Ни дат, ни цифр, ни имён, ни тепла

Небесный свод, усыпанный миллиардами подмигивающих звёздочек и светящихся созвездий, безмерный бездонный ледяной вакуум, непрерывная ночь межгалактической пустоты и безжизненного пространства.
Вопреки всякой логике в этой мертвой, слепой, безжизненной бесконечности рождается, растет, чувствует, мыслит хрупкая крошечная жизнь.
Кто я, чем я обладаю, каково моё положение на сегодняшний день?
Распадающейся биологической конструкцией, подверженной хроническим болезням и форсированному старению.
Небольшим промежутком времени, ничтожной точкой, вспыхнувшей на миг в бездне вечности.
Поражённый вирусом старости я спрашиваю у неё: «да или нет?»
«Какая уже разница», усмехаясь отвечает мне смерть!
Кровавый закат, солнце, плавящееся в зеркальной воде, крохотная фигурка на шахматной доске бытия, кто-то за меня переставляет фишки и бумажный корабль моей судьбы несет меня на мель, меняя свой курс на противоположный.
Дыхание смерти, её усердная и сплочённая армия догоняет меня, следуя за мной по пятам, я беспросветно старею.
Скоро моя плоть превратится в пепел и будет развеяна бездомными ветрами по телу земли, что со мной будет после смерти?
Кто Он, невидимый Магистр, что движет каждой жизнью, незримый Властелин космической шахматной доски?
Что такое бесконечность?
Мерцающие звёзды над моей головой, если там жизнь?
Кто я, это просто случайность, мазок, штрих на полотне вечности или в ней есть какой-то смысл?
Что будет дальше со мной, когда тело моё упадет и разложится на первоэлементы?
Боюсь ли я смерти?
Нет не боюсь, я боюсь боли перед смертью!
Как бы смерть ловко не склоняла чашу весов моей жизни в свою сторону, ничто не может сломить мою способность надеяться и верить.
Смерть: «Во что тебе, пленник мой, надеяться и верить?»
Ответ: “В то, что я не твой пленник, забирай это сломанное, заштопанное тело!
В то, что я вечная душа, частичка света и уже не имею никакого отношения к этому распадающемуся куску плоти.
В то, что у Господина моего сердца, в Его вечном царстве, заготовлено место для каждой простой, скромной, нуждающейся в Его милости души.”

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 17
Своими делами мы сами творим себе будущие радости и беды.
Обстоятельства посылаются нам свыше и не окрашиваются в доброе и злое, но мы в уме делаем их таковыми.
То, что сегодня представляется гребнем волны, завтра становится её дном и кто знает, где добро, а где зло в этом бушующем житейском океане.
Волны радости и печали сменяют друг друга и исчезают уносясь в вечность.
Тому, у кого есть милостивый Хозяин безразличны потери и приобретения, ибо раб верит, что Хозяин безусловно попечётся о его судьбе.

Михаил Булгаков
 Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Причина и следствие, как семя и дерево, одно порождает другое и нет между ними первичного.
Первично то, что заставляет их порождать друг друга, причина всех причин, Ты Господь.
Причины и следствия, это Твои проявления в зримом мире.
Кто постиг эту истину, тот ясно видит Тебя во всех проявлениях, движениях, стихиях.
Твердь, вода, воздух, огонь и пространство, это всё Ты, Ты во всех внешних предметах и в каждом в отдельности, и внутри меня.
Ты жизненный воздух, Ты жизненные соки и Ты сама жизнь, Ты мысль, Ты молитва, Ты рассудок и Ты сознание.
Ты в каждом слове, в каждом вдохе, в каждом понятии, Ты всё сущее по ту и по другую сторону чувственного опыта.
Состояние внешней природы, силы управляющие ей, пять стихий, ум, небожители, простые смертные, всё, что мы видим во внешнем мире и сам мир проявляется и исчезает снова, потому не стоит того, чтобы накапливать о нем знания.
Рабы Твои, простые, кроткие, смиренные, безропотно отдаются Тебе.
Ты единственный, кто достоин поклонения, всё прочее преходяще, призрачно и суетно.
Разве может душа вернуть себе своё естество и обрести счастье не отдавшись целиком служению Тебе, молитве, труду ради Тебя, преклонению пред Тобой, памятованию о Тебе, слушанию и воспеванию Твоего Святого Имени?

Вращается мир, вращаются галактики, вращаются вселенные, вращаются планетарные системы, вращаются жизни, судьбы, чувства, желания, мысли.
Биологическая революция, солнечный свет, воздух, вода, разряды молний, вспыхивает новая искра жизни.
Сжавшееся в комок будущее отчаянно пробивается сквозь толщу плотной земли на свободу, к солнцу, к небу, к воздуху, к запахам земли, к жемчужному сиянию звёзд.
Мир расцветает, заливается светом и смехом, пульсирующая в висках кровь, сжигаются барьеры, рушатся мосты, смываются плотины, падают пределы, стираются препятствия, крошится и проваливается земля.
На сцену вводятся новые персонажи, тому, что сейчас находится внизу суждено подняться наверх.
Вершина, пьедестал, последний шаг перед спуском, тому, кто сейчас находится на вершине суждено опустится вниз, кто-то невидимый переставляет парафиновые фигурки, меняя нас местами.
От падения до взлета, от первого шага до последнего вздоха, от весенней капели к осенней тоске.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 20, стих 21
Всевышний присутствует в окружающем мире как время.
В облике времени Он беспристрастен.
Время - не враг и не друг никому.
Каждый, кто попал в сети времени, обречен пожинать плоды своих собственных поступков, порою сладкие, порою горькие.
Подобно пылинкам, увлекаемым воздухом, мы несемся во времени, радуясь и печалясь проходящему.
В виде времени Всевышний являет миру высшую справедливость.
Награждая нас плодами нашей деятельности, одному Он дарует жизнь долгую, другому — краткую.
Сам же Он не пожинает плодов Своих деяний, ибо над Ним нет судьи.
Согласно нашим поступкам Он творит для нас обстоятельства, но Сам не зависит от них.

Моя жизнь лишь один из бессчетных крохотных пузырьков, которые проявляются ниоткуда и лопаются, исчезая никуда, в неудержимом потоке реки времени и смерти.
Этот мир существует сам по себе, даже не подозревая о том, что я есть, что я планирую, что я рассчитываю, что я люблю женщину, что я дышу, что я тороплюсь всё успеть, ему нет до меня никакого дела.
Каждая мать и каждый отец, каждый святой и каждый грешник, каждый отчаянный герой и каждый жалкий трус, каждый ребенок и каждый старик, каждый ученый и каждый чемпион мира по идиотизму, каждый дилетант и каждый фанатик, каждый уверенный в себе и каждый потерявшийся в своей безнадежности, каждый циник и каждый прагматик, каждый согласный и каждый оппонент, каждый ловкий политик и каждый семейный человек, что когда-то жили, сейчас ещё живут или будут жить в этом мире, на этой планете, на этой земле— неприметные невзрачные песчинки, танцующие и подпрыгивающие в солнечном луче вечности.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 25
Моею милостью преданная Мне душа вырывается из круговорота перерождений.
Лишь Я, пред кем трепещет само время, способен избавить душу от оков смерти.
В страхе предо Мной дует ветер и светит солнце,
громовержец Индра в страхе передо Мной поливает дождями землю,
в страхе передо Мной горит огонь и смерть бродит по свету, взымая зловещую дань.

Привкус смерти на губах, дорога, обрамлённая плачем и неопределённостью, я ещё здесь, дышу, вижу, слышу, а их уже нет, они там, навсегда застряли в слепой зоне.
Я не могу всю свою жизнь прятаться от смерти, подстерегающей меня, она находит даже тех, кого нельзя найти и меня она найдет.
Подсуетятся удачливые торговцы похоронными принадлежностями, подберут мне тихое уютное место на около городском кладбище, родственники устроят прощальные церемонии, меня оденут в нарядный праздничный гроб, украсят его цветами, а смерть тихо и незаметно исчезнет из этой моей жизни, чтоб непременно проявиться в последующей.
Бледная луна, дрожащая в ночной воде, загадочный шёпот испуганных теней, и вот я снова бегу за своей мечтой, за своей ускользающей тенью, позабыв про слезы, про неудачи, про усталость, про боль, про смерть, следующую по моим стопам.
Бегу мимо Бога, мимо жизни вечной.

Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота, есть неспособность глаза различать цвета,
глухота, неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждет той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать свое бессмертие!

Жизнь, смерть, бессмертие - все духовные системы человечества исходят из идеи противоречивого единства этих полярных несочетающихся феноменов, то, что ты видишь белым, я вижу черным.
Война, снаряды рвутся всё ближе и ближе, над миром плач, стоны, кровь, запекшаяся в уголках губ, уродливое лицо смерти.
Время сжимается, щелкает затвор, лица без глаз, руки без тепла, судьбы на голом теле одиночества, размытые тени маршируют по упавшим навзничь телам своих бывших хозяев.
Стены из тьмы, чувства, загнанные в угол, мысли, безнадежно упирающиеся в ледяную поверхность судьбы, холодный прицел смерти у моего виска, долгий ветер в седых волосах времени, сражения ещё за один миг, ещё за один шаг, ещё за один глоток воздуха.
Я соперничаю со смертью, но её невозможно одолеть, я состязаюсь со старостью, но не могу остановить неудержимое колесо времени, я пытаюсь увернуться от ударов судьбы, но жизнь бьет меня со всех сторон под разными углами.
Обрывистые линии жизни на моей на руке, вокруг меня бежит мир, летит время, ускоряя своё движение с каждым прожитым годом.
Зажатый между временем и смертью, межу небом и землей, между шлейфами потерь и величием побед, между звенящей юностью и сутулой обшарпанной старостью я пытаюсь отыскать своё счастье.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака летят заключенные в плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем.
В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире.
Даже угодив в ад, душа не желает расставаться со своим обреченным на смерть телом, ибо умудряется находить островки удовольствий и посреди моря страданий.
После смерти человек творивший зло ради себя и своего семейства отправляется ад, дабы душевными страданиями ответить за зло, причиненное сынам Божьим.
Те же, кому не ведомы муки совести обречены страдать телесно.

Туманное утро крепко держит мир в своих вязких объятьях, тяжелые свинцовые тучи нехотя расползаются по всем сторонам света, неохотно пропуская нетерпеливые солнечные нити к замерзшей земле.
Продрогшие от ветра деревья покорно роняют на холодную землю пожелтевшие листья, нескончаемая вереница хмурых пасмурных дней, неудачный рисунок судьбы на размытом песке жизни за мгновение до прибоя.
Яркая цветная обложка осени, мелкий затянувшийся дождь, моросящий сквозь мою судьбу, заплаканное небо, погасшие звёзды, одиночество, горькое на вкус.
Осень, улыбаясь, вглядывается в простуженный мир багряно-жёлтыми глазами.
Тихо падают листья на холодную землю, голые, замерзшие деревья прижимаются к друг другу, мой мир становится крошечным, тесным, плоским, сжимаясь до размеров зрачка.
Я зажат замурован в нём, в его ограниченных пределах.
Моё сердце, словно плененная раненная птица, вырывается за его одномерные границы, достигая мечтами самых дальних, счастливых миров, планет и созвездий.
Оно отчаянно ищет света, свободы, радости, любви, вечной юности, а вокруг холодно и сыро, тихо падают замерзшие листья, улетают домой перелетные птицы, монотонно моросит надоедливый дождь, за окном скулит, плачет и скребется о ставни бездомный одинокий ветер.
Мягкой поступью шагает по вечности ночь, скрывая боль, тайны и раны уходящего дня,
я не нашел то, что искал, я потерял то, что имел,
я не догнал то, за чем бежал, я не удержал ту, которую любил,
я не перешагнул грань той искривленной, преломленной, воспаленной реальности, в которой нахожусь, к которой привык, которая вросла в мою плоть, став почти мной.
Прозрачная тишина осенней ночи, первый снег, сказочно искрящийся под светом луны, на холодном темно-сером небосводе мигают одинокие звезды, беспечный ветерок изредка набегает легкой прохладной волной.
В сердце пусто, нет ни света, ни солнца, ни тени, ни движенья, ни шума, ни тепла, ни имен, ни дат, ни цифр, ни настоящего, ни будущего.