Записки православного строителя. Тайцы-2

А ты хотел верхом, на белом коне? Часть 2.

Неделю после Пасхи страна отдыхала, мы работали.
День Победы выпал на воскресенье, мы с Колей приехали на службу в деревянную церковь Александра Невского. После литургии познакомились с казначеем Людмилой Сергеевной. Приятно, что в приходе есть адекватные люди, болеющие за храм. Людмила Сергеевна, посовещавшись с отцом Михаилом, выдала нам требуемую сумму. Хотя понимала, что субподрядчики могут и не вернуть деньги в приход. Главное, что работы продолжились. А там, как Бог даст.
Мы с Николаем поднялись на второй этаж храма, там собрались два десятка прихожан. В центре помещения сидели три гитариста. Они запели «Катюшу». Затем пели «Землянку», «Журавли», «Бери шинель, пошли домой!» и ещё десятка полтора военных песен. Отец Михаил позаимствовал гитару у регента и спел «Иволгу», на стихи Николая Заболоцкого:

За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опалёнными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемёт.
И тогда в моём сердце разорванном
Голос твой запоёт.

Подпевать было трудно, в горле стоял комок. Песни словно мимо ушей звучали в сердце. Поглядывал на поющих девчонок, взрослых женщин и мужчин, в глазах их читались схожие переживания. Мальчишка лет десяти слов не знал, но кивал в ритм песни. Позже священник показал нам музей, в нём собрал немецкое и советское оружие: автоматы, патроны, осколки, и прочие немые свидетельства былых сражений.

Длинные выходные, наконец, закончились, два специалиста от Василия заняли привычные места за карточным столом. На второй день заявился инженер Сергей. Он посмотрел на арку у колокольного свода, разрушенные кирпичи висели над головой, готовые вот-вот рухнуть вниз.
— Надо их зачеканить, — дал команду инженер каменщикам. Те возмутились:
— Ты хочешь храм построить по цене «гипрока» (гипсокартона)?
 — Да, — нисколько не смутившись, ответил Сергей. — Так хочет заказчик.
Судя по всему, он имел в виду генерального заказчика Новицкого из Москвы. Достучаться до него труднее, чем до небес. Архитектор Шабловский несколько раз звонил по телефонам, указанным на баннере. В лучшем случае в трубке звучал голос секретарши:
— Пожалуйста, задайте ваш вопрос, я передам генеральному, вам позвонят.
Василий курировал реставрацию восьми храмов, опыт, видимо, у него огромный. Понять это нетрудно по брошенной им фразе:
— Надо почаще бригады менять.
Мудрый человек.
У меня создаётся ощущение, что наша бригада у субподрядчиков, как бельмо на глазу. Выгнать нас, похоже, не могут. Ждут, пока сами уйдём. Каменщики Василия зовут нас альтруистами, подразумевается — дурачками. Остаётся надеяться на русскую пословицу:
«Как ни хитри, а дурака не перехитришь».

Наконец-то получили указание обрушить свод в колокольне полностью. О центральном своде все молчат. Его раньше кто-то пытался консервировать, заложив зияющие дыры силикатным кирпичом. Василий с инженером Сергеем дали команду аккуратно убрать силикат и заложить проёмы новым. В дальнейшем они планировали инъектировать свод. Судя по всему, упадут ветхие кирпичи когда-то людям на голову, их не интересовало. Коля аккуратненько обрушил силикат мощной кувалдой. Заодно обрушио и ветхую кладку. Об инъектировании пришлось забыть.

Один день полковник работал наравне с нами. Николай подавал на блочке кирпичи, добровольный помощник принимал их наверху и разносил. С его лица катил пот, но жалоб мы не услышали. Даже один день добросовестной работы на храме значит многое.

Василий пожаловался, что им выписали штраф тридцать тысяч. И всё из-за Шабловского, тот не отдаёт журнал с графиком необходимых работ. Третий месяц субподрядчики бодаются с архитектором, а воз и ныне там. Много интересного мы узнали о форме нашей оплаты. Изначально договаривались мы об окладе, спустя месяц с нас стали требовать объёмы. Создаётся твёрдое убеждение, что адепты освоения денег хотят на нас нажиться.

Краткая справка о порядке работ:
1. Разобрать старую арку, выкинуть на улицу трухлявые кирпичи. Установить опалубку на арку, заложить новым кирпичом.
2. Демонтировать соседний свод, убрать обломки. Установить журавцы. Произвести кладку свода.
По этой схеме поочерёдно делаются все арки и своды. За два месяца работы демонтированы пять арок и сводов, закончены все арки и два свода, установлена опалубка третьего.

«Заработали» мы по 30 тысяч рублей. Каменщики от Василия за месяц обрушили центральную часть свода в колокольне и установили леса. Им положен оклад по пять тысяч в день. На мои слова о двойных стандартах Василий пожаловался:
— Мне каменщиков навязали от родственников замминистра.
Ребята со смехом опровергли бредовую информацию. Теперь мы зовём их родственниками замминистра, они только смеются.
— Вам платить будут по объёмам, — сказал Василий, — по ценам, установленным до 2012 года.

У нас создалось твёрдрое убеждение, что стройку намеренно затягивают. Так это или нет, выяснится позже.
Появились два подсобника от диспетчерской фирмы. Она берёт от заказчика 2,5 тысячи в день и переводит рабочим на карточку 1700 рублей. Вспомнили о камере, она по-прежнему не работала. Каменщики ходили по территории вокруг церкви, один держал камеру, другой тянул провод. Наконец, нашли уголок, где она заработала. Теперь подсобники работают здесь. Их деятельность заключается в перекладывание гнилых досок с места на место. Зато в офисе видно, что люди не бездельничают.

Я заканчивал третий свод. Приехала комиссия: архитектор, технадзор и Николай, секретарь гатчинского епископа. Он довольно-таки жёстко отнёсся к медленной работе Василия и Сергея. Обязал их закончить центральный свод за две недели. Те пообещали. Сергея спросили:
— Ты сможешь доехать до Питера за десять минут?
Тот ответил:
— Да.
Тоже мудрый человек, главное — пообещать.
Я встрял в разговор. Заверил, что они и за месяц не сделают. Попутно довёл до общего сведения, что мы работаем два месяца без оплаты. На Василия было жалко смотреть. Всё же собачья у него работа, — обещать комиссии, начальству, рабочим, и не выполнять обязательства. Возможно, за это его и ценят. Вспоминается пословица о божьей росе.

Мы понимаем, что по большому счёту виноваты не Василий с Сергеем. Нам от этого не легче. Они всего лишь выполняют распоряжения вышестоящих начальников, кои, видимо, равнодушны к судьбе храма.
Как исправить сложившуюся ситуацию, ума не приложу. Нас выдавливают.

То, что мы бьёмся лбом в систему, нам было понятно почти с самого начала. «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи». Надежда на тех христиан, которые живут ради Иисуса, а не ради хлеба куса. Благодарность приходу, — они дали возможность продержаться нам ещё месяц. Найдутся ли ещё люди, кои вступятся за храм? Такие люди есть, я знаю совершенно точно.

Раньше строительством и ремонтом церквей занимались прихожане. В деревне Пенино Сланцевского уезда купец Гаврилов пожертвовал на возведение собора 90 тысяч рублей из двухсот. Козьма Карпов вложил все свои деньги в строительство Покровского собора в Гатчине. Подобные истории случаются и в наше время. В восстанавливаемый храм Александра Невского люди пожертвовали на общую сумму шестьсот тысяч рублей престол, жертвенник, паникадило и прочую церковную утварь. Судя по всему, престол с жертвенником займут своё место нескоро.

Совсем иная картина, когда храмостроительством занимаются государевы люди. Знакомый инженер-реставратор рассказал о выделении Министерством Культуры ста миллионов рублей на возведение нового храма. Из этих денег непосредственно строителям должно быть выделено 15 миллионов, в итоге дошли только шесть. Работы были не закончены, попытки реставратора обратиться в суд закончились неудачей. С рабочими инженер расплатился из своего кармана.
Другой храм выглядел до реставрации лучше, чем после неё.  Обычное дело: половину сделают, деньги закончатся, остальное бросят как попало. Так и случилось: крыша протекает, кирпичи сыпятся на голову, деньги освоены, «специалистов» и след простыл. «Покрыты мздою очеса»...
В некоем монастыре, монахини взявшись за руки, встали в ряд перед адептами освоения бюджетных денег насмерть. Не потому ли, что боялись за судьбу церкви? Слаб человек. «Зачастую в соревновании алчности и совести побеждает алчность».
Служат такие мамоне, а не Богу. Далеко не каждый, облечённый властью, в силах противостоять «корню всех зол, — сребролюбию, не из естества, а от произволения имеет оно свое начало». Это ещё в четырнадцатом веке святитель Григорий Палама писал. А уж в наше-то время...

«Скоро представилось Чичикову поле гораздо пространнее: образовалась комиссия для построения какого-то казенного весьма капитального строения. В эту комиссию пристроился и он, и оказался одним из деятельнейших членов. Комиссия немедленно приступила к делу. Шесть лет возилась около здания; но климат, что ли, мешал или материал уже был такой, только никак не шло казенное здание выше фундамента. А между тем в других концах города очутилось у каждого из членов по красивому дому гражданской архитектуры: видно, грунт земли был там получше».
Н.В.Гоголь, «Мертвые души».

Закончилась весна. Мы остались втроём, плотник Саша уехал в Архангельск, у него тяжело заболел отец. Мы рекомендовали полковнику работать с нами на подъёме кирпичей. Пытались объяснить, что даже намерение Бог целует, а несколько дней работы во славу Божию может изменить всю его жизнь. Алексей Александрович обещал, но так и не появился. Вместо этого взялся за строительство двух свинарников в Гатчинском районе. Что будет дальше с этим блудным сыном, Бог весть. Мы, как верующие христиане, понимаем, что Господь любит всех, И Василия с Сергеем, и Алексея Александровича. У всех есть свой шанс.
Алексей Александрович напоследок поработал с нами ещё один день. В отличие от «астмаловцев», два дня бесплатной работы на церкви останется у него навсегда.

Пошёл третий месяц, зарплату мы не получаем. Вспомнились слова Дэвида Гребера в его книге «Бредовая работа». Он пишет, что достойный и осмысленный труд оплачивается плохо, он сам по себе воспринимается, как привилегия. А бессмысленная работа оплачивается хорошо, надо же вознаграждать работника за муки бессмысленности. Плата за труд нужна всем, но жаль того человека, который делает зарабатывание денег своей главной и любимой целью.
А нас зачем жалеть? Знали, на что шли.

2 июня в Тайцах прошёл круглый стол по вопросам сохранения усадьбы Демидовых и храма святого Александра Невского. Усадьба находится в плачевном состоянии. Дворцово-парковый ансамбль является объектом культурного наследия федерального значения и включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО. В 2018 году особняк законсервировали, был заключён контракт с реставрационной компанией. Мастера освоили полтора миллиона рублей из выделенных двухсот пятидесяти шести. Государственный заказчик расторг договор, работы прекращены. Храм соединён с усадьбой мощёной камнями дорогой, по ней ездила императрица Екатерина. Дорога находится под угрозой исчезновения. Несколько часов три десятка человек обсуждали судьбу исторического комплекса. Что имеем — не храним, — потерявши плачем. Сохранили государевы люди способность плакать или нет, — время покажет.

В два часа дня на территории храма собрались участники круглого стола, ведущая Лена из ЛенТВ24 взяла интервью у отца Михаила и у старосты Веры Адамовны. Поделился и я своим мнением. Рассказал, что зарплату не платят, люди уходят. Субподрядчики отстают по срокам уже на три месяца. При монтаже сюжета последнюю мою фразу о том, что храм к концу года не восстановят, вырезали.

После интервью меня уволили. До конца дня. На следующий день все забегали, вмешательство людей неравнодушных к восстановлению храма дало свой плод. Они озвучили проблему заместителю губернатора по культурному наследию Владимиру Цою, возможно, и ещё кому-то. На днях приезжает комиссия из Москвы. Василий с Сергеем, хотя и вынужденно, готовы сотрудничать с нами. Дай им Бог силы и терпения.
Что ждёт нас?
Июнь 2021.