Пещеры Обрывки или размышления о реальности Гл24

                24. Видно узел всех бед и всех встреч завязан на келье
                Домового.
 
      
      Яркий белый свет, обжигающий, раздробляющий, растворяющий, хлынул в душу Гард. Была ли это боль? Нестерпимая ярость, крик ненависти, вопль одиночества? Было ли в ней желание уничтожить? Расправиться? Но тому, кто так долго подстерегал и ждал своего мгновения, было все равно, потому, что все эти чувства принадлежали ему.  Он вполз  в так неосторожно открытые души и занял самую малость,  но достаточную для того, чтобы успешно вырасти и поглотить все.
      Крик Лалигард  и ее жест канули в вечность без следа, не понятые, не услышанные. Шре, пришедший в библиотеку с миром, с радостью, с желанием поделиться достигнутым, в одночасье превратился в злодея. Волна, которую он собирался  сформировать лишь для демонстрации, - иллюзия,  продукт его знания, умения и способностей, пробилась в реальность под натиском нахлынувших на него чувств, и он  выпустил ее на волю вместе со всей своей сиюминутной сутью, выплеснувшейся из самых глубин его души. Она пробила грудь Принцессы насквозь, парализовала Короля и испепелила Ухуцеса. Самого его отбросило на полки, и они, обрушившись лавиной, погребли его под собой. Замок трясло, стены ходили ходуном,  меняя конфигурации с неимоверной быстротой, шпили башен оказывались в самых невероятных местах на удивление самому Хаосу, стоял несмолкаемый  гул. Гард, прикрывая ладонью рану на груди, из которой так и хлестала фиолетовая жизненная сила, кинулась к отцу. Тот лежал без движения, раскинув крылья, в обугленных лохмотьях,  с множеством ожогов. Рядом горкой искрился пепел бывшего Первого советника Короля. Влетела ошалевшая прислуга, ворвалась стража. На глазах у всего Двора с Гард слетела девственная шапочка, рассыпав  пламенные косы, а все тело в почти мгновенном преображении стало мощным, сильным, жестким, почернело и потрескалось в фиолетовом узоре. Рана при одном ее взгляде на обнаженную плоть, под  всеобщий вздох изумления, затянулась. Лалигард не нужно было ничего говорить, один ее жест и взгляд пылающих глаз из-под длинных ресниц - и все, как завороженные, кинулись исполнять мысленные приказы. Короля подняли и перенесли в его апартаменты, тут же над ним засуетились врачи. Послали гонцов в главный Храм за Служителями. Собрали пепел, останки Первого, в специальную урну. Гард в это время с ожесточением раскидывала книги, рухнувшие стеллажи. Дрожь и гул постепенно стихали. Вынырнувший откуда-то Дамригебл бережно подобрал ее шапочку и осторожно положил в обширный карман, не осмеливаясь подойти к своей бывшей ученице. Шре под обломками не было, - ни следа, даже малейшего импульса, ни молекулы, ни атома, ни намека на волну, хоть на часть амплитуды,  - будто его не существовало вообще. Лалигард все перебрасывала и перебирала превратившиеся в хлам книги, - ничего. Так этот кад стал переломным в жизни всех обитателей Замка.
      Тянулись кады в переменах. Замок стоял, как заколдованный, пытаясь остановить время и продолжая жить прежней жизнью, внушая себе и окружающим, что в нем ничего не произошло. Под неумолимым взглядом Принцессы у королевского ложа Служители из всех Храмов, сменяя друг друга, пели гимны во славу «СО» и «Великой Прародительницы», читали заклинания Восстановления, даже не думая о возможных  осложнениях для себя. Денно и нощно хлопотали врачи, изобретая и пробуя все новые зелья, но все казалось тщетным. Король не приходил в себя, душа его брела по грани, не желая помочь телу, раны не затягивались, но и хуже, вроде бы, не становилось, что рассматривалось многочисленными знахарями, как явный признак надежды. А чем же им было оправдать себя и свое искусство кудесников от науки? За все это время ни один из обитателей Замка нигде и никак не дал понять никому за его пределами, что в их Королевстве не все ладно с Королем и не только с ним. Одной искры из очей Лалигард было достаточно для того, чтобы никто не посмел ослушаться ее воли и ее желаний.  А она не хотела огласки. Более того, несмотря на все эти события, начались подготовления к торжественной церемонии Освещения Принцессы в честь ее совершеннолетия, и в Межграничье стали прибывать приглашенные специально для этих торжеств гости. Ждали и ее сводного брата, сына Короля от его первого брака. В некоторых приближенных к трону головах уже начали созревать мысли о правопреемственности власти, хотя Межграничье и было Королевством, перешедшим в наследство к матери Лалигард, но она признала Королем своего супруга, тем самым передала ему и его наследникам права на престол. Знала ли об этих настроениях  Принцесса? Никто не мог прочесть мысли Лалигард, даже сам Домовой, во всяком случае, он так утверждал.
      Не то, чтобы Гутт  все это выложил гостям в доверительной беседе, хотя рассказать он об этом собирался и более того - надеялся на помощь, но не в присутствии же Посланника его Императорского Величества, представителя не совсем добрососедского государства. Тем не менее, проницательные очи Лорда Дида вытянули из него всю, а может и не всю,  - Домовой ведь не лыком шит, - информацию о том неблагополучном каде и последующих за ним, событиях.
      Шишш совсем потерялся в историях, - просматривать такое волнующее его далекое прошлое и одновременно слушать рассказ отца и все это в раздробляющемся Лорде Диде. Наверняка это с ним делает Тутт и его воображение, но зеленые глаза с абсолютно честным взором говорили другое, и там, внутреннее чутье, подтверждало - все правда.
      -Но ведь с Королем все благополучно, я это прекрасно чувствую.
      Канцлер Императора не ошибался.
      Гутт многозначительно взглянул на замершую в ожидании дальнейшего рассказа компанию. Даже паучки затихли в своих гамачках, а Страж, едва протиснувший в дверной проем часть своей головы, таинственно и тихо посвистывал, будто участвовал в заговоре.
      -Настал момент, когда я должен сказать, как Лалигард стала истинным черным эльдом, стала Гард. Вряд ли кто уже назовет ее нашей нежной Принцессой.
      В тот кад она очень долго просидела в комнате Шре. Вообще у нее превратилось в привычку ежекадно посещать его комнату, и что тут удивительного, они ведь выросли вместе, и как она могла винить его полностью за те события, хотя и простить, конечно, не могла. Комната Шресрута и так абсолютно закрыта для просмотра, а Лалигард, когда входит в нее выключает все входящие и исходящие волны. Получается провал, вроде там есть что-то, и вроде нет ничего. Я не знаю когда и где она этому научилась. И! Э-эх! -  Домовой досадливо мотал головой из стороны в сторону. - Я оказался плохим слугой Своего Дома и Своих Хозяев, я не понимаю, куда делся Шре и не знаю, как обрела Силу Лалигард, но из той комнаты в тот кад она вышла совсем другой.
      Вся фигура Лорда вытянулась в сторону Гутта. Казалось, он пытается влезть в его шкуру,  нет, больше - внутрь его сущности, перевернуть там все и вытащить из Домового все его воспоминания, все его знания, но, видно, там не было более того, о чем он уже сказал. На лице этого пронырливого придворного отразилось такое разочарование, что Гутт даже опешил, а Кникк и Шишш почувствовали себя виноватыми, сами не зная в чем.
      -Слово Домового, Лорд Дид, я и вправду не понимаю, что это такое происходит в Моем Доме.
      -Не отвлекайся, Гутт! Что было дальше?
      -Она выгнала всех из опочивальни Короля и…
      -Что и..???
      Нетерпение Посланника  отразилось даже в цвете его тела, его одежды, его фигуры.  Тени от Лорда Дида заплясали вокруг стола, будто его было много, будто он шел в нарезке, во многих плоскостях, а они вертелись в разных направлениях, в своих осях, пересекаясь и дробясь, догоняя  и обгоняя друг друга.
      Джуды повскакали со своих мест, скамьи опрокинулись, отбив им ноги, Кникк даже повредил копытце, но не заметил этого, посуда полетела на пол, но паучки и Страж, почему-то  совсем не запаниковали. Голос с прерывистостью, но очень властный, пригвоздил их к местам, на которых они оказались. Впрочем, бежать  особо было и некуда.
      -Си… деть! Не обращайте внимания! Сейчас все будет в порядке!
      И правда, все снова сидели на своих местах, на своих скамьях, вся посуда была на месте, только Кникк потирал ушибленное копытце, и Шишш недоуменно оглядывался, а Гутт договаривал:
      -иии…!!! Понимаете! Я это видел! Как она собрала, соединила, восстановила все его волны, все его нити, все его энергии, каждую его крупицу, каждую частицу. Видел его самостоятельную ячейку, и тот цветовой сгусток внутри, который она зажгла, не знаю чем и как. Видел, как ячейка поплыла в активной энергии вместе с другими похожими и не похожими на нее.
      Он был совершенно цел и невредим, проспал несколько кол  и вышел к своим подданным почти прежним Королем. Почти - относится только к его воспоминаниям. Он помнил все, что произошло, она восстановила и это. Но я боюсь того, что поселилось в его душе.
      Лорд Дид насмешливо спросил:
      -Тебя только он беспокоит? Имею в виду, в этом плане?
      Голова Гутта опустилась почти к самой кружке с Туттом и вовсе не потому, что он хотел выпить, уши свисали, как у нашкодившего несовершеннолетка.
      -Я же сказал, что оказался недостойным Хозяином.
      Шишшу до боли в груди стало жаль отца, столько перетерпеть, потерять свободу и ничего не переменить ни в своей, ни в чужой истории.
      -Тебе не под силу изменить страницы Книги Судеб, - в задумчивости промолвил Лорд Дид.
      -Одному. Но иногда реальность может сделать завиток и заглянуть в свою вероятность.
      Продолжил  Канцлер.
      Интересно о чем это он?
      -Н-наливай!
      Рявкнул Хозяин. И паучки снова засуетились.
      -Что же такое случилось с Шресрутом, и с чем таким познакомилась Лалигард в его покоях?
      -Ххм! Не знаю…
      Было настолько очевидно, что Домовой чего-то недоговаривает, что Канцлер даже не особо и разозлился, а просто еще раз хитро усмехнулся и, прихлебывая
      Тутт, промолвил:
      -Предлагаю сделку.
      Гутт удивился, - искренне.
      -Ты, что, Лорд? Правил не знаешь? Ладно, если в мою добросовестность не веришь? Но как я могу навредить своим подопечным? Это ж все равно, что самому себе врезать.
      -Оставляю тайну Лалигард тебе, но Шре мне нужен, похоже, это он возмутил Амосавла.
      Домовой поперхнулся куском блинчика, за который принялся с заново разыгравшимся аппетитом, и зашелся кашлем так натурально и с такой жестикуляцией, что оба джуда не замедлили придти ему на помощь и с завидным упорством  стали колошматить  его по спине так, что уши подпрыгивали на выбритой голове Хозяина. Паучки же таращили глаза и перебирали лапками, подбадривая друзей, а Страж пытался пробраться в келью без какого-либо успеха, зато пыхтел неимоверно. Вот интересно, он хотел помочь Домовому, или пытался выразить возмущение незваному гостю? Хотя на Посланника эта сцена впечатления не произвела, он спокойно дожевывал кусок сочной колбасы и запивал его маленькими глотками хмельного напитка, только кончики его крыльев насмешливо дрожали, и глаза, как уже не раз, говорили о том, о чем молчали уста.
      -Чего испугался? Разве джуды не знакомы с Властелином Нового Начала, с Властелином Времени в Пределах Дельфины? Сколько раз прошли они через его всевидящие очи? Сколько раз Джудида получала его дары через своих Посвященных? Десять? Сколько жемчужин ей недоставало, чтобы стать Его Избранной и вмешиваться в Начало Этого Мира, изменяя его Реальности? Какое тщеславие! - Стать частью Цертила! Зато теперь она - его пленница, сидит в Нуле и ждет своего колла. Ты хочешь, чтобы эта реальность исчезла из-за неосторожности одного юнца?
      Гутт смел со стола всю снедь вместе с посудой, оттолкнул Кникка и чуть не наступил на упавшего Шишша. Его рев, если бы это было возможно, могли бы услышать за пределами Замка, но голос Домового принадлежал только Его Дому, так что его могли слышать только те, для кого  он и предназначался
      -Ты кто такой, чтобы судить джудов, Джудиду, наши поступки и наши стремления!? Как ты смеешь?! В Моем Доме!
      У Шишша и Кникка онемели конечности, и язык прилип к небу. Паучки собрались в кучу, ощетинились всеми лапками, и этот клубок покатился в сторону Лорда Дида, потрескивая разрядами и выпуская молнии. Страж выбросил какую-то ядовитую струю дыма, от которой стало совсем плохо вовсе не Канцлеру. Впрочем, последний и не собирался терять спокойствия.
      Тихая музыка льющихся струй, нежный перезвон миллиардов серебряных колокольчиков вошли в келью и заставили замереть всех, кто в ней находился, будто кто-то приказал им остановиться: Кникка, одной рукой оперевшегося о скамью, чтобы не упасть; Шишша, скользящего по полу с поднятыми ногами и поблескивающего копытцами; раздувшего щеки и, приготовившегося дунуть во всю силу своих мехов, Домового; невозмутимого Канцлера, так и не сдвинувшегося ни на перст со своей скамьи.
      В углу, у лежака, поставленного Хозяином, не известно для кого, что-то поблескивало, как прозрачные струи мелкого дождя, нечеткие,  будто помехи зрения.
      Наконец на лице Лорда Дида появилось и удивление и восторг.
      -Црцис! В реальности! Надо же! Довелось увидеть! Дитя Белой Линии! Ну что теперь скажешь, Домовой? Наверняка, они уже меняют твой Мир.
      Гутт тяжело опустился на скамью.
      -Ничего они не меняют. Это Шресрут. Ты же хотел его видеть и куда-то сдать для наказания, вот он перед тобой.
      -Как?
      Настал черед Домового на привилегию невозмутимости, и он равнодушно пожал плечами. Все остальные с разными и переменными чувствами рассматривали явившееся им Чудо. Явление, как оказалось, имело Суть.
      -Ошибаешься, Хозяин. Его присутствие здесь уже доказательство нового.
      -Значит, ошибаемся мы оба, потому, что тебе его уже некуда вести и некому сдавать. Не сдашь же ты его ему же самому? Спаси наши души, «СООС»! Не  хватает  только ко всем «радостям» еще столкнуться с Бессмертными и поучаствовать в их разборках, а заодно заглянуть в Бездну и пощупать Ноль.
      -Не так уж ты и твои гости далеки от этого.
      Задумчивость Лорда Дида и его слова пахли пророчеством, и от этого стало совсем муторно, хотя ни Шишш, ни Кникк ничего не понимали в происходящем, но их природное чутье вещало им недоброе.
      Тем временем Чудо под свой аккомпанимент стало дробиться и множиться, что не предвещало ничего хорошего, несмотря на вполне благостное музыкальное сопровождение. Этот вывод напрашивался при взгляде на реакцию двух персон, весьма осведомленных в делах чудесных, - один пожелтел, другой еще более позеленел от испуга.
      -Сынок! Не делай этого, мы не желаем тебе зла, даже этот подозрительный тип.
      Домовой махнул рукой в сторону Лорда.
      Несколько высоких нот расщепили пространство в области Чуда надвое, но не разделили его, а как бы вложили друг в друга, и в одном из них появился уставший, изможденный, обессилевший Шре, а в другом продолжал накрапывать дождь под перезвон колокольчиков. Это второе пространство стало уменьшаться и уменьшаться, пока не скрылось с глаз, но все чувствовали, что его масштабы всего лишь обман и на самом деле им не определить, стало его меньше или больше?
      Шре устало опустился на скамью под пристальным взором Императорского Посланника, напуганными взглядами джудов и заботливым и теплым сиянием глаз Домового.
      -Что я натворил? Я потерял ее навек. Она не простит меня никогда, а у меня никого нет кроме нее.
      -М-да, тебе бы, сынок, о себе подумать, ей уже вряд ли поможешь.
      Слова Лорда Дида немного удивили присутствующих гостей и вызвали тяжелый вздох у Домового. Страж сердито заурчал и затеребил лапами, от чего пол в келье Домового пошел волнами, и стол, стулья и вся утварь  стали подпрыгивать. У паучков появилась работа, - ловить кружки с Тутом и подтирать лужи.
      -Не поможешь!?
      Глаза Шресрута из темно-фиолетовых стали абсолютно белыми,  и в них закипал такой гнев, что Канцлер предпочел отступить.
      -Но, кажется ты готов на все, ради нее?
      Шре взревел, как раненный зверь.
      Домовой уныло опустил голову, только он знал, что было в этом реве.
      -Тебе придется выбирать! И мы в этом не повинны.
      Слова Лорда Дида как будто подводили черту под чем-то очень значительным.
      -Завтра кад Освещения Принцессы и первое представление женихов. Светила стоят в дуге, и Главный Хранитель Храма Дельфины предупредил Короля, что торжества откладывать нельзя. Уже все готово к церемонии, а гости так и сгорают от нетерпения.
      В первый раз за все время знакомства с Лордом Канцлером, Посланником Его Императорского Величества, джуды увидели неподдельную грусть в зелени его глаз. Но Шре, растянувшийся на скамье, спал на удивление всем, кроме Хозяина, спокойно прикрывавшего его ярким, лоскутным одеялом.
      -Шуты гороховые!
      Рявкнул Канцлер.
      -И ведь ничуточки не изменились с тех самых, дальних, пор.
      В этот момент в келью, мимо Стража, подобрав листья и сверкая желтой головкой, протиснулся Ихи.
      Желтое и зеленое встретились взором. Ненависть повисла в келье Домового, такая тяжелая и тягучая, вытянула щупальца. Вот-вот схватятся две Сущности, готовые уничтожить друг друга.
      -Желтоггголовый!!! Непппризнанный!
      -СССамммозззввванннеццц!!! Вввсссезззнннающщщиййй!!!
      -Да чтоб вам!
      Вскричал Домовой!
      -Что тут еще такое, чего я не ведаю!? Вы что Бессмертные? Уии!!!!
      Домовой схватился за голову.
      -«ОС»  Вас возьми!... Да что это я!?...  Это именно Он Вас и накликал!
Не сметь в Моем Доме устраивать разборки!
Так ты никакой не Посланник?!
      Мысли Домового скакали так же, как брошенные им фразы.
      -А с тобой мы еще поговорим!
      Жест Гутта указывал Ихи на его любимую кадку.
      Глаза Лорда сверкали, как два изумруда под самым ярким светилом, крылья раскинулись, казалось в бесконечность, вынеся и келью, и всех участников за пределы Замка, за пределы Межграничья. Весь мир этой реальности закрутился вокруг них.
      -Ты ничего не смыслишь в том, что здесь происходит, жалкое смертное существо, но Книга Судеб привела нас к тебе и собрала в твоем Доме  участников дальнейших событий. Без моей помощи вы никогда не найдете Нэнн, так что угомонись и успокой этого Отверженного! Если он и вправду тебе друг, ему придется меня терпеть!
      Атрик залез в кадку, но весь трясся от злости.
      Джуды ничего не понимали, и только переглядывались в недоумении и упорно терли  глаза кулачками, видно решив, что они спят и им нужно немедленно проснуться.
      Упоминание Нэнн сделало свое дело, и Домовой затих, жестом приказав умолкнуть и успокоиться Ихи. Он, очевидно, еще не осознал, что перед ним был не простой цветок Атрик, а ожившая легенда, почти основатель Мира, но это, тем не менее, не помешало снобам из клуба Бессмертных не принять его в свои ряды, может потому, что они сочли его слишком архаичным?
      -Мне нужны объяснения по… по поводу всего здесь происходящего! И …что ты там сказал про Нэнн?
      -Сейчас объяснений не будет! Завтрашний кад решит многое, тогда и поговорим, а пока нужно ждать и… молчать! Главное – молчать! Ни одно живое существо не должно узнать, кто мы!
      Лорд мотнул головой в сторону цветка.
      -Слышите! Ни одно!
      Гутт скрипел зубами, но поделать ничего не мог. Зеленоглазый исчез, так же, как и появился, зато в гостевых апартаментах засуетилась прислуга, готовя Лорда Канцлера ко сну.
      И лишь один Шре спал глубоким, но вряд ли безмятежным, сном намаявшегося подростка.
      Что оставалось джудам?
      -Это, это и в самом деле Бессмертные?
      Недоумение Шишша перемежалось с приступами панического страха и сомнительной нереальностью происходящего.
      -Ой! Очень надеюсь, что это всего лишь игры чьего-то воображения, хотя  без этих склочников  тут, похоже, не обошлось. Но чтоб они вот так прямо тут разгуливали?
      Домовой  отрицательно покачал головой.
      -Больно гордые, мелочиться не будут,  - ЛЕГЕНДАРНЫЕ персоны   -  ведь.
      И тут же сам испугался своих же слов и тому вырисовывающемуся будущему, которое вполне могло оказаться и реальностью.
      -Спаси нас «СО».
      Атрик, устроившийся в кадке, тихо пропел что-то только ему понятное, отряхнул лепестки, что привлекло молчаливое внимание всей компании, сложил их конусом и спокойно отошел ко сну, будто дальнейшее его особо не волновало.
      -М-да!
      Домовой с надеждой посмотрел на спящего Шре. А на кого же еще ему было смотреть?