Алабушевское кладбище. Глава 49. Счастье

СЧАСТЬЕ


Есть в зиме частица лета:
под холодными снегами
ждет земля лучей привета,
как улыбку ждем мы сами.

Замораживают душу
раны колотым страданьем,
но она им не послушна:
ждет она любви дыханье...


Резкие движения тазом, словно поерзал на стуле. Левым боком вперед, вкручиваясь как саморез. Давившая на член веревка ослабла. Тут же, в миллиметровый просвет хлынула моча.

Ав забыл, где находился. Забыл кто он и что с ним. Минуту он не помнил ничего. Одуряющая духота и ослепляющий свет стали близнецами блаженства, как будто вознесясь на американских горках, он врезался в Солнце.

Сознание испарилось, осталась лишь мысль: если долго терпеть, а потом опорожниться, то и никакого оргазма не надо. То есть настолько это приятно, что, кажется, могло бы заменить секс...

Но всякому удовольствию приходит конец. Он выдавил последнюю каплю, вместе с которой кончилось и его счастье. Приятный душ завершился мокрыми шортами и трусами. На фоне противного ощущения грянул информационный взрыв. Авангард Всеволодович перестал улыбаться и открыл глаза.

***

Первым требованием возвратившегося ума было посмотреть ни пропиталась ли веревка насквозь, но раскаченная грудь препятствовала зрению. В такие моменты жалеешь, что не жираф.

Ему было важно увидеть свой конфуз прежде, чем об этом скажут другие. Наверное, для того, чтобы подготовить душу к унижению, вовремя дать ей щит, а возможно и меч для нанесения ответного удара.

Существо всё еще стояло перед ним. Из-за седины оно выглядело, как модница, после мелирования. Матово-серый окрас распространялся по всему телу, блестела только черная лысина - круглая, как тонзура священника.

Существо отступило на шаг, закрыло вонючий рот и с любопытством всматривалось в лицо Авангарда. В область его паха оно не смотрело. Человек почувствовал облегчение, глубоко вздохнул и расслабил плечи.

"Как же хорошо, Господи, вовремя обоссаться!" - взмолился человек: волосы горели огнем, золотом блестела щетина. Плевать ему на совесть и стыд, придуманные людьми, он животное: он всегда был, есть и будет животным! По крайней мере, пока у него есть тело...