Липовый мёд

               
                Деду Кешке и бабе Аришке не сиделось на одном месте. Несколько раз пытались испытать судьбу, ведь "рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше". Лишились своей двухкомнатной квартиры, небольшой дачки в городе, зато приобрели маленький домишко и огород в тридцать соток в деревне. Даром он им под старость лет был не нужен. А виноваты гены. У обоих в роду были цыгане, народ кочевой, на перемены быстрый, рискованный.
               
                В семьдесят лет только с десяток кур не трудно содержать да кошку с собакой.               
               
                Солнце и дождь усердно меняли друг друга всё лето, и росли в огороде  овощи , как на дрожжах. Столько огурцов у них никогда не было! Решил старик собрать ведерко и продать, а на выручку бутылочку купить, любил, грешным делом, скрасить жизнь свою. Прошёлся по соседям, те на смех его подняли-своих навалом. Три рубля никто не дал.               
               
                Пришёл без настроения. Только сел на крылечко покурить, слышит крики :"Хозяйка, хозяйка!" Приехали цыгане с большими тюками, разделились на несколько групп и в каждый двор стучатся. Где продадут тряпку-другую, где обменяют. И непременно с большой выгодой для себя.               
               
                Перед их домишком, последним в улице, большая поляна, заросшая мягкой травой-муравой, в палисаднике кусты сирени, плотно укрывшие маленькое оконце. Под забором на улице лежат маленькие телятки, от жары и слепней в теньке прячутся. Надоело гонять их плеткой весь день, загадили все тропинки. Сбоку калитки висит ящичек для почты и узкая щелочка прорезана, газеты спускать. К этой амбразуре и припал дед.               
               
                Видит, остановился посреди поляны старенький вишневый "Москвич", вышли цыганки. Мужики поставили сумки, кошёлки, привязали за ногу пеструю курицу к колышку, видно, выменяли, а может спёрли у кого. Решил дед чуток приподняться, сквозь кусты над забором получше разглядеть. Тут его и заметила старая цыганка. Смотрит в глаза, улыбается, идет прямиком к калитке, длинной юбкой по земле сухие былинки заметает. "Здравствуй, хозяин! Водички нам не принесёшь? Вижу, человек ты добрый, душевный. Много страданий перенёс. Не ладится у тебя сейчас жизнь.."               
               
             "Вот откуда она про всё знает?!-пронеслась мысль. Как бы порчу не навела! Принесу им воды  из колодца,  жалко что ли!" Включил насос "Кама", прокачал немного в бочку , а потом наполнил полнёхонькое ведро студеной воды и к табору вынес.               
               
            "Садись с нами,-пригласила его цыганка. А если можешь, то принеси какое-нибудь угощение. Я тебе погадаю. Всю правду скажу, что было, что будет, чем сердце успокоится!" Дед мигом в сенцы, в холодильник, несёт полные руки , бабкины грозные речи не слушает.               
               
             Сидят на поляне люди, курится костёр, кипит чайник, не торопясь, без разговоров едят. Устали, находились. Так хорошо ему вдруг стало.      
               
             Солнце к закату уже шло. Стал табор собираться. Подозвал цыганёнок старика к багажнику,  и цыган подошёл: "Вот, говорит, осталось у нас три банки трехлитровых липового мёда. Тебе отдадим за полцены. На всю зиму хватит! Липа хорошо простуду лечит. Старикам сильно полезная. "               
               
              Смекнул дедок свою выгоду, бабке-то не скажет, что за полцены приобрел товар, заначка будет хорошая. Одна нога здесь, другая там, чтобы соседи не перехватили. Мёд у ворот поставил.               
               
            А цыганка, как его покойная бабка Марфа, взяла бережно за руку, повернула ладошкой вверх и говорит:" Человек ты хороший. Много работал и сейчас трудишься до седьмого пота. Денег у тебя было много, очень много, но все они, как вода сквозь пальцы, ушли в песок!" Тряхнула бусами и последней в машину села. Уехали. Ищи ветра в поле! Вот вроде всё хорошо, а на сердце не спокойно. Припомнилась ему поговорка отца: "Наша невестка всё трескат, мёд и тот прёт!" Вот и будем с бабкой всю зиму с медком!" Повеселел.               
               
                На следующий день открыли  банку, наливают в тарелку мёд, не жалеют. Струйка течет ровно, как и полагается . Подцепили по ложке, в рот положили и замерли. "Да разве это мёд! Сахар пережжённый, сироп какой-то непонятный!  Купил дедка девять литров чистейшей "липы"! Куда девать-то теперь?! Выбросить жалко и есть  не хочется! Может, многодетным соседям выменять на мясо, вон они чушку смолят за забором? А что, если побьют за этот мёд? Вот ведь верно сказала цыганка, всё сквозь пальцы и в песок проходит у него. " Бабка долго молчала, но не стерпела: "Жадность тебя, дурака, всю жизнь губит. Тьфу, окаянный! Лишь бы всё было по-твоему. Всегда твоя скрипка первая!"