Жила-была Лена. Ч. 2, гл. 3

Глава 3. Тебе поверят, ты же староста!
               
Как все не похоже на школу! Хочешь – учись, хочешь – не учись. И вообще практические занятия по высшей математике только через два дня. Успеется еще выполнить эти задания по интегральному исчислению. Как понять интегралы с нуля? Никак! Для понимания этой темы все равно понадобятся базовые знания основ математического анализа. Тоска! Но надо задание выполнять, дело принципа. Практические занятия ведет молодой красивый брюнет со следами порочных увлечений на лице и высокой самооценкой. А почему молодому  и свободному парню не погулять?

Занятия начинает с проверки выполнения домашнего задания, которого у большинства одногруппников нет. - Ну да, ну да, понимаю, тетрадь оставил дома на рояле – это Шурику, такому же повесе, как и он сам. Ленина тетрадь куда-то делась перед началом пары и на все вопросы:- У кого моя тетрадь? -  никто не отозвался. Это было и странно и неприятно. Вот не хотелось слышать в свой адрес пошловатые шуточки, тем более, что на выполнение задания был потрачен целый вечер.

Каково же было Ленино изумление, когда в перерыве к ней подошла девочка из группы с тетрадью в руке и с улыбкой сказала:- Прости, я не успела переписать до начала занятий, уж очень много задач. Показала твою тетрадь вместо своей, мне никак нельзя двойку получать. А ты - староста, тебе поверят!

Все афиши, достойные внимания, литературные вечера, искусствоведческие встречи  не оставались незамеченными нашими первокурсницами.  Хоть Кострома далеко не столица, но интересных мероприятий хватало.

Елена со своей гуманитарной головой получила автоматом зачет и экзамен по «Истории партии». Первую страницу в зачетке венчала первая оценка «отлично». Никаких особенных усилий Лена для этого не прилагала. Иное дело-первый настоящий экзамен - высшая математика.«Банан» - так Бэллка назвала «неуд», был второй полученной оценкой. Удалось пересдать, благодаря возникшей нише с экзаменом по политическому предмету. Первая сессия позади, с тройками, но все-таки сдана.
Начертательная геометрия, материаловедение  с  теорией металлов – все это заставляло Ленкины мозги скрипеть, разворачиваться в непривычном направлении.

Новый семестр добавил новые предметы в учебное расписание. Лекции и практические занятия по теоретической механике  вел один и тот же преподаватель. Василий Иванович  был невысоким крепышом с абсолютно седой коротко стриженной  головой и молодым лицом. Ходил вразвалочку, словно по палубе. Откуда-то стало известно, что он бывший подводник, тонул, теперь вот преподает в нашем институте. Был женат на аспирантке, звал ее:- Моя Машка, и любил цитировать тещу. Может кто-то и видел его улыбающимся, но Лене не довелось. Глаза за толстенными линзами выглядели сердито и седые вихры вполне дополняли его неулыбчивый вид. Как-то появился Василий Иванович сильно не в духе, хотя он и так постоянно производил такое впечатление. Прихрамывая, прошел к столу и пожаловался на зимний гололед. Общественный транспорт до института не ходил и народ сокращал дорогу, поднимаясь в довольно крутую гору по тропинке, или съезжал, на чем придется, когда надо было возвращаться. Занятие несолидное, но очень даже развеселое. Лена сама частенько в обнимку с портфелем сокращала себе путь.

Вот этим маршрутом и пошел на работу Василий Иванович. Поднявшись до середины пути оступился, вступив на раскатанную дорожку, желая удержать равновесие, гигантскими шагами понесся вниз, потом все-таки упал, да еще и без ушибов не обошлось. Пришел домой весь растерзанный. А дома Машка пристает с расспросами:
- Васенька, где ж ты так?
- Да упал!
- Где так можно было свалиться?
- Да в гору шел…
- Васенька, разве ты не знал, что умный в гору  не пойдет, умный гору обойдет?
- Так то - умный, а то я.

Лена на первых курсах звезд с неба не хватала. Да, помнится, и вся группа была под стать. Теоретическая механика не стала исключением. С Василием Ивановичем ей приходилось общаться чаще других – староста, журнал надо на подпись подавать после каждого занятия. Как-то в вестибюле института на большой перемене, когда все снуют, за спиной прозвучало со  знакомой интонацией:
- Стойте, стойте, стойте!
Не относя это к себе, Лена, постукивая каблучками, продолжала пробираться сквозь толпу. Тогда ей просто постучали по плечу и, оглянувшись, она с удивлением увидела Василия Ивановича.
- Что вы делаете 18 февраля в 12 часов?
- Вот дела,- Лена растерянно тянет с ответом. Ну не на свидание же он ее приглашает? Для чего ему это надо знать? Посмотрев в блокноте расписание, выясняется, что в это время  в их подгруппе лабораторная работа.
- Жаль, мне надо уйти по делам, а у механиков по расписанию практическое занятие. Хотел Вас попросить посидеть эту пару у них.  Кого бы мне еще поавторитетнее найти? А Лена и не догадывалась, что производит такое солидное впечатление. Да и какой от него прок, если термех никаким образом не хочет укладываться в ее голове?

Иное дело литературный вечер в филармонии. Бэлла взяла билеты на выступление популярного поэта Булата Окуджавы. Очень строго и скромно оформлена сцена. На ней стул, на который вышедший на сцену поэт вешает свой пестрый пиджак серого оттенка. Гитара  в руках, как естественное продолжение его самого. С негромкой интонацией исполняет стихи на собственные мелодии, и одно из них - молитва Франсуа Вийона:

Пока Земля ещё вертится, пока ещё ярок свет,
Господи, дай же ты каждому, чего у него нет.
Умному дай голову, трусливому дай коня,
Дай счастливому денег и не забудь про меня.

Это уже потом, в зрелые годы Елена прочитала, что вдохновивший поэта на написание  этой стихотворной молитвы герой был вором и разбойником, личностью уникальной и парадоксальной.

Но как сказала Анна Ахматова:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…

Девчонкам после занятий поужинать не удалось. Забежав перед филармонией в булочную, купили батон с изюмом и потихоньку запускали руку в портфель, стоявший на коленях, отщипывали кусочки батона и жевали в темноте. Голод-то, говорят, не тетка.

Чудесный литературный вечер надолго остался в памяти:
Вот комната эта; храни ее Бог;
Мой дом, мою крепость и волю.
Четыре стены, потолок и порог,
И тень моя с хлебом и солью.

Завершился и второй семестр. Лена приехала домой  с личным шофером  как она шутила позже, на бензовозе. Дядя Толя, папин приятель, почти ежедневно приезжал в Кострому, заправлял бак горючим и вез его в совхоз, для заправки автотехники. Такая вот нерациональная логистическая цепочка для хозяйства. Но очень даже подходящая для студентов, так как регулярных пассажирских автобусов что-то было не припомнить.

Уставшая от экзаменов, от того, чем совершенно неинтересно заниматься и не представляющая как этим придется заниматься всю жизнь, Лена попыталась поговорить с мамой. Они ушли за деревню, сели на пригорок под черемухой и мама попросила:- Если не хочешь и не можешь учиться в этом институте, то оставляй его сейчас. И рассказала о своей юности, нелегкой жизни в чужом городе. С тремя братьями и сестрой им пришлось уехать в Иваново, снимать чужие углы, получать образование, искать работу. Средний брат Михаил имел хорошие способности к учебе, и он один поступил в институт. Мечтал стать инженером-строителем. Не стал, погиб в немецком плену в 1941 году.

Лена знала историю семьи из рассказов мамы и тетушек, и ей стало стыдно за свои метания.
- Мама, я буду продолжать учиться!

продолжение:  http://proza.ru/2022/06/25/388