Поль де Кок. Парижские кафе

    Парижские кафе
    Поль де Кок.

    Перевод Ю.Ржепишевского
    (Хочу напомнить читателям - это не Париж нашего времени, это середина 19-го века. Приятного чтения!)
          




    Париж – город тысячи и одного кафе. В густонаселенных кварталах есть улицы, где их по меньшей мере двадцать; на улице Сент-Оноре — и того более. На бульварах можно увидеть кафе на каждом углу, а иногда на одном бульваре их больше дюжины (например, на бульваре дю Темпль). Действительно, как только выстроен новый дом, открыта новая улица, тут же появляются новые кафе, а с тем и возможность превзойти конкурента в роскоши и великолепии.
    Чтобы сделать кафе уютным, обычно хватает пары зеркал и десятка светильников. Однако сейчас повсюду принято устраивать зеркальные стены, украшенные изящной росписью потолки, золоченые пилястры, и освещать все это множеством газовых ламп. Свет их так силен, что когда входишь в одно из этих новых прекрасных заведений, то буквально слепнешь, а многие не осмеливаются даже войти, чтобы выпить стаканчик. Речь не идет о прекрасно обставленных ресторанах, работающих одновременно как дневные обеденные залы: мы остановимся на собственно кафе.

    Уже из самого числа этих заведений можно сделать вывод, что парижане обожают их посещать, а многие без своего кафе просто жить не могут! Что еще делать бакалейщику вечером, после того, как он разделался со своими счетами, проверил запасы кофе, погладил свою собаку и повздорил с женой, как не пойти в ближайшее кафе, чтобы встретиться там с друзьями, сыграть с ними в домино, в шашки или в пикет, и одновременно обсудить переустройство мира? Куда идет служащий из газеты — неважно, днем или вечером, — если ему удается ускользнуть из своего издательства?.. Разумеется, в кафе! Он приходит сюда, не надев шляпы, листает журнал, болтает с девицей за стойкой, говорит ей комплименты, если она хорошенькая, и уходит со словами:
    — Поставь мою бутылку пива в сторону, я позже допью.
    Должны, по всей видимости, существовать кафе для бездельников, не знающих, куда девать время; для любителей новостей, которые просматривают все газеты и ни одной не читают — из тех, что пересаживаются по три-четыре раза, чтобы найти наконец местечко поудобней и услышать, о чем говорят за соседним столиком.

    Существуют, вероятно, и кафе для важных шишек, тех, что ворочают делами. Здесь они встречаются со своими клиентами, совершают сделки, здесь подписывается договор — между чашкой чая и стаканом вина. А иногда, чтобы устранить последние разногласия, бывает нелишней и чаша с пуншем.
    Писатели обычно идут в кафе того самого театра, где ставятся их пьесы. Там они читают газетные рецензии и рассказывают каждому вновь пришедшему обо всех препятствиях, которые пришлось преодолеть их пьесе на пути к постановке.
    — Разумеется, — говорят они значительно, — если бы она не отличалась большими достоинствами, ее не взяли бы в репертуар!
    Затем туда приходит актер; он знаком со всеми вместе и с каждым в отдельности, его встречают кивками и рукопожатиями. Он не торопится читать последний выпуск, опасаясь найти в нем дурной отзыв о своей игре, но осторожно интересуется, не сказано ли там о нем что-нибудь хорошее. Затем являются любители бильярда; им плевать на кафе как таковое, они спрашивают: — Это бесплатно? — и при положительном ответе бегут, не оглядываясь, вверх по лестнице к бильярду.


    ***


    Есть в Париже и такие господа, что проводят в кафе буквально все свое время. Они появляются там с утра и хватают утренние газеты, пока те еще не сложены в стопку; если кто-то из них надумал прочесть пять-шесть газет от начала до конца, то готов просидеть за этим часы. Эти господа завтракают в кафе, затем обсуждают там же деловые новости или политику; временами кажется, будто они готовы вот-вот уйти, но все-таки не уходят.
    Но вот является мальчик-посыльный и сообщает:
    — Месье, вам нужно вернуться домой... ваша жена просит вас срочно прийти... ей нужно поговорить с вами.
    Отчего посетитель делает нетерпеливый жест и бормочет:
    — Нет, это невыносимо, невыносимо! Разве не могу я побыть здесь один, чтобы меня никто не трогал?…
    Наконец он соглашается пойти, но на всякий случай предупреждает мадам за стойкой:
    — Если меня будет кто-нибудь спрашивать, я ненадолго.
    И в самом деле, месье вскоре возвращается, причем с таким видом, как будто у него ярмо свалилось с плеч. Стоит ему вернуться сюда, как он снова может дышать, жить полной жизнью, он снова обрел душевный покой, он вполне счастлив... А почему? Потому что именно здесь, в кафе, он чувствует себя дома; а тот дом, где он снимает комнаты и где оставил свою жену, своих детей и мебель, — просто какая-то фатальная ошибка.
    В кафе он остается до обеда; если кому-то нужно встретиться с ним и поговорить, то идут сюда. Случается, что он и обедает здесь, и хотя кухня в кафе не такая, как, скажем, в гостинице, домашняя стряпня хозяина вполне его устраивает. Вечером приходят его знакомые, составляется партия в домино. Месье играет, пьет, болтает, согревается вином и не встает из-за стола до тех пор, пока не погаснут газовые рожки. Это сигнал к отступлению; мальчики-официанты закрывают кафе. Но нашему гостю трудно уйти сразу; бывает, он просит свечу, чтобы продолжить игру или почитать вечернюю газету. Наконец он прощается с хозяином; мадам, что помогала за стойкой, давно уже дома; мальчики раскладывают в зале постели для сна. Он смотрит на часы и говорит:
    — Однако что-то вы рано сегодня.
    — Но уже заполночь... Вы же видите, газ в лампах погасили, значит, уже больше двенадцати. 
    — Ваши часы спешат на пятнадцать минут. Ну хорошо, до свидания… до завтра.
    А иной раз, уже уходя, господин по привычке добавляет:
    — Если меня кто-то спросит, я скоро вернусь.

    Если бульвары, район Пале-Рояль, пригород Сен-Жермен отличаются самыми изысканными заведениями, то на менее оживленных улицах столицы вы найдете кафе попроще — без газа, без росписей и позолоты, лишь с парой зеркал на стенах; зеркала эти составлены из отдельных фрагментов и обрамлены рамкой из картона. Нет здесь, разумеется, и никаких бильярдных столов. Мадам за стойкой обычно в возрасте, ей лет сорок или пятьдесят; она выглядит весьма упитанной, носит под чепчиком толстый кружок с накладными локонами, умеет шить или вышивать, а днем к ней приходит соседка, почти такая же толстая, садится рядом с нею и что-то вяжет или чинит чулки.

    Комптуар*, составленный из старинной мебели красного дерева и инкрустированный мрамором, необычайно прост. С одной стороны - полдюжины ликерных бутылок с неразборчивыми надписями на старинных этикетках. Стойка - из лакированного железного листа, а окаменевшие потеки ликера вокруг стеклянных пробок говорят о том, что не следует добавлять в напиток слишком много ванили или «парфе д'амур'а»*. С другой стороны комптуара, рядом с воронкой, также из листового железа, стоит горшок с цветами - резедой или левкоями; иногда, в день именин мадам, в горшке появляется георгин; далее мы можем видеть проход на улицу и распахнутую настежь дверь.

    Хозяин кафе, муж дамы за прилавком — мужчина лет пятидесяти, обладатель красивого костюма и основательного брюшка. Шарфа он обычно не носит, что должно свидетельствовать о том, что здесь он у себя дома. С довольным видом он расхаживает по заведению туда и сюда, то приближаясь, то удаляясь, изучает свою табакерку, останавливается вдруг, будто вспомнил о чем-то важном, однако все, что он успевает при этом сделать – это взять время от времени понюшку табаку, прокашляться и перенести газеты с одного столика на другой.
    Коль речь зашла о газетах, то не стоит думать, что в таком кафе вы увидите большое их разнообразие. Обычно там найдутся две или три: «Судебный листок», «Конституционель» и «Всеобщие новости», но чаще одна лишь «Ежедневная газета».

    Персонал заведения, кроме самого хозяина, его жены и старой перебинтованной собаки, спящей обычно на одном из столиков, состоит еще из официанта, которому уже больше шестидесяти, но который делает все возможное, чтобы выглядеть молодым и проворным. На голове у официанта светлый блонд парик; над ушами парик чуть коротковат, так что из-под него виднеются собственные седые волосы его владельца. Чтобы казаться помоложе, этот господин постоянно, и зимой и летом, носит одни и те же полотняные нанковые штаны, "эн ко'мплемент" к синим чулкам. Штаны после многочисленных стирок ужались в размерах и достают теперь только до середины лодыжек, на манер бридж, поэтому добрую часть времени старик тратит на то, чтобы оттянуть их пониже. Крайне небольшая занятость его в кафе позволяет ему заниматься такими упражнениями довольно часто. Официанта зовут Александр - кстати, среди молодых официантов всегда найдутся Александры - есть они в Ротонде, в Английском кафе, словом, в любом приличном заведении.

    Но наш Александр скорее друг семьи, чем просто официант. Хозяин угощает его табаком, берет компаньоном в игре и спрашивает его мнения, когда собирается приобрести лампу или подписаться на газету. Мадам не смеет звонить ему в колокольчик, если он вдруг заснул за столом, или когда она видит, что он слишком занят - оттягивает и одергивает свои нанковые штаны. Наконец, он пользуется привилегией обедать с хозяином и ворчит, когда жаркое подгорело или в соусе недостаточно масла. Вечерами он играет в лото в компании своего патрона и четырех-пяти постоянных клиентов, которые приходят в шесть и уходят точно в половине одиннадцатого —  как раз в одиннадцать кафе закрывается.
    Словом, это напоминает, скорее, дружную семейку, нежели обычное кафе. Вы никогда не увидите здесь ни льда, ни щербета*, а вместо лимонада подают нечто похожее на тот странный напиток, что продается на бульваре в графинах под названием "сахарная вода".

   Бывает, что часов в девять-десять вечера в такое кафе случайно забредет компания молодых людей - то ли они заблудились, то ли им захотелось чего-то не совсем обычного. В это самое время хозяин, его жена, официант и четверо завсегдатаев сидят за столиком в углу зала и полностью поглощены игрой в лото. Игра идет — один су за фишку, и так как много фишек уже успели вытащить, то атмосфера накалена до предела.
   Молодые люди входят в тускло освещенное помещение; все столы пусты, кроме того, где сидят игроки в лото, и другого, на котором дрыхнет старая псина.
   — Эй, подайте нам пунша! — кричит один из прибывших, а его приятели усаживаются за столик рядом с тем, что занят собакой.

   Появление сразу трех посетителей вызывает в кафе тихий переполох, так как к такому количеству гостей здесь не привыкли. Старик Александр сердится - ему не хочется прерывать игру, поскольку у него готово уже несколько четверок. И он не спешит протестовать, когда его хозяин подымается первым и с салфеткой в руке любезно подходит к новоприбывшим.
   Но когда те заявляют, что желают пунша, на лицах хозяина, его жены и официанта рисуется замешательство. Хозяин спешно возвращается к столу с игроками и тихо, с растерянным видом сообщает:
   — Они хотят пунша!
   — Пунш! — откликается его жена, и глаза ее округляются, словно она слышит это слово впервые. — Пунш!.. но мне кажется, у нас его нет!
   — Пунш нужно готовить, голубушка... можно с чаем, с лимонами, с винным спиртом... или же с ромом и сахаром!.. Ну что ж, Александр, приготовьте пунш для этих господ...
   — Это смешно… - бормочет тот, - у меня уже три четверки… я мог выиграть!
   — Вы можете немного с этим подождать?
   — Я бы предпочел, чтоб это меня подождали.

   Наконец Александр решается оставить лото; поспешно одернув штаны, он обмахивает салфеткой стол, за которым сидят молодые люди, и спрашивает:
   — Чего вам, господа?
   — Мы просили пунша.
   — О!.. Хорошо. Может, вы предпочли бы пива?.. у нас есть неплохое.
   — Если бы мы хотели пива, то не стали бы спрашивать пунш.
   — Ну-ка, старик, дружище, принеси нам ромового пунша, да только хорошего!
   Александр, раздосадованный тем, что его назвали стариком, идет к своим хозяевам и бормочет:
   — И огонь в плите погас... веселенькое дело!.. Не играйте здесь без меня... они желают пунша с ромом... А у нас к нему хоть что-то осталось?
   — Да, да, — отвечает хозяин с довольным видом, —  есть еще ром, по крайней мере, пол-бутылки... немного, но должно хватить.
   — Но как же, — говорит мадам, — у меня нет ни чая, ни лимонов... вы можете сходить за ними, взять у бакалейщика и у торговки фруктами... если она еще не легла спать.
   — Это того не стоит, - возражает хозяин, - сделаем как-нибудь без добавок...  Так ли все это нужно, чтобы приготовить обычный пунш?
   — Погодите играть, пока я не вернусь!
   — Поставь чашу для пунша и стаканы... а потом тарелки...
   В таком скромном кафе серебряная чаша для пунша — непозволительная роскошь. Мадам ищет для пунша какую-нибудь посудину и наконец решает остановиться на красивой супнице. Пока она моет ее, хозяин в поисках тарелки устраивает в кухне настоящий погром, а четверо завсегдатаев тем временем протирают какой-то сомнительной тряпкой пыльные стаканы — одним словом, картина весьма содержательная.

   В это время один из молодых людей, собираясь положить шляпу на соседний столик, довольно грубо сталкивает с него лежащую там собаку.
   — Брысь, глупое животное!
   Когда хозяйка дома видит, что ее собака хлопнулась на пол, она вскрикивает от ужаса. 
   — О, месье, вы разве не видите, что она и так уже перебинтована в трех местах?
   — Тем более, мадам. Вы же понимаете, такое соседство неприятно!
   Хозяин берет псину на руки и уносит, говоря:
   — Ничего, дорогая, она не пострадала... она упала на хвост.

   Тем временем ждут старика Александра, который тем временем раздувает огонь в плите.
   — Где пунш? — кричат молодые люди, понимая, что попали явно не туда, куда им было бы желательно.
   — Минуту, господа... он будет готов через минуту.
   Проходит четверть часа.
   Хозяин несколько раз ходил на кухню, каждый раз возвращаясь со словами:
   — Сейчас, господа! сейчас вас обслужат.
   А молодежь кричит:
   — Эй! что это за кафе, где надо столько ждать, чтобы получить такой простой напиток!
   Наконец из кухни появляется Александр, лицо у него в угольной пыли, парик едва держится, на лбу капли пота; он берет сосуд, тарелку, возвращается к своей плите и затем с гордостью приносит к столу требуемую чашу с пуншем.
   Увидев супницу, молодые люди кричат:
   — Что там у вас такое?.. Суп?
   — Это ваш пунш, господа, — невозмутимо отвечает официант, ставя тарелку с супницей на стол.
   — Выглядит довольно забавно!
   — А я решил было, что это бульон!
   — Мне кажется, у него есть глаза!
   — Что ж, теперь зажги его хотя бы...
   — Господа желают его зажечь?
   — Да, да, добавьте огоньку!
   Александр подходит к столу с лото и с жалким видом вопрошает:
   — Сделать, чтобы пунш горел?
   — Как, как! — кричит в испуге мадам, — Они хотят разжечь здесь огонь? Я этого не потерплю!
   — Нет, нет, дорогая, — с улыбкой отвечает хозяин, — просто зажгут пунш… это нормально… это разрешено.
   — О! так это другое? но милый, моя чудная фаянсовая чаша этого не выдержит... она разлетится на куски.
   — Нет, нет, ничего с ней не станется... Ну что же ты, Александр! Возьми спичку да зажги...

   Старый официант берет свечу, спички и пытается зажечь пунш. Он израсходовал пол коробка спичек, молодые люди сожгли всю бумагу, какая только была у них с собой, однако пунш так и не желает гореть.
   А хозяйка тихо замечает:
   — Хорошо, не зажгли... Моя посудина точно не уцелела бы.

   Придется пить пунш как есть — по крайней мере, не обожжешься; но от него пахнет дымом, углями и водой. Молодым людям это совершенно не нравится, пить такое невозможно. Они спешат расплатиться и уходят, восклицая:
   — Да что это за кафе! Великий боже!.. Сущее дно!
   Старик Александр бежит к пуншу и, допивая то, что еще осталось, кричит:
   — Чем вы недовольны?.. Уверяю вас, очень вкусно!
   Подходит хозяин, в свою очередь пробует пунш и добавляет:
   — Очень хорош... не слишком крепок, но хорош.
   — Вообще-то, — говорит мадам, — я бы хотела, чтобы эти молодые люди больше здесь не появлялись. Это ж просто разбойники!.. Будут тут скандалить, шуметь... а я люблю тишину.
   Компания, все еще взволнованная тем, что в кафе кто-то попросил пунша, снова возвращается к своему лото.

   Трудно поверить, что в таком городе, как Париж, есть еще такие малоприятные места; однако это картина, где изображена чистейшая правда.
   Надо, впрочем, сказать, что подобных кафе в городе с каждым днем все меньше. Через несколько лет их, наверно, и вовсе не останется, и те, кто имел несчастье в них однажды обедать, нисколько не пожалеют об их исчезновении.



   * комптуар - стойка, прилавок;
   * «парфе д'амур» - добавка на основе фиалковых лепестков;
   * щербет - традиционный прохладительный напиток, приготавливаемый из шиповника, кизила, розы или лакрицы и различных специй.


_