Е. Вед

Подарок
В это утро у входа в Московскую радиостанцию «Ухо» - рупор Российского либерализма, царило неестественное оживление. Перед радиостанцией стояли монах в черном с иконой на руках, и служка (тоже в черном) с кадилом, которым он помахивал, активно отгоняя нечистую силу. Монах хотел войти в здание, охранник его не пускал, и между ними велась оживленная беседа: один требовал, другой давал от ворот поворот. Услышав шум, вышла сотрудница радиостанции и выслушала монаха. Сказав: «Подождите.», она упорхнула. Через тройку минут появился чиновник рангом повыше и внимательно выслушал монаха. На предложение чиновника монах отрицательно покачал головой. Сказав: «Подождите, сейчас все уладим», чиновник скрылся за входной дверью. Наконец, минут через тридцать к монаху спустился сам Е. Вед – главный редактор упомянутой радиостанции.
Оказалось, что монах принес в дар радиостанции икону Николая Чудотворца – по слухам покровителя радиостанций, в том числе либеральных. Это была не простая икона. Она была написана очень известным современным иконописцем отцом Амвросием (в миру Федюшкин Степан Максимович), иконы которого стоили не просто баснословно, а совершенно запредельно. Обладание его иконой составляло счастье верующего, и хорошее вложение капитала для любого. А тут самая знаменитая икона – в дар, и кому – радиостанции «Ухо». Е. Вед, принял икону и конверт с документами, подтверждающими дарение и подлинность произведения. Впрочем, манеру письма о. Амвросия, в чем-то напоминающая Велико-Новгородскую, нельзя было спутать ни с чем. Е. Вед расплывался от удовольствия: такой дар и от кого – Русской Православной Церкви. Это, несомненно, был знак признания богоугодности деятельности «Уха».
Внеся икону в здание, Е. Вед созвал своих заместителей, советников и экспертов на срочное совещание, где зачитал подарочные документы. После этого возник единственный вопрос: «Куда повесить икону?». Посыплись предложения, так как сотрудники «Уха» отличались своим быстроумием и были скоры на язык. Но ни одно место не подходило, либо по политически мотивам, учитывая направленность радиостанции, либо по религиозным – все работники были атеистами. Кто-то предложил повесить ее в дикторской, как бы благословляя репортажи, но Е. Вед резонно заметил, что Николаю Чудотворцу, наверное, будет не совсем удобно выслушивать пассажи дикторов о западной толерантности и притеснениях ЛГБТ-сообществ в России.
Решили временно повесить на стену почетных гостей, которая велась с момента переезда «Уха» в это здание. На ней висели фотографии почетных гостей радиостанции. Для этого немного передвинули портреты певицы Ксюши Поднебесной и известного рэпера Скока, и на освободившееся пространство повесили икону.
- Вполне современно, - заметил один из помощников.
- Произведение искусства в окружении деятелей искусства, - добавили юная секретарша Сонечка, которая вела протокол собрания.
Итак, Николай Чудотворец оказался рядом с такими личностями, как М.С. Горбачев, А.Б. Чубайс, Г.К. Каспаров, не считая звезд меньшей величины, в том числе и заграничных. Первым, впрочем, были отведены самые почетные места. Похоже, что Николай Чудотворец был не в обиде, так как вся эта суета с путешествием из Донского монастыря, где он хранился после смерти художника, до «Уха» его порядком утомили. Наступившее относительное спокойствие вполне устраивало.
Но вскоре спокойствие было нарушено чередой сотрудников, которым не терпелось увидеть чудо, и которые останавливались перед иконой, пытаясь понять, что же в ней чудесного. Увы, но все они сошлись во мнении, что в иконе что-то есть, но это именно что-то без конкретики. Вот портрет Мадонны, которая посетила «Ухо», был гораздо эффектнее. Впрочем, Мадонна и висела на самом почетном месте.
Этот день для Е. Веда прошел обычно. Радиостанция отрабатывала свои традиционные номера, так как особых информационных поводов не было, и брала интервью у блистательных членов либерального Московского сообщества, которые, впрочем, тоже отрабатывали свои традиционные темы: ценности европейской демократии, отсутствие демократии и толерантности в России, притеснение борцов за … и пр. и пр.  И особо популярная тема – это разрешение однополых браков еще в одном штате США. Также горячим фактом было рождение в Голландии трансгендера, который еще во чреве матери сменил свой пол. Это выдавалось как очевидное достижение Европейской демократии и прав человека.
- Ну что хочу, то и делаю, а вы мне не указ! - так было приказано главредом интерпретировать это событие, как высшей формы проявления свободы личности.
Чудо случилось ближе к вечеру, когда начали собираться репортера, среди которых были два стажера: Алексей и Виктория – студенты журфака МГУ, днем выполнявшие редакционное задание, а вечером обязанные написать совместный отчет. Эти ребята в каком-то остолбенении стояли перед иконой не меньше часа. Потом Алексей бросился на колени перед Викой, признался, что больше так не может, и чтобы она его простила. За сим он решительно прошел в приемную главреда, написал заявление об уходе и положил его перед изумленной секретаршей. После этого Алексей ни на «Ухе», ни на факультете не появлялся. Когда Вика пыталась узнать о его судьбе, то передали невнятные слухи, что Алексей уехал в свой родной город на Урале, где ушел в ближайший монастырь.
Безутешная Вика, которая очень рассчитывала, что они станут мужем и женой, и будут работать на известной радиостанции, тоже ушла с факультета и устроилась работать библиотекарем в районную библиотеку.
Е. Вед лишь пожал плечами. Ну не выдержал стажер напряжения передней линии наступления либерализма в России. «Скольких мы еще потеряем в этой жестокой борьбе с косностью власти», - подумал он и углубился в составлении отчета перед одним фондом, из которого радиостанция получала крупное вспомоществование для целей продвижения Европейских ценностей в России. С Европейскими ценностями в России было совсем плохо, об этом знал весь цивилизованный мир, кроме самой России. Но разве после этого ее можно было назвать цивилизованной? Поздно вечером Е. Вед отправился пить коньяк к своему заклятому другу Анатолию Высоцкому, который тоже был главным редактором, но уже патриотической радиостанции «Комсомольский прожектор». На время распития идеологические разногласия откладывались в сторону, и беседа имела вид дружеский и непринужденный.
День для Е. Веда закончился поздно вечером в его собственной кровати рядом с женой - красавицей Жанной. Сторонник либерализма и толерантности в быту придерживался достаточно традиционных взглядов. Квартира была обставлена в стиле Ампир, на стенах висели подлинники классических живописных произведений, и Жанна была красивой женщиной. Кстати, она была владелицей женского журнала «Наши круглые попки», где тоже продвигала идеи однополых браков и устаревания традиционных семейных отношений. Хотя сама очень строго следила за тем, чтобы ее Е. Вед каждую ночь проводил в их общей постели. Тут ее манера напоминала матриархат, чего она вовсе не стеснялась. «Богу – Богово, а Кесарю – кесарево!».
;

Чудеса, да и только
На следующий день Е. Веда ждал неприятный сюрприз. Более десятка молодых сотрудниц, недавно начавших работать на «Ухе», подали заявление об уходе, мотивируя это тем, что хотят завести нормальную семью и начать рожать детей. Это были еще не впитавшие догматы «Уха» сотрудницв, их психика была не сформировавшейся, поэтому их и потянуло к семье, пеленкам, детям, мужьям. Настоящие, крепкие кадры «Уха» не допускали возможности уйти в скучный семейным мир, сменив разноцветный, пусть и иллюзорный, мир ЛГБТ и Европейской демократии.
К вечеру в кабинет главреда вбежал перепуганный завхоз, держа в руках портрет М.С. Горбачева с разбитым стеклом. Лицо его было перекошено страхом, казалось, что руки трясутся, а ноги дрожат.
- Ну что еще? – строго спросил Е. Вед.
- Портрет упал, - ответил завхоз.
- Ну и что, повесьте снова.
И тут выяснились удивительная вещь. Когда завхоз попытался вновь повесить потрет, то оказалось, что шурупчик, на котором он висел, необъяснимым образом вывернулся, и валялся тут же, а дырочка от шурупчика исчезла. Как будто в этом месте никогда никакого портрета не висело. А так как портрет М.С. Горбачева был предметом особого почитания старых сотрудников «Уха», которые еще помнили его незабываемые визиты, то завхоз на ватных ногах побежал к Е. Веду доложить о непорядках.
Ради любопытства Е. Вед пошел посмотреть на чудо. И, убедившись, что завхоз не врет, приказал портрет перевесить к себе в кабинет. Почему-то он не удивился, восприняв это достаточно спокойно. Но про себя неустанно обдумывал мысль: «Кто будет следующим?», не решаясь делиться с ней даже с самым закоренелым «Уховцем» - Эдуардом Свободным (в миру Иваном Дерьмалопата), вместе с которым стоял у истоков «Уха». 
;
Из истории иконы
Икона Николая Чудотворца была написана о. Амвросием и считалась выдающимся произведением, про которое в кругах почитателей ходили восторженные слухи. Отметим, что вначале о. Амвросий был просто талантливым студентом Суриковского института Степаном Федюшкиным, закончившим институт с отличием, и, как лучший выпускник, получившим годовую стипендию на стажировку в Италии. В Италии Степан работал как одержимый, опасаясь, что срок его стажировки закончится, а он так и не создаст своего «италианского» шедевра. Он работал во всех жанрах, но особенно удавались портреты. Когда про талантливого русского узнали, то к нему выстроилась очередь желающих иметь потрет его кисти. И Степан стал не просто талантливым художником, он стал модным. Естественно, что срок его стажировки продлили, так как Степан вообще не нуждался в какой-либо стипендии. Более того, спустя пару лет, уже к нему приезжали выпускники Суриковского института, и он устраивал им выгодные заказы.
Степан писал портреты многих знаменитостей: актеров, бизнесменов, политиков. А после того, как он написал портреты двух-трех актрис первой величины, он был признан самым модным итальянским портретистом русского происхождения. Однако, не все заказчики уходили довольные, унося свои портреты кисти мастера. Степан никак не мог удовлетворить запросы политиков, которые вполне естественно, хотели иметь портреты с мужественным выражением лица и непреклонным взглядом. Вдобавок портрет должен был нести отпечаток мудрости, гуманизма и заботы о сирых. Как ни старался Степан, но портреты известных политиков представляли собой либо хитрые крестьянские физиономии, с плутовским выражением глаз, либо, что уж совсем ни в какие ворота не лезло, – ушлых проходимцев, получающих неземное удовольствие от присутствия своих дланей в чужих карманах. И политики пустили слух, что Степан - агент КГБ, приехавший в Италию, чтобы опорочить дух свободы и демократии. Но это лишь подстегнуло интерес к молодому русскому портретисту, и очереди к нему стали еще длиннее.
Однако, со временем, Степан осознал, что свой талант живописца он променял на чечевичную похлебку, превратившись в ремесленника, пусть и высокооплачиваемого. А так как он был русский, то и поступил по-русски: прекратил прием заказов, а когда последний портрет был написан, то вернулся в Россию. Здесь, на заработанные в Италии деньги он в своей родной деревне построил приют для детей-сирот, назначил свою мать директором приюта, обеспечил приют всем необходимым, чтобы он не зависел от государства, а сам ушел в монастырь, приняв имя Амвросий. В монастыре Амвросий организовал мастерскую, где писали иконы. Большая часть икон расходилась по приходам, меньшая – продавалась в Москве. Тем не менее, монастырь процветал, так как не только Амвросий, но и его ученики создавали иконы, отмеченные большой духовностью, а поэтому быстро завоевавшие спрос у знатоков.
Самой известной иконой о. Амвросия была икона Николая Чудотворца, с которой он не расставался никогда. Он утверждал, что икона дает ему силы творить, выплескивая то, что у него происходит в душе.
- Без этой иконы, я останусь только художником. Им я уже был, - говорил Амвросий. - Сейчас я становлюсь иконописцем, и икона указывает мне путь.
И вот эту икону о. Амвросий завещал радиостанции «Ухо». И произошло это при очень странных обстоятельствах. В день, когда было обнаружено завещание, о. Амвросий с утра писал в своей мастерской, что было нерушимой многолетней традицией. В это время он любил быть один, и никого к себе не пускал. Ближе к обеду он начинал обход мастерских своих учеников. Но в этот день не вышел как обычно, и когда забеспокоившиеся ученики вошли в мастерскую, то увидели его сидящим в кресле бездыханным. Перед ним стоял мольберт, в руке зажата кисть. О. Амвросий умер. Но удивительно, на мольберте стояло полотно с текстом завещания, которое о. Амвросий, судя по всему, написал тут же. А стоящий рядом приемник транслировал передачу «Уха».
Паника поднялась неимоверная, так как о. Амвросий был одним из светочей церкви, отличающийся глубокой духовностью и непреклонной волей в деле сохранения православных традиций. Ничто не могло его поколебать, он был тверд в отстаивании христианских принципов, демонстрируя это собственной жизнью.
И тут такое! В мастерской орет богопротивное «Ухо», которому Амвросий завещал свое лучшее произведение. Сказать, что церковные власти были в растерянности, - это не сказать ничего. Они долго совещались относительно завещания, но оно было подлинным, и должно было быть исполнено. Так сказали многомудрые юристы, и не доверять им не было никакой причины. Вот поэтому икона Николая Чудотворца была доставлена к радиостанции «Ухо».
Доставивший икону на «Ухо» монах после этого долго молился, выспрашивая себе прощение, как будто совершил какое-нибудь богопротивное дело.
;

Радиостанция «Ухо»
Е. Вед был бессменным главредом «Уха» с момента его образования в 90-м году прошлого века. Радиостанция с самого начала замышлялась как рупор Российской демократии, и поэтому поддерживала все начиная М.С. Горбачева, который, как казалось, олицетворял все самое передовое. Его социализм с человеческим лицом представлялся идеалом развития современного Российского общества. И, собрав группу единомышленников, а в те времена это было не трудно, Е. Вед организовал «Ухо». Как ему удалось подписать инвесторов на это дело, Е. Вед не распространялся. Главное, проект состоялся.
Вначале магистральная линия была очевидна: надо ругать отечественную диктатуру и превозносить европейскую демократию. И особенно столп демократии – Американские Соединенные Штаты. И радиостанция вполне с этим справлялась. А так как она оказалась единственной, которая совершенно однозначно была антисоветской, не патриотической, и не сомневалась, что Европа – тот идеал, к которому надо стремиться, хотя и без гарантии когда-либо очутиться в этом благословенном крае в силу тяжелого наследия коммунистического прошлого, то вскоре была замечена спонсорами как внутри страны, так и за рубежом. И потихоньку открылись финансовые потоки, тем более, что прямолинейные взгляды «Уха» вполне разделялись некоторыми вполне властными отечественными субъектами. В это время в стране было противостояние большого числа групп, придерживавшихся различных политических взглядов: либералы, демократы, коммунисты (новые и старые), патриоты и регионалы – все пытались достучаться до народонаселения. Естественно, не только из политических соображений. По большей части все эти группировки возглавлялись вполне меркантильными людишками, которые очень хотели поучаствовать в перенаправлении финансовых потоков внутри страны и дележе материальных ценностей, которые остались валяться бесхозными после того, как народ бросился в политику, оставив свои рабочие места у станков и на полях. Новоявленные «борцы за светлое будущее» прекрасно осознавали, что политика открывает возможность управлять материальными ценностями и финансовыми потоками, которые на какое-то время остались безнадзорными. Но … свято место пусто не бывает, и поэтому потоки очень быстро нашли своих хозяев. И этими хозяевами стали политические группировки, которые получив свое, быстренько свернули политическую деятельность, предпочитая выкачивать ресурсы страны и превращать их в твердую валюту, размещаемую в Лондоне.
«Ухо» тоже не было забыто своими покровителями, им был нужен рупор либерализма, который мог бы забрасывать вначале в умы, а затем и в души занозу сомнения: а действительно ли Россия с ее безнравственным коммунистическим прошлым может претендовать на место под Солнцем. И не слишком ли жирный кусок этого Солнца простирается над самой большой по территории страной. Естественно, как логическое завершение этого тезиса звучало: все надо перестроить по образу и подобию светоча демократии – то бишь Американских Соединенных Штатов. Последние с большим удовольствием смотрели на трепыханье политического руководства страны и были в восторге в тот момент, когда Б.Н. Ельцин известил Президента США, что Советского Союза больше не существует. И так как американцы – люди прагматические, то и свой восторг они оценили весьма прагматически – в сотнях тысячах мороженных куриных окорочков, которые, как манна небесная пролились дождем над страной. Первый шаг был сделан, осталось лишь окончательно прибрать страну к американским рукам, чтобы и на ее территории восторжествовали демократия и толерантность к сексуальным меньшинствам.
«Ухо» очень хорошо справлялось со своей задачей по насаждению не традиционных взглядов на все. Для этого использовался достаточно примитивный, но проверенный прием: формирование поливалентного взгляда на происходящее. Каждая точка зрения обсуждалась, но истинными признавались только те, которые не противоречили принципам Западной (в первую очередь американской) демократии. Тем самым, допускалось высказывание различных точек зрения, но когда дело доходило до базиса, то там обсуждение не допускалось, а совершенно безапелляционно утверждались основные догмы, сомневаться в которых не только не разрешалось, но считалось верхом тупоумия и примитивности разума. Поэтому тот, кто высказывал иную точку зрения, подвергался обструкции, причем делалось это очень воинственно. Так что создавалось полнейшее впечатление, что отщепенец пришел на «Ухо» только за тем, чтобы вякнуть что-то свое, а потом признать свою неправоту под градом аргументов, которые сыпались на него энергичными сотрудниками «Уха».   
Нельзя сказать, что среди работников «Уха» были яркие личности, которые зажигали и вели вперед. Среди них были разные люди. Некоторые - вполне уравновешенные, они отбывали свой номер, получая при этом неплохую зарплату. Но с таким же деловым видом они могли бы работать и на любой иной радиостанции, преподнося, например, ценности домостроя. Поэтому по первоначалу на «Ухе» присутствовали даже просветительские передачи, такие как «Московский хор», где встречались все любители хорового пения России. Потом в связи с обострением классовой борьбы, от просвещения отказались, наступили иные времена, «Ухо» стало активным орудием либерализма, и каждое слово прибрело вид снаряда в сторону традиционализма. Другие понимали, что только активной демонстрацией своей антироссийской позиции они смогут обеспечить «Уху», а в том числе и себе, богатую спонсорскую помощь в виде зеленых бумажек с ликом президента. Они представляли собой золотой фонд «Уха». А так как большинство из них училось на журфаках Советского Союза, то хорошо усвоили полемическую манеру В.И. Ленина, состоящую в поливании дерьмом оппонентов. И чем больше дерьма, тем основательнее выглядела уверенность «Уха» в правоте своей позиции. Такая манера «дерьмОвой» аргументации находила очень отклик среди малосмыслящей и не особенно вникающей в методы пропаганды молодежи, и аудитория «Уха» приобрела весьма солидный размер. На какое-то время радиостанция даже стала модной.
Более умные и мыслящие слушатели быстро понимали истинную суть радиостанции и, один раз покинув «Ухо», уже не возвращались. Хотя до определенного момента в России не было радиостанции, которая могла бы противопоставить себя манере «Уха», что и не удивительно. Ленинская манера пропаганды, победившая 80 лет назад, оказалась вполне работоспособной и в конце 20 века.
;

Е. Вед
Е. Вед происходил из забайкальских бурятов, хотя его предки появились в европейской части России, а потом и в Москве достаточно давно. Вначале все они были круглыми, упитанными, как типичные буряты, но под воздействием окружения мало-помалу стали длинными и тощими евреями. Однако, свое происхождение помнили, хотя и не афишировали. Впрочем, не особенно афишировали и новую национальность, делая это только в своем кругу.
Е. Вед успешно выучился на учителя истории. Еще со школы ему нравилось копаться в исторических исследованиях, открывать необычные факты, которых нельзя было найти в школьных и даже вузовских учебниках. Там все было очень традиционно: до 1917 года не было вообще никакой истории, но после наступили благостные времена, и Советский Союз двинулся вперед под руководством Коммунистической Партии. По ходу своего движения вперед к победе коммунизма, СССР победил фашизм, а сейчас с успехом оберегает весь мир от империалистической угрозы. Которая, если бы не страны социализма во главе с Советским Союзом, захватила весь мир, насаждая свои капиталистические ценности, об опасности которых так прозорливо предупреждал еще К. Маркс. 
Длительное времяпровождение в библиотеках за изучением исторических документов привело Е Веда к выводу, что история – уникальная наука, так как одно и то же историческое событие можно представить с разных точек зрения, излагая его по-разному. Прав был Дж. Оруэл, провозглашая: «Мир – это война, а война – это мир». Но вывод о двойственной или даже тройственной интерпретации исторических фактов требовал признания тезиса: «Нет истории, как науки, но есть история, как одна из возможных моделей мира». И коль скоро это так, то незачем изучать исторические документы, сопоставлять факты, искать логические связи. Надо лишь умело интерпретировать факты, события и процессы. Получается и проще и эффективнее по своему воздействию на человеческие особи. Все равно, эти особи не особенно задумываются, что есть истина, а что ложь. Но существовать с совершенно пустыми мозгами не могут по физиологическим причинам, и еще, потому что природа не терпит пустоты. Ergo (итак, следовательно), как говорили древние, нужно заполнять пустоту правдоподобными интерпретациями, и не только исторических сведений, но и текущих событий. Факт один, а интерпретаций много, и следует выбирать те, которые приносят выгоду, и безбедное существование.
Хотя, надо признать, выдумать интерпретацию – то еще занятие/ Она не должна быть только в терминах «черное или белое». Черно-белая интерпретация хороша для детей, эта тетя добрая, она всегда угощает конфеткой, а этот дядя злой, он делает больные уколы. Что упрощает умственные упражнения детей. Они воспринимают это как истину в последней инстанции. Однако, если необходимо увлечь за собой более широкие массы, нежели воспитанников детских садов и начальной школы, то надо дать им иллюзию самостоятельности принятия той или иной точки зрения, подтолкнув к ней совсем легонько и убедив в ее истинности почти всегда или в большинстве случаев. И когда субъект соглашается с этой частичной истинной, то он твой, он твой ментальный раб, делай с ним что хочешь. Ты для него авторитет, он признает в тебе вожака, который не навязывает ему веру, а дает возможность совместного размышления над событиями и фактами. И субъект безоговорочно верит тебе, когда ты аргументированно высказываешь «правильную» точку зрения, приводя «правильную» интерпретацию. Если повторять по-разному одну и ту же мысль, то он ее воспринимает как свою.
Однако, есть одно, хотя и существенное НО. Чтобы поддаваться такой обработке, субъект должен обладать ущербной логикой, которая не позволит ему увидеть противоречия и несуразности. Вот такие субъекты и представляют собой ту однородную массу, которую легко направить в «светлое», но уже другое будущее. И возможно, что для субъекта это будущее будет не светлым, а совсем даже наоборот. Но это уже его личные проблемы, никто его насильно никуда не тянул, он сам, на незримой, но крепкой ментальной цепи оказался там, где оказался. 
Когда Е. Вед принял принцип, что помимо науки Истории, изучающей факты, только факты и ничего кроме фактов, есть еще и наука интерпретации этих фактов, которую большинство и воспринимают как истинную Историю, он и создал свою радиостанцию. Ее основными членами были либо те, кто безоговорочно верил в предложенные Е. Ведом интерпретации, либо апологеты тезиса, который усвоил Е. Вед: «Нет Истории, есть только интерпретации». А так как Е. Вед и его окружение стояло на антикоммунистических позициях, признавая за абсолют только так называемые европейские ценности, то найти инвесторов оказалось не трудно. В девяностых годах различные организации, и не только зарубежные, выпрыгивали из штанов, чтобы убедить россиян, что с коммунистическим прошлым покончено и впереди перед Россией светлое будущее, стоит только принять как истину в последней инстанции европейские принципы либерализма и демократии. И радиостанция «Ухо» процветала, давая возможность высказываться каждому, но признавая истинной только одну – собственную точку зрения. И в силу твердости характера она действительно увлекала за собой, став даже модной.
По сути, для Е. Веда это была игра, игра на грани фола, в которой он пользовался дьявольскими ухищрениями, априорно предполагая низкий умственный уровень опекаемого стада. Была, как бы поставлена планка интеллектуальной зрелости слушателей, и вещание происходило только для них. Те, кто выше, признавались отсталыми, ретроградами, консерваторами, их высмеивали и, пользуясь полемическими приемами В.И. Ленина, с избытком поливали дерьмом.   
В суете обыденных дел Е. Вед женился на Жанне. Брак оказался вполне удачным, по большей части потому, что Жанна строго блюла семейные ценности. Она была провинциалка, из Орла. Поступила на журфак МГУ и с блеском его закончила.  Начала подрабатывать на различных радиостанциях репортажами о происшествиях. На «Ухо» она принесла репортаж о разгоне демонстрации геев, где бравые полицейские , не стесняясь, дубинками продемонстрировали свои сексуальные предпочтения. Репортаж очень понравился Е.Веду и был с большим выражением и закатыванием глаз зачитан в первом же выпуске новостей.
Разговорились. Беседа оказалась интересной обоим. Жанна прекрасно знала литературу, поэзию, Е.Вед – историю. Нашлись общие интересы. Жанна мечтала написать роман о большой и вечной любви. Е.Вед – книгу альтернативной истории. Между делом, очутившись в одной постели, обнаружили, что ориентация у них вполне традиционная. Это позволило им даже запланировать ребенка, естественно, лишь после полной и окончательной победы демократии в России.
Е.Вед убедил своих спонсоров финансировать журнал, продвигающий не традиционные ценности в женскую аудиторию. Спонсоры прикинули, поняли, что вложение выгодное и Жанна стала главредом женского журнала.
Это не мешало им демонстрировать свою приверженность традиционным семейным ценностям. По выходным Жанна лепила пельмени, чему ее научила мать-сибирячка. На пельмени приглашали друзей. Сотрудники обеих редакций на таких посиделках встречались редко. Их не приглашали. Такое противоречие между семейным бытом Е. Веда и официозом его и Жанны изданий было вполне объяснимо. Оба понимали, что другим способом заработать такие деньги они не смогут. Времена были такие. А оба уже привыкли к устойчивому материальному благополучию, и даже роскоши.
;
Икона
Е. Вед пригласил Жанну посетить «Ухо» и посмотреть на икону. С некоторыми колебаниями Жанна пришла. У нее были не простые отношения с религией. В детстве, в Орле бабушка часто водила ее храм, приводила на исповеди. И это чувство причастности чему-то очень значительному, что гораздо важнее обыденщины, у Жанны осталось. Икона напомнила ей детские впечатления. Стоя перед ней, тайком, пока никто не видел, перекрестилась три раза. И ушла в свою редакцию читать богопротивные статьи, весьма вольно проиллюстрированных худосочными московскими моделями. Но в этот день работа не клеилась. В конце рабочего дня, впервые за все время семейной жизни, Жанна напилась так, что ее тело пришлось погрузить в служебное авто и в печальном состоянии доставить домой.
Е. Вед в это время был на совещании, главной темой которого было: «Гниль коммунистической идеологии в России». Он никогда не посещал храма, считал себя принципиальным атеистом. Поэтому, как он полагал, Николай Чудотворец на него не влиял.
Прослышав о казусе на «Ухе», на радиостанцию потянулись гости. Приходили даже сотрудники патриотически ориентированных радиостанций, например, «Комсомольский прожектор». Некоторые, собравшись кучкой перед иконой, даже пытались устроить патриотический митинг с православным уклоном, доказывая пагубность деятельности «Уха» и поэтому ее никчемность. Но Е. Вед очень быстро их прекращал, выкатив перед ними столик с виски, коньяком и замороженной водкой. После этого, патриоты и либералы, обнявшись пели: «Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! С нашим атаманом не приходится тужить». Естественно, что атаманы у них были разные.
Очень ушлый завхоз «Уха» извлекал из этого личную выгоду, организовав просмотр иконы за деньги. Но все кончилось печально. Когда завхоз катался на новом велосипеде, купленном на нетрудовые доходы, то сломал ногу. Больше он к своим обязанностям не приступал. Поговаривали, что он на костылях приплелся в храм и отдал оставшиеся деньги на благоустройство храма. Но это только слухи, сами понимаете.
Однако, чудеса на радиостанции продолжались, и даже усиливались с каждым днем. Не стоит даже говорить, что на стене, где висели портреты знаменитостей, посетивших «Ухо», стали образовываться пустые места. Все знали, что там были портреты, но вдруг они начали исчезать. По радиостанции поползли разные слухи. Кто-то предложил привести розыскную собаку, чтобы она помогла найти воришку. Но Е. Вед не поддался на уговоры, и собаку не приводили.
Е. Веда, конечно же все это очень расстраивало. Но больше всего он расстроился, когда его настойчиво пригласили к инвестору, который вдруг предложил поменять направленность радиостанции. Сделать ее, так сказать, менее прозападной, и больше уделять внимания сельскохозяйственной теме. При этом он, закатив глаза и показывая пальцем куда-то ввысь, намекнул, что Сам был очень недоволен услышанной передачей, в которой не было упомянуто ни одной государственной программы оздоровления экономики, и полностью отсутствовали сведения о небывалых урожаях турнепса, проса, овса и других зерновых. Е. Вед, вместо положенного по протоколу одного бокала виски, выхлебал три, чем варварски нарушил этикет. На радиостанцию он возвращался на ватных ногах и в общественном транспорте. Машину инвестор ему не выделил.
Это было начало конца. В самом коротком будущем Е. Вед крестился, и они с Жанной нарожали пять детей и были счастливы. Все очень счастливы!