Часть первая. Детство и школьные годы 13

XIII. Четвёртый класс

 1. Вступление

 Четвёртый класс. Очень интересное время.
 Большие изменения произошли в школе. Ушёл на пенсию директор Дмитрий Иванович Павлов.
Директором стала его заместитель Лидия Осиповна Велижанинова, педагог школы. Позже моя бабушка говорила о ней так: "У неё была жалость к этим детям". То есть, к нам. Как это понимать: хорошо это или плохо? Лично я ничего необычного не обнаружил. Все те проблемы, которые существовали у меня ранее, продолжали существовать и сейчас. Но и отдельные обострения их имели место в этом году. Я говорю об общешкольных изменениях. В ту пору выдвигалась идея введения в школе самоуправления. Но должного понимания она не нашла.
 Появился новый заместитель директора по воспитательной работе. Впрочем, мы его уже знаем. Это Василий Михайлович Чубуков (позже я узнал, что он преподавал математику). Он-то как раз и был вдохновителем идеи самоуправления. Но поддержки эта идея не получила.
 У нас появился новый воспитатель. Это Михаил Николаевич Ширшов. О нём мы будем говорить специально.
 В нашей школе появился новый врач. Её звали Евгения Евгеньевна. Её приход ознаменовался отменой групповых дней рождения. Это было связано с тем, что отныне не приветствовалось самостоятельное приобретение и приготовление продуктов. Формально это оправдывалось необходимостью охраны здоровья. Но какая-то часть жизни учащихся при этом сходила на нет.
 Это завершение обучения в начальной школе, школьного детства, если можно так выразиться. Это подготовка к средней школе. Происходит появление новых учебных предметов, а уже существующие как бы заново переосмысливаются. В нашем случае это промежуточный предмет, который станет основой, подготавливающей к изучению более серьёзного школьного предмета, значение которого будет проявляться на протяжении нескольких последующих лет. Далеко не всё мы изучали по своим учебникам и учебным пособиям, в ряде случаев обращались к учебникам для массовой школы (это особенно явно обнаруживалось при освоении арифметики). Но это часто вело к отступлению от программы.
 А что можно сказать о моей собственной жизни? В ней тоже произошёл ряд значительных событий. Я обрёл друга, причём единственного. Увы, эта дружба с самого начала подверглась суровым испытаниям. Она должна была отбиваться от влияния внешних обстоятельств, а чуть ли не в самом начале мне в одиночку пришлось бороться за дружбу, потому что мой друг заболел (а, возможно, сознательно преувеличил степень своего болезненного состояния, чтобы под благовидным предлогом покинуть интернат и остаться дома, оправдав, таким образом, ничегонеделание). То и дело возникали драматические ситуации, которые не всегда удавалось преодолеть без моральных потерь. А что касается моего друга, то после тех событий, которые он именует болезнью, мы встречались всего лишь два или три раза. Но я, видимо, уже начинаю рассказывать.
 Вновь проявилась история с моей прежней полудружбой-полулюбовью (а как иначе её можно назвать?) А потом в какой-то мере так и произошло. И даже мой спаситель и добрый гений, Элеонора Эдуардовна, не только не поддержала, но фактически выступила против этой дружбы-любви. Но, как мне казалось, не учли того обстоятельства, что я оказался одиноким человеком. Правила коллектива я принять не мог, а единственным человеком, который, как мне казалось, разделял приемлемые для меня условия, была только она. После того беспрецедентного давления, которое было оказано на нашу дружбу и фактического принуждения к разрыву с Лидой Локтевой я попытался вновь сблизиться с Людой Кузьминой, но это было уже не то. Друзей не меняют, как меняют платье. Дружба - это нечто святое, за что надо бороться. Но я был слишком слаб и физически, и психологически, чтобы вести такую борьбу, а потому потерпел поражение. Это выразилось, в том числе, и в том, что я оставил всякую попытку подружиться с девочкой, а в широком смысле это не дало возможности даже подумать о создании своей семьи.
 Впрочем, в четвёртом классе о таких высоких материях не могло быть и речи. И то, что я сказал сейчас, является результатом глубоких размышлений о том времени и о тех последствиях, к которым привели разыгравшиеся в тот период события.
 Но были и более интересные эпизоды. Это поездки в Москву (в этом году их будет три). Они представляют собой события замечательные. В более явном виде начался тот подъём, который приведёт к возрастанию интереса к учёбе, к знаниям и, в конечном счёте, к тем профессиональным склонностям, которые имеют место сейчас. Всё это вы увидите, если прочитаете главу о моём обучении в четвёртом классе.

 2. Начало учебного года

 1 сентября начался учебный год. Как всегда, в этот день мы встали рано. Позавтракали. Затем мы с отцом пошли в школу.
 Первый человек, кого мы встретили в школе, была Ольга Викторовна. Она, оказывается, вместе с Зинаидой Ивановной Ордяко, ведёт шефскую работу в школе. Она со мной поздоровалась, пожелала мне успешной учёбы. Только через семь лет после этого мы с ней увидимся вновь.
 А сейчас мы пришли в актовый зал. Здесь происходила торжественная линейка. И тут мы узнали об изменениях в управлении школой. И Лидия Осиповна, и Василий Михайлович выступили с первыми приветственными речами. Среди тех, кого вспомнил Василий Михайлович, в качестве отличников учёбы и победителей литературного конкурса, был ученик десятого класса Олег Пилюгин. Этот конкурс проводился журналом "Советский школьник".
 Все пожелали нам отличной учёбы. Однако торжественный характер линейки был омрачён тем, что в конце прошлого года был исключён ученик седьмого класса Валера Степанов. (Знал я его. Всего один раз видел, произвёл неприятное впечатление, но ко мне он никакого отношения не имел). Его исключили за плохое поведение. Валера ничего не ответил на предложение взять обязательство исправиться. Значит, его не приняли в школу. Но и работать он не мог (всё-таки восьмой класс). Я не слышал о том, что он вернулся. Возможно, учился в заочной школе. О том я не ведаю.
 После линейки мы прошли в класс. У нас тоже произошли изменения.
 К нам пришёл Гена Шаров. Об этом мне сказала ещё Анастасия Георгиевна. И если он и не блистал, то, по крайней мере, был не из последних. Арифметику он знал на 4 и 5. Камнем преткновения был у него русский язык. Причём, как говорила Анастасия Георгиевна, он хорошо знал правила, но у него на практике они не реализовывались. Мне однажды довелось проверять его тетрадь. И чем больше я проверял, тем больше обнаруживал ужас. У него были ошибки типа "каво, чаво, всигда", которые демонстрировали такое его представление, которое можно было бы свести к положению: "Правила правилами, а практика практикой", то есть писал так, словно никаких правил и не существовало. У нас с ним были и другие удивительные явления.
 И вот учебный год начался. Как и раньше, на первом уроке было организационное собрание. На нём старостой вновь была избрана Лена Лапина, санитарами - Саша Лебедев и Вера Пакконен, завхозом - Дудкин.
 В первый же день Элеонора Эдуардовна устроила нам контрольную работу по русскому языку. Не знаю, однако, правильным ли было такое начало учебного года. Результата этой работы я не знаю (так случилось, что заболел в один из первых дней), но знаю точно, что "двойки" не было.

 3. Михаил Николаевич

 Впервые я его услышал в 1966 году. Был какой-то праздник. Он с подъёмом выступал. Голос чуть в нос с оттенком некоей наукообразности (позже я такой голос слышал: так говорил член-корреспондент Академии Наук СССР, председатель комитета по вопросам законодательства, законности и правопорядка, а затем председатель комитета конституционного надзора СССР Сергей Сергеевич Алексеев). Михаил Николаевич мне почему-то представлялся человеком не от мира сего. Галя Макарова говорила, что он занимается со взрослыми, ведёт кружок шахмат. Не могу сказать, имел ли он отношение к шахматам. А вот к чему он, конечно, имел отношение, так это к литературе. Он посылал заметки в журнал "Советский школьник". В частности, из его публикации я узнал о посещении нашей школы делегацией из гродненской школы слепых детей. Но тогда фамилия Ширшов мне ни о чём не говорила (ведь фамилии учителей и воспитателей в те годы ученикам знать если не полагалось, то, во всяком случае, считалось необязательным, хотя, например, расписание уроков в те годы составлялось таким образом, что вместо названий уроков приводят фамилии учителей, которые эти уроки в данном классе в данные часы ведут.
 Упоминание Михаила Николаевича я слышал в том же 1966 году, на праздновании 49-й годовщины Октябрьской революции. Тогда оказалось, что он акцентировал особое внимание на американской агрессии против Вьетнама.
 И вот оказалось, что он становится нашим воспитателем. И тут я узнал, что он вообще-то преподаватель истории. А в летнее время был ещё и экскурсоводом.
 Что характерно для его воспитательской работы? Она во многом представляется странной. Я могу сказать, что не было заметно, чтобы его квалификация преподавателя-историка как-то влияла на обстановку в группе. Зато очень заметным было то, что им поощрялось этакое панибратство. Даже некоторая фамильярность. Дело доходило до того, что наши ребятки в глаза называли его не по имени-отчеству, а просто Мишей, а то и того похуже - Мяшка. И он к этому относился совершенно спокойно. В те годы легендарными личностями в нашей школе были два ученика - Виктор Мухин и Алексей Калинин. Их звали не иначе, как Муха и Лёха. А в чём именно их легендарность, мне сказать трудно. Но в речах Михаила Николаевича в нашем классе эти два товарища поминались постоянно. И опять же некоторые из наших ребяток в открытую называли его "Мухой". И опять-таки он относился к этому совершенно спокойно. Но я всё-таки полагаю, что воспитатель не должен допускать такой фамильярности. Воспитатель - это старший, это педагог, а не клоун. А наши превращали его в клоуна при его попустительстве. По-моему, это нехорошо.
 Ему более по сердцу были дела общественные. Он был секретарём парторганизации. А воспитательская работа? И тут, скорее всего, проявились разные видения и разные подходы к работе воспитателя. Быть может, он считал, что мы уже достаточно выросли, что нас не нужно сопровождать в столовую? Но только ли в этом функция воспитателя? Наверно, не только. Воспитатель - это, прежде всего, пример. Но, ни в обиду будь сказано, Михаил Николаевич показывал пример отрицательный, то есть, такой, каким не должен быть воспитатель. Таким образом, слишком мягкий воспитатель - это тоже плохо. Он должен быть в меру строгим, в меру мягким.
Но я думаю, что если это так, то прямо и нужно было сказать. Хорошо ещё, что только три годa он был нашим воспитателем. Именно в этом классе мы начали подготовку к вступлению в комсомол. И вот в этот момент он нас и покинул. Можно ли считать нормальным, что он поощрял употребление жаргонных словечек типа "базлать, берлять, фатумить" и прочие, называя это "восовским языком"?
При нём в школьный обиход попало словечко "богадельня". В плохом смысле. Можно было услышать выражение типа "Не разводите богадельню". Вряд ли тот, кто это произносил, представлял себе, что такое богадельня. Под этим зачастую разумелось плохое поведение, плохие успехи в учёбе, расхлябанность и разгильдяйство. Отсюда появлялись так называемые производные от этого слова "богадельщик, богадельщица", что было очень неприятно. А всякие небылицы про учащихся - как к этому относиться? Неодобрительно Элеонора Эдуардовна относилась и к его методам воспитания. Уже ближе к концу года она увидела у Арви Карвонена бутылку лимонада. Оказывается, Михаил Николаевич купил. Элеонора Эдуардовна отобрала у него эту бутылку, прокомментировав это словами: "А потом у тебя выпивка появится?". А Михаил Николаевич ничего подобного не повторял. Но он делал вид, будто ничего не происходит. Получалось, что он, как воспитатель, не пользовался никаким авторитетом. Так, может быть, поэтому он и ушёл из нашего класса в столь ответственный момент, каким была подготовка к вступлению в комсомол?
 Печальным был его конец. Нет, его никто не выгонял из школы. Но, оказывается, он давно и серьёзно болел. Более того, у него был менингит, который он… переносил на ногах. Бесспорно, он испытывал значительную боль, и в ухе стреляло. Как рассказывали, когда ему советовали серьёзно заняться лечением, он сказал: "Вот линейку проведу, а потом пойду к врачу". Он умер по дороге на работу. Это произошло в 1976 году.
 Вот таким был Михаил Николаевич Ширшов, наш воспитатель. Я сказал о том, чему я сам был свидетелем.
Но будем продолжать. Время всё расставит на свои места.

 4. Поездка в Петродворец

 Вы помните нашу поездку в Петродворец в мае 1966 года? Закончилась она печально: я поскользнулся, хромал. И мы с бабушкой уехали. И я толком и не почувствовал, что побывал в Петродворце.
 Я думал наверстать упущенное. Рассчитывали, что начало сентября - самое подходящее время такой поездки. С утра 3 сентября было солнечно. Именно в тот день мы решили совершить поездку в Петродворец. Точно так же, как и в прошлый раз, мы собирались плыть на теплоходе. Добрались до пристани на набережной Макарова. Купили билеты. На этот раз плыли на "Ракете" (ещё его называют "Метеор"). Сам я не представлял себе "ракету", плывущую по воде. Я думал, что раз это ракета, значит, по крайней мене, летит по воздуху. И невдомёк было мне, что "Ракетой" он был назван за быстроходность.
 И всё-таки каким-то чудесным способом я влез. Разместились в каюте. Вскоре мы и поплыли. Всё наше плавание продолжалось всего несколько минут.
 К тому моменту, когда мы прибыли в Петродворец, погода испортилась. Солнце скрылось за облаками, а потом и вовсе пошёл дождь. Чем дальше мы продвигались, тем больше дождь усиливался. А у нас не было ни зонтика, ни какой-либо одежды защитного характера. Настроение было невесёлым. Как-то вдруг быстро стал замерзать. И всё же мы дошли до фонтана "Самсон". Это один из самых знаменитых фонтанов Петродворца.
 Часа два мы находились в Петродворце. Пришли на пристань. Непростым был наш обратный путь. При посадке мама упала (я уже думал, за борт). Да и я, хоть и не падал, но испытал затруднение при подъёме по трапу на теплоход. Мы всё-таки благополучно сели на этот теплоход. Наше путешествие продолжалось в течение тех же нескольких минут, после чего мы вернулись в Ленинград. А дождь идёт всё сильнее и сильнее. Мы дошли до остановки. Хорошо, что никто меня не обвинял, хотя сам я невольную вину за собой чувствовал: ведь всё-таки хотел сделать маме и отцу приятное, а тут вдруг такое. Никто не сожалел, что такая вот переменчивая погода.
 Приехали домой. Было ясно, что одежда промокла. Но, к сожалению, беда не замедлила подкрасться. Об этом я теперь расскажу.

 5. Болезнь в первой четверти

 На следующий день я пришёл в школу. День прошёл без каких-либо приключений. А к вечеру начался насморк. Как и в прошлом году, всё сводилось к тому, что заболело горло. А перед тем к горлу подтекала противная сладко-солёная жидкость. К ночи горло заболело, и нос заложило так, что невозможно было дышать. Говорил я в нос. По всему было видно, что начинается насморк.
 Утром измерили температуру. Она оказалась 38. Значит, в школу я не иду. Вызвали врача. Была констатирована ангина (самое моё частое заболевание этого времени). Было назначено лечение. Было сказано, что лежать мне дня три-четыре. И я делал это с большим удовольствием. Конечно, радовался тому, что могу слушать радио. А слушать было что. Во время подготовки к празднованию 50-летия советской власти проводили радиофестиваль социалистических стран (по аналогии с ранее проводившимся фестивалем республик СССР). Как раз в то время был радиодень ГДР. Я услышал немало музыкальных произведений, особенно мне запомнилась пьеса "Крещендо" (больше ни разу её не слышал). Интересными были и детские передачи из ГДР.
 В эти дни относительной свободы потеплело. Это позволило нам поехать на дачу. В субботу 9 сентября температура поднялась до +18. Мы были на даче. Я сидел на участке и читал книгу. В это время прямо над нами пролетала стая журавлей. Они курлыкали. Я их слышал. Их курлыканье наводило грусть на меня. Они прощаются с нами, но словно говорят, что придёт весна, и они вернутся. Увы, в последний раз я слышал журавлиное курлыканье так отчётливо. Говорят, что всё-таки они пролетали. Но я их уже не слышал - произошло ухудшение моего слуха.
 Был необычный сон. Читают сказку. По стилю она напоминает "Уральские сказы" Бажова. Тоже что-то вроде бы знакомое. Название сказки я услышал - "Про Золотушку-Смятушку". Одну из героинь зовут Четвертёрка. Что это означает, сказать не могу. Истинность этого названия подтвердить не могу. В то же время, дома часто ел яичницу, и яйца всмятку. Мне они нравятся. Но когда что-либо подобное происходит слишком часто, оно быстро приедается.
И вот это как-то отразилось на моём сновидении. С тех пор я стал больше внимания уделять сновидениям и видениям. А в дальнейшем, когда я стал вести дневник, я их записывал, и они становились первой и, быть может, одной из главных частей дня.
 А вот зарисовка с натуры, которая произвела на меня впечатление. Хозяева наказали собаку за то, что она нагадила на соседнем участке (это не был Тобс). Видно, та собака оставила там свои "подарочки". Её наказали. Она жалобно скулила. И этот жалобный скулёж запомнился мне почему-то больше всего во время этого пребывания на даче.
 А вечером 10 сентября мы возвратились в город.
 В очередной раз встретились с Анастасией Георгиевной. Зашли к ней в квартиру. У неё находился Андрей Осипов. Как оказалось, Анастасия Георгиевна его опекала, во всяком случае, брала его из школы на выходные к себе. Но об Андрее и его трагической судьбе я расскажу в дальнейшем.
 Поскольку я был физически слаб, я снова очень скоро простудился. В субботу 16 сентября у меня снова заболело горло. Правда, как будто, был только насморк. В школу я не пошёл. И я этому был рад. Я слушал радио, в частности, матч на кубок СССР по футболу между командами "Динамо" (Москва)- "Сокол" (Саратов). А по первой программе был радиодень Северной Осетии. В рамках этого дня рассказывали о писателе-просветителе Коста Титагурове. А ещё была передача о Скороходове, революционере, чьим именем названа одна из улиц Ленинграда (ныне в рамках всеобщего охаивания и оплёвывания истории Советского Союза ей возвратили прежнее, как говорят, историческое, но ничего не говорящее современному жителю нашего города название - Большая Монетная).
 В это время на ленинградском радио появилась передача "Пёстрая шкала". Она была обозначена как "программа для отдыха". Уже с первого выпуска начали передавать спектакль "Пленник Белого дома" по роману американских журналистов Флетчера Нибела и Чарлза Бейли "Семь дней в мае". В будущем я его прочитаю, и мы в дальнейшем будем о нём говорить.
 И ещё об одном приключении этого периода я хотел бы рассказать. У наших соседей из квартиры №36 была собака. И вот хозяева этой собаки варили для неё еду, будучи в состоянии опьянения. Да уснули. А запах подгоревшей еды чувствовался по всей площадке. А когда мои родители попытались к ним пройти, собака преграждала путь, а сами они заявили: "У нас всё в порядке".
 На этом эпизоде моя микроболезнь и закончилась. В понедельник 18 сентября я вернулся в школу.

 6. Студенты

 Как только я вернулся после болезни, к нам пришли на практику студенты. Их было четверо - две Ирины Алексеевны и две Елены Александровны (различать их мы могли только по голосам). Из всей этой компании мне больше всех понравилась Елена Александровна, которая первой стала вести у нас уроки. Она обладала звучным голосом, весёлым нравом. Словом, от неё исходила какая-то особая приподнятость. Я, во всяком случае, при ней как-то веселел. Это особенно важно, так как у нас они вели не только уроки, а также воспитательские часы. Они стремились к тому, чтобы оживить наш быт. Конечно, свою лепту тут вносила Вера Михайловна Сретенская, незрячая, кандидат педагогических наук, тифлопедагог, руководитель студентов. Это касалось всего, что она говорила, но нечто новое она стремилась внести не только в быт, но и в изучение арифметики и в изучение русского языка. При них у нас менялись представления, казалось бы, о самых обычных вещах. С этим связаны и первые знакомства с деньгами (по крайней мере, более осмысленные). Более частыми были выходы и выезды на природу. Это делало жизнь и учёбу более разнообразной.
Однако Элеонора Эдуардовна смотрела на это иначе. Она нередко говорила, что студенты нас распустили, особенно после того как Коля Верещагин заплакал на уроке, потому что не решил задачу. Возможно, какая-то жалость к учащимся у них и была. Возможно, они нас всё ещё считали детьми. Но ведь отчасти так и было, хотя и детьми среднего возраста.
 Были любопытные случаи из жизни детей, в которых студенты принимали участие. Такова история Шарова. Как-то во втором классе он повредил себе лоб. Елена Александровна водила его в травмпункт, где ему оказали помощь. Именно она водила его в травмпункт три года спустя при аналогичных обстоятельствах. А когда Элеонора Эдуардовна спросила его о случившемся, он весело так сказал: "А мы камнями бросались". Элеонора Эдуардовна прокомментировала это так: "Ну и дикари". Вот я рассказал эти случаи, но именно они напоминают: жизнь совсем не проста, и много различных трудностей и невзгод придётся пережить, прежде чем научишься отвоёвывать своё место в этой жизни. Вот эти девушки-студентки и помогали нам эти трудности преодолевать. Но именно к ним можно было идти со своими трудностями и заботами, и всегда у них находилось доброе слово или слово ободрения. Но разве это плохо? И что не устраивало Элеонору Эдуардовну? Возможно, то, что они не проявляли по отношению к нам особой строгости. Но строгость - это не главное. Тем, что они пытались помочь нам разрешить наши маленькие проблемы? Но именно тогда я обнаружил, что мне интересно, и почему у меня не получается или плохо получаются отдельные действия. Первые сведения об их причинах я получил от студентов.
 В том году три группы студентов придут к нам, и их мы в дальнейшем тоже охарактеризуем. Первая была у нас до середины октября.

 7. Поездка на озеро Красавица
 
Первыми событиями этого учебного года были выезды на природу. И наиболее интересной была поездка на озеро Красавица. Официально тема экскурсии была обозначена "Лес ранней осенью". Но фактически это была увеселительная поездка.
 Мы выехали 23 сентября утром на школьном автобусе. Ехать нужно в район Зеленогорска. Ехали по Выборгскому шоссе через те же населённые пункты, что по железной дороге, то есть, через Шувалово, Парголово и т.д.
 А приехали примерно через час. На улице тепло. Мы гуляли по окрестному лесу. А затем студенты вместе с наиболее продвинутыми ребятами развели костёр и стали печь картошку. Так мы вообразили себя заправскими туристами. Пели песни. Девочки под руководством Элеоноры Эдуардовны спели песню "Давай никогда не ссориться". Я впервые спел на итальянском языке песню Эдоардо Ди Капуа "О моё солнце". Моё пение привело в восторг студентов. Но Галина Львовна и Элеонора Эдуардовна были не довольны тем, что я пел не по-русски. Возможно, происходило это из-за боязни, что если нагрянет какая-нибудь высокая комиссия, и до них каким-то образом дойдёт, что есть ученик, поющий не по-русски, то обвинят в слабом патриотическом воспитании. Но для этого не было какого-либо основания. Вообще пение на иностранном языке вовсе не свидетельствует об отсутствии патриотизма. О таковом могла бы свидетельствовать явно выраженная пропаганда превосходства других стран над нашей страной. Но никогда ничего подобного я не делал. Меня интересуют неаполитанские песни сами по себе, а не потому, что я плохой патриот.
 Мы продолжаем беседовать с Колей Верещагиным. И это было началом нашей дружбы. Но сначала я расскажу боле подробно о самом Коле.

 8. Коля Верещагин

 О его родителях я узнал много позже. Отец Владимир Сергеевич родом из Архангельской области, из города Карпогоры. Он был инвалидом по зрению. Учился в грязовецкой школе слепых детей (Вологодская область). Были у него музыкальные способности: он играл на баяне, учился в музыкальном училище. Но профессиональным музыкантом не стал.
 Мать Надежда Николаевна родилась в Вологодской области. Впрочем, их архангельские и вологодские корни настолько тесно переплелись, что трудно было даже понять, где кончается одно, а где начинается другое. Семья живёт в Волхове (Волховстрое Ленинградской области). Владимир Сергеевич и Надежда Николаевна работают на местном УПП ВОС.
 Коля родился 11 октября 1956 года. Родился, по его словам, незрячим. Но уже в раннем детстве были предприняты попытки вылечить его глаза. Так уже до школы он побывал не только в нашем педиатрическом институте, но и в одесском Институте глазных болезней имени Филатова. В результате проведения нескольких операций удалось сохранить лишь 2% зрения. Он носил очки, но, похоже, в то время совсем не умел пользоваться зрением.
 В школу он поступил в 1964 году. Среди всех учеников он, вроде бы, ничем особенно не выделялся. Более того, был тихоней, но и обидчивым.
 К сожалению, большое расстояние (120 км) между Ленинградом и Волховом не позволяло брать его домой на субботу и воскресенье. Впрочем, иногда его всё же брали. Тем не менее, большую часть времени он всё-таки оставался в интернате. И всё же и тут выход был найден: если не было возможностей брать его домой, то иногда в воскресенье приезжал отец, и они проводили вместе весь активный день. Но когда отец уезжал, Коля плакал горькими слезами. Именно это последнее послужило поводом для дружеского шаржа, который был прочитан на "КВН", состоявшемся в конце третьего класса:
"Я загадку загадаю.
Кто ответит, я не знаю.
Только, думаю, она будет каждому ясна.
Что случилось?
Что такое?
Кто-то слёзы льёт рекою.
Чей-то папа уезжает, а сыночка оставляет.
Плачет бедное дитя, хотя он уж в третьем "А".
Таково было его положение на момент завершения обучения в третьем классе. А в четвёртом классе мы с ним и подружились.

 9. Отец в Москве

 Когда 21 сентября я пришёл из школы, мама сказала мне, что отец уехал. На мой вопрос, куда он уехал, мама сказала, что за город. На том все мои вопросы закончились. Прошло два дня. Как я уже говорил, за это время мы съездили на озеро Красвица. А в воскресенье 24 сентября отец приехал. Он сказал мне, что был в Тихвине. Однако на следующий день он выдал мне необычные подарки. Я получил тюбик детской чешской пасты "Ягодка". А ещё мы пили растворимый кофе. Так я впервые про него услышал, хотя давно пил его и раньше.
 Прошло почти два месяца. Мы поехали в Москву. И только тут отец сказал всю правду: ни в какой Тихвин он не ездил. Это была уловка. Ведь все мысли мои тогда были о Москве. Знали все, что я буду канючить, почему меня не взяли в Москву. Но это не была прогулка (он выехал в ночь с пятницы на субботу). А что же он там делал? В это время был день рождения дедушки. Ведь в 1966 году мы звонили в Москву и поздравляли дедушку с днём рождения. А я не запомнил, когда это всё происходило. Я подумал, когда это могло произойти - 29 сентября. Отец мне называл число 25 сентября. Я ему верил. А когда он вернулся, то он сказал мне: "Ну вот что, Андрюша! Запомни раз и навсегда - день рождения дедушки 22 сентября". Так на всю жизнь я это запомнил.
Так вот, отец ездил на день рождения дедушки, и ещё привёз подарки. Такой была эта его поездка.
 А мы возвращаемся к нашим ленинградским делам.

 10. Первая экскурсия

 Это произошло в самом конце сентября. После обеда нам объявили, что мы поедем на экскурсию. Элеонора Эдуардовна сказала нам, чтобы мы слушали особенно внимательно, потому что нам предстоит писать сочинение (к слову, этого не произошло). Но с этого момента я сам стал более внимательно относиться к экскурсиям. Ведь что было до этого? Нам разрешали считать эти экскурсии как своего рода прогулки, предназначенные для развлечения. Именно по случаю таких экскурсий отменялись уроки, могли быть сняты домашние задания. Это расхолаживало. Но сейчас экскурсия становится ещё одной формой получения знаний о достопримечательностях города и области.
 Не могу сейчас говорить о подробном маршруте экскурсии. Судя по всему, была обзорная экскурсия. Но о некоторых зданиях и сооружениях, а также об архитекторах, по чьим проектам эти здания и сооружения были построены, некоторые представления мы всё же получили. Совершенно точно помню, что проехали мимо Зимнего дворца, и нам говорили, что он был построен по проекту архитектора Растрелли. Несомненно, побывали и у других памятных мест. Экскурсовод сообщила, что в это время в городе находится турецкий премьер-министр (в то время, действительно, в СССР с официальным визитом находился турецкий премьер-министр Сулейман Демирель). И тогда появились воспоминания о внешней политике Турции. Говорили, что тогда у нас были с этой страной дружественные отношения. При этом во время встречи в процессе нашей поездки я как раз и рассказывал о внешней политике Турции и о наших взаимоотношениях с этой страной.
 А в перерывах, на остановках ничего не вспоминал, у нас с Колей развёртывалась детская игра. Мы изображали семью, в которой он был матерью, а я - ребёнком. При этом Коля настаивал на том, чтобы я называл его мамой, а он мне что-то объяснял, как если бы я, действительно, был бы маленьким ребёнком. Однажды я так увлёкся этой игрой, что не заметил, что Михаил Николаевич за нами наблюдает и внимательно прислушивается к нашему диалогу (Коля потом мне об этом сказал). С этого момента, во всяком случае, собственно, и начинается история нашей дружбы.

 11. Вторая поездка в Горьковское

 30 сентября мы поехали в Горьковское. Замечательно, что в этой поездке с нами впервые был и Коля.
 Мы выехали прямо из школы. На автобусе № 78 доехали до Финляндского вокзала. Купили билеты (мне ещё детский билет, для чего мне было сказано, чтобы в случае чего я бы говорил: "Мне десять лет" ("У нас существует система, в соответствии с которой до десяти лет человек получает детский билет, с десяти до двенадцати - школьный, а с двенадцати лет - взрослый"). Но при мне никогда не воспользовались моим возрастом. Как водится, на электричке доехали до Рощино, а от Рощино - на "подкидыше". Для Коли это всё было в диковинку, хотя ещё недавно и у них ходили тепловозы.
 Бабушка, приехавшая раньше всех, затопила печку, так что мы приехали в тёплый дом. Чем же мы занимались? Слушали радио. Было очень интересно "ползать" по приёмнику - да и по коротковолновому диапазону фактически ничего не было на русском языке. Зато мы "поймали" радиостанцию (возможно, литовскую), по которой передавали мелодии Кубы. Мы думали, что это, действительно, Куба. Нам эта музыка нравилась. Много прекрасных голосов мы слышали во время исполнения этой музыки. Потом "поймали", как оказалось, метеосводку. Но понять, что говорят, невозможно: женский голос, произносит своеобразным машинным тембром, какие-то цифры, между которыми ни одного членораздельного слова нет. Когда мы рассказали об этом отцу, он сказал, что это именно метеосводка. Её передают шифром для тех, для кого она и предназначена.
 Мы должны были выучить песню "Гайдар шагает впереди" из кантаты Александры Пахмутовой "Красные следопыты". Эту песню надо было выучить для концерта, посвящённого 50-летию советской власти. Мы ударно
её разучили Мне дали для этого листок с текстом песни, который я должен был вернуть. Но я его потерял. Пришлось писать его заново. К счастью, в тот момент память меня не подвела.
 Чем же мы ещё занимались во время пребывания на даче? Я думаю, что именно с этого момента началась наша с Колей дружба. Мы поклялись дружить. Дружить, несмотря на то, что с самого начала на нашу дружбу активизировались нападки.
 Мы должны были возвращаться к своим делам, кому на работу, кому в школу, вечером 1 октября мы двинулись в город. Мы с Колей были вместе.

 12. Всесоюзный пионерский

 2 октября произошло ещё одно событие общественного масштаба - всесоюзный пионерский воскресник. Наверно, это звучит странно и не соответствует дню недели. Мы знаем субботник, потому что он и происходил в субботу (так исторически и повелось начиная с 1919 года). Есть воскресники, что как раз указывает на время проведения мероприятия - воскресенье. Но нынешнее мероприятие происходит в понедельник, и, стало быть, его и надо называть понедельничником. Но если на практике это и происходит, то называется всё равно воскресником, потому что "понедельничник" звучит не очень-то эстетично. Вот и получается некоторое противоречие: мероприятие называется воскресником, а происходить может в любой день недели и после воскресенья.
 В этот день мы, как положено, пришли в школу к 9 часам. Был лишь один полноценный урок. К 10 часам нас собрали в актовый зал. Было включено радио. Передавали всесоюзную пионерскую радиолинейку. На ней выступила председатель Центрального совета всесоюзной пионерской организации имени Ленина Тамара Васильевна Куценко. Она объяснила, что сейчас произойдёт. Это всесоюзный пионерский воскресник. Этот воскресник посвящён 50-летию советской власти.
 После того как мы прослушали выступление Т.В. Куценко, перед нами была поставлена задача - убирать двор. Именно это сказал нам командир штаба дружины Юрий Дианов. Короче говоря, надо было выходить на двор и заниматься его уборкой. Но последнее было для меня непосильной тяжкой повинностью. Я нехотя пошёл. Но было непонятно, что именно, собственно, мне следует делать. Что-то мы делали, но, видимо, больше делали вид, что что-то делаем. Так прошёл второй урок. А уже на третий урок меня отпустили. Я вернулся в класс. Когда это произошло, Коля был там. Там же была и Елена Александровна. И тут я ей сказал о странных движениях, которые я почувствовал. Они напоминали те, что я испытал в четыре года, когда мы приехали в деревню Горьковское. Тогда, после того как я вышел из машины, выйдя на крыльцо после некоторых действий, я почувствовал, что пол колеблется. Я тогда спросил: "А почему пол пляшет?". А потом оказалось, что такое может быть и при других ситуациях, например, при выполнении некоторой физической работы. Но в том-то и дело, что пока я нахожусь в состоянии относительного покоя, я никаких подобного рода ощущений не испытываю, а если я подвергся хотя бы в течение непродолжительного времени резким движениям, а потом вернулся в состояние покоя, то они проявляются. Когда я спросил у Елены Александровны, что это означает, она сказала, что это не свойственно для ребёнка, а, скорее, для пожилого человека. И то, что они появились у меня, свидетельствует о том, что у меня начинаются негативные процессы преждевременного старения. Остановить их можно только в том случае, если я буду интенсивно заниматься физкультурой. Что ж, насчёт физкультуры, возможно, она была права. Но, в то же время, ничто не свидетельствовало о том, что условия для выработки у меня положительного отношения к физкультуре существуют.

 13. Вторая экскурсия

 9 октября мы совершили вторую экскурсию. Здесь самым замечательным событием было посещение Летнего сада. Я побывал в домике Петра. Как-то из сказок и разных литературных произведений сложилось мнение, что царь или король живёт во дворце (это обязательное условие). А Пётр Первый своей жизнью и, в частности, своим домиком в Летнем саду, опровергает это представление. Цари и короли не работают, за них всё делают слуги. Но в этих представлениях больше того видения, которое относится к приготовлению и доставке пищи. Так, по моему представлению, самым лакомым царским блюдом был салат, который мы позже назовём именем французского повара Оливье. Так я представлял себе жизнь монарха: он, по моему мнению, ежедневно вкушал этот салат, а ещё жареное мясо.
 Каково же было моё удивление, когда я попал в домик Петра. Это никакой не дворец. Домик кажется мне меньше, чем наш дом на даче. И обстановка в нём очень простая. Но самое неизгладимое впечатление произвела на меня лодка, которая, как сказали, была построена самим Петром. Как, царь что-то сделал сам? Да и само сооружение показалось мне очень большим. И это сооружение оказалось лодкой. Но думается, он построил лодку, которая совсем не похожа на ту, на которой мы плавали в Евпатории. Если это точно плавает, то это не лодка, а, скорее, корабль. Ну, я понимал, что корабль в доме стоять не может. (Модель корабля может, но что-то мне подсказывало, что это не модель). Нет, вопрос так и остался открытым. Самое главное, что это сделано его руками. Я понял, что этот царь не имел ничего общего со сказочным королём-дармоедом. Реальный монарх может быть более сложной фигурой, и не следует его упрощать до примитивного уровня, который появляется вследствие буквального упрощённого представления о сказке. Нет, сказки, конечно же, нужны. Но они - лишь начало изучения реальной исторической действительности. Реальное же её познание происходит через чтение книг, а профессиональное - через ознакомление и изучение вещественных памятников.
 В паузах между рассказами экскурсовода мы беседовали с Элеонорой Эдуардовной. Ещё раньше она говорила, что у неё есть приёмник, а также, что она слушает радиостанцию "BBC". Как раз сейчас речь зашла именно об этом. Она говорила, что по радиостанции "BBC" передавали книгу Светланы Аллилуевой. Но это странно, что она со мной об этом говорит. Тогда непонятно, почему её не устраивало, что я пою песню "О моё солнце" на итальянском языке. В этом видится какое-то противоречие.

 14. Болезнь Коли

 11 октября день рождения Коли. В 1967 году ему исполнилось 11 лет. И вот накануне дня своего рождения он заболел. Сначала это было что-то в виде расстройства желудка. Но потом оказалось, что тут что-то серьёзное. Было известно, что у него было заболевание печени. И периодически отмечались приступы.
 В связи с такой болезнью его положили в лазарет. Как раз в эти дни туда же положили Сергея Филиппова. Мы в то время считали его своим главным врагом. Но стоило им несколько дней вместе полежать в лазарете, как они стали если не друзьями, то, по крайней мере, относились друг к другу терпимо. У Сергея был приёмник, и они с Колей его слушали. Сергей, между прочим, сообщил, что новый министр обороны А.А. Гречко в ознаменовании празднования 50-летия советской власти принял распоряжение, согласно которому срок срочной службы в армии был сокращён с трёх до двух лет. Это было первое сокращение срока службы. Будут и другие.
 Я же после уроков и после обеда приходил к нему в лазарет. Между тем, замечал я, что у них там другая пища, отличающаяся от нашей столовской (тушёная капуста пахла как-то иначе, больше напоминала домашнюю). Я подозреваю, что пища была более свежей. Во всяком случае, когда я туда пришёл, я чувствовал такие запахи пищи, которые свидетельствовали о том, что о здоровье детей здесь заботятся. В этот момент состояние его здоровья улучшалось, но всё же решили, что будет лучше, если он останется в лазарете. В субботу 14 октября его пребывание в лазарете закончилось. Это позволило нам впервые вместе с ним и его отцом Владимиром Сергеевичем поехать в Волхов.

 15. Поездка в Волховстрой

 Коля пригласил нас на свой день рождения. Когда 11 октября он заболел, казалось, что наша поездка под угрозой срыва. Но 13 октября его выписали из лазарета. Приехал Владимир Сергеевич. И мы вместе с моей мамой, Владимиром Сергеевичем и Колей поехали. Теперь у меня предстояла более продолжительная (два часа) поездка на электричке.
 В Волховстрой надо ехать с Московского вокзала. До сих пор я ездил с Московского вокзала только в Москву и в Евпаторию. А вот теперь оказывается, с Московского вокзала идут и другие поезда - на север европейской части РСФСР (Череповец, Вологду, Архангельск, Петрозаводск, Мурманск), а также на Урал (Свердловск, Челябинск), в Казахстан (Караганду), в Сибирь (Омск, Красноярск, Иркутск). Все эти поезда идут через станцию Волховстрой. Она находится на востоке Ленинградской области.
 И вот мы поехали на Московский вокзал. Купили билеты. Пришли на платформу. Сели в электричку, на которой предстояло проехать 120 км. Железнодорожная дистанция выглядит следующим образом: Ленинград (Московский вокзал), Навалочная, Фарфоровская, Сортировочная, Обухово, Рыбацкое, Ижоры, Понтонная, Сапёрная, 29-й км, Ивановская, Пелла, Горы, 45-й км, Мга, Михайловская, Апраксин, 63-й км, Назия, Поляны, 75-й км, 77-й км, Жихарево, Плетняки, Войбакало, 95-й км,
Новый быт, 106-й км, Пупышево, 115-й км, 119-й км, Волховстрой-1.
 И вот мы прибыли на вокзал Волховстрой-1. А Коля жил в районе Волховстроя-2. Надо ехать на автобусе №1. Ехать надо довольно долго. Но автобус ещё работает по старинке: в автобусе есть кондуктор, который и объявляет остановки (никакого микрофона при этом нет). Казалось бы, это позволяло запомнить и автобусный маршрут. Но, как это ни странно, но именно маршруты городского транспорта практически не запоминаются. Так было и на этот раз. Из всего маршрута запомнилось одно название - Дубовики. Возможно, потому, что оно оригинально, веет этакой сельской экзотикой среди солидного города. Как сказал мне Коля, именно с Дубовиков начинается Волховстрой-2. А такие названия, как Расстанная, Советская, словно пришли из Ленинграда. А "наша" остановка называлась "Молодёжная".
 До дома идти не очень далеко. Поднимаемся на четвёртый этаж. Дом без лифта. Квартира ещё хрущёвского типа, то есть, ванная и туалет соединены. В то же время, и сейчас такие квартиры есть, и их пренебрежительно называют "хрущёбами". Сегодня существование такого единого санузла и ванной считается неоправданным. Такие дома сносятся, а жильцов переселяют в другие дома и другие квартиры (история говорит о том, что далеко не всегда эти дома и эти квартиры лучше прежних). На деле же эти дома ликвидируются не потому, что правители проявляют заботу о простых людях, а потому они улучшают их жилищные условия, а просто потому, что эти дома мозолят им глаза и не позволяют красоваться перед иностранцами.
 Я приехал в Волхов к другу на день рождения. Но поскольку сам друг едва справился с очередным приступом болезни, постольку, казалось бы, особых излишеств быть не могло. Но, в конце концов, не за этим друзья приезжают друг к другу. Вот в нашем случае я вспоминаю, что слушали недавно появившуюся передачу "Музыкальный глобус". В этой передаче передавали записи американского поп-певца Боба Дилана. Точнее, одну песню, которую и в дальнейшем передавали. В ней певец выражал протест против войны во Вьетнаме.
 А ещё у нас возникала некоторая коллизия, которую мы описали в нашем коллективном письме. Могло случиться так, что мама будет работать в субботу (к счастью, этого не произошло). В свете такого хода событий наша поездка могла и не состояться. И всё-таки в конце письма Коля написал: "А, может быть, Андрюша всё-таки приедет". Это окончательно запутало Владимира Сергеевича и Надежду Николаевну. Но вот мы всё-таки приехали. Да, неожиданно возникла проблема с мытьём, так как у нас по каким-то причинам отключили горячую воду. А в Волхове она была. Поэтому, с разрешения хозяев, мы помылись. И тут случилось происшествие: возможно, у них ванна ниже, чем у нас. И вот когда я залезал, возможно потерял равновесие, а потому плюхнулся в воду. Но, в конце концов, всё получилось хорошо.
 Потом была игра в шашки. Забавно было то, что сам я никогда не брал шашек в руки. Я не имел представления о том, как "ходят" при игре в шашки. Самое забавное заключалось в том, что я, тем не менее, выиграл. А секрет открывался очень просто: мне не то, чтобы подсказывали, а моей рукой производили действия, проделывая ходы. Вопрос в том, была ли такая игра честной? Конечно, нет. Но для первого знакомства, для того чтобы у ребёнка появилось хотя бы первоначальное представление о том, что это такое - игра в шашки, и такая показательная игра тоже была полезна.
 Я только что сказал, что в связи с Колиной болезнью никаких особых излишеств не было. Но всё-таки попытались поесть грибы. Он попробовал грибы, но его стошнило. Стало ясно, что ему ещё рано есть такую тяжёлую пищу. И всё же мы поздравили его с прошедшим днём рождения, пожелали успехов в учёбе.
 Вечером по телевизору смотрели фильм "Чёртово колесо". Там чех Еленек возвращался из Берлина в Прагу. А перед самым отходом поезда он катался на чёртовом колесе. В результате он опоздал на поезд. Потом с ним были различные приключения. Ему достали обратный билет до Праги. И вот у него остаются считанные минуты, и он снова катается на чёртовом колесе. И снова опаздывает на поезд. Таким образом, этот сюжет можно разрабатывать до бесконечности.
 Спали мы с мамой вдвоём на диване.
 На следующий день после завтрака пошли гулять. Коля водил нас в район ГЭС. Именно шестая ГЭС сделала Волхов городом и дала ему название Волховстрой. Гулять в тот момент было хорошо, и на улице не холодно. Но эта прогулка фактически была нашим последним штрихом короткого пребывания в Волхове.
 Как и всякое приятное, закончилось и наше пребывание в Волхове. Коля и Надежда Николаевна проводили нас до вокзала. Туда мы ехали, как и вчера, на автобусе. В 16.15 подошёл наш поезд до Ленинграда. Мы сели.
 Благополучно доехали до Московского вокзала. На трамвае доехали до дома. Так закончилась наша поездка.

 16. Как Коля остался на второй год

 К утру 16 октября Коля в школу не приехал. Приехал он только к третьему или даже к четвёртому уроку. Владимир Сергеевич сообщил Элеоноре Эдуардовне, что Колина болезнь не закончилась, и он собирается увезти его домой. Элеонора Эдуардовна дала ему задание. Как потом оказалось, это задание Коля не выполнил. Начинал ли он его выполнять, неизвестно.
 В ноябре пришло письмо, из которого явствовало, что Коля лежит в больнице (на самом деле, это произошло в конце октября). В школе он появился только 6 декабря, но к занятиям он так и не приступил. Снова Владимир Сергеевич увёз его домой. А потом он и вовсе надолго замолчал. Это означало, что надежды на продолжение учёбы в нашем классе для него окончательно рухнули. А ведь он начал этот год чуть ли не отличником. Что с ним произошло на самом деле, сказать трудно. Можно предположить, что уже тогда он психологически "сломался", а родители пошли у него на поводу. Но я бы не спешил его и их осуждать. Жилось в нашей школе нелегко: не любили у нас слабых (а где их любят?), хотя бы в чём-то отличающихся от остальных. Даже успехи в учёбе не гарантировали спокойной жизни. Если у тебя есть какие-то трудности, какие-то проблемы, тебе понадобится крепкий тыл. Для меня это была возможность быть приходящим, а для Коли, как оказалось, уход из школы. Впрочем, это произойдёт не сразу, но так и произошло.

 17. Третья экскурсия, наводнение

 18 октября у нас была экскурсия на тему "Наш зелёный друг". Так, во всяком случае, это было обозначено. Быть может, так и было задумано. Но тут вмешалась природа. Начнём рассказ по порядку.
 В тот день мы с утра пошли в школу. Состоялся первый урок. А ко второму подошёл автобус. Мы погрузились в этот автобус и поехали. Наш путь лежал на юннатскую детскую станцию в район проспекта Мориса Тореза. А ещё утром Элеонора Эдуардовна сказала нам, что сегодня в городе будет наводнение. До этого я только читал рассказ "Наводнение в лесу" в "Родной речи" для первого класса. Ещё я слышал о наводнениях в итальянских городах: Флоренции, Венеции, Риме. А о том, что наводнение может быть в России и, тем более, у нас в Ленинграде? Я как-то об этом не задумывался. Утром, как будто, всё было спокойно. Но когда мы подъехали к детской юннатской станции, нас не выпустили из автобуса. Когда открыли двери, я услышал сильный вой ветра. Он был угрожающим. Было холодно. И ведь, оказалось, мы находились не в самом эпицентре наводнения. И вот в таких условиях приходилось проводить экскурсию. Пребывание на детской юннатской станции выразилось в том, что к нам в автобус принесли клетки с кроликами. Именно это и было тем единственным событием. Действительно, их принесли в автобус. Кролика я видел у бабушки в Кобралово ещё летом 1963 года. Ничего особенного. Гладкая шерсть, ещё более гладкая, чем у кошки, и ничего большего через прутья клетки обнаружить было невозможно. Другого представления о том, что такое кролик, у меня не было. Правда, мама говорила, что кролики царапаются. Но как-то плохо в это верилось. А тут произошло невероятное: я впервые услышал, как кролик кричит. Этот звук напоминает то ли урчание, то ли голубиное воркование, только очень громкое и сопровождающееся плаксивыми нотками: видно, им было страшно. Никогда не слышал ничего подобного. Позже доводилось читать о "языке звуков" у животных. Говорилось там и про кроликов. Но ничего о том, как кролик голос подаёт, а лишь о том, как они общаются между собой посредством стука лапами по поверхности. А кроличий страх вполне объясним: мало того, что его сняли с насиженного места, так ещё принесли в душную плохо пахнущую машину, в которой так воняет бензином, и в которой душно. Всё тогда происходило в очень быстром темпе.
 Куда мы поехали потом, я не помню. Детская юннатская станция была не единственным местом, где мы находились во время этой экскурсии. Но кое-какие общие сведения о городе мы получили. Наверно, впервые услышали имена выдающихся зодчих: Растрелли, Кваренги, Росси, но пока они мало что нам говорили.
 Я вспоминаю, что мы встретились с Анастасией Георгиевной. Говорили мы не как учитель и ученик, а, скорее, как старший товарищ с младшим. Но так или иначе большую часть дня мы ездили по городу. И вот приехали в школу. В вестибюле Ургалкин кричит: "Спасайте книги, вода идёт". Но никто всерьёз этому не верит. К тому же мой отец, который в этот момент был в нашей школе, сказал, что вода пошла на убыль. Кроме того, наш район вообще не является зоной подтопления, и мы узнаём о наводнениях лишь по сообщениям радио о высоком уровне воды в Неве, либо по тому, что в этот момент может дуть сильный ветер, способный сорвать металлическую часть с кровли здания (один такой случай на наших глазах произошёл в октябре 1973 года, о чём мы ещё скажем в своё время).
 А в столовой произошёл непорядок: с пола сняли линолеум (мы видели, что часть пола казалась как бы ободранной). Вот это привело к неприятным последствиям. 24-26 октября в столовой приклеивали новый линолеум. Тут-то и обнаружилось, что используется казеиновый клей, а этот клей имеет отвратительный неприятный запах. И вот сею чашу пришлось испить во время вторых завтраков. В этот день было молоко. Я по-прежнему не люблю кипячёное молоко. К тому же оно было с пенкой, а молочная пенка вызывала у меня тошноту. И на следующий день тоже было молоко. Тут в сочетании с запахом клея меня чуть-чуть не вырвало. Студентка, сопровождавшая нас на второй завтрак, готова была меня пощадить, но Элеонора Эдуардовна настаивала на том, чтобы я пил молоко. И вот я, обливаясь слезами, расплёскивая часть этого молока, всё-таки его выпиваю. Когда это кончится, было неясно.
 На второй день снова идём на полдник. Пока мы шли в столовую, чувствовался запах, напоминающий клубничное варенье. А когда мы вошли в столовую, обнаружилось, что это всё тот же пресловуттый клей. На этот раз не было молока, а был чай. Чай, по крайней мере, можно выпить быстро. К счастью, на том эта история и закончилась. Но я с тех пор постоянно вспоминал о ней со всеми подробностями. Казеиновый клей вызывал у меня особое неприятие. И вообще всё плохое в человеке для меня определялось понятием "казеинщик". Таким же словом я обозначал нашего кота Кузьму, которого я не любил, то есть, Кузьма получил у меня такое прозвище потому, что он гадил, где попало.
 Ну ладно, закончим вспоминать эти малоприятные вещи. Конечно, и они тоже вплетаются в ткань нашей жизни. Но всё же не они определяли её содержание, а то реальное позитивное, что происходило в эти дни, недели, месяцы, годы. О нём я сейчас и поведу рассказ.

 18. Идея Евгения Петровича

 Наверно, было бы логично писать этот раздел при описании музыкальных занятий и занятий по нотной грамоте. Но уж слишком насыщенным был день 18 октября 1967 года, так что все ключевые события, определившие мою жизнь не только в этот год, но и в последующие годы, приходятся именно на этот день. О двух из них, экскурсии и наводнении, я уже рассказал.
 Итак, мы прибыли в школу, а после обеда я пошёл на нотную грамоту. Евгений Петрович уже ждал в классе. Но никого из учеников не было (почему-то так они и не пришли). Евгений Петрович дал мне ноты одного из этюдов К. Черни, и мы стали его разбирать. Впоследствии я узнал, что его играл на аккордеоне один из наших учащихся, Гена Оленьев. Но он играл его целиком, мы же ограничились несколькими тактами. Потом Евгений Петрович неожиданно попросил меня передать отцу, чтобы он к нему зашёл. А перед тем он вдруг заговорил со мной о записи левой руки для баяна (он знал, что я присутствовал на занятиях для баянистов, поэтому его нисколько не удивило, что я знаю все знаки левой руки для баяна и аккордеона. И вот сейчас мне предлагалось назвать их. Я назвал все ряды левой клавиатуры баяна и их запись. Их было пять:
вспомогательный;
основной;
ряд мажорных аккордов (мажор);
ряд минорных аккордов (минор);
ряд доминант-септаккордов (доминант-септаккорд или септаккорд).
Запись этих рядов я тоже хорошо усвоил. Почему возник этот разговор, было непонятно.
 Первоначально это его удивило. А я сказал, что был на занятии, на котором обсуждалась эта тема. Потом он предложил мне позвать отца (он знал, что отец находится здесь).
 Мой отец пришёл, и они начали разговор о моей музыкальной судьбе. Евгений Петрович предложил перевести меня на баян или на аккордеон.
 Он считает, что наш школьный фортепианный кружок в его нынешнем виде бесперспективен. Поэтому мне там, собственно, делать нечего. Однако вскоре и там произошли изменения: появился новый преподаватель, у которого, похоже, были серьёзные намерения. Но в тот момент я оттуда уже ушёл.
 По мнению Евгения Петровича, баян для незрячего более перспективен. Да и выбор профессионального музыкального учебного заведения для получения высшего музыкального образования тоже выше. Но это последнее утверждение слишком оптимистично. Вообще, как оказалось, на территории России нет такого музыкального учебного заведения, где бы педагоги знали, как нужно работать с незрячими. Единственным учебным заведением, где такая работа ведётся, причём не только практически, но ведётся и теоретическая методическая разработка, является курское училище слепых. Но уровень подготовки здесь не достаточен для профессиональной деятельности. У меня и не получилось. Но как и почему это произошло, весь рассказ ещё впереди.
Но, похоже, Евгений Петрович сам хотел со мной заниматься (неясно, однако, в каких условиях это могло бы происходить, хотя, быть может, это было бы самым правильным решением).
 Всё же в тот момент многое для нас было неясно, поскольку я постоянно находился в школе в учебное время, а с Евгением Петровичем мы могли в школе встречаться только на занятиях по нотной грамоте, но он занимался со всем кружком, со мной же (это вообще важнейшее условие проведения музыкальных занятий) он предполагал заниматься индивидуально. В то же время, от него не прозвучало приглашение заниматься со мной в музыкальной школе (кстати говоря, это была наша музыкальная школа Василеостровского района на 14-й линии, где я занимался под руководством Софьи Дмитриевны в конце своего раннего детства. Официального разрешения на продолжение занятий в её школе мы не получили, а Евгений Петрович, как педагог этой школы, то есть, лицо подчинённое, не мог своей властью пригласить меня на эти занятия. Поэтому решили пойти уже проторённым путём: я занимался в школьном кружке, которым руководила Надежда Семёновна Питерсон. Однако к занятиям я приступил только со второй четверти. А Евгений Петрович издали наблюдал за моими успехами и при необходимости давал мне советы, за что я ему бесконечно благодарен.
 В конце четверти я побывал у бабушки. В том числе, я увидел баян Владимира Александровича. Именно на этом баяне мне предстояло играть в течение первых трёх лет моего обучения на баяне.

 19. Снова студенты в первой четверти

 Первая студенческая группа ушла от нас в середине октября. И так случилось, что только три дня Элеонора Эдуардовна вела у нас уроки. А на следующий день после экскурсии и наводнения, то есть, 19 октября, к нам снова пришли студенты. Возможно, присутствовали они и раньше, но только 19 октября они стали вести у нас уроки.
 Тогда их было двое: Людмила Валентиновна и Валентина Алексеевна. Людмила Валентиновна - человек достаточно темпераментный, весёлый (наверно, человек с такими особенностями мог бы быть хорошим специалистом по гуманитарным наукам).
 По-иному смотрится Валентина Алексеевна. Она производит впечатление человека серьёзного, точного, аккуратного, основательного. Наверно, такое по плечу специалисту по точным наукам. В принципе так оно и было.
 Третьей в этой группе была Светлана Даниловна. Это человек, который любит детей, причём маленьких детей. И, наверно, если бы уже тогда существовало распределение, не только по географическому месту положения учреждения, но и по принципу, с каким контингентом работать, то ей бы следовало работать с дошкольниками или младшими школьниками. Эти черты она пыталась переносить и на нас. Происходило это в воспитательские часы. Именно тогда под её руководством пышным цветом расцвели у нас в классе традиционные детские игры-считалки типа "Я садовником родился…". Много позже, когда мы с отцом слушали по радио некоторые детские передачи, мы услышали и вышеупомянутую. Отец возмутился: "Что это за ерунду они мелят?" Я сказал: "Это детская игра". А отец сказал, что в его детство были другие игры, например, "казаки-разбойники". А "садовником родиться" нельзя. Да это я и сам понимаю. К слову, сам я в этих играх не участвовал, но слышал, как это делают другие дети.
 Быть может, для учащихся четвёртого класса это уже поздновато, но, видимо, Светлана Даниловна считала иначе: когда речь идёт о развитии ребёнка, то нет и не должно быть таких понятий, как "раньше-позже". Может быть, в чём-то она нас и жалела. Мне вспоминается ещё и такой эпизод: в первую же субботу я на некоторое время остался в классе. Светлана Даниловна тоже была там. И тут нам открылось, что она играет на фортепиано. Сыграла вальс из оперы Гуно "Фауст". Это было здорово!
 Но однажды она проявила требовательность. Дело в том, что на уроках труда нам приходилось работать и на пришкольном участке. И вот Гена Шаров и Арви Карвонен попытались увильнуть от этой работы, а хотели кататься на каруселях (откуда у нас карусели взялись, и куда они потом девались, я так и не знаю). Что потом с ними сталось, до сих пор остаётся загадкой. Но тут добрая и мягкая Светлана Даниловна проявила строгость, которою, зная её нежный характер, трудно было в ней и предположить. Но это было лишь один раз. Больше ничего подобного не повторялось.
 Был среди студентов один молодой мужчина - Иван Михайлович Заяц. Уже одна фамилия вызывала удивление у некоторых учащихся. А удивляться тут было нечему. Он родом с Украины, а там такого рода фамилия вполне возможна. Частично был у него характерный украинский акцент (он, например, говорил "Любоу"). Но мне вспоминается один эпизод: однажды со мной случилось сильное расстройство желудка. Я не успел сходить в туалет и "наделал" в штаны (кажется, это было в последний раз). Ребята, когда заметили у меня такой непорядок, сразу принялись меня дразнить, как это они проделывали до сих пор. А Иван Михайлович просто отвёл меня в умывальную комнату и там меня подмыл. С этого момента началась его студенческая практика у нас в классе. Она продолжалась до 20 ноября.

 20. Успеваемость в первой четверти

 И вот настал момент, когда мы получили возможность поговорить об успеваемости.
 Четвёртый класс - это завершение обучения в начальной школе. В процессе учёбы стали появляться отдельные подходы к изучению новых учебных предметов. Появляются первые литературные тексты, тогда как чтение становится более серьёзным. Учебник по арифметике теперь разбивается на два года. При этом курс по учебнику проходится не подряд, как это было до сих пор, а в соответствии с той концепцией, которая положена в основу программы (до конца логика авторов программы мне не понятна).
 В 1966 году мы получили учебник А.С. Пчёлко и Г.Б. Поляк "Арифметика" для четвёртого-пятого класса школы слепых детей. Взял я в руки первую книгу этого учебника и удивился. Что я держу в руке: учебник или журнал "Советский школьник"? Переплёты ничем не отличаются от переплёта журнала "Советский школьник" - бумажные. И почему в издании 1966 года учебник состоит из четырёх книг, а в издании 1964 года при том же объёме материала, из трёх? В этом году мы пользовались учебниками обоих изданий. Так во втором полугодии нам приходилось чаще обращаться к учебникам 1964 года.
 Мы начали с повторения четырёх арифметических действий в пределах миллиона. Фактически я не испытывал затруднений при освоении материала. Новый материал наслаивался на старый. Но вот появился в полном смысле новый материал - "порядок действий, скобки". Этот арифметический раздел на весь четвёртый класс и весь пятый класс и далее на последующие годы: до конца изучения арифметики, а дальше при том, что будут свои нюансы, до конца изучения школьного курса математики. Его постоянно приходилось учитывать. И вот именно теперь мы к нему и приступили. Ну как так? Казалось бы, тут всё просто, даже элементарно: сначала выполняем умножение и деление, потом сложение и вычитание. Это если пример без скобок. Если они появляются, вначале выполняются действия в скобках, а затем вне скобок. Стремясь хоть как-то позабавить всех нас, я говорил: "Скобки преграждают путь порядку действий". Лена Лапина поддержала эту мою игру. Тем не менее, на практике всё было много сложнее. Почему так? Возможно, до автоматизма затвердилась привычка прошлых лет, когда примеры были относительно простые: действия выполнялись в том порядке, в каком написано. А сломать это представление было нелегко. Отец пытался выработать у меня новое представление, не прибегая к конкретным примерам, просто примерно так: "число, умноженное на скобку плюс число, делённое на скобку" и т.д. Трудно сказать, что это давало. Сказать, что у меня здесь всё было безнадёжно, было бы неверным. Ошибок в примерах практически не было. Да и, по большому счёту, ошибка в примере чаще всего выражалась в появлении результата деления с остатком. Мы же в таких случаях предпочитали говорить, что число не разделилось. Но такого результата быть не могло, потому что специальных примеров на деление с остатком у нас с третьего класса не было. Поэтому отрицательный результат мог иметь место в двух случаях: либо вычисления не верны, либо в тексте была опечатка. За всю мою школьную арифметическую практику был лишь один случай, когда точно было установлена опечатка, в остальных случаях были ошибки в вычислениях. Но этих ошибок было немного, и не они делали "погоду". К тому же, как я уже говорил "порядок действий"- тема долговременная, а потому была возможность закрепить.
 Не прерывая тему "Порядок действий", мы рассмотрели тему "Среднее арифметическое". С точки зрения технологии, тут ничего сложного нет: надо сложить все числа, а затем полученный результат разделить на число слагаемых. Однако лично у меня вычисление среднего арифметического вызывает тоску. Уж слишком много там может быть слагаемых. Есть опасность какое-то из них "потерять". Могут возразить, что всё написано, и всё можно прочитать и вспомнить. Но приходилось прибегать к чтению грифелем, а при таком способе чтение происходит не по символам, а "по точкам", и ввиду недостатка осязательного восприятия может происходить случайное накалывание точек, а это уже перекол. К тому же более привычно складывать два числа, а не двадцать два. Да к тому же ввиду хлопотности этой операции и в учебных практических работах её производили не так часто.
 Следующая большая тема - "Измерение длины и веса". Казалось бы, поскольку мы сталкивались с этой темой на протяжении всех предшествовавших лет, постольку мы знаем о ней всё. Во всяком случае, из мер длины мы знали миллиметр, сантиметр, метр, дециметр, километр, а из мер веса - миллиграмм, грамм, килограмм, центнер, тонна. А теперь нам предстояло познакомиться с понятиями "простое именованное число" и "составное именованное число".
В этой четверти мы лишь выполняли действия с простыми именованными числами.
 Проверочных работ было немного. Четвертную контрольную мы не писали (этому поспособствовали студенты, что вызвало недовольство со стороны Элеоноры Эдуардовны). В четверти я получил по арифметике 3.
 На уроках русского языка мы получили первоначальное представление о том, что такое имя прилагательное. Но примерно к середине октября вдруг произошёл резкий скачок: мы вернулись к начатому ещё в третьем классе изучению строения предложения и, в частности, второстепенных членов предложения: определение, дополнение, обстоятельство (пока ещё без детализации). В четверти я получил 4.
 Чтение в этом году проходило как бы в виде двух срезов: с одной стороны, традиционном литературном, а, с другой стороны, историческом.
 "Родная речь" под редакцией тех же авторов: Соловьёвой, Стрепетовой, Карпинской открывалась таджикской легендой о дехканине (крестьянине) Рахиме, ослушавшемся бая, по приказу которого его утопили. А потом поступок Рахима воспели акыны, славившие его и великого Ленина, давшего землю всем дехканам.
 Далее были басни И.А. Крылова ("Две собаки", "Кукушка и петух", "Крестьянин и работник", "Крестьянин в беде"). Потом прочитали главу из повести В.Г. Короленко "Слепой музыкант". Как раз приводилась сцена знакомства Петруся и Эвелины. Короленко писал, что Петрусь её ощупывал. Студентки говорили нам, что он не мог этого делать, потому что воспитывался в аристократических манерах. А я с этим не согласен. В данном случае потеря зрения в раннем возрасте или его полное отсутствие как бы стирают грани между условностями, установленными зрячими людьми, и естественными потребностями и возможностями незрячего ребёнка.
 Помимо этого, мы также читали рассказы Фраермана и Артюховой. Мне запомнилось, что в одном из этих рассказов мальчика дразнили маменькиным сынком, а он, стремясь доказать, что это не так, полез на дерево. Мать это видела, но до поры до времени не вмешивалась. Но когда он пытался слезть с дерева и испытывал затруднения, она давала советы. А когда он слез с дерева, она сказала ему: "Алёшка, больше не делай так".
 Наконец, в конце сентября мы прочитали рассказ А.С. Тургенева "Трезор". Позже я узнал, что это было одно из его "Стихотворений в прозе".
 Одновременно мы читали и исторические рассказы. Эти рассказы были помещены в специальном пособии "Рассказы по истории СССР" под редакцией Голубевой и Деллерштейна. Именно в это время читали о жизни древних славян, про Киевскую Русь и до татаро-монгольского ига (Куликовская битва).
Потом произошёл большой скачок. Ведь мы готовились к празднованию 50-летия советской власти. Это означало, что надо читать материалы о революции:
"Смольный - штаб революции", "Штурм Зимнего дворца". Этим мы занимались в конце четверти. Мне всё это было интересно. В четверти я получил по чтению 5.
 В четвёртом классе изучается новый предмет - природоведение. Это подготовка к изучению географии. Здесь уже появляется атлас карт. Не знаю, однако, чем карты по природоведению отличаются от географических карт. По назначению и те, и другие предназначены для одного и того же - для расширения кругозора, для формирования наглядного представления о местности.
 Но я думаю, что в том виде, в каком географическая карта была представлена в наших атласах для слепых, незрячему мало, что будет понятно. Всё дело в том, что наша рельефная карта "немая", потому что на ней не содержится никакой словесной информации, которая имела бы познавательное назначение, показана лишь сама местность, но для того чтобы её представить, надо её видеть. Слепорождённый, который никогда ничего не видел глазами, не может даже повторить то, что ему показал зрячий. Здесь возможно действовать двумя путями: либо вообще отказаться от географической карты и свести курс природоведения и географии к чистой теории, либо так перестроить её, чтобы словесная информация там всё-таки в какой-то форме присутствовала. В дальнейшем мы увидим такие географические карты германского производства ("Weltatlas fur Blinden" von Paul Georgи - Атлас мира для слепых автор Пауль Георги), в которых даются условные обозначения и в сокращённом виде географические названия. Этот атлас содержит также специальный географический альбом, в котором сообщены краткие сведения о местности, изображённой на карте, а также в сокращённом виде приводятся географические названия, правда, на немецком языке. Русские же пособия подобного рода появятся много позже. Я бы поддержал такой вариант. Но считается, что "без карты нет географии" (эти слова в дальнейшем сказала Эльвира Оскаровна, которая, как оказалось, преподавала у нас географию в пятом-седьмом классах). Поэтому в условиях отсутствия чего-либо иного приходится мучиться.
 Мы изучали следующие темы: "Что такое природа, и для чего её изучают", "План и карта", "Горные породы (гранит и его состав: полевой шпат, кварц, слюда)" и т. д. Дома это всё воспринималось с трудом. Но в конечном счёте, какое-то усвоение происходило. В четверти я получил 4.
 К этому примыкает ещё один эпизод: Елена Борисовна продолжала заниматься с нами. Теперь от нас требовалось умение чертить схемы помещений по их описаниям. В первом случае надо было схематически изобразить комнату, в которой происходило занятие. Для этого давались условные обозначения. Но я не представлял себе, как на схеме или на плане изображается комната. Поэтому я только эти условные обозначения и выписал. Конечно, она была не довольна. А вторую схему надо было начертить по словесному описанию (это была какая-то комната, в которой были дверь, стена, окно, стояли различные предметы). Таким было домашнее задание. Как мне его выполнять? Тут пришлось моему отцу консультироваться с классом. Такую консультацию он получил. И тогда под его руководством я эту схему начертил. А Елена Борисовна снова была не довольна. Она поняла, что я не мог сам это сделать. Теперь она возмущалась тем, что отцу сообщили информацию, которую она предпочитала сохранить в тайне. Больше мы с Еленой Борисовной не встречались.
 Теперь поговорим о рисовании. Здесь следует сказать, что была предпринята попытка сблизить наше рисование с рисованием зрячих. Однажды на уроке рисования нам выдали краски, и мы должны были ими рисовать. Они были в твёрдом состоянии. Их нужно было макать в воду, а затем проводить увлажнённой частью по бумаге. Так получался рисунок. Незрячий человек его не ощущает, а зрячий видит и определяет все характеристики рисунка, в том числе, и цвет. Всего один раз был у нас такой урок. Я не знаю, что испытали остальные, я же испытал некоторое оживление в связи с тем, что обнаружился новый способ изображения, не такой однообразный, какой мы применяли до этого. Но больше мы ни разу не обращались к рисованию красками. И никто даже не вспоминал об этом.
 Но если вопрос о целесообразности для незрячих рисования красками может быть предметом для дискуссий, то, вне всякого сомнения, следует говорить об овладении ими плоским письмом. Здесь могут применяться разные способы. Практика показывает, что наиболее приемлемые способы овладения незрячими плоским письмом связаны с использованием различной машинной техники. Это, прежде всего, плоскопечатная машинопись. Следующий, более высокий уровень - овладение компьютером. В разные годы мы будем применять как тот, так и другой. Но всё же начали мы не с этого, а с самого простого и элементарного - с овладения буквами алфавита. И здесь возможны два пути: с одной стороны, овладение обычной азбукой, а, с другой, печатными буквами. Именно второй способ и попытались сейчас применить. Этот способ письма получил название "письмо по Дебольду" (назван так по имени германского тифлопедагога, разработавшего этот способ). В нашем варианте он выглядел следующим образом: в брайлевский прибор закладывался лист обычной бумаги. Затем брали в руку карандаш. Этим карандашом проводили линии по разным частям клетки прибора. В то время сумели различить только одну букву - о. А в четверти я получил по рисованию 3.

 21. Культурная жизнь в первой четверти

 Платный кружок ликвидировали. Больше никогда деятельность платного кружка рояля не возобновлялась. И так случилось, что мы, "платные", автоматически оказались в бесплатном кружке. В самом начале года занятия вёл всё тот же Владимир Евгеньевич, с которым мы уже встречались два года тому назад.
 Первым номером он задал мне украинскую народную песню "На горе, горе". Это произведение достаточно хорошо известно. Первая его часть представляет собой полифонию (в данном случае двухголосие). Вторая часть ведёт самостоятельную тему, в данном случае плясовую. Примерно к концу сентября эту пьесу я разучил.
 Следующим номером был этюд К. Черни. Этот этюд был предназначен для тренировки игры шестнадцатыми. Первая часть (партия правой руки) была построена из последовательностей четырёх шестнадцатых и восьмой, партия левой руки представляет собой последовательности из двух нот, как бы отвечающих правой руке.
Вторая часть - логическое продолжение первой. Третья часть - это продолжение темы двух предыдущих частей в партии правой руки, а в партии левой руки вначале одиночные ноты, а затем двойные аккорды. Но разучивание этого произведения я не закончил. Ведь именно тогда Евгений Петрович высказал свою идею о моём переходе на баян. Однако Владимир Евгеньевич отнёсся к этому без особого энтузиазма, весьма скептически. Откуда-то у него самого оказался баян. И оказалось, что он на этом баяне играет, причём вполне профессионально он сыграл один популярный эстрадный номер.
 Намекнул, что играть на баяне трудно. На этом мы с ним расстались. Во второй четверти он ушёл из нашей школы. Появился Владислав Георгиевич. Казалось бы, с его приходом многое обещало измениться: ведь все предыдущие преподаватели (исключая, впрочем, Юрия Никитича), вели занятия на слух, полагая, что у незрячих детей он изощрённый, потому что они не представляли себе брайлевские ноты, как они могли быть использованы в процессе обучения. Владислав Георгиевич внедрял разучивание только по нотам и какой-либо самодеятельности не допускал, на что, например, Лариса Игнатова очень обижалась. Впрочем, мне эти его реформы почувствовать не довелось.
 На занятиях по нотной грамоте рассматривалось много тем. Но мне особенно запомнилась тема "Репетиция", то есть, повторение нот одной и той же длительности (в дальнейшем, когда я уже перешёл на баян, оказалось, что эти ноты нужно играть разными пальцами).
 В рамках подготовки к празднованию 50-летия советской власти у нас состоялся выезд с концертом к шефам на третье УПП. Это был интересный концерт. В нём мы встретились с героем Гражданской войны Петрушанским, а также с ветераном ВОС Ильёй Шоевичем Кутладзе. Сами мы тоже продемонстрировали своё искусство. Я по своему почину разучил стихотворение Константина Ибряева "Звёзды славного Октября", которое перепечатали в нашем журнале "Советский школьник". Вот его первые строки:
 "С днём рождения, здравствуй, родина!
 Протяни к нам руки дорог,
 Всех, что были и будут пройдены,
 Как всегда, в назначенный срок.
 Нам шагать по дорогам этим,
 Напрямик, не петляя зря,
 Потому что в пути нам светят
 Звёзды славного Октября.
 Ярко светят уже полвека
 Этих пламенных звёзд огни.
 В сердце каждого человека
 Будут вечно гореть они…"
 Концовку забыл. Но само стихотворение было очень ярким, а потому было принято благосклонно. Да и сам вечер был прекрасен. А потом была экскурсия по предприятию. Нам рассказали, что УПП №3 ленинградского правления ВОС кооперирует с объединением "Красная Заря", изготовляющего оптические системы, телефонные аппараты. На УПП собирают узлы для них.
 В последний раз я был здесь в 2001 году. Но это будет уже другая эпоха. Мы будем жить в другой стране и при других условиях жизни общества. А сейчас продолжим наш рассказ.

 22. Моё чтение в первой четверти

 Две книги, которые я читал в этот период, я уже прочитал раньше. Это "Морские истории" Бориса Жидкова и "Повесть о корейском мальчике" Глеба и Николая Комаровских.
 В октябре 1967 года я прочитал по плану из "Рассвета" книгу молодого эстонского писателя Яана Раннапа "Юхан Салу и его друзья". Юхан Салу учится в восьмом классе. Он попробовал поучаствовать в написании книги-портрета своего поколения. Это предполагает достаточно большое исследование каждого учащегося. Действие происходило в посёлке Тарист. Школьнику из этого посёлка приходится участвовать в самых разных делах: это и борьба с браконьерами, и агитация на выборы в Верховный совет Эстонской ССР, и, наконец, подготовка к экзамену по истории. Историю они не любили. Но сейчас можно только догадываться, что стояло за ненавистью к истории со стороны одноклассников Юхана: "Кому нужно знать, как Иван Калита деньги загребал?". Конечно, это не история для эстонцев. И это означает, что для них русская история - это история страны, оккупировавшей Эстонию. И вот один из них, Пауль Таммекянд, проявлявший способности к радиотехнике (ведь ещё ранее он организовал инсценировку - передачу для родителей, которую он же записывал на магнитофон, в которой сам он изображал бригадира плотников Пааберитса, рассказывал о трудностях строительства школы), изобрёл "радиоухо", то есть, наушник, к которому подключался микрофон, в который со специального пульта надиктовывался материал учебника. И вот при всей технической сложности этой задачи у них всё получилось. Так они все хорошо сдали экзамен. Но школа восьмилетка (ведь это сельская школа), а потому этот экзамен оказался для них выпускным. На этом рассказ о Юхане и его друзьях заканчивается. Дальнейшего автор не пишет. Поэтому дальнейшие судьбы юных героев не прослеживаются. Возможно, кто-то из них будет учиться в вузе, а кто-то пойдёт работать на производство - этого автор не рассказывает. Но мы можем понять, что они найдут хорошую работу и достойно проживут свою жизнь. Такова книга Яана Раннапа "Юхан Салу и его друзья".

 23. Поездка в Москву на осенних каникулах

 4 ноября начались каникулы. Перед этим был вечер, посвящённый 50-летию советской власти. Здесь особенно впечатляющим было выступление Валеры Евсеева, который исполнил на баяне вальс "У моря" (впоследствии этот вальс наши кружковцы будут неоднократно играть на баяне).
 Но, пожалуй, самыми значимыми событиями этого времени были торжественные заседания, посвящённые юбилею революции. 3-4 ноября торжественное заседание проходило В Москве. 5 ноября заседание проходило в Ленинграде. Именно в тот день открылся Большой концертный зал (БКЗ) "Октябрьский". Пройдёт более 30 лет, прежде чем мне доведётся туда попасть.
 Как раз в этот день и в то время мы ехали на Московский вокзал. Ехали на трамвае №16. Проезжая по Греческому проспекту, мы могли видеть зал.
 И вот мы приехали на вокзал. А ещё через некоторое время посадка началась. Вскоре сели в поезд.
 В конце концов, всё, в основном, было хорошо. Было небольшое приключение совсем недалеко от Ленинградского вокзала, в районе Крестовского путепровода, поезд был задержан. В дальнейшем такого рода происшествия будут происходить довольно часто, особенно с поездами, следовавшими из Ленинграда в Москву, а из Москвы в Ленинград подобных происшествий не было.
 На Ленинградском вокзале нас встретил дядя Миша. На такси мы направились домой.
 Дедушки не было (потому, что он находился в Венгрии, откуда прилетит на следующий день). Мама и отец встретят его в аэропорту Шереметьево. Он был бодрым и весёлым. Много рассказывал о Венгрии, он побывал в двух городах - в Будапеште и Сегеде. В частности, он рассказывал о названии венгерской столицы Будапешт. Оказывается, это название происходит от названий двух прежде самостоятельных городов - Буды и Пешты. Объединение этих двух городов и дало название большого города, который ныне является столицей Венгрии - Будапешт.
 По традиции, дедушка привёз монету той страны, в которой он побывал. Это был венгерский форинт. А мне он подарил польскую монету в пять злотых. У этой монеты в нижней её части было рельефное изображение.
 7 ноября отметили 50-летие советской власти. Снова смотрели военный парад. Была инсценировка взятия Зимнего дворца.
 У нас, конечно, праздник был менее масштабный. Но всё-таки приходили гости - Николай Иванович и Вера Ивановна. От Николая Ивановича я кое-что узнал о событиях в Китае. В частности, я узнал, что на самом деле значит "хунвейбин" - красная оборона солдат. Значит, более точный перевод этого слова означает "Солдат красной обороны".
 В это время я продемонстрировал свою игру в другие страны. Я изобразил, как корреспондент тардильского радио поздравляет с праздником седьмого ноября всех наших. При этом я копировал иностранную речь (Николай Иванович говорил, что это похоже на испанскую речь).
 Когда произнесли тост, чокнулись, я проявил неловкость, так что рюмка разбилась. Потом я говорил, что произошло это потому, что я был пьян. Конечно, никто всерьёз этих моих слов не принимал.
 За столом разговоры были нейтральные. Дедушка как-то упомянул фамилию Базаров. А отец рассказал о том, как в молодости отравился трупным ядом ("как Базаров"). Потом в более спокойной обстановке я спросил дедушку, кто такой Базаров. Дедушка сказал, что Базаров был нигилистом. Слово это было мне тогда ещё непонятным. И только тогда, когда я перешёл в десятый класс, когда мне стали читать роман И.С. Тургенева "Отцы и дети", я узнал, кто такой нигилист, и кто такой Базаров. Нигилист - это человек, который отрицает всё и вся (в то время это преподносилось как форма протеста против официальной "народности"). А Базаров - главный герой этого романа, по специальности врач, который в конце романа отравился трупным ядом и от этого умер. Мой отец, к счастью, вовремя вылечился.
 8 ноября ходили к тёте Зине. Здесь отмечали день седьмого ноября, а также день рождения Ивана Тимофеевича. Снова был большой пир. А я общался с Русланом и Людой. Они уже были студентами. Руслан учился в инженерно-строительном институте. Люда поступила в художественное училище.
 9 ноября мы побывали в магазине "Рассвет". У меня поход в "Рассвет" был вторым. И теперь мы изучили метродистанцию. Вот как она выглядела: "Щербаковская", "Проспект Мира" (переход на кольцевую линию), "Новослободская", "Белорусская", "Краснопресненская", "Киевская", (переход на Филёвскую линию), "Студенческая". Идти недалеко.
 Здесь мы познакомились с работницей магазина Тамарой Михайловной Голубевой. Очень приветливая милая женщина. Как оказалось, в течение десяти лет продолжалось наше общение. Это общение происходило на почве книг, а также некоторых тифлотехнических средств. Именно в этот раз я приобрёл книгу, о которой я буду рассказывать в разделе "Моё чтение". Кроме того, именно в это время я приобрёл первый тифлоприбор - трость. Впрочем, в то время я ещё не знал, для чего она предназначена. А произойдёт осознание только на следующий год. Но подлинное применение трости будет тогда, когда я попаду в Волоколамскую школу восстановления трудоспособности слепых. Оказалось, что предназначена она для ориентировки в пространстве. Впрочем, это последнее станет мне понятно уже тогда, когда я встречусь с некоторыми незрячими учителями: они в процессе ориентировки даже в помещении пользовались тростью.
 В эти дни продолжались мои прослушивания пластинок из коллекции дяди Миши. Конечно, мы слушали записи испанской эстрады, записи ансамбля "Лос Парагваес". Но одновременно дядя Миша больше обращал моё внимание на записи оперных певцов. Вспоминаю, что мы слушали записи Карузо, Джильи, Скипа. Впервые я услышал голос шведского певца русского происхождения Николая Гедды. Среди остальных он выделялся своеобразным голосом, не похожим на итальянских певцов, но одновременно он прекрасно дополнял их. Впрочем, мы будем в дальнейшем неоднократно слушать Гедду, и перед нами по мере прослушиваний будет раскрываться многогранный его талант. А на прощание дядя Миша подарил мне пластинку румынского певца Николае Херля.
 11 ноября мы уезжали из Москвы. Я по-прежнему плакал при расставании. Все взрослые: и бабушка, и дедушка, и дядя Миша - утешали меня. Дядя Миша говорил мне, что скоро мы встретимся. И он оказался прав: прошло немногим больше месяца, и мы снова приехали в Москву. А сейчас дедушка провожал нас на Ленинградском вокзале.
 Наше путешествие прошло без приключений. Мы прибыли в Ленинград. Нам повезло. Ещё целый день был в запасе. О том, как мы его провели, я расскажу в следующем разделе.

 24. Перед началом четверти

 Нам повезло в том смысле, что мы приехали из Москвы в субботу. Это значит, что 12 ноября, в воскресенье, мы ещё можем отдыхать. Этот день мы решили провести культурно.
 Ещё в начале 60-х годов время от времени доводилось слышать разговоры о новом метро, что дойдёт метро и на Васильевский остров. Разговоры эти представляли собой лишь слухи, которые передавались из уст в уста, но никогда они не выходили за рамки наших кухонь и вообще наших квартир, и никогда не имели официального подтверждения, и фактически ни разу я не слышал об этом по радио. А то, что я слышал, звучало просто страшно: например, ещё в 1963 году я слышал, что в районе Васильевского острова обвалился эскалатор.
 Всё это воспринималось очень странно. Но каких-либо разъяснений при этом никто не давал.
 А в 1967 году, точнее, после того как мы приехали из Москвы, стало известно, что долгожданная линия метро открыта. И вот мы 12 ноября открыли эту линию для себя.
 Но прежде чем ехать на метро, надо проехать на трамвае.
 Итак, мы вышли из дома. На трамвае мы доехали до станции метро "Площадь Александра Невского", а дальше поехали на метро. Метродистанция выглядела следующим образом: "Площадь Александра Невского", "Маяковская", "Гостиный двор", "Василеостровская". Так выглядела Невско-Василеостровская линия в тот момент, на 12 ноября 1967 года. По этой линии мы проехали в этот день. В дальнейшем метродистанция увеличится. Тут я обратил внимание на запахи метро: пахло свежим битумом. Это и понятно: станции пущены недавно, а потому ещё остался свежий битум.
 Выйдя из метро "Василеостровская", мы находились сравнительно недалеко от нашего дома. Здесь мы встретились с Геннадием Валентиновичем Давыдовым, который в то время уже жил в нашей комнате на Первой линии. Здесь мы прогулялись.
 Примерно час продолжалась наша прогулка. После этого вернулись на станцию "Василеостровская", доехали до станции "Площадь Александра Невского". Затем на трамвае к себе, на Малую Охту.
 Придя домой, мы послушали пластинку Николае Херля. Этот певец поёт итальянский репертуар. Особенно запомнилась мне в его исполнении песня "Скажите, девушки".
 А потом слушали пластинки, которые дядя Миша подарил отцу: записи с пражского фестиваля 1965 года, а также записи негритянских американских джазовых певцов - Кенти Грина и Беби Даглоса. Вот под эту музыку заканчивались мои каникулы и начиналась вторая четверть.

 25. Начало второй четверти

 Четверть я начал 13 ноября. И практически сразу же произошли события.
 Самым первым и самым неприятным событием был для меня урок труда. Нет, конечно, я не против ручного труда. Но Анжелика Каранатовна, во-первых, заявила, что ставит мне "тройку" только для того, чтобы не портить картину класса, а, во-вторых, в буквальном смысле отконвоировала меня из кабинета труда, находившегося на первом этаже правого крыла до нашего класса, находящегося на третьем этаже левого крыла.
 И тут я ещё раз хотел бы сказать о тех проблемах, которые возникали у меня при передвижении по школе.
 Кто думает, что школа принадлежит нам, тот глубоко ошибается. Школа принадлежит… Да, а кому принадлежит школа - учителям?
А, может быть, директору? В условиях "социализма" такой вопрос может показаться абсурдным. Второй этаж является как раз тем переходным этажом, проходя по которому, значительно легче попасть из одного крыла в другое. Это наиболее естественный путь из одного крыла в другое. На школьном жаргоне он так и назывался - "переход". Здесь расположены актовый и большой физкультурный зал. Все годы моей учёбы шла невидимая борьба учеников с учителями из числа их приспешников (так называемых дежурных) за право пользования этим переходом. Запах здесь всегда был какой-то особенный. Мне даже казалось, что когда я иду по переходу, я как бы нахожусь в королевском дворце, а директор в этом случае - подлинный король. По нему имели право ходить, в основном, учителя. Так, однако, заманчиво было идти на физкультуру по этому переходу. На переходе находилась учительская. Здесь учителя проверяли наши тетради, в какой-то степени отдыхали между уроками. Мне за мою школьную жизнь несколько раз доводилось бывать в учительской: то сдавал тетради, то по поводу меня звонили по телефону (там был и телефонный аппарат). Так вот я неоднократно наблюдал, что атмосфера там прокуренная. И подумал я, что мне жаль учителей, которые вместо свежего чистого воздуха дышат никотином. А дети, как известно, народ шумный, крикливый. И вот для того чтобы учителя сохраняли покой, всех учеников изгоняли в подвал. Подвал вызывал у меня неоднозначную реакцию. В самом начале первого года обучения подвал у меня понимался как метро. Даже запах метро каким-то образом был тот же. Но так было до тех пор, пока я ходил в сопровождении. А как только меня стали приучать ходить там самостоятельно, вдруг оказалось, что в самом начале коридора чувствуется какой-то резкий отвратительный запах, вроде как бы кто-то там "надул". И такой запах там был каждый раз, как я там проходил. Но самым ужасным предметом, который там находился, был пресловутый шкаф, то есть, распределительный электрощит. Анжелика Каранатовна про этот самый шкаф со смаком рассказывала душераздирающие детективные истории, в особенности о том, как она об него ударялась. Не менее впечатляющими были рассказы о том, как там происходили короткие замыкания, приводившие к пожарообразным явлениям. В то время на меня эти рассказы производили столь сильное впечатление, что я боялся там один ходить. И вот Анжелика Каранатовна на пятом году моей учёбы в школе потащила меня туда (не повела, а именно потащила). Вернее, шёл-то я сам, а она контролировала и говорила, куда я должен повернуть. А мне было страшно. Мы дошли до этого самого шкафа. Тут я должен был повернуть. Но этот путь был для меня неприятен ещё и тем, что в одном месте на моём пути была труба горячей воды, сама горячая и влажная. В дальнейшем отец показал мне такой путь, когда я вообще не соприкасался ни со шкафом, ни с трубой. Но по-прежнему подвал казался для меня неуютным. Однажды я попал там в тупик, из которого непросто вышел. Раздражал скрип двери в подвальный коридор, появлявшийся в том случае, если её приходилось открывать. Кроме того, я слышал, что в подвалах могут водиться мыши или даже крысы. И вот воображение уже рисовало, как они набрасываются на меня, например, царапают или кусают за ногу (последнее, скорее, можно было бы ожидать от кошек, но их в подвале
точно не было). А собака была в первый год. Всё это мгновенно пронеслось в голове как раз в тот первый день, когда под руководством Анжелики Каранатовны прошёл этот путь. Но такое отрицательное впечатление о подвале сохранилось фактически до конца школьной жизни. А если говорить об этом периоде, то, кроме первого дня, вспоминается следующий понедельник. Анжелика Каранатовна взяла-таки меня на заметку. Но на сей раз она откомандировала конвоировать меня Филиппова и Губенко. И вот Филиппов сказал ему: "Давай этого охламона отконвоируем в класс". Это "охламон" и "отконвоируем" было особенно неприятно.
 В этой четверти я познакомился с профессором Панкратовым. О встрече с ним я расскажу буквально в следующем разделе.
 В это время у меня была очередная болезнь, во время которой мы снова встретились с вторым дедушкой.
 В этот период к нам пришла третья группа студентов. На сей раз их было двое - Лариса Александровна Чернышенко (Руденко) и Раиса Павловна Сущенская. Это были последние студенты, которые, как и учителя начальной школы, вели все учебные предметы. Со следующего года студенты будут вести у нас только русский язык и литературу.
 Всего на один день приезжал Коля. Приезжал для того, чтобы в тот же день уехать.
 У нас было две экскурсии. Состоялась встреча с главным редактором журнала "Советский школьник" Виктором Александровичем Глебовым.
 Наконец, именно с этого времени, а, точнее, с первого же дня четверти, начались мои занятия на баяне. Вот таковы основные события этой четверти.
 В этой четверти начались занятия в пионерском хоре. Им руководил Валерий Алексеевич. Мы разучивали песню на три голоса. Я по-прежнему пел вторым голосом. Но так случилось, что побывал только на двух занятиях. Это, скорее, было связано с психологической трудностью: мне, видите ли, до сих пор было трудно дойти до кабинета пения, так как я боялся, что дверь на каток будет открыта, и я ненароком туда попаду.

 26. Профессор Панкратов и его опыты

 Через несколько дней после начала второй четверти, в конце учебного дня меня вызвали в лазарет. Там работал профессор Михаил Алексеевич Панкратов. Он представился. Сообщил, что работает в институте имени Герцена. Но сам он не педагог, а врач. Занимается исследованием нервной системы у детей. В частности, незрячих. И вот я включился в орбиту его опытов. Для опытов он использовал слабый электрический ток. Его пропускают через разные части тела. Я только ощущал щекотку. А однажды почувствовал удар. Во время этих опытов он разговаривал со мной. Он спросил, кем работает мой отец. Я сказал, что он работает фотографом. А Панкратов просил меня передать ему, чтобы он переснял какие-то диаграммы. Я это передал. Но их встреча не могла состояться: ведь о времени он ничего не сказал (а я не спрашивал, так как ещё не соображал, что если тебе чего-то не говорят, то это "что-то" надо спрашивать. На том эта история и закончилась. Вместе с ним был, наверно, его ассистент или ученик. Он был то ли венгр, то ли немец, потому что его звали то ли Йожеф, то ли Йозеф.
 В дальнейшем я услышал имя профессора Панкратова только в 1992 году, читая книгу А.Г. Литвака "Теоретические вопросы тифлопсихологии", я прочитал фамилию М.А. Панкратов. И тут вспомнилась наша давняя встреча, происшедшая за 25 лет до этого. Но даже на основании упоминания невозможно было составить себе представления о том, чем учёный занимается. В данном высоконаучном труде его имя в буквальном смысле потонуло среди других имён, которыми в буквальном смысле пестрел этот труд, так что остаётся удивляться, как среди такого бесчисленного их количества вообще удалось вспомнить его. Может быть, что-то дали ему исследования меня? Увы, это так и останется тайной. Но совершенно явным было то, что после этой встречи у меня усилился звон в ушах. Впрочем, я не связываю это явление с данной встречей. Очевидно, усилились процессы, которые привели к ухудшению слуха. Жаль, однако, что всего этого никто не обследовал. В противном случае, наверно, можно было их как-то предотвратить. Но этого не было сделано, и сегодня мы имеем то, что имеем.
 А сейчас мы продолжим наш рассказ в хронологической последовательности.

 27. Болезнь во второй четверти, явление второго дедушки

 20 ноября закончилась студенческая практика. Я помню, как на последнем уроке в субботу Иван Михайлович сказал: "Сейчас я закончил практику у вас". А в понедельник он перед уроком труда в последний раз поздоровался со мной. После этого ещё два дня я ходил в школу.
 Вечером третьего дня я заболел: заболело горло. Ночь почти не спал, поднялась температура. В школу я в этот день не пошёл.
 Вызвали врача. Доктор Самарина определила у меня катар. Назначила лечение. Оно продолжалось примерно неделю.
 Во время этой болезни я, похоже, не столько беспокоился о том, что пропустил школу, сколько отдыхал и развлекался. Снова появился второй дедушка Иван Иосифович. Оказывается, мама с ним встречалась около работы. Оттуда они приехали к нам домой. Теперь уже такого глупого вопроса, какой я задал при нашей первой встрече, я не задавал. И уже мысль о том, что он воскрес из мёртвых, отпала сама собой. И я уже признал и принял его. О чём мы с ним говорили? Упоминал он о футболе, в частности, в разговоре промелькнуло имя вратаря ташкентской команды "Пахтакор" Пшеничникова. Я спросил его, бывал ли он за границей. А он сказал, что у него была такая возможность поехать в Германию, но он ею не воспользовался. Наверно, моё состояние здоровья улучшалось, потому что я спел на итальянском языке песню "О моё солнце". Ему моё пение так понравилось, что он сказал, что когда мы будем в Москве, мы приедем к нему, и он запишет моё пение на магнитофон. Однако этого не произошло. Меня записал на магнитофон Руслан. А к второму дедушке мы попадём только в 1971 году.
 Замечательным событием было появление у нас лосятины. Дело в том, что в этот период на Охте открылся магазин "Дары природы". В этом магазине можно было покупать самую различную продукцию. И вот мама купила мясо лося. Его приготовили по всем правилам кулинарного искусства: тушили с уксусом, так что оно имело весьма своеобразный запах и вкус. Мясо было очень сочным, и воспоминания об этом держались очень долго. Как такое возможно? Вот благодаря применению различных специй, в том числе, и уксуса. И вообще это было самым замечательным событием нынешнего времени.
 Дедушка остался у нас ночевать. И уже лёжа в кроватях, мы продолжали разговаривать. В том числе, говорили о собаках. У него была собака (японский пудель) по кличке Микки. С ним я тоже встречусь в 1971 году.
 Иван Иосифович был у нас примерно полтора дня. На следующий день он уехал.
 Как всегда во время болезни, я не расставался с радио. Слушал детские передачи, а также готов был слушать всё подряд.
 В те дни нас особенно интересовало то, что происходило в Греции. Там ещё в апреле 1967 года группа офицеров ("чёрные полковники") произвели государственный переворот. В результате в стране установился фашистский режим. Многих прогрессивных деятелей культуры подвергли репрессиям. Был арестован Манолис Глезас. Арестовали известного политического деятеля, бывшего премьер-министра Георгиоса Папандреу, а также его сына Андреаса Папандреу, арестовали известного композитора, поэта и певца Микиса Теодоракиса.
 Музыка этого композитора в те годы довольно часто звучала по радио. Как раз в ноябре 1967 года в СССР гастролировал его ансамбль "Бузуки". Но его самого среди них не было. Весь мир добивался его освобождения из тюрьмы. И, в конце концов, его освободили, но произошло это уже в 1968 году. Сейчас же в передаче "Музыкальный глобус" был целый сюжет о нём и о его музыке. А в начале декабря ансамбль "Бузуки" приезжал в Ленинград. 4 декабря в Ленинградском концертном зале у Финляндского вокзала должен был состояться его концерт. Для меня это мог оказаться первый взрослый концерт, на который я мог бы попасть (уже и билеты были куплены). Но выяснилось, что ведущая исполнительница, певица Мария Фарандури, заболела, а потому концерт отменили. Впервые ансамбль "Бузуки" я услышал в 1973 году, но это был уже совсем другой состав.
 А я постепенно стал поправляться.
 29 ноября мы с мамой ходили к врачу. Я был выписан. Так эта болезнь и закончилась.

 28. Празднование дня конституции

 Итак, накануне отец сообщил мне неприятную новость: концерт ансамбля "Бузуки" отменяется, так как Мария Фарандури заболела. Но то, что не попали на концерт, компенсировалось тем, что купили пластинки.
 И вот мама и отец пошли в наш магазин "Культтовары" на Заневском проспекте и купили несколько пластинок. Одна из них называлась "Зарубежные гости Москвы". И здесь первой была песня Микиса Теодоракиса "Мертья" в исполнении Марии Фарандури. Была здесь также пластинка с записью танцевальной и эстрадной музыки производства болгарской фирмы "Балкантон", а также кубинская пластинка с записями произведений Эрнесто Ликуоне. Оказалось, однако, что эта последняя была записана на скорости 45 оборотов в минуту. Наш проигрыватель ("Эльфа-6") такой скоростью не обладал. Правда, несколько месяцев тому назад дядя Миша привозил пластинку Элвиса Пресли, которую мы слышали, начиная с марта 1964 года (она тоже была на этой скорости). Дяде Мише каким-то чудесным образом удалось воспроизвести эту пластинку на нашем проигрывателе. И вот отец попытался проделать такую же манипуляцию с этой пластинкой. Но звук у него "плавал". Мы пару раз её послушали, а потом я предложил подарить её дяде Мише. На его проигрывателе 45 оборотов было, так что эту пластинку удалось бы послушать. Я думаю, что не ошибся.
 Что же касается остальных пластинок, то я слушал их неоднократно. В "Гостях" была песня Микиса Теодоракиса. В то же время, на этой пластинке прозвучали записи японского ансамбля "Рояль Рейт" ("Королевские рыцари"), болгарской певицы Лили Ивановой, германской певицы Кристель Шульце, польского певца Богуслава Клинчука, израильской певицы Гиулы Гил. Интересной была и пластинка фирмы "Балкантон". Здесь была одна из популярных песен из репертуара Робертино Лоретти "Письмо" (на болгарском языке), а также одна из песен в исполнении самого Роберто Лоретти, которую он пел настоящим взрослым голосом. По мелодии она чем-то напоминает арию Елецкого из оперы П.И. Чайковского "Пиковая дама": "Я вас люблю, люблю безмерно". Впрочем, я не услышал ничего особенно замечательного. От Лоретти можно было бы ожидать чего-то более сильного.
 Так что всё было очень хорошо.

 29. Встреча с Колей

 6 декабря закончился праздник (всего один день). Мы вернулись к занятиям. Первые два урока прошли без каких-либо изменений. Третьим уроком была физкультура. В те дни от физкультуры я был освобождён. И именно в этот момент появились Владимир Сергеевич и Коля.
 Войдя в класс, Коля по привычке сказал: "Здравствуйте, Элеонора Эдуардовна!" Но Элеоноры Эдуардовны не было. Была студентка Раиса Павловна, которая в тот момент диктовала мне словарь. Он подошёл ко мне. Мы обрадовались друг другу. И я подумал, что он ещё вернётся. Увы, он не собирался возвращаться. Родители (и в этом их ошибка) решили оставить его дома. На что они рассчитывали? Или они надеялись, что он сам нагонит школу? Ведь задание, которое ему дала Элеонора Эдуардовна, он не выполнил (какое этому было оправдание?)
 Но это я сейчас такой умный. Тогда я сокрушался лишь по поводу того, что Коля уезжает. Я же остаюсь один. И опять в одиночку придётся противостоять атакам на нашу дружбу.
 Потом они с Владимиром Сергеевичем пошли в лазарет. А я высказал свои опасения Раисе Павловне. Я стал думать, как сделать так, чтобы Коля получал необходимую диетическую пищу, и при этом он мог бы продолжать учёбу вместе с классом. И я стал писать письмо к маме и отцу, в котором предложил, чтобы Коля жил бы у нас, что, мол, это позволит ему получать необходимую диетическую пищу. Наивно полагал, что если он будет жить у нас, то проблемы решатся сами собой. Я уничтожил свои писания, потому что одновременно понимал, что то, что я предлагал, нереально. Раиса Павловна мне объясняла, что потому он и едет домой, чтобы подлечиться, а потом вернуться и продолжить учёбу. Конечно, если бы он, действительно, стремился, так и должно было быть. Но этого не произошло. У него была лишь одна навязчивая идея: он хотел быть дома. А на поверку это означало: болезнь служит оправданием ничегонеделания. А родители ему потакали. Вот и результат: ученик почти с отличной учёбой из четвёртого класса мог попасть в третий. К счастью, этого не произошло. Следующий класс он закончил более-менее нормально. Перешёл в следующий класс. А в этот момент повторилась история двухгодичной давности. Итак, он остался на второй год в пятом классе. А потом родители решили, что больше он в школу не вернётся, а образование закончит в очно-заочной школе. Это было самой грубой ошибкой.
 Все последующие события происходили без него.
 А я остался один на один с враждебным по отношению ко мне классом. Надо понимать так, что я один воспринимал себя как носителя нашей дружбы, и те удары, которые сыпались на меня, как из рога изобилия, я, по крайней мере, так это понимал, сыпались и на Колю. Очень слабым утешением в то время служила игра в другие страны. Кстати говоря, Коля тоже в то время воспринял её. У него тоже появилась придуманная им страна Мамулия, которую в дальнейшем он переименовал в Бадузанию (от бадузана, немецкого средства для мытья в ванной, которое в те годы пользовалось у нас популярностью. А Колины (а в дальнейшем и свои) болезни я назвал странным словом "расследствия". А вообще, если принять во внимание нашу игру, то я им придавал некий политический подтекст. Получалось, что против Мамулии (Бадузании) вели войны практически все капиталистические страны. В данном случае это была Испания (режим Франко). Эта "война" началась ещё 11 октября. К 15 ноября (к этому времени я узнал, что Колю поместили в больницу) они оккупировали большую часть страны. И вот 6 декабря, в тот момент, когда Коля приезжал в школу, мамульские (бадузанские) войска перешли в наступление, и началось изгнание испанцев из страны. Кульминацией этой войны была борьба за порт Бунордо. Эта битва продолжалась до марта-месяца 1968 года. После разгрома испанских войск под Бунордо стало очевидным, что теперь испанцы проиграли эту войну. На помощь Мамулии устремились все страны материка Ёэсиша. Был образован антиимпериалистический блок Ёссо. Кроме стран Ёэсиша, в него вошли также СССР и все европейские социалистические страны, а также Швеция. Все эти страны не только оказывали ей военно-техническую помощь, но и их войска непосредственно участвовали в боевых действиях на стороне Мамулии. Завершение войны произошло 30 августа 1968 года.
 Всё это говорило о том, что в глубине души мы всё ещё оставались детьми, и нам нравилось играть в политику. В какой-то мере это поддерживало нас (а, точнее, меня: Коля-то оставался дома), не давало окончательно потерять равновесие в моей жизни. Как я выжил в этих условиях? Как, несмотря на такие неблагоприятные условия, я остался нормальным человеком, и как в дальнейшем складывалась моя жизнь - обо всём этом мой дальнейший рассказ.

 30. Встреча с редактором

 Это событие произошло 8 декабря вскоре после обеда, точнее, ближе ко времени подготовки домашнего задания. Именно в это время к нам пришла Надежда Николаевна и сказала, чтобы мы брали свои стулья и шли на второй этаж (почему-то не в актовый зал, где стулья стояли рядами, как в зрительных залах театров). Она сказала, что приехал редактор журнала "Советский школьник". Я ещё тогда не запомнил имя редактора, хотя журнал читал регулярно, а там в каждом номере указывалось имя главного редактора и всех членов редакционной коллегии. Я запомнил имя заведующей редакцией Н.А. Бальзамовой. Я думал, что она и будет тем редактором, пришедшим на встречу с нами. Я и сказал, что это Бальзамова, но Надежда Николаевна сказала: "Нет, это не Бальзамова". А Василий Михайлович нам его представил. Зовут его Виктор Александрович Глебов. Это имя я тут же и вспомнил. Беседа прошла в открытой непринуждённой обстановке. Обсуждались самые разные вопросы. Один из них - о шахматах и шашках в школе. Оказалось, что в школе больше шашистов, но одновременно возрастает интерес и к шахматам. Один из старшеклассников высказал пожелание публиковать в журнале материалы по теории шахмат (такие материалы стали публиковать буквально со следующего месяца - возможно, идея подобного рода возникла давно). Интересное предложение высказал ученик десятого класса Олег Пилюгин. Именно он предложил открыть в журнале отдел русского языка. Вроде бы, поначалу эта идея вызвала интерес, но на практике она не была реализована. Возможно, посчитали, что не следует заниматься
дублированием учебника, а создать нечто вроде занимательной грамматики - на это пойти не посмели.
 Глебов спросил, в какой степени в школе развивается радиолюбительство. Дудкин сказал, что собрал детекторный приёмник. (Он занимался радиолюбительством в кружке Валентина Зиновьевича). Я тоже высказал свои пожелания. В ту пору мне особенно нравился раздел "Твои сверстники за рубежом". Одним из последних понравившихся мне очерков назывался "Рыбачка из Гвинеи". А он спросил: "А как насчёт рассказа о поездке по Америке?" Я подтвердил: "О, "Шоколадные воды Миссисипи"? Это замечательно". А ещё я интересовался спортом, меня интересовал прошедший в 1967 году чемпионат мира по баскетболу в Монтевидео. Ну, тут у меня всё ещё продолжал проявляться интерес к звучным названиям далёких стран, преимущественно, Латинской Америки. А ещё я сказал, что интересуюсь творчеством греческого композитора Микиса Теодоракиса. Он сказал: "Хорошо". В связи с подготовкой к олимпийским играм в Мехико он сказал, что отдельные номера журнала будут целиком посвящены олимпиаде (последнего не произошло - возможно, "в верхах" не разрешили). Всё же он сказал, что будет уделено внимание международным делам (в связи с этим появится раздел "Почтовый ящик КИД", что означает "Клуб интернациональной дружбы").
 В целом эта встреча прошла очень хорошо.
 В начале 1968 года я прочитал материал В.А. Глебова "У ленинградских школьников". Главное место в нём уделялось кружку по рисованию, которым руководил скульптор Юрий Алексеевич Нашивочников. Среди кружковцев было названо имя Тамары Куренковой.
 А в апреле мы с ученицей девятого класса Галей Носковой написали совместное письмо, в котором просили поместить материал о Микисе Теодоракисе. В шестом номере журнала была помещена статья композитора Глеба Сидельникова "Певец Эллады XX века".

 31. Четвёртая и пятая экскурсии

 В начале декабря у нас была экскурсия на тему "Детские писатели в Ленинграде". Мы проезжали дом, в котором жил известный и любимый нами поэт и писатель Самуил Яковлевич Маршак. Оказывается, он умер совсем недавно, в 1965 году, то есть, за два года до того, как мы побывали возле его дома. Вспомнили Корнея Ивановича Чуковского, который в ту пору ещё был жив, хотя он жил не в Ленинграде, а в подмосковном Переделкино. О нём мы знали ещё и потому, что у него и в 86 лет был ещё достаточно звонкий голос, и только совсем недавно мы читали его стихи и сказки. А совсем недавно я узнал, что Чуковский - не настоящая его фамилия, а литературный псевдоним. Настоящая была Корнейчук. И вот из Корнейчука он превратился в Корнея Чуковского.
 Мы также проехали мимо дома, где жил известный детский писатель Леонид Пантелеев. В ту пору он ещё был жив. Мы немного поговорили о его произведениях. Впрочем, отчасти я уже был с ними знаком. Ещё в детстве мне прочитали про Белочку и Тамарочку. А сейчас мы узнали о его биографических произведениях, например, "Лёнька Пантелеев" - это он о себе пишет, о своём детстве. А в соавторстве с А. Белых он написал повесть "Республика ШКИД". Когда я перешёл в пятый класс, родители подарили мне эту книгу, прочитали мне её. А в дальнейшем эта книга была выпущена по Брайлю, так что я получил возможность прочитать её сам.
 11 декабря у нас состоялась экскурсия в Пулковскую обсерваторию. Впервые я услышал о ней в 1966 году - в книге Мих. Ильина и Е. Сегал "Рассказы о том, что тебя окружает" был материал "Самые точные часы в мире". Я думал, что обсерватория находится где-то за городом (само название "Пулково" наводило на такую мысль). Каково же было моё удивление, когда я узнал, что находится она в черте города, в Московском районе Ленинграда. Точнее, надо ехать по Московскому проспекту. Но ехать надо было довольно долго (сейчас уже точного маршрута я не помню). Нам довольно много рассказывали про обсерваторию, но туда мы не заходили. Мы только подъехали к ней.
 Но гораздо большее впечатление получил от посещения аэропорта Пулково. В экскурсионных целях нам было разрешено подъехать к тем помещениям аэропорта, которые непосредственно связаны с предполётной подготовкой, с взлётом и посадкой пассажиров в самолёт. Начнём с того, что, приехав туда, я услышал шум моторов, возможно, сразу нескольких самолётов. Воображение сразу же нарисовало, что отправляешься в далёкое путешествие, летишь куда-нибудь за рубеж, например, в Италию или Испанию. Гид даёт подробные пояснения. Она говорит, что прежде чем попасть в самолёт, надо подъехать к нему на специальном автобусе (она назвала его автопоездом). И вот мы садимся на такой автобус. Едем совсем немного, как мне показалось, всего несколько секунд. Потом мы поднимаемся по многочисленным ступенькам. Я пытаюсь сравнить это с подъёмом в наши "подкидыши" и обнаруживаю, что самолёт мне нравится больше: да, верно, там много ступенек, но эти ступеньки вполне нормальные. И вот мы поднялись в салон. Я почувствовал приятный запах лимона (значит, в процессе уборки применили моющие средства, имеющие лимонный запах). Потом мы садимся на мягкие кресла. Я сел в самолёт и вообразил себе, что мы улетаем. Оказывается, этот самолёт летит в Симферополь. И вот я воображаю, как я покидаю холодный Ленинград и улетаю в тёплый Крым, в Симферополь. Но, конечно, это может быть всего лишь мечтой. Наша семья в разные годы приобщалась к полётам на самолётах. Отец впервые полетел на самолёте в 1970 году, мама - в 1974 году, а я - в 1982 году. Так случилось, что теперь авиаперелёты совершаем только мы с мамой.
 А мы ехали весело. Пели песни. Ученик пятого класса Коля Рощин спел песню "Комсомольцы двадцатого года". А я спел мою "О моё солнце". Однако это вызвало недовольство со стороны Элеоноры Эдуардовны. Недовольство вызывало пение не по-русски. Мне это было непонятно.

 32. Вера Николаевна

 В начале декабря, во время прогулки, Галина Львовна упала на горке, да так, что получила сотрясение мозга. На следующий день Нина Михайловна устроила на уроке физкультуры форменный допрос, обвинив именно наш класс в том, что это именно они намеренно полили горку, чтобы Галина Львовна поскользнулась и упала. Не знаю, меня при сём не было, но трудно было бы поверить в то, что кто-либо из нас был способен на подобную подлость. Однако в результате этого происшествия Галина Львовна выбыла на длительное время. Было сообщено, что она заболела.
 А какое-то время её замещала Анна Васильевна. Но это произойдёт в третьей четверти.
 Однажды к нам на группу пришла Вера Николаевна. Кто она? Вообще-то она преподаватель немецкого языка. Это второй преподаватель этого предмета после Валентины Фёдоровны.
 Но "второй" это не значит второстепенный. Для кого-то она была первым и, возможно, единственным. Среди её учеников были родители Дудкина (они оба были инвалидами по зрению, и оба учились в нашей школе). Позже Вера Николаевна говорила: "Ваши родители учились хорошо и знали немецкий язык хорошо". Это она намекает на то, что Дудкин-младший относится к предмету с ветерком в голове.
А в тот день я участвовал в одном эпизоде. В кои-то веки меня затащили-таки на прогулку. А в зимнее время у детей младшего школьного возраста прогулка известная - катание с горки. Но санок не было, съезжали с горки просто на попе. Почему-то в тот день я был не в форменных брюках. На мне были только тренировочные. И вот в таком "наряде" и в зимнем пальто я вышел для катания с горки. Мне такой вид развлечений не нравится, но пришлось подчиниться. Вера Николаевна сама меня подстраховывала. Но, тем не менее, я всё-таки упал и слегка ударился головой. Потом мне давали советы, как надо было себя вести. Но дело уже было сделано. Конечно, то, что в тот момент со мной произошло, не особенно страшно. Но больше я с горки не катался.
 Но не этим была интересна моя встреча с Верой Николаевной. Ведь четвёртый класс предшествует началу изучения языка. И тут уже ходили слухи, что именно Вера Николаевна будет у нас вести немецкий язык (так и было). И я решил продемонстрировать свои познания в немецком языке. Эти познания выражались в том, что ещё перед школой Лида научила меня счёту от одного до десяти по-немецки. Но и этого было вполне достаточно: Вера Николаевна оценила такие мои познания как "нормально". А ещё в этот день к Вере Николаевне приходил старшеклассник. Возможно, у него был "хвост", который он досдавал. Я, ещё не зная тонкостей немецкого языка, всё же понял, что рассказывает он о Германии (скорее всего, о ГДР). На меня тогда особое впечатление произвело, как он произносил по-немецки "Чехословакия" (Tscheslowakei). И вот я продемонстрировал свои познания в этом вопросе, то есть, счёт от 1 до 10, а Вера Николаевна это одобрила.
 Я с удовольствием вспоминаю о том, как непосредственно перед подготовкой домашнего задания Вера Николаевна рассказывала о своём обучении. Оказывается, она изучала не только немецкий, но и французский и древнегреческий. А древнегреческий - это древняя греческая литература и философия. И вообще я понял, что человек она интересный, прекрасно знает, о чём говорит.
 Но большинство моих одноклассников не прониклось уважением к её предмету, всячески пытаясь оправдать свою плохую или посредственную учёбу, например, тем, что немецкий язык - это фашистский язык. Я так о нём отзываться не мог, но я думаю, что подобными утверждениями отдельные нерадивые ученики пытались прикрыть своё нежелание учить язык. Да и само это утверждение не выдерживает никакой критики: в самом деле, фашизм появился в двадцатых годах XX века, тогда как сам немецкий язык, равно как и другие языки, складывался веками.
 Вера Николаевна и не отрицала, что предполагает прийти к нам. И мы, действительно, встретимся с ней в пятом классе на уроках немецкого языка.

 33. Успеваемость во второй четверти

 Теперь, после большого перерыва, мы снова говорим об успеваемости.
 На уроках арифметики мы продолжали изучать тему "Измерение длины и веса". Точнее, сейчас предметом нашего изучения была подтема "Действия над составными именованными числами". И мы изучили сложение и вычитание составных именованных чисел. Не то, чтобы это было сложно, но уж слишком громоздкой была запись. И без того запись в столбик по-прежнему представляла для меня сложность (ведь при такой записи требовалось особенно тщательно выписывать цифры, так, чтобы цифра, относящаяся к данному разряду второго слагаемого, была бы написана строго точно под цифрой соответствующего разряда первого слагаемого (у меня же чуть ли не до сих пор время от времени появляются несоответствия), а тут ещё добавляются числа с разными наименованиями, каждое из которых складывается отдельно - всё это приводит к путанице. Уж куда как проще было бы обратить составное именованное число в простое и производить действие с одним числом, а потом большой результат распределить по составляющим. Но я даже не смел об этом заикнуться. В школе я никак не выступал. И всё же некоторое послабление иногда допускалось, особенно в те часы, когда работали студенты. В этом случае примеры на сложение и вычитание составных именованных чисел превращались в своеобразные "мини-задачи", которые решались как примеры, потому что все действия были строго зафиксированы. Однако тема "Действия над составными именованными числами" не была закончена во второй четверти, а лишь прервана (к ней мы вернёмся в четвёртой четверти). Мы закончили первую книгу учебника. Дальше начинались некоторые разночтения: этот учебник в школе существовал в виде двух изданий - 1964 и 1966 года. Они отличались по внешнему оформлению (первый - в картонном переплёте, а второй - в бумажном, как журнал "Советский школьник"), по количеству книг (в первом случае три книги, во втором - четыре), по порядку расположения материала. Следующей была тема "Измерение площади". Но эту тему мы изучали в пятом классе. Однако в рамках темы "Измерение длины и веса" решались два типа задач - на отношение и на нахождение двух чисел по их сумме и отношению. Первый из них представлял для меня известную трудность. Мне важно было уяснить логику, последовательность действий. Но этого так и не произошло. Контрольную работу, которую провели студенты, я написал на 2. Так случилось, что довелось проверять и собственную тетрадь, но совесть не позволила мне повторить то, что я уже сделал в прошлом году на уроке русского языка. И никакие мои слёзы не помогли: я получил то, что заслужил, то есть, в данном случае "двойку". А со вторым типом задач я справился достаточно успешно. Наверное, объяснялось это тем, что мы использовали достаточно простой способ решения (через два года мы придём к более сложному, непосредственно подготавливающему к введению уравнений).
 В момент прихода третьей студенческой группы мы приступили к изучению действий над целыми числами. В то время рассмотрели сложение и вычитание. Итоговую контрольную я написал на 3. В четверти также получил 3.
 На уроках русского языка мы продолжили изучение имени прилагательного. В этот период главное внимание уделялось склонению имён прилагательных. Тут у меня каких-либо проблем не возникало.
 После болезни я узнал, что класс приступил к следующей части речи - местоимению. В этот период рассматривался лишь один разряд - личное местоимение. Они различались по лицам и числам, а также склонялись. Тут тоже каких-либо проблем не было.
 После завершения студенческой практики произошли некоторые изменения в организации учебного процесса. Элеонора Эдуардовна стала поощрять тех, кто получал "пятёрки". Если ученик получал "пятёрку", то он освобождался от письменной работы по русскому языку. Правда, Элеонора Эдуардовна тут же добавляла: "Но устно его нужно выполнить".
 Не знаю, кто как выполнял. Увы, я не выполнял - при моей медлительности времени не хватало. Но я вообще недооценивал значения устного задания, и, конечно, это была ошибка. Уже начиная со следующего года большинство новых учебных предметов были устные. Но в четверти по русскому языку я получил 4.
 На уроках чтения мы читали исторический материал по пособию Голубевой и Геллерштейна. Прочитали материал, охватывающий такие темы: Октябрьская революция, Гражданская война, восстановление народного хозяйства, первая пятилетка. В целом материал был интересен. Читал я с удовольствием. В четверти получил 5.
 На уроках природоведения мы продолжали знакомиться с различными минералами. Получили представление о граните и его составных частях: полевом шпате, кварце и слюде. Получили представление о воде: именно о физических свойствах воды, чем, например, вода отличается от других состояний вещества (вода, лёд, пар). Изучали полезные ископаемые: нефть, каменный уголь, руды чёрных и цветных металлов, сами металлы. Изучали материал о реках Советского Союза, в частности: Днепр, мы специально учили описание Днепра, которое написал Гоголь со слов: "Чуден Днепр". И вот, ответив на уроке это описание, я и получил по природоведению 5.
 На этот раз имеет смысл рассказать о пении. Так случилось, что уроки пения у нас происходили два раза в неделю, причём занимались мы всей группой, то есть, вместе с классом "Б". В тот момент здесь была своя причина. Мы ставили новую оперу. На сей раз это была опера Михаила Красева "Топтыгин и Лиса" по сказке К.И. Чуковского. Там медведю вздумалось иметь хвост. И он пел: "Бедный я, несчастный, сирота. Я на свет родился без хвоста". Вместе с Лисой он приходит к доктору Айболиту и просит его дать хвост. Дважды его хвост не удовлетворял. В третий раз Лиса предлагает ему павлиний. Весь лесной народ поднимает его на смех. Зайцы, птицы посчитали его уродом. Охотники охотятся за ним. Вот только я не понял тогда, убили ли они его, или же он всё-таки остаётся жив, потому что они точно его поймали: "Вот и взяли Мишеньку голыми руками, взяли и связали кушаками". А он в финале поёт то же, что и в самом начале: "Бедный я, несчастный, сирота, снова я остался без хвоста".
А Лиса, в самом начале проявляя лицемерную грусть, в конце оперы поёт: "Ох, недолго он гулял, красотою щеголял".
А дальше: "Поделом тебе, детина, хорошо нагреют спину". Но так или иначе всё происходит весело. Эту оперу поставили силами учащихся двух классов - второго и четвёртого.
 Действующие лица и исполнители:
 Медведь - ученик второго класса Володя Шипицын;
 Лиса - Лена Лапина;
 Айболит - ученик второго класса Ваня Якимов;
 Зайцы - хор учащихся (мальчиков) второго класса;
 Птицы - хор девочек второго класса;
 Кукушка - Вера Пакконен;
 Охотники - хор учащихся четвёртого класса (я пел в хоре).
Премьера оперы состоялась на ёлке, затем её исполнили на празднике, посвящённом Международному женскому дню 8 марта. А в мае 1968 года опера была записана на плёнку. Эта запись хранится в музее истории школы. Впрочем, я принимал участие только в первом представлении.
В четверти я получил 5.
 Такова картина моей успеваемости в этот период.

 34. Музыка и нотная грамота во второй четверти

 Свершилось! С 13 ноября 1967 года я начал заниматься на баяне. Я попал к Надежде Семёновне Питерсон, лучшему нашему педагогу. С 1946 года она ведёт у нас кружок баяна. Преподаёт и в нашей школе. Ученица известного педагога-баяниста Рожкова. Добрый, внимательный, отзывчивый педагог, добивающийся того, чтобы у каждого ученика всё получалось. Но и требовательный (а как же иначе?).
 Увы, всё же отдельные срывы были с моей стороны. Но, смею надеяться, они никак не повлияли на наши тёплые дружеские отношения. И оставались они тёплыми до самого конца моей учёбы. Сейчас же вся эта педагогическо-ученическая работа только начиналась.
 Итак, 13 ноября состоялось моё первое занятие на баяне. Оно знакомило меня с инструментом, со способами звукоизвлечения на нём.
Надежда Семёновна уже всё про меня знала. Вплоть до того, что я занимался на фортепиано. Поэтому и начали мы с устройства баяна и звукоизвлечения на нём. И вот сейчас я получил первые представления о приёмах игры на баяне. Всего два - разжим и сжим меха. В учебных целях используется баян производства ленинградской фабрики "Красный октябрь". Дома я пользовался баяном дедушки (ростовским). У баяна две клавиатуры - правой и левой руки. Клавиатура правой руки насчитывает три ряда. Именно по этим трём рядам я совершаю своё движение пальцами рук (в то время считалось, что действующими считаются четыре пальца, а не пять, как на фортепиано. Первым считался указательный палец, вторым - средний, третьим - безымянный, четвёртым - мизинец. Большой палец применялся как вспомогательный, а потому рассматривался как пятый, но при мне он применялся крайне редко. Самое первое упражнение на баяне - хроматическая гамма. Она как раз и представляла собой последовательное движение руки по рядам.
Здесь я пользовался только тремя пальцами. В дальнейшем я смекнул, что в принципе этими тремя пальцами я могу играть партию правой руки любого произведения (этим моя игра и отличалась от игры на фортепиано). После хроматической гаммы я изучил гамму до-мажор (c-dur).
 Осваивая эту гамму, мы изучаем расположение нот на клавиатуре правой руки: до (c)- на первом ряду, ре (d)- на третьем ряду, третьим пальцем, ми (e)- на втором ряду, второй палец, фа (f)- на третьем ряду, третий палец, расположена правее клавиши "d", соль (g)- во втором ряду, правее клавиши "e", ля (a)- на первом ряду левее клавиши "c", си (h)- на третьем ряду, левее клавиши "d".
 Обычно считалось, что хроматическая гамма усваивается легко, тогда как гамма "c-dur" усваивается сложнее.
 Первой пьесой, с которой начинается музыкальная жизнь всякого кружковца, является русская народная песня "Картошка" (не путать с "пионерской" картошкой). Её я сыграл как продолжение освоения гаммы. Фактически я её разучил прямо во время занятия. Но с самого начала было введено правило: какой бы простой для исполнения ни была пьеса, прежде чем её разучивать, её ноты надо написать. Таким образом, уже эту пьесу я писал по сборнику под редакцией Азария Иванова.
 Вторым номером была русская народная песня "При долинушке" ("При долинушке калинушка стоит"). Её можно было бы считать более сложной: гармоническое построение - одиночные ноты, расположенные в терцию (правда, аккордов в партии правой руки мы пока ещё не применяли, но расположение нот было именно такое - терция). Его я разучил к следующему занятию.
 Следующей пьесой была русская народная песня "Во заводе" ("Во заводе были мы"). Здесь интересно то, что именно с этой пьесы я начал играть двумя руками: правая рука ведёт мелодию, а левая - аккомпанемент. А если говорить именно об этой пьесе, то здесь следует отметить, что в завершающей части впервые используется вспомогательный ряд. В целях облегчения малоопытным ученикам разрешается вторично использовать первоначальную последовательность. Но о себе я могу сказать, что в самом начале получил такое право, но очень скоро я должен был играть так, как написал автор переложения, то есть, с использованием нот во вспомогательном ряду. С этого момента я все произведения играю двумя руками. Левая рука аккомпанирует. На первых порах это привлекает, потому что нажатие одной клавиши в трёх из пяти рядов клавиатуры левой руки даёт аккорд из трёх-четырёх нот. Таким образом, удаётся с самого начала добиться взаимной поддержки рук, чего, на мой взгляд, не удаётся достичь на фортепиано.
 Таким образом, впервые появляется тональность C-dur.
 Эти три пьесы я исполнял на зачёте. Получил 4. Так состоялся мой дебют в кружке баяна.
 В этой четверти мы завершали изучение нотной грамоты. Фактически рассмотрели две темы. Одна из них - "Репетиция". Это повторение одной и той же ноты, исполненной одной и той же длительностью, но разными пальцами. Не знаю, для чего нужно было последнее. Куда удобнее одну и ту же ноту исполнять одним пальцем. Но, хоть рука сопротивлялась, но всё-таки скрепя сердце руководствовался этим правилом. Но на практике пришлось с ним столкнуться начиная с третьего года обучения.
 Ещё мы узнали про тремоло. Это примерно такая же по назначению последовательность, как и трель, но исполняемая разными звуками, совершенно необязательно соседними. В моей практике тремоло не встречалось.
 Наконец, последняя тема - "обозначение темпа".
Это итальянские названия темпа типа:
Аллегро - скоро;
Аллегретто - не слишком скоро;
Модерато - умеренно;
Андантино - не скоро;
Анданте - медленно;
Престо - быстро;
Престиссимо - очень быстро;
и т.д.
 У нас оставались ещё две темы - "Знаки педали" и "группетто". Но эти темы мы пройти не успели. На практике мне с ними иметь дело не приходилось.
 На последнем уроке Евгений Петрович поставил меня в угол, как напроказившего маленького ребёнка. Спросите, за что? Дело в том, что в то время я всё ещё продолжал играть. И вот сейчас я изображал практикующихся студенток, как они ведут свой первый урок. Я пытался копировать манеру голосов последних наших студенток. В конце концов, слушать это всё ему надоело, и он поставил меня в угол. Но я не обиделся (возможно, понял, что был не прав). Но больше подобных историй не повторялось.
 Зачёт по нотной грамоте я сдавал вместе с зачётом по баяну. Здесь я получил 5. Само собой понятно, что изучение нотной грамоты закончилось. Но с Евгением Петровичем мы на этом не расстанемся. Каждый год мы будем встречаться с ним на зачётах по баяну и нотной грамоте. А когда я перешёл в девятый класс, началось изучение теории музыки. Так что наше общение будет непрерывным.
 Заканчивается четверть, а вместе с ней заканчивается и полугодие. Впереди новые события, новые сражения на учебном фронте. А сейчас можно подумать и поговорить о каникулах.

 35. Моё чтение во второй четверти

 В ноябре 1967 года я прочитал книгу Елизаветы Драбкиной "Навстречу бурям". Эта книга посвящена жизни американского писателя-революционера, одного из основателей коммунистической партии США Джона Рида. Впервые об этом писателе я услышал в 1966 году, когда велась подготовка к Пятидесятилетию советской власти. Тогда главный акцент делался на то, что он является автором книги "Десять дней, которые потрясли мир" (самоё эту книгу я прочту позже, в 1981 году). Очень маленькие публикации журнала "Призыв", посвящённые 50-летию советской власти, тоже содержали упоминание имени Джона Рида.
 В книге "Навстречу бурям" рассматривается биография писателя. Точнее, это художественным способом изложенная история его жизни. Но не только его жизни, но и жизни его семьи. Мы узнаём, что его прадед по материнской линии, Генри Грин, ещё в XVIII веке эмигрировал в Америку. Отец его, Чарлз Рид, бизнесмен, но ещё не окончательно утративший человеческие черты, стремился сочетать бизнес с честностью, но специфика была ещё и в том, что его бизнес был связан с лесом. У Джона был дядя Рей, который был борцом за независимость в странах Латинской Америки. Именно он разъяснил, что испано-американская война была войной захватнической. Так освобождение Кубы от испанского господства привело к ещё большему её закабалению американцами. Рей Грин провозгласил перед племянником двенадцать храбростей. А сам Джон выработал и тринадцатую: "Всегда и везде держать курс навстречу бурям". Джон Рид родился в 1887 году. Детство его проходило в обстановке достаточно обеспеченной (всё-таки отец-бизнесмен). Первоначальное школьное образование он получает в так называемой "портлендской академии", в которой больше обучают тому, как обогатиться, нежели реальным знаниям по основам наук. Такая обстановка не может удовлетворить его, от природы любознательного ребёнка. Гораздо больше даёт ему общение с дядей Реем и с простыми лесорубами, которые рассказывали ему истории о Поле Беньяне, борце за свободу. Эти рассказы приводят к тому, что он и сам проникается чувством свободы. Юношей он поступает в Гарвардский университет. Но университетская жизнь воспринимается им неоднозначно. Во-первых, американская система образования коренным образом отличается от нашей. Во всяком случае, Джон записывается сразу на несколько курсов, преимущественно, гуманитарного (филологического) характера. Но уже с самого начала определилось, что он поэт. Но его поэтические произведения поначалу представляют собой чистую лирику (он, например, восхищён своей страной, её природой (такова его поэма "Америка"). Но одновременно видит он противоречия современной жизни (таков его рассказ "Капиталист"). Но одно дело наблюдать со стороны и совсем другое - быть самому участником движения. Именно в начале XX века в США усиливается рабочее движение. Как раз в это время выдвигаются лидеры американского рабочего движения: Уильям (Билл) Хэйвуд, Джо Хилл, Элизабет Гёрли Флинн. Джон Рид принимает участие в забастовке рабочих на текстильном предприятии в городе Патерсон. За статью в защиту рабочих этой фабрики он был подвергнут аресту. Но тюрьма не сломила, а, напротив, укрепила его решимость бороться. Следующий этап его жизни - поездка в Мексику. Именно в это время там разворачивается буржуазно-демократическая революция. Здесь он встречается с героями мексиканского освободительного движения Эмилиано Сапатой и Панчо (Франсиско) Вильей. На конкретных примерах он развенчивает представление о них как о бандитах, которое распространяется официальной американской пропагандой, а он показывает, что именно они являются подлинными национальными героями Мексики. Но в то время как в Мексике разворачивается революция, в Европе начинается война. И это была Первая мировая война. Он не участвовал в сражениях, но видел ужасы жизни простых людей в условиях войны и не мог не возмущаться действиями властей всех рангов, стремящихся заработать даже на страданиях людей. И его голос пламенного борца за справедливость звучит в это время особенно громко. Наконец, он оказывается в России, где как раз и разворачиваются основные революционные события. Он становится не только свидетелем, но фактически участником Октябрьской революции 1917 года в России. Его покорило стремление русского народа к освобождению, решимость большевиков. Этим была пронизана его книга "Десять дней, которые потрясли мир" (её он написал уже после возвращения в США). Именно теперь он понимает, что необходимо для того, чтобы такая же революция произошла у него на родине - необходимо создать коммунистическую партию. И вот в 1918 году он снова едет в Россию за опытом коммунистического движения. Однако обратный путь для него оказывается закрыт. Поэтому он остаётся в советской России навсегда. Он работает в исполкоме Коминтерна (коммунистического интернационала). В те тяжёлые годы он заболел. 22 октября 1920 года Джон Рид умер. Похоронен в Москве, на Красной площади, у Кремлёвской стены. Таково фактическое содержание этой книги. Читая её, я не просто узнавал жизнь этого великого человека, но передо мной словно проходили отдельные этапы его жизни. Особенно отчётливо я представлял себе мексиканский этап, я словно вместе с ним ел мексиканские лепёшки (тортилья. Только опять-таки мне они представлялись похожими на творожный кекс). И испанские имена: Парфирио Диас, Франсиско Мадера, Викториано Уэрта, Венустиано Карранса, Франсиско Вилья, Эмелиано Сапата, Лонгинос Герека и др. - всё это звучало и будоражило моё воображение. И мне казалось, что и я при этом тоже присутствую.
 В том же ноябре ещё в Москве я приобрёл книгу А. Мошковского "Не опоздай к приливу". Об этой книге я прочитал ещё в 1966 году. И тогда она привлекла моё внимание. Но, как известно, тогда я получил "Старика Хоттабыча". И вот сейчас я задал Тамаре Михайловне этот вопрос. И, к счастью, книга была. Таким образом, я смог её прочитать. Это рассказ о жизни семьи рыбаков на Баренцевом море. В центре повествования жизнь семьи Ворзугиных. В семье трое детей: Валера, Юра и Вася. Валера уже собирается определить свою судьбу: он пойдёт по стопам отца. Но в самом начале он пытается убежать из дома, каким-то образом вести самостоятельный промысел. Но он ещё не закончил школу (там, в том посёлке это восьмилетка). Приходится снаряжать целый поисковый отряд, чтобы его найти. В конце концов, его нашли. Вернули в посёлок, где он должен заканчивать учёбу и дожидаться возможности продолжить начатое дело. Средний сын, судя по всему, тоже будет рыболовом-промысловиком. А младший ещё дошкольник (шести лет), у него всё ещё впереди. Эти герои очень близки и симпатичны нам.

 36. начало зимних каникул

 27 декабря в школе была ёлка. Наверно, самым значимым событием на ней была опера Красева "Топтыгин и лиса". Почти все участники были в костюмах. Только мы, охотники, были без костюмов. На меня надели зимнюю шапку и дали в руки игрушечный автомат (позже Элеонора Эдуардовна мне его подарила, а Емельянов и Дудкин утверждали, что с её помощью я украл этот автомат у Миши Губенка). Впрочем, автомат всё-таки достался мне. Но потом мы его подарили Мише, сыну Анастасии Георгиевны ("Мишечке"). Так вот эта зимняя шапка и игрушечный автомат - вот и вся экипировка охотника. Конечно, они пели песню "В лесу родилась ёлочка", кружились вокруг ёлки. Мне это не доставляло ни малейшего удовольствия. Но я радовался вместе со всеми. Ведь скоро начнутся весёлые зимние каникулы.
 28 декабря был день рождения моей мамы. Да не просто день рождения, а юбилей - маме исполнилось 30 лет. По этому поводу был устроен грандиозный праздник. На празднике была бабушка, были Артамоновы: тётя Ксеня, Иван Матвеевич и дядя Валерик. Но, самое для меня главное, была Элеонора Эдуардовна. Тут уж я взял на себя такую смелость - пригласил её (позже за это получил нагоняй, но не от мамы, а от отца). Но я долго не понимал, в чём моя провинность (да и сейчас не до конца с этим примирился). Ведь и праздник прошёл хорошо, и Элеонора Эдуардовна тоже здесь внесла свою лепту, хотя и с некоторым математическим уклоном. Любопытно, что её задачку решил дядя Валерик, чуть ли не сразу назвавший искомое число.

 37. Поездка в Москву на зимних каникулах

 Бабушка осталась у нас ночевать. А на следующий день с утра она встретила меня словами: "Счастливого пути, всем привет и поздравление с наступающим Новым годом". Я вначале не заметил ничего необычного в её словах. Да и призыв "Счастливого пути" тоже не вызвал у меня недоумения: ведь это можно было бы отнести даже к недалёкому путешествию из дома в школу. Но бабушка ещё раз повторила своё приветствие. А когда до меня дошёл смысл её слов, я был готов подпрыгнуть до потолка. Но всё равно я долго не мог догадаться, о чём, собственно, говорит бабушка. Вторая часть её приветствия тоже взывала у меня недоумение: кому это "всем" привет? Бабушка говорила ещё много разных слов. И только тут до меня что-то стало доходить. Так что же, мы в Москву собираемся? И об этом я спросил. Отец это подтвердил. Он сказал, что поедем мы 30 декабря, а вернёмся 6 января. В предвкушение предстоящей поездки шёл я в школу (ведь официально последним днём четверти было 29 декабря). Все уже уехали, а я один остался в классе. Это огорчало. К тому же Элеонора Эдуардовна намекнула, что может что-нибудь мне задать по арифметике. Но отец сказал: "Но, может быть, это у него энтузиазма не вызовет?" Но Элеонора Эдуардовна тогда лишь намекнула: ничего она мне не задавала. Вообще ничего учебного не было. Я читал журнал "Советский школьник", а также стрелял из автомата. Последнее доставляло мне особенно большое удовольствие - ведь получалось, что по-прежнему комфортно я себя чувствовал среди своих игрушек. Так я провёл время до обеда.
 К этому моменту пришёл Михаил Николаевич. Он провёл меня в столовую, где я получил обычный школьный обед. А на третье, к моему величайшему неудовольствию, было молоко. Я без каких-либо комментариев пить его не стал.
 И вот отец за мной пришёл, и мы пошли домой.
 Оставшееся время я читал книги, слушал радио. Из радиопередач вспомнилась сказка "Король-дармоед", которую я слышал ещё во втором классе. А потом я слушал концерт детских хоровых коллективов. Тут запомнились песни: "Восемнадцать рыбаков" Старокадомского, песня Раухвергера "Ворона гостей приглашала". А потом ещё слышал песню, в которой были такие слова: "Моя хата с краю, ничего не знаю". Это очень плохая позиция, свидетельствующая о полном равнодушии человека, граничащем с пренебрежением к происходящему. Такой человек крайне неблагонадёжен. Между прочим, больше эту последнюю песню я не слышал. Допускаю, что её не передают в воспитательных целях: видимо, опасаются того, что многие воспримут такую позицию как руководство к действию, чего уж точно никак допустить нельзя.
 30 декабря мы выезжали в Москву. На вокзал ехали на трамвае, на сей раз №13.
 Приехали на вокзал. Через некоторое время сели в поезд. А ещё через несколько минут поехали.
 Каких-либо приключений не было.
 Нас встретил дедушка. Встреча в целом была сердечной. Несомненно, самым замечательным событием была встреча нового, 1968 года. На этот праздник приходила Вера Ивановна. Тут-то я и узнал о смерти Николая Ивановича. Однако я получил подарок - резиновую собаку.
 6 января мы вернулись в Ленинград. Я плакал. Бабушка и дядя Миша утешали меня.
 Однако каникулы ещё продолжаются.
 А мы продолжаем рассказывать о пребывании в Москве. Ведь то, что я только что рассказал, это лишь общая схема нашего пребывания, штрихи к описанию тех событий, которые происходили во время пребывания в Москве.

 38. Новый год

 Теперь надо ответить на вопрос, почему мы в столь неурочное время оказались в Москве. Ведь до этого мы на Новый год в Москву не ездили. Разгадка для меня обнаружилась в новогоднюю ночь.
 16 декабря 1967 года умер Николай Иванович. Это давний близкий друг дедушки (во всяком случае, я не слышал никого, кто называл бы его на "ты" - потому что так может обращаться только близкий друг). Это казалось невероятным: ведь ещё 7 ноября он присутствовал на нашем празднике, был бодрым и весёлым. Он, например, истолковал мне значение китайского слова "Хунвэйбин". Так я узнал, что он владеет китайским языком. Много позже мне стало известно, что он был географом, причём крупным учёным, работавшим в этой научной области. И вот прошло чуть больше месяца, тяжёлая болезнь, а, точнее, жёсткое следование инструкции, его погубило. Так человек умер в возрасте 65 лет. Эта смерть была тяжелейшей утратой для дедушки. К тому же Николай Иванович был всего на один год старше дедушки. Дедушка просил, чтобы отец приехал. Так мы и оказались в Москве. Впрочем, я по-прежнему ещё многого не понимал. Для меня важно было то, что мы приехали в Москву.
 Вера Ивановна говорила, какое тяжёлое у неё горе. Все, в том числе, и мой отец, сочувствовали ей.
 И всё-таки был Новый год. Была ёлка, был пир. Проводили старый год. Под бой кремлёвских курантов встретили новый. Посмотрели "Голубой огонёк".
 Но через непродолжительное время меня уложили спать. Я ушёл в спальню, тем более, что на Новый год мне подарили надувного резинового медведя, которого я силой своего воображения превратил в собаку (короче, старая детская игра, заключающаяся в мысленном превращении одних животных в других, всё ещё продолжалась).
Конечно, я положил этого резинового мишку с собой спать, и вместе нам было тепло, хорошо. Так и прошла новогодняя ночь. Так наступил год 1968.

 39. У тёти Зины

 Только встретили мы Новый год, как тут же было продолжение праздника. После завтрака мы поехали к тёте Зине. Опять-таки не могу точно сказать, как добирались мы до Лаврушинского переулка. Но одно только могу сказать, что ехали на метро, но как-то замысловато. Точно знаю, что попадали на станцию метро "Октябрьская". Скорее всего, ехали по кольцевой. А как туда попали, не помню.
 Но точно так же не помню, как мы добирались от метро "Октябрьская" до Лаврушинского переулка.
 Вошли в дом. И тут только я и узнал, ради чего мы пришли. 1 января у тёти Зины день рождения. Так что не успел Новый год начаться, как человек празднует свой день рождения. Впрочем, человек может родиться в любой день. Но 1 января - на моей памяти такого ещё не было. Впрочем, в дальнейшем я узнаю, что в этот день родились два близких мне человека. Но об этом потом.
 Накануне тётя Света играла в спектакле "Путешествие в три заграницы". В этом спектакле мальчик-подросток и его кот попадают в три зарубежных страны, в том числе, и в Китай. Но везде они чувствуют себя плохо. И только в Советском Союзе им хорошо. Тётя Света и во время семейного праздника демонстрировала своё актёрское мастерство, самые обычные слова произносила подчёркнуто торжественно.
 Познакомились мы и с её мужем, молодым актёром Сергеем Пожарским. В тот момент он изображал представителя Востока, то ли армянина, то ли азербайджанца, и имя себе придумал - Закир. Сейчас всё это выглядело настолько натурально, что казалось, будто это он и есть. Нам известна последующая история этой семьи. Известна до некоторой степени его творческая судьба. Он работал в Калининском областном драматическом театре. Изредка его голос звучал и по радио. Так в спектакле по трилогии Фёдора Абрамова "Братья и сёстры" он играл роль сержанта милиции.
 Отец говорил, что он, как актёр, стремился произвести благоприятное впечатление.
 Много интересного узнал я про Люду и Руслана. Они стали студентами. Должен сказать, что со времён всех студенческих практик, которые состоялись у нас в этом году, меня студенты настолько очаровали, что, ещё не определившись с профессией, я решил, что после школы обязательно буду студентом. Они интересный, весёлый, никогда не унывающий народ, а потому я уже тогда понял, что без них сама эта жизнь была бы серой, скучной, и совсем не интересно было бы существовать. Как, однако, радикально поменялось моё представление о студенчестве, когда сам стал студентом. На младших курсах они вели себя хуже школьников: опаздывали, с грохотом открывали двери, к величайшему неудовольствию преподавателей. Поэтому я думаю, что правильно некоторые преподаватели не допускали опоздавших студентов в аудиторию - в следующий раз не будут опаздывать.
 Вот Руслан и Люда. Они учатся в разных учебных заведениях. Люда учится в художественном училище, а Руслан - в МИСИ - Московском инженерно-строительном институте. Но это не мешает им быть весёлыми. И они пели песни. В ту пору у них на устах был английский язык. И вот под гитару они исполнили песню "В лесу родилась ёлочка" на английском языке, а также песню "Мы победим" из репертуара молодой американской певицы Джоан Баэз. А из русского репертуара они пели необычную русскую песню (никогда раньше я её не слышал). Были в этой песне такие слова:
"Миленький ты мой!
Возьми меня с собой.
Там в краю далёком
назовёшь меня сестрой.
Милая моя!
Взял бы я тебя.
Там в краю далёком
есть у меня сестра".
И так далее в таком же духе.
В дальнейшем я не раз слышал эту песню. Она звучала в самых разных исполнениях.
 Другое событие - у Руслана появился магнитофон. Портативный магнитофон. Очень хороший. Его можно легко переносить в руках. Оказывается, этот магнитофон называется "Романтика". Позже я узнал, что такие магнитофоны называются кассетными, потому что в качестве носителя звукозаписи здесь используются компакт-кассеты. Тогда, в 1967/68 годах о таком магнитофоне можно было лишь мечтать: для Советского Союза, точнее, для рядового советского человека, получающего мизерную зарплату, даже такой магнитофон был в полном смысле слова роскошью. Стоил он 160 рублей - деньги, по тем временам, неслыханные. Но очень в дальних глубинах души появилась мечта о таком магнитофоне. Воображал, как уйду я с этим магнитофоном в кладовку, и как буду слушать тайком полюбившиеся арии из опер. Но, конечно, это могли быть только мечтания. Портативный кассетный магнитофон появился у меня только в студенческие годы. Но предназначен он был совсем для других целей - для записи лекций, для записи материалов для курсовых и дипломной работы, научных статей и кандидатской диссертации. В дальнейшем магнитофон будет использоваться для записи черновиков при написании мемуаров, а также для записи уже готового материала мемуаров. А в ещё более отдалённом будущем я приду к тому, что буду делать магнитофонную запись раздела мемуаров, а затем с этой магнитофонной записи буду вводить его в компьютер. Но всё это произойдёт нескоро.
 А сейчас я предложил Руслану записать на магнитофон моё пение. Я пел песню Ди Капуа "О моё солнце". Руслан аккомпанировал мне на гитаре. Правда, для пробы записали мой голос A Capella, а затем Руслан проиграл мне на гитаре.
 Во время пребывания у тёти Зины я также фактически впервые встретился с тётей Реной, её мужем Арнольдом Тимофеевичем и их старшим сыном Олегом. А Олег рассказал мне про младшего - Сашу. И тут я узнал, что он, как и я, незрячий. В то время учился в первом классе болшевской школы слепых детей, осваивал Брайль. С ним я встретился 1 мая.
 Все вели весёлый разговор. Он проходил при включённом телевизоре. Именно тогда, с 1 января 1968 года, по телевидению стали транслировать информационную программу "Время". В качестве позывных программы выступали начальные такты увертюры Георгия Свиридова "Время, вперёд".
 Праздник продолжался допоздна, так что мы остались ночевать. Спали втроём на диване и, что самое интересное, никто никому не мешал. В дальнейшем подобная история повторилась.
 Утром следующего дня после завтрака мы уехали.

 40. В магазине "Рассвет"

 3 января мы поехали в магазин "Рассвет". Там мы снова встретились с Тамарой Михайловной. А в результате этой встречи мы приобрели книгу, которую смотрела ученица четвёртого класса (она была в магазине "Рассвет" в то же время, что и я, в ноябре 1967 года). Но, видимо, тогда эта книга у неё впечатления не вызвала. А вот теперь эта книга досталась мне. Судя по всему, её интересовали те же книги, что и меня. Но, к сожалению, я не знал, как зовут эту девочку, а потому контакта с ней у нас не установилось.
 О книге я расскажу в разделе "Моё чтение".

 41. Мы и дядя Миша во время зимних каникул

 Весь этот период мы встречались с дядей Мишей. Во время этих встреч продолжались прослушивания пластинок из его коллекции. Это были записи Карузо, Джильи, Скипа, Руффо и многих других выдающихся певцов, чьи голоса я не мог слушать по радио. Всё это было для меня очень приятно. К тому же эти прослушивания позволяли как бы отвлечься от серой повседневной жизни и погрузиться в тот новый мир, который я мог чувствовать, слушая эти записи.
 На прощание дядя Миша подарил мне несколько пластинок. Все эти пластинки были патефонные (на скорости 78 оборотов в минуту). Обычно на каждой стороне таких пластинок могли быть записаны по одной композиции.
Припоминаю:
Карузо. "Нина" (Перголези), "Летняя луна" (Тости);
Джильи. Пуччини. Ария Каварадосси, первый акт, "Тоска";
Верди. Песенка герцога, "Риголетто";
"Принцессида" Керубини-Биксио. Фокстрот - песенка из кинофильма;
Тито Скипа. Кастильская луна (музыка Тито Скипа и Розе); "Канцона";
Титта Руффо. Баркарола Монжи; "Неаполитанская песня";
Бизе. Куплеты тореодора, "Кармен";
Амелита Галли-Курчи. Россини. Ария Розины, "Севильский цирюльник";
Доницетти. Ария Лючии, "Лючия Ди Ламмермур".
 Ввиду того, что эти пластинки были не долгоиграющими, мы не могли часто их заводить (так мне, во всяком случае, объяснили родители). Поэтому, когда появился магнитофон, часть из них мы переписали.

 42. Начало третьей четверти

 6 января мы вернулись в Ленинград. В этот момент резко похолодало. Уже в момент нашего отъезда, когда мы проезжали Бологое, мы узнали, что там температура была -29.
У нас же и того ниже: температура понижалась до -30, а к моменту начала четверти в ночные часы опускалась до -35 - -40. Особенно холодной выдалась первая неделя четверти.
 Четверть началась 11 января. В учебном плане это самая важная четверть. И оказалось, что мои прежние оценки по основным предметам были ниже моих реальных возможностей. Впервые я по арифметике получил 4, а по русскому языку - 5. Ничего подобного до сих пор не было.
 В третьей четверти в школу вернулась Лида Локтева. Это привело к возрождению нашей дружбы или того, что мы за таковое почитали. Но эта дружба имела для меня тяжёлые последствия, о чём я расскажу в дальнейшем.
 А теперь более подробно поговорим о событиях, имевших место в этой четверти.

 43. Болезни в третьей четверти

 Всего несколько дней прошло с момента начала четверти. Надо ходить в школу. А у меня и насморк, и кашель. Когда измерили температуру, она оказалась очень высокой. Было очевидно, что я заболел. Вызвали врача. Он определил у меня катар. Было назначено лечение. Проболел я неделю. По окончании этого срока я был выписан. Получил освобождение от физкультуры.
 Февраль прошёл относительно спокойно в том смысле, что в этот период я не болел. А в начале марта я снова заболел, но я думаю, что эта болезнь была связана с некоторым упадком сил и связанным с этим сонным состоянием. Я выполнял все полагающиеся действия, но чувствовал, что мне хочется спать. Но я продолжал всё время посещать школу.
 2 марта я всё-таки заболел. Болело горло. Вызвали врача. Тут уже было похоже, что начинается грипп. Было назначено лечение.
 На этот раз даже отважились поехать на дачу. Видимо, уже тогда значительно потеплело. Тем не менее, был и снег. Зато все неудобства, связанные с непогодой, компенсировал приёмник. Особенно запомнилась передача "Пёстрая шкала". Здесь начиная с января передавали спектакль по роману болгарского писателя Андрея Гуляшки "Аввакум Захов против 07". Это, если можно так выразиться, политическое (социалистическое) прочтение эпопеи агента 007, знаменитого Джеймса Бонда. В данном случае он выполняет задание второго отдела генерального штаба НАТО, проявившего интерес к открытию советского физика Константина Трофимова, который обнаружил лазерный луч особого свойства. Этот учёный со своей секретаршей прибыли на конгресс в Болгарию. Путём различных манипуляций "07" похищает их, они попадают в Танжер (Марокко), а в конце вообще в Антарктиду, в итоге на станцию "Мирный". На всех этапах "07" противостоит майор болгарской контрразведки Аввакум Захов. Но после того как удалось освободить Трофимова и его секретаршу, всё же решают, что "07" брать будут в другой раз. На этом этот спектакль закончился.
 И ещё вспоминаю, что в том же выпуске "Пёстрой шкалы" прозвучали стихи Сергея Есенина: "Я спросил сегодня у менялы" и "Шаганэ ты моя, Шаганэ". В то же время, я думал, что эти стихи написал Лермонтов (наверно, такое представление было связано с тем, что в этих стихах преобладал кавказский мотив).
 Но когда я узнал, что автором этих стихов является Есенин, живший в конце девятнадцатого-начале двадцатого веков, (а произошло это уже тогда, когда я учился в одиннадцатом классе) моё уважение к нему возросло. Но об этом мы ещё поговорим.
 Сейчас же мы находились на даче всего два дня. 10 марта мы вернулись в город. С 11 марта я пошёл в школу.

 44. Общешкольное собрание в третьей четверти

 Оно произошло в первый день после окончания моей первой болезни. После обеда нас направили в актовый зал. Именно здесь и состоялось наше собрание. Такого раньше ещё не было. Как потом оказалось, это была инициатива Василия Михайловича.
 Начало не предвещало ничего хорошего. Обсудили итоги второй четверти, главным образом, успеваемость. Особенно много говорили о тех, у кого она особенно плохая. Это касалось десятого класса. К числу таких неудачников относились Самохвалова, Шурдис, Крюков. Про Крюкова я узнал, что у него были ещё и проблемы со слухом. Его бы пожалеть надо, помочь ему, а вот Михаил Николаевич над ним насмехался. Как же это понимать? У Крюкова камнем преткновения была геометрия. Лично мне кажется, что это вполне понятно. Ведь условием понимания геометрии являются пространственные представления. А они формируются при участии всех анализаторов: и зрения, и слуха, и осязания, и обоняния. Ну, у незрячего зрение отсутствует. Значит, остаются остальные. А если слух ослаблен? Значит, остаются сохранные анализаторы, главным образом, осязание. Но они не "включаются" автоматически, а могут быть задействованы лишь в результате регулярной работы, обучения. Но всем этим надо заниматься. Но наши горе-педагоги не занимаются, а только критикуют и "сажают" учеников, которые по разным причинам не "вписываются" в общепризнанные рамки. Так было с Крюковым. Так было с Колей Синицким. Так могло быть и со мной. Но меня выручили гуманитарные науки.
 Кто такой Шурдис? Я знаю только фамилию. И ещё однажды на уроке биологии слышал от учительницы, что его отец-моряк привёз редкие ракушки то ли с Чёрного моря, то ли с Камчатки.
 Кто такая Самохвалова? Я её не знаю. А почему у неё проблемы с литературой, приведшие впоследствии, как оказалось, к оставлению в десятом классе на второй год? Только ли из-за лени? Мне впоследствии довелось узнать, что некоторые наши учителя литературы делали всё для того, чтобы у учеников формировалось отрицательное отношение к ней. И если этого не произошло, то это можно считать чудом. Моя история - одно из таких чудес. Вот об этом и будет дальнейший рассказ.
 Ещё говорили о том, что среди учащихся широкое распространение получило использование шпаргалок, что, конечно, эти шпаргалки изымались, а оценки учащимся снижались. А позже в радиопередаче "Пионерская зорька" даже возникла целая дискуссия на эту тему, а некоторые говорили, что подсказки и шпаргалки - это своего рода символы дружбы.
 Я с этим категорически согласиться не могу. Лично я уже в первом классе на своей шкуре испытал, что не только тот, кто пытается "выходить" на подсказках, но и сам "подсказчик" рискует получить "двойку". Скажете, ни за что? А вот за эту самую подсказку. И делается это, в том числе, и для того, чтобы и другим не повадно было. А шпаргалки? Со шпаргалками не так просто. Можно, конечно, допустить письменную подготовку по отдельным предметам, но лишь до тех пор, пока не началось испытание. На самом же испытании никакие дополнительные записи не допускаются и совершенно справедливо должны изыматься. Впрочем, иногда бывают исключения. Так мне пришлось участвовать в изготовлении шпаргалок, но в школьные годы я ими не пользовался. А в университете однажды всё-таки пришлось. Но это совершенно особая история, к школьной жизни не имеющая никакого отношения.
 На собрании выступила наш новый врач Евгения Евгеньевна. Из её выступления было ясно, что наши групповые дни рождения сходят на нет. Внешне это, вроде бы, делается из хороших побуждений. Уже ни для кого не секрет, хотя нигде официально об этом не сообщается, растёт число желудочно-кишечных заболеваний. Врачи полагают, что наша самодеятельность в приготовлении пищи для этих праздников может быть причиной подобного положения дел. Рекомендовалось ограничиться тем, что предлагает столовая. Но это сводит на нет сами подобного рода праздники, где максимальная самостоятельность учащихся предполагается.
 Выступила Екатерина Николаевна Карцева, педагог с пятидесятилетним стажем. Она поделилась своими воспоминаниями о времени работы в нашей школе. Она преподавала нотную систему (потому-то её и интересовало моё понимание музыки).
 Но самым главным было выступление Василия Михайловича. Он предложил ввести в школе самоуправление. Но, к сожалению, эта идея не встретила ни понимания, ни поддержки. Таким было наше первое общешкольное собрание.
Было ещё два собрания. Они, в основном, проходили в таком же ключе.

 45. Успеваемость в третьей четверти

 Чем мы занимались на уроках арифметики? По каким учебникам? Какую тему по программе мы изучали? Всё это загадки, которые, однако, так и не удалось разгадать. Ведь в учебнике, который у нас был, этих примеров и задач просто не было. Типы задач, которые мы решали, в учебнике отсутствовали. Помню один из них - задачи на три суммы, взятых по два. Первые задачи решались довольно легко, так что можно было бы усвоить, в том числе, и этот тип. У меня трудность вызывало нахождение третьего числа. А вообще в той четверти неожиданно в арифметические лидеры вышел Гена Шаров. Он быстрее всех решал задачи и впервые получил по арифметике 5. Примеры были разные. В некоторых случаях ответы представляли собой простые единицы. В одном случае ответ был 0, а в другом - 1.
 А мне своё доброе имя пришлось отвоёвывать. Должен сказать, что с некоторых пор отец следил за тем, как я успеваю по арифметике. Особенно это касалось подготовки к контрольным работам. Поэтому ближе к концу четверти, когда вдруг возникали свободные дни, он устраивал мне тренировки по решению задач. Несомненно, это было для того времени полезно, так как я получал представление о типах задач. И вот настала четвертная контрольная работа по арифметике. Благодаря нашим совместным усилиям задачу я решил (кстати говоря, она случайно или неслучайно оказалась среди тех задач, которые мы решали накануне). Неприятности были с примером: я неправильно записал некоторые числа, то ли не дослышал, то ли просто по небрежности - и то, и другое было равновероятно. Но я запомнил, какие числа были правильны. С учётом этого я и проделал действие. И вот настало время проверять работу. На сей раз Элеонора Эдуардовна предприняла необычный способ проверки - мы все уходили в помещение пятого класса (у них был другой урок). Но каждый давал свою тетрадь соседу, и он делал замечания. И вот вскрылось, что у меня были ошибки при записи примера, а решение правильное. Элеонора Эдуардовна заподозрила, что я своё решение подогнал под ответ (как я мог его подогнать, если я не мог его знать)? Я же упорно твердил, что никакого подгона не было, я просто запомнил, какие числа должны быть и выполнил действие на этом основании. Тогда Элеонора Эдуардовна велела мне ещё раз решить этот пример. Я это сделал. Тогда Элеонора Эдуардовна велела мне рассказать, как я это делал. Я показал, как я проделывал промежуточные действия. Я рассказал. Всё совпало. И тогда Элеонора Эдуардовна сказала: "Ладно, ставлю тебе "четвёрку". Так впервые в жизни я получил по арифметике 4.
 На уроках русского языка мы продолжали изучать глагол. Теперь основной акцент был сделан на спряжении глагола. Мы учились различать первое и второе спряжения глагола. Это различение производилось двумя способами: по личным окончаниям и по неопределённой форме глагола. Лично мне больше нравится правило: "Если неопределённая форма глагола заканчивается на "ить", то он относится ко второму спряжению, а если на другие - то к первому". Но есть исключения. Шесть глаголов на "еть" (вертеть, видеть, зависеть, обидеть, смотреть, терпеть, ненавидеть) и ряд глаголов на "ать" (гнать, держать, дышать, слышать") относятся ко второму спряжению. А глагол "брить" - к первому спряжению. Запомнить эти простые правила ничего не стоит. А поскольку в проверочных работах эти глаголы фигурировали постоянно, постольку можно было с успехом усвоить эти правила.
 В этой четверти у меня неожиданно наметился подъём успеваемости. Значительная часть моих письменных работ была оценена на 5. Возможно, в какой-то момент я успокоился преждевременно. И случилось так, что следующую работу я написал на 2. Как и раньше, за эту "двойку" мне досталось от отца. Но так случилось, что и следующую работу я тоже написал на 2. И тут отец усилил контроль за моими письменными работами и по русскому языку. Досадно было то, что ведь никаких грамматических ошибок у меня не было, а лишь ошибки грязного письма - переколы и недоколы. Но так как эти погрешности тоже считаются ошибками (позже я услышал от учительницы: "но это же другая буква"), и этих ошибок было много, постольку получение "двойки" в таком случае было вполне закономерным. Но потом всё-таки положение выровнялось. Я снова стал получать "пятёрки". Так впервые я в четверти получил по русскому языку 5.
 На уроках чтения мы продолжали изучать исторический материал - от восстановления народного хозяйства после Гражданской войны до Великой Отечественной войны Советского народа (1941-1945), 50-е годы, полёт человека в космос. Любопытно, что в пособии Голубевой и Геллерштейна давалась оценка деятельности Н.С. Хрущёва как великого исторического деятеля, продолжателя дела Ленина. Такие высказывания как раз и связывались с полётом человека в космос. Это кажется необычным в условиях, когда имя Хрущёва вообще исчезло из политического лексикона. Возможно, что мы продолжали пользоваться старым учебным пособием. Но сам по себе материал был интересен. В четверти я получил 5. Но мне хотелось читать нечто о политике. А отец мне посоветовал обратиться к истории. Для начала хотя бы к учебнику истории. Так в первой и второй четвертях я читал учебники по истории Древнего мира - жизнь первобытных людей, Древний Восток, история Древней Греции и Рима. А в конце третьей четверти взял учебник истории Средних Веков. Как известно, это период господства феодального строя. Но, видно, я слишком прямолинейно воспринял некоторые статьи, помещённые в журнале "Призыв". Из них я сделал вывод, что феодальный строй присущ только странам Востока. Здесь же говорилось, в основном о странах Европы. Через три года этот материал мы стали изучать в курсе истории Средних Веков. И тогда, как ни странно, к этому общественному строю у меня появилась даже какая-то симпатия. Воображение рисовало, что эти господа постоянно едят жареное мясо, причём в больших количествах. Видимо, в то время ещё сохранялось представление о том, что благополучие обязательно должно выражаться в обилии пищи.
 На уроках природоведения мы изучали тему "Вода". При этом мы получали первое представление о том, что такое вода, каковы её физические свойства, что такое "круговорот воды в природе", получали представление о том, что такое река, что такое море, что такое океан. Но особенно трудно было работать с географической картой. Происходило это потому, что географическая карта для слепых в нашем отечественном исполнении была "немой", то есть, она не содержала никакой словесной информации, кроме названия и масштаба. Между тем, на "зрячих" картах такая информация имелась. Фактически это была учебная информация. В принципе можно было даже не читать учебник, а изучать географию непосредственно по карте. Некоторые нерадивые ученики этим бессовестно пользовались. Мы, незрячие, такой возможностью не располагаем. Это создаёт неравенство в возможностях для изучения материала. Но в ту пору, по крайней мере, у нас, об этом никто не думал. Через год мне доведётся приобрести немецкий географический атлас. Там содержались некоторые информационные материалы (догадались выпустить в качестве приложения специальный географический альбом, но он был на немецком языке, так что подлинно его оценить мог лишь тот, кто хоть как-то владеет немецким языком). Но спасибо хотя бы и за это.
 Но если иметь в виду нашу отечественную карту, получалось, что работать с ней можно было только по представлениям. Но именно это составляло для меня наибольшую трудность. Поэтому отец мне помогал и здесь, когда уже в конце четверти на нескольких уроках специально спрашивали по карте. По представлению, мы коротко изучили Сибирь. Я учился определять, где находятся главные реки Сибири: Обь, Енисей, Лена, Амур. Всё это давалось нелегко. Надо было показать на карте местоположение того или иного географического объекта, а затем назвать его. Тут я тоже не всегда отвечал уверенно. Но всё-таки в четверти получил по природоведению 4.
 На уроках рисования мы отчасти продолжали знакомиться с элементами плоского письма. Мне показали ещё одну букву в рамках изучения письма по Гебольду - "П". На этом наше обучение закончилось. Но это не было обучением как таковым. Это было лишь ознакомлением. Через два года мы вернёмся к этому вопросу. Но и тогда это тоже будет эпизод, но уже вполне целенаправленный. Однако я так и не освоил плоского письма. Для меня более приемлемый способ общения с миром зрячих является общение через плоскопечатную машинопись и через компьютер.
 По математике мы фактически начали подготовку к изучению геометрии. До этого мы рисовали геометрические фигуры: прямоугольник, квадрат, треугольник. А теперь приступили к вычерчиванию угла. И вот тут у меня возникла путаница. Я привык считать углом более заострённую часть предмета, тут же угол - фигура, образованная двумя лучами, выходящими из одной точки. Даже казалось невозможным это представить. И всё-таки я рисовал прямой угол, несколько сложнее острый угол и тупой угол. Прямые мне давались легче. В четверти я получил 3.
 Следует сказать несколько слов о физкультуре. Поскольку эта четверть, преимущественно, зимняя, постольку значительную её часть мы должны были заниматься на коньках и на лыжах. Я занимался на лыжах. По-прежнему только ходил. Нина Михайловна была категорически против лыжных палок. Но они увеличивали устойчивость. А без палок я чувствовал себя слабее. К тому же выходить на каток приходилось через чёрный ход. Но ещё свежи были воспоминания, когда за этой дверью оказывалась собака. Сейчас, вроде бы, не было, но страх остался. Не был освоен путь через подвал. Однажды я там попал в какой-то тупик. А однажды в одежде, в рукавицах и с лыжами прошёл через "переход". А на самих этих занятиях никто никем не интересовался. А, между тем, падал я нередко. Конечно, не так сильно, как на горке в декабре, но всё же лучше, если бы я не падал. А последний мой лыжный урок (кстати, за всю оставшуюся школьную жизнь) и вовсе закончился весело: первоклассник Володя Тарасевский, весьма расположенный ко мне, провёз меня на санках к месту завершения нашего занятия. А в середине февраля вдруг потеплело, температура повысилась до плюсовых значений. Занятиям коньками и лыжами пришёл конец. Занятия перенесли в зал. Там, по крайней мере, занимался в полной безопасности. В четверти я получил по физкультуре 3.
 Такова картина моей успеваемости в третьей четверти.

 46. Музыка в третьей четверти

 До сих пор я учил пьесы, в которых всё метроритмическое построение составляли крупные длительности - четверти и половинные. Сейчас же я начал учить пьесы, в которых основными длительностями являются восьмые. Первой из них была чешская песня. Любопытно проходило у меня написание нот этой пьесы. Ведь я работал там же, где проходило занятие. Но я с удивлением обнаружил, что меня больше интересует, как проходит занятие у других, чем писать ноты своей пьесы. И вот я делаю вид, что пишу свою пьесу, а на самом деле прислушиваюсь, что происходит на занятии. Так отзанимался один ученик, второй, а я всё не закончил писать. Вдруг Надежда Семёновна почему-то обратила на меня внимание и спросила, в чём дело, почему я всё ещё пишу, когда я уже должен был бы давно закончить. Я сказал, что случилась заминка. Надежда Семёновна спросила: "Почему же не сказал об этом раньше?" Я не нашёлся, что сказать. Но в тот момент этот вопрос как-то решили. Но с той поры до конца учебного года я писал ноты под руководством отца.
 Гармоническое построение - одиночные ноты. Метрическое построение - чередование повторяющихся последовательностей, в которых преобладали восьмые ноты. Партия левой руки - это традиционное для баяна построение "бас-аккорд". А в последнем такте впервые был применён доминант-септаккорд. Учил я эту пьесу примерно две недели. Случилось так, что эту пьесу "принял" у меня Николай Семёнович. Николай Семёнович Волков - это незрячий преподаватель, муж Надежды Семёновны. У него суровый характер, он не терпел лентяев, то, что ученик не выучил урок, он определял сразу. Поговаривали, что в гневе мог проделать движение, как будто ломал ему пальцы. Да и выражения употреблял довольно суровые. Нерадивому ученику говорил: "У тебя что в голове, мякина?" Впрочем, со мной он подобных действий себе не позволял. У нас с ним были вполне нормальные отношения.
 Следующим номером была русская народная песня "Там за речкой". С этой песней я узнал, что даже небольшие законченные произведения могут делиться на части (музыканты говорят: "Первая цифра, вторая цифра" и т.д.).
 В дальнейшем я столкнулся с фактом непонимания со стороны профессионалов такого деления изучаемых произведений на части. Но сам я, хотя к тому времени оказался на педагогической практике в музыкальном училище при консерватории, не мог объяснить своему педагогу-студенту принцип, которым у нас руководствовались при таком делении произведений. Но всё-таки с ним-то как раз всё можно было легко объяснить.
 Итак, русская народная песня "Там за речкой" состоит из двух частей. При этом вторая часть является логическим продолжением первой. Метрическое построение - две четверти, четыре восьмых, затем две четверти. Затем две восьмых, четверть, четыре восьмых, две четверти. В партии левой руки применялся так называемый "заёмный бас" (соседний в сочетании с аккордом основной тональности). В дальнейшем этот приём у нас будет встречаться довольно часто. Эту пьесу я закончил разучивать через две недели.
 Третьим номером была украинская народная песня "Ой, за гаем, гаем". Эта пьеса достаточно хорошо известна, так что в дополнительных комментариях не нуждается.
 До сих пор я учил пьесы в размерах 2/4 и 4/4. Теперь же мне предстояло разучивать пьесу в размере 3/4 - это размер, в котором пишутся три танца: вальс, мазурка, полонез. Сейчас это был Моравский танец. Это классический вальс. Метрическое построение: четверти, восьмые. В партии левой руки также применяется "заёмный бас". Эту пьесу я также разучил за две недели.
 Следующей была татарская народная песня. В партии левой руки применяется сочетание "бас-аккорд", исполненные вместе. В дальнейшем такой приём тоже будет встречаться довольно часто. Интересно, что и в этом случае подключился Николай Семёнович.
 Следующим номером была русская народная песня "Во саду ли, в огороде". Песня популярная. Тема этой песни звучит в опере Н.А. Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане". С этой песней я узнал, что бывает мажорный лад, а бывает минорный. Как раз "Во саду ли, в огороде" была написана в миноре. Здесь во второй половине основной темы происходит переход из основной тональности ре-минор к ля-минор. Гармоническое построение - одиночные ноты.
 Следующей была русская народная песня "Как под яблонькой". Отличительная особенность этой пьесы заключается в том, что в ней я впервые использовал шестнадцатые ноты. Кроме того, познакомился с вариацией. Эту песню я начал разучивать в конце четверти, продолжил на каникулах, а завершил уже в четвёртой четверти.
 Таков тот материал, который я осваивал на уроках музыки в этот период.

 47. Моё чтение в третьей четверти

 В марте 1968 года я читал "Сказки об Италии" А.М. Горького. Но сейчас я могу сказать: тогда, в четвёртом классе, я ещё не в состоянии был понять эти новеллы. Почему автор назвал их сказками? Ведь, кажется, что это совершенно не сказочные истории о детях Пармы, о людях, которые в поисках лучшей доли уехали из Италии в Америку? И только одно имя врезалось в мою память - Донато Горначья.
 По-иному мне представилась книга Сергея Мстиславского "Грач - птица весенняя". Отец порекомендовал мне прочитать эту книгу. Это повесть о Николае Эрнестовиче Баумане, деятеле времён революции 1905 года. Помимо чисто политической стороны, здесь показана жизнь разных слоёв общества. И самого Баумана мы видим в разных качествах: то мы читаем о некоем инспекторе училища Николае Васильевиче (лишь чутьё может подсказать, что под этим именем скрывается Бауман), то немецкого инженера (а ведь он немец по национальности). Он оказывается в центре организации забастовок, в частности, на мануфактуре Прошина в Москве, а потом попадает в Киев, в тюрьму в Лукьяновку, откуда с группой единомышленников совершает побег, подсыпав хлоралгидрат в коньяк надзирателю, от чего тот мгновенно засыпает. И его необычное путешествие из Киева в Москву (часть пути он проделал на поезде). Давался его примерный маршрут. В то время киевской дороги не было, поэтому он ехал через Харьков, Курск, Воронеж, Елец, Тулу. Но наибольшей опасности он подвергался на перегоне Курск- Воронеж. Пришлось бежать на станции Грязи. Так я узнал о её существовании. Через два года мне доведётся проехать через эту станцию по пути из Москвы в Анапу. Словом, так представлялось мне его путешествие тогда, в марте-июне 1968 года.
 В январе 1968 года, во время посещения магазина "Рассвет", я приобрёл книгу Мих. Ильина и Е. Сегал "Воспоминания Захара Загадкина". Любопытно, что впервые я держал её в руках в ноябре 1967 года. Но по какой-то причине её не продали. А сейчас вот продали, и покупателем оказался я.
 Захар Загадкин - литературный герой, это имя стало известно мне ещё в 1962 году, то есть, в конце моего раннего детства. Он был одним из ведущих передачи "Путешествие по любимой родине". Книга состоит из двух частей. Первая из них называется "Воспоминания юнги Захара Загадкина" и повествует о географии ряда стран (мне, например, особенно запомнилось описание уругвайского солнца в связи с футбольными матчами уругвайских футбольных команд), а вторая целиком посвящена географии нашей страны.
 И тут немало необычного. Например, были на территории Советского Союза два города, в названиях которых отличается только одна буква. Это Валка и Валга. Первый находится в Латвии, а второй - в Эстонии. Есть река Печора, а есть река Печори. Первая находится на севере, в Коми АССР, вторая - в Грузии. И это было интересно.
 В феврале 1968 года прочитал отрывок из романа Виктора Гюго "Отверженные" - "Козетта". Это рассказ о маленькой девочке, которая едва ли не с нежного возраста должна была работать. Она попала в трактир господ Тенардье. Они заставляли её выполнять самую чёрную работу. Между тем, сама она по возрасту, по развитию, по психологическому состоянию ребёнок-дошкольник (а, может быть, и находящийся в преддошкольном состоянии). Об этом свидетельствует тот факт, что в свободное время она играет. Кукол у неё нет. Поэтому она готова использовать в качестве игрушки любой предмет. Так детскую сабельку она силой воображения превращает в маленькую дочь, которую она пеленает. Тут я усматриваю некоторое родство с моими мысленными превращениями одних животных в других, а у неё неодушевлённый предмет превращается в ребёнка, (такие мысленные превращения имели место в период раннего детства). А в жизни Козетты однажды появился человек (о нём мы узнаем, если прочитаем весь роман), который помогает ей выполнить последнее хозяйское поручение - принести ведро воды и купить большой хлеб. Он покупает ей куклу, о которой не смели мечтать даже хозяйские дочери. А потом он уводит Козетту. Они направляются в Париж. Для Козетты начинается новая жизнь. К сожалению, прочитать весь роман мне так до сих пор и не удалось.
 В январе 1968 года я прочитал книгу Карло Коллоди "Приключения Пиноккио". Эту книгу мне уже читал отец. Потом и дядя Миша прочитал мне некоторые главы из неё. Но сейчас я сам прочитал её. По-прежнему привлекали итальянские имена: Джепетто, Пиноккио, Ромео, Джанджо и др. Всё это и явилось причиной, почему я вновь обратился к этой книге. Я ещё раз вернулся к книге польской писательницы Янины Броневской "Приключения тряпичной Бальбиси". Я начинал читать её ещё в первом классе. Но тогда я её не закончил. То же самое произошло и сейчас.
 Таковы те книги, которые я читал в третьей четверти. А теперь поговорим о каникулах.

 48. Начало весенних каникул

 23 марта начались весенние каникулы. Большую их часть мы проводили на даче. Но в это время было драматическое событие: бабушка заболела. Ведь её здоровье было ослаблено. Но нынешний случай был необычный. В то время из Москвы приехала тётя Паша с шестилетней внучкой Людой. И это привело к тому, что тётя Паша лечила бабушку.
 А у меня в это же время началась история с зубом, точнее, с десной. Десна болела и кровоточила. С этим мне придётся столкнуться и в дальнейшем, но в то время это казалось необычным. Я с трудом мог есть, но при этом в большом количестве и безостановочно отделялась слюна. А ведь с того времени, как происходила летняя история с зубом, я ел на левой стороне. А с правой есть уже боялся. Как мы увидим в дальнейшем, это тоже приведёт к последствиям.
 Несмотря на все эти события, мы всё же поехали на дачу. Там мы застали начало весны. Но на нашем участке, да и вообще по посёлку, снег ещё долго лежал на земле. Поэтому приходилось искать обходные пути даже при проходе на станцию. Тем не менее, мы с мамой прожили на даче в течение нескольких дней.
 Конечно, топили печку, и только благодаря этому удавалось сохранять тепло. Это поднимало настроение.
 Основным нашим развлечением были визиты к Лавриновичам. Лена уже пошла в первый класс. Как раз в это время она болела (обычная простудная болезнь, которая, однако, требовала постельного режима). Все её развлекали: читали книгу Чаплиной "Питомцы зоопарка", а мой отец учил её играть в подкидного дурака. Ещё у Аллы Викторовны был приёмник "Соната", который по тем временам считался чуть ли не лучшим советским приёмником. Мы слушали разные радиопередачи.
 У нас тоже был бабушкин приёмник "Рекорд". Помню, что слушал радиопостановку по произведению Евгения Шварца "Приключения Шуры и Маруси". Это рассказ о двух девочках, которые, несмотря на запрет взрослых, всё же решили пойти гулять. Они вышли на улицу. Здесь они встретились с соседской собакой Амом и его приятелями-собаками: кривоногой собакой и собакой-великаном.
 Но в итоге, как и в большинстве сказок, всё у них закончилось хорошо. Они благополучно вернулись домой. А меня занимал в этой радиопостановке один эпизод: там говорится, что Ам привёл своих приятелей-собак. Как это "привёл"? Когда говорят, что привели ребёнка, то это значит, привели его за ручку. А как с собаками? Если бы человек привёл собаку, это означало бы, что её ведут на поводке. А тут получается, что они "гуляли сами по себе". Так что этот вопрос для меня так и остался неразрешённым.
 Потом я слушал передачу "Пёстрая шкала". В ней прозвучал начатый в четвёртом выпуске передачи сюжет о французском эстрадном певце Энрико Массиасе (француз испано-арабского происхождения, проживавший в Алжире). А ещё в этой же передаче был передан сюжет-пародия на то, как по характерным интонациям выявлять шпиона. Это иностранный акцент (человек говорит на ломанном русском языке). И одна из характерных фраз: "Я не иносстранц, а рюсски рябочий Иван Еленович". Но я думаю, что этот сюжет призван не выявлять потенциальных шпионов, а смешить общество.
 Мы также слушали песни греческого композитора Микиса Теодоракиса. Его песни в ту пору пользовались у нас особой популярностью. В стране в результате военного переворота к власти пришла фашистская хунта. И Теодоракис, которого вскоре арестовали, был для нас символом борьбы за демократию. В концерте, который мы слышали в этот период, выступали Антонис Колоянис и Мария Фарандури.
 На даче мы находились в течение четырёх дней. 27 марта мы возвращались в город. Обещание электрифицировать наш участок железной дороги к 50-летию советской власти не было выполнено. По-прежнему электрички ходили только до Рощино, а дальше ехали на "подкидыше". Но помимо всего прочего, проблемой было, как пройти на станцию - снег ещё плотным слоем лежал на дороге. Если идти по Совхозной улице, дорога была более-менее приемлемой. Но на Совхозной улице слишком много собак (а собак я по-прежнему боялся).
 В первой половине дня мы совершили разведывательный поход на станцию через Совхозную улицу. И мы услышали целый собачий хор. Это наводило на жутковатые мысли. Было тяжко. Решили, что, хоть там, возможно, полно снега, но это всё-таки лучше, чем столкнуться с собачьим войском.
 На фоне наших неприятностей по радио сообщили о гибели Гагарина. Он принимал участие в испытании самолёта. Вместе с ним погиб заслуженный лётчик-испытатель Серёгин. Позже много говорили по поводу его гибели. Но я не верю в то, что он был пьян. Ведь пьяного к самолёту не подпустили бы. Наверно, тут что-то другое.
 А мы в тот день уехали, снова пошли по Совхозной. И снова эта свора собак донимала. Но, к счастью, мы бегом пробежали этот путь. Пришли на станцию. Прибыл поезд из Светогорска. Влезли с огромным трудом. Свободных мест не было. Проводница сжалилась, уступила мне место. Таким было наше путешествие. Так мы прибыли в город.

 49. Встреча с тётей Пашей и Людой, день рождения Ивана Матвеевича

 Итак, 27 марта мы прибыли из Горьковского в город. Прибыли ещё и потому, что мама купила билеты в Малый театр оперы и балета на балет Игоря Морозова "Айболит". Но потом мама решила, что балет вряд ли будет мне интересен и отдала билеты тёте Паше и Люде. Поэтому утром они ходили в Малый оперный театр, а оттуда приехали к нам на Малую Охту.
 Должен сказать, что Люду я видел впервые. Она была очень подвижной и весёлой девочкой. Впрочем, такой и должна быть девочка-шестилетка. Её весёлый голосок звучал почти всё время, пока они с тётей Пашей находились у нас.
 После обеда мы все поехали на день рождения Ивана Матвеевича. Как водится в этом доме, было обильное угощение. И разговоры были. В том числе, и околополитические. Иван Матвеевич вспоминал, кого из политических деятелей ему доводилось видеть. Список достаточно внушительный. Видел он Хрущёва, Новотного (президента Чехословакии), Насера (президента Объединённой Арабской республики - теперь Арабская республика Египет), Тореза (генерального секретаря коммунистической партии Франции до 1964 года). Ну, это вполне понятно: высоких гостей, приезжавших в нашу страну, в качестве почётного эскорта сопровождали высокопоставленные военные. Вспоминал он об этом с удовольствием.
 Была среди гостей жена дяди Валерика. Но, похоже, Люда её в буквальном смысле атаковала. А дело в том, что я как-то невзначай упомянул про свой зуб, который всё-таки поднывал. Мне сказали, что это "зуб мудрости", а чтобы мне было ещё веселее, мама прибавила: "Вот ты ещё небольшой, а уже мудрый". И вот Люда всё допытывалась у жены дяди Валерика, что это такое "зуб мудрости". Она отбивалась, а, возможно, просто не знала, что сказать.
 Ещё один эпизод вспоминается. Это было уже тогда, когда мы возвращались домой. У мамы с отцом возник какой-то спор с литературным подтекстом. Они сравнивали себя с литературными героями. Отец за что-то рассердился на маму и сравнил её… с Собакевичем. А мама ему на это сказала: "А ты похож на Иудушку Головлёва". В ту пору даже имена эти звучали для меня таинственно и загадочно. Понадобилось изучать школьный курс литературы, прежде чем я узнаю, кто они такие. И это знание убедило меня в том, что они даже отдалённо не имели ничего общего с моими родителями. И то, что у них возник этот спор, свидетельствует лишь о желании показать, насколько они эрудированы. Ничего иного он не показал.

 50. У бабушки

 А как же бабушка? Ведь я так давно знал, что она больна. Её лечили. Силы ещё были. И она поправилась или её состояние улучшилось настолько, что можно было подумать, что она здорова.
 29 марта она приехала за мной. Мы вместе поехали к ней на Водопроводный. Здесь я отдыхал перед началом четверти.
 Вспоминается, что в это время у нас состоялся откровенный разговор. Я рассказал ей о своей дружбе с Лидой Локтевой, о том, что эта "дружба" подвергается нападкам со стороны ребят, что они всячески чинят препятствия на нашем пути. Я думал, что бабушка меня поймёт и поможет мне отстоять нашу дружбу. Она и помогала, насколько это было возможно на расстоянии. Одновременно она давала понять, что я мужчина, и что я должен уметь бороться за себя. Но я не понимал, почему в детском коллективе так резко негативно относятся к нашей дружбе. Почему вели против неё такую яростную борьбу, которая (так это, по крайней мере, представлялось мне) была сопоставима с военными действиями враждующих стран? Ничего определённого не могла мне сказать бабушка. Но настаивала на том, чтобы я боролся. Это была её моральная поддержка. И за эту поддержку я был ей благодарен.
 Но прошёл день. Вечером 31 марта отец приехал за мной. Он увёз меня домой. И теперь начинается четвёртая четверть. К рассказу о ней мы теперь и приступаем.

 51. Начало четвёртой четверти

 Наступила четвёртая четверть учебного года, последняя четверть начальной школы.
 В первый же день у нас по школе пронёсся слух, что учебный год закончится… 20 мая. Но как оказалось, это сообщение из разряда первоапрельских шуток. Как и положено, учебный год закончился 30 мая. Но за сравнительно короткий срок произошли все основные события, расставившие все точки над "и" в отношении моей учёбы.
 И сама учёба, и вся жизнь были достаточно напряжёнными. Напомню, что в предыдущей четверти я в значительной степени неожиданно даже для самого себя получил "четвёрку" по арифметике и "пятёрку" по русскому языку. Но я не усвоил ещё одну простую истину: мало победу одержать, надо её и удержать. В результате в этой четверти и в году я скатился на прежние позиции: по арифметике у меня осталось 3, а по русскому языку - 4. Однажды я поплатился за чрезмерную самоуверенность. Как впоследствии оказалось, это было началом нарушения слуха. Тогда мы не могли даже подумать об этом.
 Как я уже говорил, в третьей четверти в школу вернулась Лида Локтева, и у нас возобновились прежние контакты. Это приводило к тому, что практически всё послеобеденное время я проводил вместе с ней. А так как я по-прежнему очень медленно выполнял домашние задания, отец довольно жёстко реагировал на это. Домашние задания, да и вообще пребывание в школе превращались в пытку.
 Но были и более радостные события. Это приезд дедушки. Он приезжал в Ленинград и выступал в качестве оппонента на защите диссертации. Отмечались дни рождения, мы побывали в Москве. Готовились к празднику победы. предполагался торжественный вечер в доме культуры имени В.А. Шелгунова. Но вечер был сорван. И так случилось, что только через тринадцать лет после этого довелось побывать в нашем доме культуры. Об этом в своё время мы расскажем.
 Наконец, произошло прощание с начальной школой. Вот таковы основные события этого периода. О них я начинаю свой рассказ.

 52. Общешкольное собрание в четвёртой четверти

 Собрание состоялось в один из первых дней четверти. Здесь было продолжено обсуждение вопроса о введении в школе самоуправления.
 Впервые появился секретарь. В этом качестве выступал Олег Пилюгин. Он вёл протокол, печатал его на пишущей машинке. Печатал как настоящая машинистка с достаточно высокой скоростью, которая характерна для людей, занимающихся этой деятельностью. Но она ему пригодилась. В дальнейшем он освоил компьютер с брайлевским дисплеем. Такого рода компьютеры появились в ленинградской (петербургской) типографии. А впоследствии Олег Николаевич Пилюгин стал главным редактором журнала "Литературные чтения" и генеральным директором издательства "Чтение".
 А само собрание состояло как бы из двух частей. В первой части обсуждались итоги третьей четверти. Здесь по-прежнему остро стоял вопрос об успеваемости. Среди тех, у кого имела место эта проблема, всё те же лица: Таня Самохвалова, Володя Крюков, Юра Яковлев, Тузикова, Запевалова (этих последних я не знаю, но их имена повторялись на протяжении всего этого и следующего года). А ещё среди тех, кто плохо учился, был упомянут также Валера Щеблыкин (этого я немного знал).
 Среди отличников был упомянут Пилюгин (однако было сказано, что если в учёбе он отличник, то этого нельзя было сказать о его поведении). Трудно сказать, чем вызвана такая оценка. Мне известен только один случай, да и то со слов другого человека. Надежда Семёновна говорила его воспитателю, что он разбил баян. Но, может быть, это произошло по неосторожности? О других его "подвигах" подобного рода мне не известно.
 Обсуждался также вопрос о дисциплине во всей школе. В частности, говорилось о порче школьного имущества, поломке замков (столяр Алексей Николаевич говорил, что со счёта сбился, сколько замков пришлось отремонтировать только в этом году).
 И снова вернулись к вопросу о самоуправлении. Однако эта идея Василия Михайловича так и не нашла понимания ни у учителей, ни у учеников. И сама эта, действительно, передовая идея, была похоронена, лишь находясь в зародыше. С тех пор больше к ней и не возвращались.
 Предметом специального обсуждения были итоги прошедшего в Волгограде чемпионата по гимнастике среди учащихся школ слепых детей. С сообщением выступила Лариса Игнатова. В своём выступлении она употребила выражение "наши девушки". Под этим она разумела и себя (хотя сама училась ещё только в пятом классе). Это вызвало насмешки со стороны наших мальчишек.

 53. Валентина Александровна

 В начале апреля однажды случилось так, что Анастасия Георгиевна после обеда забрала меня к себе. Вместе с ней я пришёл к ней домой. Все учебники, прибор и грифель у неё были, так что я мог делать уроки и в этих условиях. Кстати говоря, в самом начале занялись арифметикой.
 Но не этим было памятно нынешнее моё пребывание у Анастасии Георгиевны. К ней пришла её знакомая, если не сказать подруга. Не знаю, что уж тогда на меня нашло, только я очень уж смело стал с ней общаться. Узнал, что зовут её Валентина Александровна. Оказалось, что работает она в институте имени А.И. Герцена. А я прямо и без обиняков спросил её, есть ли здесь факультет, где готовят учителей начальной школы. Сейчас оценивая свои тогдашние поступки и действия, я могу сказать, что, видимо, не простое любопытство двигало мною: хоть я ещё был ребёнком, хоть сам ещё находился на этапе обучения, но, видимо, уже тогда задумывался о будущей профессии. Как бы то ни было, я наблюдал за тем, что делают учителя: что, например, делает Элеонора Эдуардовна, что делают студенты, которые приходили к нам на практику, и мне это было интересно. И, возможно, где-то в глубине души я лелеял мысль самому стать учителем (но не стал).
 Но, конечно, я был ещё тогда четвероклассником, о логике вопросов я не задумывался. И спрашивал всё подряд. Я спрашивал про знакомых студентов. Обо всех я спросил. Так Иван Михайлович Заяц был направлен в Молдавию (значит, в школу слепых детей в Бельцы).
 А потом заговорили про студентов из социалистических стран: Польши, Чехословакии, Венгрии. И я спросил: "А с Кубы есть?" (Куба меня по-прежнему привлекала тем, что в этой стране говорят на испанском языке). Валентина Александровна сказала, что есть две студентки с Кубы. Но им трудно, потому что они плохо понимают по-русски. Но их тоже будут готовить к преподаванию в начальной школе. Возможно, мы встретимся на следующий год. Ну, на следующий год мы дважды соприкоснулись с кубинцами: сначала они приходили в нашу щёточную мастерскую, а затем на урок географии,
 Такой была наша беседа. Потом они с Анастасией Георгиевной занялись своими делами. А через много лет я узнал, что это была ведущий специалист кафедры тифлопедагогики Валентина Александровна Феоктистова. Мы ещё не раз с ней встретимся. Так будет в 1971 году, на праздновании 90-летия нашей школы (она делала доклад об истории школы). Потом мы встретимся с ней в 1981 году на праздновании 100-летия школы. В 1983 году я слушал её лекцию, и у нас была короткая беседа. В 1991 году я слушал её выступление на заседании республиканского совета РИТ (незрячих работников интеллектуального труда), затем выступление на конференции в 1995 году. В 1998 году она на короткое время она стала моим начальником, когда я на кафедре педагогики института специальной психологии и педагогики читал короткий спецкурс по проблеме слепоглухоты. Наша последняя встреча произошла в начале 1999 года. А в 2004 году я узнал, что она умерла. Обо всех наших встречах, приятных и не очень, о том значении, которое они имели в моей жизни, мы ещё будем говорить. Сейчас же всё в нашей нынешней беседе было интересно. В тот день она мне понравилась. В дальнейшем я испытаю различные чувства от встреч с ней: будет положительное чувство, будет и чувство разочарования.
 Но продолжим рассказ о моей жизни ученика четвёртого класса.

 54. Приезд дедушки

 О том, что дедушка приедет в первой половине апреля, было известно. Это событие произошло 10 апреля.
 Отец встретил его рано утром. Мы встретились с ним незадолго перед тем, как нам надо было идти в школу. Я его спросил про Софью Александровну (я всё ещё надеялся, что она жива, но долго болеет). А дедушка сказал мне: "Андрюша, теперь ты уже большой. Я должен сказать тебе прискорбную новость: Софья Александровна умерла". И это произошло в 1966 году.
 Но я не плакал. И всё же мне было очень горько. Человек умер. Это значит, что он уже никогда не придёт, и я к нему не приду, значит, я больше никогда его не увижу. А особенно это тяжко и грустно, когда уходит из жизни близкий человек, родственник, знакомый или друг. Ведь никогда больше не услышу его голоса, никогда не смогу обратиться к нему напрямую, и никогда не услышать от него доброго совета, как поступать, как жить дальше. Конечно, тогда я ещё не мог выразить этих чувств словами так, как я это сделал теперь, но сами эти чувства были и тогда.
 Напомню, что мы встретились впервые в 1961 году, когда мне было пять лет. И, как, наверное, произошло бы у всякого ребёнка-дошкольника, она принесла мне подарки: пластинки и игрушки. Когда мне было шесть лет, я прямо спросил её об игрушках. Отец меня пристыдил и сказал, что это нехорошо. И это был первый и последний подобный случай в моей жизни. Мы ни разу в дальнейшем к нему не возвращались.
 Позже до меня дошло, что у неё проблемы со здоровьем - сахарный диабет (она говорила "сахарная болезнь). Она сама себе делала уколы, и мне это тоже было интересно. И вот её не стало. И это была ещё одна смерть. А сколько их будет ещё! Увы, от этого никуда не уйдёшь: такова жизнь.
 Но вернёмся к пребыванию дедушки у нас. Хотя он приехал в будний день, но это всё-таки был день рождения отца, и было предположение, что что-то произойдёт. Мне казалось, что приход Элеоноры Эдуардовны на день рождения мамы - это было очень хорошо. Я думал, что нечто подобное произойдёт и сейчас. И пригласил её. Но она не смогла прийти.
 И всё же, когда отец пришёл за мной, я всё ему рассказал. Я даже сказал, что она не придёт. А получил большой нагоняй. Особенно обидными и неприятными были его слова: "Как хочешь, так и отбояривайся". Во-первых, само это словечко "отбояривайся" наводило на разные неприятные мысли и чувства, которые могли бы похоронить даже малейший намёк на то, что у него были родственные или даже дружеские намерения - подумалось, что так можно разговаривать только с кровным врагом. Мне было очень грустно: да, я ошибался, я, выражаясь современным политическим языком, "превысил полномочия", но ведь, наверное, можно было бы обойтись без таких вот крепких словечек. Словом, и моё настроение было испорчено. с
 И вот мы пришли домой. Настроение было испорчено. Да и никакого праздника не было: во-первых, будний день, да и не всякий день рождения обязательно нужно праздновать (такой вывод я сделал из этой истории).
 И всё же вечерний торжественный чай был. Да и сама дедушкина поездка была в большей степени деловой. Прежде всего, он выступал в качестве оппонента на защите диссертации. А, во-вторых, (это я узнал много позже от Александра Львовича Фрадкова) он прочитал лекцию у студентов-второкурсников (Александр Львович сам тогда учился).
 И всё же встреча дедушки с Элеонорой Эдуардовной состоялась. Более того, она произошла в школе. Было это в последний день его пребывания в Ленинграде. Он с отцом пришёл за мной в школу. Сейчас он имел возможность увидеть и услышать, как наши дети читают. Особенно ему понравилось, как читает Вера Пакконен.
 А через несколько дней мы с Элеонорой Эдуардовной вспоминали эту встречу. Элеонора Эдуардовна сказала, что он похож на Келдыша, президента Академии Наук СССР. Однако, когда уже в Москве я ему об этом сказал, он особого восторга не высказал. Как я впоследствии узнал, у него с Келдышем были довольно напряжённые отношения (но не будем этого касаться).
 Итак, дедушка уезжал. А я, как и все предшествующие годы, всё ещё плакал, потому что встреча с кем-нибудь из Москвы была встречей с Москвой, а я тогда считал Москву тем благословенным краем, где я могу чувствовать себя в полной безопасности. Но все взрослые меня утешали, говорили, что мы ещё приедем. И они сдержали своё слово. Об этом мы поговорим в своё время. А сейчас продолжаю рассказ о событиях своей жизни.

 55. Встреча с Колей в четвёртой четверти

 День рождения Ленина всегда в школе отмечался как большой праздник. Подготовка к нему всегда была основательной. По этому поводу устраивались специальные занятия. В этом году в нашей школе тоже проходил такой праздник.
 Нынешний праздник был посвящён 98-й годовщине со дня рождения Ленина. Была торжественная часть, концерт. Всё бы ничего, но сидел кто-то рядом со мной и зудил разве что не в ухо "Маркиз гуляет с Локтевой", например, когда оркестр играл туш. Будь я посильнее, я бы поколотил обидчика, чтобы он заткнул свою поганую глотку. Но слабость и деликатность не позволяли так с ним поступить, поэтому приходилось терпеть его выходки. Но хорошему настроению это не способствовало. А ведь там были интересные номера. Например, ученик седьмого класса Володя Киселёв читал рассказ, в котором мальчишка на свой манер пытается исполнять песни (например, "А я иду, шагаю по Москве. Тирьям-Тирьям-тям-тям". А это слышит композитор. Он возмущён. Но мальчишка не угомонился. Более того, он собрал "ансамбль". И они под окнами этого композитора поют песни примерно в таком же духе. А композитор не стал с ними ругаться, а пошёл в ближайший киоск и купил всей "весёлой компании" мороженое. А они его благодарили. Вот такой рассказ.
 Или другой (в нём участвовали наш Емельянов и ученица шестого класса Маша Остапёнок). Там мальчик помогает на ферме ухаживать за телятами. Но попутно выясняется, что у него проблемы с учёбой. Правда, в итоге оказывается, что не такие значительные. Но молодая девушка, роль которой как раз исполняет Маша, говорит: "Может быть, ученик ты и неплохой, но работник плохой, потому что врёшь". В самом деле, добросовестному человеку нет смысла лгать, его реальные дела говорят за него. А лжёт человек для того чтобы прикрыть свои "грешки". А обыкновенный человек, у которого их нет, не нуждается в таком прикрытии. Но даже тот зануда не мог ничего сделать, и, как он ни старался, отравить мне праздник ему не удалось.
 И вот концерт закончился. Отец уже пришёл за мной. Он сказал: "А ты знаешь, твой друг здесь находится". Так и состоялась моя короткая встреча с Колей. Отец сказал: "Здесь Коля". Коля? Ну, тому, что это произошло, я был очень рад. И Коля, вроде бы, тоже был этому рад. Но всего считанные минуты продолжалась наша встреча. Тут же подошла Ирина Васильевна. Она сказала, что Коля будет учиться… в третьем классе. Но это кажется совершенно немыслимым: ведь в начале года он был чуть ли не "отличником", а тут вдруг скатился до предыдущего класса - этого я себе объяснить никак не мог, но это объяснилось тем, что в течение года он фактически отсутствовал. Впрочем, в той ситуации, если бы его родители не пошли у него на поводу, этого бы не случилось. Ведь фактически большую часть учебного года он прогулял. Если бы он упорно занимался хотя бы дома, если бы показал результаты своего труда, то и тогда бы всё могло бы быть иначе. Но в тот момент я, видимо, думал только о себе, а потому для меня важно было то, что его рядом не будет.
 Но вариант, при котором Коля оказывался в третьем классе, видимо, его родителей тоже не устраивал, а потому Владимир Сергеевич его забрал. Так фактически Коля остался на второй год (правда, Элеонора Эдуардовна употребила более щадящую формулировку - "на повторное обучение" в четвёртом классе. Конечно, это не препятствовало нашему общению, но определённые трудности при этом всё же возникали.

 56. Дни рождения

 В этом году наши дни рождения падали на будние дни - понедельник и вторник. Поэтому празднование моего дня рождения и дня рождения бабушки было перенесено на воскресенье 21 апреля. В этот день мы встретились на Водопроводном. Мы приехали туда фактически сразу после завтрака. Здесь было много гостей. Среди них была Екатерина Андреевна (с ней мы не общались с 1960 года, а теперь наши контакты возобновились). Пришёл давний сослуживец бабушки, которого звали Иван Георгиевич, общались они 30 лет назад, и вот после такого продолжительного перерыва он сумел разыскать мою бабушку, и теперь пришёл на её праздник. В общении со всеми нами он производил впечатление высококультурного человека. Думаю, что его присутствием этот праздник и отличался от предыдущих. Я видел его только один раз. Уже на следующий год я узнал, что он умер.
 Пришли Артамоновы. Жена дяди Валерика подарила мне духи "Красная Москва". Как всегда на бабушкиных днях рождения, было хорошее угощение. На сей раз "гвоздём" программы была тушёная телятина.
 В этот день я узнал, что скоро мы поедем в Москву, раньше обычного. Но и раньше вернёмся.
 Редкий случай: я в первый раз принимал участие в покупке некоторых своих подарков. А именно за несколько дней до праздника мы с отцом ходили в наш магазин грампластинок на Заневском проспекте. Здесь отец купил мне две пластинки: одну - песни в исполнении испанского певца Мануэля (однако он пел на английском и французском языках), а вторую - песни греческого композитора Микиса Теодоракиса. Музыка Теодоракиса в то время была особенно популярна. Это имя было у всех на слуху. Ведь он был арестован хунтой "чёрных полковников", совершивших в 1967 году военный переворот в Греции и насадивших в этой стране фашистский режим. Микис Теодоракис был в числе демократов, борцов против фашизма. Его музыка практически постоянно звучала по телевидению и радио. В значительной степени она олицетворяла культуру "юной и вечной Эллады", как говорилось в одной из песен ("Украли музыку"). Она вобрала в себя лучшие достижения самых разных культур Востока и Запада. А одна из песен по стилю была весьма близка к музыке Моцарта (песня "Беглец из цикла "Маутхаузен", особенно вступление). Его песни вдохновляли патриотов Греции на борьбу против фашизма и других реакционных сил. Эта музыка равносильна музыке Греции в целом, во всяком случае, для знакомства с греческой музыкальной культурой современности эта музыка была весьма благородной. Но его голоса на этой пластинке не было. Песни пела Мария Фарандури, обладательница весьма своеобразного голоса, верно угадавшая их интонацию.
 Что же касается Мануэля, то на пластинке было всего две песни. Одну из них он пел на английском, а другую - на французском языке. И вообще он производил впечатление общеевропейского певца, для которого рамки одной страны были слишком узки.
 А мой праздник отмечали в школе. Это происходило на уроке природоведения (как говорили некоторые из наших учеников: "У нас были не только уроки природоведения, но и природоведения"). Бабушка постаралась. Заказала набор пирожных. Это была очередная попытка расположить ко мне ребят. Конечно, это было бы очень желательно, но, увы, всё оставалось по-прежнему.
 А вечером того же дня состоялся праздник у нас дома. Мама и отец подарили мне детский спортивный набор: качели, кольца, перекладину. Всё это было очень хорошо. Кое с чем из этого я занимался.
 Была предпринята очередная попытка приучить меня к конструктивной деятельности. С этой целью был приобретён очередной конструктор. Работать с ним было легче в том смысле, что детали пластмассовые, а отверстия в них были расположены так, что не заметить их даже при таком слабом осязании, как у меня, было невозможно. И вот и тогда, в первые дни после дня моего рождения и летом меня пытались приучить заниматься с этим конструктором. Я открыто не сопротивлялся, но и особой охоты не выказал. Думаю, что самое лучшее время я упустил. Теперь появились другие интересы, которые я в дальнейшем стал реализовывать. Так и прошёл этот день. Я был очень рад, что как хорошо отпраздновал день своего рождения. И это приближало меня к тому периоду, когда я буду если ещё не взрослым, но, по крайней мере, приближусь к взрослению или, по крайней мере, к тому, что отличало меня от других детей. Но всё равно быть одному - это было для меня тягостно. Но где мне найти друга или подругу? Коля ушёл из нашего класса (мне нужно было понять, что это уже навсегда). И тут вспомнилась моя старая дружба. Но много непокоя, много горя принесла она мне. Вот об этой то ли дружбе, то ли, может быть, даже первой любви, я сейчас и хотел бы рассказать.

 57. Лида Локтева

 Я приступаю к рассказу, пожалуй, о самой драматической ситуации, случившейся со мной в первые школьные годы. Эта история о дружбе, может быть, роковой. Но именно она, будучи как бы повёрнутой в противоположную сторону, привела к тому, что в моей жизни больше не появилось ни одной девочки. Вот такой пессимистический вывод следует из этой истории.
 А ведь когда всё началось, трудно было вообще предположить, что наши судьбы как-то переплетутся, и что между нами вообще установятся какие-то отношения. Она пришла то ли в тот же день, что и я, или, может быть, чуть позже. Про девочку с именем Лида я услышал в первый же день своей школьной жизни. Но о какой Лиде идёт речь - Малолетко или Локтевой - я не знаю. В тот первый день к этому имеет отношение также дядя Толя (тоже какой - в нашей жизни их было два - Заволодский и Петров - скорее всего, последний). И он мне как-то про Лиду сказал. Я и решил, что это её отец. Но когда я в дальнейшем пытался узнать, кто здесь Лидия Анатольевна, мне было дано понять, что таковых здесь нет: Малолетко Лидия Антоновна, а Локтева - Лидия Фёдоровна. Первое событие, в котором участвовала Лида Локтева, разыгравшееся на моих глазах, относится к октябрю 1963 года. В тот день мы вышли на прогулку. И вот говорят, что все ведут себя хорошо, а Лида Локтева ведёт себя плохо. Это выражалось в том, что когда её вели, чтобы кататься с горки (ещё без снега, а просто надо сесть на горку и скатываться с неё: мы с мамой намного раньше делали это в Приморском парке Победы), она упиралась и отчаянно кричала. Можно было понять так, что она боялась кататься с этой горки (вот я тоже боялся и, как мы уже видели, не без основания). Но воспитатель (скорее всего, всё та же пресловутая Галина Ивановна Трифонова-Котлова) насильно заставляла её делать это, от чего Лида ещё больше боялась и сопротивлялась.
 Потом мы встретились уже тогда, когда меня перевели в класс "Б". Встретились и, вроде, как бы подружились - и всё. Я знал, что она дружит (точнее, её водит Света Мацкевич). С ней она и сидела за одной партой. Но неожиданно в декабре Галина Ивановна пересадила учащихся. Локтеву пересадили ко мне. И вот тут-то мы с ней и сблизились. И поводом для нашего сближения была игра. Эта игра условно называлась "во второй и третий классы".
 Для того чтобы понять, в чём заключалась эта игра и как вообще некоторые незрячие дети играют, нужно понять, что для них подвижные игры, или игры, в которых должно проявляться действие, предполагающее различные движения, перемещения, затруднены. Вот специалисты говорят, что игры этих детей носят вербальный характер, то есть, они-де пытаются заменить действия их словесным описанием. Следовало бы в этой связи задать вопрос: а могли бы эти игры быть иными? Ведь незрячий ребёнок, что бы там ни говорили, всё-таки ограничен в своих движениях. Да, его могут научить правильным движениям, да, он будет ими пользоваться, и, несомненно, это пойдёт ему на пользу. Но он будет применять эти правильные движения лишь в специально организованной учебной ситуации и под руководством учителя, воспитателя (было бы лучше, если бы всё-таки с самого начала это были его родители - и отец, и мать). Но последние, как ни парадоксально это звучит, зачастую и не подозревают, что они должны этим заниматься, полагая, что это дело школы, а если даже они и искренне желали бы помочь ребёнку развиться и, в частности, чтобы в период раннего детства он играл, как все дети, они могут просто не представлять, как это нужно делать: ведь у них нет под рукой необходимой литературы, если и есть тифлопедагоги, то они очень бегло и поверхностно "посмотрят" ребёнка и сделают далеко идущие выводы относительно его будущего, вряд ли отдавая себе отчёт в том, что их слова могут рассматриваться как приговор на всю жизнь. И хорошо будет, если в его жизни найдётся другой педагог, который не только усомнится в этом приговоре, но и попытается изменить эту ситуацию. Вот так, как это произошло со мной, хотя и тут, как мы видели и ещё увидим, были свои "узкие" места, но собственно учебную школьную ситуацию всё же удалось переломить. Однако всё это в будущем. Мы же сейчас говорим о четвёртом классе, именно о том, как складывались игры с Лидой Локтевой. Вот только что я сказал, что мы играли во "второй и третий классы". Так что же это такое?
 Я пытался копировать интонации голосов некоторых учащихся. Это ученик третьего класса Саша Спирков (чем-то он мне приглянулся. Но уже на следующий год его исключили из школы, я так и не понял, за что).
Это Андрей Осипов из второго класса (его подлинную историю я в дальнейшем расскажу). Это Володя Вихров, про которого я слышал тогда же, в первом классе, а потом мы с ним встречались при подготовке к приёму в пионеры (он от совета дружины руководил нашей подготовкой), а уже потом встретился на дне рождения Андрея Осипова.
 К сожалению, даже сейчас, по прошествии многих лет, когда я вырос, получил высшее образование, когда пытаюсь проанализировать многие события и факты из своей жизни и жизни нашего класса и других коллективов, в которых мне доводилось жить и работать, оказывается трудным и даже невозможным реконструировать те ситуации, которые мы разыгрывали в своих играх. Очевидно, происходило это потому, что не могут дети знать, что даже игра происходит по определённому плану. Во всяком случае, незрячим детям, имеющим дополнительные нарушения, это, наверно, точно не ведомо. Но, возможно, причина такого положения заключалась в том, что представление о функциях игры отличалось от того, как оно зафиксировано в различных учебных и методических пособиях и научной литературе. Ведь в них, когда речь заходит об игре, постоянно говорят, что основная её функция познавательная (ребёнок в процессе игры познаёт свойства предметов окружающего мира и отношения между людьми). В данном же случае игра выступает как чисто развлекательное действие. Но это всё равно переход из привычного обыденного мира в придуманный, а потому кажущийся лучшим, мир. Но наш игровой мир не выходил за пределы школы. В нём происходили ситуации, являвшиеся отголосками реальных событий из жизни отдельных детей. При этом Лида изображала воспитательницу (читсто голосовыми интонациями), а я, в зависимости от нашего общего настроения, кого-либо из учеников. В те первые дни вся наша игровая жизнь происходила вокруг учащихся из этих двух классов - второго и третьего. Ничего иного не происходило.
 Когда пришла Людмила Васильевна, можно было понять, что она не довольна теми порядками, которые насаждала Галина Ивановна. Её не удовлетворяла дедовская терминология и хоровая декламация на уроках арифметики. Но одновременно по какой-то причине она произвела некоторую пересадку учащихся. Пересадила она и нас с Лидой. Но это не мешало нам встречаться и общаться, хотя эти встречи и контакты происходили не так часто, как в самом начале.
 Когда я перешёл во второй класс и попал в класс к Элеоноре Эдуардовне, появились другие проблемы, и, возможно, было уже не до встреч с Лидой.
 Новый виток наши встречи получили уже тогда, когда я учился в третьем классе. Тут, помимо прежних сюжетов, до какой-то степени стала появляться политика, в частности, события, происходящие в Греции. Именно тогда я прочитал книгу греческой писательницы Альки Зеи "Наш брат Никос". Одновременно сказались события, связанные с судьбой известного греческого композитора Микиса Теодоракиса. Имена отдельных героев этой книги были позаимствованы мной и привнесены в нашу игру. Так среди персонажей нашей игры появилась греческая девочка, которую я назвал Ниница Теодоракис. Она попадает в придуманную нами школу и учится там наравне со всеми учениками.
 Однажды случилось следующее: в очередной раз я пришёл в класс "Б" (благо, находился он рядом с нашим классом). Началась очередная наша встреча. В самый её разгар Петров взял баян и стал нам подыгрывать. Произошло нечто вроде танцев. А под конец кто-то ещё тут появился. И сказал этот "кто-то": "Чмокнитесь!" И мы поцеловались. И тут началось такое, чего и описать-то невозможно. Началась самая настоящая травля. Нам чинили всяческие препятствия во время наших встреч. Просто-напросто подкарауливали и наносили подлые удары. Не скажу, что это было серьёзно, до членовредительства, к счастью, дело не доходило. Но было неприятно.
 На этом фоне всё чаще стало проявляться нечто отрицательное в поведении самой Лиды. Правда, это относилось не ко мне. Она не очень хорошо училась и не скрывала этого. Сама про себя сочиняла частушки вроде такой: "Наша Лидочка лентяйка, всё ленится круглый год. … Говорит ей воспитатель: "Ты пример перереши!" Лида гордо отвечает: "Все примеры хороши" (это про успеваемость по арифметике, тогда как русский язык у неё шёл вполне нормально - я читал её писания - ни одной орфографической ошибки и даже ни одного недокола или перекола). Несколько раз её учёба становилась предметом обсуждения на наших собраниях. Но, похоже, это ни к чему не приводило.
 А когда я перешёл в четвёртый класс, к моему удивлению, о ней долго ничего не было слышно. И вот во второй четверти от неё пришло письмо, правда, адресованное не мне, а на школу. Письмо это читала чуть ли не вся школа. Конечно, и я тоже прочитал. Да, забыл сказать: она родом из деревни Родионцево Максатихинского района Калининской области. В письме говорилось о последних событиях из жизни её семьи. Она писала, что недавно закололи поросёнка. Сообщались и другие сведения подобного рода. В письме она пишет обо мне как о самом дорогом друге. А заканчивает письмо словами: "Андрюше милому". А в самом начале мне было велено написать ей и сказать, чтобы она приезжала в школу и продолжила учёбу. Я попытался написать такое письмо, но по непонятным причинам дело не было доведено до конца. К тому же оказалось, что в начале третьей четверти она приехала без всякого давления извне. Но по её успеваемости её отправляли в третий, а то и во второй класс.
 В первый день мы встретились с ней в лазарете. После того как закончится её лечение, она вернётся в третий класс. Я знал, что этот класс находится на том же этаже, что и наш. Мне казалось, что я легко до него дойду. Но оказалось, что класс, до которого я дошёл, был не третий, а второй (так мне, по крайней мере, сказали дети). А когда я болел, ко мне приходила Анастасия Георгиевна. Она сказала, что Лида учится… в четвёртом классе, но по программе третьего. Кроме того, Анастасия Георгиевна сказала, что Лида плохо ходит (плохо ориентируется, да и само её движение сопровождается раскачиванием - значит, нарушен вестибулярный аппарат). В то же время, с ней невозможно сладить - уж слишком взбалмошный характер, да и чувство благодарности за помощь находится на эмбриональном уровне. И получается, что единственным среди учащихся, кто с ней может сладить, является Света Мацкевич. Уж не по этой ли причине её взяли в четвёртый класс? Но, во всяком случае, я понял, что всё-таки моё участие здесь не бесполезно.
 Ну, конечно, это я сейчас так ясно всё понимаю. Тогда же для меня это было лишь продолжением наших игр. В первый раз мы встретились с ней в первый же день после завершения моей болезни. Казалось бы, наши игры проходили в том же ключе, что и раньше. Но вот вопрос, что представляет собой контингент придуманных нами детей? Лида однажды сказала, что это дети умственно отсталые. Но меня с самого начала такая формулировка не устраивала. Появились новые герои со странными фамилиями: Палатова, Примеров, Размерова. Появились какие-то новые психические заболевания, в которых на самом деле не было ничего патологического. Просто как-то так получалось, что у детей происходило как бы раннее взросление, вплоть до того, что они каким-то непостижимым образом без специального обучения научались готовить пищу. Да не просто готовить, а, например, печь вкусные торты. Но Лиде почему-то надо было придать этому всему, пусть даже от начала до конца придуманному, характер болезни, патологии. И я тогда ей подыгрывал. Я придумал "красивые" названия для этих якобы болезней. Так появилось заболевание под названием "флоробэс"...
 5 апреля был день её рождения. Оказалось, что она старше меня на два года. Стало быть, в 1968 году ей исполнилось 14 лет. Казалось бы, она должна была бы обладать гораздо большим жизненным опытом. Но этого не было. И доказательством последнего мог бы быть следующий случай. В середине третьей четверти произошло новое происшествие. Тогда после уроков мы снова встретились. И снова Коля Петров взял баян и подыгрывал нам. И снова это было что-то вроде танцев, а, точнее, верчение на одном месте под музыку. Нас подбивали на то, чтобы мы поцеловались. Но, наученные прошлогодним горьким опытом, на сей раз мы на это не пошли. Однако о наших "танцах" донесли Галине Львовне. И вот после обеда вместо прогулки нас заперли в классе (или сделали вид, что заперли). Во время этого вынужденного затворничества мы обсуждали план побега. Лида предлагала бежать к ней в деревню. Но я боялся деревни, вообще сельской жизни, боялся встречи с животными. Лида меня уверяла, что это не опасно. Кроме того, она также уверяла, что её братья и сёстры (а у них, по её словам, многодетная семья) знают от неё обо мне и уже сейчас хорошо ко мне относятся. Но тут же выяснилось, что Лида не представляет себе, на какой вокзал надо ехать, каким поездом (о том, где взять деньги на билеты, как их купить, даже не говорилось). Словом, она реально ничего этого не знала. Стало быть, всё это были лишь пустые разговоры. Но тогда и этого казалось достаточным. Главное, что мы вместе, а всё остальное меня мало волновало. И не заметил я, что Лида потихоньку стала ко мне охладевать. Я не знаю, появился ли у неё кто-нибудь ещё, но иногда оказывалось, что наши совместные прогулки происходили только потому, что я на этом настаивал, а она неохотно соглашалась (всё это мне стало понятным лишь теперь). А в какой-то момент она сказала, что её повезут в Одессу. Почему в Одессу? Она сама этого не говорила. Позже я узнал про знаменитый одесский институт глазных болезней имени Филатова. Говорила она, что у неё помутнение роговицы (что это такое, и что такое роговица, в то время я не знал). Получалось, что я не видел, что происходит вокруг меня. И то, что она меня в чём-то обманывает, я предпочитал не думать. Для меня по-прежнему было важно одно: мы встречаемся, и это хорошо. К тому же какое-то положительное влияние наши встречи оказывали и на мою успеваемость, как ни странно это может показаться в свете того, о чём я уже говорил. Исключительно из желания больше времени посвятить общению с Лидой, я в отдельные дни старался как можно скорее и лучше выполнить домашние задания, благо хорошая успеваемость по русскому языку способствовала тому, что "отличники" от выполнения письменных заданий по русскому языку были освобождены.
 Но одновременно происходил противоположный процесс: нередко получалось, что наши встречи продолжались фактически всё послеобеденное время. А ведь это время можно было бы потратить на выполнение домашних заданий. Но, как говорится, вдохновения не было, а потому оказывалось, что полезная энергия растрачивалась попусту. И получалось, что домашнее задание я выполнял медленно. Отца это сердило, он несколько раз высказывался в том духе, что запрещал мне общаться с Лидой. А однажды дело дошло до того, что он в запальчивости разорвал журнал "Призыв" и извещение о бандероли из магазина "Рассвет". Правда, потом он извинялся, разорванный журнал склеил, а извещение, по его словам, получил новое.
 После дня рождения моё настроение улучшилось. Я хорошо подготовил домашнее задание в предвкушении встречи с Лидой. Но оказалось, что Людмила Васильевна устроила у них нечто вроде пробного занятия по геометрии. И тут я сам услышал, как Лида по-хамски грубо разговаривает с учителем. На предложение поучаствовать в занятии она заявила: "Вот как? Сами говорите: "Дышите свежим воздухом, а чем занимаетесь? Нас в класс запираете? Вот ты, Людмилушка, небось целый день шляешься!" Услышать такое - это казалось совершенно невероятным. Людмила Васильевна тогда меня пригласила на это занятие. Кстати, оно было очень интересным, проходило в игровой форме (выходит, я всё ещё в этом нуждался). Потом, конечно, мы встретились с Лидой. Но, наверно, ни она, ни я не подозревали, что этой встрече суждено было быть последней.
 На следующий день состоялось собрание, на котором обсуждалось её поведение. Узнал я об этом лишь в самый последний момент. Мне не хотелось туда идти, но, можно сказать, силой заставили. Надо сказать, что само это собрание было похоже на судилище. Единственное обвинение, прозвучавшее здесь, сводилось к тому, что Лида будто бы по ночам включала радио и слушала, по словам Оли Рыжиковой, "любовные передачи". Сама Лида это отрицала. Ничего более вразумительного ей не вменялось. Тем не менее, собрание решило объявить ей бойкот. Я поначалу был против этого. И вообще я считаю, что бойкот - не та мера, которая призвана способствовать правильному воспитанию. А вообще, что такое бойкот? Это значит, что с человеком, которого подвергли такому наказанию, запрещено общаться. Но это слишком тяжкое и суровое наказание, способное травмировать психику человека. Считаю, что тяжесть совершённых ею проступков не соответствует такой суровой мере наказания. Но в то время я так гладко говорить ещё не умел. Поэтому из страха проголосовал за бойкот. И тем самым я лишил себя возможности общаться хоть с кем-то, по крайней мере, считавшим возможным общаться со мной, а, с другой стороны, приняв такое решение, коллектив просто плюнул ей в лицо. Но плевок в лицо - не лучшая воспитательная мера. Но в тот момент возобладал не здравый смысл, а страх перед ничтожеством, по зловещему стечению обстоятельств, оказавшемуся на месте воспитателя.
 Пытался компенсировать вынужденное отсутствие партнёра путём восстановления отношений с Люсей Кузьминой. Но что-то здесь было не так. И вообще друзей не меняют, как меняют, например, одежду. Короче, один раз мы так вот пообщались. А потом больше наши контакты не возобновлялись. А с Лидой однажды ещё свиделись. И, казалось, здесь всё было как прежде. Но тихая Вера Пакконен, от которой редко грубое слово можно было услышать, напомнила мне о решении собрания. На том наши отношения прервались. А судьба Лиды Локтевой сложилась печально. На следующий год она приехала в школу, и у неё в волосах обнаружили вшей. Врач дала её матери мазь, которая была призвана этих вшей извести. Но мать решила по-своему: Лида больше в школу не вернулась. По слухам, мать водила её по поездам и тем самым собирала подаяния. Но я думаю, что в тогдашних условиях долго таким путём было бы не прожить. Более правдоподобной представляется другая версия: она устроилась на работу на УПП ВОС. Но, во всяком случае, из моей жизни она исчезла. Увы, вся эта история имела для меня то следствие, что в дальнейшем у меня не было отношений с девочкой, девушкой, женщиной. Нет, женоненавистником я не стал, но глубокие отношения больше не возникали. Подозреваю, что они возникают один раз и навсегда. Если же при этом потерпел неудачу, то иное уже невозможно. А, может быть, я и не прав? Предоставим судить об этом другим. А сейчас займёмся более земными, более приятными событиями.

 58. Поездка в Москву на первое мая

 Итак, меня ожидало приятное событие - поездка в Москву. Но, видимо, в предвкушении этой поездки, я забыл, что и последний день является учебным. Впрочем, начало дня, как будто, не предвещало каких-либо неприятностей. Было очень тепло, так что на одном из уроков у нас даже состоялся выход на улицу. У меня с Элеонорой Эдуардовной был прямо-таки задушевный разговор. Я сообщил ей, что сегодня мы едем в Москву, вспомнили про моего дедушку. Тогда-то она и сказала, что мой дедушка похож на Келдыша. Сама же она сообщила о том, что прошла информация, что малая планета Икар 15 июня 1968 года будет находиться на орбите Земли. Американцы утверждали, что это приведёт к катастрофе. А советские и английские учёные - о том, что никакой катастрофы в ближайшее время не произойдёт. Ну, более чем через 40 лет я нахожусь в Санкт-Петербурге, сижу в своей квартире и набираю на компьютере эти строки - нужно ли более обстоятельное доказательство того, что никакой катастрофы в то время не произошло. А меня заинтересовало, как это небесное тело может упасть на землю? Почему-то представилось моё детское пластмассовое ведро, которое мне купили в Евпатории. Вдруг таинственным образом оно взлетело. Летит себе и летит. А потом вдруг останавливается в воздухе. При этом оно раскаляется до такой температуры, что никакой прибор не может его зафиксировать: при такой температуре он плавится. И вот это самое ведро вдруг падает на Землю. Раздаётся оглушительный взрыв. И от Земли не остаётся даже воспоминания. Когда я поделился своими мыслями с бабушкой, она сказала, что такое представление является неверным. Скорее всего, эта малая планета по своим размерам напоминает наше Горьковское.
 Однако на последнем уроке Элеонора Эдуардовна устроила проверочную работу по арифметике (тоже не вполне подходящее мероприятие в последний учебный день перед праздниками). Нас это повергло в ужас. Не знаю, чем руководствовалась Элеонора Эдуардовна.
 Задача по арифметике была, как оказалось, из учебника для массовой школы. Такого типа задачи мы решали. Но я забыл, как её решать. В бесплодных поисках провозился весь урок. Так ни к чему и не пришёл. И в результате получил "двойку". Когда отец за мной пришёл, Элеонора Эдуардовна ему об этом сообщила. И вот мы
идём домой. Мне было очень грустно от того, что такое произошло. А ещё более грустно от того, что я могу лишиться самого приятного - поездки в Москву (ведь отец пригрозил тем, что раз я получил "двойку", он сдаст билеты, и мы ни в какую Москву не поедем). Я умолял его не делать этого. И вот когда мы пришли домой, он сказал: "Ладно, поедешь в Москву. Но чтобы это было последний раз". Я обещал. Но, по большому счёту, таких обещаний давать нельзя, потому что всё здесь зависит от случайности, от состояния нервной системы.
 На вокзал поехали на трамвае. На этот раз ехали скорым поездом №9.
 На Ленинградском вокзале нас никто не встречал. Мы сами на троллейбусе доехали до дома.
 Отец сообщил дедушке, что в самый последний момент я получил "двойку". Дедушка сказал: "Двойку? Ай-ай-ай". Конечно, он огорчился, но можно было понять, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Никаких специальных занятий в связи с этой "двойкой" не было. Напротив, во время этой поездки я развлекался, как только это было возможно. Я взял с собой игрушечную машину - заводную - и много раз её заводил, воображая, что куда-то еду (придумал сюжет, в котором действие происходило в США. Однако почему-то герои носили русские имена. Например, шофёра звали Серёжа).
 Значительным событием во время этой поездки могло стать посещение магазина "Рассвет". Но когда мы туда приехали, оказалось, что в магазине выходной.
 Уже с 29 апреля коллектив магазина ушёл на праздники. Конечно, меня это огорчило, и я даже заплакал. Но меня убедили в том, что работники магазина такие же, как и я, и, как и мне, им тоже необходим отдых. И тогда я предложил поехать в магазин "Лейпциг". В этом магазине в прежние годы Софья Александровна покупала мне игрушки. Как мы от магазина "Рассвет" доехали до магазина "Лейпциг"? Конечно же, на метро. Попытаюсь привести здесь метродистанцию. "Студенческая", "Киевская" (переход на кольцевую линию), "Парк Культуры", "Октябрьская" (переход на калужско-рижскую линию), "Ленинский проспект". От станции "Ленинский проспект" мы, скорее всего, доехали на троллейбусе №62.
 Сначала мы пошли в чехословацкий магазин "Власта". Здесь было много народу. Так много, что даже двигаться по этому магазину было невозможно. Что мы там купили, не помню. А потом мы пошли в магазин "Лейпциг". Здесь мне купили губную гармошку и телефон. Так я смог компенсировать невозможность прийти в магазин "Рассвет" и купить там книгу.
 Другим интересным событием была поездка к тёте Зине. Здесь мы встретили первое мая. Я познакомился с Сашей, младшим сыном тёти Рены. У меня есть предположение, что я мог видеть его совсем маленьким ребёнком. Сейчас ему было уже семь лет. Он уже учился в первом классе болшевской школы слепых детей. У меня была взята с собой третья книга повести Елизаветы Драбкиной "Навстречу бурям", которую я продолжал читать и испытывал большое удовольствие. Саша совсем недавно научился читать по Брайлю. Для начинающих читать по Брайлю первые книги печатаются через одну строку. Моя же книга была напечатана обычным шрифтом, без межстрочного интервала. И вот, предпринимая героические усилия, он по слогам читал эту книгу. Ну, наверно, всю книгу он так прочитать не мог: наверно, одну главку.
 Тётя Зина жила в Лаврушинском переулке, недалеко от Красной площади. И вот в этот день мы имели возможность наблюдать праздничный фейерверк. Мы вышли на балкон и слышали, как совсем близко производились залпы из артиллерийских орудий. Всё это производило грандиозное впечатление.
 А ещё более интересным было катание в лифте вместе с отцом Саши, Арнольдом Тимофеевичем, который нас всячески веселил. Саша самостоятельно пытался управлять лифтом, но испытывал затруднение при закрытии двери. Но, похоже, ему в дальнейшем удалось решить эту проблему. А вот у меня это не решено до сих пор. Я также думаю, что мы тоже должны иметь возможности прочитать надписи, в том числе, и на кнопках лифта. Это значит, что они должны быть сделаны по Брайлю. Но даже в мировой практике пока этого не делается. Был случай, когда синтезатор речи сообщал о том, на какой этаж прибыл лифт. Самый радикальный вариант: лифт прибыл на какой-то этаж, как только он остановился, появилась некая брайлевская надпись. Но это делается только за рубежом. У нас ничего подобного не практикуется.
 Были планы встретить этот праздник у бабушки и дедушки. Но так случилось, что вместе с дедушкой совершили прогулку в сторону останкинской телевизионной башни. Идти сравнительно недалеко. Обратно ехали на троллейбусе.
 А в последний день мы совершили поход в сторону московской школы №1 для слепых детей. И тут мне подумалось, почему я не в Москве живу. Ведь мы могли бы жить у бабушки с дедушкой, я ходил бы в московскую школу. Она расположена ближе к дому, чем ленинградская, даже если иметь в виду наш дом на улице Громова. Мне показалось, что идти от дома бабушки и дедушки до школы легче, чем у нас на Охте. И даже подумалось, что со временем мог бы и сам туда ходить. Но пройдёт совсем немного времени, бабушка и дедушка переедут в другой район, где непросто мне будет ходить даже с сопровождением. Конечно, тогда всего этого я не знал.
 Продолжались мои прослушивания пластинок из коллекции дяди Миши. По-прежнему преобладали записи испанской эстрады, ансамбля "Лос Парагваес". Но дядя Миша ставил также записи Карузо, Джильи и других итальянских оперных певцов того времени. Всё это было очень хорошо.
 Но всему хорошему приходит конец. 2 мая мы уезжали из Москвы. Как и раньше, я плакал. Мне совсем не хотелось уезжать. Но я знал, что надо вернуться в школу. Наступала завершающая стадия учебного года. Надо завершить его и перейти в пятый класс. Так мы приехали в Ленинград.

 59. Вечер сорван

 Вернёмся в Ленинград, в нашу школу и в обычную жизнь.
 2 мая мы вернулись из Москвы. Следующие несколько дней прошли без каких-либо потрясений. Только на следующий день после возвращения из Москвы я в школу не пошёл. Но я не сидел сложа руки. Мне нашлось такое занятие: я писал таблицу умножения на 15 и на 25 в пределах 1000. Обычно это были примеры для устного счёта. Но я решал их довольно медленно. И отец решил, что целесообразно будет, если я напишу такую таблицу - лучше запомню. И вот я такую таблицу и писал. Единственное развлечение, которое я мог себе позволить, заключалось в том, что я слушал третью часть радиоспектакля по роману Джеймса Крюса "Проданный смех". Сам роман я прочитал на следующий год. О нём я расскажу в своё время.
 Была учёба, и всё, как будто, казалось обычным. Так прошла неделя. Но вот наступило 8 мая. В тот день происходило большое событие: в нашем городе открывался новый дом культуры ВОС. Верно, ранее уже существовал дом просвещения ("Домпросвет") на Стрельнинской улице. Но здание уже было старое, возможно, каким-то современным требованиям не отвечающее.
 К началу мая 1968 года завершилось строительство нового здания ленинградского дома культуры ВОС имени В.А. Шелгунова на улице Шамшевой. Его официальное открытие приурочили ко Дню победы. В этом вечере должны были принять участие и мы, ученики младших классов школы. Но лишь в тот день мы получили сценарий своей части вечера. Пришлось сверхударными темпами его учить. После первого же урока (на котором совсем некстати была устроена контрольная работа по арифметике) состоялась экспресс-репетиция. Мы с Емельяновым были вызваны отдельно. Наша репетиция происходила в артистической, расположенной рядом с актовым залом. Вела её Нина Алексеевна. Любопытно, что по всему этому пространству распространялся запах кофе. Это Нина Алексеевна варила себе кофе. Уже одно это волей-неволей отвлекало от предмета нашей деятельности. Но я изо всех сил старался сосредоточиться на своём тексте.
 Я принимал участие в лекции-концерте и довольно легко выучил свой отрывок. Помню отдельные строчки стихов (однако так до сих пор не знаю, кто их автор).
Вот они:
 "Ты помнишь, товарищ,
 Как выли метели,
 Как бомбы взрывались,
 Как пули свистели?
 Фашисты хотели нас сделать рабами.
 Но родину мы отстояли сердцами".
А продолжения этого стихотворения не помню. Был и другой отрывок:
 "Клянусь твоею памятью, Ильич,
 Твоей, Отчизна, клятвой боевой.
 Я пронесу родных советов клич
 В стальном строю цепи передовой".
 Казалось бы, запомнить и воспроизвести на сцене эти отрывки не составляет особого труда. И, я думаю, каждый бы из нас с не меньшей лёгкостью справился бы с этой задачей. Но уж слишком мало было времени, хотя после первого урока мы репетировали не переставая, и только обед остановил нашу репетицию. А после обеда за нами пришёл автобус, и нас повезли в дом культуры. Во время поездки мы продолжали нашу репетицию.
 Приехав туда и войдя в здание, понял, что попал не в дом, а во дворец. Мы прошли в зал, поднялись на сцену. Ответственный товарищ рассказал нам всю программу вечера. Там планировалась торжественная часть. Потом наше выступление (оно именовалось лекция-концерт). Потом выступление местной самодеятельности. А в заключение солдаты на руках проносят нас по залу, что должно символизировать освобождение человечества, победу сил Добра над силами Зла. Всё это должно было произойти в течение нескольких часов и завершиться около девяти часов вечера. Всё казалось грандиозным. Но в связи с этим возникал вопрос о времени нашего отъезда на дачу. Уже поговаривали о том, что по окончании вечера мы едем на вокзал, а там, как предполагалось, садимся на светогорский поезд. Короче, все эти организационные вопросы надо было решать с заместителем председателя правления ВОС Михаилом Николаевичем Водовым. Но пока все эти вопросы утрясаются, наша репетиция продолжается. Однако в какой-то момент она была прервана.
 Воцарилась пауза. И вдруг сообщили, что вообще вечер отменяется. Так не состоялся наш концерт. Я думаю, что произошло это потому, что и сценарий, и всё, что было с ним связано, был сделан слишком поздно, так что никто толком не успел подготовиться. Поэтому мы покидали дом культуры уже своим ходом. Судьбе было угодно, чтобы лишь по прошествии 13 лет, в 1981 году мы в следующий раз побывали в нашем Доме Культуры. Но обо всём этом в своё время. А сейчас продолжим наш рассказ.

 60. Успеваемость в четвёртой четверти

 Итак, наступила последняя четверть начальной школы. Уже начинается подготовка к учёбе в пятом классе. Уже предполагаемые будущие учителя посещают нас. Ещё в предыдущей четверти к нам на урок арифметики приходил преподаватель математики Вячеслав Александрович Бершадский (а я знал его ранее). Произошло это в прошлом году. Правда, мне не пришлось встречаться с ним лично. Но я присутствовал, когда он в буквальном смысле распекал ученика девятого класса Колю Синицкого за то, что он не сдал тетрадь. Мне подумалось:
"Ну, если такой учитель будет вести у нас математику, нет ничего хорошего". В конце третьей четверти он приходил и в наш класс. Поприсутствовав на нашем уроке арифметики, он сказал, что, скорее всего, возьмёт наш класс. Зная о непростом его характере (я только что об этом говорил), и принимая во внимание мою медлительность, можно было предположить, что в таком случае и мне достанется. Но в самый последний момент он препоручил нас своей жене Варваре Алексеевне Бершадской, которая вела у нас математику до восьмого класса включительно. Но обо всём этом речь впереди.
 Уроки арифметики мы начали с того, что вернулись к ранее изученному материалу. А именно, мы вернулись к действиям над составными именованными числами. Сложение и вычитание составных именованных чисел мы только повторили, а умножение и деление составных именованных чисел изучили. А потом вернулись к теме "Целые числа". Здесь обратили внимание на свойства математических действий, в частности, сложения. Должен, однако, сказать, что если переместительный закон я понимал, то сочетательный закон так и не понял, даже поступив в университет. И это, несмотря на то, что все, кто хоть сколько-то в этом понимал, пытались мне помочь - никак в мою голову это не укладывалось. Вот было нечто такое, что мною не могло быть воспринято. Но всё же имело место и нечто интересное. Это была игра в арифметическое лото. С лото её роднили карточки, которые надо закрывать при обнаружении результата. Дидактический смысл этой игры заключался в том, что в ходе действия закрепляется устное умножение на 11. Однако при попытке применить эту игру при изучении умножения на 25 возникли трудности. Поэтому лишь на одном уроке она была применена к умножению на 25. По-прежнему сложно давалось мне решение задач. Думаю, что причиной, помимо всего прочего, явилось увлечение описанными в задачах ситуациями (ведь, если смотреть на это с содержательной точки зрения, в задачах разыгрывался какой-то литературный сюжет, который казался куда более интересным, чем какие-то там отвлечённые вычисления). Беда в том, что именно последние должны были рассматриваться как результат, подлежащий оценке, и от него зависит, насколько успешно ученик освоил данную тему, и в чём его недочёты, и как их нужно преодолевать.
 Состоялось довольно много контрольных и проверочных работ. Результаты этих работ были разные.
Чаще всего "тройки", но случались и "двойки" (это как раз случай, который произошёл в день поездки в Москву).
 Хотел бы рассказать о случае, который произошёл в середине мая. Тоже была контрольная работа. Поэтому решили, что будет лучше, если мы позанимаемся, подготовимся к контрольной работе, тем более, что отец мог остаться со мной. Мы решили задачу и пример. Отец настаивал, чтобы я никому ("ни одной живой душе") не рассказывал, какую задачу и какой пример мы решали. Но так случилось, что маме я всё-таки сказал (да она и так всё видела). А отец мне сказал: "А ты трепач". Не помню, что я ответил. Но была интрига: выходит, что каким-то образом он что-то узнал. На следующий день состоялась эта самая контрольная. На ней мы решали задачу по учебнику - номер 764. Открыл я эту задачу и увидел, что она отличается от той, которую я решал накануне, только исходным числом: в "отцовой" задаче оно было 14400, а в учебнике 28800. Весь же ход решения был тот же. Тот же был и пример. Но в примере была ошибка (трудно сказать, чья): слишком сложное число - чуть ли не сотни миллионов или даже миллиарды, так что записать его в строку было невозможно (это число стояло там далеко не первым - как я сказал бы сейчас, здесь был бы нужен компьютер с сороказначной или восьмидесятизначной строкой). Такое в наших арифметических примерах всё же случалось очень редко. И вот ради некоторого облегчения ситуации пошли на некоторое нарушение порядка действий. Так было и во время моего домашнего решения. Так было и на контрольной. В результате эту работу я написал на 4. Но это ещё не всё.
 Нужно было написать годовую работу. И тут отец меня тренировал. Мы должны были совершить экскурсионную поездку в Зеленогорск на теплоходе. Вместо этого я остался дома и тренировался в решении задач. И тут отец оказывал мне помощь. Но на сей раз работа была построена иначе. Сейчас упор был сделан на арифметический диктант на основе устного счёта. Тут надо было решать на скорость, а у меня это получалось не всегда, А задача была в самом конце и намного легче, чем мы решали. Но из-за этого самого арифметического диктанта я получил 3. Так в четверти и в году я получил 3.
 На уроке русского языка однажды появилась преподаватель Тамара Сергеевна Андреева (Дробот). Предполагалось, что именно она будет вести у нас русский язык и литературу. О ней говорили, что она строгая учительница. Очень большое внимание она уделяла характеру оформления работы, например, тому, как написана дата: она требовала, чтобы дата писалась ровно посередине строки. А это уже требовало определённого математического расчёта. Но, честно говоря, подобное не вдохновляло: арифметика - сплошные расчёты, а грамматика русского языка, что же, тоже расчёты? А зачем? Впрочем, в четвёртом классе я напрямую так вопрос не ставил. Да и отец по-прежнему следил, что и как я делаю. И под его руководством я просто вынужден был выполнять это требование. Но душа протестовала. Однако так случилось, что Тамара Сергеевна стала работать в классе "Б". Тем не менее, и с ней мы встретимся. Я благодарен ей за то, что одним своим замечанием она преподала мне едва ли не всю грамматику. Но об этом речь впереди.
 На уроках мы изучали следующую часть речи - наречие.
 Очень неприятный случай произошёл со мной в апреле. Буквально накануне во время большой перемены на полдник Элеонора Эдуардовна сказала мне, что на уроке русского языка (как раз на следующем после этой большой перемены) у нас будет контрольная. А я сказал: "Ну по русскому языку - это ерунда". И, как говорится, влип в историю. Диктант оказался повышенной сложности: большие многословные предложения. Оказалось, что далеко не всё я слышал. А когда после написания диктанта Элеонора Эдуардовна зачитала текст, оказалось, что у меня, по меньшей мере, одиннадцать ошибок. Получается, что даже "двойку" я не получаю, так что ли? Очень слабым утешением было то, что и у других были проблемы. Пришлось переписывать эту работу (я списывал её с тетради Лены Лапиной, да и то полуподпольно: ведь она мне свою тетрадь не дала, а я, написав фразу, подходил к её парте, благо её в тот момент не было в классе, доставал её тетрадь и писал следующую - и так с каждым предложением этого сложного диктанта). А потом всё равно все писали этот диктант заново. И теперь его писать было значительно легче.
 Второй диктант представлял собой текст, который методисты назвали "Из жизни детей до революции". Это был один из рассказов А.П. Чехова. И тут тоже были и грамматические, и стилистические ошибки (пропуск отдельных слов по причине недослышания). Я получил 2.
 А ещё мы писали изложение одного из рассказов о Ленине. И тут я умудрился сделать много ошибок. Одна из них была по причине неправильного прочтения текста. Но читала Элеонора Эдуардовна. Она прочитала "Молодой ученик-чукча", а надо было "Молодой учёный-чукча". Возможно, следовало самому догадаться, что это ошибка, но вот не догадался (ещё одно подтверждение того, что нельзя ничему верить слепо).
 Зато более лёгким для меня оказался фрагмент из книги "У Никитских ворот". За эту работу я получил 4. В четверти и в году я тоже получил 4.
 На уроках чтения мы вернулись к "Родной речи". Из наиболее значительных произведений вспоминается рассказ Д.Н. Мамина-Сибиряка "Зимовье на Студёной". Кроме того, учили фрагмент из романа в стихах А.С. Пушкина "Евгений Онегин" - описание весны. В четверти я получил 5.
 На уроках природоведения мы изучали различные районы нашей страны. Узнали города: Москва, Ленинград, Новосибирск, Киев, Ташкент, Ашхабад, Душанбе, Тбилиси, Баку, Ереван и другие. Много работали с физической картой СССР. Но как и в случае с предыдущими темами, в голове мало что оставалось от изучения карты. И всё же в четверти и в году я получил по природоведению 4.

 61. Музыка в четвёртой четверти

 Музыкальные занятия в этот период начались с того, что я продолжил разучивать русскую народную песню "Как под яблонькой". Я освоил вторую и третью части.
 После этого Надежда Семёновна задала мне следующую песню - русскую народную песню "У ворот, ворот". Это тоже достаточно хорошо известная песня, причём даже за рубежом, где она играется либо как самостоятельное произведение, либо как наигрыш (в таком виде мы слышим её в одной из песен из репертуара Джино Бекки). Но и тут были свои сложности. Основная тональность Ми-минор. Во второй части происходит переход в тональность Соль-мажор с последующим возвратом в Ми-минор (в дальнейшем мы узнаем, что такой переход называется модуляцией).
 Стоял вопрос о следующем номере. И уже даже была выбрана русская народная песня "Ах, Настасья". Но из-за моих плохих успехов по русскому языку этого сделано не было. А потом и время было упущено. Я только сумел выучить гармонизацию первой части русской народной песни "Во саду ли, в огороде". Специально нот не писали, а учили по слуху (первый и единственный подобный случай). Но если на занятии в классе у меня как-то получалось, то дома что-то осложняло мою игру. Отца это раздражало, и он постоянно сердился. А однажды дело дошло до того, что он взял мою голову в свою руку и ударил левой бровью о корпус баяна. Крови не было, но было больно. Главное, не понимал, за что отец меня бьёт. Да, я ошибался, но ведь это не умышленно: рука ещё не "научилась" правильно ставить пальцы при исполнении аккордов. И ещё трудно было себе представить, как я покажусь в Москве.
 Зачёт состоялся в конце мая. Я исполнял следующие произведения:
русская народная песня "У ворот, ворот";
"Как под яблонькой";
татарская народная песня.
Зачёт я сдал на 4+ (Надежда Семёновна сказала, что на первом году "Пятёрки" не ставятся, хотя годовая у меня всё-таки 5).
 После зачёта я получил задание на лето. Но об этом я расскажу в дальнейшем.
 Хотел бы рассказать о двух эпизодах, происшедших в один день, уже в 20-х числах мая. Во-первых, была произведена магнитофонная запись оперы "Топтыгин и Лиса". Ирина Васильевна, наверно, впервые записывала что-либо на магнитофон. Она настаивала на том, что магнитофон - очень чувствительный аппарат, так что шуметь нельзя. Я принял участие только в самом начале этой работы. Отец за мной пришёл, и мы пошли на занятие по баяну. Замечательным оно было тем, что я продемонстрировал наш инструмент. Надежда Семёновна, посмотрев его, сказала, что баян в целом неплохой. Но следует подумать о новом. Для начала
рекомендовала сходить в комиссионный магазин на углу улиц Некрасова и Восстания. Там может продаваться дешёвый баян за 25 рублей. А в перспективе следует покупать новый - тульский. Это последнее произойдёт под занавес третьего года моего обучения, о чём мы ещё поговорим.

 62. Прощание с начальной школой

 В начале четвёртой четверти Элеонора Эдуардовна устроила собрание, на котором она сказала, что в какой-то из последних майских дней произойдёт прощание с четвёртым классом и с начальной школой. Для этого из числа учащихся был избран казначей, который способствовал бы проведению этого праздника. Имелось в виду, что он пройдёт вне школы. А ближе к маю возникло предположение, что этот праздник может произойти у нас. Правда, были предложения, что если не удастся провести этот праздник у нас, подумать, где он может произойти, а то и вовсе поехать куда-нибудь за город и провести праздник в лесу. Конечно, последнее было бы необычным, но всё же подумали, что без таких крайностей обойдёмся. Вдобавок всё же никаких особо тяжёлых событий не предвиделось.
 День 24 мая начался как обычно. Мы пришли в школу. Было три урока. А вместо четвёртого урока весь наш класс пошёл к нам домой. Мама отпросилась с работы. Вкусную еду приготовила, и это напоминало большой праздник.
 Но дело даже не в еде и даже не в празднике. Наверно, каждый в этот момент мысленно подводил итоги своего обучения в начальной школе, чего он достиг за все эти годы. Я считал своим высшим достижением то, что для меня в эти годы был открыт путь к книге. А это значит, что все разговоры о невозможности моего обучения не имеют под собой никакой почвы. Напротив, умение и желание читать может стать основанием для успешной учёбы (хотя здесь есть некоторые нюансы, связанные с особенностями конкретного учебного предмета).
 У Миши Губенка достижения были связаны с музыкой (и он мог бы быть весьма успешным баянистом, если бы не бросил баян). Во всяком случае, сейчас он на моём баяне сыграл "Осетинскую лезгинку", что всё-таки для нашего кружка является редкостью при том, что помещена она была в сборнике для начального курса под редакцией Азария Иванова.
 А я сыграл на пианино пьесу собственного сочинения, которая в то время тоже произвела впечатление. И я испытал такое впечатление именно сейчас, а потому могу сказать, что вот сегодня я почувствовал: всё-таки в школе было нечто положительное, и школа - это не только конкуренция и соперничество разных учащихся в силе, в ловкости и, к сожалению, только потом в знаниях, но и нечто положительное, связанное с самим собой, что и порождает чувство удовлетворённости или, напротив, неудовлетворённости, в зависимости от ситуации.
 И всё же это были ещё учебные дни. Мы получили задание, причём под самый занавес учебного года мы занялись ещё одной из разновидностей составных именованных чисел - измерение времени - секунда, минута, час. Правда, в тот день на правах хозяина меня даже готовы были освободить от задания. К тому же извлекли мой игрушечный самолёт, который благополучно просуществовал ещё с 1963 года, то есть, с первого года моего обучения в школе. И я во время нашего вечера неоднократно заводил его, играя в лётчика, говоря о том, что вот лечу на юг. И в связи с этим уже даже готовы были освободить меня от задания. Но тут я сам воспротивился, полагая, что тем самым прослыву "любимчиком" Элеоноры Эдуардовны, как это уже было под Новый год (вспомним историю с автоматом). А задача была сложна, и потому стоило немалых усилий её выполнение. Если по совести, я её и не выполнил, потому что результат был неправильный.
 А сейчас праздник продолжался примерно до пяти часов. Ведь хотя это один из последних, но всё-таки учебный день. Короче, к пяти часам ребята возвращались в школу, потому что до конца учебного года оставалось ещё несколько дней. И только по прошествии этого времени начнутся летние каникулы.

 63. Итоговое собрание

 Итак, у нас прошёл праздник прощания с начальной школой. Учащиеся класса "Б" провели свой праздник у Галины Львовны. Но никто из них не в состоянии рассказать, что же там было. Возможно, им просто нечего было рассказывать.
 Оставалось ещё несколько дней. Но уже с 27 мая фактически ничего не было. Приходили на уроки, занимались тем, что могли делать. Я, например, читал вслух книгу "Грач - птица весенняя". И находились слушатели, например, Емельянов. Формально работу на лето Элеонора Эдуардовна уже не давала (ведь начальная школа заканчивается, уроки будут вести учителя-предметники). Но всё же "узкие" места каждого выявлялись и сообщались как учащемуся, так и всем остальным. У меня в качестве такого "узкого" места был назван устный счёт. Однако эти уведомления носили, скорее, рекомендательный характер. Тем не менее, мой отец отнёсся к этим рекомендациям вполне серьёзно. С этой целью был взят учебник по арифметике, где рассматривалась тема "Измерение площади". Почему-то считалось, что именно эта тема вызовет у нас наибольшие трудности. Но практика показала, что, например, с чисто арифметической точки зрения, ничего сверхтрудного здесь не было. Другое дело геометрический аспект. Кое-какие элементы геометрии были введены на следующий год. Но детальное изучение геометрии начнётся с седьмого класса.
 Мы также взяли первую книгу учебника немецкого языка. Но тут я на первых порах читал немецкие слова как по-русски: например, было написано "Lehrer", а я так и читал "Лехрер" (учитель). И только после того как началось систематическое изучение языка, я узнал, что буква "H" после гласной не читается "H немое). Но всё это лишь эпизоды, что до систематических занятий летом, то, как настоящий лентяй, я ими себя не утруждал.
 И вот наступило 30 мая. В первые часы мы сидели в классе, а в 12 часов пошли на собрание. На нём подвели итоги учебного года. Второгодники есть. Двое из них, Таня Самохвалова и Володя Крюков, остались на второй год в десятом классе. Ещё на второй год был оставлен Юра Яковлев. В нашей группе произошли изменения, но иного плана. Из класса "Б" в класс "А" был переведён Витя Ильин. Так он попал в наш класс. Вместе мы учились до десятого класса включительно. После этого он ушёл из школы.
 По окончании собрания состоялся небольшой концерт. Здесь прозвучали некоторые номера, которые уже звучали раньше. Так ученик шестого класса Володя Киселёв прочитал рассказ, с которым он уже выступал на празднике, посвящённом дню рождения Ленина. Было несколько вокальных номеров.
 Под эти звуки закончился учебный год. И теперь он останется в нашей истории. Теперь начинаются летние каникулы, а затем обучение в средней школе. Об этом мы и поведём дальнейший рассказ.
 А сейчас начинаются каникулы.