РОЗА АЛАЯ

Пьеса

Действующие лица:
Даниэла – мать солдата
Инесса Най – журналистка
Ахмад – переводчик
Георги Пырванов – Президент Болгарии
Саддам Хусейн – Президент Ирака
Часовой
Официант в кофейне

Сцена первая

Декабрь 2003 года. Ирак. Город Кербала. У входа в штаб иностранного контингента НАТО стоит часовой. К нему подходит Инесса Най.
Инесса Най: Здравствуйте! Мое имя Инесса Най. Я журналистка. (достает удостоверение и показывает его часовому) Проводите меня к господину Пырванову.
Часовой: Штатским не положено, мадам. 
Инесса Най: Я журналистка! Уважаемый, у меня аккредитация!
Часовой: Мадам, я доложу. Но сейчас вам лучше уйти. Господин Президент находится в поездке в расположение болгарской части иностранного контингента. Приходите завтра. Я доложу.
Инесса Най: Черт! Черт! Я буду ждать!
Часовой: Нет мадам. Завтра.
(Инесса Най садится на лавочку неподалеку от входа. Из двери штаба выходит Даниэла и садиться рядом)
Даниэла: Нет, вы слыхали? Они не хотят отпускать домой моего мальчика на Коляду!
Инесса Най: Почему?
Даниэла: Потому что наш президент Пырванов во всем слушается Буша. А мой мальчик не может из-за этого праздновать Коляду дома! А Пырванов будет ее справлять дома. Где справедливость?
Инесса Най: Вы болгарка?
Даниэла: Да, милая. Мы, болгары, чтим свои традиции. Но из-за поклонения Пырванова Бушу, мой мальчик должен отказаться от наших болгарских традиций!
Инесса Най: Ваш сын служит здесь?
Даниэла: Да. Он хотел заработать денег. И пошел добровольцем. Но здесь очень неспокойно. Террористы. Мало нам болгарам было османов!
(Вдалеке слышится стрельба, крики людей)
Даниэла: Слышите? Опять! И мой мальчик должен рисковать здесь своей жизнью! Буш воюет за нефть. А при чем здесь мой сын? Скажите! Приехала за президентом. Буду просить его отпустить моего мальчика домой.
Инесса Най: Я знаю, что контрактников не могут просто так отпустить домой. Они должны возвратить расходы на их содержание, обмундирование, обучение и медицинские расходы.
Даниэла (вздыхает): С чего? Мы люди не богатые. Если был бы жив мой муж, он бы не пустил нашего мальчика сюда. Но, увы, мальчик хотел помочь мне, оставшись за отца.
Инесса Най: А моему отцу было все равно, куда я еду. Он был занят женщинами и вином. Моя мать умела это терпеть не замечая. Превращая на словах его недуг в наслаждение. Мне это кажется невозможным.
Даниела: Мы, женщины, частенько выдаем желаемое за действительное. Иллюзии питают наш разум, хотя мы многое видим там, где мужчины слепы.
(Стрельба усиливается. Женщины вскакивают со скамейки и взволнованно бегут к часовому)
Инесса Най: Что случилось?
Часовой: По рации передали, что местные террористы обстреляли картеж Президента Пырванова!
Даниэла: Боже! Что будет?
Часовой: Президент жив. Пострадали двое солдат.
Даниэла: Мой сын! Скажите, Любомир Пенчев? Он не пострадал?
Часовой: Мадам, имена пострадавших солдат при нападении на президентский картеж не сообщаются.
(Даниэла начинает плакать. Инесса Най обнимает ее за плечи, ведет к скамейке и усаживает. Слышен шум подъехавшего автомобиля. На сцене появляется президент Пырванов, часовой отдает ему честь. Даниэла кидается к президенту)
Даниэла: Господин Пырванов! Я мать болгарского солдата и требую, чтобы вы отпустили моего сына домой!
Президент Пырванов: Мадам! Будьте благоразумны. Ваш сын сам принял это решение. Здесь, в Кербале, служат только добровольцы. Мы помогаем нашим американским друзьям делать мир демократичным.
(Инесса Най подходит к Президенту Пырванову и показывает свое удостоверение)
Президент Пырванов:  Для прессы у меня нет сообщений.
Инесса Най: Господин Президент, какое количество болгарских солдат находится здесь?
Президент Пырванов: Они все добровольцы!
Инесса Най: Сколько их?
Президент Пырванов: 480 бравых болгар, осознавших всю важность этой миссии, находится здесь, в Кербале для поддержания порядка и безопасности.
Инесса Най: Но им это не очень-то и удается. Только что был обстрелян ваш картеж.
Президент Пырванов: Терроризм всегда опасн внезапностью и мы боремся с ним.
Инесса Най: Или пестуете его, чтобы направить на Восток?
Президент Пырванов: Мы помогаем Америке в благородном деле, мадам.
Инесса Най: Если благородным делом считать гибель простых людей за нефтяные и политические интересы американской верхушки!
Президент Пырванов: Болгары свободолюбивый народ! Мы свергли османов, справимся и с терроризмом!
Инесса Най: Только османов вы свергли благодаря России и ее самоотверженным героям!
Президент Пырванов: Мы помним все, что нам надо помнить.
Инесса Най: Вы помните? Невероятно! Американские нефтедоллары давно стерли вашу память!
Президент Пырванов: Мадам, вынужден не согласиться.
(Президент быстро идет к дверям и скрывается за ней)
Инесса Най: Где вы остановились?
Даниэла: В отеле. В Багдаде.
Инесса Най: Я вас провожу.
(Уходят)

Сцена вторая

Резиденция Саддама Хусейна. За богато сервированным столом сидят Саддам Хусейн и Инесса Най. За спиной Саддама Хусейна стоит Ахмад.
Саддам Хусейн: Нефть и только нефть в их глазах. Я так… для отвода глаз. Поработитель курдов. Диктатор. Эти эпитеты они придумали для меня, чтобы, перешагнув через мой труп, бесчинствовать на Востоке. На Дальнем Востоке, милочка! В Сибири. Им мало нашей нефти, которая бьет ключом, только воткни в песок лопату. Им нужна вся нефть! И Сибирская. Хотя добывать ее на морозе в болотах нереально. Это могут только русские.
(Складывает руки как для намаза)
Для этого им все цели хороши. Они добрались уже и до Всевышнего!
Инесса Най: Вы имеете в виду черных воинов ислама?
(Ахмад переводит ее слова Саддаму Хусейну)
Саддам Хусейн: Даже ты догадалась, женщина! Здесь, в моей стране, это понятно и ребенку! Они проливают кровь моего народа, но это ничто в сравнении с тем, сколько они прольют крови на Земле!
(Саддам Хусейн нервно перебирает четки)
Инесса Най: Но на слушаниях в Конгрессе США 10 октября 1990 года …..
Саддам Хусейн (перебивает): Та молодая девушка по имени Наира дочь кувейтского посла в Вашингтоне Сауда бин Насира Аль-Сабаха. За эту пропагандистскую акцию кувейтское правительство заплатило СМИ и агентствам печати двеннадцать миллионов долларов. Эта душераздирающая история о том, каким дьявольски жестоким якобы был Саддам Хусейн, бросающий младенцев умирать на холодном бетонном полу кувейтских больниц! Не смешите меня, дорогая! Я просто пресек вороватые замашки заносчивых кувейтцев! Они постоянно незаконно переходили границу и качали нефть на иракской земле, делая вид, что слегка ошиблись. Тогда, в 1990-ом году они готовились к сегодняшнему дню. Вся эта лицемерная чушь транслировалась по телевиденью во все американские квартиры и дома, способствуя мобилизации общественности в пользу объявления войны Ираку, как-то и было задумано.
Инесса Най: А что вы скажете о культе личности в Ираке?
(Саддам Хусейн смеется)
Инесса Най: Об этом красноречиво говорят столбы в аэропорту Багдада с вашими портретами!
Саддам Хусейн: В Ираке это логично! Ну не с портретами же господина Буша должны быть столбы в главном аэропорту моей страны?
(Снова смеется)
Ты сидишь напротив меня, ешь мою еду, можешь задавать мне любые вопросы и я на них отвечаю. Как видишь, я не людоед. Меня мало заботит молва обо мне живом. Я хотел бы остаться в памяти людей на долгие века.
(Пьет воду из красивого стакана со своим изображением. Ставит стакан на стол)
Я даже пишу стихи!
Будь я садом, во мне бы ты светлой росой легла.
Ветерком ты меня успокоишь в тревожный час,
Укрепишь мою душу, когда подкрадется испуг.
И цветет зеленеющей веткой родной Баас-
Не лекарство, а белая роза излечит недуг.
Инесса Най: Я читала ваш роман «Царь и Забиба». Скажите, это роман о любви или о власти?
Саддам Хусейн: Тебе интересно? По мнению европейцев, удивительно, что дикий бедуин знает азбуку?! Я не сомневаюсь, что ты думаешь именно так!
(Поворачивается к Ахмаду)
Проводи ее. Она уже отобедала.
(Ахмад провожает Инессу Най до двери.
В дверях она оборачивается)
Инесса Най: Вы не мой царь, а я не Забиба!
(Выходит и гневно хлопает дверью)
Саддам Хусейн (самодовольно смеется): В тебе есть изюминка! А изюминка по-арабски забиба!
(Играет восточная музыка. Сцена поворачивается)

Сцена третья

Восточный базар в Багдаде. Даниэла медленно идет по базару. Навстречу ей движется Ахмад, выбирая фрукты у торговцев. У Даниэлы из рук выпадает бумажный пакет с яблоками под ноги Ахмаду. Они оба наклоняются собирать их.
Даниела: Простите Бога ради! Я не понимаю как это случилось!
Ахмад: Ничего страшного! Сейчас все соберем.
(Собирают яблоки. Даниэла начинает плакать)
Ахмад: Что вы! Это всего лишь яблоки! Только по людям можно плакать.
(Помогает ей подняться)
Даниэла: Я и плачу по сыну. Вот купила ему яблок. У нас в Болгарии сейчас не яблочный сезон. А мой мальчик так их любит.
(Снова плачет. Ахмад гладит ее по голове)
Ахмад: Пойдемте, я провожу вас к сыну. Где он?
Даниела: Он служит здесь в ограниченном болгарском контингенте в составе польской группировки.
Ахмад: Он с янки?
Даниела: Он мой сын. Он болгарин. Хотел заработать для нас немного денег.
Ахмад: Заработать на войне? На мирной жизни моей страны?
Даниела: Теперь я понимаю, что это ужасно. Я за всех нас болгар прошу у вас прощения!
Ахмад (тяжело вздыхает): Вы всего лишь несчастная мать. Такая же, как и наши матери. Не корите себя. Вы не причем. Это Буш и Пырванов кровожадные преступники! А вы всего лишь женщина.
Даниела: Спасибо вам. Как ваше имя?
Ахмад: Ахмад. А ваше?
Даниела: Даниела.
Ахмад: Очень красивое.
Даниела: а что означает ваше имя? Ведь на востоке все имена что-нибудь означают.
Ахмад: У нас имя – это путеводная нить каждого человека. Я тот, кто постоянно благодарит Бога. И это так и есть. Вот, например, сейчас я благодарю Бога за встречу с вами.
Даниела: Прекрасны времена, когда детей нарекают красивыми именами! И ужасен мир, убивающий этих детей! По телевизору мы только и слышим про войну, террор и новые жертвы. Почему ваш президент так кровожаден? Или ему мешают люди в Кургистане? Теперь все они обозлены и взрывают наших сыновей в Кербале!
Ахмад: О ваших сыновьях, да и о наших, американские воротилы думают в последнюю очередь… А как имя вашего сына?
Даниела: Любомир. Это имя вместило в себя всю любовь мира! И теперь мой мальчик оказался в эпицентре ненависти!
Ахмад: Пойдемте, выпьем кофе. Здесь на базаре варят настоящий иракский кофе с шафраном и мускатным орехом.
Даниела: Интересно попробовать. Мы, болгары, по-прежнему пьем турецкий кофе. Вот к чему османы нас по-настоящему приучили. Мы поверили, что это наше и полюбили.
Ахмад: Иракский кофе обязательно пьют без сахара, чтобы не потерять вкус.
(Даниела улыбается и идет за Ахмадом к столику кафе. Они садятся за него. Официант в национальной иракской одежде приносит им по чашке кофе)
Ахмад: У вас красивая улыбка.
Даниела (смущенно): Мне кажется, что за время этой бури в пустыне я разучилась улыбаться.
Ахмад: Сегодня на базаре вы улыбались. Это хороший знак, когда женщина улыбается! Это значит, что все будет хорошо!
(Звучит музыка, шум базара усиливается, сцена поворачивается)

Сцена четвертая

На сцене кабинет Президента Болгарии. Пырванов и Инесса Най сидят в реслах напротив друг друга. Инесса Най берет интервью у Президента Пырванова

Инесса Най: Болгария в этом году председательствует в ОБСЕ. Но не гарантирует безопасности своим военным здесь, в Кербале.
Президент Пырванов: На войне никто никому не может гарантировать безопасности.
Инесса Най: А разве Болгария вступила в войну?
Президент Пырванов: Антитеррористическая коалиция, в которую входит Болгария, как равноправный партнер США, это всегда опасно.
Инесса Най: Равноправный партнер?
Президент Пырванов: Да!
Инесса Най: А с Президентом Путиным?
Президент Пырванов: Болгария со всеми сторонами равноправный партнер! Мы также озабочены и проявлениями терроризма на Балканах.
Инсса Най: Господин Президент, вы читали роман Президента Ирака «Царь и Забиба»?
Президент Пырванов: Нет. Всегда считал, что он любит дорогие авто и гаванские сигары. А не правила чистописания.
Инесса Най: Вам не кажется, что все войны начинаются с нежелания понять?
Президент Пырванов: Это последний вопрос. И я отвечаю, что много читаю болгарских авторов.
(Снимает микрофон с лацкана пиджака)
Вы вынуждаете меня просить вас покинуть Ирак. Я готов взять вас на свой самолет.
Инесса Най: Я свободная журналистка и сама решаю куда и когда мне ехать.
Президент Пырванов: Вы играете с огнем. Для Хусейна нет сложности расправиться с родными братьями. А вы уверовали в свои чары. Он раздавит вас одним взглядом. И вся Болгария будет скорбеть по свободной, но столь неосмотрительной журналистке.
Инесса Най: вы сейчас пугаете меня Президентом Ирака или Президентом Болгарии?
Президент Пырванов: Мое дело предупредить. Я вас больше не задерживаю. Мой самолет улетает через два дня.
Инесса Най: Я вас, наверное, удивлю. Любимая книга Саддама Хусейна «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя. Вы, господин Президент, читали эту книгу?
Президент Пырванов: Главное – не что ты читал, а какие выводы сделал из прочитанного.
Инесса Най: Хусейн убежден, что эта книга о том, что человека можно сломать, но нельзя победить. А какой вывод из этой книги сделали вы?
Президент Пырванов: Сломленный человек не может быть победителем! И не может быть победителем, человек, ломающий судьбы людей.
Инесса Най: Но это удел любого правителя!
Президент Пырванов: Пустое! Возьмите за основу меня и себя. Роли каждого из нас понятны. И что? Я спасаю вас.
Инесса Най: Спасатель не спрашивает у спасаемого нужно ли его спасать.
Президент Пырванов: Иногда решимость необходима.
Инесса Най: Необходимая решимость – это мужская напыщенность. Женщина всегда спасется сама. Особенно в любви.
Президент Пырванов: Как?
Инесса Най: Любовью. Еще русские классики узрели эту суть женского бытия.
Президент Пырванов: Самолет улетает через два дня.
Инесса Най: И что подумает госпожа Пырванова?
Президент Пырванов: Госпожа Пырванова мудрее, чем вам кажется.
Инесса Най: Спасибо за предложение. Я подумаю.
Президент Пырванов: Вы всегда оставляете изюминку для любого пирога?
Инесса Най: Профессия обязывает. Прощайте, господин Президент.
(Инесса Най уходит. Президент ломает пополам карандаш)
Президент Пырванов: В моем возрасте и при моем положении это невозможно.
(Встает, подходит к бару, наливает себе в стакан виски и с бокалом возвращается к столу)
Но эта журналистка не выходит у меня из головы. Она опасна как змея. И от того еще притягательнее как женщина.

Сцена пятая

Резиденция Президента Ирака. Саддам Хусейн сидит за большим столом в кабинете. Перед ним стоит Ахмад.
Саддам Хусейн: Я объясняю тебе возможность не возможного. На твой взгляд не возможного. Она болгарка. Болгары пришли сюда убивать нас. И шиитов и суннитов. Ты, уважаемый Ахмад, суннит. И я суннит. Но Аллах велик и мы помогаем шиитам в строительстве мечетей. Мы подписали соглашение с курдами. А ее сын убивает наших сыновей. Как только улетит их президент, избавься от нее. Я поручаю тебе это важное политическое дело.
Ахмад: Господин Президент, отрубите мне голову. Я успел полюбить эту женщину. В ней сила мира. Она мать. И она видит этот мир насквозь.
Саддам Хусейн: Простая босоногая европейка видит мир насквозь?! Не смеши меня! Мы разрабатываем новое оружие и уже близки к результату. Это мы видим мир насквозь! Мы залили мир нефтью. Мы объединили вокруг себя Восток и Запад! Почему мы это сделали? И я сам отвечу тебе: потому что мы верим в свою силу! На своей земле! А ты приписываешь эту силу какой-то непонятной европейке! Ты – мой друг, мой соратник!
Ахмад: Я ваш раб! И я люблю эту женщину! Рубите мою голову.
 Саддам Хусейн: Я всю жизнь стараюсь сохранить белизну благоухающих роз. Но жизнь вынуждает меня обагрять их. Такая судьба. Индусы говорят карма. А что думаешь ты?
Ахмад: Простите меня, господин Президент! Я всего лишь человек. Я слаб.
Саддам Хусейн: Ты слаб, потому что тебе так удобно. В детстве я тоже чувствовал себя слабым. Но я не хотел быть таким. И вот ты признаешься мне в слабости. И как я должен поступить? Запомни: любовь это всегда слабость!
Ахмад (шепчет): Счастье…
Саддам Хусейн (Хмурит брови): Счастье?
(Звучит «Песня роз». Сцена поворачивается)

Сцена шестая

Сад резиденции Президента Ирака. Инесса Най прогуливается среди кустов роз в сопровождении Президента Ирака.
Саддам Хусейн: Когда то я в честь своей первой жены посадил этот куст белых роз.
Инесса Най: Господин Президент, вы романтик!
Саддам Хусейн: Поэтому я пишу стихи и романы о любви. Теперь я ответил на ваш вопрос?
(Инесса Най улыбается и кивает)
У меня было тяжелое детство. Но я презрел личные обиды и возвел огромный храм в память о своей матери.
Инесса Най: Но все СМИ пишут о жертвах среди курдов. И пишут, что вы инициатор.
Саддам Хусейн: Для того, чтобы любить, растить розы и писать стихи, надо проявить решительность.
Инесса Най: Я думала, что для любви нужна любовь. И розы растут, когда их любят. И стихи рождаются от любви.
Саддам Хусейн: Мир утопает в слабости, которую вы европейцы назвали толерантностью. Только вашим собратьям никогда не построить храм в честь женщины. А я могу возвести неподражаемый дворец в твою честь.
Инесса Най: И заточите меня в этом дворце?
Саддам Хусейн: Дворец, возведенный в честь женщины, обязывает ее повиноваться мужчине, который его возвел.
Инесса Най: Белые розы, обагренные кровью.
Саддам Хусейн: У нас на Востоке алая роза считается символом любви.
Инесса Най: Ваши жены любили вас?
 (Саддам Хусейн смеется)
 Саддам Хусейн: На Востоке иначе и быть не может.
Инесса Най: Восточные поэты воспевали женщину.
Саддам Хусейн: И что с ними стало? Слабые и зависимые!
Инесса Най: Спасибо за откровенность. Прощайте, я улетаю домой.
Саддам Хусейн: Я, было, принял тебя за Забибу. Но вижу, что ошибся.
(Звучит второй куплет «Песни роз». Инесса Най уходит со сцены. Саддам Хусейн срывает розу с куста, бросает ее на пол и давит ботинком. Сцена поворачивается)

Сцена седьмая

На диване перед столом, накрытым болгарской скатертью, сидит Даниела и читает вслух газету.
Даниела: В Багдаде суд рассматривает новое обвинение против Саддама Хусейна. На этот раз свергнутому диктатору Ирака и шести его соратникам вменяется в вину геноцид курдов. В ходе допроса Саддам Хусейн отказался отвечать на обвинение в массовом уничтожении курдов в Ираке в 80-х годах. Он также сначала отказался назвать по просьбе председательствующего на процессе судьи свое имя, заявив, что его имя  известно всем иракцам и во всем мире.
(В комнату входит Ахмад с подарочным свертком в руках. Подходит к Даниеле и целует ее)
Ахмад: Милая, я купил тебе книгу этой журналистки и даже взял у нее автограф после пресс- конференции.
(Передает сверток Даниеле. Она спешно разворачивает книгу)
Даниела: Спасибо, милый. Мне даже не вериться, что она была одновременно любовницей двух президентов!
Ахмад: Президент Пырванов в последнем интервью назвал ее провокатором.
Даниела: Мужчины иногда прибегают к таким уловкам, когда знают, что не правы. Ну и в глазах госпожи Пырвановой ему надо сохранить прилежный образ.
(Даниела смеется. Ахмад обнимает ее)
Ахмад: Так могут только европейцы.
Даниела: Да? А ваш бывший президент? У него была, наверное, тысяча женщин, но он старался казаться семьянином.
Ахмад: Коран нам позволяет…
Даниела (перебивает его): А я тебе не позволяю!
(Ахмад целует ее)
Ахмад: Ты моя Богиня!
Даниела: Ты не уедешь?
Ахмад (после паузы): Уеду. Мне надо разыскать братьев и сестру. Что с ними после бомбардировок я так и не знаю.
Даниела: Я не смогу поехать с тобой.
(Даниела плачет. Ахмад утешает ее)
Я не смогу снова ступить на землю, на которой убили моего мальчика.
Ахмад: Короли делают своих подданных несчастными, тасуя и переворачивая их жизни. Нас повенчала война. Наши перевернутые жизни и наши растревоженные горем души.
Даниела: Я люблю тебя!
(Звучит «Песня роз». Актеры выходят на поклон)