Победа добродетели всегда пиррова?

Мотив противоборства добродетели и порока является, на мой взгляд, фундаментом, на котором основано искусство. Гений этот постулат осознаёт и развивает своим творчеством, просто "хороший мастер" подсознательно использует выводы и следствия, из него вытекающие, и в своём произведении, по сути, их иллюстрирует.

Примером тому может послужить фильм датского режиссёра Виго Ларсена, выпущенный в 1907 году, с английским вариантом названия "The White Slave Girl", что на русский язык можно перевести как "Белая рабыня". Этот фильм стал первым опытом легендарной студии из Копенгагена "Nordisk Films" в создании саги о белых рабынях - о существующем рядом, в одном измерении, с чопорным, лицемерным пуританским миром, точнее  в этом мире, сексуальном, женском рабстве, от цепей которого не застрахован никто даже в цивилизованной европейской стране.

Настоящее произведение искусства априори всегда на стороне добродетели. Однако просто быть на стороне добродетели мало. Автору, творцу необходимо уметь защищать добродетель от её главного врага - порока. Только жестко противодействуя пороку, добродетель в нашем мире может отвоевать для себя шанс на выживание и существование. Ведь порок обречён быть агрессивным по отношению к добродетели и поэтому никогда не оставляет её в покое. Пока  существует, он всегда будет, с разной степенью успеха, её домогаться, будет пытаться овладеть ею, превратить в нечто себе подобное. Такова необходимая форма существования порока. Впрочем, похоже действует и добродетель в отношении порока (диалектика противоположностей, знаете ли). Но успешно ли? Посмотрим на примере, опять же, рассматриваемого фильма.

Структуру любого концептуального произведения искусства скрепляют символы, иллюстрирующие идеи его создателей. В первых кадрах "Белой рабыни" перед нами предстаёт девушка (роль Герды Йенсен) из небогатой семьи и её отец. Судя по внешнему виду он - протестантский пастор или иудейский раввин, что, как мне представляется, отсылает нас к библейским принципам вообще и к библейским взглядам  на добродетель в частности. По дальнейшему развитию событий в фильме можно определить  образ этой девушки, как символ и олицетворение добродетели в библейском толковании. Но, как я уже заметил, порок не был бы пороком, если бы не попытался овладеть своей противоположностью. В образе посланника, ангела (скорее демона), а возможно и олицетворением порока, здесь выступает с виду приличная, смиренная женщина, заманивающая девушку в притон. То, что порок выглядит столь благочестиво, не должно удивлять, ведь, по словам апостола Павла, сам Сатана Дьявол, источник и покровитель порока, зачастую предстаёт в образе ангела света. Итак, эти две героини составляют первую пару антагонических символов, которые используют авторы фильма - режиссёр Виго Ларсен и сценарист Рихард Нильсен.

Следующая пара символов "Белой рабыни" - это голубь, подаренный девушке её молодым человеком при прощании, и вино, которое охамевшие развратники в борделе пытаются влить в горло девушки, дабы ослабить и сломить её сопротивление. Что окажется действеннее, какой символ подействует быстрее -голубь, как образ божьего духа, которого девушка отпускает с сообщением о своей беде, или вино, используемое пороком как орудие покорения крепости, где царит добродетель?

В "Белой рабыне" для девушки всё заканчивается более-менее благополучно. Однако так бывает далеко не всегда. Например, в романе 1905 года норвежской писательницы Элизабет Шойен, сюжет которого, как полагают некоторые исследователи, был отчасти использован в "Белой рабыне", финал трагичен и безнадёжен. Да и в фильме Виго Ларсена действительно ли для добродетели всё заканчивается хорошо, действительно ли она победила порок, а не просто устояла перед ним? На мой взгляд, нет. Порок понёс некоторые потери (так, сводницу забрали в полицию). Но оставшиеся развратники и проститутки всё также лихо отплясывают в борделе. В своё время порок ими овладел; не родились же они такими... У каждой их этих отвратительнейших теперь личностей своя трагедия, которую они глушат привычкой, вином, блудом и безудержным весельем, то есть тем, что порок использует для преодоления сопротивления и вознаграждения своей жертвы. В одном случае не получилось - получится в десяти других. Да и здесь девушка то ли уже была готова сдаться, то ли просто тянула время в ожидании помощи, сидя на коленях у одного из развратников и попивая вино, ещё недавно казавшееся ей противным. А ведь помощь могла и не прийти. Это вообще чудо, что она подоспела вовремя. В любом случае, неизвестно, как это происшествие скажется на дальнейшей жизни девушки. Дьявол влил  в неё яд, насадил семя порока и когда-нибудь вернётся, чтобы сорвать плод. Найдёт ли он этот плод созревшим и незащищённым?

Так что же, победа добродетели пиррова? Да и была ли победа? Проблема слабости, до беспомощности, добродетели в её противостоянии пороку ярко и пронзительно поднимается в фильме. Добродетель в нём уподобляется слабой женщине, которой удалось, благодаря помощи свыше, отбиться от насильника, однако тот намерен при удобном случае вернуться и взять, как он считает, своё. У порока ведь тоже есть  могущественная духовная поддержка... Как помочь добродетели? Кто поможет добродетели? Попытка ответить на эти вопросы должна стать, очевидно, следующим шагом в развитии датского интеллектуального кинематографа.