Священный лик Тавриды

Крымские очерки

Город русской славы.
Белый город, словно чайка, парящая над морем. «Севастополь – город русских моряков», – поется в народной песне. Историческое значение морской цитадели, ставшей символом русского мужества, понимаешь только тогда, когда попадаешь на эту благодатную землю.
Мой друг Сергей встретил москвичей на вокзале и сразу повез в военный городок, что в Казачьей бухте. Поселились мы на квартире, хозяйка которой, напротив, уехала в Москву на свадьбу к дочери. Уединенный пляж в десяти минутах ходьбы от дома, магазинчики рядом.
Немного передохнув, поехали знакомиться с городом лицом к лицу. Топик, так здесь называется маршрутка, понесся через просторы сухой крымской степи туда, где она соприкасается с бесконечностью южного неба. Вдали у моря, на фоне его живой голубизны блеснул золотой купол Владимирского херсонесского собора...
С древним Херсонесом связаны деяния многих святых отцов, чтимых не только православными, но и всем христианским миром. По берегам Тавриды прошел с проповедью апостол Андрей Первозванный, сюда были сосланы и нашли место своего упокоения святые епископы Климент и Мартин, а равноапостольные Кирилл и Мефодий освятили эти земли светом Христовой веры.
В 988 году именно отсюда, через обращение в христианскую веру князя Владимира Святославича, началось Крещение Руси. Событие это, как известно, предопределило дальнейший ход отечественной истории.
С принятием Русью христианства её связи с Херсонесом крепко переплелись. В древнерусском языке даже утвердилось понятие – «корсунский». Херсон-Корсунь на протяжении нескольких столетий считалась у восточных славян местом духовного просвещения.
Словно исполнив свою историческую миссию, город стал подвергаться внешним нападкам и постепенно приходить в упадок.
Дважды его сжигали татары – в 1299 и 1399 годах; в 1350 году византийские императоры официально отдали Херсонес генуэзцам, которые не делали вложений в его развитие. Наконец, завоевание Крыма Турцией в 1475 году стало роковым для города: он окончательно опустел, превратившись в пастбище для татарских овец.
На три долгих столетия легендарная Таврида, просветившая Русь светом евангельской Истины, стала для неё же источником постоянной опасности. С XVI по XVIII век крымские ханы, совершая дикие набеги на её земли, уводили в плен тысячи людей, разоряли, жгли пограничные города и даже столицу. Только завоевав Крым, крепнущее Московское государство могло себя обезопасить.
В 1559 году война на два фронта помешала Иоанну Грозному войти в Тавриду. В 1689 году войска князя Василия Голицына дошли до Перекопа, но не решились штурмовать неприступную крепость. Перекоп пал 47 лет спустя, под ударами войск фельдмаршала Миниха, но Россия так и не смогла присоединить Крым. 15 июня 1771 года армия генерала Василия Долгорукова-Крымского вновь вторглась в ворота Крыма и устремилась через узкую горловину на просторы полуострова. С этого времени Россия из Крыма уже не уйдет. Сначала ханство будет объявлено независимым от Турции, а девять лет спустя, в 1783 году, полуостров присоединится к екатерининской империи. Русское правительство объявит о намерении превратить «татарский Крым» в Тавриду. Новые города получат мелодичные древнегреческие имена: Херсон, Севастополь, Симферополь, Одесса.
Старый Севастополь настолько нетипичный русский южный город, что порой недоумеваешь как лучше объяснить его пространственную композицию, представляющуюся непосвящённому каким-то нелепым нагромождением, но на самом деле строго продуманную и выверенную. Как описать его улицы: то летящие вокруг горы, то стремительно уходящие к её вершине, венцом которой является Владимирский адмиралтейский собор?
Представьте себе светлый город. Его бесконечные, воздушные лестницы и дома, сверкающие белизной инкерманского камня, по которому зелёными кольцами вьются темные пряди плюща, пёстрые домашние клумбы украшают балконы. И, конечно же, роскошные широкие набережные. На главной из них – Графской пристани – возвышается памятник адмиралу Павлу Степановичу Нахимову, великому и незабвенному русскому полководцу.
Военные укрепления появились здесь раньше, чем был построен сам город. Еще в 1778 году не проигравший ни одного сражения Александр Васильевич Суворов, желая принудить эскадру турецкого адмирала Гассан-паши покинуть Ахтиарскую гавань, приказал построить по обе стороны от неё земляные батареи. Там он разместил по два батальона войск. Под угрозой уничтожения турки покинули бухту, и больше их военный флот сюда уже никогда не возвращался.
И вот, в 1784 году был основан Севастополь, в переводе с греческого – «город славы, свящённый». Через три года его посетила Екатерина II, осмотрела новорожденный флот из трех кораблей и двенадцати фрегатов и осталась весьма довольна.
К концу XVIII столетия, благодаря усиленной деятельности командира порта адмирала Федора Федоровича Ушакова, причисленного Русской Православной Церковью к лику святых, были окончены почти все морские сооружения. В 1804 году Севастополь стал главным портом Черноморского флота, и в 1826-м – трудами адмирала Михаила Петровича Лазарева, превратился в первоклассную крепость и прекрасный город.
К началу знаменитой Первой обороны в 1854 году город нуждался в дополнительном укреплении. Несмотря на то, что его проект был утвержден лично императором Николаем I, с суши Севастополь так и остался незащищенным.
Между тем, европейская дипломатия в середине XIX столетия старалась не допустить присутствия России на Балканах и всячески подталкивала Турцию к очередной войне. Удобный для этого случай представился из-за спора о святых местах Палестины. Султан Абдул-Меджид неожиданно отобрал ключи от Вифлеемского храма у греков и передал их католикам. Император Николай вступился за православных и потребовал восстановления привилегий. Султан, под влиянием французов, ответил отказом. Тогда государь ввел войска на территорию, находящуюся под властью султана, – «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Так началась «самая парадоксальная и кровопролитная война середины XIX века и единственный общеевропейский конфликт на протяжении ста лет от Венского конгресса 1815 года до Первой мировой войны. И, пожалуй, именно в деталях трагедии, разыгравшейся под Севастополем, можно получить ответ на вопрос, некогда волновавший великого писателя Льва Толстого. Вопрос о роли личности в истории. Играет личность свою роль в историческом процессе, да еще какую!
Незадолго до севастопольской обороны, благодатью Касперовской иконы Божией Матери была спасена от неприятельского вторжения Одесса. 26 сентября 1855 года огромный неприятельский флот встал под её стенами. Святитель Херсонский Иннокентий (Борисов), ныне причисленный Русской Церковью к лику святых, приказал собрать колокольным звоном народ на соборную площадь. Сам он служил молебны, читал покаянный канон накануне праздника Покрова Богородицы и осенял чудотворной иконой все четыре стороны города. Правоверные горожане во главе с духовенством молили Заступницу оказать Свою милость.
Святитель Иннокентий вспоминал: «Смущенные страхом, ожидаем нападения день, ожидаем другой, третий; не можем понять причины, что удерживает врагов от нападения, но они стоят праздно! Продолжают это непонятное бездействие целую седмицу».
1 октября густой, почти непроницаемый туман опустился на Одессу, покрыл море, окутал дали. Неприятельские суда толпились в нем, теряя правильный курс. «С нами Бог... Исчезли, яко дым, враги наши», – благодарило Пречистую Богородицу все население города, от мала до велика. Вражеский флот ушел, не причинив Одессе никакого вреда.
После чудесного спасения Одессы святитель Иннокентий с иконой Божией Матери отправился в Севастополь. «Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь», – передал он через гонца Главнокомандующему русской армией князю А.С. Меншикову, поставленному в тот судьбоносный момент ответствовать пред Богом за весь народ. «Передайте архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную – мы и без Неё обойдемся!», – таков был кощунственный ответ князя.  Владыка Иннокентий духом прозревал ужас происходящего и неминуемую грядущую катастрофу: «Нас не принимают, так мы сами пойдем!» Святитель велел везти икону на бастионы, но лошади встали. Тогда архиепископ решил нести Касперовскую икону на руках, процессия с ней не двинулась дальше Северной стороны. Видя это чудо, Владыка отслужил молебен Божией Матери и увез икону обратно.
Бог отвернулся от России за грех «личности» и её ближайшего окружения, надеявшихся только на свой ум и большое войско.
Что было потом, мы все прекрасно знаем. Покидая Севастополь, Меншиков не назначил единого Главнокомандующего: фактическими организаторами и вдохновителями обороны стали адмиралы Корнилов, Нахимов и Истомин, положившие на алтарь Отечества не только свою честь, но и жизни. Все эти герои Севастополя похоронены рядом со своим учителем, адмиралом Лазаревым, в нижнем храме будущего Владимирского собора.
Подполковник Тотлебен за короткий срок просто чудом создал оборонительный рубеж, состоявший из восьми бастионов, но неприятель не взял только Северную сторону, где побывала чудотворная икона. Беспримерный подвиг защитников города позже назовут «русским чудом», «русской Троей», но, несмотря на невероятное мужество, им не сопутствовала удача. Крымская война была проиграна. А ведь началась она с потрясшей Европу победы русского оружия: полного разгрома турецкого флота эскадрой вице-адмирала Нахимова в Синопской бухте…
Севастополь пролежал в руинах пятнадцать лет. Только после 1871 года, с отменой статьи Парижского трактата о нейтрализации Черного моря, его значение как главной цитадели Черноморского флота было восстановлено, и на рейде встали уже броненосцы. Город отстроился невероятно быстро. Многое в нем происходило впервые не только в России, но и в мире. Первая радиосвязь между кораблями, один из первых в стране электрических трамваев, первая подводная лодка, первый гидросамолет, первая школа военных летчиков.
В самом начале ХХ века восстание крейсера «Очаков» предвозвестило о близости революционного рассвета, вместе с которым над Россией, истерзанной гражданской войной, должно было взойти «солнце мертвых». Шесть раз Севастополь переходил из рук в руки красных, немцев, Антанты, белых, снова красных, и снова белых. Он стал последним городом, принадлежавшим добровольцам Белой армии. В ноябре 1920 года севастопольскую бухту покинули последние корабли, заполненные воинами белой гвардии.
В Великую Отечественную войну, во время первой и второй обороны 1941 – 1942 годов, Севастополь повторил героический подвиг XIX столетия. Окруженный город не сдавался, за 250 дней 300 тысяч фашистов нашли здесь свою смерть. Но в июне 1942 года, когда началось стремительное наступление немцев на Сталинград, Ставка решила оставить Севастополь. Из блокированного со всех сторон города не успели вывезти несколько десятков тысяч солдат и матросов. Они бежали на мыс Херсонес, дальше отступать было некуда, вокруг простиралось море.
Фашисты со зверской жестокостью отомстили непокорному городу: 22 месяца оккупации были настоящим адом. Военнопленных вывозили на баржах в море и сжигали. Школьников расстреливали прямо во дворах школ, мирных граждан убивали на стадионах. Было истреблено 27 тысяч человек, а 45 тысяч угнано в Германию. Из довоенного 127-тысячного населения в сорок четвертом году освободителей встречало только 3 тысячи, переживших этот ужас.
В послевоенные годы Севастополь вновь отстроился. В конце 1980-х годах был закрытым городом, в него мало кто мог попасть. Тогда он охранял черноморские рубежи нашего Отечества.

Адмиральский собор
История Владимирского собора началась в 1825 году, инициаторами его строительства были моряки. Главный командир Черноморского флота и портов А.С. Грейг просил высочайшего разрешения построить храм на развалинах Херсонеса, где совершилось Крещение Руси. Но в 1842 году адмирал М.П. Лазарев, вступивший на пост главнокомандующего флотом, из-за недостатка православных церквей в Севастополе, принял решение о строительстве собора в центре города.
Подготовительные работы начались в 1848 году. Мечта прославленного адмирала при его жизни осуществиться не успела. В 1851 году он был похоронен в специально сооруженном склепе на месте будущего собора Святого Владимира.
15 июля 1854 года, накануне Крымской войны, когда англо-французская эскадра уже стояла возле Севастополя, в торжественной обстановке была произведена закладка собора и освящение места архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием. Именно святителю Иннокентию мы обязаны возрождением древних крымских монастырей. Он проявлял личное мужество, ободрял и вдохновлял солдат и мирных жителей в дни Крымской войны. Сохранились тексты его пламенных проповедей, последнюю из которых святитель Иннокентий произнес 26 июня 1855 года, среди черных руин Севастополя, за девять дней до гибели адмирала П.С. Нахимова.
А в тот день закладки Владимирского собора святитель Херсонский , глядя на стоящие на рейде вражеские корабли, сказал замечательные слова, которые оказались пророческими: «...В настоящих обстоятельствах возлюбленного Отечества нашего заложение сего храма получает еще большее и обширное значение. Кто не знает, что у врагов наших одно из самых задушевных желаний теперь состоит в том, чтобы каким бы то ни было образом отторгнуть здешнюю страну от состава России? Это было бы, по собственному признанию их, верхом их успеха против нас. А мы – в это самое время, как бы в ответ на их безумную дерзость – полагаем ныне здесь основание храма во имя святого Владимира!.. Сим самым, сильнее и внятнее всяких слов мы говорим врагам нашим как бы так: непростительно грубо ошибаетесь вы, воображая, что полуостров Таврический составляет для России только недавнюю добычу меча и плод побед: нет, это древнее родовое достояние наше, это наследие еще святого Владимира!.. Здесь купель нашего крещения; здесь начало нашей священной истории и народных преданий. Уступить после сего страну эту кому бы то ни было значило бы для России отказаться от купели своего крещения, изменить памяти святого Владимира... Возможно ли это? Скорее не останется во всех горах здешних камня на камне, нежели луна заступит здесь место Креста Христова!..»
Тяготы войны – боль, кровь, ужас бомбардировок и горечь поражения – святитель, как настоящий пастырь и истинный исповедник, пропускал через свою душу. Переживания подорвали здоровье архиепископа. Он скончался через год после заключения мира в 1857 году в возрасте 57 лет.
 Собор предполагалось воздвигнуть за три года, но военные действия прервали работы. В склепе, где покоился прах адмирала М.П. Лазарева, были похоронены его ученики и сподвижники – адмиралы В.А. Корнилов, В.И. Истомин, П.С. Нахимов. Так, еще не построенный собор стал усыпальницей адмиралов, памятником обороны Севастополя 1854–1855 годов.
Нужно сказать, что представители «цивилизованных стран», а проще говоря – англо-французские оккупанты, хозяйничавшие в Севастополе около года, варварски осквернили могилы четырех великих русских полководцев. «Просвещенные европейцы» проломили стену мемориального склепа, разбили крышки всех четырех гробов и сорвали с мундиров покойников эполеты. Хотели ли они надругаться над прахом героев или искали золото (эполеты были золотыми), осталось неизвестным. После революции 1917 года всероссийская святыня еще раз подверглась надругательству, на этот раз уже «свои» превратили её в свалку. Когда в 70-е годы разбирали склеп, было вывезено несколько самосвалов мусора. И только в 1980-х годах появились археологи, начались восстановительные и реставрационные работы. Останки адмиралов вывезли в Ленинград, где они были идентифицированы, а в 1992 году возвращены на место своего упокоения и погребены с почестями.
Крымская война нанесла большой урон городу, приходилось восстанавливать жилье для севастопольцев, поэтому строительство собора возобновилось только в 1858 году. Первоначальный проект был изменен архитектором А.А. Авдеевым: вместо пятикупольного решили построить одноглавое сооружение прежних размеров с элементами русско-византийского стиля.
Нижний храм, посвящённый святителю Николаю Мирликийскому, освятили еще в 1881 году. В нем устроили захоронение адмиралов, отмеченное черным мраморным крестом, на четырех сторонах которого были высечены бронзовые надписи с именами героев и датами их смерти. Особое место в храме занимал киот с иконой Николая Чудотворца. Город, в котором служило не одно поколение моряков, возносил молитвы своему заступнику и ходатаю перед Богом.
В разные годы в склепах нижнего храма были похоронены еще девять адмиралов. Среди них – командующие флотом: С.П. Тыртов, Г.П. Чухнин, М.П. Саблин, управляющий Морским министерством В.А. Шестаков, член Адмиралтейств-совета В.П. Шмидт, морской министр И.М. Диков, первый севастопольский градоначальник П.А. Перелешин. Кроме Чухнина и Саблина все они были участниками войны 1853 – 1856 годов, а шестеро из них героически защищали Севастополь в период обороны.
Верхний храм строился из инкерманского камня. На мраморных досках внутри верхнего храма значились фамилии адмиралов и офицеров Морского ведомства, ставших Георгиевскими кавалерами в Крымской войне. В 1888 году Владимирский собор был полностью закончен и освящён в присутствии Великого князя Константина Николаевича.
До 1917 года Владимирский собор содержался на средства Морского ведомства. В трудные годы социальных потрясений ХХ века высокое мужество, верность христианскому долгу проявил протоиерей Роман Медведев, который с 1907 года более десяти лет был настоятелем храма. Свет Христов, наполнявший всю жизнь отца Романа, и по сей день озаряет через его веру православных людей, указывая путь в Царство Небесное.
На Архиерейском соборе 2000 года отец Роман был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских. Через два года в храме был установлен специальный киот, куда поместили икону исповедника Романа с частицей мощей. «Откажись от своего маленького, и Господь даст Свое большое», – завещал нам исповедник Христов.
В 1932 году в соборе запретили церковные службы. В годы Великой Отечественной войны здание собора пострадало, но Промыслом Божиим было сохранено. Как заметил отец Александр Бондаренко, нынешний настоятель храма Архистратига Михаила в городе Севастополе и капеллан Черноморского Флота, слова святителя Иннокентия о соборе действительно оказались пророческими. После революции храм много раз пытались уничтожить, но – ничего не вышло. Во время войны он обстреливался с разных сторон, были найдены две огромные бомбы. Одну ликвидировали сразу, а вторую – 15 лет назад. В куполе много лет торчал пятисоткилограммовый снаряд, который мог разнести не только храм, но и все окрестности. Н.С. Хрущев отдавал приказ разрушить собор, но это не было исполнено. Сам крест на куполе – именно тот, который установили при его освящении. Хотя он и был пробит прямым попаданием снаряда, но сохранился и сейчас восстановлен. Слова святителя вселяют в нас надежду, что Севастополь не будет оставлен Россией. Это город русской славы, в котором каждая пядь земли полита нашей кровью.
Восстановление Владимирского собора началось еще в 1960-е годы ХХ столетия. С 1972 года его здание передали музею Героической обороны и освобождения Севастополя, и до сегодняшнего дня его верхнее помещение остается музейным объектом.
В октябре 1991 года собор был заново освящён и открыл свои двери для верующих. Верхний храм реставрировал музей, а нижний – прихожане собора. Надгробные плиты помогал восстанавливать флот, иконостас также появился с помощью моряков. Во Владимирском соборе отпевали матросов, погибших на подводной лодке «Курск».
Ныне командование Черноморского Флота помогает Владимирскому собору, который считается морским. В день Черноморского флота России, 13 мая каждый год все адмиралтейство во главе с командующим обязательно приходит на благодарственный молебен во Владимирский собор, а по его окончании все спускаются в Усыпальницу адмиралов, где служится панихида.
На сближение Церкви и Флота в наши дни очень повлияло прославление в лике святых праведного  воина Феодора Ушакова.
Преподобный Феодор Санаксарский (Ушаков) , дядя прославленного адмирала, подвизался в Рождество-Богородичном Санаксарском монастыре. Всю жизнь преподобный старец непрестанно молился за своего доблестного племянника, который  много сделал для Севастополяи и  Российского Флота, всегда был и остается  по сей день образцом командира. Из его жития известно, что он не проиграл ни одного боя. Адмирал всегда занимался попечительством о низших чинах. Успех же в сражениях приписывал не себе, а только Богу и мужеству своих подчиненных. В отчетах своего имени не указывал. Под старость лет, уйдя в отставку, адмирал Феодор Ушаков поселился рядом с Санаксарской обителью и до самой своей кончины был её богомольцем и щедрым благотворителем.
23 февраля 2002 года в Севастополь были доставлены икона и частица мощей святого черноморского адмирала Феодора Ушакова. В тот же день состоялся крестный ход и молебен во Владимирском соборе. Во время завершения торжеств митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (нынешний Святейший Патриарх) особо отметил, что «прошли столетия, и чудесным образом, который возможен только в Церкви и через Церковь, праведный Федор, воин Федор Федорович Ушаков, великий адмирал Российского флота, возвращается в Севастополь. И не символически, а реально – частицей своего прославленного тела, мощами своими. Это значит, что с этой частицей будут присутствовать здесь, на черноморском рубеже его дух, его победы, его сила...»
Не у каждого храма есть такой небесный покровитель. Верится, что именно молитвами адмирала Феодора Ушакова храм смог так скоро возродиться.
Прекрасный огромный светлый собор, в котором и белоснежный тонкой работы иконостас, и художественно выполненная напольная мозаика, и золотые росписи на стенах, и даже хоругви, киоты и аналойники – все сделано с большим вкусом и любовью к дому Божьему. Когда молишься во Владимирском храме, невозможно не заметить, что здесь паства особенная. Даже в обычной штатской одежде военной выправки не утаишь.
Один из бывших клириков адмиральского собора, протоиерей Александр Бондаренко, упомянутый мной выше, многие годы совмещал обязанности офицера флота с молитвенным служением у престола Божия. Он был помощником командующего Черноморским флотом по работе с верующими военнослужащими. Отец Александр настоятель храма во имя святых равноапостольных царей Константина и Елены (с. Орловка).
Когда-то мы говорили с батюшкой о судьбе Черноморского флота. И вот, спустя 18 лет вновь представился случай побеседовать на эту тему. А первый вопрос относился лично к нему – человеку в сане. Насколько сложно совмещать священнические труды со служением в армии?
Батюшка признался, что раньше, когда он был еще действующим офицером и одновременно священнослужителем, было труднее…
«А с 2010 года я уже гражданское лицо – штатный священник Черноморского флота. Но, наверное, служение военного священника в какой-то мере сложнее, чем на обычном приходе. Там батюшка воскресную службу отслужил, у него свободное время, которое он может уделить семье. А военный священник всегда с военнослужащими: или в казарме, или в полях, или в море уходит на корабле. В воскресный день дополнительно проводятся беседы, потому что в выходной у матросов всегда есть свободное время. Иногда приходится выделять вечернее время, так как днем не всегда успеваешь. Конечно, ради этого неизбежно жертвуешь общением с семьей. И на приходах много священников, целиком посвящающих себя социальному служению. А меня вот Господь призвал служить у военных людей. Мне это близко, потому что я сам 25 лет прослужил офицером в Вооруженных Силах и знаю, какие нужды и проблемы у военного сословия».
Батюшка говорил спокойно и размеренно. Ответы его –  человека, стоящего у престола Божьего и одновременно военного – были четкими и конкретными. 
Меня, естественно, волновал и такой вопрос: чувствуют ли сами ребята-моряки потребность в священнике?
Отец Александр сказал, как отрезал: «В море неверующих нет. Когда я в первый раз вышел в море, и наша команда попала в шторм, то даже морские волки – мичманы и офицеры – достали откуда-то образки, иконочки, крестики (у кого что) и стали с к Богу взывать. Моряки доподлинно знают: все в руках Спасителя! И как ни крепок корабль, а с морем шутки плохи. Не обходится, конечно, и без суеверий – наследия безбожия – но все равно, военный чувствует присутствие Бога. Правда, на берегу успокаивается, чувство Божьего присутствия притупляется, и чтобы вновь разгорелось оно, нужно сильно трудиться».
Захотелось обратиться к отцу Александру с другим, прежде уже задававшимся вопросом: «Армия сегодня заинтересована в воцерковлении молодых людей, пришедших в неё служить?»
Отец Александр ответил в сердцах: дескать, какое там воцерковление! Его задача рассказать ребятам об истинной вере, о том, что у русских есть святые-воины: князья Александр Невский и Дмитрий Донской, Федор Ушаков…
«Что же изменилось за прошедшие годы? Какая молодежь приходит в Армию?» – недоумевала я.
В этот раз батюшка сразу утешил: «Пожалуй, кое-что изменилось. Все чаще в воинские части приходят уже воцерковленные молодые люди; среди них встречаются и пономари, которые уже трудились в храмах, и семинаристы приезжают. Дети священников тоже служат. Именно они часто становятся сеятелями слова Божия среди других ребят, потому что психологически легче услышать своего сослуживца, чем кого-то извне. Легче проникнуться доверием к человеку, с которым вместе живешь, разделяешь общие трудности.
В целом за последние десять лет, по моим наблюдениям, наметилась положительная динамика, но не во всем. С недавних пор все чаще стали приходить юноши, которые заявляют, что они язычники. Сейчас как-то особо активировалась деятельность неоязыческих сект. Я уже неоднократно сталкивался с тем, что некоторые солдаты называют себя «староверами». Но только не староверами-старообрядцами, а язычниками.Некоторые также называют себя «родноверами» . Подобные секты носят разные названия. Видимо, предпринимается попытка возрождать языческие культы, о которых по большому счету никто толком ничего не знает».
Признаться, я и сама задумывалась на эту тему, а потому предположила, что молодые люди, скорее всего, черпают информацию о язычестве из Интернета. Возможно, это очередной «западный проект». Мне вот тоже пришлось беседовать с таким «старовером». Спросила этого человека (все-таки уже не желторотый юнец – сорок лет!), знает ли он о церковном расколе и старообрядцах, слышал ли о Патриархе Никоне, о протопопе Аввакуме?
«Нет, не слышал. Старовер – потому что древняя русская вера – языческая; но язычником называться нельзя, так как это означает «язык – ничто!» Потому-то мы зовемся староверами»
Что тут сказать… Из нашего разговора стало очевидно полное невежество этих людей, лишь по гордыне своей претендующих на исключительность, какую-то свою избранность. Тысячелетний опыт русской жизни им ни к чему, они и так «умнее» всех.
Отец Александр согласился и поделился своими наблюдениями.
«По-моему, насаждение подобных представлений – попытка умертвить самую душу народа; ведь жизнь его души – в православной вере. Скорее всего, это «западный проект» и есть, потому что конечная мишень их нападок и претензий – наше Православие. Ну, а когда пытаешься говорить о самом язычестве, видишь, как далеки его нынешние адепты от понимания того, что за этим словом стоит. Чаще всего приходится слышать нечто бессвязное, дремучее,  слепленное из осколков бытового оккультизма и фольклора. Так что, с одной стороны, это, действительно, претензия на исключительность, которую можно ощутить, а с другой – банальное суеверие, не требующее никаких внутренних усилий и работы над собой. Ведь быть православным – это труд, жертвенность. Здесь же – все разрешено; живи как хочешь: наслаждайся, ешь, пей, веселись!»
Видя по телевизору репортажи о наших кораблях, уходящих в дальнее плавание, я прежде не особо задумывалась, как моряки психологически выдерживают такие длительные походы. А теперь, по ходу беседы с батюшкой, не могла не спросить его об этом. Отец Александр заметил, что именно поэтому одной из обязанностей военного духовенства является сопровождение кораблей, уходящих в дальний поход. Для этой цели, к примеру, на крейсере «Москва» есть полностью оборудованный походный храм с престолом. Регулярно, раз в месяц, там совершаются богослужения. А когда команда уходит в море, один из священников обязательно садится на корабль и отправляется вместе с военнослужащими.
«И меня сподобил Господь. Ходил и на крейсере «Москва», и на других кораблях по полтора-два месяца. На корабле священник просто необходим. Это особые условия, замкнутое пространство. У людей, бывает, накапливается раздражение, что может провоцировать конфликты. Священник наблюдает за обстановкой и предупреждает подобные конфликты. На корабле всего около пятисот человек, и когда видишься с ними каждое утро, уже по глазам определяешь состояние. Смотришь: человек замкнулся – значит, есть какая-то проблема. Пытаешься установить диалог, выяснить, в чем дело.
Вообще, в походе очень интересно заниматься душепопечением. Это целый комплекс действий. Обязательно беру с собой духовную литературу, показываю матросам православные и патриотические фильмы. Но самое главное, появляется возможность общаться не столько со «срочниками», сколько с офицерами. На берегу они, как правило, сразу же разбегаются по домам, поэтому собрать их для беседы бывает тяжело. А на корабле – куда они от нас убегут? Вокруг море! Когда идет дежурство, все более-менее спокойно: уже нет учений, тревог, и офицер просто следит за обстановкой. Можно прийти вечером или ночью и пообщаться, как говорится, по душам. Видя, что священник все тяготы переносит с ними наравне, терпит какие-то лишения, вместе с ними питается, занимается делами, и у них формируется другое отношение. А уж после похода мы как родные встречаемся. Поскольку я уже семь раз выходил в море на разных кораблях, сейчас, куда ни приду, они меня помнят и с радостью принимают».
Наш разговор с батюшкой случился в 2015 году. Произошло эпохальное для России и Крыма событие – их воссоединение.  И я, конечно же, просила отца Александра высказаться по этому поводу.
«Мы, военные священники, оказались в гуще событий. С одной стороны, внешне это выглядело как междоусобная брань. Чуть ли не гражданская война развернулась, как сейчас на Донбассе. Но внутренне я, например, понимал, что это очередной католический «крестовый поход» на Россию, потому что греко-католические священники вывели студентов вузов на майдан. Вместе с ними – УНСО и Ко , всегда ненавидевшие Православие. В 1992 году они захватывали православные храмы и сейчас творят то же самое. Мы понимали, что вся эта братия придет сюда. Севастополь не может этого принять, и Крым тоже. Самое главное, здесь – Черноморский флот! А я – его служащий, хотя и священник. Севастополь всегда был русским городом. Я в нем родился, вырос, мои предки здесь похоронены. И когда во времена Ющенко меня, как офицера, называли оккупантом, мне было обидно. Почему какой-то галичанин смеет утверждать, что я оккупант, когда я у себя дома?
Во время событий конца 2014 года военные священники оказались здесь на передовой. Чтобы не допустить подобного тому, что было на майдане, Россией были приняты адекватные меры. Наши части находились возле Джанкоя, Армянска, в районе Керчи, Феодосии, то есть были разбросаны по всему Крыму в тех направлениях, где могли произойти конфликтные ситуации. Нам приходилось ездить по всем батальонным группам, чтобы проводить там беседы, совершать богослужения, причащать, служить молебны. К сожалению, не все приходские священники понимали, что это необходимо, и некоторые из священноначалия неправильно воспринимали наши действия, хотя мы приезжали не для того, чтобы призывать к войне и биться до последней капли крови… Наоборот! Мы призывали к вразумлению.  С той стороны были наши братья, украинцы, да и те же русские, оболваненные непонятной агитацией. Главное – не нажать курок.
Господь сохранил – войны не случилось...  Наверное, и мы внесли свою скромную лепту в сохранение мира. Молились и объясняли, насколько нужно быть внимательными, чтобы не наломать дров. Даже единственный выстрел мог привести к возгоранию конфликта. Сидели, как на пороховой бочке, и здесь, и в Феодосии, когда блокировали украинскую морскую пехоту.
Обстановка была крайне накаленная, при том, что там в основном находились наши местные, севастопольские и крымские ребята. Они радовались тому, что происходит, и не собирались воевать в блокированной украинской части, хотя их начальники призывали сопротивляться. Мы им, как могли, помогали: передавали продукты и все необходимое. Занимались этим не на камеру, естественно, чтобы не было ложных толков. Украинские СМИ показали бы, чем тут священники занимаются.
Ситуация, конечно, была очень напряженной. Я только тогда прочувствовал смысл некоторых богослужебных молитв, которые читал уже много-много лет; тех самых, в которых мы просим об избавлении от нападения врагов, от мора, язвы, труса, потопа, огня, меча; от нашествия иноплеменных, от междоусобной брани. Казалось, такое могло быть в какие-то незапамятные времена, а тут читаешь и сознаешь, что искренне молишься о том, чтобы здесь и сейчас этого не произошло.
В Севастополе прежде уже случались конфликты. При Ющенко с Западной Украины приезжали люди и провоцировали драки. Здесь были побоища, о которых СМИ не трубили; местные ребята изгоняли всю эту братию. Но мы понимали, что если раньше они приезжали с палками и цепями, то сейчас они с оружием приедут, тем более что здесь, в Севастополе, еще с советских времен находится очень много складов с вооружением. Если бы они захватили и взорвали хоть один из складов, то от Севастополя могло бы ничего не остаться. Конечно, Черноморский флот охранял их, но полезли бы туда, могло бы произойти серьезное кровопролитие».
«Здесь военных много, поэтому, в отличие от Донбасса, порядок обеспечен…», – согласилась я отцом Александром. Добавила, что мы и сами  видели, с каким ликованием крымчане восприняли воссоединение Крыма с Россией. Но сохранилось ли сегодня радостное настроение, или трудовые будни и нелегкий быт его уже несколько подпортили? Мы ведь знаем, что жизнь в России всегда была несладкой; русскому народу все дается потом и кровью – так Господь судил. Наверное, чтобы мы чаще обращались к Нему?..
Мой собеседник отнесся к этому риторическому вопрошанию внимательно.
«Для Крыма, по крайней мере, для жителей Севастополя (я точно знаю), хотя сейчас и подорожали продукты, и другие трудности есть, все-таки не это принципиально важно. Главное, что мы вернулись в Россию! А через трудности мы столько раз проходили. Как один мой знакомый говорил: «пережили голод, переживем и изобилие». В целом Россия вкладывает сюда очень много средств, и правительство уделяет много внимания Севастополю и Крыму. Было прислано современное медицинское оборудование, транспорт: троллейбусы, машины скорой помощи и пожарные, маршрутки. Новым оборудованием для больниц наши врачи даже не умеют пользоваться, сейчас проходят обучение. Так все неожиданно, даже помещений не хватает, где его размещать. Ремонтируются дороги, идут строительные работы. Сейчас заканчивается возведение кадетского корпуса. У нас началась фактически полная реконструкция военного госпиталя, уже выделены средства, разрабатывается проект. Приходят новые корабли для флота, то есть с военной точки зрения сделано очень многое.
Какие еще проблемы? Цены поднялись, это объективно. Если бы продукты привозили с Украины, то все было бы дешевле. В России цены на продукты всегда были повыше, чем у нас, а сейчас еще и транспортные расходы их увеличивают, т.е. получается дороже, чем в России. Но, с другой стороны, тут и пенсии поднялись. У всех гражданских теперь российские пенсии. Украинские-то пенсии были нищенские, даже за квартиру нельзя было заплатить. Наверное, недовольных всегда можно найти. Некоторые думали, что сейчас войдем в Россию и все – сразу в рай! Будем лежать на печи: по щучьему велению… Так не бывает! Если двадцать лет хозяйство разрушалось, то как оно за год восстановится? Надо засучить рукава и трудиться, самому ремонтировать свой дом, прибираться в нем.
Меня очень порадовало в расцвет «русской весны», что народ действительно поднялся. Тридцать-сорок тысяч людей приходили на Графскую пристань; площадь Нахимова была полна каждый день. Абсолютное единодушие, ничего натянутого, надуманного. Каждый день столько людей собиралось вместе. Конечно, был и страх, но сильнее его – желание вернуться в Россию. Однозначно!»
«И Господь дал по сердцу людей», – поддержала я батюшку.
«Видимо, вымолили, – подтвердил он. – И Божий Промысел, и наше желание соединились».
* * *
Есть в Севастополе еще один морской храм-памятник – святителя Николая на Братском кладбище. О нем – отдельный рассказ.
Оборона Севастополя 1854-1855 годов унесла огромное число жизней. Сначала героев хоронили неподалеку от места их гибели, затем стали увозить на Северную сторону, где было три кладбища. После Крымской войны было решено привести их в порядок, на что потребовались немалые деньги. И многие полки, участвовавшие в Крымской войне, в память о своих товарищах пожелали собрать часть средств. Это желание нашло широкий отклик среди всех остальных воинов и моряков, и в 1857 году из разных уголков России стали поступать пожертвования. Присылали их не только офицеры, но и нижние чины. И хотя их взносы были невелики, сумма оказалась значительной.
 На кладбище предполагалось установить памятники над могилами, а в центре соорудить церковь Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, Чудотворца.
Бесстолпный пирамидальный храм-усыпальница возвысился над местом вечного упокоения героев. В своем основании он представляет квадрат, в углах которого находятся ниши. В них, по образцу древних святилищ, отдельно от главной алтарной части размещены жертвенник и дьяконник. Стены расписаны монументальной и орнаментальной живописью в византийском стиле. Вдоль стен установлено 38 черных мраморных плит с высеченными фамилиями 943 погибших офицеров. В храм ведут бронзовые литые двери. Над ними расположен мозаичный образ «Спаситель Благословляющий». Грани пирамиды украшают пять мраморных досок с наименованием воинских частей, отстаивавших Севастополь, время пребывания их в городе и потери, понесенные в период обороны.
Все это необыкновенное сооружение завершается звонницей наверху пирамиды, над ней – каменный крест с рельефным венком в центре. За эту постройку архитектор А.А. Авдеев был удостоен звания академика Императорской Академии художеств.
В годы Великой Отечественной войны храм сильно пострадал, его восстановление началось в 1968 году. В 1989-м – возобновлено богослужение. Это было знаменательное событие, ведь в России не так много храмов-памятников, выстроенных в память о наших воинах-героях.
Книга "Священный лик Тавриды" продается в магазинах: Издательства Московской Патриархии на Погодинской. ул. Погодинская, д. 18/1 (М. Спортивная). Телефон: +7(495) 181-92-92 (многоканальный)
"Сретение" Сретенского монастыря Москва, ул. Б. Лубянка, д. 19, стр. 1. Телефон: +4(495) 150 19 09
Издательство "Духовная нива". Тел. 8 (915) 083-68-88
В интеренет-магазине  Сретенского монастыря