Включи мозг! глава 15

Глава 15
На практику. Спортивный лагерь.

Никогда еще Маша не ездила по городу одна. Всегда следом ехал брат на пикапе. Так уж повелось. Вначале Маша ездила с инструктором, потом с братом, а потом Степан ездил за ней следом. Ей даже и в голову не приходило сопротивляться. Наоборот. Присутствие Степана вселяло уверенность. Пикап долго стоял в гараже. Денег было мало и Степан сам понемногу что-то там чинил. Каждую субботу и воскресенье Маша  целый час, а то и два, проводила за рулем жигуленка. Степан сидел рядом. Лена с бабушкой сзади. Они ездили по магазинам, на дачу и за три года Маша вполне уверенно стала водить их любимую Ладу пятерку.
Вчера она заехала на автомойку, залила целый бак бензина и разведала дорогу до лагеря.
Сегодня ей повезло. В ворота лагеря как раз въезжала черная иномарка. Маша пристроилась сзади, доехала до служебной парковки и припарковалась на свободном месте.
 Со временем она конечно промахнулась. Собрание всех работников лагеря было назначено на десять утра, но кто ж знал, что территория лагеря будет такой огромной, и она заблудится. У въезда в лагерь была карта, и Маша вчера ее изучила, но сегодня, когда вышла с парковки, никак не могла сориентироваться, где клуб, куда идти. И спросить не у кого. Когда она, наконец, вышла на центральную аллею первым человеком, который ей встретился, был Юрик. Он стоял лицом к Маше, размахивал пакетом и кричал: – Сюрприз!
Маша бросилась к нему не шею.
– Ты что тут делаешь? Я тебе два дня звоню. Ты где пропадаешь?
– Я специально не брал трубку, чтобы сюрприз не испортить. Еле выдержал. У меня ведь хвост с первого курса, практика в лагере. Юрик радостно кружил Машу, целовал и смеялся.
– Тут еще наши Соколовы должны появиться. У них тоже хвост.  Они в прошлом году поженились и вместо практики уехали в свадебное путешествие. Я рано приехал. Вот стою, вас жду.
Юрик снова и снова целовал Машу.
– Ты такая красивая. Я эту юбку у тебя не видел.
Маша и сама себе очень нравилась. Белая, с запахом, юбка под кожу. Плотная футболка в сине-серую полоску и светло серый жакетик. Короткая юбка и высокий каблук делали ноги бесконечно длинными, а высоко завязанный хвост добавлял роста.
– А что у тебя в пакете? Тоже сюрприз?
– Платье для тебя. Мы ведь должны принести на практику свои предложения. Я на тысячу процентов уверен, что ты принесла наши китайские танцы. А я решил предложить наши с тобой танцы.
– Ну ты хитрован!
– Кто бы говорил?
– Слушай. А это не ты подсуетился, чтобы нас с девчонками разделили?
– Вообще-то начало положили Соколовы. У них ребенок пятимесячный. Им надо практику проходить в городе. Все же до Сосновки сорок километров. Они не могут ночевать в лагере. Мы вместе пошли на практику записываться, и я, как увидел твою фамилию, сразу понял, что на практике мы будем вместе.
Они с Юрой целовались, когда к ним подбежали запыхавшиеся Соколовы.

* * *
Маленький клуб был заполнен практически полностью. На невысокой сцене в ряд выстроились  девчонки в белых блузках. Красивая статная женщина называла их имена, выдавала им бейджики и пестрые косынки. Девчонки  завязывали косынки как пионерский галстук, что-то рассказывали в микрофон и хором пели на английском языке.
Торцом к сцене стоял стол с какой-то аппаратурой. От нее тянулись провода  к невысокой трибуне на сцене с микрофоном и компьютером. У стола, сидел упитанный мужик с огромным биноклем и через бинокль разглядывал девчонок на сцене. Маша засмеялась. Мужик повернулся в их сторону. Бинокль медленно двигался вверх-вниз. Маша не удержалась и помахала рукой в сторону бинокля. Мужик неожиданно встал и тоже помахал рукой. Молодые парни, что сидели в первых рядах, дружно заржали.
– А вот и наши спортсмены. Присаживайтесь.  Женщина со сцены командовала в микрофон.
– Василий Иванович, найдите место для студентов.
Мужик с биноклем засуетился, замахал студентам руками и указал на три складных стула, прислоненных к сцене. Машу он ухватил за руку и указал на стул с другой стороны стола. Маша шагнула в узкий проход между первым рядом и столом,  зацепилась каблуком за лежащие на полу провода, и чуть не упала на молодого мужчину, сидевшего в первом ряду прямо перед столом. Мужчина среагировал, выставил вперед обе руки, удержал ее за плечи и помог устоять на ногах.

* * *
Еще с утра настроение было так себе, и ехать в этот лагерь совсем не хотелось. Но люди, которые его встретили, оказались очень милыми и приветливыми. Вера Васильевна Волкодав, директор лагеря, была просто умница и красавица. Точеная фигура бывшей гимнастки, улыбчивое лицо и снисходительный взгляд на бесконечные словесные упражнения мужа.
Муж ее, Василий Иванович, главный тренер лагеря, по кличке Чапаев, смешно картавил и постоянно стремился шутить. Первая фраза, которую Александр Александрович услышал от него, повергла его в шок.
– Не любить женщин – пь-еступление, а любить – чистое наказание.
– Вы к чему это?
– Ты не пь-едставляешь, что нам пь-едстоит пе-ежить! Я пь-есто не могу -яботать, когда вок-юг столько к-ясивых девчонок. А пь-иходиться!

В маленьком клубе оказались удивительно удобные кресла. Широкая упругая спинка, удобный подголовник. Его, как дорогого гостя и спонсора, посадили в первый ряд. Он  с удовольствием вытянул ноги и приготовился часик подремать. Василий Иванович суетился, подсоединял какие-то провода, таскал стулья и, наконец, уселся рядом, с огромным биноклем в руках.
– Бинокль-то зачем?
– Очень нужная вещь! Особенно пь-и купании детей. Мало ли что?

Вера Васильевна со сцены жаловалась, что опаздывают спортсмены практиканты и представляла вожатых, студенток с факультета иностранных языков.
Василий Иванович разглядывал студенток в бинокль.
– Я язачаован, – жаловался он Александру. – Ничего пь-имечательного! С-едний у-овень. Почему-то я ожидал большего.
– А чего ты ожидал?
– Хочется чего-нибудь с ног сшибательного. Чтобы к-ышу сойвало.
И тут появились эти спортсмены. Васька аж подпрыгнул. Две девчонки, как две глазастые куклы, хлопали ресницами и белозубо улыбались. Одну из них Васька ухватил за руку и потащил за свой стол. Она попала каблуком прямо в сплетение проводов, лежащих на полу. Споткнулась и, практически упала ему в руки.

– Простите. – Прошептала девчонка прямо ему в лицо. Распрямилась и собралась шагнуть, но каблук потащил за собой провода.
– Разрешите, я Вам помогу.
Он наклонился, ухватил ее за голеностоп и освободил тонкий каблук от узла проводов.
– Спасибо. Она слабо улыбнулась, виновато скользнула по его лицу синим взглядом, взмахнула ресницами и прошла мимо, оставив шлейф какого-то странного, горьковатого, почти неуловимого аромата. Василий Иванович развернул свой стул, упал грудью на стол, и сразу с ней заговорил.

Мало того, что Васька безбожно картавил, так ведь еще к тому же, говорил очень медленно, и в минуты волнения, не мог подобрать нужные слова. В такие моменты он крутил указательным пальцем правой руки у лица и повторял два слова: – Как оно? Как оно? Как оно?

Васька говорил тихо и без перерыва крутил пальцем.
Весь тренерский состав, который расположился в первом и во втором ряду вокруг Василия Ивановича внимательно следил за его манипуляциями, пытаясь уловить хоть слово. Девчонка молча слушала, смущенно улыбалась и качала головой. На нежной щеке вспыхивали и гасли ямочки, ресницы порхали вверх-вниз. Хвост волос качался, то скрывая, то открывая чудесный профиль, маленькое ухо в завитках волос, и тонкую шею.

– Ну, так что? Как оно? Как оно? Как оно?
Василий, как-то нервно и громко, задал этот вопрос. Девчонка вдруг затряслась от смеха. Всхлипнула. Утерла слезы, и плаксивым голосом внятно и отчетливо произнесла: – Я не могу. Мне мама не разрешает с незнакомыми дядьками гулять поздно вечером.
Она развернулась лицом к Василию и, смотрела на него в упор. Смеялась и отрицательно качала головой.
– Так познакомимся. Как оно? Как оно? Как оно? В чем п-облема? Сегодня незнакомые, а завт-я очень даже хо-ешие знакомые. – Васька говорил уже громко и двумя руками держал ее руку.
– Маша! У нас тут замечательная пь-и-ода, а в -ечке уже купаться можно. Вы любите купаться по ночам?
Парни тренеры умирали от смеха. Девчонка не могла говорить. Она отрицательно качала головой и внимательно смотрела на Ваську, пытаясь вникнуть в его речь. Плечи ее тряслись от смеха, слезы текли по щекам. Васька говорил и говорил. Крутил пальцем и повторял: – Как оно? Как оно? Как оно?

Студентки на сцене, вдруг повернулись и начали спускаться в зал. Вера Васильевна в микрофон пригласила на сцену спортсменов – практикантов.
Девчонка утерла слезы, покачала головой, резко встала и с одного шага взлетела на сцену. Перед глазами мелькнули стройные ноги и короткий подол юбки.

– Ивановы. Маша и Юрий. Соколовы. Светлана и Сергей. Директор лагеря,  представила студентов и попросила их рассказать о своих предложениях по работе в лагере.
Маша подключала свой телефон к компьютеру, когда неожиданно на весь зал зазвучал картавый голос.
– Зз-я ты отказался! У нас тут столько симпатичных мой-дашек нагнали, пахать – не пе-епахать. Я сейчас такую к-асотулю уму-ллыкивал, вам и не снилось. Такая кусачая оказалась. Я ей: – Тили-тили, т-али-вали… А она ни в какую… – Это мы не пь-еходили! Это нам не задавали! Я ей пь-едлагаю пь-огуляться вечейком, с тей-ито-ией ознакомиться, а она: «Вы что? Мне мама после пяти вече-а не аз-ешает с чужими дядьками гулять!». Я сидеть не могу. Штаны т-ещат, бубенчики аж звенят.

После секундного затишья по залу покатился смех. Он нарастал, как раскаты далекой грозы. Вначале негромкий, он все нарастал и нарастал, перекатывался по залу и, в итоге, грянул такой молодецкий заливистый хохот, что, казалось, крыша слегка вздрогнула.
– П-иезжай к нам вечей-ком. Может с кем познакомимся. А что мой волкодав? Мой волкодав на коетком поводке. Ну гавкнет па-у -аз, так ведь и мы гавкнуть можем.
Динамики орали во всю мощь. Весь зал смотрел на Василия Ивановича и содрогался от смеха. А тот, невозмутимо стоял в разъеме распахнутой двери и разговаривал по телефону. Одно ухо он заткнул пальцем и продолжал: – Вот -аньше была к-асота. Только ей моо-гнул, и она уже п-ыг и вся твоя, а тут дядькой называют. Ну, ничего, я ей покажу дядьку. Она еще не знает, на что способна ста-ая гвай-дия...

Студенты замерли на сцене с растерянным видом, не понимая, всеобщего веселья. Вера Васильевна стояла на сцене в форме буквы Ф и в упор смотрела на своего мужа. Зал бился в истерике.
– Объявляется перерыв на десять минут, – сообщила директор в микрофон, спустилась со сцены и, буквально за шиворот, куда-то утащила ничего не понимающего Василия Ивановича.
Смех в зале понемногу затихал, но то здесь, то там взрывались новые вспышки смеха, которые, впрочем, быстро угасали.
Маша пощелкала по микрофону, наклонилась к нему и, с целью проверки, протяжно пропела: – Динь-дон.
Она прислушалась, поразилась чудесной акустике маленького зала, и медленно звонким мелодичным голосом снова пропела: – Динь-дон, дили-дон, что за странный перезвон?
Зал вздрогнул и загоготал. Теперь смеялись даже девочки-практикантки, которые в первый момент не понимали, почему все вокруг смеются.
Маша помолчала. Посмотрела на веселящуюся публику, заулыбалась и, двигая плечами в такт песне, пропела  еще одну строчку.
– Слышен он со всех сторон. Дили дили дили дон.
Зал гоготал и бесновался.

На сцену вернулась хмурая Вера Васильевна.
– Развлекаетесь? – поинтересовалась она у Маши.
– Нет. Акустикой наслаждаемся. Отличная акустика в этом зале.
Вера Васильевна понимающе кивнула головой.
– А нам что-то предложите? Она повернула микрофон к Маше.
– Мы предлагаем заменить утреннюю гимнастику китайскими танцами и предлагаем танцевать не только детям, но и всем взрослым. Маша запустила видеоролик, показала на огромном экране обучающее видео и добавила: – И еще мы предлагаем соединить идеи девочек вожатых с нашими предложениями. Танцевать можно под мировые общеизвестные хиты на английском языке. Дети будут танцевать и петь одновременно. За смену можно выучить три-четыре песни на английском. Можно и технический персонал подключить. Посмотрите, как танцуют китайские пенсионеры. Можно и на концерте родителям показать. Можно соревнования между отрядами устроить.

Вера Васильевна пришла в восторг. Она сразу забыла про Васькину выходку и попросила заново прокрутить видео с китайскими детишками.
– Замечательно! Замечательно! Это именно то, что нам надо! Надоело одно и то же из года в год. И зарядка эта утренняя всем надоела. А тут танцы! И песни на английском! Да наши спонсоры в обморок попадают!
– У нас есть еще одно предложение. – Юра показал директору флешку.
– Мы с Машей занимаемся танцами и хотим предложить свое участие в концертах. Можем и с ребятами что-нибудь выучить, если найдутся желающие. Мы приготовили для вас один танец, только Маше где-нибудь переодеться надо.
– Конечно, конечно. Включите для всех видео еще раз, пока Маша переодевается.

В маленьком зале оркестровая музыка гремела оглушительно. Хулио Иглесиас исполнял Gozar La Vida. Это была их самая любимая композиция. Они всегда танцевали ее на бис. Маша вдруг поняла, что соскучилась по танцам. Руки, ноги, тело жили самостоятельной жизнью. В нужных местах влетали вверх, кружились, топали, хлопали, полностью растворяясь в танце. Во второй части танца они с Юриком вставали лицом к залу и жестами приглашали всех желающих присоединиться к танцу. Зрители повторяли движения танцоров – два шага влево, хлопок, два шага вправо, хлопок, поворот, рука вверх, рука вниз,.. Половина зала сразу же активно включилась в танец. Все активно танцевали, топали, кружились на месте, махали руками. Когда танец закончился, зал оглушительно хлопал и скандировал: – Еше! Еше!
Маша смотрела на Веру Васильевну и улыбалась, а та вместе с залом требовала повторить танец.
Пришлось танцевать еще. Юрик запустил балладу Jose Feliciano и они поплыли в чарующих звуках потрясающей музыки. И было уже совершенно наплевать, что платье слишком короткое, а хвост развалился и волосы хлещут по спине.

* * *
Эту девочку сразу запомнили все. Звонкий, мелодичный голос, яркие, сине-серые глаза, классный загар.  Мало того, что она прославила Ваську на весь лагерь, так еще и потрясающе танцевала.
Стройная полуголая фигурка, разлетающиеся во все стороны лепестки блестящей юбки, королевская осанка и высоко поднятый подбородок. От танцоров невозможно было отвести взгляд. Партнер влюблено смотрел ей в лицо, а она улыбалась, не разжимая губ, и чудесные ямочки прыгали по щекам.
Первый танец они танцевали так зажигательно, что половина зала встала и начала приплясывать вместе с ними. Девчонка улыбалась публике, подмигивала, вертела задом на самом краю сцены и, под конец танца откровенно смеялась, глядя на вытянутые лица мужской аудитории.
После второго танца им завидовали все. Все вдруг обратили внимание на ее партнера, высокого, стройного атлета, который бережно и уверенно обнимал эту красавицу. Музыка рвала сердце, вызывала слезы восторга и какой-то тихой грусти. Два силуэта на сцене кружились как единое целое. Все девчонки хотели быть на ее месте, а мужская братия на его.

С этого дня, по ночам ему снился растерянный взгляд и точеная фигурка в его объятиях. Он кружил ее в танце. Кто-то пел «Динь-дон, дили дон…» и шептал «Простите». Впервые за последние полтора-два года он просыпался в прекрасном расположении духа и не хотел вставать. Лежал, улыбался и вспоминал свой сон.