Что теперь?

Что теперь?

Катя в упор смотрела на человека, которого три года обвиняла в преступлении. Смотрела по видеосвязи, внимательно слушая его показания на языке, который не понимала. Зал судьи располагался в 5000 километрах от нее, в другой стране. Стране с чужими правилами, законами. Происходящее казалось голограммой. Увы, это был фильм ее жизни, который показывали в реальном времени и транслировали на две страны. «Международное признание статуса жертвы ситуации», - пронеслось в голове Кати. Но не к такому международному признанию она, обладательница диплома лучшей бизнес-школы страны, себя готовила. 

Обвиняемый на видео был слишком старым, слишком больным, слишком уставшим. Он отчаянно жестикулировал, часто поворачиваясь к своему адвокату в поисках поддержки. Адвокат отводил глаза, желая оставаться профессионалом. «Обычная практика», - объяснит потом Кате ее адвокат Сюзанна.

«Как он смеет?» - думала Катя, когда до нее долетали спутанные клочки слов синхронного переводчика. Переводчик был так же далек от нее, как и обвиняемый. А показания обвиняемого - так же далеки от правды, как зал суда в чужой стране. Стране, где в одну ночь жизнь Кати съехала с намеченного пути как пьяный грузовик в обочину. В кабине сидело двое. Никто не выберется невредимым.

За десять минут до начала виртуального суда адвокат Сюзанна скажет Кате: «Главное, не смотри на меня. Смотри прямо в камеру. Покажи, что ты его не боишься. Что ты уверена в том, что ты помнишь. Если тебе будет страшно – сожми мою руку под столом». Сюзанна была Катиной ровесницей, адвокатом-феминисткой, недавно родившей своего первого ребенка. Когда они познакомились, Сюзанна была одинока. Катя – замужем. Пройдет три года и у Сюзанны появится полноценная семья. Катя разведется, порвет все связи с родственниками и друзьями, уволится и переедет.

За три года умирает не только любовь, но и ожидания справедливости. К счастью, память тоже деградирует. Кате было комфортно иметь свой «ситуативный» Альцгеймер. Ее тело тоже мало что помнило. «Это к лучшему», - скажет Кате 72-летний психиатр, который будет наблюдать ее три года, снабжать отупляющими эмоции препаратами и два раза выпишет направление на госпитализацию в психбольницу. «Ваша депрессия зашла слишком далеко. Сами вы уже не выберетесь. Не будьте гордой, примите помощь от других». Катя приклеит бумаги с направлением в психушку на скотч к стенке рядом со своим университетским дипломом и грамотами за когда-то выигранные окружные олимпиады.

Судебное заседание планировалось длиться в два раза дольше, чем обычное. Все из-за необходимости синхронного перевода. Слова на разных языках летели из одной страны в другую, иногда сталкивались и обнуляли друг друга. «Чтобы обвинение и защита понимали друг друга еще меньше», – думала Катя.

Десятая минута. Кате дают слово. «Я отказываюсь от всех обвинений в отношении XXX и не имею ничего против него».

«Заседание закончено». – Отрапортовала испанский юрист.


«Что теперь будете делать?» - спросит Катю адвокат Сюзанна, попивая кофе и угощаясь сигаретами из ее пачки.

«Теперь я буду жить»