Записки православного строителя. Тайцы-1

А ты хотел верхом, на белом коне?

Часть 1.

Март 2021 года принёс мне неожиданное приглашение восстановить храм Александра Невского близ Гатчины в деревеньке Тайцы. Два с половиной года назад я уже работал там в составе бригады с Украины. За два месяца мы демонтировали три свода из восьми и заложили новым кирпичом. Работу и поставку материалов оплачивал директор «РСУ-103» Санкт-Петербурга Ефимов Алексей Владимирович. Кирпич, около 5000 штук, пожертвовал приход храма Тихвинской иконы Божьей Матери на улице Софьи Ковалевской, в лице Полозовой Ангелины Александровны. Весной планировали продолжить работы, но увы. Из-за отсутствия финансирования строительство заморозили.

И вот, мы обсуждаем в кафе с представителем питерской фирмы «Астмал», дочерней организации «Астмал Групп», Алексеем Александровичем ход предстоящих работ. Крепкий и подтянутый мужчина пятидесяти лет произвёл на меня неоднозначное впечатление. В его движениях угадывалась былая внутренняя мощь, чувствовалась военная косточка. Но с этим не вязалось его суетливое лицо. Алексей — военный инженер, полковник в отставке, приехал из Казани. Вызвал его архитектор из Санкт-Петербурга для освоения денег на восстановление храма. Министерство Культуры выделило 19 миллионов рублей, дотянули до последнего. В этом году благоверному князю Александру Невскому исполняется 800 лет.

Разумеется, я согласился. Полковник угостил чаем, на дорогу дал 500 рублей. Такое «завлекалово» насторожило. Ещё больше смутила информация, что Алексей Александрович уже участвовал в реставрации культового сооружения, — еврейской синагоги, называемой Домом Омовения. С другой стороны, полковник и именем, и отчеством как нельзя кстати подходил для восстановления нашей церкви. Александр Невский в конце жизни принял монашеский постриг с именем Алексий. Что перевесит в итоге, Бог весть.

В конце марта работа началась. В первый же день прораб Александр, заглянувший на объект, сделал десяток постановочных фото. Меня это рассмешило, хотя мелькнула мысль: «Не пришлось бы плакать». Фотографии ушли цепочкой до конечного адреса, — генеральному директору. Приехал местный священник, отец Михаил. Он пригласил меня и Александра в небольшую деревянную церковь. Её построили несколько лет назад, до этого три года службы велись в колокольне каменного храма. Помещалось там полтора десятка прихожан. Отец Михаил прочитал молитву, благословил нас на труды, мы поцеловали крест. Выйдя из церкви, прораб недовольно пробурчал:

— Я в Бога не верю, мне это не надо.

Я чуть было не съязвил:

— Какие ваши годы, — но сдержался. Ибо знал, что на восстановление храма случайные люди не попадают, тем более с именем Александр. После обеда разъехались по домам, лиха беда начало. На следующий день я демонтировал ветхий кирпичный свод. Растопил железную печку, на улице небольшой мороз, от кирпичных и каменных стен веяло зимним холодом.

В понедельник начальник привёз четверых рабочих от своей фирмы. Я вызвал своего товарища Николая, мы вместе работали на этом храме два года назад. Работа закипела.
Первая же неделя показала, что на стройке бардак. Субподрядчики (они отвечали за поставку материалов), привезли несколько мешков ЦПС, четыре поддона кирпича и три десятка перчаток. Это всё. Выдали ещё светоотражающие накидки, каски остались ещё с прежней стройки. Наша работа их не интересовала, главное, чтобы мы носили каски и накидки. И фотографии, фотографии, фотографии. Плотники использовали старые журавцы для установки арок и свода. Забавно и одновременно тошно смотреть, как самая дешёвая бензопила за три тысячи рублей вгрызается в доски, покрытые старым раствором. Полковник её привёз из Казани, одолжив у работника своей пилорамы. Затупилась цепь, бензопила рычала, как раненый зверь, но четыре дня выдержала. Кое-как установили опалубку двух арок. Вскоре закончились гвозди, оставшиеся ещё с прежней стройки, плотники забивали их небольшой кувалдой. Наблюдая, как ребята выравнивают старые гвозди, вспомнил историю с Хрущёвым:

Председатель украинского колхоза просил Хрущёва выписать гвозди. Аргументировал так:

— Товарищ Хрущёв, ведь колхоз носит ваше имя.

Однако, просьбы игнорировались. До того ли было, когда стол для угощения первого лица государства ломился от яств и наливок. Наконец, охмелевший председатель изменил тактику:

— Товарищ Хрущёв! Выпишите гвоздей, ведь вы носите имя нашего колхоза!

Наконец, приехал Шабловский, архитектор и ответственный по технадзору. Полдня он молча фотографировал стены, в его задумчивом взгляде сквозило недовольство.

— Скажите, какое соотношение извести и ЦПС нужно для приготовления раствора? — это Коля прервал задумавшегося Шабловского.

Тот после паузы тихо спросил:

— А вы раньше какой раствор делали?

Коля подвёл архитектора к балке входной двери, на неё он записал соотношение материалов два года назад.

Ответственный по технадзору помолчал с минуту и выдал:

— Как делали, так и делайте.

Больше с вопросами мы не обращались. Позже выяснилось его странное поведение. Деньги за свой проект он не получил, посему ушёл в глухую оппозицию. Архитектор приезжал изредка в течение месяца, на фотоаппарате добавлялись новые снимки. Этим и ограничивался технический надзор. Шабловский показал на ноутбуке чертежи, действительно сделанные на совесть, и недоумённо проговорил: 

— Вы так и будете без зарплаты работать? Я бесплатно работать не буду.

От него требовалось заключение об инъектировании проблемных сводов, коего мы так и не получили. Чувствую, они все дождутся, когда мы просто обрушим эти своды и построим заново.

Но этот разговор произошёл к концу рабочего месяца. А тогда, в первую неделю, мы строили из того, что было. Николай плюнул на всё и привёз из дому инструменты: бензопилу, перфоратор, болгарку, «паркетку», два молотка и неисправный шуроповёрт. Отдал его прорабу в ремонт. В мастерской «шурик» завис на месяц, дожидаясь оплаты.
Опалубку для двух арок и одного свода плотники слепили из старого материала. Дело пошло быстрее, когда наконец-то привезли доски и новые гвозди. Субподрядчики сэкономили и на инструменте, его нам так и не закупили.

Периодически нас посещал Алексей Александрович, к его жалобам на отсутствие денег мы привыкли не сразу. Он кормил нас завтраками о выплате хотя бы аванса, мы доискивались причины такого отношения к работе. На стройке появились субподрядчики, представители организации «Астмал Групп», Василий и Сергей. Крепкие и энергичные ребята лет сорока, не последние люди в Минкульте, по их словам. Они наговорили нам сорок бочек арестантов. Но все их попытки ускорить работу кончились ничем. Приглашённые ими специалисты больше не появлялись, обещания посодействовать о выделении нам зарплаты не выполнялись. Они клялись, что деньги перевели полковнику, тот убеждал нас о недостаточном финансировании.

Мы с Колей подключили к разборке отца Михаила, но и тот развёл руками. Единственное, что ему удалось, — это настоять о выдаче нам аванса. Субподрядчики перевели 590 тысяч рублей, из них сто взял себе Шабловский, сто раскидали на рабочих. Остальные достались полковнику, он даже отчитался за часть потраченных денег. К тому времени двое из шестерых ребят забухали и уехали домой. Подсобник Руслан из Кунгура уехал ещё раньше, через неделю, не дождавшись денег. Он работал за полторы тысячи рублей в день, хотя по бумагам получал три. Я попытался узнать его телефон у прораба, вспомнив желание Руслана покреститься в нашем храме. Александр отболтался:

— У меня все телефоны стёрлись.

Мы с Колей для себя всё решили, будем строить, пока не выгонят. В голове постоянно крутились русские поговорки:
Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Работа дураков любит.

Какая пословица больше подходит к нам, — время покажет.

Удивление вызывали наши плотники, несмотря на пустые обещания, выходили на работу. Поначалу дело не ладилось, они впервые строили церковь. Коля подсказывал, вскоре полностью взял на себя руководство. Опыт у него огромный, несколько раз ездил восстанавливать монастырь на Коневце. Плотник Саша постепенно освоил непривычное дело. Смотреть на него было любо-дорого, он прямо-таки урчал в унисон с бензопилой. Саше поступило предложение организовать производство наладки деревообрабатывающих станков в Питере, он окончил университет имени Ломоносова в Архангельске. Предложили зарплату 150 тысяч в месяц, это в два раза больше, чем ему платил, точнее, обещал платить, полковник.

— Мне хочется храм достроить, — отказался Саша. На том дело и закончилось. Дмитрий, напарник Саши, приехал из Казани. Он обеспечивал меня кирпичом и раствором, успевал помочь и плотникам. В какой-то момент я вдруг осознал: нас вместе собрал Александр Невский. У Николая отчество Алексеевич, у меня Александрович. Совсем не удивился, когда узнал, что Дима тоже Александрович.
Мы нашли в храме икону-триптих с Николой Угодником. Она висит теперь напротив алтаря. Каждый день утром и вечером наша четвёрка молится перед ней.

Начальник ходил потерянный, он явно проигрывал войну с субподрядчиками. Из Казани шли нерадостные вести. Там остановилась работа его пилорамы, он влез в долги, заблокировали все счета. Алексей Александрович выехал с питерского съёмного жилья и поселился со своими рабочими в Тайцах, он снимал им квартиру. Периодически звонил нам с Колей, сидя на стакане. Жаловался на субподрядчиков. Видимо, даже он, как строитель, впервые столкнулся с таким бесстыдным отношением к работе.

История храма. Краткая справка:
Церковь во имя святого благоверного князя Александра Невского в селе Александровском построена в 1790-94 г. известным русским архитектором Иваном Егоровичем Старовым. Церковь каменная, тёплая, однопрестольная. Построена на средства коллежского советника Александра Григорьевича Демидова. Памятник архитектуры, усыпальница рода Демидовых. Закрыта в 1932-33 годах. При Хрущёве в нём устроили зерносушилку и склад горюче-смазочных материалов. В 1990-91 г. усилиями жителей поселка Тайцы, с. Александровка и добрых людей из других мест было проведено несколько субботников: внутренность церкви и территорию вокруг неё расчистили от хлама. В 1992 году была проведена частичная консервация здания: заделаны трещины в стенах, заложены кирпичом проломы, крыша была покрыта рубероидом, с южной стороны сделана массивная входная дверь, окна забиты. Внутри была установлена печь — «буржуйка», и по памятным датам в храме и на церковном погосте стали проходить молебны. В 2007 год организован приход.
Полностью http://taizy-spb.narod.ru/istoriya.html

На колокольню повесили баннер с информацией о строительстве и фотографией разрушенного храма. На ней, сделанной пять лет назад, высилась куча развалин у здания, отдалённо напоминающего церковь. Видимо, 6 декабря, в день памяти великого князя, высокие гости должны поразиться объёмом проделанных работ. В реальности сегодняшняя церковь выглядит гораздо лучше. Её реставрация началась в 2016 году. Министерство Культуры выделило на восстановление 16 миллионов рублей, успешно освоенных прежней фирмой. Рабочие укрепили стены железобетонным каркасом, восстановили основание под колокольню, внутри появились строительные леса, а само здание наконец-то обзавелось временной крышей.

На баннере указаны начало работ, — 11 сентября 2020 года. Начались они только через полгода. Где всё это время лежали 19 миллионов, можно только представить. Впору вспомнить анекдот, ибо с юмором как-то легче:

Шумная компания останавливает прохожего:
— Мужик, у тебя закурить не найдется?
Прохожий на секунду застывает. Потом снимает пиджак, брюки, разувается, складывает это всё и сверху кладет ещё бумажник. Отходит в сторону, и сквозь зубы выдавливает:
— Когда ж вы только накуритесь!

Двое пашут, семеро руками машут. Краткая справка об адептах освоения выделенных средств:

1. Государственный заказчик:
Ответственное лицо — руководитель — Новицкий Анатолий Михайлович. Министерство Культуры. 8 (495) 629-10-10.

2. Подрядная организация «Астмал Групп». 8 (812) 570-39-77, 570-39-72.
Генеральный директор — Шпаковский Сергей Владимирович.

3. Субподрядная организация «Центр строительства и реставрации». 8 (921) 507-00-07.
Генеральный директор — Горячев Вячеслав Анатольевич.
Ответственный за производство работ — Спиридонов Михаил Анатольевич.
Руководитель проекта — Караулан Василий Павлович. 8 (921) 432-07-45.

4. Технический надзор. (ФГУП ЦНРПМ). 8 (495) 678-52-12.
Главный специалист отдела технадзора по СЗР — Емелин Александр Владимирович.
Главный специалист отдела технадзора по СЗР — Пирогова Валентина Алексеевна.

5. Авторский надзор. ООО «ЛЮССО».
Главный архитектор проекта — Короткова Елена Аркадьевна.
Архитектор проекта — Шабловский Евгений Анатольевич. 8 (921) 931-12-80.

6. Алексей Александрович, полковник, человек от Шабловского, своеобразный фильтр. В чём заключается работа его и прораба Александра, можно только гадать.

Начальник просил каждый вечер присылать фотографии с работающими людьми. Я отсылал. Правда, недолго, ибо наши просьбы, а тем более требования не выполнялись. Поставили камеру, она должна фиксировать, не бездельничают ли рабочие. Результат съёмки наблюдали аж в Москве. Беленькая и изящная камера смотрела прямо на меня, чёрненьким глазком словно подмигивала: «Вот ужо тебе». Я как раз заканчивал кладку первого свода. Правда, камера не работала. Даже в безалаберности можно найти плюсы. Вспомнился бессмертный Иван Иванович из мультфильма про Чебурашку:
«— Ну нет, — протянул Иван Иванович, — машину я вам дать не могу. Я могу дать только полмашины. Или дам целую машину, но привезу кирпичи только на половину дороги».

Прошёл месяц.

Василий, руководитель проекта от «Астмал Групп», привёл двух каменщиков. В первый день они установили леса в алтаре и соорудили лестницу. На этом их деятельность замерла. Архитектор сообщил о необходимости прежде укрепить фундамент. И пропал. Новые храмостроители три дня играли в карты в вагончике. За четыре дня они получили по двадцать тысяч рублей. Наконец, Василий поставил их разбирать свод в колокольне, к тому времени я обрушил десяток кирпичей. Образовалось красивое сквозное отверстие, об инъектировании пришлось забыть. Это прибыльная работа и быстрая: в кладке делаются шурфы, в них под давлением закачивается известь. Для данных сводов инъектирование, как мёртвому припарка. Смотреть на них снизу уже страшно, удивительно, что разрушенные временем кирпичи ещё держатся.

Каменщики отказались обрушивать свод в колокольне, они согласились только на кладку. Вася до сих пор ищет подсобного рабочего за полторы тысячи рублей в день. На дворе страстная седмица, мы отработали полтора месяца. Отец Михаил пообещал выплатить деньги от прихода, с последующим возвратом при получении нами зарплаты от фирмы. На счёте накопилось 800000 рублей. Василий резко воспротивился. Чует кошка, чьё мясо съела: нас можно и кинуть, а церковь обмануть ой как не хочется. Приходской совет отказал в «перекидке» денег, четыре голоса против одного. Вера Адамовна, предприимчивая женщина лет пятидесяти с Западной Украины, объяснила причину отказа: им нужно платить за прокладку газа. Наутро и до обеда бригада газовщиков занимались подготовкой к земельным работам. Больше мы их не видели.

Сергей, инженер от «Астмал-Групп», занимался экономией. Доски закупили на самой дешёвой пилораме по цене 30 тысяч за куб, так в отчётной ведомости. В «Петровиче» они стоят вдвое меньше.  И так во всём. Очередной технадзор, впервые, видимо, оказавшийся на реставрации храма, много фотографировал. А в конце поставил меня в тупик, указав взглядом на построенный неделю назад кирпичный свод:

— А на этот свод можно ступать?

Я молча кивнул.

Василий по телефону дал указания использовать старые кирпичи для нового свода. Они уложены строителями в кладку 220 лет назад. Сейчас у церкви возвышается гора разбитых и трухлявых кирпичей. Из них можно отобрать пару сотен, годных разве только для строительства стен в колокольне. У меня создалось уже твёрдое убеждение, что не последние люди в Минкульте ни в строительстве, ни тем более в реставрации некомпетентны, если не сказать хуже.

Отец Михаил отреагировал на происходящее безобразие:
— Храм разрушается не от оттого, что есть или нет деньги, а от того, что люди теряют к нему внимание. Сначала храм разрушается внутри, потом разрушается внешне. Я служу священником двадцать лет, повидал многое. Храмы строятся не благодаря, а вопреки. Люди, незаконно использовавшие церковные деньги для личного обогащения, кончали плохо. Знал пятерых монахов, ушедших в мир и спившихся. Не впрок пошли им деньги. Они сжигают человека изнутри.

Самое скверное, что часто страдают близкие люди. Вася проговорился, что брат у него сильно пьёт. Мы с Колей давно знаем о таких последствиях, но разве от этого легче? «Не заграждай рта у вола молотящего, и трудящийся достоин награды своей», — написано у апостола Павла. Но увы. Миром. Правит. Бабло.
Но как любит говаривать знакомый храмостроитель, с ним мы строили храмы больше двадцати лет:
— Но ведь ещё и Бог есть.

Великий четверг. В деревенском храме благоверного князя Александра Невского ещё малолюдно. До исповеди осталось десять минут. Две девчонки и бородатый регент тихохонько репетируют предстоящую службу. Десятка полтора прихожан заняли свои привычные места. В алтаре готовится к проведению исповеди отец Михаил, местный священник. Из-за отсутствия царских врат его хорошо видно. На южной стене, рядом со мной висит икона преподобного Гавриила Ургебадзе. Единственный улыбающийся на иконе святой, христиане нарекли его «большой любовью XX века».
У окна на лавочке, рядом с исповедальным аналоем, сидит щуплая бабулька, лет восьмидесяти. К ней, опираясь на клюку, подсаживается другая бабушка, полноватая и медлительная.
— Как себя чувствуешь? — спрашивает она.
— Что? — громкий возглас заставил встрепенуться всех прихожан.
— Как себя чу-увству-у-е-ешь? — ещё громче повторяет прихожанка.
— Сто восемьдесят на восемьдесят, — разносится на всю церковь голос. Вот уж не подумаешь, что из такого худенького тела может быть такой шум. По церкви прокатилось весёлое оживление.
Через пять минут весь храм слышал краткую исповедь глуховатой бабушки:
— Батюшка! Стала замечать, что у меня молитва рассеянная.

Через три дня Пасха, Светлое Христово Воскресение. Работы по восстановлению храма заканчиваются 19 ноября. Какими мы будем к тому времени? Что перевесит у каждого из нас, — жажда справедливости, алчность, осуждение всех и вся, или хотя бы зачатки любви, Бог знает. Цыплят по осени считают.
Апрель 2021.