Догнать ветер

- Что там?
- Спи, нет там ничего.
- Ну, я же слышу! Метель? Вьюга?!
- Нет, это ветер.
- А чего он так страшно шумит?
- Надумал сделать перестановку. Ровняет всё окрест, гоняет снег с места на место. Не терпит он изъянов. Прибавляет там, где низко, стелет чистые простыни полян, отстирывает добела тропинки с дорожками, чтоб их вовсе стало не видать.
- Зачем это ему, для чего?
- Да, как тебе сказать... Вот ты любишь весну?
- Ну... да, а кто ж её не любит!
- И что обычно бывает в эту пору?
- Весна щёлкает почками, как старушки на скамейке подсолнухами! Сок течёт по морщинистым щекам берёз, словно слёзы...
- Та-ак, хорошо. Это всё?
- Нет, конечно. Ещё сосульки!
- Что с ними такое?
- Они впадают в детство!
- Как это?
- Ну, зимой они растут, становятся крепкими, мутными, как бы замышляют чего, а весной хнычут, худеют, делаются с каждым днём меньше и прозрачнее. Их видно насквозь!

- Забавное наблюдение. Но главного ты не заметил.
- Чего же?
- Когда солнце принимается плавить снег, едва ли не под каждой травинкой обнаруживается то, чему не пристало быть подле, - оставленное человеком, ненужное ему более, сор. В природе всегда отыщется новый хозяин или иное дело обломанному ветром дереву, засохшей былинке. Травинку птицы вплетут в гнездо, дерево для многих станет домом и накрытым столом, но куда девать  брошенное безалаберно человеком?! Это же, это же просто...
Покуда я придумывал приличное слово для людского неприличия, внук завозился под одеялом, натянул его себе на голову и взмолился натужным, сквозь слёзы,  басом:

- Я больше не бу-у-у-ду-у-у!
- Ты это о чём? Что произошло, малыш? - Тоном инквизитора поинтересовался я.
- Когда мы играли во дворе с ребятами, то я... я...

Омытое приступами рыданий признание в проступке было трогательным и предсказуемым, ибо нынче перед обедом я наблюдал через окно, как мой милый, совершенно несчастный в эту минуту внук, обронил обёртку от мороженого посреди двора, рядом со снежной горкой.
Приподняв одеяло, я подмигнул мальчишке и предложил:
- Знаешь, покуда ветер ещё не добрался до той бумажки, и не засыпало её снегом, иди-ка ты во двор, и подбери за собой.
- Деда! - Глаза внука сделались круглыми, как у плюшевого медведя, с которым он спал едва ли не с рождения. - Но там же уже ночь!
- Ну, так и что? - Пожал плечами я. - Чтобы совершить нечто хорошее, надо прислушиваться не к бою часов, а к тону своего сердца! Но, если ты не хочешь идти,  - добавил я, - не ходи. Бумажка твоя. жизнь твоя, да и дело твоё! Что я, в самом деле, пристал?..

Не глядя на внука, я вышел из комнаты в кухню, не зажигая света встал у окна и принялся ждать. Как оказалось, я-таки неплохо знал своего малыша, ибо вскоре раздалось звонкое шлёпанье его босых ног по коридору. Провозившись у входной двери с одеждой, он тихонько открыл замок, погладил пальцем язычок, вдавил его пару раз, как голову черепахи в панцирь, при этом было слышно, как громким шёпотом он уговаривает его «не шуме-е-еть».

Весь дальнейший путь внука мне был то отчасти слышен, то попросту - виден. По ступеням подъезда мальчишка спускался, потрясая перилами, а ударивши плечом входную дверь, он выскочил во двор, где ветер, словно поджидая его нарочно, буквально выхватил из рук уже несладкую, вылизанную соседским котом бумажку от мороженого. В поисках помощи, внук поднял голову, растерянно всматриваясь в наши окна, и я уже было потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет, но передумал. И... как же мы, подчас, бываем правы в своей жестокости.

Мой внук, моё сокровище, чьи розовые пятки  и рыхлую попку я целовал несчётное число раз, не струсил. Он догнал ветер, и, дёрнув его за мокрую полу плаща, сказал:

- Это моё, отдай!
И ветер отдал тотчас, ему и без того было чем занять себя.

...Прислушиваясь к шагам внука, чьё эхо будило тишину ночи, мне чудилось, что они сделались увереннее, весомее, а перила, познавшие прикосновение сотен детских ладоней, и дрожавшие при одном только упоминании имени моего внука, мерно, мирно гудят под его руками, осознавая важность момента. Они помогали человеку забираться по ступеням, которые, одни и те же, ведут каждого в свою сторону. И мне казалось, я очень надеялся, что... Хотя нет, рано, рано судить про то. Сколь ещё раз мальчишке придётся догнать ветер, прежде, чем стать человеком по-настоящему? Как знать...