Нога

Баззи вышла на балкон и заняла табуретку.  Нельзя сказать, чтобы табуретка сильно скучала одна, таков уж табуреточный век: сидят на них куда реже, чем хотелось бы, а какая-то есть русская неприкаянность в табуретках – одинокие люди ощущают к ним приятное расположение.

Баззи, ясное дело, имела другое имя, официальное, но все давно забыли его, кроме самой носительницы, да в том-то и дело, что Баззи носила его в такой маленькой дамской сумочке, что туда поместилась лишь самая покладистая  часть имени.

Балкон располагался на первом этаже, там же, на балконе, лежал свернутый рулоном ковер. Баззи собралась открыть на случайной странице неслучайного Михаила Жванецкого, с которым у Баззи сложились, несмотря на разницу в возрасте, а с недавнего времени и в мире пребывания, доверительные отношения,  но вместо этого ударила изо всех сил по ковру ногой.

Баззи выронила книгу, Жванецкий с обложки приветливо улыбался, но нога не подчинялась. Проглотив пыль от невыбитого ковра, изумленная Баззи присела на табуретку: с виду нога как нога, Баззи недавно покрасила ногти в таинственный яркий желтый, гладкие своды ног оштукатурила разными посыпками… Да, но правая нога, та самая, которая без разрешения двинула по ковру, была чужая, и это при том, что на ней была та же боевая раскраска, что и на левой.

– Что за черт! – процедила Баззи сквозь зубы и решила кого-нибудь позвать. Телефон был в кармане и первым в списке оказался Вовчик.
– Слушай, – как можно ласковее написала Баззи, нарисовав целых два веселых смайлика, – помоги мне выбить ковер, я что-то не в теме сегодня!
Раздался настойчивый звонок в дверь.
На пороге образовался Вовчик с громадной сумкой в руках, а в ней наверняка бы поместилась не только та самая собачища из сказки Ганса Андерсена «Огниво»,  но и сам Андерсен, если на то пошло.

Вовчик был старый приятель Баззи по Интернету, жил черт знает где и, поскольку Баззи никогда в жизни его не видела, а приходил он в рассказах, с рассказами и исключительно по утрам, сочинять о нем можно было все, что душе угодно. Вовчик имел крепкий замес, два года обещал маленьких баззиняток, ничего толком не умел, носил несколько пар огромных очков, даже коллекционировал отказы издательств,  при ходьбе подволакивая обе свои распрекрасные ноги, но почему-то был первым в Баззином списке контактов. Фамилия своя, понятно, тоже имелась, но все называли его Вовчиком, даже суровые и бывалые работницы паспортного стола, как это бывает с теми счастливыми людьми, которые и после тридцати лет все еще остаются малышами и детские игрушки таскают с собой, чтобы не отобрали.

И вот на пороге образовался Вовчик с громадной сумкой в руках, а в ней наверняка бы поместилась не только та самая собачища из сказки Ганса Андерсена «Огниво»,  но и сам Андерсен, если на то пошло.

– Ты что, под дверью у меня стоял, что ли? – распогодилась Баззи, пока посетитель протискивался и снимал пыльные ботинки в прихожей.
– Показывай, где у тебя ковер, – бликовал Вовчик, сосредоточенно и деловито поглядывая через очки.
Баззи насилу провела Вовчика на балкон, водя здоровой ногой, как миноискателем, а вторую просто волоча по полу, и кивнула в сторону ковра, на котором осталась даже небольшая вмятина от удара, а рядышком помещался выбитый из юмористической колеи том Михаила Жванецкого.

Баззи присела на табуретку и приготовилась говорить, но ее правая нога опять поступила по-своему, а  именно: она еще сильнее вмазала по многострадальному ковру и вытянулась вперед палкой, как это делают собаки, вознамерившись основательно и независимо отдохнуть. Теперь Баззина нога торчала, как нога молодой помещицы, с которой слабосильный денщик Петька никак не может стянуть хромовый сапог, то есть, говоря простыми словами, Баззина нога была не в себе и не хватало на ней разве что гипса и гирьки, как у хирургического больного.

– Как тебе это понравится? – пожаловалась Баззи посетителю.
– Сложный случай, – констатировал он. – Надо поставить опыт. – Вовчик извлек из сумки одинокий замшелый пряник алмазной твердости и долго возился с ногой пациентки, угощая ее разными снадобьями, натираниями и примочками. Нога не сопротивлялась, но и не двигалась, из чего Баззи заключила, что конечность просто выжидает момент. Вовчик пошептал на пряник,  поплевал на руки, отвернулся чихнуть – и получил в мягкое место такой сильный пинок, что растянулся на полу с пряником на голове.
– Не тот пряник, – сообразил Вовчик. – В смысле, нужен другой подход.
– Я погуглила, – сообщила Баззи. – Похоже на то, что у меня синдром чужой ноги.
– Ты меньше в телефон заглядывай, здоровее будешь. Почитай лучше Оливера Сакса, у него подобных причудливых историй наберется на маленькое чудо для местного Иисуса Христа.
    При упоминании Оливера Сакса нога оживилась: задергалась, задвигала пальчиками. Вовчик взял фломастер и изобразил на ней веселый смайлик. Нога успокоилась.
– Когда это случилось в первый раз? – Вовчик явно пытался подражать комиссару Мегрэ, разве что курительной трубки с ним не было.
– Сегодня утром, – таинственно уронила Баззи, непременно ощущая себя не менее, как мисс Марпл, разве что гораздо моложе. – Я хотела выбить ковер.
– Элементарно, Ватсон! Твоя нога не любит ковры.
Вовчик выбил ковер один и вернулся.
– Нет, тут еще что-то, – задумчиво произнесла Баззи. – Моя нога не любит пряники…
– Ну… я и сам, если честно… Это магический пряник моей прапрабабки, его испекли еще при коронации царя Николая II, пряник я использовал как последнее средство…
Нога подалась вперед и, как змея, потащила за собой Баззи.
– Про науку говори скорее, – взмолилась Баззи. Про Оливера Сакса твоего…
– Да что тут говорить. Ученый человек. У него, между прочим, была болезнь: не мог
распознавать лица. Идешь ты, допустим,  по улице, и все одинаково смотрят одинаковыми глазами, только имена разные.
Нога снова успокоилась.
– А она у тебя любопытная! – подвёл итог Вовчик. – Ты читай ноге сказки, что ли. Жванецкий пока ей сложен, у ней же мозга нет, думать не может. Пожалеть такую надо, убогую. А сказку – ее сердцем чутно, хорошо от нее.
И знаешь, одиночество разное бывает, Баззи. Иногда и ноги от него оживают, иногда и мертвеют. А Оливер Сакс даже книги стал писать.
С того дня Баззи пишет стихи и читает вслух, мало ли кто кому вслух читает, правда? А нога сидит тихо. Слушает.

2022