Меж двух войн. Ч. 2. Гл. IV. 7. Свято место

                7.   Свято место.               
         
      А эдесь началась  форменная комедия.  Началась проблема с назначением начальника. И в этой ситуации уже и Валюшка не казалась такой плохой. По крайней мере, вежливая и понимающая, что сама ничего не стоит, как начальник, поэтому как бы благодарная и терпеливая к  знающим работникам.
  Сначала была мысль, что придет кто-то с факультета нынешнего ректора, ведь он уже не раз повторил, что создаст свою команду. Естественно было ожидать, что это люди из его ближайшего факультетского  окружения.  Однако, такого человека не оказалось. Теперь стали выбирать  из отдела. Таких, достойных и молодых, было по крайней мере трое, включая  Ирину.
     Была в отделе и такая, что рвалась и мечтала об этой должности уже лет двадцать. Она отклонялась руководством за плохой характер и чванливость. О той, кого бы рекомендовала Ольга Витальевна, и которая более других работала за Дубовую, как-то не вспоминали. К ректору приглашали одну Ольгу Антоновну, жену одного из завкафедрами,  даму  пенсионного возраста, которая отказалась сама, именно потому, что совершенно отдавала себе отчет, какая это должность с постоянной готовностью неизвестно к чему.
 Причем, когда Владимир Петрович убеждал ее согласиться, ссылаясь на ее опыт работы и обширные знания, интересно так ответила:
 - Я до сих пор живу багажом только того, чему меня научила Ольга Витальевна.  И все у нас такие, кто помнит об этом, кроме одной. Но если назначат ее, мы все поувольняемся…  Нет, я не угрожаю, но просто с человеком нельзя работать  даже в ее небольшой должности узкого специалиста.               

    И такое безвластие продолжалось еще пару недель. Формально Ольга Антоновна подписывала проекты приказов, ходила к ректору, но фактического начальника не было.
    В это время к Ольге Витальевне  зачастил ее старший сын. Причины были разные, но между делом обменивались университетскими  новостями, в курсе которых она была более того, чем – работающий там – он. А что? Преподаватель пришел, отчитал свои часы и ушел, тем более, что у него начались ускоренники и заочники, что обозначает, в основном, работу по выходным. Кто его будет информировать в выходные?
   Слово за слово – поговорили и о делах в отделе. В конце концов, ему было всего 11 лет, когда она пришла в университет. А сейчас уже 42. Женат и двое сыновей, внуков Ольги Витальевны. Кстати, старший внук всего на 2 года моложе ее младшего сына. По этой возрастной близости они в основном и дружат, а теперь даже вместе работают на фирме, торгующей автозапчастями.  Собственно, дядя и привел племянника в ту организацию, где сам начал работать на последнем курсе. Сначала думал, что просто подработает, да так и остался, пройдя должности  четыре – и все не по специальности. А какой из него юрист, если самое ненавистное у него – работать с документами, даже со своими.
  Помнится, загранпаспорт он оформлял полтора года. И получил его только после подключения друзей Ольги Витальевны. Да и сейчас бегает  по совершенно идиотской причине – переоформляет утерянные при катании на мотоцикле, заметьте, в трезвом уме и здравой памяти, документы на машину, а заодно и на мотоцикл.
  Хотя тут еще вопрос, что заодно? Зачем, спрашивается, было для катания брать еще техпаспорт и права автомобильные. Вот такие вот дела «заумные» донельзя.  Как же ему доверить чужие личные и деловые бумаги фирмы какой-нибудь? Да он и не рвался. Хотя на своем месте его ценили, даже взяли второй раз после некоторого перерыва, когда он собирался заняться своим бизнесом. Но занимался он им своеобразно – пару месяцев провалялся на диване – и созрел, таким образом, к возвращению  на прежнюю работу, где во многом  о нем уже позаботились. По крайней мере, заняли на полную катушку, а то и больше, от 7 утра и до шести вечера, шесть дней в неделю.
  Итак, поговорили со старшим сыном о делах в отделе, папа частенько называл это «выездное заседание отдела кадров», о том, что никого не могут найти, и что Валюшка, бывшая секретарша  бывшего АХОвца, тоже осталась в отделе, что декан Виталия стал первым проректором. Поговорили, да и разошлись.
   А через пару дней – опять знакомая машинка у окна. Входит сыночек старшенький какой-то удрученный, если не сказать чем-то смущенный.
 - Что случилось – первый ее вопрос после обычного приветствия.
 - Да ничего, - а сам видно - мнется, не знает с чего начать, - Ма, ты скажи, ты веришь в интуицию?
 - Что-то ты издалека начинаешь. Давай  сразу, начни с начала.
 - Ну, дело такое. Вызывает меня наша завкафедрой, Алевтина Григорьевна, ей, мол, поручили подобрать юриста на должность начальника отдела кадров, а она, мол, хочет предложить меня, - а сам поглядывает на мать. А мать, к слову сказать, все уже поняла, да как захохочет:
 - Что, сама Алевтина или с кем-то посоветовалась? И надо же какая комичная ситуевина. Ха-ха! Семейный подряд.
 - Ну, чего ты смеешься? Как ты к этому относишься? И что мне делать?
 - Да как же не смеяться. Ха-ха-ха! Они решили, что это семейный бизнес и фамилия – как знак качества. Что-что? Соглашаться, а что же еще? Тебя там 30 лет в отделе знают. Будут только рады. Если будешь себя плохо вести, есть кому на «мальчика» пожаловаться – маме. И она опять захохотала  во весь голос. Успокоившись слегка, продолжила:
 - Да и помочь на первых порах тебе есть кому. Это мудрый расчет за смешную зарплату поиметь двух начальников, одного платного, а другую – бесплатно, готовую служить «из любви к искусству» и от радости, что все, что ей было глубоко отвратительно, стронулось, как в ледоход, и уже видна чистая вода.
 - Да, но ведь это тоже протекционизм.
 - Не смеши.  Ты юрист по образованию и начальник по опыту общения дома, с детства. Дальше, ты же идешь не должность занимать, она как бы даже менее престижна, чем преподавательская, а работать. Мало того, не надоело тебе по расписанию бегать, да перед очередным конкурсом трястись, изберут или не изберут.
 - Ну да, и это  тоже. Я думаю, мое начальство и это учло, что я опять же, не защищаюсь, а им преподавателей со степенью подавай.
    Здесь надо сказать, что  его ближайший шеф, Алевтина Григорьевна, доктор наук и профессор, когда-то тоже работала в отделе  Ольги Витальевны – вот такая это была купель кадров. Заочно училась в  юридическом  институте в другом городе – в университете еще не было такой специальности. А затем с дипломом юриста очень хорошо пригодилась на вновь созданном экономико-правовом факультете. И при очень хорошей работоспособности, а также неоспоримом желании браться за любую работу, очень быстро пошла вверх по карьерной лестнице и в ученых званиях, и в административных должностях.
 - А Алевтина что, сама это придумала?
 - Да нет, она сама мне сказала, что это бывший декан, Фролков. Ты же знаешь, к нему по-прежнему прислушиваются, тем более, что действующий декан назначен и.о. первого проректора.
 - Да, а что ты про интуицию? – она снова смеялась.
 - Да вот, когда пару дней назад мы с тобой на улице болтали о делах в родной  alma mater, я еще подумал:
 - Себе бы, что ли, начальником пойти.
 - Ха-ха, так и я не раз думала на эту тему:
 - Сашку рекомендовать, так  молодой еще  будет. Как Сережа в соседнем вузе после университета в должности начальника юридического отдела. Ну, об этом потом,- как говорилось здесь уже не раз, - да и то, если случится. А Виталия посоветовать, да кому? И понравится ли ему, что зарплата будет меньше,  дел и ответственности – больше, да еще от звонка до звонка – на рабочем месте, извольте быть, как штык. Так что тут интуичил не один ты. Нет, обхохочешься! Вот такая вот mater. И весь университет обхохочется, если не сказать резче. И она опять залилась смехом.
 - О, нет! Этого бы точно не получилось, сочли бы бредом сивой кобылы. Это такая разновидность протекционизма. Но будь готов, досужий народ такое и придумает. Хотя я тебя не пряники собирать посылаю, а, скорее, шишки еловые да сосновые.
 - А, может, не соглашаться? Я же помню, ты вечно кляла эту работу, где ты нянчила весь университет по многим вопросам.
 - Но кто-то ведь должен ее делать. И ты – не худший вариант и для университета и для отдела, не говоря уже о семье. А зарплату можно отрегулировать,  ведь в университете есть договорные деньги, также как и то, что можно читать у студентов по совместительству. По положению, у нас даже предполагается, что  иметь учебную нагрузку  можно ученому секретарю, зав. аспирантурой и начальнику учебного отдела, тогда у них отпуск 56 дней, как у преподавателей. Но они, как раз, этим никогда и не занимались. А! Вот еще зав. канцелярией  работает преподавателем у документоведов по совместительству. Еще и ты добавишься.
 - Вот-вот, еще и двухмесячный отпуск терять жалко.
 - Там тоже в сумме 31 день, и это неплохо. Все зависит от позиции.

  На том и расстались. Оставшись одна, она еще много смеялась и позвонила обоим братьям. Договорились, что пока больше никому, чтоб не сглазить, а то вдруг еще есть кандидатуры. Самое смешное, что с экрана телевизора тоже все время неслось о кандидатурах на пост   мэра столицы. И она снова засмеялась:
 - Во-от должность, на которую никто не хочет. А во-от несопоставимая аналогия.
  Вечером, правда, ну очень хотелось позвонить Ирине, но она себя сдержала, чего зря людей дергать, вдруг настроятся про -, а выйдет, как всегда, какая-нибудь контра-.
  А утром, а утром, Ирина сама, смеясь, позвонила ей с «девчатами», и они втроем, хором чуть ли не завопили:
 - Ну, что, притаились, помалкиваете? А мы уже все знаем. Ольга Антоновна была приглашена к ректору, а в приемной увидела вашего Виталия Владимировича – и все сразу поняла. И с тех пор рот не может собрать из улыбки от уха до уха. Какая с нее свалилась ответственность, как тут не улыбаться. Да еще человек придет знакомый с детства, никому и никогда не сделавший в отделе ничего плохого. Да еще вашей фамилии, с разницей всего в одну букву. Если раньше любой обалдевший от внутренней бюрократии  отправлялся к Дорониной – она поможет, распутает клубок. То теперь будут идти и посылаться к Доронину.  А еще, а еще, если он нас обидит – можно маме пожаловаться! И они опять хохотали хором.
  И не пришлось объясняться, что боялись опростоволоситься раньше времени, если есть еще кандидатуры. Оказалось, что и нет.
  Назначение произошло с понедельника, а пока ему только показали кабинет, который скорее смутил, чем порадовал. Ну, хороший ремонт, ну, новая мебель. Но шторы с фестонами и ламбрекенами и стол спиной к окну, - все это похоже на дамский, если не сказать иначе,  будуар. Не мужской антураж. Это уж явно.
  Но Ольга его успокоила, это все решаемо, его же предшественница осталась в отделе, там тоже одно окно, где она уселась вместе с одной из самых уважаемых специалистов по научным работникам. Вот возьми с ними и поменяйся на жалюзи, а заодно поручи ей остаться материально-ответственной в отделе, чтобы на себя не принимать, и человеку дать фронт работ. А то она трясется, что ее уволят за ненадобностью, ведь никаких нужных профессиональных знаний она не приобрела  даже на уровне простого инспектора.


-----------------------------         

    А университет, резко поставленный на путь обновления, продолжал  это самое обновление резвыми темпами. Уже много кого сменили. Казалось, остались те, кто останется. Должна же быть поставлена точка, в конце концов, по крайней мере в этом году, пока процесс еще принудительно подогреваем. То, что будет потом – это уже изменения в нормальной жизни, без резких движений. Ан нет! Процесс, оказывается, пришел к  кульминации – в одну из пятниц в конце рабочего дня, замечательной бухгалтерской начальнице был объявлен вердикт о разделении министерством ее двойной должности – проректора  и главного бухгалтера – на две - половинчатого наименования. А она, как особа крупного масштаба, переводится ведущим бухгалтером для решения своего трудоустройства. Проректором назначается ее зам, в народе – Митя. А главным бухгалтером – завкафедрой аудита и бухгалтерского учета, которой заодно поручено и провести этот самый аудит.
   Эту новость Ольге Витальевне сразу же в пятницу принесла «сорока на хвосте», из самого обезглавленного коллектива, люди волновались о своей судьбе, в первую очередь, хотели узнать свои права и гарантии. Так она и узнала об этой новости не через свой отдел, правда, быстро созвонилась с сыном. Его первый вопрос был:
 - А ты откуда знаешь? Ведь решено было никому не говорить. У меня даже в отделе не знают.
 - Да вот принесли такую удивительную новость. Боже мой, неужели справедливость все-таки иногда бывает? Великую и могучую  вдруг сместили, несмотря на ее дутую степень и лауреатство.
 - Да уж! Она этого никак не ожидала. Что теми методами, какими она расправлялась с людьми, кто-то поступит и с ней. Безнаказанность ведь замазывает собственные глаза.
 - А почему перевели, почему на 2 месяца. По идее ее надо предупредить за эти самые 2 месяца и идти строго по процедуре.
 - Да и я того же мнения. Но рекомендации министерства были такими, да и приказ готовил наш новый юрист, - старого юриста тоже «ушли», хотя и здесь от нее толку тоже бы не было.
 - Вот оно как! В таком разе у нее есть основания обратиться в суд…
 - Я тоже так думаю. Но пока она поехала с Зойкой в больницу. Наверное, сядет на больничный, - Зойка – это еще один зам и подруга. Толстая и смешливая, полная бездарность, но как эти девочки поднялись вместе! Говорят, когда они появлялись в министерстве вдвоем, метя воланами дорогих шуб министерские коридоры, и каждый раз – новыми - чиновники горели классовой ненавистью…
                --------------------
   В понедельник новость обсуждалась всем университетом, а уже во вторник стало известно, что больничный не помешал даме высокого пошиба подать в суд иск о восстановлении на работу с выплатой колоссальной материальной компенсации.
   Вот они, парадоксы нашего времени – человек, который все 15 лет своего правления грубо нарушал трудовое законодательство, освобождал людей в своем коллективе по желанию левой пятки, внедривший противозаконную компьютерную систему, согласно которой  весь коллектив считался временными работниками, зачисленными на один учебный год, кто по три месяца в начале учебного года не выплачивал полную зарплату, заставляя в течение этих трех месяцев лепить приказы задним числом, т.е. с 1 сентября… так вот, эта персона  вдруг ищет защиты под сенью этого самого закона, который всегда грубо попирала.
 
  Впрочем, была одна ситуация, когда на нее подала в суд простая молоденькая бухгалтерша, мать двоих детей, которую она уволила во время второй беременности, плавно произошедшей после первой, не вникая в ее новое состояние, охраняемое всеми законами, да еще и с опозданием на 3 месяца, кстати, ничем не оправданное. Бог мой, какие громы гремели в адрес этой  молодой женщины, посмевшей подать в суд на нее, благодетельницу. Какой закон? В университете нет другого закона кроме ее, Великой и Прекрасной, решения.

  А теперь, смотрите-ка, закон, оказывается, есть, и он ее защитит!
  И что вы думаете – защитил. И для этого  были формальные  основания. Самым мудрым было понести прямо на предварительное слушание самим приказ о восстановлении – и сразу же там начать новую затяжную и правильную процедуру, пока встретились с ней нос к носу – ведь человек формально на больничном, хоть и появляется там, где только и считает нужным появляться.

  Но на это никто не пошел – ведь выполняли требования министерства. А оно как раз в данном случае никакой ответственности не несет за свои рекомендации. На это есть первый руководитель, он, и только он - за все в ответе.
  И в течение недели  даму восстановили, а что будет дальше – поживем – увидим. За это время, зато, успели и кассу снять и аудит развернули во всю мощь – поистине, нет худа без добра.