзала картоночку… Но… Но мамичка Чудовище никогда не ругает, а Васю… И что, что за все эти многомесяцев тоже ни разу не ругала – но всё может случиться впервые! Поэтому в ситуации, когда кошичка знала, что напакостила, она крепко зажмуривалась и делала вид, что спит. «Ну прям-таки ангел», - умилялись все вокруг, глядя на спящую котейку. А ангелочек в чёрной шкурке в это время обдумывал, как бы раздобыть воон ту интересную штуку, которую мамичка убрала так высоко: раз так убрана, значит вещица ценная и безумно интересная!

- Ну и что, что лето? – не отставала кошичка. – И вчера было лето. И позавчера. Но мы с тобой играли… ну, когда никто не видит. А сегодня ты меня… бросила????

Собака Гера приоткрыла один глаз: юная подружка, похоже, собралась сильно расстроиться. Это было не правильно: когда кто-то расстраивался, у собаченьки тоже портилось настроение. За компанию. А сегодня это было совершенно не в тему: за окном ярко светило солнце, и мамочка обещала придти пораньше и пойти вместе в большую-большую нюх-прогулку! Вот сами посудите, разве можно идти в большую нюх-прогулку с плохим настроением?! Правильно: нельзя. А это означает только одно: придётся поддержать беседу. Собака Гера вздохнула, открыла глаза полностью и сказала:

- Вчера было плохое лето. И позавчера тоже.

- Почему? – удивилась Василиса. – Как по мне, так такое же.

- Ну как же – такое же? – собаченька даже опешила. – Там же был дождь! И холодно. Ну, не так, как зимой холодно. Но холодно

Юная кошичка Василиса задумалась. Она на самом деле не видела никакой разницы: дома-то всегда тепло и сухо. Вот только летом мамичка полностью открывает дверь (за которую кошичке всё равно не попасть: сетка мешает), а зимой – разве что маленькую щёлочку.

- Нет, - наконец, сказала она. – Не понимаю. Дверь открыта так же. Тепло так же. Какая разница?

Собаченька опять вздохнула и поискала взглядом Котриарха: он-то умеет подобрать правильные слова! Но сКот Сойер спал где-то, сбежав от девичьих разговоров и игрищ: он считал, что это самая неинтересная вещь на свете. Впрочем, справедливости ради, стоит сказать, что в играх Котриарх участие принимал нередко: очень уж азартно они бегают по квартире! Но вот именно сегодня, когда он так нужен, пушистой морды рядом видно не было. Надо было выкручиваться самой.

- Ну, смотри, - собака Гера подошла к окну и пригласила туда же кошичку Василису. Кошичка легко и бесшумно прыгнула на подоконник (псица искренне позавидовала). – Видишь, там такое яркое наверху?

Кошичка подняла мордочку вверх.

- Конечно. Это солнце!

- А вчера оно было? – спросила Гера. Вася задумалась. Нет, конечно же она смотрела вчера в окно. Она каждый день смотрит в окно. И каждую ночь тоже. Но зачем замечательной чёрной кошичке запоминать, в какой день что она увидела? Вовсе ни к чему!

- Не помню, - через несколько минут честно сказала она.

- Вчера был дождь! – сообщила псица. – И перед этим тоже.

- Ну и что? – опять не поняла Вася.

«О, Великая Собака, дай мне терпения!» - подумала собака Гера, а вслух сказала:

- А то, что в дождь гулять противно, - и тут же поняла, что сейчас придётся объяснять, что такое «гулять»… Но, как ни странно, про это она не спросила. Вместо этого она поинтересовалась:

- Почему?

- Мокрая трава пузико щекочет, - честно сказала Гера. – И лапкам грязно. И вообще – мокро.

Вася задумалась. Она знала, что такое «мокро». И «трава». И даже «грязно». Но все эти слова не были связаны меж собой. Ну, почти: иногда Самая Старшая Мама говорила их все вместе – но только если кошичка перед тем уронила горшок с цветами. И никогда никакая трава не щекотала кошичкино пузико.

- Ладно, - сказала она. – Сделаем вид, что я поняла. А почему ты со мной играть не хочешь? При чём тут лето?

- Всё просто, - сказала очень терпеливая собака. – Там лето. Там тепло. И там можно купаться!!! А вот теперь я пойду спать. И ждать, когда придёт папа. Или мама. И мы пойдём купаться! Это самое замечательное: лето, тепло, гулять, купаться – и чтобы все-все были рядом!

И собака Гера вернулась на кроватку: спать, то есть, ждать маму или папу. А кошичка осталась смотреть в окно. А за окном светило солнце, и цвели цветы, и в парке псицу ждал любимый пруд. За окном было лето…