Дань Элегбе... глава пятая...

ВНИМАНИЕ! ЛИЦАМ, НЕ ДОСТИГШИМ 18 ЛЕТ, ПРОСЬБА ПОКИНУТЬ ДАННУЮ СТРАНИЦУ!

Далеко, очень далеко от Риддлхилла, в холодной России, в своем загородном доме проснулась в холодном поту девушка по имени Рания. Она резко открыла глаза и с испугом огляделась. Однако ее природный дар за считанные секунды подсказал, в чем дело. Пытаясь успокоиться, девушка встала и, накинув халат, скрылась в соседней комнате.

Род ведьм и магов Василевских был одним из самых древних и опутанных тайнами. Более того, передававшаяся по наследству от предков магическая сила была настолько велика, что по миру издавна ходили истории о ее мощи, сравнимой лишь с могуществом природы.  Легенды родились уже очень-очень давно, когда, по преданию, в начале пятнадцатого века первая из рода Василевских, ведьма Зирундерель, получила свою силу, которая с каждым поколением все больше и больше укоренялась в отпрысках этого рода. Спустя пять столетий осталась лишь Рания, последняя из ведьм своего рода, и её брат, Дмитрий, получивший предназначение элегбы, дар, передающийся только по мужской линии и дарующий редкую и могущественную власть. С братом Рания виделась крайне редко, а последние двести лет – практически никогда. Тем не менее, девушка не переставала беспокоиться за состояние единственного оставшегося в живых кровного родственника, поэтому отслеживала единственную угрозу его существованию. И уже очень долгое время такая угроза отсутствовала, а безмятежности существования Рании, казалось бы, не было конца.  Всё же сегодняшним утром эта безмятежность была прервана.

Родились Рания и Дмитрий на востоке в марокканской семье, где их мать, Хадиджа, обучала детей азам магии. К слову, Рания и Дмитрий родились в один день с небольшой разницей во времени – эти дети были близнецами. Когда молодым брату и сестре исполнилось десять лет, их мать умерла и отец, Салазар Василевский, перевез детей в Англию. Так некоторое время Рания и Дмитрий прожили в Лондоне со своим не совсем заботливым и категорически недобрым отцом, который едва ли заботился о ком-то, кроме себя. А после трагической смерти последнего предка Дмитрий и Рания остались предоставленными самим себе, обрели свою первую мощную связь с природой и научились пользоваться магией в полной мере, что превратило двадцатилетних девушку и парня в настоящих могущественных колдунов. Три поколения даровали Рание немыслимую магическую силу, и впервые ведьма из рода Василевских создала волшебную оболочку, дающую ей неуязвимость и вечную молодость. Что касается Дмитрия, юноша обнаружил в себе дар элегбы. Ушло не одно десятилетие, чтобы выяснить суть столь необычных возможностей, и это был именно тот самый период, когда брат и сестра поддерживали хоть какую-то связь. Однако в момент истины, когда Дмитрий полностью осознал, что такое быть элегбой, он просто исчез и всё, что осталось Рание от былых родственных отношений, - связь близнецов, которая была нерушимой с самого рождения. Рания могла ощущать, жив ли брат, в покое он или в опасности, могла чувствовать эту самую опасность. А поскольку силе и могуществу Дмитрия могло угрожать лишь рождение ребёнка, что стал последствием его дара, именно ребёнка, а вернее его существование в этом мире, внезапно появившееся, как вспышка в глухой ночи, почувствовала сегодня ранним утром ведьма, очнувшись от тревожного сна.

После того, как Рания покинула Лондон, она жила как кочевник, постоянно меняя место проживания, ощущая вечную непричастность и словно бы не в состоянии отыскать своё место под солнцем. И, наверное, больше всего она хотела воссоединиться с братом и попытаться восстановить то, что ещё подлежало восстановлению. Семью.

Жила Рания на настоящий момент в северной столице России, Санкт-Петербурге, в часе езды от города в небольшом двухэтажном доме. Сегодня ночью она проснулась от безумной тревоги, которая наполнила ее сердце и заставила его стучать в бешеном темпе. Это чувство последний раз ведьма испытывала уже очень давно, в вечер смерти своего приемного отца. В тот момент и Дмитрий был в опасности, но в итоге смог её избежать, а вот Салазару не повезло, если можно было так выразиться. Рания совершенно отчетливо чувствовала ребёнка. Он родился, ведьма была совершенно уверена. Тот самый ребёнок, который мог угрожать существованию Дмитрия в полном смысле этого слова. Рания и раньше могла ощущать эту тревогу, но обычно это чувство быстро угасало. Но не сегодня. Рания старалась не паниковать, но ощущение судьбоносного ребёнка становилось всё сильнее и крепче.

Просторная комната выглядела, как обычно, весьма уютно. Красные бардовые шторы прикрывали окна, за которыми уже выглядывали из-за горизонта первые лучи восходящего солнца, а круглые настенные часы показывали без четверти восемь. В камине был разведен огонь, и это говорило о том, что сожитель Рании и ее большой друг Алексей уже проснулся. Он сидел в одном из кресел с высокими спинками, большими подлокотниками и замшевой обшивкой и пил горячий шоколад с молоком.

-Доброе утро, Рания, - сказала он, увидев девушку на пороге гостиной, и улыбнулся. – Ты сегодня рано встала. Но как бы то ни было, я сделал шоколад. Я поделюсь. Присаживайся.

Рания поблагодарила Алексея и присела во второе кресло, взяв в руки кружку и устремив взгляд на языки пламени в камине. Девушка до сих пор нервничала, но шоколад помог ей немного сосредоточиться и прийти в себя после столь тревожного пробуждения.

Алексей был уроженцем Санкт Петербурга и жил с Ранией в загородном доме уже пять лет. У него не было никаких экстраординарных способностей, но парень знал о магических силах своей сожительницы и старался ей помогать в любых начинаниях. Алексей питал к Рании теплые чувства, возможно, он даже был влюблен в нее, но едва ли это вопрос поднимался когда-либо. Дружба казалась намного прочнее, чем какие-то иные отношения. Рания тоже ценила Алексея как друга, разумеется, зная о его привязанности, но ничуть не пугалась этого. Алексей был очень умным двадцати пяти летним человеком, его рассуждения и взгляды на жизнь показывали, что он несмотря на сравнительно юный возраст уже во многом разбирается и знает, что прочное, а что зыбкое.

Алексей был простым русским парнем, высоким и плечистым, развитым физически, но в последнее время слегка похудевшим. У него были карие глаза, тонкие губы, скуластое лицо и слегка впалые щеки. Его темные волосы в лучах восходящего солнца отливали рыжеватым цветом. Рании очень нравились глаза Алексея: она находила в них какую-то чудовищную притягательность, в определенном смысле успокаивающую. А еще этот парень был для нее самым надежным человеком: Рания знала, что Алексей никогда ее не предаст и всегда придет на помощь. Он был ее лучшим другом на нынешнем этапе жизни.

-Что ты планируешь сегодня? – спросил парень.

-Не поверишь, но еще вчера вечером мои планы были иными. Сегодня утром все изменилось… - негромко ответила девушка, не отрывая взгляд от огня. Лишь наполовину она была сейчас в гостиной в компании с Алексеем, другая ее часть полностью погрузилась в тревожные мысли о предстоящих задачах.

-Я должна уехать. На неопределенное время. Сегодня, - продолжила Рания, нарочито разделяя свою фразу на обрывки. Ей было неудобно говорить о том, что придется оставить друга надолго.

-А я могу помочь тебе собрать чемодан. Если ты, конечно, не попросишь меня поехать с тобой, что я бы воспринял с большой радостью.

Рания вздохнула. Алексей понял, к чему клонит девушка, и воспринял это спокойно.

-Я не могу позволить тебе путешествовать со мной. Ко всему прочему, я пока даже не знаю, в каком направлении двигаться. Всё настолько хаотично, что я сама ещё ничего не могу понять. Эта поездка может оказаться опасной. Крайне опасной. Даже для меня… Поэтому, я надеюсь, ты останешься здесь и будешь дальше охранять этот дом, как я тебя учила. Возможно, я вернусь скоро, но вероятность этого мала. Только пожалуйста, не сомневайся в моем обещании. Я вернусь в любом случае, а ты меня дождешься, хорошо? Я бы не спешила так, но дело, действительно, срочное.

-Я беспокоюсь, - нахмурился парень. – Если ты решительно собралась что-то делать, то, надеюсь, у тебя есть план. Или, по крайней мере, у тебя есть план создать план. Не знаю, какая опасность сейчас тебе угрожает, но мне бы не хотелось осознавать, что ты пускаешься в авантюру…

-А разве когда-то было по-другому? – усмехнулась девушка, допив шоколад и поставив кружку на круглый стеклянный стол. – Я знаю, что возможен любой исход, но случилось то, чего я боялась почти всю жизнь… Вот почему ни при каких условиях не стоит сейчас медлить, понимаешь?

Рания задумалась. Она никогда серьёзно не задавалась вопросом, почему ей не наплевать на брата, который исчез из её жизни и не проявлял никакой заинтересованности уже в течение двух столетий. Но эта ответственность за семью, за своего брата, была продиктована воспитанием: Рания ни на секунду не забывала слова, которые твердила ей мать, пока она была жива: нет ничего важнее семьи, кровной или некровной, и не важно, какими дорогами разводит близких людей судьба. И эту простую истину Рания не могла предать ни при каких условиях. Алексей увидел, что собеседница не в порядке, и, встав, присел на подлокотник ее кресла, обняв крепко подругу, отчего ей заметно стало лучше.

-… и я должна уехать. Должна…Это мой брат. Он расточителен в своей силе. Кажется, ему грозит опасность. Если я смогу…. Ну, понимаешь… Если бы я могла спасти его от гибели, возможно, он бы понял важность жизни, ценность своего существования. Возможно, он бы вернулся к чему-то более человеческому. Вспомнил, что у него всё еще… - Рания вздохнула и добавила - …всё ещё есть семья. 

-Значит, ребёнок родился? – спросил Алексей.

Рания очень много рассказывала другу о своем прошлом. Алексей отлично знал, кем был брат Рании, поэтому лишних вопросов не задавал. Элегба обладал неуязвимостью, мог воплощаться и развоплощаться, принимать облик других людей или же вовсе оставаться невидимым, а ещё элегбе было свойственно бессмертие. Но, что самое интересное, Дмитрий мог делиться бессмертием и магическими способностями с любым из смертных, хоть и требовал в ответ за это непомерно высокую цену. И именно эта дань приносила множество бед и несчастий, разрушала жизни людей, вот почему рано или поздно всё это зло должно было вернуться к Дмитрию бумерангом. Но что могло бы быть опасным для столь неуязвимого создания, как элегба? Плод той самой цены разделённого со смертным дара, воплощение того страдания и горя, которое было принесено по вине Дмитрия, - ребёнок, отмеченный проклятием и несчастием с самого рождения. И именно этот ребёнок мог стать гибелью для элегбы.

Рания рассказала обо всём этом Алексею уже достаточно давно, как и то, что такие дети долго не жили, так как предчувствия опасности каждый раз после своего появления иссякали уже спустя несколько часов: то ли из-за того, что проклятые дети обладали врождёнными дефектами, что не позволяли новорождённому выжить после рождения, то ли сам Дмитрий знал о подобной угрозе и своими руками уничтожал её, чётко и быстро. Конечно, Рания надеялась, что чувство тревоги исчезнет, как и всегда, и этот раз не станет исключением, но к иному исходу нужно было оставаться готовой.

-Столько времени прошло, - кивнула девушка. – Но я чувствовала, знала, что ребёнок снова объявится. Не знаю, где он. И понятия не имею, где сейчас брат. Но я их найду. Я же не одно столетие уже ведьма и многое могу.

Рания знала, как ей будет не хватать Алексея и таких моментов дружеской нежности. Объятия парня, взгляд его карих глаз, улыбка и глубокий баритон как ничто другое успокаивали девушку, давали ей львиную долю уверенности в себе и внутренних силах. Рания знала, что, возможно, это последнее утро, которое она проводит с Алексеем, хоть и боялась признаться в этом, отчего становилось грустно и тяжело. На считанные секунды забывая о страхе и волнении, девушка просто наслаждалась крепкими объятиями.

-Ну, я уверен в том, что ты делаешь все правильно, - улыбнулся парень, поглаживая Ранию по голове. – Как, собственно, и всегда. Ты сильная, и ты об этом знаешь.

-Спасибо, Лёша, - прошептала Рания. Она не стала говорить о том, что опасность поездки может оказаться смертельной, но подавить в себе человеческие чувства было сложно, и девушка пальцами вытерла со щеки слезу.
-Хочешь, я приготовлю завтрак? – учтиво предложил парень. – Яичницу с сыром. Как ты любишь…

Позитивный настрой был неотъемлемой и самой лучшей чертой характера Алексея. Рания поймала себя на этой мысли в очередной раз и кивнула, сказав:

-Да, была бы очень тебе признательна за это…

Алексей улыбнулся и отправился на кухню, где спустя минуту зашумело на сковороде масло. Рания также встала с кресла и, раздвинув шторы, открыла окно. Утренний осенний холод ворвался в гостиную, и девушка взяла с комода теплый белый платок. Это было одно из немногих начал дня, когда небо было чистым, а над землей не стелился туман, когда хотелось верить в остаточные песчинки покоя, ускользающие из пальцев, и изо всех сил удержать их.

Конечно, Рания была не единственной, чья душа была порабощена тяжёлым волнением этим утром. Эйва просто не находила себе места, вся извелась и даже каким-то образом умудрилась проглядеть целых три звонка от Гермии, чем сильно её напугала. После вчерашнего несчастного случая все были как на иголках: впервые за очень долгое время в Риддлхилл пришла беда. Вчера по завершении праздника в честь основателя города произошло очень странное и одновременно трагическое событие: Утер Клейн упал с высоты не менее пары сотен метров, получив очень тяжелые увечья, и сейчас находился в местном госпитале. Никто так и не понял, каким образом молодой парень оказался в воздухе: его тело буквально взлетело ввысь ни с того ни с сего, а далее события пронеслись настолько необъяснимо, что этот несчастный случай всего за одну ночь начал обрастать всяческими легендами и небылицами. Например, отец Эйвы был уверен, что ничего подобного не произошло, а виной галлюцинаций стал алкоголь, который кто-то незаконно пронёс на вечеринку. Старушка Селена же сказала, чтобы молодёжь не лезла в это дело, так как случилось нечто, что не каждый человек в силах понять. Это заявление вносило ещё больше мистического в это и без того странное событие: очевидно, Селена что-то знала и не хотела делиться. Виктория высказала предположение, что это был такой торнадо, а на возражения, почему в воздух подкинуло только Утера, лишь добавляла, что вариант с торнадо уж точно правдоподобнее, чем предположения о захвате земли инопланетянами или о появлении на земле сверхъестественных сил.
 
Тем не менее, все эти суждения никак не помогали Эйве, ведь вся эта странная ситуация произошла на её глазах. И хотя друзья были рядом в тот момент рядом с Эйвой, они отчего-то смутно помнили события того вечера. Но Эйва помнила всё отчётливо. Нечто подбросило Утера в воздух, а затем Тристан, этот странный незнакомец, бросился к толпе и растворился в ней. Не образно говоря, а вполне себе в прямом смысле. Эйва практически была уверена, что трагедия как-то связана с появлением Тристана в Риддлхилле, нужно было только расспросить его и расставить точки над «ё», но где можно было найти теперь этого парня? Он ведь как сквозь землю провалился. Эйва побоялась делиться своими догадками с отцом, поэтому просто решила после занятий – а сегодня был первый учебный день – спросить у мистера Париша, заведующего учебной частью, о новом ученике. Тристан ведь говорил, что собирается учиться в местной школе Риддлхилла, а это уже была нужная зацепка. Эйва твёрдо решила, что не спустит всё это дело на тормозах, ведь, в конце концов, Утер был братом Кельвина, далеко не последнего человека в жизни девушки, вот откуда, наверное, в душе Эйвы взялось это стойкое чувство причастности.

Толком даже не позавтракав, девушка чмокнула отца в щёку и поспешно выскочила из дома, быстрым шагом направляясь вдоль улицы к дому, где, как повелось, она встречалась с Гермией, и девушки вместе шли в школу. Виктория встречала их уже у ворот школы, так как жила совсем в противоположной стороне города. Гермия крепко обняла Эйву, отметив не выспавшийся вид подруги. Эйва, действительно, не смыкала глаз практически всю ночь. Может, потому что поздно вернулась домой, так как провела пару часов с Кельвином в больнице, а по возвращении была столь возбуждена и встревожена, что расслабиться и заснуть не представлялось возможным. А может, потому что отец вернулся только под утро – расследование затянулось, так как проходило по горячим следам. А Эйва так себя накрутила, что начала бояться, что и с отцом может произойти нечто опасное. Она даже хотела вернуться в парк посреди ночи, но Чарли запретил ей это делать, приказав немедленно ложиться и отдыхать. Но разве этот приказ был выполним?

Эйва незамедлительно поделилась с Гермией выводами, к которым она пришла к этому утру. Девушка чувствовала, как от одних только слов о том, что Тристан мог быть причастен к происшествию, она покрывалась гусиной кожей. Слова всё лились и лились, и Эйва никак не могла остановить этот поток, копившийся, как нарыв, всё утро, пока Гермия не сделала попытку вставить слово.

-Ты уверена в том, что говоришь? – серьёзно, но без тени недоверия произнесла Гермия. – Значит этот Тристан просто растворился в воздухе? Вот же ж чёрт. Об этом ведь ни полиции не расскажешь, ни психиатру. Никто такие показания всерьёз не воспримет. Ты хочешь, чтобы мы сами во всём разобрались?

И тут Эйва с облегчением выдохнула. Вот за что она всегда любила и ценила Гермию, так за то, что эта девушка беспрекословно верила своим подругам и всегда принимала их слова за чистую монету, даже когда умозаключения походили на полный бред. Так вот и сейчас. Эйве стало легче, словно огромный камень упал с её души.

-Только не спеши никого ни в чём обвинять, пожалуйста, - добавила Гермия после одобрительного кивка Эйвы. – Нужно сначала понаблюдать. Дать возможность поработать мистеру Атлантису: твой отец ведь профессионал. Может, нет тут никакой чертовщины. А если ты уверена, что Тристан появится в школе, то лучше уж просто продолжать с ним общаться и стать ему другом.

-Это вроде того, что держать друзей близко, а врагов – ещё ближе? – сказала Эйва.

-Притормози, подруга. Он тебе не враг. Пока ещё нет. Ты вообще его по сути ещё не знаешь. И не можешь знать наверняка, имеет ли он отношение к несчастному случаю в парке. Так что расслабься. Давай отучимся первый день, а после занятий ты, я и Виктория отправимся в госпиталь. Бедняга Кельвин там провёл всю ночь. Ему сейчас нужна наша поддержка. Лучше подумай об этом. Какие там последние новости? Кельвин ничего не сообщал?

-В пять утра написал, что Утер в очень тяжёлом состоянии и… - Эйва тяжело выдохнула. – Медики предрекают худшее. Кельвин злится. Написал, что в маленьких городках медицина очень слабая. Он даже думал транспортировать его в город покрупнее, но врачи сказали, что это невозможно: слишком серьёзные травмы, понимаешь ли…

-Даже странно немного, не находишь… - пробормотала Гермия. – Он так нелестно всегда выражался об Утере. Но когда пришла беда, проявил себя как настоящий и любящий брат.

-Действительно, - кивнула Эйва. – Я никогда не видела Кельвина настолько подавленным. Наверное, какими бы ни были наши родные и любимые люди, мы будем любить их во что бы то ни стало. Жаль только, что порой мы вспоминаем об этом в распоследний момент.

Эйва решила написать ещё одну смс Кельвину, понимая, что, возможно, сейчас это сообщение будет выражать скорее назойливость, чем заботу, а затем написала отцу что-то вроде «Надеюсь, ты в порядке». Честно признаться, девушку просто убивал тот факт, что несмотря на море проблем ей приходилось идти в школу как ни в чём не бывало.

-Я напишу миссис Клейн. Возможно, мы сможем чем-нибудь помочь. Может, что-то купить или принести, - сказала Гермия, вытащив из кармана джинсов телефон-раскладушку.

У школы девчонок встретила Виктория. Она стояла у металлической сетки, служащей ограждением территории школы, и, увидев направляющихся к ней подруг, заканчивала с кем-то очень оживлённый разговор. Взгляд Виктории был мрачный. Она убрала телефон в карман и обняла подруг.

-Рик исчез… - не ожидая ни секунды, сообщила Виктория.

-Куда исчез? В каком смысле? – спросила Гермия. Она и Эйва обменялись тревожными взглядами.

-В самом прямом, - ответила Виктория. – Его никто не видел со вчерашнего вечера. Мне звонила его мать, миссис МакГрудер. Она была практически уверена, что Рик с Кельвином в больнице или с нами. Но, как понимаете, она ошибались. Как я поняла, они направились к шерифу сейчас. Да уж, Эйва. Твоему отцу привалило работы.
Эйва вздрогнула. Ещё и исчезновение Рика. Что же дальше? Определённо сегодня утром жизнь Риддлхилла разделилась на до и после.

-Кошмар какой. Утер в больнице, Рик исчез. Но его ведь найдут? Не так уж легко исчезнуть без следа в нашем-то маленьком городке, – произнесла Гермия, успокаивая и себя, и своих подруг.

-Начало года такое себе, согласна… - кивнула Виктория. – Я на связи с миссис МакГрудер. Она обещала сообщить, если будут новости. Давайте уже пойдем в здание. Не хватало ещё опоздать в первый день…

-Ну, это было бы меньшим из зол… - подметила Гермия.

Девчонки начали активно обсуждать начало учебного года и планировать, как можно помочь семье Утера. Но Эйва никак не могла влиться в разговор и чувствовала себя крайне рассеянно. Она поймала себя на мысли, что её глаза постоянно бегали из стороны в сторону, пытаясь отыскать одно конкретное лицо. Но Тристана среди толпы школьников не было. Наконец, Эйва попыталась сосредоточиться на учёбе и отвлечься от навязчивых мыслей о загадочном парне, который, вероятнее всего, не появится.

Первым уроком в расписании стояла литература, и все ученики обсуждали в основном только одну тему: кто будет преподавать в новом учебном году эту дисциплину. Миссис Эрментруда Финниган, преподававшая литературу в прошлом году, скончалась на исходе лета, а подобрать нового учителя было невозможно в столь короткий срок. Эйва краем уха уловила разговор одноклассников о том, что первый урок, вероятно, отменят, и, признаться честно, такой расклад был бы удачным, ведь появилось бы время поговорить с завучем, а потом и навестить Кельвина и его брата в госпитале, который находился недалеко от школы, в десяти-пятнадцати минутах пешего хода.

Ученические столы, за которыми обычно сидели Кельвин и Рик, пустовали. Эйва боялась, что одноклассники начнут расспрашивать её на неудобные темы и про себя молилась, чтобы хоть кто-то из учителей быстрее зашёл уже в класс и начал урок или же отменил бы его. Пока здесь творился шум и гам. В группе учились всего пятнадцать человек, тринадцать из которых присутствовали в это утро, а шума была столько, что хватило бы на сотню болельщиков спортивной команды. Джессика Симпсон, капитан команды по черлидингу, уселась на свой стол и обсуждала с окружившими её подругами план тренировок на ближайшую неделю. Она, в целом, была приятной и безобидной девушкой, только немного зацикленной на своей «исключительной» роли и на большой ответственности за общественную работу и внеклассную жизнь школы в целом. Да, Джессика была, как это называется, самой популярной девчонкой в школе, однако это был один из редких случаев, когда подобной личности не хотелось пустить пулю в лоб. Джессика делала много для школьной жизни: была два года главным редактором школьного сайта, учувствовала в субботниках и организовывала мероприятия по поводу и без, а в прошлом году она и её команда по черлидингу завоевала кубок первенства на региональных соревнованиях и эта награда заняла почётное место на школьном стенде трофеев. И хотя Эйва никогда особо не дружила и часто не общалась с Джессикой, она уважала одноклассницу и всегда проявляла к ней сдержанное добродушие. Джессика краем глаза увидела Эйву и, соскочив со стола, направилась к ней, приветливо улыбаясь.
 
-С новым учебным годом, - как-то странно и даже кокетливо произнесла она. – Эйва, хотела выразить тебе соболезнования насчёт брата твоего парня. Я сама ничего не видела, но говорят, что это был настоящий кошмар…

-Я в порядке, спасибо. Привет, Джессика, - быстро проговорила Эйва, доставая из сумки книгу, желая именно сейчас занять чем-нибудь руки.

-Я собственно с чем пожаловала, - затараторила Джессика, оглянувшись на подруг и дав им понять жестом, что во-вот вернётся к ним. – Лиана Трэверс больше не живёт в Риддлхилле: её родители переехали в Европу. И в команде освободилось одно место. А ты, как я помню, раньше и гимнастикой занималась и, надо признать, находишься в хорошей форме. Вот мы с девчонками посудачили и решили тебя пригласить в команду. Отбор можно не проходить. Просто приходи вечером на тренировку, мы всё покажем и всему научим. Программа сложная, но я абсолютно уверена, что ты со всем справишься. Ну, что скажешь? Придёшь?

Эйва не знала, что ответить. Предложение поступило так неожиданно, что девушка просто опешила, но спустя несколько мгновений кивнула, хотя сама не понимала, зачем она так сделала. Джессика Симпсон довольно улыбнулась, словно иного ответа и не ожидала.

-Буду рада тебя видеть, Эйва, и все девчонки тоже, - сказала она напоследок и, развернувшись, вернулась к подругам с доброй новостью.

Эйва же в свою очередь в ужасе начинала понимать, на что обрекла себя только что. Нет, конечно, черлидинг во многом полезен, он мог принести Эйве возможность позитивно повлиять на свою школьную характеристику. Но сейчас девушке меньше всего хотелось бы скакать под музыку, размахивая цветными помпонами. Эйва снова зависла в собственных мыслях и даже не заметила, как в класс вошла миссис Селена Гомес, пожилая женщина, которую практически все хорошо знали, но совсем не ожидали увидеть этим утром в учебном классе. Это была та самая старушка Селена, близкая подруга покойной Эрментруды Финниган. И её угрюмый встревоженный вид сегодня был весьма ожидаем, хотя само её появление – отнюдь. Женщина вошла в класс, прижав руками к груди стопку листов бумаги, и громко кашлянула, прося таким образом ребят замолчать и сесть за свои парты.

-Доброе утро! – громко и чётко произнесла миссис Гомес, положив принесённые листы на учительский стол. Она оглядела учеников поверх своих очков, словно бегло сосчитав их количество, а затем уселась на мягкий стул.

Селена была маленькой, можно даже сказать, миниатюрной старушкой, выглядящей очень хорошо для своего возраста, однако женщина предпочитала одеваться очень просто: сегодня на Селене был коричневый мешковатый кардиган поверх белой блузки и свободная чёрная юбка, закрывающая ноги до самых туфель на низком каблуке. Седые волосы были собраны в слегка небрежный узелок на затылке. Собственно, именно в таком образе и привыкли видеть старую добрую Селену Гомес жители Риддлхилла. Она, выждав, пока школьники успокоились и замолчали, терпеливо оглядывала каждого из них, то ли пытаясь отыскать кого-то конкретного, то ли, действительно, скрупулёзно ведя счёт.

-Как вы знаете, - продолжала Селена, - ваш учитель литературы и мой друг, Эрментруда Финниган, больше не с нами. А найти замену на её должность так и не удалось. Поэтому до тех пор, пока вакансия не будет закрыта достойным кандидатом, я буду вашим учителем на замену. Несмотря на то, что полноценно по учебной программе вести я вас не смогу, это не значит, что уроки литературы станут обителью отдыха, развлечений и лени. Любой, кто вознамерится нарушать дисциплину и учебный процесс, будет удалён с урока, а возврат в класс станет большим испытанием. Не забывайте, дорогие мои ученики, этот год выпускной. Он решающий. Помните также о школьной характеристике, которая напрямую будет влиять на всю вашу дальнейшую судьбу. Вот почему я искренне надеюсь на ваше благоразумие и трудолюбие. Надеюсь, к этому вопросу возвращаться мне не придётся.

На самом деле, никто и не думал дебоширить или раздражать миссис Гомес. Эту старушку, напротив, все любили и уважали, поэтому отнеслись к её угрозам как к школьной формальности. Селена сменила грозный вид на дружелюбный, улыбнулась и, взяв принесённые ею листы, прошлась мимо парт, раскладывая по одному листу для каждого.

-Начнём с небольшого и, я бы даже сказала, неприлично лёгкого теста. Это лишь проверка ваших остаточных знаний после летних каникул. Вопросы несложные. Я уверена, каждый из вас справится. Тест состоит из двадцати вопросов. На всю работу вам отведено полчаса. Кто получил свой бланк – прошу, приступайте. Большое спасибо.

В этот момент дверь класса отворилась и на пороге появился молодой парень. Эйва сразу его узнала. Это был Тристан Даверо. Сердце Эйвы забилось, как у испуганного зайца. Девушка дёрнула за рукав сидящую за соседним столом Гермию. Тристан же смотрел только на миссис Гомес, также оцепеневшую от удивления. Понимая, что пауза длится уже больше приемлемого, парень вежливо произнёс:

-Доброе утро. Я новый ученик. Мистер Париш сказал мне, что я буду учиться в этом классе. Меня зовут Тристан Даверо…

Без всяких сомнений, никто из учеников не понял причин столь странной реакции миссис Гомес, которая застыла как вкопанная, и лишь взгляд её теперь переменился: от удивления он перешёл к сдерживаемому, но очевидному раздражению и даже гневу. Так и не дождавшись никаких слов от учителя, Тристан взял ситуацию в свои руки и пройдя мимо Селены, уселся за свободный стол, не чувствуя ни скованности, ни смущения. Парень также бросил свой мимолётный взгляд на Эйву, улыбнувшись и кивнув.

-Это он? – прошипела Гермия в сторону Эйвы.

Эйва словно онемела и не могла отвести взгляд от парня.

-Да, - ответила Виктория вместо Эйвы, одновременно с этим пытаясь растормошить подругу. – Эй, очнись ты уже. Земля вызывает…

-Помни, что я тебе сказала по дороге в школу, - снова зашипела Гермия, взяв в руки бланк с заданием. – Давайте заниматься тестом. Урок всё-таки.

Эйва перевела взгляд с Тристана на эти пресловутые двадцать вопросов, пытаясь прочесть их или хотя бы понять, в чём заключается их смысл. Селена прошла мимо стола, где обосновался Тристан, и, задержав на нём свой испепеляющий взгляд, положила бланк и отправилась за учительский стол.   

-Время пошло! – громко произнесла она.

Урок показался вечностью. Особенно эти полчаса, пока Эйва пыталась разобраться с вопросами о творчестве английских классиков. Хорошо, что девушка помнила прочитанное в прошлом году, но даже это не облегчило её состояние. Мыслями Эйва была в противоположной стороне класса. Она ждала, когда же кончится урок и можно будет подойти к Тристану и попытаться поговорить. Что же ему можно сказать? Спросить напрямую или лучше последовать совету Гермии и не лезть на рожон?

По истечении получаса миссис Гомес собрала бланки, а затем начала вещать о произведении русской литературы, с которого стартовал учебный год. Новость класс воспринял без особого энтузиазма: уже пройденное в прошлом году творчество Льва Толстого создало в головах учеников стереотип о перенасыщении русской классической литературы страданиями и скучными бесконечными описаниями. Однако, заметив это, миссис Гомес заверила ребят, что Фёдор Достоевский во многом превосходит Льва Толстого в динамичности сюжета. Правдой ли это было или лишь учительской уловкой, оставалось загадкой. Тем не менее, начать читать «Преступление и наказание» необходимо было уже с этой недели.

Под конец урока миссис Гомес заявила о планах открыть в этом году литературный клуб и попросила желающий подать заявку через специальную форму, которую можно было взять в учительской. И Джессика Симпсон сразу же вызвалась быть не столько участником этого клуба, но и его главой. «И когда уже у неё батарейки сядут?» - подумала Эйва, переглянувшись с подругами. Они, судя по лёгкому смешку, подумали примерно то же самое.

Когда раздался звонок и ученики начали суетливо собираться и спешить к выходу, Селена громко попросила новичка, Тристана Даверо, задержаться, на что тот отреагировал так, словно иного и не ожидал. Эйва снова переглянулась с подругами. Она не должна была упускать возможность пообщаться с Тристаном. Следующим уроком была физкультура, а девушки и парни занимались в отдельно. Ждать ещё час? Виктория подтолкнула Эйву, остановившуюся на выходе из класса. Когда девчонки наконец оказались в коридоре, Виктория в недоумении произнесла:

-Да что тут вообще происходит? Может уже объясните в конце концов?

Конечно, Эйва и Гермия кратко, но по делу пересказали Виктории всю суть дела. Та в свою очередь ошеломлённо ответила:

-Да с чего вы вообще взяли, что этот парень в чём-то виновен? Девчонки, вы сами себе напридумывали целую фантастическую историю. Я совершенно уверена в том, что с Утером произошло недоразумение, суть которого никто из нас не понял, уверена, что Рик найдётся в целости и невредимости. А ещё я уверена, что твоя подозрительность, Эйва, - это не что иное, как обычная симпатия под прикрытием. Ты вчера ведь с ним провела немного времени, и я зуб даю, что между вами проскочила искра.

Ну вот такого комментария Эйва никак не ожидала и даже не нашла, что возразить. Но зато Гермия не промолчала.

-Вик, да что ты такое вообще говоришь? Ты не забыла ли, что Эйва в отношениях с Кельвином? В серьёзных, я подчёркиваю это слово, отношениях, - отчеканила Гермия, неодобрительно взглянув на подругу. – К тому же если бы Эйве он бы и понравился в том смысле, что ты имела в виду, то она бы нам так сразу честно и сказала, разве нет?

Гермия бросила на подругу тяжёлый вопросительный взгляд.

-Я не испытываю к нему симпатию, - неуверенно пролепетала Эйва, пытаясь хоть что-то разглядеть в мутное стекло, вставленное в небольшое окно на двери классной комнаты. – Я его отчего-то боюсь.

-Ну, если боишься, то не логично было бы просто держаться от него подальше, - предложила свой вариант Виктория.

-Как только узнаю правду, так сразу поступлю, как ты сказала, - пробормотала Эйва, словно приклеившись глазом к стеклу.

-Ты слишком много думаешь, подруга, - заключила Виктория. – Идём в раздевалку. Надо подготовиться к физкультуре. Надеюсь, сегодня хорошо сыграем в волейбол.

-Я должна дождаться Тристана, - твёрдо сказала Эйва. Вы идите, а я вас догоню. Не продержит же миссис Гомес его в классе всю перемену. Идите, не беспокойтесь за меня.

-Ты уверена? – вздохнула Гермия. Зацикленность подруги волновала её всё больше и больше.

-Да, - кивнула Эйва, хотя её слова, очевидно, были стопроцентной ложью.

-Будь деликатной и дипломатичной, - добавила Гермия, и они с Викторией удалились по коридору направо, к спортивным залам.

Быть деликатной. Чудовищное любопытство, распирающее Эйву изнутри, было несогласно с этим советом. Девушка прильнула ухом к двери, пытаясь расслышать, о чём говорят Селена и Тристан. Но всё было глухо, как будто в кабинете вовсе никого и не было. Тем не менее это было не так.

Легким движением руки Тристан совершил жест, словно начертил в воздухе круг. Одновременно с этим он вытащил из кармана бомбера носовой платок, вытерев выступившую в ноздрях кровь.

-Ты заставляешь меня совершать магию там, где не следует, - произнёс он, убрав платок обратно в карман. – Теперь говори. Нас никто не услышит.

-Не следует? – парировала Селена, трясясь от гнева. – Какого чёрта тебя принесло в школу?! Ты совсем из ума выжил?! Мало того, что ты устроил вчера вечером? Мало того, что ты совершил с Труди?

-Послушай, Селена… - попытался вставить слово Тристан, но та с видом грозного цербера поднялась со стула и вышла из-за стола, встав напротив юноши, заглянув ему прямо в глаза.

 -Не хочу слушать! – прошипела она. – Все твои слова — это либо полуправда, либо грязная ложь! Ты видимо не до конца понял то, что я тебе сказала в день похорон Труди! Даю тебе время до вечера! Убирайся из Риддлхилла! Ты и так уже принёс море слёз и горя…

-Мальчишка пострадал не из-за меня! – жёстко перебил Тристан Селену. – Риддлхиллу грозит опасность, и этот школьник лишь первый, кто пошёл под раздачу! Я вернулся сюда, чтобы защитить всех вас! И если ты меня прогонишь, что город лишится возможности защищаться, так как я единственный, кто обладает силой, чтоб противостоять врагу! Но ты, Селена, конечно умнее всех, для тебя всё это не важно! Ты ведь помнишь только обиды стародавних времён, которые заполонили твою голову и сердце! Или я не прав, а?

Селена тяжело дышала. Она несколько мгновений молча и пристально глядела на Тристана, как будто хотела попытаться заглянуть в его тёмную душу.

-И ты хочешь, чтоб я поверила в этот бред? – произнесла она с явным смятением. – Да тебе больше полувека было плевать и на Риддлхилл, и на всех его жителей. И ты думаешь, что…

-Я ничего не думаю! – отрезал Тристан, снова не дав Селене закончить фразу. – Я просто говорю, как есть! Я бы не вернулся сюда, если бы не опасность, которая вам всем грозит! Если бы я не вмешался вчера, то Василевский бы не пощадил ни того школьника, ни всех, кто попался бы ему под руку.

Селену словно огрели по голове чем-то тяжёлым. Глаза её округлились от ужаса.

-Василевский? – прошептала она. – Он… Тот самый Василевский? Он вчера был здесь?

Селена была практически уверена, что понимает, о чём идёт речь. Женщина окунулась в омут своей памяти, улавливая обрывки фраз и неясные образы. Она не могла поверить в то, что когда-нибудь ещё раз услышит имя Дмитрия Василевского. Не хотела в это верить. Тристан кивнул. Его хмурый серьёзный вид был весьма убедителен: парень говорил правду.

-Но что ему нужно? Прошло столько времени? Почему снова Риддлхилл? – Селена рухнула на стул, опершись руками на край стола: силы резко покинули её, а от былой уверенности не осталось и следа.

-Честно признаться, когда я с ним разговаривал, он не особо спешил объяснить мне свои мотивы, - ответил Тристан, иронично покачав головой. – Но я знаю, как покончить с ним раз и навсегда. Ведь с Василевского начала разрушаться наша жизнь: твоя, моя, Эрментруды. Я хочу его уничтожить. И ты мне можешь помочь.

Селена не знала, что ответить на это. Она ненавидела Тристана Даверо всеми фибрами души, но Дмитрий Василевский – другое дело. Более жуткое дело. Она помнила, что он сделал во времена её молодости, и сейчас женщина ощущала ледяной страх, заполнявший её полностью. Селена бросила на Тристана тревожный взгляд.

-Я не понимаю, зачем Василевский вернулся в Риддлхилл спустя столько лет. Не могу понять, какой ему смысл терроризировать наш город. Единственная возможная причина – это ты, Тристан. И знаешь, откровенно говоря, я далеко не тот человек, который доверился бы твоим словам просто так, на пустом месте.

-Резонно, - вдруг улыбнулся Тристан, не скрывая иронии. – Но всё же ты мне поможешь, Селена. Хочешь ты того или нет.

-Это угроза? – спросила старушка, пребывая в подавленном состоянии: она больше не источала уверенность, как это было в начале разговора.

-Угроза, - кивнул парень, направляясь к выходу, и, всем видом показывая, что разговор закончен, добавил, - вот только не тебе и не от меня. Угроза, которая нависла над всеми нами, кто находится в Риддлхилле. И если тебе дорог этот город, ты не станешь ставить мне палки в колёса. Это было бы глупо. А ты ведь далеко не глупая, моя дорогая Селена.

У двери Тристан внезапно остановился, глядя на неё в упор, затем вдруг передумал, быстро пересёк класс и открыл окно. Это был первый этаж, и за окном находился школьный двор и автомобильная стоянка.

-Ты что, уходишь через окно? – удивилась Селена.

-Ученики вашей школы слишком любопытны. Кое-кто стоит сейчас за дверью и пытается подслушать наш разговор, - ответил Тристан, затем взмахнул рукой, совершив тот же жест, что и в начале разговора: чары были сняты.

-До встречи, Селена, - подмигнул Тристан напоследок и исчез в оконном проёме, оставив женщину наедине с беспокойными мыслями.

День выдался солнечным. Утренняя прохлада уже сходила на нет, и ученики выпускного класса высыпали на школьный стадион. Тристана совсем не волновал тот факт, что он прогуливает урок физкультуры в первый же день учёбы, ведь парень вернулся в школьные будни совсем не для повышения успеваемости. Встреча с Селеной прошла лучше, чем он ожидал, и результатом парень был вполне доволен. Тристан был уверен, что Селена не станет строить ему козни, поэтому теперь был готов на время покинуть школьную территорию. Он, убедившись, что урок начался, проскользнул через школьные ворота. В этот момент он достал из кармана мобильный телефон и набрал нужный номер. Человек на другом конце линии будто бы ждал этого звонка, так как ответил сразу же, не успел ещё прозвучать первый гудок.

-Привет. Как ты любишь – сразу и по делу: Селена в курсе ситуации, только что я с ней разговаривал. Она не станет мешаться нам под ногами, бьюсь об заклад. Сейчас я направляюсь в госпиталь, к пострадавшему вчера парню.

-Ты молодец, работаешь чисто, - послышался голос в трубке. – Очень скоро мы наконец распутаем этот клубок. К слову, я уже в городе. Не буду портить нашу встречу, но очень скоро тебя ждёт сюрприз.

-Сюрприз? Что за сюрприз? Ты же знаешь, как я отношусь ко всякого рода неожиданностям! – затараторил Тристан.

-Не волнуйся, это никак не помешает нашим планам, а даже очень поможет. Я отыскал нечто, что решит львиную долю наших проблем, - воодушевлённо проговорил человек в телефонном динамике.

-Ну, если всё будет так, как ты говоришь, то я должен буду всю оставшуюся жизнь на тебя молиться, - сказал Тристан, свернув в переулок, ведущий на центральную улицу Риддлхилла, где и находился госпиталь.

-Возможно, так оно и будет. А ты пока сделай то, что должен. И главное помни – никто не должен тебя видеть в больнице, когда ты проделаешь этот фокус с Утером!

-Я понял, ты сто раз уже сказал об этом. Я заканчиваю разговор. До связи! – отчеканил Тристан.

-Я бы сказал, до встречи, - прозвучал ответ до того, как парень нажал красную кнопку отключения звонка.

Эйва была весьма наблюдательной девушкой: она заметила, как Тристан ускользнул из школы. В тот момент она делала растяжку мышц перед бегом. Каждый урок физкультуры миссис Керабина начинала с пробежки двух километров по школьному стадиону и судя по всему в этом году от этой традиции отрекаться не собиралась. Но для Эйвы два километра не представляли особой проблемы. Девушка бегала каждое утро и была в хорошей форме. После того, как пробежка старшеклассников с горем пополам завершилась, Эйва подошла к лежащей на траве Виктории, которая, очевидно, была выжата как лимон уже на двадцатую минуту урока. Девушка тяжело дышала, а увидев Эйву, чуть слышно засмеялась и сказала:

-Это просто жесть, подруга. И неужели вот так будет три раза в неделю?
Эйва кивнула, присев рядом. Миссис Керабина дала старшеклассникам пять минут на отдых, а затем их ждали упражнения с мячом.

-Ну зачем нам вообще физкультура? Эти уроки просто до ужаса бессмысленны, - с явной одышкой продолжала Виктория. – Как будто мы все тут планируем стать профессиональными атлетами…

-Я ничего не узнала, он как будто испарился из кабинета. Стояла там и ждала, как идиотка. А десять минут назад он вообще сбежал из школы. Я заметила, как он…

-Погоди, ты о Тристане сейчас? – перебила Виктория подругу и поднялась с травы, усевшись рядом с ней. –Боже, да ты действительно зациклилась на нём.

-Да. Я вообще не понимаю, зачем он заявился сюда. Неужели чтобы написать тест по литературе, а потом снова исчезнуть? – пожала плечами Эйва. – А ещё Кельвин совсем не отвечает на сообщения. И всё это просто выбивает меня из колеи. Это нормально, что я никак не могу сосредоточиться?

-Ну, это зависит только от тебя. А насчет Кельвина – он не спал всю ночь и в школе не появился. Думаю, он просто отдыхает сейчас. Вероятно, заснул в больничном коридоре. Но ты не волнуйся: первый учебный день совсем не такой уж и загруженный, ты, я и Гермия направимся прямо туда. Я уверена, что вся эта история закончится лучше, чем ты думаешь сейчас. Так что ради всего святого, Эйва, перестань, пожалуйста, себя накручивать и попытайся хотя бы немного расслабиться.

-Ну что вы, живые? – к девушкам подошла Гермия, держа в руках волейбольный мяч. Она любила волейбол и неплохо справлялась в этой игре.

-Эйва – да. А вот я – едва ли. Не уверена, что справлюсь с ещё какой-нибудь физической нагрузкой сегодня, - честно призналась Виктория.

-У меня есть план, - вдруг сказала Эйва, подскочив на ноги. – Виктория, продолжай делать вид умирающего лебедя. И словесно это подтверди. Я сейчас!

Девушка умчалась со скоростью пули к учителю физкультуры, а вернулась уже с ней. Эйва достаточно убедительно объяснила миссис Керабине, что Виктория чувствует себя скверно для того, чтобы продолжать заниматься сортом, и что ей необходимы сопровождающие. Однако миссис Керабина ни при каких условиях не захотела отпускать Гермию.

-Я, между прочим, возлагаю на тебя большие надежды в этом году, милочка, - обратилась она к Гермии, глядя на неё исподлобья. – В этом году я хочу сформировать наконец достойную команду. А вы, Атлантис, можете сопроводить подругу. Если Роберт спросит, скажете, что я разрешила вам обеим уйти с урока.

Такой расклад всех устроил, и Эйва с Викторией направились в раздевалку. Роберт – это был мистер Париш, завуч, а по имени миссис Керабина называла его не из-за небрежной фамильярности, а потому что когда-то эти двое были супругами и до сих пор называли друг друга, скажем так, не совсем официально.

-Ты неплохая актриса, - подметила Эйва, когда девушки уже были в раздевалке.

-Но мне и правда плохо, - сказала Виктория. – Даже не подозревала, что от урока физкультуры может так тошнить. В прошлом году я как-то легче проходила все эти испытания на стадионе.

-Ну, мы в любом случае собираемся в больницу. Возможно, это ещё одна причина, почему мы должны это сделать. Нужно быстрее переодеться.

Тошнота Виктории усиливалась, но она пыталась не подавать виду и больше не жаловалась. Девчонки переоделись и вышли из школы на задний двор, чтобы избежать встречи с миссис Керабиной, которая, конечно же, не одобряла пропуск уроков и считала всех прогульщиков стопроцентными симуляторами. На заднем дворе был шлагбаум для транспорта, минуя который Эйва и Виктория вышли за территорию школы и поспешно направились в госпиталь.

-Я абсолютно уверена, что он сейчас там! – всю дорогу наотрез твердила Эйва.
-Ну, конечно, он там, - согласилась Виктория. – Кельвин, конечно, не устаёт ругать Утера при любом удобном случае, но всё-таки он его брат…

-Да нет же, - возразила Эйва. – Я не о Кельвине. Я о Тристане. Я уверена, что он направился туда. Так же, как уверена в его причастности…

-Подруга. Да ты параноик, ты в курсе? – с опаской заявила Виктория. – Я, разумеется, согласна, что история эта с душком, но ещё я уверена, что ты нагнетаешь обстановку. Мы не Шерлоки, и вроде бы не метили в великие сыщики. И лучше бы ты о семье Клейнов сейчас так беспокоилась, чем о парне, которого даже толком не знаешь.

-Вот увидишь, что я была права. Я докопаюсь до истины, - пробормотала себе под нос Эйва, ускорив шаг.

-Как скажешь, подруга. Как скажешь, - кивнула Виктория, поспешив за подругой, спорить с которой было сейчас нецелесообразно.

Утренний Риддлхилл постепенно просыпался: уже начинали работу кафе с пока пустыми верандами, большая цветочная лавка выглядела особенно ярко на фоне ранней осени: флорист так украсил витрину своего магазина, что она буквально выглядела яркой точкой среди остальных заведений вдоль улицы. От булочной неподалёку вдоль всей улицы тянулся шлейф притягательного аромата свежей выпечки. И в момент, когда Эйва учуяла этот запах, она пожалела, что толком не позавтракала дома. У Виктории тоже постепенно пробуждался аппетит, и это был добрый знак: тошнота девушки больше не давала о себе знать, зато достаточно громко начало урчать в животе. Шли практически молча, отчего процессия ощущалась напряжённой.

В больнице Эйва и Виктория очень долго пытались уговорить работницу регистратуры пропустить их к палате Утера, но разрешено это было лишь родственникам, поэтому никакие уговоры и объяснения не принесли плодов. Эйва решила пойти обходным путём, позвонив ещё раз Кельвину и миссис Клейн. Мать Кельвина не была в больнице на тот момент. Эйве вообще показалось, что эта женщина не в курсе происходящего, так как она поначалу вообще не поняла, о чём идёт речь, а потом явно дала понять, что не особо волнуется за своего старшего сына, а Кельвин провёл в больнице всю ночь и до сих пор там, вероятнее всего пребывая в глубоком сне. В общем говоря, ничего нового от миссис Клейн Эйва не узнала.

-Ну да, а то я сама этого не знала, - иронично прокомментировала разговор Эйва, завершив вызов.

-И что, получается мы зря сюда пришли? – сутулясь, спросила Виктория.

Ей было крайне некомфортно в больницах. Восемь лет назад, ещё будучи ребёнком, Виктория пережила крайне сложную операцию, и несмотря на успешный исход девушка навсегда стала испытывать какой-то даже животный страх перед больничными коридорами и людьми в халатах. Но ради подруги Виктория старалась контролировать и скрывать это неприятное чувство.

Виктория отвлеклась лишь на миг: ей пришло сообщение, что второй урок отменили и Гермия направляется в госпиталь. Ответив пальцем, поднятым вверх, Виктория вернулась в реальность, но Эйвы уже не было рядом.

Эйва догнала молодого парня в кожаной куртке и достаточно грубо схватила его за плечо, развернув к себе лицом. Казалось, Тристан совсем не удивился, увидев Эйву здесь, и даже улыбнулся ещё до того, как та сказала хоть что-то. Как ни странно, девушка не стала церемониться, а достаточно бестактно выложила всё начистоту.

-Я знаю, что вчера произошло. И я знаю, что ты имеешь непосредственное отношение к трагедии с Утером и исчезновению Рика! Я знаю всё!

Тристан слегка удивлённо взглянул на Эйву, приподняв тонкую бровь.

-И что конкретно ты знаешь? – с той же странной улыбкой спросил парень. Эйву эта улыбка даже немного разозлила. Эйва призналась сама себе, что погорячилась: она ровным счётом по сути ничего не знала.

-Когда все смотрели на Утера, ты просто растворился в воздухе. И после этого исчез Рик. Ты приехал недавно в город, и сразу произошли эти странные вещи, - разъяснила девушка. – Я подумала, что если ты и не причастен к этим событиям, то знаешь причины, как минимум.

-Ну, негусто, знаешь ли, - подметил Тристан. – Звучит, честно говоря, как выдержка из не совсем качественного детектива.

-Издеваешься? – уязвлённо спросила Эйва. – Но ты всё равно расскажешь мне, что происходит. Что ты вообще забыл здесь? Ты должен быть сейчас на уроке.

-Как и ты, - добавил Тристан.

-Я пришла навестить Кельвина. Он здесь с братом со вчерашнего вечера. А ещё нас не пускают, мы не родственники, - расстроенно призналась девушка, взявшись ладонью за лоб.

-Не волнуйся, с ним всё будет хорошо, - внезапно сказал Тристан, а затем пояснил. – И с Кельвином, и с его братом.

Несмотря на напор Эйвы и её явно враждебное отношение, Тристан оставался достаточно добродушным и снисходительным к такому поведению. Но девушка была совсем не в состоянии оценить терпение парня: она чувствовала себя крайне беспомощной неврастеничкой.

-Что ты имеешь в виду? – спросила Эйва, вздрогнув. Тристан начинал реально пугать Эйву. Она даже сделала несколько шагов от него. – Ты кто вообще такой?

-Послушай, - спокойно отвечал Тристан. – Я не желаю зла никому из этого города. Риддлхилл – мой дом. И он мой дом в гораздо большей степени, чем ты можешь подумать. Пусть это и не кажется со стороны таким образом. Я понимаю, что ты встревожена, но не стоит так волноваться и обвинять меня на пустом месте. Ведь, я уверен, сейчас у тебя есть более важные и реальные дела. Смотри…

-Значит ты ничего не скажешь? – разочарованно подытожила девушка. Тристан почему-то указывал рукой в сторону регистратуры.

-Эйва! Эйва! – послышался голос Виктории. Она шла к подруге, сияя улыбкой, а рядом с ней плёлся сонный, потрёпанный Кельвин.

Выглядел Кельвин Клейн, мягко говоря, очень скверно. Под глазами красовались тёмно-синие круги, волосы были растрёпаны, и кажется парень немного прихрамывал на левую ногу. Как оказалось позже, он просто очень сильно отлежал её, когда заснул в неудобной позе.  Тем не менее, Кельвин тоже улыбался. Как оказалось, причиной тому были неожиданно хорошие новости.

-Ты представляешь, с Утером всё в порядке! – воскликнула Виктория.

Эйва ничего не поняла. Она бросила растерянный взгляд на Тристана, который странно улыбнулся и кивнул. Девушка ждала пояснения, пребывая в недоумении. Кажется, новости были настолько хороши, что ни Кельвин, ни Виктория поначалу даже не замечали присутствие Тристана, отошедшего немного в сторону к стене. Кельвин подошёл к Эйве и крепко её обнял.

-Прости, любимая, - хриплым голосом произнёс он. – Я просто вырубился. А когда проснулся – увидел больше десятка пропущенных звонков. Представляешь, до того, как я отключился, Утер был в критическом состоянии. Врачи говорили, что шансов выкарабкаться у него один на миллион. А десять минут назад эти же врачи разбудили меня и сказали, что Утер пришёл в себя. Я поверить не могу…

Эйва так и не смогла ничего сказать. Она переводила взгляд с друзей на Тристана и обратно.

-Мы пытались пройти, отыскать тебя, но нас отказались впускать, - сказала Виктория, краем глаза заметив Тристана и переведя на подругу вопросительный взгляд. Тревожный вид Эйвы её озадачил: в такой ситуации вроде бы радоваться надо, а подруга даже не улыбнулась.

-Знаю. В местной регистратуре сидят настоящие церберы, - согласился Кельвин, прикрыв зевок рукой. – Но что поделать, это ведь их работа.

-Значит, с Утером всё хорошо? – пробормотала Эйва, наконец выйдя из своеобразного транса. – Но как, как это произошло? Врачи сказали, почему так получилось?

-Да какая разница, - радостно, как ребёнок, ответил Кельвин. – Главное, что Утер в порядке. И это, действительно, похоже на чудо. Давайте пойдём все вместе к его палате. Я вас проведу, девчонки.

-Конечно, идёмте сейчас же, - согласилась Виктория, хватая подругу за руку.

Эйва в последний раз посмотрела на Тристана, в беспомощности понимая, что так ничего и не разузнала. Но вот что было самым странным: парень, стоящий у стены, внезапно переменился в лице, а от загадочной улыбки не осталось и следа. Что-то в миг огорошило спокойного и уверенного в себе юношу, да настолько, что в его глазах начала читаться настоящая паника. Тристан смотрел в сторону центрального входа больницы, где появились два человека: Макс, друг Утера, и очень странный молодой человек, стоящий рядом с ним с весьма растерянным видом. Этот незнакомец был не просто поразительно похож на Тристана Даверо. Он был его точной копией, за исключением странных треугольных наростов на лице.