По натянутой струне Гл 9. Наставление

Глава 9. Наставление         
 
Строители не подвели, как и обещали – к ноябрю поставили стены здания для звена противопожарной охраны, с гаражом для машины. Перекрыли крышу, поставили дверные и оконные блоки. Теперь нужно протянуть сюда трубы и провести их монтаж в помещении.

Сварщиком, который должен был провести эти работы, стал Готлиб. Работы много, метров тридцать пять котлован, идущий сюда от основных инженерных сетей, направленных в компрессорные цеха, и в самом здании нужно провести установку и монтаж труб разных диаметров.

В понедельник погода немножко успокоилось, потеплела до минус двадцати семи градусов. Это окно Майлер и решил использовать для того, чтобы выполнить монтаж труб в котловане.

Дело шло может и не быстро, от помощника, молодого парня, недавнего школьника, постоянно мерзнущего, отказался. Посчитал, одному работать будет спокойнее, чем отвечать за юношу, который к работе и не рвался, вечно пытался куда-то убежать. И правильно, получит травму, проблем не оберешься.

За первый день выложив с десяток кирпичных кладок, через каждые восемь метров друг от друга, разместил на них трубы. К вечеру начал их варить. Не все сразу шло как по маслу, то там труба не так ляжет по нужному градусу, то перевернется. Но без этого не обойтись, и поэтому Готлиб заставлял себя набраться терпения, и – правильно.

Работа пошла: нужные миллиметры и углы для выравнивания труб выбирались за счет резиновых прокладок, вырезанных из автомобильных покрышек. А дальше все обстоит за опытом сварщика, которого за шестнадцать лет хватало.

Вспомнил свои первые шаги, когда председатель колхоза, в котором работали родители Майлера, вызвал Готлиба к себе и сказал, что водителей и механизаторов у него в штате предостаточно, а вот сварщика нет. Попробует научиться этой профессии, будет уважаемым человеком и на расхват. А в водители он его не пустит, разве что, только в ассенизаторы.

Готлиб в то время и не знал, что это за профессия такая ассенизатор, но понял, что это из чего-то неприятного. И согласился на свою голову.

Сварщиков в колхозе не было, а только учебник, по которому он и стал познавать эту профессию. С какими только проблемами не встречался, и током било, и зрение несколько раз чуть не потерял, и ожогов кучу получил. Но через полгода получил второй разряд и тут же был направлен на строительство фермы, как сварщик. Вот там он и познал, что лучше резиновой прокладки ничего не найти. Доска, она есть доска, как и камень, а вот резина, это как живой организм, с которым можно было договориться и поддержать трубу, и приподнять ее или опустить, или повернуть как нужно угол торца трубы, или что там варит с ее помощью.

…И вот дело пошло. За два дня справился с работой на открытом воздухе и теперь можно, не боясь морозов, которые начали опускаться все ниже и ниже, зайти в помещение. А здесь в стенах нет тех мощных сквозняков, ни открытых обжигающих морозов. Стены – это своего рода батареи, которые хоть какое-то время, но держат тепло, и более того, дают возможность ему накопиться.

В среду уложил трубы, согласно чертежу, внутри всего здания и начал их монтаж. Сначала самые нижние, которые будут находиться под полом, потом те, которые будут над ним, распределять воду по радиаторам, в умывальник, душевую.

Света в помещении, проведенного электриками, хватало для варки и в ночное время. Так увлекся работой, что в среду, когда глянул на часы, было уже поздно, десять часов вечера.

Но благодаря тому, работы на четверг оставалось уже не так много, к трем вечера уже можно будет ее завершить… Это радовало. Хотелось побыстрее покинуть этот объект и вернуться, так сказать к людям, в свой цех…

Он с удовольствием наблюдал, как ровная лава, кипящей от высокой температуры стали, заполняет отверстие торцов полудюймовых труб. Работа заканчивалась, мысли о том, собираться сегодня и покинуть это здание, уже начали приходить. Но старался их не допускать, так как мешали. Да и куда торопиться, завтра кто-то должен прийти и принять его работы, договориться, когда будут проходить испытания труб с подачей воды. А то мало ли что.

Закончив очередной стык, сняв маску поднялся, чтобы расправить плечи, обернулся, и чуть с испугу не вскрикнул, увидев стоящего позади себя человека.
Им оказался начальник ЛПУ Евгений Семенович Беляков.

Извинившись перед Готлибом, что не предупредил его о своем приходе, признался:
- Одно удовольствие наблюдать за вами, как работаете. Все у вас разложено по местам, выровнено, кругом порядок, - осмотрелся по сторонам, - ничего лишнего нет. Молоток, плоскогубцы, и другой инструмент в одном месте лежат, куски труб, в другом. Было бы так у всех. А то зайдешь в мастерскую, и дивишься тому, что инструмент везде разбросан. Вроде работает один человек, а воспринимается как сто. Такой бардак.

- Ну это все зависит от того, как его обучали работать, - возразил Майлер. – Моим учителем был отец, у него все по полочкам. Не так что-то положишь, получишь по затылку и пару слов сверху, что все должно быть на своих местах, тогда и в голове не будет мусора.

- Да, да, - улыбнулся Беляков. – Готлиб Яковлевич, я за вами то пришел. Закончит работы здесь другой сварщик, завтра. А у вас другая работа будет, пусть не сварочная, но очень ответственная. Собирайтесь, я вас жду. А завтра все свои инструменты, шланги и заберете. А сейчас идем ко мне в кабинет.
В каждом слове руководителя, какая-то тяжесть, или недосказанность, что тяжестью ложится на душу, как предупреждение или ожидание чего-то такого, которое будет неприятно узнать.

Но торопить себя, узнать, что от него хочет Евгений Семенович, не стал. Нужно набраться терпения. И пошел за ним.

- 2 -   

В кабинете начальника было тепло. Засвистел электрочайник, выгоняя из горлышка и крышки пар. Начальник не торопился начать разговор с Майлером. Расположившись за своим рабочим столом, рассматривал какие-то бумаги, сделал в них несколько подписей, и только после этого, пододвинул к Готлибу чашку, и показал, чтобы наливал в нее из заварного чайника заварку, а из электрочайника кипяток. Пододвинул к нему и сахарницу.

- Готлиб Яковлевич, пригласил вас просто поговорить, так, о жизни, - во взгляде Евгения Семеновича была какая-то грусть. Это чувствовалось. И улыбка в его полных губах, растянутых до белизны, это еще больше подчеркивала. – Угощайтесь чаем. Сухари будете?

- Да не откажусь, - вздохнул тот.

- Не курите? Да, да, знаю об этом, а самому иногда так хочется закурить, хотя и понимаю, что это опасно. Для сердца. У меня ведь уже несколько раз был микроинфаркт. Но вовремя одумывался…

Готлиб в ответ кивал головой, но взгляд не поднимал на Белякова, чувствую, что тому это сейчас и не нужно, человек с ним просто хочет поговорить. А скорее всего не поговорить, а просто высказаться. Так и для сердца его легче.

Уловив возникшее молчание Белякова, Готлиб, не сдержавшись, спросил:

- А как насчет распределения квартир в новом доме, что-то прояснилось?

- В смысле? – спросил Беляков.

- Ну, вы говорили, что ваше решение оставить квартиры не за медиками, а за нашими работниками, должны были обсудить с генеральным директором.

- А, вы за это. Да, был разговор, но он сказал, чтобы мы не нарушали его обещания, в смысле Григория Николаевича с главным врачом нашей больницы. Так что?

- А не много ли он на себя берет? – взорвался Майлер.

- Вы, по тише, по тише, Готлиб Яковлевич, не торопитесь, - поднял ладонь Евгений Семенович. – Поляков, это не просто генеральный директор, который не любит противоречий, как решил, так и нужно, значит без разговоров. Это человек, который прошел здесь такую школу, я вам скажу, такую драку, что вам и не снилось даже в самом страшном сне. Он поднимал эти цеха начиная с нуля, когда только закладывались среди этих болот. Люди здесь вкалывали, не зная, что такое вагончики даже. Жили в холодных времянках, в которых тепло от печей сквозняками выдувало…

По привычке, слушая этот рассказ, Готлиб начал автоматически кивать головой.

- Если кто заболел, то их вертолетами отправляли в Тюмень или в Свердловск, за тысячи километров, другого выхода не было. А три года назад у нас появилась больница. И знаете, кто ее построил? Поляков.

- Естественно, он же генеральный директор.

- Ясное дело. А сколько у нас сегодня проживает человек в поселке?

- Ну, около двадцати тысяч.

- Вот, вот, Готлиб Яковлевич, а как сохранить их жизни, здоровье, да вообще этих людей, а? Чтобы они работали, их дети ходили в школы, чтобы здоровыми были.

- Ну да, ну да.

- Ну да, - повторил слова Майлера Беляков. – Вот и я о том же. А врачи у нас не хотят задерживаться. Вспомните себя, когда у вас желудок болел?

Услышав эти слова Готлиб невольно передернулся всем телом: той жуткой истории так не хотелось вспоминать.

- Ну, вот, а вы говорите, что врачи нам не нужны. Да нужны, еще и как, а вот как их здесь удержать, чем, как не квартирами, зарплатой, я не знаю. Во всей стране вы знаете, что происходит. Человек нигде не защищен, все на коррупции: дай, дай, дай. А мы кроме «на», ничего и не можем сделать.

- Понял. Я могу идти? – Готлиб приподнялся и посмотрел в глаза Белякова.

- Не торопитесь. Я по другому поводу вас позвал. Хотя и это тоже должен был сказать.

Короче, я на выборах начальника ЛПУ буду участвовать, но так, для проформы, - и снова поднял глаза и посмотрел на Майлера. – Вторая кандидатура – это Торопинов Юрий Владимирович из Пенымского ЛПУ. Человек молодой, как вы, деятельный, много у него интересных взглядов на будущее нашего ЛПУ.  Послушав его, я понял, что его кандидатура наиболее подходящая. А я уже пенсионер, два года переработал, так что пора уступать место молодежи.

- Да люди то наши не согласятся, - начал высказывать свое мнение Готлиб.

- Я поэтому вас и вызвал сюда, Готлиб Яковлевич, чтобы вы не подбивали народ защищать меня. Кончилось мое время, мои нервы уже сточились, еще год, и вперед ногами вынесут, а нужно еще пожить. Вы бы знали, как этого хочется. Сложив свои дела, приехать в старый дом, восстановить здоровье, заняться внуками. О-о, вы еще не в том возрасте, чтобы это понять.

- Ну…

- Не торопитесь, не торопитесь, умейте дослушать. Вы человек молодой, по своему духу сильный и готовы свернуть горы. Вот об этом я и хотел бы вас попросить, оставайтесь именно таким. Слышал, хотите уйти с должности, которую сейчас занимаете в профсоюзной организации. Прошу вас, не торопитесь. У нас больше некому работать так как вы. А без этого здесь все захиреет. Прошу вас, не бросайте этого дела, - и снова посмотрел в глаза Майлера. – Договорились?

- Н-не знаю, - почувствовав сухость во рту, замотал головой Готлиб. – Это же, Евгений Семенович, какие нужно иметь стальные нервы. Был профгруппоргом, кричал с трибуны, и никто меня за это по голове не бил, а так, только для проформы, пальчиком припугивали, мол, одумайся. А я лез, сопротивлялся, думал, я вам покажу, где раки зимуют. П тут, когда рабочие меня не стали понимать. А кто же меня тогда поймет, Евгений Семенович?