Фима Дух 5 дробь 1 плюс 1

роман-пазл
в исполнении дуэта: Ефим Гаер (СССР) и Владимир Фомичев (скрипка)
книга жалоб:
http://proza.ru/avtor/efimgaer

Валерьян Андреевич с трудом протиснулся в подсобку, забитую до верху препаратами, неистово и бесповоротно угнетающими деятельность кишечника на срок до прописанного мелкими буквами в прилагаемом и понятном для посвященных описании. Обитатели зоопарка страдали диареей круглый год, что и немудрено, ибо не могли устоять перед подачками любознательных посетителей. Раздвинув в стороны рабочие бумаги, Валерьян водрузил на середину стола «рыжик» чистого медицинского спирта. Тонировка неприглядной склянки подразумевала нелюбовь содержимого к яркому свету. А как иначе? Эмпирик по сути - зеленый змий чужд публичности, одержим поэзией лунных ночей, тихих и умиротворенных, словно отпавший от материнской груди пузатый младенец.
Уже в раннем отрочестве Валюня озаботился выбором профессии. Бездуховность точных наук его раздражала, - мальчик не вылезал из двоек и курил в туалете. Однажды, новенькая училка по литературе, перепутав фамилии, вывела в его дневнике жирную тройку. С той поры наш герой решил, что посвятит себя изучению только живых организмов. С появлением подростковых прыщей Валюня начал баловаться стишками и не заметил, как пристрастился к спиртному. За его мамой ухаживал сосед по лестничной клетке и по совместительству кочегар в промзоне. Дядя Саша изредка печатался в заводской газете, чаще – в самиздате. Он-то и присоветовал юноше податься в доктора: «К людЯм ближе и спирт халявный». На поступление в медицинский Валерьян не тянул. В конце концов мучительные искания привели абитуриента в аграрных техникум на специальность ветеринария.  В те времена бесчеловечного ЕГЭ не существовало, к тому же в училище случился недобор мальчиков и долговязый подросток с редким именем и глазами больной собаки был зачислен на первый курс – «а там посмотрим».
Кое-как закончив курс обучения, Валерьян долго мыкался по станциям юных натуралистов, животноводческим фермам, пока не осел в городском зоопарке, сначала в должности помощника, а затем, благодаря счастливому случаю, полноценным специалистом. Протекцию ему составила все та же Мария Семеновна после коллективного празднования Нового Года, о чем ответственная секретарь Директора вспоминала украдкой, плотоядно щурясь и поправляя грудь. Звери отнеслись к его повышению благосклонно, ибо вновь назначенный не донимал прививками и сдачей анализов. От всех недугов ветеринар практиковал доброе напутствие и закрепительное в качестве восклицательного знака.
Вот и сегодня Валерьян Андреевич таким же способом излечил от нервного припадка гиппопотама Джорджа/ Жоржа/Георгия, - Гоша ушел в себя, оставив на поверхности воды лишь полный сосредоточенности взгляд.

Хозяин подсобки задумчиво глядел на рыжик, рыжик – на хозяина. Немая дуэль длилась недолго. Первым дрогнул рыжик - таинственный гость сморгнул под солнцезащитным камуфляжем. 
(Общение со спиртом-ректификатом случалось строго по Пятницам и продолжалось до Воскресного полудня: в 12 нуль нуль приходил кролик).
Уикэнд наседал на пятки и до визита кролика требовалось обрести ту физическую и духовную кондицию, что позволяет смотреть правде в глаза.
 «Дабл! - резко стартовал Валерьян и задержал дыхание. Где-то вдалеке, за сизой дымкой засобирался в дорогу ушастый пилигрим, - Повторить!»
И вот она – первая, сладостная до покалывания в кончиках пальцев на вытянутых в проход обестуфленных ногах, ПА У ЗА. Самое время подвести итог ушедшей трудовой неделе. 
Единственным достойным внимания виделся отказ динозавра бороться с диареей.
-  У меня все хорошо, - пояснил Димка, - но, если надо, я подтвержу, что ваше лекарство употребил.

«А вдруг провокация? – размышлял раззадоренный ветеринар, разминая тугой Беломор, - А вдруг сдаст?»
Искус списать немалую дозу слабительного крутил хула-хупу папиросными кольцами, беззастенчиво гримасничал, и дразнил, дразнил воображение призраком новеньких, ослепительно желтых носков, а может статься и пахнущих заморским индиго, зауженных к низу джинсов Монтана. 

-  Ээх! Была не была, - и Валерьян накатил по новой.


К вечеру, расталкивая коробки, по подсобке промчалась стая отвязных бабуинов. Они и раньше здесь бывали, шумели, мусорили и никогда не задерживались. По ним ветеринар определял день недели.

Шаббат привычно ознаменовался жутким смехом кукабары.  Над чем или над кем потешался гигантский зимородок оставалось тайной даже для дотошного кадровика. Отставной майор потратил немало усилий на разгадку этого феномена, но в итоге плюнул и расписал австралийца в сионисты и антисемиты одновременно. Наверх докладывал, исходя из политической конъектуры.
Поначалу истеричный, хохот приобрел оттенки фальши. По ним Валерьян определял местное время. Ритуальный nightcap уложил ветеринара в койку.

Рассвет ворвался гомоном мелкоты и ревом голодных плотоядных («Вынь да положь, - майор зоофагов уважал, - Хоть в субботу, хоть последнее укради». Травоядные же вызывали у служивого чисто гастрономический интерес - он вообще относился к гражданским снисходительно-иронично; любил детей и выращивать помидоры. К слову сказать, Николаич исполнял возложенные обязанности четко, но без присущего простакам фанатизма).
 
Практически все арестанты зоогарнизона отличали Субботу от буден наравне с детскими каникулами и днем ВДВ (последнему особенно радовались белые медведи).
 
До открытия ворот оставались считанные часы, и коренные обитатели примеряли самые добычливые маски. О конъектуре рынка они ведали не понаслышке: сверяли печатное слово с народной молвой. Впрочем, многие образы десятилетиями оставались в цене и хорошо продавались. Наиболее рентабельные (увечья, сиротство) бдительно охранялись и передавались по наследству, как лицензия на старое английское такси BLACK CAB. Из новых неплохо себя зарекомендовала личина шибко умного диссидента, подкашливающего и ищущего подмышками. Эту нишу узурпировало семейство шимпанзе, в основном благодаря характерной волосатости и надлежащим связям.
Разномастные попугаи репетировали модные лозунги и кричалки.  И лишь древний, хитрый амазон по прозвищу Фармазон косил под понятийного и, сидя на корточках, на все допросы тупо отвечал: «попка дурак», - чем и кормился.
Равнодушными ко всеобщему оживлению оставались узники террариума. Пресмыкающаяся кожгалантерея считала ниже своего достоинства размениваться на пустяки и общаться с кем-либо, кроме Луи Виттон.
 
Где-то там, среди беспокойной фауны поднимался с колен похмельный Валерьян. Вроде бы сущий пустяк – споткнулся о зубную щетку, ан, нет: это происшествие заставило глубоко задуматься. Да так глубоко, что его опередил верблюд Гоша. Волоокий корабль пустыни успел не только встать и сунуть за щеку сосновую щепку, но трижды плюнуть через левое плечо при виде уборщицы с пустыми ведрами.
 
Очнувшись, Валерьян долго искал, чем почистить зубы и в чем истинный смысл здорового образа жизни. Не найдя ни то ни другого, сосредоточился на кремации плавательного пузыря астраханской воблы. Интрига состояла в том, чтобы уложиться в срок горения одной единственной балабановской спички. Рассчитать режим расходования продукции знаменитого бренда ему никогда не удавалось – нечистые на руку производители каждый раз укладывали в коробок разное количество. Принеся в жертву кончики пальцев, кулинар добился желанного результата – подсобка наполнилась запахом горелого рыбьего жира, пузырь сморщился и приобрел очертания шахтерской козявки.
 
Пиво солнечной радугой зародилось в утробе ветеринара, и он зашагал по ней походкой обладателя выигрышного билета. За отсутствием перил приходилось широко расставлять ноги и то и дело поправлять балансир, роль которого отводилась наполненному доверху бокалу с живительной влагой.
 
В конце маршрута Валерьян повстречался с кроликом.
«Стало быть, Воскресенье. Полдень» - определил воздушный гимнаст с точностью до минуты.