Лизка

Лиза захлебывалась от злости.
- Я хочу, чтобы ты сдохла! Понимаешь меня, тварь? Сдохла!!!
В сестру полетел стакан с пивом. Катька увернулась. Стакан пролетел через всю кухню и разбился.
- Да пошла ты! - фыркнула та.

Лиза, вскочила со стула, стул с грохотом упал. В два шага преодолела пространство комнаты, схватила Катьку за рукав дубленки и потянулась к ее лицу.
Девки сцепились, как бешеный пес и осатаневший от голода волк. Катька - в волосы Лизе, а Лизка - ногтями в шею Катьки. Пол был скользким от разлитого пива, в осколках. Они упали и катались по нему.

На шум прибежала мать. С каким-то равнодушием посмотрела с порога кухни на своих дочерей. Ей захотелось, чтобы сдохли они обе! Исчезли из ее жизни! Чтобы их не было никогда! Сёстры притихли. Лежа в липкой пивной луже, обе тяжело дышали, но хватку не ослабляли.

- Как же я ненавижу тебя! - прошипела Лизка Катьке в лицо.
Сестра только нагло усмехалась и сильнее наматывала на свой кулак лизкины волосы. От боли сестра выгибала шею, но упорно не разжимала рук.
Мать подошла и пнула по очереди обеих.
- Вставайте! И быстро  порядок здесь навели! А не то сейчас обе получите!
Девчата переглянулись. Мертвая хватка  ослабла. Катька вскочила первой.
- Ну, вот! Дублёнку пивом обделала! Ты дура, что ли? - смеясь проговорила она, пытаясь полотенцем оттереть дубленку.
Потом она посмотрела в зеркало.
- Шею разодрала, сучка бешеная!
-Мам, она надела мою дубленку! Скажи ей, чтобы сняла! - Заныла Лиза. - Она всё время берёт мои вещи, без спросу!
- Я сгоняю за пивом и вернусь, идиотка!
- Знаю я твое "сгоняю". Сейчас свалишь и придешь через неделю! А я в чем буду ходить? Снимай! Это моя вещь!!

Катька уже шла к входной двери и ржала. С нее всегда - как с гуся вода.
Мать устало вышла из кухни. Тогда Лизка схватила со стола стакан и швырнула об пол! Посуда со звоном летела на пол, разбиваясь вдребезги. Рюмки, тарелки, чашки.
Пощечина матери отрезвила Лизу.
- Тварь! - сказала мать и вышла из кухни.
Лизка села на усыпанный осколками пол и беззвучно заплакала.

Спустя часа три явилась Катерина.
- Лизка! Пошли пиво пить! - крикнула она, снимая на ходу дубленку и зашвыривая ее в комнату, где на кровати, уткнувшись лицом в подушку лежала сестра. - На! Подавись своей дубленкой!
Катька хохотнула и, шурша пакетом, прошла на кухню. Кухня была убрана, осколки выметены, пол вымыт.

Лиза лежала окаменевшая. В голове пульсировало от выпитого с утра пива, от драки, от злости и обиды на мать и сестру. Ненависть к ним разъедала нутро, обжигала гортань. Хотелось кричать и, даже, убивать. Она лежала молча, вцепившись руками в подушку. Правая рука нащупала лезвие ножа, который Лиза спрятала еще три дня назад под подушку. Сталь нагрелась. Лиза отодвинула руку.
Катюха гремела чем-то на кухне, напевая песню "Я стою на краю, на обрыве над рекой, не могу пошевелить ни рукой, ни головой... Ла-ла-ла, ту-лу-ла, ветром голову надулааа - а".

Лизу как прострелило: а на какие деньги Катька пиво купила?
Бесшумно встала с кровати, открыла гардероб, пошарилась в нем, нащупала картонную коробку из-под обуви, засунула в нее руку. Деньги, вроде бы, на месте. Лиза вытащила коробку и обомлела! Вместо денег лежали бумажки! Порезанная газета!

- Суука! - завопила Лиза! - Не, ну не сука , а?!
Она заскочила на кухню. Катюха курила в открытую форточку, потягивая пиво из горлышка пластиковой бутылки.
- Лиз, а где у нас все стаканы? - осоловело спросила она.
Лиза выхватила бутылку и швырнула в форточку!
- Ты! Ты украла мои деньги! Ненавижу тебя!
Катюха боком отодвигалась от Лизки, прикрывая грудь локтем, инстинктивно группируясь, сжимая кулаки.
Неожиданно, Лизка села на стул и заревела.

Снова вошла мать.
- Что вы орете? Задолбали уже!
Лиза провыла: "Мааам! Катька взяла мои деньги и пива купила!"
Мать закатила глаза, подошла к Катьке и спросила: "Где пиво?"
Катюха расслабилась, полезла в пакет под столом и вытащила полторашку пива.
- Будешь?
- Да наливай! Все равно поспать не дадите! Лизка, хорош выть! Заткнись уже, а, полоротая!
- Ма, где стаканы? Ни одного не могу найти!
- А их Лизаветта расколотила! Возьми вон в том шкафчике. Там была пара стаканов.
- Ептить! Лиза, ты совсем что ли? - Катюха рассмеялась. - Из-за дубленки стаканы побила? Ну, ты и дууура!
Лиза замолчала. Ей казалось, что пол уходит у нее из-под ног, что он сейчас разверзнется, и туда, прямиком в преисподнюю, провалится и она, и мать, и Катька, и их покосившийся одряхлевший домик, и этот идиотский день, и ее, лизкина, никчемная несчастная жизнь.

Ей было пятнадцать лет. А жизнь уже настолько осточертела, что Лизка, затягиваясь за сараем, чтоб мать не видела, сигаретой, думала: "А зачем я живу? Живу именно так?" Когда совсем становилось невыносимо, она шла на кладбище. К отцу. Отца Лизка помнила смутно. В ее воспоминаниях он был добрым и усатым, приносил ей маленькие шоколадки "от зайчика".
На кладбище Лиза могла сидеть долго. Пару раз так просидела до утра. Здесь ей не было страшно. Страшно было там, в доме, с пьяной матерью, шалапутной сестрой и их постоянно меняющимися хахалями. Лиза с содроганием вспомнила одного такого.
- Лизонька, это дядя Коля. Он будет жить с нами. - Мать отводила глаза, мямлила что-то про "твой новый папа".
Девочку как осекло! Новый папа!?
Вечерами мать бухала с дядей Колей. Ночью Лиза слышала скрип кровати за стенкой, вздохи матери и утробное рычание дяди Коли, после которого все затихало. Девочка сгорала от стыда в такие ночи. Через полгода дядя Коля пришел пьяный с работы. Мать тоже успела прибухнуть. Катька сидела в кресле перед телеком, тупо щёлкала пультом, громко смеялась над рекламой. Лиза сидела в соседнем кресле. Ей было все равно, что смотреть.
Дядя Коля навис над Катькой и что-то спьяну забухтел. Катька дернула плечом и сказала, чтобы он шел спать. Лиза насторожилась. Мужчина размахнулся и ударил Катюху по щеке, а потом еще раз. Катька заорала. Пришла мать. Начались разборки. В конце концов, мать, Катька и Лиза еле вытолкали его на улицу и закрыли дверь. Он долго тарабанил в дверь, угрожая выломать ее. Потом ушел. Вместо дяди Коли появился дядя Леша. А затем дядя Андрей. Когда Лизке исполнилось тринадцать, появился Славик. Катькин ровесник. Он трахался и с матерью и с Катькой. Лиза с омерзением вслушивалась в звуки "пьяных ночей" и мечтала оказаться где-нибудь подальше отсюда. Но деться ей было некуда. Кроме кладбища.
Она чувствовала жаркое пламя ада, пожирающее всех их, запах паленой кожи.

- Ты чокнулась? - закричала мать.
Лиза держала  зажженную газету в руке,  пламя перекинулось на рукав свитера, припаивая синтетические волокна к коже.
Мать  полотенцем сбила пламя с Лизкиной руки. Тошнотворный запах горелой кожи и синтетики удушал. Катька хохотала как безумная.
- Девочки, вы что шашлык жарите?
На пороге кухни стоял улыбающийся мужик с двумя пакетами.
- Виноградов! - завопила Катька. А через секунду повисла у него на шее.
- Ты как тут?
- У вас было не заперто! - лихо ответил мужчина. - А что тут происходит?
Мать помогала Лизе снять свитер, аккуратно отдирая поплавившийся рукав от руки.  От запястья до локтя покраснело и покрылось  волдырями. Катька подошла к ведру с водой. Оно оказалось пустым. Катька сунула  мужику в руки ведро и велела принести снега.
Мужик вышел.
Лиза сидела на стуле. Ее била мелкая дрожь. Хотелось пить.
- Мам, дай воды.
Катька протянула ей стакан с пивом.
-Пивка хлебани, полегчает! Ща Виноград принесет снега.
- Виноградов, ну где ты там? - проорала Катька в открытую форточку.
С порога дома послышалось басистое "иду". Через минуту мужик стоял на кухне с ведром снега.
-Девочки, сегодня же Новый год! Я решил, что может отметим вместе?
Катька забрала у него ведро со снегом, поставила на свободную табуретку перед Лизой и запихнула ее руку в ведро. Лиза взвыла от боли. Руку словно заново в пламя засунули.
- держи так! - скомандовала Катька и стала рыться в пакетах, что притащил мужик.
- О, ананасик! Клёво! О, и сыр! И колбаса! Лизка, глянь, сырокопченая! Дорогущая! - Катька все выкладывала из пакета на стол.
- А чо картошки не купил? - спросила она, опустошив пакет.
- Картошки? - изумился мужик
Мать сидела молча, поглядывая на второй пакет, допивала из горлышка начатую полторашку.
Лиза притихла. Она тоже цедила пиво, рука онемела то ли от холода, то ли от пивной истомы, и почти не ощущалось боли.
Катюха, разгрузив пакет, встала, уперев одну руку в бок, а второй, потянув на себя полторашку матери и получив ее, отхлебнула пару глотков, отдала обратно матери и повернулась к мужику.
-Новый год говоришь? А где подарки?
Мужик смущенно захлопал глазами.
- Подарки? Ээээ...
- Виноградов, ты охерел? - Катька подмигнула Лизе - знаешь что? А не пошел бы ты отсюда! Приперся без приглашения, без подарков, без картошки! Тебе чо тут, забегаловка?
Голос Катерины стал суровым, почти злым.
Мужик совсем поник. Мать хотела было вставить что-то, но Катя протянула ей вторую полторашку, и она уткнулась в бутылку.
- Катёна, э, полегче... Ща все будет!
Катюха на кураже расхохоталась. Виноградов достал портмоне,
протянул ей и сказал, чтобы она взяла столько, сколько считает нужным. Катька с наигранной серьезностью достала пару тысяч и сунула Лизке.
- На, вот, малыш, на подарок на новый год.
Себе в лифчик запихнула пятитысячную купюру. Матери с барского плеча тоже пару тысяч сунула в карман халата.
Потом деловито вытащила руку Лизы из ведра. Рука выглядела ужасно. Взяла из портмоне еще тысячу и велела Лизке сходить в аптеку за "пантенолом", хлоргексидином и обезбаливающим средством.
Только после всех этих манипуляций повернулась к мужику и широко улыбаясь прощебетала: "Велком!"

Лизка пошатываясь поплелась в свою комнату. От пива захотелось спать. Только она прилегла, как ввалилась Катюха.
- Давай, бешеная, скачи в аптеку, если не хочешь без руки отстаться! Деньги припрячь! Подальше!
Она приобняла Лизу и вышла. На кухне послышался звон посуды, шутки Катьки, бормотание матери и мужской смех.
Всё как обычно - промелькнуло у Лизки в голове. Превозмогая сонливость, медленно надевала джинсы, кофту. Достала из-под кровати припрятанную дубленку, вышла в коридор и заглянула на кухню. Мать почти спала за столом. Катька сидела у Виноградова на коленях, они курили, чокались рюмками, целовались.
На часах было шесть вечера. Стемнело. Шел снег. Лиза вышла за калитку. До аптеки идти минут двадцать.

Свежий морозный воздух отрезвлял. Лиза постояла немного, наблюдая за падающими снежинками.
- Божественно красиво - подумала девочка. - Божественно... А если есть Бог, то зачем он допустил, чтобы моя жизнь была как дерьмо?
И снова заплакала. Голова кружилась вместе с начинающейся метелью. Рука болела.

19.05.2021
AnStep