Тишина

Искусству Алексея Скорнякова и его картине "Тишина".
Образы, рождаемые тобой...

- Я слышала, что ты не художник. Что у тебя нет таланта.
- Возможно. Может быть обо мне не редко так говорят...
- ... Можно, тогда, задать тебе один вопрос?
- Задавай.
- Как у тебя получилось убить его не убивая и оживить его не живого?
- О чем ты?
- Он истекает кровью, ему больно. Он умирает.
Я буквально чувствую это, уже даже не глядя на картину.
Я о том мотыльке, которого ты приколол невидимыми иголками к своему холсту.
- Не знаю, так вышло само собой. Я просто писал картину.
- Я тоже написала картину. Описать тебе её?
- Может лучше покажешь?
- Я могу только описать её. И если у тебя получится, ты увидишь её в своей голове.
- ... ( лёгкий жест его руки дал ей понять, что она может начать.)

Золотистый закат застал его в уединении на открытой террасе его собственного дома.
Он одет в простую белую футболку с ревущем медведем на груди. Сверху накинула потрёпанная, клетчатая рубашка, рукава которой закатаны на 3/4 ( три четверти) и цвет её не помнит уже и он сам. На ногах спортивные джинсы цвета хаки со множеством карманов и лёгкие пляжные сланцы.
Это был спокойный, тихий вечер, ничто не отвлекало от несложных размышлений. Он просто курил и разглядывал ночное небо. В его бокале, который стоял рядом с ним на маленьком, круглом, деревянном столике, искрилось ячменное солнце под воздушным облаком. За его спиной была комната в окне которой горел свет.
Взглянув ему за плечо ты увидишь несколько пустых мольбертом, и пару мольбертов с чистыми холстами. Он ещё не решил, что изобразит на них. Он просто считал звёзды, курил и наслаждался вкусом хмельного солнца в его бокале.
Со временем на тихую водную гладь спокойного и светлого моря, живущего в его глазах опустилась тихая, небесная серость хмурых небес. Взгляд затуманился и стало казаться будто звёзды завели хоровод. В какой-то момент самая маленькая звезда из этого хоровода заметила свет из комнаты с мольбертами. Тихо и неуверенно она потянулась к этому свету, теряя на ходу свою звёздную пыль. Чем ближе она приближалась тем беззащитнее становилась.
Испугавшись своей хрупкости она решила принять облик тёмного, невзрачного, лишь слегка затронутого последним заревом-мотылька. Лёгкий шелест его крыльев привлёк внимание нашего художника. Шелест этих маленьких крыльев нарушил тишину в которой он прибывал. Его по звериному сильные руки с огромной нежностью заключили мотылька в своих объятьях...
Ему больше не нужно было бояться, он снова стал угасающей звездой. Покой, защищённость, тепло и нежность окутали её, она угасла в полном наслаждении и осталась лишь звёздной пылью в руках творца.
Он неспешно прошёл в комнату, выбрал маленький, чистый холст и окропил его этой пылью. Так и наступила на небесном фоне в этом холсте звездно-мотыльковая " Тишина ".