Мой любимый бешеный пёс

               
                1.
           У меня отпуск – целых две недели и я решила провести его на даче, подальше ото всех, насладиться тишиной и общением с природой. Только стала обживаться, в домике прибралась, как прикатил жёнушку проведать муж дорогой, да ещё и   друга нашего общего привёз – захотелось им в баньке попариться. Сидят теперь на веранде, чаи распивают.
–  Не боишься ночевать здесь одна? –  спросил друг Пашка, дуя на горячий чай, налитый в красивую керамическую кружку.
–   Боюсь, –  призналась я и посмотрела в сторону мужа, –  шорохов разных, звуков непонятных, уханья ночных птиц. Вороны ещё пугают: начинают спозаранку дубасить своими железными клювами по рубероиду на крыше, песчаную посыпку выклёвывают, а спросонья и не поймёшь: в окно ли, в дверь кто ломится. Жут­ковато.
–   Так заведи себе собаку. Веселее будет и не так страшно, – облизывая ложку с вареньем посоветовал приятель.
–   Хотелось бы, – сетую я, –  да мои мужчины ни в какую не согла­шаются  взять нового питомца. Говорят, что такой собачки как Динуш­ка, нам больше не найти. А других – не надо.
–   Жалко, – бередит мою душу Павел. –  Я тут как раз объявление видел, что щенок прибился. Ищут хозяев или отдадут в добрые руки. Приюти­ли его в автосервисе, а там уже есть собака. Вторая им ни к чему.
–   Девочка? Чёрненькая? –  с живейшим интересом спрашиваю друга.
–   Не знаю, –  отвечает бывший одноклассник. –  Уточню и перезвоню тебе завтра, если хочешь.
     Супруг молчит, словно не слышит наших переговоров.
     Ближе к ночи они собрались и укатили в город, а я осталась на даче. Одна. Во всей округе ни огонька, ни че­ловечка. Только за окном тёмный лес качает верхушками деревьев, словно осуждая кого-то, и шумит на ветру, а я сижу и мечтаю о новой собаке. Такой же, как была наша Динушка: лохма­той красотушке – брюнетке с волнистой длинной чёлкой, полно­стью скры­ва­ю­щей глаза-маслинки. Вот с ней я ничего не боялась. Она хоть и неболь­шая была, но защищая меня, могла куснуть кого угодно. И залает, если ей в ночи что-то не понравится. А предупреждён – значит вооружён. По пустя­кам она не беспокоила. Очень умная была. И сторож и друг настоящий…  С этими мыслями я и уснула.
     Пашка не забыл, на другой день позвонил и сообщил, что щенок, вроде, долматинец. И продиктовал мне адрес.
–  Да.., не та порода... Но любопытно ведь, что за псинка такая? –  посмотреть хочется.
Воображение, взбудораженное возможной встречей с новым дру­жочком, подбрасывало одну за другой картинки из мультика, который только что прошёл по всем экранам страны и назывался «Сто один дол­матинец». Собачки там были красивые, белые с чёрными пятнышками, и очень смышленые. 
     В субботу приехал муж и я весь день уговаривала его съездить в город и хоть одним глазком посмотреть на щеночка.
–   Не понравится – и сразу уедем, – увещевала я его. Супруг сдался.
             Автосервисом назывался кирпичный сарайчик о двух дверях, обне­сённый невысоким забором. На пустынной территории виднелась досчатая будка, из которой выглядывала здоровенная чёрная собаченция. И больше – ни одной живой души.
 –   Поехали назад, забрали твоего потеряшку,  –  пробурчал  ненаглядный. 
Тут к нам подо­шла женщина и узнав, что мы интересуемся собакой, ска­зала, что сейчас её выпустит из мастерской.
–   Вот это да.а.а.а... –   в изумлении протянула работница, весьма благо­разумно сделав шаг в сторону.
     А в это время на меня налетел, закрутил и чуть не свалил с ног бе­лый ураган. Я присела, опершись спиной обо что-то твёрдое и попыта­лась руками защитить голову. С писком и визгом вокруг меня беснова­лось нечто. Оно заскакивало ко мне на ручки, истово лизало всё: руки, лицо, волосы, одежду; тыкалось мордочкой во всю меня, и особенно в нос и губы с такой силой, что я уже ощущала солоноватый вкус во рту – это белое чудище разбило мне губу о мои же собственные зубы.
     Я изловчилась и поймала собачёныша, пытаясь разглядеть. Ще­нок был голый, долговязый, длиннолапый, жилистый, грудь выгнута ки­лем. Полный антипод нашей бывшей любимицы. Я обхватила чудика за туловище, его передние лапы оказались на моих плечах и теперь ничто не мешало ему с бешеной скоро­стью вылизывать обращённое к нему лицо.
–   Ну слава Богу! Нашёл хозяйку! – радовалась за нас женщина.
–  Да я не хозяйка. Я, скорее, добрые руки, –  с трудом удалось подать мне голос.
Муж, стоя за забором, хмуро наблюдал за нами.
–  Да ну? – не поверила работница сервиса. –  Он ни к кому так не бросался.
–   Удивительно… А как его зовут? –  поинтересовалась я.
–   Ну вот у него и спроси, – последовал насмешливый ответ.
     Как же могли назвать этого темпераментного аристократа прежние вла­дельцы? Ушки у него были чёрные на белом, на лбу четыре симмет­рично расположенные аккуратные отметины, на кончике хвоста круп­ная  горошина. По бокам рассыпаны тёмные пятнышки.
–   Бим? – Муха? – Джек? – Барон? –  реакции никакой.  –  Лорд?
И тут я не поверила своим глазам: пёс замер, поднял голову, приосанился и мне даже показалось, что кивнул.
–   Видали? Мы сами были в шоке, – сказала женщина. А потом делови­то осведомилась:
–   Вы на машине? У него нет ошейника. Могу дать верёвку. Как его будете забирать?
     Я смутилась. Сама еще ничего для себя не решила. С мужем надо дого­ва­риваться. Скорее всего он будет против… И времени нет на раздумье  –  всё так стреми­тельно закрутилось...
     Работница сервиса нетерпеливо поглядывала на нас и тут ненаглядный реально меня удивил – он махнул рукой и сказал с деланным равнодушием:
–   Бери, если хочешь, но занимайся с ним сама. На меня не рассчитывай... На том и сошлись. 
                2.               
     Вот так нечаянно у нас произошло пополнение в семей­стве. Или, вернее, замена игрока: сын вырос и рвался в самостоятель­ную жизнь. А родителям же вечно надо о ком-то заботиться, опекать… Самое время собачку заво­дить. Я надеялась, что хвос­татый сыночек заменит нам люби­мую Динушку, при­ту­пит боль от её потери и станет моим новым другом и персо­нальным охранни­ком.
            На другой день мы с Лордиком отправились на осмотр к ветери­нару.
–   Так, молочные зубки уже сменились, – сказала доктор,  –  значит, вашему щенку месяцев 5 или 6. Он абсолютно здоров. Сей­час ему все прививки сделаем, паспорт заведём. А что у него нижняя челюсть ходуном ходит – так в этом нет ничего особенного. Просто переизбыток энергии.
–   И ещё, – девушка ветеринар как-то по особому улыбнулась, –  у этой собаки очень хорошая, светлая аура. Я это вижу. Славный пёс. Повезло вам обоим.
         Эти слова я запомнила, они зашли в мою душу и долгие годы помо­гали терпеть и надеяться… Мне сложно давалась перенастройка.
     Щенок ни мастью, ни характером не походил на свою предшественницу. Он попросту был другим  –  носи­лся по улице со ско­ростью ракеты, пугал прохожих, нарывался на драки с собака­ми и гонял кошек. Обуздать этого чёртика не удавалось  –  он умел выскальзывать из ошейника, а вырвавшись на свободу хулига­нил в своё удовольствие. А еще у него были какие-то свои счёты с автотранспортом: пёс бегал напе­рего­нки с малолитра­ж­ками и грузовиками, нагло под­резал или вообще, внезапно останавливался перед капотом, проверяя реакцию шофёра и крепо­сть его тормозов. Не материл нас только лени­вый…  А когда он с лаем заско­чил в открытую дверцу зелёной «девя­тки», перепу­гав сидящих в авто людей, я пусти­лась наутёк быстрее своего воспитанника. Из машины высыпали возбуждённые кавказцы, а с этими ребятами объяс­ня­ться — себе дороже выйдет.   
–   Наверное, из такой вот машинки Лордик и сбежал когда-то, – робко попы­талась я оправдать его поступок.
–   Ха! Сбежал! Да его просто выгнали за отвратительное поведение и уехали, – злопыхал супруг. –  Бешеный он у тебя какой-то.   
     Боюсь, что он был близок к истине. А что ещё скажет сын, не знаю­щий пока про наше приобретение. Он отдыхал с друзьями на море и мы не спе­шили обрадовать его новостями, надеясь, что питомец к его приезду хоть немного остепенится. Пока же, запертый в квартире щенок коротал время в ожидании хозяев грызя обувь, ножки у мебели, провода, раздирая книги и вообще всё, что плохо было спрятано и попадалось ему на глаза.   
   
                3.
    –  Слышали пословицу: «Не знала баба забот, да купила баба порося»? –   Это про нас; про моего приёмыша –  лихого и «безбашенного» экстре­мала, буяна и озорника. Только я об этих его качествах тогда не знала, не дога­дывалась и ждала, что со временем он превратится в добропорядочного сто­ро­жа и охра­н­ника. Как же я была наивна! Терпения и силы для усмирения весё­лого шалопая мне придавали воспоминания о нашей умнице и красавице – эталоне собачьей предан­но­сти и любви...
     Вот для примера, как мы ходили в лес с Динушкой.  –  Она всегда была рядом, кон­тро­лировала всех членов семьи, не давала разбредаться. Этот же пёс момен­тально ис­чезал среди дере­вьев, напрочь забыв про свою хозяйку. Можно было долго ходить, не видя и не слыша его. Если я на­чинала беспо­коиться, существовал только один способ вызвать собачё­ныша в поле моего зре­ния – заливистый по­свист Соло­вья-Разбойника.
      Свистеть я научилась мастерски, чем немало изумляла неподготов­лен­ных прохожих. Выглядело это примерно так. Миниатюр­ная блон­динка средних лет, артистично вскинув руки, закладывала в рот два пальца, набирала полную грудь воздуха, а далее: трава пригибалась к земле, лист срывало с деревьев и перед ней матери­лизовался из света и пыли бело­снежный красавец долматин.  Ну... вот как-то так…
       Но если уж мой воспитанник вдруг вспоминал о своей хозяйке либо я, повстречав грибников или спешащего на озеро рыбака останав­ливалась переброситься с ними парой слов  –  тогда происходило следующее. Немедленно в лесу раздавался топот, будто конь скакал, и с бешеной скоростью к нам вылетал Лордушка. От одного его вида люди застыва­ли на месте в виде соляного столба. Пёс, когда развивал крейсерскую скорость, вы­глядел устрашающе: его всегда улыбчивая и добродушная мордаха при­нимала зверское выражение. Заведённые назад и прижатые к голове уши делали его похожим на бойцового пса бультерьера. По­явившись та­ким эффектным образом, Лорд, если я не успевала увер­нуться, целовал меня и, лайнув для порядка, снова исчезал в лесу.
     А чем потом занималась я? –  Правильно –  рассыпалась в извинени­ях, выводила людей из шокового состояния и рассказывала им байки про своего питомца для разрядки напряжённости.

                * * *    
     Но я отвлеклась...
     После визита к ветеринару мы с Лоркой стали собираться на дачу. Муж  доставил нас до места, одну поцеловал, другому дал наказ вести себя хорошо и уехал. На улице стемнело. После лёг­кого ужи­на мы закрылись в домике и решили по­смо­треть маленький чёрно-белый телевизор, который ловил только два канала. На обоих шли какие-то дурные фильмы с кровавыми сценами. И никаких тебе «Спокойной ночи, малыши». 
      Щенок тихонько поскуливал, было как-то тревожно и прохладно. Вы­ключив электричество, мы улеглись по своим местам, но сон не шёл. Я ворочалась, крутилась с боку на бок. Через некоторое время мне вдруг почудился какой-то шум со стороны веранды. Пёс, наплевав на свои со­бачьи обязанности, дремал. Пришлось самой идти и смотреть: что это там?  Прокралась на цыпочках к двери, прислушалась и тихонько по­вернула ключ в замочной скважине. Выглянула в образовавшуюся щёл­ку.
–   Посторонись! –  головные сенсоры уловили поданную команду и стремительное движение за спиной – моё белое чудо, еще минуту назад пребывающее в нирване, ломанулось в приоткрытую дверь. В следую­щий момент в звенящей тишине ночи раздался жуткий грохот – это Лорд, выско­чив на веранду, сшиб оцинкованное ведро, которое опроки­нулось и покати­лось по полу. Перепуганный щенок шарахнулся в сторо­ну и повалил присло­нённые к выходной двери лопату и грабли, которые вовремя не занесли в сарай.
     Я стояла ни жива ни мертва и, боясь включить свет и увидеть что-то страшное, старалась рассмотреть в темноте: есть ли на веранде еще кто-нибудь, кроме собаки. Только и успела сделать один шаг к месту погро­ма, как угодила ногой на какую-то торчащую вверх железку...
     Неожиданный удар, прилетевший мне прямо в лоб из ниоткуда, ока­зался весьма ощутимым. Ничего уже не соображая, я свалилась на чет­вереньки, естественно, на своего бестолкового сторожа, который в поис­ках спасения оказался у моих ног.
     Это я уже потом поняла и про ведро и про грабли на полу. Но в тот мо­мент мне казалось, что мы с собакой реально сражаемся с кем-то не­види­мым и весьма агрессивным. Как мы оба не умерли от страха той ночью – не знаю. Только помню, что мы долго сидели на полу веранды в обнимку, не в силах подняться. Прижимая к себе щенка я чувствовала, как бешено бьётся его сердчишко.
     И вот тогда в моей голове возникла интересная мысль: – это не я завела себе собаку, нет. Это Лорд меня выб­рал для себя! И этот озорной дружочек нуждается в защите и помощи.

                4.
        Лето долго не начиналось, то прохладно было, то дождик накрапывал, зато нам никто не мешал, не напря­гал, не нервировал. Я включала для настроения на полную громкость радио­станцию «Маяк» и возилась на огороде, играла или гуляла с питомцем, а­ он, в свою очередь, активно позна­вал окру­жаю­щий мир и носился где вздумается вне времени и пространства И вдруг – нате вам – 30 градусов в тени!
     Деревьев на наших участках почти не было. Мы их только ещё сажа­ли.  Дурея от жары, я пряталась с книжкой в руках в тени от домика или в бане, которая до полудня хранила ночную прохладу. Лишь к вечеру солнце уставало испепе­лять наши сады-огороды и, занавесившись белыми облачками, величе­ственно удалялось на отдых. Я вылезала из укрытия и кое-как полив чахленькие посадки, отправлялась с Лордом на прогулку.
     Путь наш пролегал посередине невозделанного совхоз­ного поля. Мы ис­кали озеро, которое, как мираж в пустыне, вроде и было где-то поблизо­сти, но ни­кто из садоводов до сих пор не знал –  где. Ранней весной или поздней осенью, когда листвы на деревьях уже не было, оно показыва­лось людям лишь с одной точки: с вершины горушки на окраине деревни. Больше оно ниоткуда не просматривалось. Такое вот загадоч­ное  явле­ние.
     Но мы с «собакиным» на свою беду его нашли. Озеро было глубокое, холодное, с обрывистыми берегами. Похоже, его вырыли экскаватором пред­приимчивые местные жители. Отвалы грунта со временем­ заросли непролазным кустарником и деревьями, защи­щавшими его от посторонних, а когда дожди и многочис­лен­ные родники наполнили яму водой, фермеры запустили туда мальков рыбы и ходили к нему с другой сторо­ны. С дороги, по которой дачники ездили в свои сады мимо задичав­шего зелёного масси­ва, скрывавшего озерко, не было видно ни еди­ной натоптанной тропинки.               
     После того, как мы с Лоркой рассекретили эти угодья, наши мужчи­ны, исключительно по неведению, повадились там рыбу ловить с надув­ного матраса и даже здоровенных щук вытаскивали, пока им местные ружьём не пригрозили и не объяснили –  что к чему.
           Мой пёс, свернув в сторону показавшегося в мареве зелёного оазиса, рвался напролом через кусты. Я с большим отставанием лезла за ним сквозь заросли ивня­ка. Неожиданно послышался всплеск воды. Ура!!! Значит мы вышли наконец к таинственному озеру –  достигли своей цели, а уставший Лорд, скорее всего, бросился купаться-охлаждаться.
      Не видя ещё панорамы водной глади, я уже чувствовала себя перво­от­крывателем. Но радость была не долгой. Стоило мне выбраться из диких джунглей и отыскать взглядом свою собаку, как стало понятно, что дела наши плохи. Пёс по всей видимости тонул. Он торчал над поверхностью верти­кально, как поплавок, и бестолково сучил передними лапами. Да к тому же, уда­лялся от берега.
    Не медля ни секунды, движимая единым порывом спасти уходящего под воду воспитанника, я скинула тапочки, мужнину рубашку-ковбой­ку и прыг­нула в холоднющую воду без единой мысли о том:
–   «А как я буду это делать?»
     Мне не доводилось спасать утопающих, тем более собак. Наша Ди­ну­шка, словно рыбка, наслаждалась купа­нием в любом водоёме. Правда один раз, в байдарочном похо­де, она случайно упала с лодки, быстрым тече­нием её подхватило и понесло под мостки. Муж в последний момент с берега уви­дал опасность и, добежав до середины переправы, успел выхва­тить собачку из воды. Спасённая красави­ца привыкла рас­считывать только на себя и, находясь уже в руках моего супруга, продол­жала молотить по воз­духу всеми четырьмя лапками до тех пор, пока не оказалась на твёрдой земле.
–   А этот балбес и плавать-то не умеет! –  с отчаянием подумала я.
     Из памяти вдруг проявилась картинка, как спасатель тянет утопаю­щего за волосы. Лорку можно было схватить только за хвост, который в данное время находился под водой, либо за ошейник. Я для себя выбра­ла второе и уже приближалась к щенку, делая сильные гребки руками, и кричала, стараясь его подбодрить:
–  Держись!.. Еще чуть-чуть!.. Помощь к тебе (буль-буль) уже спешит…
Я протянула руку, изготовившись схватить собаку и отбуксировать его к бере­гу, но... у меня ничего не получилось. Лорд, услыхав родной голос встрепенулся, раздумал тонуть и решил проблему весьма ради­кально. В нём проснулся инстинкт само­сохранения и он каким-то образом вдруг оказался на моей спине и уже лез всей своей 18-килограммовой тушкой на голову хозяйки, как на кочку. Я тут же ушла под воду. Дыхания не хвата­ло.
–   Вот так и тонут,  –  пробила мозг запоздалая мыслишка.
Когда ноги коснулись илистого дна, я с силой оттолкну­лась, всплыла, поднимая руками тучи брызг и судо­рожно хватая ртом воздух, переверну­лась на спину.
    Перед глазами возникли две маленькие голубые стрекоз­ки, которые беззаботно пор­хали над озером. Они с ин­тересом разгляды­вали нас и, похоже, дела­ли ставки: кто кого быстрее потопит? Или спасёт?
–  Всё будет хорошо! Просто замечательно! Чем мы хуже этих весёлых стрекозок? – рванулась я и, ухватив своего пса за туловище, после ко­роткой борьбы продвинула его к берегу. Сама вновь ушла под воду. Опять толкну­лась ногами в нужном направлении и – о, счастье! – перед нами возникли кусты ивняка. Я уже практически стояла, пересту­пая на цыпочках по дну и собака, находящаяся на рас­стоянии вытянутой руки, была под присмотром.
     Перестав паниковать, я отдышалась, прокашлялась и стала выис­кивать взглядом, где бы можно было вскарабкаться на крутой склон. Лорд тем временем самостоятельно, всё так же торчком, доплюхал до зарослей осоки и упорно лез туда. Я его подсадила и он, не знаю как, выбрался на берег. Мне карабкаться вверх, хватаясь руками за травищу с острыми краями абсолют­но не хотелось и я переплыла на другую сторону озера, обнаружив там не­большую песчаную проплешину. С моей стороны это был весьма легко­мысленный поступок и вскоре я о нём сильно пожалела.
     На мокрое тело тут же налетели комары и мелкие и злые треугольные слепни (их у нас называют «строка»). После холодной воды лёгкий вечер­ний ветерок показался особенно резким и неприятным. Пёс сбежал, чем сильно меня огорчил. Сказать по правде, я рассчиты­вала, что он мне помо­жет разыскать на берегу потерянную обувь и одежду ведь место, где я бросила свои пожитки и сиганула в воду,­ с противополож­ного края водоёма уже трудно было определить. И силы мои, и моральные и физические, были на исходе, утекая как песок в воронку времени часов-перевёртышей.
–   Трус! Предатель! Быстро ко мне! –  скорее для порядка, чем для поль­зы дела, кричала я осипшим голосом… Слышали меня только голубые стрекозки да комары.
–   Вы  когда-нибудь пробовали лазать раздетой и босиком по кустам, чертополоху, крапиве?  –  Нет?  –  А мне довелось. В тот незабываемый вечер я насладилась этим экстри­мом сполна. А что было делать  – никаких тропинок вдоль берега не было.
     Незадолго до захода солнца вся искусанная, в порезах и царапинах, с зелёной тиной в волосах, я наконец добралась до нашей дачки. Чёртов пёс ждал меня на крыльце и, как ни в чём не бывало, весело размахивал хвостом цвета грязного изумруда. Ночью мы оба спали как убитые.

                5. 
         Наше садово-огородное товарищество было бедное. Земли в этом месте выделяли, в основном, бюджетным организациям. Хорошие дома можно было по пальцам пересчитать, большинство же дачек представ­ляли собой щитковые хибарки. Многие участки пустовали и начинали зарастать тощими берёзками.
     Кошмаром того времени для нашей общины была дорога или, вернее, её отсутствие на участке от деревни до садов. В сухую погоду все проезжали нормально. Но стоило пройти дождю… Выбраться с фазенды в распу­тицу было сложно и мы в одиноч­ку старались не ездить, а объединя­лись в караваны. Собирались по 2-3 машины. Мужчины надевали на колёса цепи, в каждом багажнике лежала лопата. За считан­ные минуты в салон набивались и свои и чужие (сосе­дей «безло­шадных» прихватывали) и в пути пассажи­рам не раз приходилось выталки­вать и откапывать буксующие в липкой глине авто. Жалко, что некому было заснять наши мытарства –  то было натуральное ралли в грязи. В такие дни я возвращалась с отдыха грязная, измученная и злая…      
                * * *
                Накануне прошёл сильный дождь. Все подались в город, а мы с «собаки­ным» никуда не поехали и остались на даче.
      После ливня небо было безоблачное, а умытое солнце, любуясь своим отражением в лужах, разо­гревало землю. У меня в этот день были заплани­рованы покрасочные работы. Я люблю что-то менять в своей жизни. В дан­ный момент – совсем немного: цвет стен фасада нашей дачки. Мне нрави­лся запах краски, а монотонная работа действовала, как хорошее успокоительное.
     В благостном настроении, ещё раз убедившись, что никого из сосе­дей нет поблизости, я в неглиже взгромоздилась на ящик и, начав с самого верха, стала красить стены домика. Пёс после активной утрен­ней беготни дрых в комнате. Из-за плотно закрытой двери я не сразу услышала трель сотового телефона.
–   Бог мой! Десять пропущенных звонков! И все с работы. Даже в отпуске никакого покоя нет.
     Звонил начальник гаража. Он сказал, что у них проблемы и моя помощ­ница всё утро не может ни до кого до­зво­ниться, а ей срочно нужно подпи­сать какие-то бумаги. Завгар доложил, что послал машину. Водитель Дима завезёт документы сначала мне, а потом поспешит на север области к директору, который тоже отдыхает на даче и будет на месте только до 12-00. Потом уедет. У него там свои какие-то планы.
–   А вы знаете, что вчера дождь был и к нам можно только на тракторе добраться? – спросила я Леонидыча.
     Начальник транспортного участка заметно нервничал. Он сказал, что водителя предупредил и строго наказал от деревни идти пешком. На ма­шине не соваться. И странно, что его до сих пор ещё нет.
      В это самое время за моей спиной раздался бодрый голос:
–   Здравствуйте! Я приехал. Бумаги вам на подпись привёз! –  на веранду заглядывал молодой водитель.
–   Минуточку! Я сейчас, –  ахнула я и кинулась в дом одеваться.
     Тут же споткнулась о спавшего на самом проходе пса, который даже не почуял прихода постороннего. Бегун окаянный!
     Внимательно ознакомившись с ворохом документов, я подписала всё что требовалось и поинтересовалась у парня, где он машину оставил?
–   Да вон она. За вашим участком.
–   Как ты пробрался? Тебе же завгар запретил на нашу убитую дорогу заезжать.
–   Да я в армии служил. Не такую грязь видел, – беспечно ответил добрый молодец.
     Он уселся в зелёную девятку. Долго елозил брюхом по некошеной траве заброшенного соседского надела, с трудом развернулся и уехал. Мой пёс, вертевшийся вокруг машины, унёсся вперед показывать дорогу.
     Я  разделась и вновь принялась за работу. Солнце уже стояло высоко и палило от всей души. Но мне очень хотелось сегодня завершить по­краску хотя бы двух стен. Надсадно трещал телефон. Он начал меня раздражать.
–   Ну что им опять от меня надо?
     Я слезла с ящика, стащила испачканные краской резиновые перчат­ки. Вызовы помощницы сердито игнорировала. Ответила на звонок Леони­дыча. Начальник гаража спрашивал, давно ли уехал шофёр? Ему уже пора двигаться в сторону Воскресенска. Директор его ждёт и страшно ругается.
–   Удивительно. Водитель покинул наши угодья часа два назад. Давно дол­жен вернуться. От нас хорошей езды до города меньше часа.
–   Умоляю! – причитал завгар. – Димка сотовый не взял. Сходите, пожа­луй­ста, на вашу дорогу. Может он застрял и ему помощь какая нужна? Меня директор грозится уволить вместе с ним. Ну сделайте божескую милость!
     Мне очень не хотелось прерываться, но из уважения к Леонидычу, я засунула кисточки в растворитель, умылась, надела широкополую шля­пу и белый балахон, свистнула собаку и мы пошли на разведку, уверен­ные в её бесполезности.
     Однако, как только мы вышли из перелеска, отделявшего наши сады-огороды от внешнего мира, я посмотрела на раскисшую дорогу и увиде­ла две растележившиеся машины: белую Ниву и нашу зелёную девятку. Тяжело вздохнула и поспешила к ним.
     Вблизи картина выглядела удручающе. Ниву до крыши покрывали густые шлепки засох­шей рыжей грязи. Девятка сидела в глине на днище. Голый по пояс, бо­сой, с закатанными до колен штанами, Димка пытался поддом­кра­тить машину и бегал по полю в поисках досок, палок, веток, чтобы бросить их под колёса.
     Всё, чего так боялся начальник гаража, произошло в реально­сти. Что тут можно было сделать? Машина сидела капитально. Даже колёс не видно, они полностью зарылись в землю. Проезжавшая мимо полноприводная Нива попыталась её вытащить, но тоже съехала с колеи и увязла в грунте. Води­тель бросил свою машину и ушёл.
–   За трактором? –  с надеждой спросила я.
–   Нет. У него денег не было. И у меня тоже, –  смущённо сказал Димка.
–   Ну вот. И я вышла без денег и без телефона. Сейчас вернусь и организую тебе помощь – сказала я.
–   Не надо. Я скоро сам выберусь. Вы мне только лопату принесите, по­жа­луй­ста. А то свою я уже сломал, –  виновато попросил директорский шофёр.
               Мы с Лордом потрусили обратно на дачу. Я взмокла. В такую жару вообще надо сидеть в тенёчке, а не на солнцепёке разгуливать. Как же мне не хотелось впрягаться в решение всех этих не моих проблем!
     Телефон уже перегрелся от пропущенных звонков. Я подробно об­рисо­вала начальнику транспортного участка ситуацию и сказала, что пойду за трактором, хотя водитель гарантирует, что выберется и другую машину посылать не надо.
     Завгар матюкнулся, извинился и отключился.

      На даче у нас был небольшой складной велосипед. Я не каталась на нём  лет сто. Но тут меня осенило: зачем я буду сбивать свои ножки, вышагивая в обе стороны больше шести километров по жаре, когда можно прое­хать это расстояние с ветерком на велосипеде.
     Полная радужных надежд, приторочила к велику лопату, на багажни­ке закрепила бидон с винтовой крышкой, наполненный до краёв холод­ной родниковой водой и привязала к рулю Лоркин поводок. Я размечта­лась, что пёс меня отбуксирует до места. План мне казался просто гени­альным...
             Лорду по прямой не бегалось. Он носился галсами. Я едва успева­ла выравнивать руль после его ежеминутных рывков в стороны. Ездой это  назвать было нельзя, это было мучение. Пришлось спустить собаку с при­вязи. Но тут возникла следующая проблема –  на дороге стали по­явля­ться редкие пе­шие огородники и пёс ни одного из них не оставлял без внимания. Этот пакостник  «нарезал» вокруг них круги и, припадая на передние лапы, заливисто лаял. Бедные люди с тяжёлыми сумками и рюкзаками стояли, боясь пошевелиться. Я ничем не могла им помочь и пряча поводок де­лала вид, что с этой собакой абсолютно не знакома. Чем быстрее я уда­лялась от них, тем скорее щенок, потеряв интерес к своим жертвам, пускался вдого­нку за своей хозяйкой.
     Ехать по тому, что осталось от дороги, когда её перемесили вездехо­ды, было невыносимо трудно. Я прыгала с гребня на гребень, вязла в мокром песке, тонула в лужах. Пятая точка уже молила о пощаде. Я спе­шилась и повела велик за руль.
           Ситуация у Димы не изменилась, хотя он уверял, что ему удалось приподнять кузов машины на целых 5 см. Он с жадностью принялся пить, а я пообещала подогнать ему трактор. Только где его искать – я не знала. Когда дачники на своих легковушках в выходные дни пачками вязли на горе за деревней, трактористы сами подъезжали на калым.
–   Ну что же? Будем искать!
На подходе к населённому пункту у меня лопнул ремешок босонож­ки. Идти из-за велоса и так было неудобно, а теперь стало совсем слож­но. Бо­си­ком не пойдёшь, ехать не могу. Да ещё Лорд возле крайнего дома обнаружил дворовый прудик и полез туда охладиться, распугав гусей и уток. Хозяй­ка, перелаяв моего «собакина», прогнала нас. Я даже её про трактор не успела спросить.
–    Куд-кудах-тах-тах-тах, – донеслось из-за поворота.
      Я, обливаясь потом, заковыляла быстрее, сердцем чуя неладное. Че­рез десяток метров моим глазам открылась ужасная картина: лёгкий ве­терок носил над дорогой и зелёной лужайкой белый пух и перья, буд­то кто подушку потрусил. 
     Мой пёс охотился на кур. На участке он с лёгкостью разорял птичьи гнёзда, но жрал бедных птенцов или нет – не знаю, не видела. А тут целое (Что? Стадо? Или как правиль­но сказать?) семейство куриное. Пеструшки, голося и подскакивая в попытках взлететь, врассыпную бежали в поисках спасения к избушке с покосившимся забором, а «собакин» гонялся за ними и хватал за крылья. Я боялась смотреть на место побоища и уже прикидывала – сколько с меня спросят за убитую кури­цу и чем я буду в таком случае расплачиваться за трактор?
      Выдохнув, открыла один глаз –  птичьих тушек не обнаружила. Никто не бежал ко мне предъявлять претензии и я присела на землю отдышаться.  Вскоре откуда-то выскочил белый разбойник с прилип­шим к наглой и весёлой морде куриным пухом. Я прицепила поводок к его ошейнику. Теперь скорость продвижения к трактору стала близка к нулевой. Я еле ковыляла в спадающей с ноги босоножке, волоча одной рукой велоси­пед и пытаясь другой рукой удержать Лорда на привязи. А пёс был воз­бужден и не мог успокоиться. Он носился вокруг меня и мое­го двухко­лесного железного коня, опутывая своей вожжой в единый кокон.
     Я уже выбилась из сил и проклинала Димку, завгара, себя за то, что ответила на звонки. Ужасно хотелось пить или, хотя бы, умыться. Но это были ещё не все испытания сегодняшнего дня.
                Перед самым нашим носом на дорогу вышел красавец петух с длинными, блестящими перьями на красиво изогнутом, как на картинке, хвосте. Не оборачиваясь на лай собаки, он величаво пошагал вперёд.
     Долматин рванул с такой силой, что я вместе с велосипедом полетела на землю и больно разбила коленку, а он, продрав несколько дырок в ошей­нике, высвободился из него и голый и свободный налетел на этого франта. Петух вырвался, теряя перья и махая крыльями бросился в за­росли крапивы. Вдогонку за ними побежали я и хозяйка птицы. Однако в зелёные джунгли лезть не рискнули и с тревогой ждали исхода поединка.
     Вскоре Лордец показался из кустов. Один, без добычи и я немного успокоилась. Поискала и нашла потерянную во время беготни босонож­ку. Теперь надо было ловить собаку. Ошейник с поводком валялся у велоси­педа, а это чучелко, гладкое и скользкое, как тюлень, всё время ускользало из моих рук. Пока я пыталась охомутать «собакина», тётка бегала за мной и требовала за своего гамбургского производителя 15 ру­блей.
–   Давай мне птицу, тогда я тебе деньги за нее уплачу, – огрызалась я.
–   Твоя собака загнала его в пруд и он наверняка утонул.
–   А вот это не факт, – не соглашалась я. – И если он у тебя такой ценный, чего тогда по деревне да по дороге разгуливает, а не в курятнике своей работой занимается?
     Злая баба ничего не хотела слушать, пинала валяющийся на обочине ни в чём не повинный велосипед и обещала придти ко мне с милиционером.
–   Я всех вас, дачников окаянных, знаю! – кричала она и грозила нам кулаком.
       Продолжая посылать в наш адрес руга­тельства, хозяйка пошла искать свою элитную птицу. А я застегнула ошейник на шее Лорда в удушающем режиме, используя уцелевшие дырки, и мы поволоклись дальше искать проклятый трактор. Вскоре на­шли парочку, но при них не оказалось трактористов. В такую жару они где-то спрятались и разыскать их не было никакой возможности.
          Закончилась эта история лишь под вечер. С жуткой головной бо­лью, высоким давлением, вся в мыле, я добрела на непослушных ногах до нашего домика в полной прострации. Велосипед тащила волоком на Лоркином поводке. Пёс скакал где-то сам по себе. Дорога просохла и буксующих машин на ней уже не было. Но мне уже всё было безразлич­но. Телефон, валяющийся на столе, умер и остыл. Разря­ди­лся полностью и заряжать его я не стала. Судьба водите­ля, завгара, срочных бумаг, реакция директора меня вообще перестали интересовать –  я так устала и измучи­лась, что выйдя вскоре на работу ощущала большую потребность в отдыхе.

                    6.
           И началась суета и круговерть, трудовые будни, коман­дировки… Вечерами я гуляла с Лордом и пыталась заниматься его воспитанием, обучать командам.
     Забегал друг Пашка, интересовался, как поживает его крестник. Я гово­рила, что «собакин» ленится, упражнения выпо­л­нять не хочет  –  ему бы только по улице носиться да котов гонять.
     Бывший одноклассник жалобы мои услышал, посочувствовал и как всегда помог дельным советом:
–   Если у тебя не получается самой воспитать «мальчишку», тогда обратись к профессионалам. –  И дал нам адрес человека по имени Сергей, работавшего со служеб­ными собаками.
      Услуги кинолога стоили дорого, условия он ставил жёсткие, но резуль­тат гарантировал. Лорд должен остаться у него. Все свида­ния с ним запре­щены на всё время дрессировки.
–   Даже за забором не торчите, собака вас почует, – строгим голосом давал наставления Лоркин учитель.
       … Какими же бесконечно долгими показались нам те 10 дней, пока шло обучение питомца в собачьей школе. И как мы по нему успели соскучиться!
     Наша машина подъехала ко двору, но "собакина" я там не увидела. Зато вышел Сергей, поздоровался и начал бодро докладывать:
–  С Лордом всю программу прошли. Результат отличный. Сейчас всё сами увидите. –  А потом, немного помявшись продолжил:
–   Похоже, что вам тяжело с соба­кой. Вы подолгу на работе находитесь. Может, вы нам уступите Лордика? Мы его очень полюбили. И ему у нас хорошо, привольно…
Я задохнулась:  – «Вот оно что!»
–   Соглашайся. Это последний шанс, – неуверенно сказал муж.
     Я молчала. Во мне бушевали эмоции. И тут сама собой распахнулась дверь дома. К нам нёсся белый вихрь. Перестав дышать я ждала и боялась –   а вдруг он сейчас пролетит мимо нас и свернёт к кинологу? 
     Пёс налетел на меня, с восторженным визгом заскочил на ручки и в доли секунды всю вылизал. Затем метнулся к мужу, опять ко мне. Лорка пищал, визжал, лаял, лизался, вился волчком у наших ног и нако­нец угомонился, обнявшись со мной. Я целовала бедовую пёсью морду и понимала, что как бы ему здесь не было хорошо, но я без него жить уже не смогу.
–  Чудище ты моё бешеное, ненаглядное –  шептала я утирая ладо­шкой навернувшиеся на глаза слёзы, –  как же, оказывается, я люблю-то тебя.
Сергей стоял рядом и качал головой:
–   Значит не отдадите. Жаль… –  хотя никто ему ничего не говорил.