Экс-ры V 1 гл Большой сбор

Книга 5 На северо-западном склоне — 347 стр.

Аннотация

Волею случая, бывший юнкер став обладателем ценных документов, по которым ясно выходило, где искать похищенное царское золото из колчаковского эшелона передал эти документы мне, по которым и предстояло их искать. Если вспомнить историю бесследно пропавших 13-и ящиков с золотом из вагона №566028 в 1920 году, то будет понятно, зачем отправится наша экспедиция в район Конжаковского камня. И что из всего этого выйдет, вы узнаете из пятой книги романа Экспедиционеры.

Глава 1

Большой сбор

Большой сбор — формирование групп — горячий телефон — новый набор чайников — последняя сходка перед походом — танцы

Большой сбор

Название у детского клуба "Звон" было какое-то неказистое и пустое. Что означало оно для клуба туристов осталось для меня загадкой.
— Может от слова «стучать» типа «звонить», какой дурак это придумал? — спросил я как-то у Лукоянова.
— Это наша директриса затейница, — ответил Володя.
— А ты на что.
— А ты иди, поспорь с ней.
Я, конечно, не пошёл, зачем подводить друга под монастырь.
На эту тему пошляки придумали своё название, какое можно только догадаться.
— Понимаешь все себя называют по имени клубов «Гайдаровцы», «Калининцы», а мы как мудозвоны, звучит?

Лукоянов раз сто пытался переименовать такое незвучное название на другие «Азимут», «Тропа», «Пирамида», «Урал тропа» но Карла Карловна директриса ДТТ была категорически против таких названий. Она совершенно не скрывала своего презрительного отношения к Лукоянову, грозилась его сократить на работе, а клуб туристов распустить. Она демонстративно проходила мимо кабинета Володи десять раз на дню и фыркала как лошадь.
Дети в отместку дали ей прозвище Креветка.
— Почему именно Креветка, а не Фыркающая лошадь, — спросил я у звеньевого клуба Золотарёва Андрея.
— А она похожа на Креветку.

Володю это мало тревожило и он не обращал на неё внимания, и продолжал работать и заниматься любимым делом.
Ходил к ней за справками для походов и за денежной помощью. Она называла всё это пустой тратой времени и средств, но деньги и справки выдавала, а потом, отчитываясь перед начальством, особо выделяла «своих» туристов и гордилась ими или делала вид что гордилась.
— Приветик, — тихонько пискнула маленькая Лариска, выходя из кабинета клуба туристов.
Она понесла на подносе чашки в туалетную комнату на помывку.

Из кабинета доносились громкие разговоры, кто-то что-то доказывал, стараясь перекричать других.
Я открыл дверь и оглушительно свистнул в два мизинца.
Наступила мёртвая тишина.
— Это кто? — спросил какой-то паренёк.
— Это большой человек, — сказал Юрка Самодуров.

И снова понеслась разговорная карусель, смех, вопли, ожесточённые споры тет а тет и междусобойчиковые болтологии.
— Чего орём блаженные, — крикнул громко я. — Что за радость такая, думаете, что начальник не пришёл ещё так можно на ушах ходить!
Народ в кабинете от моего окрика посмотрел на меня и насторожился.
Я осмотрел собравшийся народ и, заметив Белокурую Жази еле заметно повёл левой бровью. На что она сделала тоже самое.
— А ты чего орёшь, ты кто такой? — спросил заросший пятимиллиметровой щетиной парень лет двадцати.
Артём Высотин наклонился и что-то сказал ему на ухо.
Парень посмотрел на него и, скривив рот в усмешке, сказал.
— Так бы и сказали.
— Раз Царя пока нет можно и голос поднимать голодранцы? — спросил я, оглядывая присутствующих.

У окна сидели мои будущие компаньоны кто именно об этом позже.
— Заглохли все, — рявкнул из угла Олег Головченко. — Надоели уже!
Народ в кабинете притих, наблюдая за мной.
— Начальник отсутствует, а вы тут базар развели. Его и так директриса прессует, орёте тут, как…
Я осмотрел кабинет и попросил дать стул.
Но все стулья были заняты.
Тогда я принёс их соседнего кабинета четыре стула, и поставил их возле стола Лукоянова, попросив остальных, немного потеснится.

Мне налили в кружку пива и дали кружок колбасы на кусочке хлеба.
— Думаете, угостили — значит, задобрили? — спросил я с мягкой угрозой.
Народ ухмыльнулся и поставил передо мной непочатую бутылку пива.
— Да у меня и своё есть, но и от угощения не откажусь, — сказал я, откусывая кусок от бутера.
— А чего вы тут распоряжаетесь, — опять подал голос тот самый паренёк, который спрашивал кто я такой.
— Ты-то кто такой… того этого, — наехал на него Лёшка Чангли. — Сядь и засохни, этого самого.
Паренёк отодвинулся подальше и больше я его голоса не слышал.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Лукоянов.
— Привет всем, — сказал он и хохотнул.
Мы поздоровались рукопожатием.
— Странно когда прихожу всегда рёв трибун, а сегодня тишина, — сказал он.
— А тут говорят царь зверей объявился, — пискнула маленькая Лариска заходя следом на свои начальником.
Народ заулыбался, поглядывая на меня.
— Ладно можете квакать и лягаться, моряк лягушек не обидит, — сказал я.
— Да уж переживём как-нибудь ваше нашествие, — пропищала Лариска.
Ко мне потянулись мои друзья, мы обменялись краткими приветствиями и расположились рядом с Лукояновым.

— Ну что граждане пора начинать, а то всё превратится в банальный трёп, Володя ты как главный зачинщик расскажи присутствующим, что придумал и чем это всё для нас кончится, — сказал я.
— Ну, как всегда, — улыбнулся Лукоянов. — Милиция, срок, тюрьма...
— Ребята, сидеть буду я, а вы мне посылки с чёрной и красной икрой посылайте, — сказал я.
— А морских коньков не хотите, — пропищала Лариска.
— И коньков и ананасы с рябчиками, — ответил я ей.
Народ окончательно подобрел и расположился ко мне.

Тут в кабинет вошли курильщики и вновь прибывшие. Они стали снимать ветровки и куртки, но вся вешалка была уже увешана верхней одеждой, и свободных крючков не было.
— Кладите на тот стол вповалку, — распорядился звеньевой клуба Золоторёв.
Народу собралось человек за пятьдесят, было тесно. Из других кабинетов принесли ещё стулья, но опять не всем хватило и кто-то просто уселся на колени товарищей. Другие предпочитали стоять. Кто-то просто улёгся в ногах у товарищей.
— Ну что может на гитаре поиграть пока народ собирается, — предложила Лена Бетева.
— Можно что-нибудь из репертуара Тухманова, — попросил Сёмушев.
— Опять «Эти глаза напротив», не надоело? — спросила у него Оля Мещарекова.
— Ну, можно и другое, вы же ничего не предлагаете, — улыбнулся Сёмушев.
— Я знаю чего тебе надо, — смеётся Марина Князева.
— Ну, всего ты знать не можешь, — говорит, подмигивая ей Сёмушев.

Лена привычно трогает струны гитары и начинает петь.

А вы знаете, под нами есть вода (па)
И на небо она капает весь день (па).
От неё вся стала мокрая Луна (па)
И Сатурн раздулся как пельмень.

Обмелел к несчастью Тихий океан (па)
И, Атлантика подсохла на беду (па).
Хорошо, что я набрал воды в стакан (па)
Мы напьёмся, если я к тебе приду.

Те, кто знал эту старую потрёпанную школьными ветрами песенку, тут же подхватили припев.

Ух, мы, напьёмся, ух, мы, напьёмся
И вспомним сразу едрёну мать.
Опохмелимся, когда проснёмся
И намахнём воды опять.
Ты села попой, ты села попой
Я попытался тебя галстуком прикрыть.
Но ты сказала, что твоя жопа
Прекрасней знамени, с которым выходить.

А потом пойдём гулять вверх головой (па)
Пусть завидуют те пары что внизу (па).
Как хорошо купаться в речке мне с тобой (па)
И, сидеть, дрожа под кустиком в грозу.

А потом пить чай с вареньем у тебя (па)
На балкончике мансандры на полу (па).
Полетаем над садами что ж ты зря (па)
Села попой на ночью голой на метлу,
Ча-ча-ча!

Закончила неожиданно Лена, не допев до конца пионерский твист.
— Минуточку внимания, кворум уже собрался, пора начинать наше собрание или, выражаясь правильно Большой сбор, — громко сказал Лукоянов, стуча по крышке  кастрюли ложкой.
Лена ещё пыталась что-то наигрывать, но Князев зажал рукой гриф со струнами и сказал ей, что надо закругляться.

— И так начинаем, — сказал Лукоянов. — Суть похода такая, три или четыре группы сколько вообщем-то наберётся, идут к вершине Конжаковского Камня с разных сторон. И штурмуют её в назначенные срок. Штурмовая группа или все скопом собираемся на вершине, растягиваем флаги, делаем салют, групповое фото, киношники всё это снимают. Все свои маршруты нужно подробно описать и к каждому интересному месту фотография. Так сказать сделать карту маршрута. Потом все идут на первую речку Серебрянку до бассейна, где устраиваем баню и лагерь.

— Володя, но там же неудобно делать лагерь по обе стороны подъёмы наверх, — сказал Чемякин. — Может лучше до поворота тропы к Кытлымской дороге.
— Можно и туда я пока только делаю прикид, а вы сами предлагайте что лучше, — ответил Лукоянов.
— Значит, на повороте тропы делаем лагерь, а слева или с право, — стал уточнять Горбатюк.
— С любой стороны, лишь бы не мешать идущим на Серебрянский Камень, — сказал ему Князев. — Лучше конечно с левой.
— Там мы устраиваем праздник. Через четыре дня, когда насушим грибов, запасёмся кедровыми орехами и ягодами идём до скалы Блины.

Вдруг их угла раздаётся голос Орлова.
— Это там где берёза буквой "Н"?
— Да товарищ Саша именно так. Там мы устраиваем последнюю ночёвку или идём к реке Лобва устраивать ещё одну баню. Вариантом тут мне уже предлагали множество.
— Огласите весь список, — попросил с места Лебедев Саша известный всем как большой шутник.
Лукоянов посмотрел в свои бумаги и подыграл ему.
— На ликёроводочный нарядов не прислали, кто хочет поработать на стройке!
Народ заулыбался.

— Идём дальше. Главное уложится в сроки похода. У кого есть замечания, давайте обсудим. У меня пока всё, — сказал Лукоянов усаживаясь на стул.
К столу протиснулся Князев и, встав в позу пламенного революционера сказал.
— Товарищи…
— Дорогие земляки, — подал голос Лебедев.
— Да и земляки тоже, — Князев погрозил ему кулаком. — Это нереально, у многих сады.
— Это дело добровольное, никто никого насильно не гонит. Если приспичило копаться в садах, значит, это поважнее похода, — сказал ему Лукоянов.
— А что правильно, — сказал Орлов. — У меня тоже сад так я попрошу соседа полить свои культуры. И ты тоже попроси, неужели откажут или бобла зашли.
— Ага, или пузырь поставь, — сказал Нохрин Саша.
— Не хочешь, не иди, у нас группа согласна, мы уже и билеты купили, — сказал Орлов.
Лукоянов удивлённо посмотрел на него.
— Как это купили, а когда ехать ты знаешь.
— Да я пошутил, — ответил, смеясь Орлов.