Это было время г1еры...

«Это было время г1еры...»
(Фрагмент из документально-публицистического сборника «Уроки чеченского»,
часть 2, 1991 -1993 г.г.  «Вторая стража», в сокращении)

Нет на свете села абреков
 (Дуьне тъях обарги юрт яц)
Чеченская поговорка

Никогда еще порог
 нравственного состояния общества
не опускался так низко, как теперь,
 никогда еще религиозные заповеди
и уроки нравственности,
преподанные славными предками,
 не попирались с таким цинизмом,
как теперь.
Андарбек Яндаров
«Голос Чечено-Ингушетии»,
 март 1992 г.

В 1993 году, во время противостояния двух митингов, мы, журналисты  парламентской газеты «Голос Чеченской Республики», работали на Театральной площади, где собрались сторонники проведения референдума.  Однажды ко мне пришел знакомый Горец (некоторые имена я здесь  не называю из этических соображений). Он и его однотейповцы стояли на площади Свободы, на митинге, организованном в поддержку президента Дудаева. Это были жители одного из горных сел, где я когда-то  работала учительницей. И вот теперь, при встрече, у нас произошел такой диалог.
-Ты должна быть с народом, - сказал он. - Ты — наша.
-А разве на Театральной не народ?
- Не народ. Там собрались теркхо, они за Россию. Да бывшие партаппаратчики и хозяйственники. Жирные коты.
- Как же вы заблуждаетесь! Да, есть там несколько, кого вы считаете «жирными котами», но их единицы, а все остальные — такие же  чеченцы, как и вы. Они хотят одного: чтобы прекратился беспредел и действовали законы. Кого вы называете «жирными котами»? Абдулу Вацуева? Магомеда Музаева?  А где был ваш Дудаев, когда они боролись против системы и искажения истории, а их вышвырнули из института? Где он был? Бомбил афганцев и делал карьеру. А теперь они, видите ли, «жирные коты», а он белый и пушистый!   А Леча Умхаев, Ганга Эльмурзаева, которые организовывали съезд в 90-м году? Кто здесь коты-то?  Наташа Эстемирова? Марьям Вахидова? Саламбек Хаджиев? И почему Дудаев против референдума? Почему затыкает рот народу?
- Народ поддерживает тот путь, который выбрал он — путь суверенитета, а эти хотят опять загнать нас  в стойло России.
-  Вас там гипнотизируют что ли? Слово в слово  я слышала это от Яндарбиева. Здесь ведь тоже народ стоит. И тоже за суверенитет, только не в форме государства «Абсурдистан».
По мере  того, как разговор превращался в спор, я все больше распалялась, и когда мой собеседник твердо сказал, что надо поддерживать Дудаева, я  взорвалась:
- Слепые и глухие! Вы что, не видите, что он ведет к войне? Он же выманивает ее, как  змею из норы! Никакой суверенитет ему не нужен, он о нем и не думает — ему нужно втянуть Россию в войну! Причем желательно со всем миром! Вы бы проанализировали его высказывания. А поступки? Сплошь провокационные. Зачем он это делает? Зачем все время срывает переговоры? Это что, на пользу республике? Зачем разогнал парламент, который  действительно хотел суверенитета?...
Горец слушал меня совершенно спокойно и когда я выдохлась, сказал:
- Ну ты хоть свои статьи не пиши, это небезопасно. Да и бесполезно. Пойми, это -  ИХ время. Они должны были прийти, побудут столько, сколько им отпущено, и уйдут тогда, когда их время пройдет. А до тех пор ни Россия со своей армией, ни Завгаев с оппозицией, ни тем более ты со своими статьями — вы ничего не сможете сделать. Это ИХ время. В нашей истории уже было такое, я же тебе рассказывал. Неужели забыла?
Нет, конечно, не забыла. Тогда, много лет назад, в конце 60-х — начале 70-х, этот рассказ произвел на меня, совсем «зеленую» учительницу  одной из сельских школ Аргунского ущелья, глубокое впечатление. До тех пор мне думалось, что прекрасные обычаи, регламентирующие жизнь вайнахского общества, были всегда и соблюдались всеми. Эти обычаи защищали женщину и ребенка. Предписывали не отказывать в гостеприимстве путнику и не проявлять непочтительности к старшему. Обычай запрещал даже обманывать животное, подзывая его с пустой рукой… Не всегда джентльменское отношение к нам, приезжим русским специалистам, я относила к давним историческим обидам. И хотя это ранило, но, по крайней мере, было объяснимо.  Потом я услышала эту историю.
...Усевшись на пригорке с альбомом и карандашами, я принялась делать наброски пейзажа со старинной башней. Она стояла в стороне от села, на краю утеса, ее суровый вид, какое-то странное одиночество, таинственность притягивали меня, в то время весьма романтичную особу. Древние камни хранили неведомую историю, отпечаток чего-то далекого, грозного и героического.  Шорох  крыльев вспугнутых птиц, нашедших убежище в этих стенах, напоминал о  чужой, давно  отшелестевшей жизни, которую хотелось понять.
Подошел Горец, присел рядом. «Это башня нашего рода», - сказал он. Потом добавил: «Раньше  наша родовая  башня была  в другом месте, вон там», - он указал в сторону живописной долины, по   пологому склону которой сверху, от далекого ледника, мчался к Аргуну бурливый поток. «Райское место. А почему твои предки ушли оттуда?» -  «Это было страшное время - время гIеры…» - «Какое время?» - не поняла я.  «Время г1еры. Не знаю, как перевести точно… Время похитителей людей.  Таких… Разбойники, наверное, будет правильно...»
...Хозяин башни ушел на охоту, оставив дома жену с новорожденным сыном. А ночью сюда пришли эти гIера. Они окружили башню и стали требовать, чтобы женщина отдала им ребенка:в то время в мире  не брезговали работорговлей, похищение людей, особенно детей, считалось обычным и даже не порицаемым явлением. Мальчики с Кавказа пользовались спросом на Востоке, из них растили непревзойденных воинов -  мамлюков. Сначала разбойники добивались своего уговорами и угрозами. Но безуспешно: какая же мать добровольно отдаст своего ребенка...  Тогда, говорит семейное предание, бандиты обложили башню со всех сторон порохом и отошли, подпалив шнур. Увидев сквозь бойницу эти приготовления, женщина замотала малыша в одеяла и подушки и через верхнее отверстие выбросила его, со всей силой материнского отчаяния, далеко в кусты. И еще говорят, когда прозвучал взрыв, башня целиком поднялась в воздух и некоторое время стояла, словно свеча, потом обрушилась, похоронив под обломками отважную женщину. Сбежались на огонь жители ущелья, да ничем уже не могли помочь своим соседям. А в кустах нашли ребенка. Он был жив, только при падении один глаз повредили ветки. Он вырос, построил родовую башню на новом месте. И сейчас его  медноволосые и зеленоглазые потомки живут в здешних горах.
  Эта быль, похожая на легенду и потрясающая своим драматизмом, запала в душу.  Так что нет, я не забыла…
    И еще очень сильное впечатление произвел обычай, о котором я узнала в том же селе. Как-то старшая сестра одного из моих учеников предложила пойти с ней к дальним горам,  навестить мать и старшего брата: там, среди развалин хутора, заброшенного со времен депортации,  они оборудовали кошару и втайне от властей держали овец. Пакант время от времени  их навещала, приносила необходимое.
    Довольно долго мы шли по пустынной местности, по едва заметной тропинке.  Кругом, на много километров  — ни души, первозданная тишина. Только звук наших шагов, да сухой шелест ветра, пробегающего по жухлой траве. Вдруг Пакант  остановилась, подняла с земли камень, велела мне сделать то же самое, а затем, произнеся какие-то слова, швырнула его в явно рукотворную большую груду камней. Я повторяла ее действия, ничего не понимая, предполагая, что это какой-то магический ритуал. Потом спросила:  «Зачем мы это сейчас сделали? И что ты говорила?». «Это къарлаг1а, - ответила Пакант. - Холм проклятия.  Здесь когда-то была обесчещена и убита девушка. Обычай велит, чтобы на месте преступления каждый прохожий бросил камень со словами проклятия  убийце».
     Когда это произошло, откуда была девушка, что стало с негодяем — об этом она  ничего не могла рассказать, только пояснила, что было это очень давно, задолго до депортации, а сейчас, в начале 70-х годов,  никто даже имен не помнит. Да, наверное, это было очень-очень давно, потому что в пустынной местности, где лишь изредка  пройдет охотник, пастух или такой праздный любитель природы как я, выросла  довольно внушительная пирамида. Но какое же действенное наглядное средство воспитания! Никаких нотаций, нравоучительных  слов, только эта жуткая  картинка, мрачная и предостерегающая — къарлаг1а. Зная этот обычай, каждый сто раз подумает, прежде чем пойти на  преступление.
    Потом, несколько лет спустя, уже будучи журналистом, вновь услышала режущее слух  гортанным «г» знакомое слово - г1ера.  Это была командировка в Майстинское ущелье, предстояло собрать материал для статьи о работе археологической экспедиции. Старинный замок Форскалой словно вырастал из высокого скалистого кряжа, а  перешеек, который соединял утес с горным массивом, был так узок, что мы пробирались по нему гуськом, потому что шаг вправо-шаг влево — и ты в пропасти.  Жилища, похожие на орлиные гнезда  на неприступных, обрывающихся острыми зазубринами вершинах…Что заставляло людей селиться здесь?
    Археолог Руслан Арсанукаев рассказал:
  - Это было время, когда велась борьба между  этносами за выживание на плоскости, на плодородных землях. По равнине осуществлялось  сухопутное сообщение  между Крымом и Турцией, в обе стороны двигались крупные воинские формирования. Выжить в таких условиях было трудно. Кроме того, повсюду орудовали разбойничьи шайки — г1ера, они   творили темные дела: увозили и продавали в рабство женщин и детей, убивали мужчин. Иной раз даже похищали трупы из солнечных могильников и возвращали только за солидный выкуп.  Вот и строили люди жилища  в труднодоступных местах, чтобы род смог выжить. Существовала целая система оповещения: на башнях зажигались сигнальные огни, предупреждающие об опасности. Если раздавался крик: "ГIера йогIу!"  ("Шайка идет!"), все укрывались в башне,  каждый мужчина хватался за оружие. Потом, когда времена изменились, жизнь стала спокойнее, народ начал   уходить отсюда, селиться, где поудобнее...
Так в моих записных книжках  нет-нет, да и стали появляться заметки, как бы зарисовки к картине прошлого — той его части, на которой не акцентировала свое внимание  советская историография. Это были и рассказы с трагическими сюжетами, где речь шла  о поступках, противоречащих нравственному кодексу чеченцев. Это были и совсем короткие, но выразительные штрихи к  историческому полотну, как, например, тот, что я  услышала от известного чеченского ученого Явуса Ахмадова, когда брала  интервью.  На вопрос, с чего у него начался интерес к истории, он ответил: "С семейных преданий. У нас дома до сих пор хранится подушка, на которой спали дети, и моя далекая прабабушка ночами пересчитывала их по головам: проверяла, не похитили ли кого. Тяжелые были времена…"
    Мне, краеведу-любителю, захотелось побольше узнать о том времени и об этих свирепых  людях, наводивших такой страх. Не то чтобы я занималась этим вопросом пристально и целенаправленно, - нет, просто  интересовалась при случае в беседах на исторические темы. Кто они? Откуда взялись в народе с высокими нравственно-этическими установками? Куда ушли?  Почему их воздействие на общество было таким сильным и оставило глубокие шрамы?  Однако ни краеведческая литература, ни  исторические очерки интереса не удовлетворили. Было о разбоях и грабежах, о набегах на  притеречные казачьи станицы. Но меня интересовало положение этих людей в своем народе и их психологический портрет. Они окрасили в мрачные тона целый исторический пласт, но, казалось, что «широкой общественности»  об этом не слишком-то известно.  И это удивляло, ведь  каждый вайнах знает имена и дела своих предков, как минимум,  до седьмого колена. То есть, национальная история впитывается практически с молоком матери. Но по интересующему меня вопросу, кого бы я ни спрашивала, могли сказать что-то неопределенное, а многие  даже слова такого не слышали — г1ера. Как будто народ изъял их из своей  памяти как нечто инородное. Любопытство привело к    специалистам по истории, этнографии, фольклору.
… Г1ера — это не сословие, отметившееся в определенную эпоху в определенной стране, а всего лишь психологический тип, который есть в любом народе во всякое время. На разных этапах общественного развития люди этой категории внешне проявляют себя с некоторыми отличительными нюансами, но суть их личности всегда остается неизменной: грабить, убивать, насиловать - вот их удел. Разделенные между собой во времени и пространстве, они  сходны , как бывают сходны родственные души: их отличает   расхристанность, необузданность, они безжалостны, свирепы, нахраписты...
По мере того, как менялись общественные  формации, трансформировалось и проявление этого типажа.

                Рыцари смерти
  Специалист по фольклору Шарани Джамбеков рассказал, что когда-то,  в средневековье, в Чечне г1ерой  называли группу смелых, сильных, красивых мужчин, поставивших себя вне семьи, вне тейпа, вне общества. Это были удальцы, не знающие, куда деть свою духовную и физическую энергию, они находили ей выход в кураже, в игре с опасностью, в рискованных предприятиях. Одно из их развлечений было такое: выходят в круг двое с завязанными глазами и начинают рубиться на кинжалах  до тех пор, пока один не потеряет сознание. Причем ни в коем случае нельзя было колоть — только рубить. А когда распространилось огнестрельное оружие, они   «играли» в своего рода русскую рулетку -  «шун хьовзор»: садились вокруг большого блюда, на котором был особым образом закреплен пистолет, и крутили его, выстрел мог прозвучать в любой момент и поразить любого из них. Они практиковали такие игры со смертью.
Труд на земле они считали позорным, не могли себе позволить пойти, например, косить, вообще что-то зарабатывать собственным потом: они признавали только так называемую "белую добычу", в том числе и пищу,- то есть, добытую в схватке.  Эти удальцы были рыцарями смерти. Они во всем и всюду искали испытаний, любили риск, считали для себя за честь  погибнуть в сражении.
-Это не были разбойники в современном понимании этого слова, хотя имидж их был именно таков,- говорит Шарани Джамбеков.- Сильные, жестокие, буйные. В них было сконцентрировано все звериное. Но у них был  свой кодекс чести, свои принципы, которые они не переступали. Они были выше таких святых понятий, как отец и мать, как тейп. У них был культ слова.  Если такой человек поклянется перед товарищами, что уничтожит все живое на своем пути, то собьет своим конем любого встречного, кем бы он ни был - сдержать слово было для него важнее чужой жизни.
Людям этой породы было неведомо понятие любви. В илли «Асир-абрек» есть такой эпизод: когда герой впервые оказался на синкъерам, то был удивлен, что собравшиеся находят в этом удовольствие. Потому что такие, как он, находили удовольствие в риске, в  игре со смертью, в кураже. Ему понравилась одна девушка. Но, почувствовав, что  при этом стала убывать его сила, он  тут же покинул вечеринку.
   -Общественная мораль языческих времен не осуждала своих гIера, - продолжает фольклорист, - потому что еще  не существовало институтов, регулирующих поведение индивидуума. Они делали свои дела открыто,  а не под покровом ночи, как сейчас. Люди испытывали к ним смешанные чувства.  Их не осуждали, однако  ненавидели — за то, что ни с кем не считались, сеяли тревогу, вносили сумятицу… Но в то же время они будили совесть, служили укором за  сытную и  спокойную жизнь. Они позволяли себе вещи, на которые не всякий мог решиться, - и за это их тоже ненавидели.
 В чеченском фольклоре есть песня о них, которая заканчивается такими словами: "...Много диких кабанов, месящих глину, только волк - одиночка, но он один разгоняет целое стадо".
 Асламбек Шерипов, который занимался этой темой, писал, что ими восхищались и их ненавидели. Они умели заставить общество считаться с собой. Куражились же потому, что не имели цели в жизни. Но вот когда в XIV веке на чеченские земли пошел Тамерлан, а затем и другие завоеватели, эти рыцари смерти, эти удальцы нашли цель: именно из их среды выходили бяччи (военные предводители). Они направили доселе невостребованную  мощную энергию на  борьбу с  внешним врагом.
      -Но из этой же среды выходили и обарги (абреки),- говорит фольклорист.- До появления Зелимхана Харачоевского, чья деятельность была направлена на помощь бедным, обарги слыли элементарными разбойниками, отношение народа к ним было отрицательным…
   
   

                О чем печалился имам
   Периоды военных походов чередовались с периодами мирной жизни. Оформлялись и укреплялись народные обычаи - адаты. Распространялся ислам с его правом — шариатом. Однако люди с психологией гIера по-своему приспосабливались к новым условиям существования.  По мнению фольклориста и языковеда Адама Долатова,  они проходили путь вниз: от гIайракх ("человек-кремень") языческих времен к обаргу (абрек, разбойник) более позднего периода и,наконец, к къера къу (человек без морали, клятвопреступник, вор) сегодняшних дней.
XVI – XVIII в.в. Великие географические открытия. Появление новых империй.  ...Пираты и работорговцы.
Это как раз  и было то время, когда люди с криком «Г1ера йог1у!» спешили укрыться в башне на неприступной скале, а ночью матери пересчитывали по головам своих детей: не украли ли кого.  Появились невольничьи рынки. Даже в ХХ веке в Грозном барахолку называли «черным рынком». Горожане, не знающие истории, считали, что  это из-за спекулянтов, торгующих из-под полы дефицитным товаром, хотя на самом деле когда-то среди поселений, на месте которых потом и вырос город, действительно был рынок рабов. «Черным» его назовут гораздо позже,  когда  слово «рабы» будет ассоциироваться прежде всего  с  людьми, похищенными на африканском континенте  и вывезенными в Америку.
- Адаты и шариат, - говорит Ш.Джамбеков, -  научили людей обуздывать свои страсти, расписали: что хорошо - что плохо, что можно - что нельзя, что благо- что зло. Вот это-то "нельзя" было для гIера страшнее всего. Красный свет, на который запрещалось идти, тяготил их. "Не убий" уже сказано, стало правилом жизни общества, его нарушение — наказуемо…

    ...На этом историческом этапе в людях породы г1ера  не сохранилось ничего положительного от  их духовных предшественников из языческих времен.
Изгнанные из семьи и общества за преступления, они становились отщепенцами,  укрывались в горах, жили воровством. Сбиваясь в шайки, промышляли  разбоем и грабежами. Своей ядовитой моралью они отравляли жизнь общества в переносном, а иной раз и в прямом смысле слова: известен случай, когда такая шайка разграбила опустевшее из-за эпидемии  кабардинское селение и, распродавая добычу, распространила болезнь по всему Кавказу. Этих г1ера тоже ненавидели, но, в отличие от средневековых, ими не восхищались, а, наоборот, осуждали.
- Это перерожденцы, - говорит Адам Долатов. - Они трансформировались в разбойников с большой дороги.  До появления Зелимхана,  слово «абрек» было у чеченцев ругательным. Абрек — от слова  «обарг». Так назывался   плащ, скрывающий человека, позволяющий ему оставаться невидимым, но при этом самому все видеть.
     ...Разбойная мораль  становилась настоящим бедствием для страны в то время еще и потому, что  поражала, как чума, все большее и большее количество людей. Такая жизнь  была привлекательной для многих молодых искателей приключений, затягивала в свою воронку, и это не могло не повергать в шок людей духовных, справедливых, законопослушных.
    Философ Андарбек Яндаров, которому доводилось работать в различных архивах, рассказывал, какое сильное впечатление произвело на него содержание протоколов допроса великого сына чеченского народа шейха Мансура.
-...Зная наверняка, что уже никогда не вернется в родные горы, в отчий край, Мансур в личном плане предельно искренен, подводя итог своей короткой и непорочной перед Богом и людьми жизни, - рассказывает А.Яндаров. -  И вот, вспоминая, что дало толчок его жертвенному подвигу, его мученической и героической борьбе, пытаясь понять, что подвигло его на такой ответ Великому Зову  судьбы, он говорит, что не мог более терпеть всеобщего хищничества и грабежей в народе, распространения смертных грехов, неверия, вероломства, попирания дедовских обычаев и нескончаемых раздоров, взаимного истребления…
Вернувшись после обучения в странах Востока, Ушурма был потрясен тем состоянием, в котором он нашел свой народ. Страстный проповедник, убежденный мусульманин он  наложил на страну трехдневный пост, призвал соплеменников к покаянию перед Богом, прекращению раздоров, хищничества, прощению обид. «Он потеснил даже тяжкий обычай кровной мести», - подчеркивает Яндаров.
  Взрывную энергию нации имам Мансур тоже  направил на внешнего врага - на этот раз им стала Российская империя.
 
                Разрушители башен
    Очередной этап эволюции людей этого психологического типа наступил в ХХ веке.  После Октябрьской революции 1917 года уже не только адаты  и шариат, но и советская судебно-правовая система установили жесткие  ограничительные рамки для любителей поживиться за чужой счет. ...Однако  есть натура, которую не переделаешь, есть инстинкты, требующие выхода, темная энергия, ищущая применения. А давление сильно как никогда.
- В новых условиях люди этого психологического склада трансформировались в   къера къу (вор, человек без морали, клятвопреступник), - говорит Адам Долатов. -  Это низшая ступень падения от рыцарства, от г1айракх (человек-кремень) языческих времен...
 Теперь гIера начинают действовать тайно, по ночам, исподтишка, крадучись. И лишь во времена великих смут, общественных потрясений, они, как говорится, получают возможность выпрямиться во весь рост. Так, они активизировались, когда началась Великая Отечественная война — можно было  безнаказанно красть, мародерничать,  не гнушаясь ничем. Шарани Джамбеков рассказал, что у них, в Шатойском районе, знают семью, представитель которой в 1943 году средь бела дня вырвал сережки из ушей женщины, встретившейся на горной дороге. И подобных случаев в то время было немало.
Замечено, что в периоды политических катаклизмов приходящие к власти вытаскивают на свет именно эту массу,  не признающую никаких ограничений, не имеющую представления о дисциплине. Люди, для которых «анархия — мать порядка», - главная движущая сила революций. Не стала исключением в этом плане и «бархатная» революция 1991 года в Грозном.
                ***
 ...Советская система управления самоликвидировалась вместе с Советским Союзом. Уход из Чечни  частей бывшей советской армии в 1992 году  ознаменовал собой и уход отсюда Российской империи. «Все сметено могучим ураганом» народного гнева.  Продекларированная в 1990-м году независимость, 1 ноября 1991 года закреплена документом -  указом президента Дудаева.   Нет более колониальной администрации, нет диктата ненавистного Центра, - «пуповину», связывающую Грозный с Москвой, оборвали быстро и весьма решительно: все предприятия  союзного и российского подчинения  национализировать, налоги в федеральный бюджет не платить, стратегические товары не вывозить, переговоры не вести. Живи и радуйся, тем более, что империя оставила здесь благоустроенные города, развитую инфраструктуру, налаженное сельское хозяйство, мощную тяжелую промышленность, разработанные источники природного сырья...  Кинувшимся убегать русскоязычным гражданам - проводникам имперской политики, - популярно объяснили: они не могут вывозить телевизоры, холодильники и все такое прочее, так как это — национальное достояние. А уж о том, каким благом стало освобождение тысяч рабочих мест в нефте-газодобывающей и перерабатывающей промышленности, в машиностроении, других сферах, и говорить не приходится: теперь не надо ехать невесть куда на «шабашку», терять здоровье… Живи и радуйся!
      Но как будто бы тот, кто управляет мирозданием, именно в этот самый момент о чем-то задумался или на что-то  отвлекся, потому что по рассеянности двинул колесо истории не вперед, к светлому будущему, где из золотых краников течет верблюжье молоко,  а в обратную сторону, век, этак, в семнадцатый.  В ту эпоху, когда  тон задавали пират и работорговец и о которой мой знакомый Горец сказал: «Это было время г1еры».
      -Нашу революцию стоило осудить хотя бы потому,-говорит Шарани Джамбеков,-что она дала толчок для зарождения гIера нового типа. Как и у прежних, у нынешних гIера полностью атрофировано понятие честного труда. Как для тех, так и для этих нет Бога. Но те были храбрыми людьми, нынешние же - словно трусливые шакалы: ночью идут на промысел, натянув на голову женские чулки. Скрывают лица масками. Во время потасовки не гнушаются тем, чтобы спрятаться за спины женщин и детей…
Сначала горожан шокировало похищение с последующим убийством ректора университета Кан-Калика и убийство проректора  Бислиева. Этим преступлением отметили инаугурацию президента Дудаева в ноябре 1991 года. Затем  криминальная хроника пошла валом, и  скоро стало ясно, что нет ни одного вида преступления, которое бы здесь не было совершено: убийства, разбои, грабежи, похищение людей, изнасилования — здесь  было все. Ужаснувшееся общество вопрошало: откуда  взялось, откуда вылезло все это?
ЭТО вылезло не из пустоты. Оно было всегда, но сидело тихо и ждало своего часа. И этот час настал. Пришло ИХ время, когда они, как говорил этнограф, могут «выпрямиться во весь рост».   Оказавшись рядом с властью, люди с разбойничьей психологией берут реванш: они начинают взламывать, уничтожать те рамки, в которые их загоняло общественное мнение. Такими рамками был не только «моральный кодекс строителя коммунизма», но и национальные обычаи - духовные крепости народа. Г1ера становятся палачами народной духовности, пытаются навязать всему обществу свою собственную мораль, всех уподобить себе.
Так, обычай предписывает бережное и очень ответственное отношение к оружию: без нужды кинжал не извлекался из ножен. Сразу же, с осени 1991-го года оружие сначала превратилось в смертельно опасную игрушку, из-за которой немало молодых людей поплатилось жизнью, а затем стало орудием разбоя и грабежа.
...Был нарушен главный принцип чеченского менталитета: равноценность, равнозначность каждого перед Всевышним. Часть представителей народа - далеко не самых плохих - была объявлена его врагами, въезд в республику им воспрещался. Обструкции были подвергнуты известные и почитаемые в республике тейпы, давшие народу святых учителей — устазов. Шейх Кунта-Хаджи когда-то говорил:"Почитай чужого устаза,  как своего".Однако оскорбительные высказывания звучали не только против людей иной веры, но и против представителей уважаемых чеченских вирдов.
...Летом 1994 года многие газеты обошел страшный снимок: на площади Грозного  лежат три отсеченные головы соратников взбунтовавшегося против власти «чеченского Рэмбо» -  Руслана Лабазанова. Казнь совершена в стране, где в обычае самым страшным наказанием было изгнание с родной земли.
В те времена, когда в Чечне не существовало государственных институтов, роль регулятора взаимоотношений в народе играла кровная месть. Каждый нормальный человек боялся ввергнуть свой род в пучину вендетты, поэтому старался сдерживать свои амбиции. Одним из качеств, которые предписывает моральный кодекс Нохчалла (чеченскость), является  "собар" - терпение,умение остановиться, укротить свою горячность. "Собар" почитается даже выше мужества и храбрости. Благодаря этому кровная месть никогда не принимала размеров национальной катастрофы. В 1993 году чеченцы впервые в своей истории стали стрелять друг в друга по политическим мотивам, и кровная месть приняла характер гражданской войны.
Пройдет немного времени, заработает и «черный рынок»: на площади Дружбы народов, около памятника революционерам Гикало, Шерипову и Ахриеву, будут торговать заложниками… Там же, неподалеку от монумента, будет учинена и публичная казнь молодых мужчины и женщины: их  расстреляют за прелюбодеяние.
    Мнение по поводу. Тимур Музаев, историк, журналист. («Импульс», 23 апреля 1993 г.) Весьма характерно, что власть, созданная в результате «национальной революции» и усиленно подчеркивающая на словах свой «национальный» характер, фактически полностью развалила национальную культуру, науку, образование. (…) По своим последствиям политика режима Дудаева в области духовной жизни будет равна самой страшной национальной катастрофе. Под лозунгами «национального возрождения» в республике фактически идет вырождение чеченского народа.

                ***


Все без исключения республиканские газеты  в 1992-94 годах пестрели сообщениями на криминальные темы. В качестве примера  уместно привести  несколько зарисовок.

Не до шуток (автор В.Курбанов, «Голос Чечено-Ингушетии», 7 мая 1992 г.) В селе Самашки созданы общественные формирования для поддержания правопорядка.
Преступные элементы, орудующие здесь,  частенько портили сельчанам настроение и всерьез обшаривали село. Приведем сводку преступных действий налетчиков за апрель.
Первый налет был совершен на хлебозавод, в результате чего он был очищен от сахара – всего унесли 47 мешков. Затем ограблены три школы. Из первой средней «увели» две швейные машинки и дорогие инструменты из мастерской. В восьмилетней школе поживились радиоаппаратурой и несколькими магнитофонами. Не обошли стороной и среднюю школу № 3: здесь ограблена библиотека. Глубокой ночью убит скотник совхоза «Самашкинский». И, наконец, последнее криминальное событие: попытка похитить девушку, к счастью, безуспешная.
А случилось это 21 апреля в 11 часов дня в центре села. Когда ученица 9-го класса Марет Алиева возвращалась после школьных занятий домой, ее остановил незнакомый мужчина и толкнул в машину. Девушка подняла крик. По словам школьницы, всего похитителей было четверо, на белых «Жигулях» без номеров, с затемненными стеклами. В машину тянули двое, а один схватил ее за шею и принялся душить. Девушка начала терять сознание. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы на помощь не подоспел старик, который случайно оказался рядом. Дед крикнул: «Только через мой труп!» и сильным ударом костыля завалил одного из негодяев. Потом он начал вырывать школьницу. В конечном итоге, девушка спаслась бегством, а в роли похищаемого оказался сам старик. Раздосадованные хулиганы вцепились в него и попытались втолкнуть в машину. Но тот проявил удивительную для своего возраста прыткость.
 В этой неравной схватке он потерял каракулевую папаху и кошелек, но не честь мужчины. С этой добычей и удрали горе-похитители, напоследок пригрозив деду «еще припомнить этот денек».
- С тех пор я не  пускаю дочь в школу, боюсь послать в магазин за хлебом, - говорит мать пострадавшей девушки. – Ненавижу безномерные машины, особенно страшусь их ночью. Куда смотрит  наша милиция?
Опасения резонные. Милиция в селе есть. По словам председателя органов местного самоуправления Мовлди Хамидова, в Самашках числятся пять участковых инспекторов. А вот как они справляются со своими обязанностями – можно судить по итогам их работы. Действия преступных элементов активизировались, а противодействие блюстителей порядка оставляет желать много лучшего.
Перечень преступлений пополняется почти еженедельно. Кражи, хулиганские действия различного рода. Противостоять этому беспределу  пытается  население. В селе сформирован взвод из 25-30 человек для поддержания порядка. Но они безоружны. И как им быть при задержке до зубов вооруженных преступников? С голыми руками против вооруженной банды не пойдешь. В селе проживает 13 – 14 тысяч человек, на его территории расположено несколько предприятий: консервный завод, объединение «Сельхозхимия», совхоз, железнодорожная станция, рядом функционирует газонаполнительный участок  Грозненского газоперерабатывающего завода. Если мы хотим навести порядок в родном селе, прежде всего, необходимо обеспечить добровольных ополченцев оружием и правом на его ношение, хранение и применение, а совхозу и предприятиям, расположенным на территории села, поочередно выделять им транспорт на ночное дежурство.


                ***
Из криминальной хроники одного дня («Республика», 18 сентября 1992 г.)
 - Вновь похищена девушка. В середине дня, на одной из тихих центральных улиц Грозного. Можно с уверенностью предположить, что преступники окажутся безнаказанными, как было не раз.
- Чеченская Республика представляет собой что-то вроде линии фронта. Стрельба, автоматные очереди, взрывы гранат… И жертвы.
В подъезде многоквартирного дома расстрелян один из жильцов. Убийцы разыскиваются.
Выстрелом их проезжающей машины ранен пожилой мужчина. Это произошло вечером, когда пострадавший стоял на улице.
Недалеко от дороги Самашки – Долинский обнаружены трупы двух неизвестных мужчин. Смерть их наступила от огнестрельных ранений.
На окраине села Калаус обнаружен полуразложившийся труп женщины. Предположительный возраст 30 – 35 лет. Личность несчастной устанавливается.
- С территории турбазы «Беной» угнан КамАЗ. Самое страшное, что машина захвачена вместе с двумя водителями.
- Из последних сообщений. Вновь найдена убитая женщина – на территории 1-го молсовхоза, в лесном массиве. Труп был накрыт халатом красного цвета в горошек. Предположительный возраст 30- 35 лет. Задержан подозреваемый в убийстве.
- На 11-м километре дороги Шали – Агишты в реке Басс обнаружены трупы двух мужчин, Орудие убийства – огнестрельное. Убитым от 30 до 45 лет.
- И еще одно зверское преступление. Один из жителей республики следовал на своей автомашине по Старопромысловскому району, когда ему преградили путь две легковые автомашины. Вышли вооруженные люди. Они из автоматов в упор расстреляли человека, которого вынудили остановить машину. Несчастный скончался на месте.
                ***

 «Ичкерия», 22 апреля 1993 г. (От имени дачников поста «Примыкание» Мансур Саидов). С наступлением весны в дачных поселках вокруг Грозного начались настоящие военные действия. Накал их ожидается к уборке урожая.
В дачном поселке поста  «Примыкание» не остался неразграбленным ни один из более чем 400 домиков. Уносят все — от кроватей и лопат до изношенных штанов старой пенсионерки. Разворовали все электросчетчики, даже двери и окна, а кое-где и шифер с крыши сняли.
Неужели родители  не видят, что творят их сыновья, каждодневно приносящие в свои дома награбленное в садах стариков и старушек? Да проклянет Аллах воров и их родителей! (…)
Дачники квалифицируют всплеск грабежей и убийств в садах и огородах как сознательную диверсию, имеющую целью заставить русскоязычное население уехать из республики. Бездействие правоохранительных органов не назвать иначе, как пособничество этому беззаконию. (…)

                ***
«Кровавые тюльпаны» («Свобода», 19-22 июня 1993 г.)
    Беспокойство, охватившее горожан (Гудермес), достигло предела 5-го мая, когда очередная жертва распоясавшихся преступников — гражданка Л., на седьмом месяце беременности, - была выброшена из машины на обочину дороги с простреленной шеей. За два дня до этого преступники средь бела дня схватили по дороге из школы домой несовершеннолетнюю К. и, несмотря на ее и подруги отчаянное сопротивление, затолкнули в машину и вывезли в горы, где затем в течение ночи надругались всей группой. Попытка похищения повторилась и на следующий день возле клуба железнодорожников, но несовершеннолетней О. удастся спастись с помощью случайных прохожих. Виток событий не заканчивается и этим. В городе пошли слухи, леденящие душу и обраставшие с каждым часом все новыми подробностями. Речь шла о загадочном «Жигули» с устланным тюльпанами задним стеклом, экипаж которого после совершения акта изнасилования убивал свою жертву.
Гудермесцы, у которых еще свежи были в памяти трагические события прошлого года, когда насилию подверглись две ученицы местных школ, и последний случай — когда все от той же причины вынуждены были выехать за пределы республики родители пострадавшей К., встревожились не на шутку и решили прибегнуть к любой акции, чтобы положить конец преступному произволу. В результате многие заговорили о приостановлении деятельности организаций и учреждений, пока не будет достаточной гарантии для спокойной жизни. В этой ситуации состоялось совещание в городской мэрии с участием представителей властей, СНБ и ГО МБ. Для организации поисков были созданы автономные группы двух служб. Учитывая крайнюю обостренность ситуации и то обстоятельство, что большинство пострадавших — представители русской национальности, к операции подключили все основные силы, а общее руководство возложили на органы госбезопасности
Информация о подозреваемой машине поступила через каналы СНБ уже на третий день (…) В момент задержания у подозреваемых был изъят пистолет с патронами, из которого и был произведен выстрел в одну из пострадавших, а на заднем сидении были установлены следы крови, давшие потом идентичные результаты. Дала результаты и очная ставка, где также был опознан один из преступников. Предварительное следствие вышло сейчас и на остальных членов этой группы, находящихся пока в бегах. Все арестованные: З.С. - 1970 года рождения,У.Э. - 1968 года рождения, М.В. - 1973 года рождения — жители села Майртуп Шалинского  района (…)
Насилие одной группы на этот раз пресечено, но нет уверенности, что не зародятся новые, пока недоношенную Конституцию государства будет насиловать сама политическая верхушка. (…)

                ***
Продается ребенок (Д.Шалинский.«Справедливость»,№ 12,ноябрь 1993 г.)
Этим богопротивным делом стали заниматься и в нашей республике. Десятки девочек-подростков и беспризорных мальчиков ежегодно вывозятся в публичные дома стран Ближнего Востока и Северной Африки… Детей, как кур, воруют в розницу, а реализуют оптом.
Один бывший очень ответственный работник службы национальной безопасности ЧР назвал даже цифру: с января 1992 года по июнь 1993 года в республике похищено в общей сложности около тридцати ее малолетних граждан. Детей, как правило, предварительно накачивают наркотиками, доведя тем самым до невменяемого транспортабельного, скажем так, состояния, затем через более чем прозрачную закавказскую границу беспрепятственно вывозят для развлечения богатых извращенцев Стамбула, Бейрута, Каира и даже Алжира.
Давно-давно кавказских мальчиков тоже часто похищали. Но главным образом за тем, чтобы воспитать из них бесстрашных воинов. Известно, что знаменитые мамелюки на все сто процентов состояли из кавказцев,  похищенных в малолетнем возрасте. Даже в те, вроде бы жестокие времена средневековья, редко кто отваживался красть детей для гаремов или публичных домов. За такие вещи тогдашние богобоязненные правители подвергали виновных жесточайшим казням…
Нашими детьми торгуют, как редиской. Нашими, чеченскими детьми «маркетингуют» нелюди с паспортами СССР, где в 6-й графе написано «чеченец». Какой еще позор должен пасть на наши головы, чтобы они, наконец, повернулись к Аллаху?!
 
                ***
Униженные и оскорбленные (Э.Руднев.«Ичкерия», 14 сентября 1993 г.)
    Между железнодорожным вокзалом  и прилегающей к нему улицей весной этого года произошло несколько ограблений с физическими расправами. Вечером или ночью наскакивают на одинокого человека и, надвинув на лицо трикотажный шлем, говорят: «Гони бабки!» или что-нибудь подобное. Финал один — сбивают с ног, а те, что заходят сзади, бьют по голове и прочим местам, преимущественно ногами.
Сердобольные граждане вызывали «скорую» к пострадавшим, жертвы отвозились в БСМП, а двое так и лежали до утра без сознания. Какие такие особые деньги были у пострадавших, могущие прельстить грабителей? Какая-нибудь мелочь. Но на мое воображение подействовали тяжкие избиения, сопровождавшие грабеж. Создается ощущение, что они и есть самоцель. Ведь грабитель или вор  «запрограммирован» на чужой карман, на одежду, на вещь, а самого человека старается не трогать, хотя бы по соображениям здравого смысла (…)
Здесь же — агрессия, безумие и бешенство человеческих отбросов, которым необходимо самоутвердиться хотя бы на час, почувствовав себя суперменами. Попасть в экстремальную ситуацию может каждый, как это случилось с моим братом. Скольких я знаю людей, чьи родственники, знакомые пострадали в таких же местах и по тому же сценарию. Раз от разу преступления усугубляются. Человека, идущего мимо кафе «Арена», ограбили, раздели догола, избили до потери сознания. Он пролежал до утра, пока его не обнаружили люди, идущие из соседних домом на работу.
Сами пострадавшие ничего не ждут от милиции, ничего не добиваются от властей, несут свой крест молча. (…) Милиция лишь фиксирует подобные случаи и гоняет пострадавших по судмедэкспертизам. На вопросы: «Как  же быть, ведь каждый вечер или ночь кто-то новый подлежит избиению, картины преступлений все более изощренны», - милиция отвечает: «Не смертельно, есть пострашней. Теперь каждый месяц убивают столько, сколько раньше за год».
Меняется и обывательская психология. Окна первых этажей «драпируются» решетками, деревья перед ними вырубаются, чтобы просматривалась улица. Раньше бабушки у подъездов толковали только о том, кто женился, развелся, чем «отоварились». Теперь только и слышишь: убили, обчистили квартиру, изнасиловали.(…)



                ***
Через сердце поэта
Хавас Акбиев
Гужбан
или
Гулять так гулять
После нас хоть трава не расти.
Коль гулять – так гулять, мы не нытики.
И интрижки умеем плести,
И не мыслим себя вне политики.
С автоматом по дачкам гульнем
Самой что ни на есть волчьей нечистью,
И в лесочек ближайший махнем,
Нет для нас ни друзей, ни Отечества.
И сойдемся всей шайкой в Чишках,
Шашлычком с коньячком позабавимся.
Надеремся до боли в висках,
Не отравимся и не удавимся.
Мы удавку затянем сильней
На ворюгах, как мы, с иномарками,
Оказавшись из подлых подлей,
Будем красть в одиночку и стайками.
Нам по-волчьи завещано выть.
Кем? Безвестно. К чему нам история?
Знают нашу веселую прыть
Мекка, Лондон и…даже «Астория».
Мы на «вольвах», что без номеров,
По своим куролесим колдобинам.
Что построено прежде – взорвем,
Подкрепивши бессилие допингом.
И «асса!» - перейдем в перепляс.
Пир во время чумы – так все здорово!
Кто сегодня с мошною – тот князь,
Он в своем озвериненном логове…
И гляжу я, и думаю, что
На земле вы исчадие ада…
И, накинув небрежно пальто,
Ухожу от разбойного стада.
И когда вы устанете красть,
Незаметно с арены сойдете,
Наглотавшись мертвечины всласть,
Вы Чеченией ад назовете!
                ***
    Легче всего, - совершенно  беспрепятственно  и абсолютно  безнаказанно, - можно было взять добычу там, где жили представители нетитульной нации. Такие  рейды не таили ни малейшей опасности: у русских нет оружия,  за их спиной не стоит тейп, их не защищает закон. Случаи дикой расправы над русскими и русскоязычными гражданами происходили сплошь и рядом и приобрели массовый характер. Главное, что любое изуверство в их отношении, независимо от пола и возраста жертвы, всегда можно было  оправдать: это не геноцид, не притеснение, а  священная битва за свободу. Тем более священная, что ее благословили из президентского дворца. Сама власть, на словах защищая инонациональных сограждан, на деле  поощряла и даже инициировала карательные действия против этой части жителей республики. Достаточно было послушать, что говорит о России и русских президент Дудаев. Он страстен и беспощаден, его гнев к этим «оторванным от веры» будит гнев в сердцах мстителей. Он сам дает  «зеленый свет» для того, чтобы хорошенько спросить с русских за… например,  за депортацию 1944 года, учиненную стоящими тогда у власти в Советском Союзе выходцами с Кавказа.  Как бы то ни было, «ты  виноват уж тем, что хочется мне скушать...».
                ***
     Ибрагим Сулейменов, депутат парламента («Голос Чеченской Республики», 19 февраля 1993 г.) ...Что еще в арсенале любителя провокаций? Остался самый больной, острый, но самый верный для них ход: межнациональные столкновения внутри самой республики. И, надо сказать, почва здесь прощупывается. На одном из заседаний парламента президент в резкой форме высказал недовольство по поводу создания славяно-казачьего конгресса. Хотя ничего ущемляющего суверенитет и угрожающего территориальной  целостности нашей республики в его программе нет (они заявляют о  себе как диаспора, как люди, живущие вместе с нами, занимающиеся созидательным трудом во благо республики, имеющие свои духовно-нравственные ценности и желающие их сохранить). К чему такая придирчивость может привести? А к тому, что режим попробует использовать различные бандформирования, уголовников, «сбежавших» из СИЗО, для совершения террористических актов на межнациональной основе. Естественно, получив соответствующую информацию, российское руководство предпримет меры по защите русскоязычного населения, введет свои войска на нашу территорию. Видимо, на это и делается сейчас ставка, другие провокации уже не проходят.
  Я никого не хочу напугать, но ход событий подсказывает, что от главы нашего государства можно ожидать всего, в том числе и самого худшего. В этой ситуации мне бы хотелось призвать народ к бдительности, к большей заботе о своих согражданах некоренной национальности. Межнациональная карта пока не разыгрывается, потому что чеченцы в большинстве своем нормально, доброжелательно относятся к представителям других национальностей, ярого национализма, такого, как у руководства, у простых людей нет. Но страсти нагнетаются…
                ***
   Свидетельствует пресса. (  Д.Крикорьянц.  «Импульс», 9  октября 1992 г.) ...На одной из своих предвыборных встреч (в октябре 1991 года), отвечая на вопрос представителя русскоязычного населения относительно негласного запрета на вывоз уезжающими своих вещей и ценностей и касательно банальных грабежей на контрольно-пропускных пунктах Чечни, Джохар Дудаев, не моргнув глазом, сказал: «Ничего страшного. Когда нас выселяли в 1944 году, мы уезжали вообще без ничего, а кто только лишь с маленькими узелками. Что же касается личных ценных вещей, то они являются национальным достоянием и не должны вывозиться...»
    ...Затем последовал массовый побег около 900 заключенных из Наурской исправительно-трудовой колонии и Грозненского следственного изолятора, который привел к взлету преступности, особенно после того, как существующий режим вооружил этих новоявленных «защитников чеченской революции». Тогда же президент Дудаев и прочие «вожди»  калибром поменьше, стали лепить образ врага в лице России. Хотя эти «скульпторы» оговаривались, что не имеют в виду русский народ, однако люди невольно переносили ненависть к «имперской России» на русских. Это отражалось на бытовом уровне взаимоотношений в очередях, транспорте и т.д.
  ...Разгул бандитизма и безнаказанность преступников играют не последнюю роль в отъезде русских из Чечни. Достаточно вспомнить убийство Веры Татаринцевой в июле этого года, когда группа бандитов совершила вооруженное нападение на семью Татаринцевых, чтобы завладеть машиной. Это преступление переполнило чашу терпения ее коллег по работе на нефтеперерабатывающем заводе имени Анисимова — они начали забастовку, к которой присоединился ряд промышленных предприятия Грозного. Чтобы сбить волну возмущения, министерство безопасности распространило сообщение, что убийца Веры Татаринцевой найден в России, хотя невольные свидетели убийства прекрасно знали истинного убийцу. Впрочем, позже, на встрече президента Д.Дудаева с нефтяниками, представитель министерства безопасности признал ошибочность этого сообщения. На преступность не влияли ни «комендантские часы», ни «чрезвычайные положения» вкупе с чрезвычайными полномочиями, периодически вводившиеся парламентом и президентом зимой 1992 года.

                ***
 21 февраля парламент Чеченской Республики принимает Положение «О порядке возвращения гражданам Чеченской Республики домовладений, муниципализированных по Постановлению СНК СССР от 30 марта 1944 года и последующими актами от имени РСФСР и СССР».

Х.Махамашаев, начальник Управления по надзору за исполнением законов в экономической и социальной сферах прокуратуры ЧР, советник юстиции. («Голос Чечено-Ингушетии», 16 мая 1992 г.)  (…) В законе сказано, что единственным органом, призванным решать все вопросы, связанные с возвращением домовладений бывшим владельцам, являются органы местного самоуправления. Этот момент очень важен для уяснения, ибо некоторые горячие головы решили, что исполнителями закона могут быть все. Есть уже у нас, к сожалению, и результаты «исполнительской деятельности» таких нетерпеливых. Сотни ( уже не единицы и не десятки) жалоб поступили в адрес президента, парламента, в прокуратуру и министерство безопасности. В них сообщаются факты, от которых, честно говоря, становится не по себе. Некоторые люди являются к жильцам домовладений, заявляют, что они законные их владельцы (возможно, на самом деле так оно и есть) и требуют немедленного освобождения жилья. В ход идут угрозы о физической расправе, вплоть до убийства, поджогов, отравления и т.д. А из коллективной жалобы рабочих Грозненского химзавода усматривается, что трое их рабочих жестоко избиты на этой же почве. Я – чеченец, и мне больно слышать, что так не по-чеченски ведут себя некоторые мои сограждане. Читатели, конечно, догадались: потерпевшие здесь – представители русскоязычного населения.
(…) 15 марта 1992 года принято Постановление «Об уголовной ответственности за неисполнение или воспрепятствование  исполнению указов президента,  законов и постановлений парламента». Комментируемое здесь Положение является  законом, в котором четко определен порядок возвращения бывшим владельцам их домовладений. Лица, пытающиеся в обход этого закона путем угроз или иным противоправным образом добиться освобождения домовладений, подлежат уголовной ответственности, и к ним может быть применено наказание в виде штрафа до 15 тысяч рублей или лишения свободы до 5 лет. Всем горрайпрокурорам даны указания решительно пресекать любые посягательства на жизнь, здоровье, права и свободу граждан, а виновных привлекать к уголовной ответственности.
(…)На днях вышло постановление парламента Чеченской республики о приостановлении комментируемого Положения. Одной из причин принятия такого решения являются как раз многочисленные факты самоуправных действий граждан по отношению к лицам, проживающим в домовладениях, подлежащих возвращению законным владельцам. Тем не менее, все, сказанное в статье остается в силе. В последнем постановлении указано, что не приостанавливаются действия ст. ст. 3 и 4 Положения, регламентирующих деятельность комиссии по инвентаризации, паспортизации подлежащих возврату домовладений, подготовке всей другой необходимой документации. (…)

                ***
    Рассказывает Магомед Музаев, историк, архивист.  Архивы — это и оружие, и деньги. К некоторым нашим сотрудникам обращались за («липовыми») справками, предлагали взятки, даже машины. Слишком большие были соблазны. Но мы жестко поставили здесь вопрос. Некоторые приходили — обманывали, запугивали. Был такой случай. Один пришел, говорит, что земля в одном месте принадлежала его предкам. Я сказал сотруднице, которая занималась его вопросом: там была казачья станица, в город влилась только в 20-е годы. А в казачьих станицах чеченцев не поселяли, ни зданий, ни земли не давали, тем более, в центре станицы. Я не верю, сказал я, или это было исключение. Но в таком случае, оно бы попало во все справочники. Мы прямо так и ответили на его запрос. Он потом в БТИ пошел, но мы их предупредили, чтобы не давали, потому что это махинация. Если будут доказательные документы, - да, поможем, а если нет, то нет, так как это дело преступное, мы можем всю республику ввергнуть в жалобы, противоречия. В 1992-93 годах, после постановления о возвращении домовладений, началось поветрие, кинулись разбирать дома, здания, отбирать землю...( аудиозапись, архив автора).
                ***
 Д.Крикорьянц. ( «Импульс», 9 октября 1992 г.)(…) После принятия в феврале постановления о возвращении домовладений, в которых проживали депортированные в 1944 году вайнахи, участились случаи самовольного захвата квартир в многоэтажных и частных домах во всех без исключения районах Грозного. Позже постановление было приостановлено. Нынешним жильцам муниципальных домов была обещана компенсация для переселения в другие районы города. Что же получилось на самом  деле? Несмотря на то, что уже середина сентября, вопрос о компенсации никак не решается. В Черноречье, на улицах Кисловодская, Елецкая, Ижевская, Барнаульская, Иркутская, Пятигорская 170 семей живут в страхе за свою жизнь и жизнь близких из-за постоянных грабежей, разбоев, ночных визитов будущих хозяев домов, как правило, с оружием и в сопровождении вооруженных соратников. Александру Шильникову, живущую на улице Елецкой, просто выгнали из дома. Все это продолжается, несмотря на просьбы, направленные в местный алдынский совет старейшин и выше — депутатам парламента и его председателю Ахмадову, представителю мэрии по Заводскому району Магомадову и президенту Дудаеву. В президентский дворец просителей просто не пустили, а республиканский совет старейшин отказал людям в статусе беженцев. «Вы нас еще благодарить будете, что не уехали в Россию, и через два года будете лизать нам задницы, — заявил председатель совета старейшин. - Там все голодные, грязные и оборванные». А угрозы между тем становятся конкретными: «Если до 10 октября не освободите наши дома, мы сделаем это силой, а если уедете, то только с паспортами, как мы в 44-м году».

 
                ***
 24 декабря 1992 г. «Голос Чеченской Республики». Заместитель директора Грозненского химического комбината комбината Т.Х.Пашаев, председатель профкома М.Г.Гамзатов направили следующее обращение Председателю парламента Чеченской Республики Ахмадову Х., министру безопасности ЧР Албакову С., мэру г.Грозного Музаеву К.
  В связи с непрекращающимися правонарушениями в пос.Черноречье, проявляющимися в грабежах, актах бандитизма, воровства, в том числе квартирном, убийствах, избиениях ни в чем не повинных жителей, насильственное выселение из законно занимаемых ими квартир, жители поселка, являющиеся в подавляющем большинстве работниками комбината и членами их семей, вынуждены, избегая разгула преступности, покидать пределы республики.
На массовую миграцию населения крайне отрицательно влияет их абсолютная правовая незащищенность, сложная морально-психологическая обстановка, отсутствие в связи с этим надежд на положительные сдвиги.
Вынужденные покидать республику — это опытные высококвалифицированные специалисты, и из-за их массового отъезда комбинат уже оказался на грани вынужденной остановки.
Если парламентом, министерством безопасности, администрацией г.Грозного не будут приняты срочные меры по пресечению разгула преступности, то это приведет к окончательной остановке Грозненского химического комбината, крайне отрицательно скажется на экономике республики и приведет в последующем к непредсказуемым катастрофическим последствиям.

                ***
  Газета «Справедливость», ноябрь 1993 г., редактор Л.Салигов. Совсем недавно некоторые не обремененные общественно-полезным трудом «патриоты» Алдов носились с идеей «восстановления исторической справедливости». Именно на их совести тысячи беженцев русской национальности, многие из которых вынуждены были, бросив жилье и все нажитое за долгие годы рабского труда на нефтеперерабатывающих заводах, бежать куда глаза глядят. Воспользовавшись полным отсутствием какой-либо власти в республике, эти деятели обнаглели до того, что стали открыто претендовать на всю нынешнюю территорию Заводского района и даже исторический центр Грозного (кварталы между пр.Авторханова и ул.Шерипова). Притязания, как правило, сопровождались сомнительными «воспоминаниями» каких-то подозрительных типов о том, что якобы тогда-то и там-то «наши предки из великодушия уступили эти земли» кому-то. Вопрос, кому уступили, для нас не праздный. Может, англичанам, которые еще в начале века понастроили в Октябрьском районе дома, по сей день стоящие стихии наперекор? Или царскому правительству, которое, мягко говоря, не особенно церемонилось с алдинцами? А может быть, все же Советской власти, при которой, кстати сказать, ни один из нынешних храбрецов обижать беззащитных русских и пикнуть не смел «об исторической справедливости»?…
Давайте оставим в покое мирных граждан...Давайте сегодня  не делать ничего такого, за что придется краснеть завтра… С «алдинским синдромом» пора кончать на правительственном уровне. Раз и навсегда, иначе поплатимся территориальной целостностью всей Чечни.

                ***
Выдворение русских из Чечни с конца 1991 года носило  характер медленной и мучительной пытки, оно сопровождалось действиями, направленными не только на то, чтобы напугать, деморализовать, но и унизить. Письма отчаявшихся людей, взывающих о помощи, оседали в архивах различных министерств и ведомств России без какой-либо реакции со стороны  ответственных лиц. На призывы не реагировали вездесущие правозащитники, ссылаясь на то, что заняты спасением беженцев из Нагорного Карабаха. В одном  из таких писем, например, написанном в ноябре 1993 года на имя президента Ельцина и председателя правительства Черномырдина, говорилось: «...Нынешние чеченские лидеры организовали против нас тщательно спланированную травлю.  По сути в Чечне развязана и ведется настоящая война против России и русского народа, но изощренными методами. Особенно зверски эта травля организована в промышленном центре республики — городе Грозном. Руками так называемых «преступников» нас унижают, насилуют, грабят, убивают, похищают наших детей. Нас выживают и насильно захватывают наши квартиры и собственные дома, разоряют приусадебные и садовые участки. Дело дошло даже до того, что вооруженные чеченцы стали проникать на территорию единственной в Грозном православной христианской церкви и устраивать там дебоши: бить стекла, приставать к верующим, срывать службы и т. д. Русский народ ( в том числе казачество)  и Россию постоянно подвергают психологическому шельмованию в местных средствах массовой информации: империя, оккупанты, колонизаторы, убийцы, нагаечники и т.д.(...)».(Архив Миннаца).
 Письмо имело приложение под заголовком «Некоторые факты физического уничтожения и издевательств над русскими в Чечне в 1992-1993 г.г.»  Эти «некоторые факты» заняли 56 страниц убористого машинописного текста, где  содержалась, - без комментариев и каких-либо эмоций, -  сухая констатация: фамилия жертвы, адрес и  дата   убийства, избиения, похищения, изнасилования...
      -Это сделали не чеченцы, - скажет мне автор нашей газеты историк Далхан Хожаев, когда  увидит, какой варварский погром учинили бандиты в квартире моей матери. В четвертый раз за полтора месяца.  Утащили весь скудный скарб, даже видавшую виды посуду, старую одежду, постельное белье, - все,  кроме моих книг и пластинок, которые попросту раскидали и растоптали. Хотя нет: две книги, представляющие несомненный коммерческий интерес, они унесли — дореволюционное издание пособия по уходу за ребенком, купленное у букиниста,  и доставшуюся в наследство старинную Библию. Библия была   единственным сокровищем моей набожной  бабушки. Она каким-то невероятным образом  смогла сохранить эту реликвию во всех своих жизненных передрягах: и в 1918 году, когда наш городской дом в Твери национализировали и  семья перебралась на хутор;  и в 1929 году, когда по ложному доносу  был арестован и сгинул в Сибири  мой дед, а бабушку с младшими детьми изгнали с хутора, и они пошли по миру… Мою мать, как дочь репрессированного, никуда не принимали учиться, только во время Великой Отечественной войны она смогла поступить на медицинские курсы. А потом, в достопамятном 1957 году, в очередной раз разодрав нашу семью, ее послали в Чечено-Ингушетию. Работала в Веденском и Ачхой-Мартановском районах в качестве фельдшера-акушерки, не допустила ни одного случая патологии или гибели новорожденного. И вот 27 сентября 1993 года, в два часа ночи (естественно) , в квартиру к ней, 80-летней, врываются крепенькие молодчики, бьют головой о батарею центрального отопления,  требуют золото. У них «железный» аргумент в  оправдание своего «подвига»: она оккупант, а они - борцы за независимость. Очередная ватага придет 18-го октября, но, разочарованная, что ничего привлекательного для них не осталось, красть уже нечего, в очередной раз разбросает, разорвет, растопчет жалкие крохи уцелевшего барахлишка. И будет приходить еще несколько ночей подряд,  надеясь, что хозяева спят дома и можно будет забрать документы на квартиру. В последний раз они отметятся 2 мая 1994-го года...
      Это только один сюжет.  Рассказываю об этом лишь для того, чтобы  показать, в какой гнетущей  атмосфере оказались в то время в Чечне представители нетитульной нации. Многие чеченские семьи подверглись  вторжению грабителей,- этого нельзя отрицать, что было, то было; но каждая нечеченская семья  знала точно: если потрошители не пришли этой ночью — придут следующей.
     ...Пораженный первородным хаосом в  нашей квартире, Далхан побагровеет от гнева и молча примется собирать разорванные и разбросанные вещи. А я  оцепенело уставлюсь на «веер» брошенных на пол пластинок, недоуменно повторяя: «За что?» -  больше всего меня в этот момент почему-то поразил  грязный след ботинка, наверное, 45-го размера, заляпавший  одухотворенное лицо Анны Герман. Здесь же, на полу, валялись две пустые бутылки из-под водки и разбитая банка, из которой высыпался  зеленый горошек.
    -Это сделали не чеченцы, - произнесет Далхан. -  Это выродки, ублюдки, даже если они чеченской национальности.  ...Нормальные люди этого не могли сделать. Я бы хотел надеяться, что после этого ты не обозлишься на нас, не возненавидишь чеченский народ…
     -...Нет, не обозлюсь. И никогда не перенесу на весь народ преступления одного вора, грабителя и убийцы. Даже целой шайки. Я не скажу: все они такие… Потому что знаю совершенно других. Но пусть падет гнев Аллаха на головы тех, кто своей преступной наглостью наводит ужас на людей, которые перед ними ни в чем не провинились. Пусть падет возмездие - до седьмого колена, и пусть будут прокляты их семь отцов. Налетели, как саранча, как стервятники, и жрут, жрут, не могут насытиться… От наших слез святыми не станут. Они сами собирают проклятья на головы своих потомков...  Интересно, хорошо ли им спится на наших ветхих простынях?...
                ***

Но настоящая Глогофа ждала тех русских, которые не смогли выехать из Чечни до начала боевых действий. Оказавшись врагами и для федеральных войск, и для чеченского ополчения, они пройдут все бездны ада, перенесут все муки военного лихолетья,  а в ичкерийский период  чеченской истории (1996-1999-й г.г.) на них будут вымещать злость за действия федеральной армии;   с них будет самый жесткий спрос уже не только за депортацию 1944 года, но и за бомбежки, за обстрелы «градами» и «ураганами» - за все.
                ***
Магомед Музаев, историк (аудиозапись). ...Говорят о геноциде. Да, я очень сочувствую пострадавшим. Но я против того, чтобы на этом спекулировали. Эти банды грабили и убивали и чеченцев. Но тут была хоть какая-то надежда, что отплатят, найдут, а  тут — совершенно никто не защитит.
...Особенно доставалось тем русским, которые оставались здесь в период боевых действий. Им доставалось со всех сторон — и от федералов, и от чеченцев. После первой войны им уже мстили за действия российской армии. Их грабили командой, нападали целыми шайками, вооруженными автоматами, пистолетами, гранатометами. А ты ничем не можешь помочь, у тебя нет оружия. И чувствуешь унижение от того, что не можешь помочь кричащим людям. ...Это делали не такие, как Басаев,  Хаттаб, это делали уголовники и они более опасны. Такие, как Бараев, Ахмадовы. За две-три тысячи, за вещи могут убить. Если представить себя на месте этих жертв: что они испытывали, когда нет никакой власти, никто не защитит… Масхадов что-то говорит, призывает, а распоясавшиеся банды чинят произвол над людьми.
Если говорить о мести, то, согласно обычая, чеченцы мстили или самому виновному, или его ближайшим родственникам. Обычай кровной мести предполагал, что убить надо непосредственно убийцу. Но была среди горцев небольшая часть, которые могли отомстить и дальним родственникам, самому роду. Это косвенная месть, и она осуждалась. Это отход от обычая. Тех, кто допускал такое, в  насмешку  называли «охвостьем осла».
А тут пошло… стали мстить любому русскому. Но это несвойственно чеченцам, это уже чересчур… Такое могло исходить от людей, которые отсидели по лагерям, утратили прямую связь с народом, у них уголовное наложилось на национальное. Это новая поросль среди чеченцев. Деклассированные элементы, они действительно появились перед приходом Дудаева и сыграли огромную роль. Вышедшие из тюрем. В некоторых интересно сочетались два явления: они  ударились в ислам и в то же время воровали людей, чего ислам не позволяет делать. Они это как-то пытались соединить. Причем воровали не только русских, но и чеченцев, воровали стариков, старух, что вообще неслыханно. Брали выкуп… Столько дряни вылезло, самое темное, неприемлемое для чеченского менталитета.
                ***
Трагическая тема чеченских русских, с их загубленными жизнями и сломанными судьбами, возможно, тоже будет отражена на страницах современной истории Чечни, как  тема страданий мирного чеченского населения в период двух военных кампаний. Здесь нет возможности далее в нее углубляться. Только одно дополнение к тому, о чем говорилось выше. Таймаз Абубакаров в своих «Записках...» указывает, что в номере от 9 ноября 1997 года газета «Московский Комсомолец» опубликовала данные по числу беженцев ( по закону - «вынужденных переселенцев») из Чечни: по всей России их зарегистрировано 151 170. Это количество, пишет автор, в несколько раз меньше того, что накануне войны объявлялось практически всеми российскими средствами массовой информации. Это значит, «либо большинство русскоязычных беженцев вернулось обратно в «ненавистную» Чечню, либо их реальная численность, как мы и предполагали, была изначально искажена с тем, чтобы сформировать в обществе негативное отношение к Чеченской республике и ее президенту Дудаеву». Т.Абубакаров смешивает в одном «флаконе» два разных момента: первый - исход русскоязычного населения из Чечни в 1991-1994 годах, вызванный разгулом преступности, второй — бегство, вызванное началом боевых действий (1994 — 1996 г.г.) Так вот, «накануне войны практически всеми российскими средствами массовой информации» указывалось: «Большинство наблюдателей сходятся на том, что до начала войны в Чечне из-за этнических чисток погибло 20 тысяч человек и 250 тысяч были вынуждены покинуть регион» (данные открытых источников). Это приблизительная статистика, возможно, цифры погибших завышены — некоторые источники сообщают о десяти тысячах, но и такое двукратное сокращение не делает картину менее трагичной. Р.Хасбулатов («Аргументы и Факты» № 49 07.12.1994 г.): «С конца 1991 г., со времени прихода к власти Дудаева, по сентябрь с. г. убито и пропало без вести более 10 тысяч человек. Причем особым преследованиям подвергается русское население. ...Их преследуют, убивают. Их изгоняют с тем, чтобы новые лица из окружения Дудаева въехали в эти квартиры. Меня коробит, когда о судьбе 20 танкистов заговорили все - политики, парламентарии, - а о ста тысячах русских людей, таких же граждан Российской Федерации, которые фактически находятся в плену уже три года, никто не говорит...»
 Почему же тогда в 1997 году по всей России оказалось зарегистрировано лишь 151170 «вынужденных переселенцев» из Чечни? Почему такая разница в цифрах? Дело в том, что те, кто выехал из зачумленной разбоем республики до ввода федеральных сил в 1994 году, вообще не наделялись никаким статусом: кто как мог, так и устраивался. Никакой помощи от государства эти люди не получали и даже не рассчитывали на нее. Тем более, что многие из них -не все, но многие, по крайней мере те, кто покинул Чечню до начала репрессий 1993 года — смогли продать свое жилье и упаковать вещи; некоторым добраться до границы и даже до нового места жительства помогли знакомые чеченцы, таких примеров немало. После разгона инакомыслящих в июне 1993 года продать жилье стало практически невозможно, но удавалось спасти документы и кое-какой скарб. А вот те, кого вынесла вторая волна — интенсивные боевые действия 1995 — 1996 годов, - и стали «вынужденными переселенцами», которые вошли в число 151170. Но и эта цифра не представляет реальной картины. Почему? 31 января 1995 года (всего лишь через полтора месяца после начала войны, когда в городе оставалось еще много мирных жителей) территориальным органам Федеральной миграционной службы рассылается секретное указание главы службы Т.Регент за №223 следующего содержания: «Граждан, прибывающих в регионы Российской Федерации из Чеченской республики, не регистрировать в качестве вынужденных переселенцев». Вот так: кто не успел, тот опоздал. Это было сделано не для того, чтобы усыпить бдительность мировой общественности, которая могла бы счесть ситуацию с беженцами в России катастрофической: подумаешь - всего-то сто тысяч с небольшим... Отнюдь. Причина была куда как прозаичнее. Дело в том, что на обустройство и содержание беженцев в центрах временного размещения, а затем и на компенсационные выплаты выделялись деньги. Согласно решения Федеральной миграционной службы, компенсационные выплаты полагались лишь тем, кто официально был признан вынужденным переселенцем и имел соответствующий документ — такую беленькую книжечку. Деньги, которые выделялись по факту (по количеству людей в центре временного размещения), при начислении компенсаций расходовались в зависимости от наличия той беленькой книжицы. Но не все, проживающие в ЦВР, имели статус: прибывшие сюда после 31 января 1995 года его не получали. В соответствии с секретным указанием за № 223. Это усугублялось еще и тем, что многие не имели документов, а без бумажки ты, как известно, «букашка». Это значит, что они не могли рассчитывать на компенсацию. Разница уходила в направлении, известном узкому кругу лиц из миграционной службы. На эту тему Госдума на одном из своих заседаний заслушивала мадам Т.Регент, но та отделалась «навешиванием лапши на уши» и удивленно-наивными улыбками. Так что миграционная служба была вовсе не заинтересована в том, чтобы наделять статусом вынужденного переселенца прибывающих из Чечни. Это — лишние рты. Люди, не знающие о секретном предписании № 223, ждали помощи от государства, обивали пороги. Надеялись, верили… В потоке 1994-96 г.г. оказалась и наша семья. И мы тоже надеялись, тоже обивали пороги… Но только до тех пор, пока однажды сотрудник Федеральной миграционной службы, собираясь уезжать на ПМЖ в Израиль, в порыве то ли сочувствия, то ли откровенности не сказал: «Наша служба создана не для того, чтобы вам помогать, а для того, чтобы защищать государство от таких, как вы»... 
 История каждого «вынужденного переселенца» - беру это наименование в кавычки, потому что оно было придумано для придания некого благообразия массовому исходу, мол, какие же беженцы могут быть в своей стране, - подтверждает горькую истину: кому - война, а кому — мать родна. Федеральные чиновники (по крайней мере, ельцинского призыва), ведомые «гильдией молодых капиталистов», сгрудившихся вокруг трона, - такие же ненасытные стервятники. Циники, лишенные души. Къера къу, но в респектабельных одежках и ворующие по-крупному под фиктивным прикрытием Закона.
                ***
                «И на рассвете мы уйдем»
      Время господства людей этой категории — ночь. Та ее часть, когда сон нормальных людей особенно глубок, а тьма особенно густа - незадолго до рассвета. В это время, как писал Иван Ефремов, безраздельно властвуют они, «демоны зла и смерти». Если просмотреть хронику событий в Чечне с осени 1991 года, через роковой июнь 1993-го - к кровавым разборкам лета 1994-го, видно, что все акции по захвату важных объектов, разгону и расстрелу инакомыслящих производились незадолго до рассвета. И это показательно для характеристики данной породы. Камертоном, задающим тональность общественной жизни в тот период, была сама администрация, разместившаяся в монолитном здании на площади Свободы. Биограф Джохара Дудаева Л.Яхъяев пишет, что рабочий день в президентском дворце начинался в девять часов вечера. По воспоминаниям Т.Абубакарова, «рабочая ночь» продолжалась иной раз до 5 - 6 часов утра. Даже бывших министров, чтобы объявить им об отставке, Д.Дудаев собирает «поздно ночью». Алла Дудаева сообщает: «Окно его кабинета на 8 этаже светилось до 3 - 4 часов ночи». Зная эту особенность режима, сотрудники муниципальной полиции Грозного в июне 1993 года будут всю ночь дежурить, ожидая нападения. Но те, кто должен был напасть, используют иную тактику: они не пошли «на дело» глубокой ночью, зная, что их готовы встретить огнем, а подкрались на рассвете, когда противника можно взять голыми руками: уставшие за ночь «гантамировские мальчики», как потом назовут погибших, расслабились, сложили оружие и приступили к утренней молитве… К своей последней молитве. Через год история повторится: так же на исходе ночи начнется карательная операция в микрорайоне по уничтожению отряда Лабазанова, но с еще большей ожесточенностью и размахом, с еще большими жертвами и с более изуверской расправой над пленными.
                ***
       Виктор Гюго, хорошо изучивший особенности людей этой породы, оставил на страницах своих книг портрет типичного ночного грабителя: «Его скользящая походка, его позы, его быстрые и таинственные движения придавали ему сходство с теми злыми духами ночи, которые водятся среди развалин и которых древние нормандские предания окрестили «шатунами». «Петушиный час» - под таким названием было известно в подземном мире деловое товарищество четверых. На старом красочном народном языке (...) «петушиный час» означает время перед рассветом (...) Прозвище Петушиный час происходило, вероятно, от того часа, когда кончалась ночная работа бандитов, ибо с рассветом привидения исчезают, а грабители разбегаются. (…) Эти существа, неохотно показывающиеся в своем настоящем виде, были не из тех кого встречаешь на улицах. С наступлением дня, усталые после кровавых ночных дел, они отсыпались (…) Они зарывались в землю. Что сталось с этими людьми? Они существуют и по сей час. Они существовали всегда. (…) Они непрестанно возрождаются под мрачными сводами своего подвала из просачивающихся туда социальных нечистот. Они возвращаются, эти привидения, всегда одни и те же, только под новыми именами и в новой коже. (…)Особи истребляются – род остается. Им неизменно присущи одни и те же свойства. От нищего до разбойника, они блюдут чистоту породы. (…)Всякому, кто набредет на них или увидит мельком в глухую полночь на пустынном бульваре, эти люди внушают страх. Они кажутся не людьми, но ожившим туманом, принявшим человеческие формы; можно подумать, что они составляют одно целое с ночью, неотделимы от нее, не имеют иной души, чем душа тьмы, и что лишь на миг, ради нескольких минут своей ужасной жизни они оторвались от мрака. Что же нужно, чтобы заставить этих оборотней исчезнуть? Свет. Потоки света. Ни одна летучая мышь не выносит лучей зари. Залейте же светом общественное подземелье. Залейте светом общественное подземелье…».

        Мнение по поводу. Муса Ахмадов, писатель («Аз», 1993 г.) Чеченец до последнего времени существовал в двух нравственно-правовых измерениях: в официальном (чуждом) и естественном (изначальном). Безусловно, такое раздвоенное существование не могло не оказать влияния на мышление, мировоззрение, да и вообще на менталитет определенной части народа, что привело ее к ценностной переориентации. Этому сопутствовали и конкретно-исторические условия: выселение, голод, униженное существование на чужбине, явное и негласное поощрение властью человеческих пороков, отход от традиций, проживание вне какой-либо нравственной системы после возвращения на родину. Эта скрытая болезнь быстро прогрессировала, а за последние годы пораженные ею люди не только легализовались, но и с сатанинской решимостью, собираясь в толпы, устанавливают свои ценности: культ денег, оправдание любых средств в достижении материальных благ и власти, навязывание народу безнравственного «цивилизованного» образа жизни… Кульминацией этой продолжающейся трагедии стали известные события лета 1993 года. Это было впервые за тысячелетнюю историю чеченского общества, когда люди из-за идейных (политических) разногласий пошли друг на друга войной. Они стреляли не только друг в друга, но и по духовным ценностям своего народа. На наших глазах происходит обесценивание человеческой жизни, разгул убийц и грабителей, земля наша усеяна незахороненными трупами. Это страшно, но страшнее этого то, что выхолащивается содержание великих традиций, их подменяют имитацией таких высоких понятий, как иман (делах тешар) – вера в Бога, маршо (свобода), Мехканкхиэл (Совет страны) и т.д. Если этот процесс не будет остановлен мощным нравственно-просветительским движением национальной интеллигенции, поддерживаемым и финансируемым на государственном уровне, то мы стоим перед опасностью потери нашим народом своего изначального нравственного и психофизического кода и перерождения его в население, говорящее на прежнем языке (хотя и это сомнительно), но имеющее совсем другой ориентир – удовлетворение потребностей тела, материальное потребление.
                ***
     Ибрагим Сулейменов, депутат парламента Чечни, депутат Госдумы (аудиозапись 1996 г.): …Там (в Чечне) не действовали законы. Там вообще нельзя было говорить о какой-либо демократии или о строительстве суверенного независимого государства – просто собралась шайка уголовников, воров, которые воспользовались ситуацией, попустительством центральных властей, активно начали собирать вокруг себя криминальные элементы, сколачивать из них банды, убирать с пути неугодных. И плотно взялись за разграбление национальных богатств. Это не тенденциозная оценка - это факт. Даже некоторые зарубежные СМИ об этом писали: где, в каких банках находятся какие суммы денег, какие там были зарубежные вояжи, кто куда летал, под каким флагом и т.д.… Собрали вокруг себя незаконные формирования…бандформирования. Нарушаются законы, Конституция, элементарно нарушаются права человека, особенно некоренного населения (они страдали больше всего в этой ситуации, потому что не было ни законов, ни порядка, ни работы, ни зарплаты, ни пенсий, ни пособий, ни школ, ни больниц – ничего.) Был брошен девиз: берите, что хотите. И все. Принцип-то известный воровской: чем больше ворующих, тем меньше критикующих. По этому принципу все там шло. Если он (Дудаев) открыто заявляет: кто будет просить зарплату – расстреливать… Это его публичное заявление! Как это так?! Потом заявляет, что всякому человеку судьба изначально предписана чуть ли не 35 тысяч лет назад… каждому из нас указана дорога Всевышним: если у тебя сегодня есть деньги, значит, тебе было положено, нет денег – значит, не положено. Это он публично говорит.
...На территории Чечни до сих пор есть неустановленные захоронения. Ежесуточно в Грозном убивали по 8-9 человек, все эти трупы собирались в морге, месяцами там лежали, система правоохранительная в республике была разрушена полностью и окончательно, в МВД начали набирать уголовников. Уголовники из тюрем были выпущены, они становились то начальниками райотдела, то –те, которые имели самые страшные статьи уголовного кодекса – зачислялись в департамент государственной безопасности. Вот из таких людей комплектовались наши структуры власти у Дудаева. Это были люди, которым все было дозволено: и убивать, и грабить, и насиловать, лишь бы сохранить на какой-то период – на час, на день, на неделю, на месяц- свое пребывание у власти и свою власть над материальными ценностями, принадлежащими всему народу на территории республики. Вот именно за это и боролись там эти люди. Были брошены и , конечно, подхвачены дорогие и близкие каждому человеку лозунги, как Суверенитет, Свобода, Независимость…
                ***
 На закрытом совещании в начале 1993 года парламент будет рассматривать вопрос о том, что делать с неопознанными трупами, которыми забиты морги Грозного. Одно из массовых захоронений того периода будет организовано на Карпинском кургане.
        Ибрагим Сулейменов, депутат парламента («Голос ЧР», 19 февраля 1993 г.). ...Самым страшным показателем нравственной деградации стало недавнее захоронение не по обычаям нескольких десятков неопознанных трупов. При том, что ежесуточно совершается около десяти убийств, эта ситуация не сегодня-завтра повторится. Правоохранительные органы не сумели установить личности такого количества погибших, не провели расследования, тем самым умышленно или под давлением совершили должностное преступление. А ведь даже в казахстанских степях нет безымянно захороненных чеченцев, погибших в тяжкие годы выселения. Это уже не предвестник трагедии – это трагедия нации…
                ***
     Из обращения Асланбека Аслаханова «Скажу тебе, Джохар, как генерал генералу»: «…Ты обманул и тех, кто верил тебе, и тех, кто пошел за тобой. О какой свободе и демократии сегодня можно говорить в Республике? Захватив бразды правления в руки, ты установил кланово-мафиозное правление, рассчитанное на силу оружия и устрашение людей. Создал себе опричнину, вооруженную до зубов, и назвал ее гвардией. Всюду хозяйничают вооруженные группировки. Вдумайся, генерал, сколько пропало людей без вести: по неполным данным свыше тысячи человек. Среди них много женщин и подростков. Разграблены тысячи квартир и домов. И весь этот беспредел твоим «героям» сходит с рук. Если я не прав, то назови, сколько грабителей и воров из твоего окружения осудил суд? Твоя «революционная свобода» стала освобождением даже от традиций наших предков, стала свободой преступлений и хаоса, унижением чеченского народа. Вдумайся, ведь из-за части твоего окружения в наши аулы пришло до недавнего времени немыслимое – разбои и кражи. Подонки с автоматами среди белого дня на улицах хватают девушек, увозят, насилуют, увечат и убивают, воруют детей, граждан республики и требуют за них астрономические выкупы. И это все в твоем понимании свобода? О такой ли демократии мечтали жители республики? Нет, Джохар, вы создали криминальную резервацию, которую называете государством (…)».
                ***
В своей книге «Миллион первый» А.Дудаева приводит показательный штрих, характеризующий личность президента. Он хотел построить новую столицу Чечни, Город Князей, выбрал место в предгорье. План города был очень интересный: от круглой центральной площади девятью лучами расходились бы улицы, разделяющие город на секторы — очевидно, по количеству тукхумов. А в середине площади предполагалось возвести высокую башню с вращающимся глобусом и часами на самом верху. Часы, по замыслу президента, должны были отсчитывать время назад, «обратно, к забытым предкам».
      «В обратную сторону у него всегда получалось», - сказал Висхан Шахабов, когда я попросила его охарактеризовать Д.Дудаева, которого он знал с девятнадцати лет — со времени учебы в Тамбовском летном училище. Он и повернул время назад, к «забытым предкам» - к тем, чьи имена не отложились ни на страницах краеведческой и исторической литературы, ни в народной памяти. К тем, кого называют одним словом - г1ера и о чьих деяниях напоминает къарлаг1а. Имам Мансур в XVIII веке начал свою пастырскую деятельность с борьбы за нравственное очищение народа, с проповеди покаяния. Лев Толстой в повести «Хаджи-Мурат» так пишет об этом: «...Это был настоящий святой. Когда он был имамом, весь народ был другой. Он ездил по аулам, и народ выходил к нему, целовал полы его черкески, и каялся в грехах, и клялся не делать дурного. Старики говорили: тогда все люди жили, как святые, - не курили, не пили, не пропускали молитвы, обиды прощали друг другу, даже кровь прощали. Тогда деньги и вещи, как находили, привязывали на шесты и ставили на дорогах. Тогда и Бог давал успеха народу во всем, а не так, как теперь». Историки отмечают, что и все имамы, возглавлявшие национально-освободительную борьбу горцев в XIX веке, прежде всего принимали меры для очищения своего народа от пороков, от внутренних противоречий, любого негатива. В это время , даже «подавлялись и истреблялись деструктивные элементы общества — разбойники и воры, тунеядцы, алкоголики и т. д. Была достигнута, может быть, и излишне жесткими методами, такая внутренняя стабильность, о которой сегодня можно только мечтать» (Я.Ахмадов, «Северный Кавказ: народно-освободительные движения прошлого...»). Здесь же, напротив, все порочное, преступное высвободилось, страна словно бы попала во времена «всеобщего хищничества и грабежей в народе, распространения смертных грехов, неверия, вероломства, попирания дедовских обычаев и нескончаемых раздоров, взаимного истребления…» - было возвращено все то, за что имам Мансур когда-то потребовал покаяния.
                ***
 Шейх Абдул-Баки Джамо, Иордания. (...)Я всегда говорю, что Чечню Всевышний одарил земным раем. На такой земле не должен голодать и просить милостыню никто. Во времена коммунистов, говорят, республика получала всего три процента от своего богатства. Однако впервые я услышал людей, просящих милостыню на чеченском языке, сегодня. В тяжелые годы ссылки в Средней Азии чеченцы умирали семьями, но не просили подаяния. Сегодня народ унижен, нищ и брошен на произвол судьбы. Это вынудило людей выйти на улицу. И спрос за сегодняшние испытания людей в день судный будет строгим. Если голод толкнул человека на воровство, в наших краях такого не судят, - руку отрубают его хозяину. Что сегодня самое страшное? Я говорил об этом очень многим: Джохару, участникам митинга, который сторонники президента называют коммунистическим, обменивался соображениями с Яраги Мамодаевым, с членами парламента. Вы, закрыв школы, распустили детей. А это целое поколение. Если они вырастут таким образом, что из них получится? Они собирают окурки и курят их, просят милостыню, продают табак, а потом пристрастятся и к анаше? В конце концов, завтра тот, кого вы поставите охранять отару, распродаст всех овец и скроется. Отодвиньте пока решение всех проблем и первым делом открывайте школы. Я видел в Чечне много пьющих, а некурящих, мне кажется, здесь и не встретишь. Чтобы вылечить этот больной организм, вам нужны больницы. Вам необходимы и ровные дороги, говорил я Джохару., но прежде всего нужно открыть закрытые школы, затем обеспечить людей лекарствами, сахаром, маслом, хлебом. Когда я говорил об этом и сегодня в Нойбере, кто-то заявил, что проживет и без хлеба, но будет поддерживать президента. Кто бы увидел этого борца. Сыт и доволен. Если вы все так смотрите на вещи, зачем вам мое горькое слово, моя боль за родную землю? А душа болит. Там, где мы сейчас живем, берегут и ценят женщину. Оскорбившего женщину непристойным словом сажают в тюрьму на три года. И свидетель не нужен. Если распустил руки – получай семь лет. Если опозорил – вешают. Мы там, далеко от Чечни, не позволяем, чтобы чеченка была опозорена. А что здесь творится? Знаете ли вы, что чеченок вывозят в Турцию и продают? Турки сняли на видео все это, чтобы показать нас вот такими перед всеми... («Маршо», «Голос ЧР», 1-6 июня 1993 г.)
                ***
 Среди перлов в ярком «цитатнике Джохара» были весьма своеобразные высказывания, как, например, эта программная реплика: «Пусть половина народа погибнет, зато другая половина будет свободной» (известен «откорректированный» вариант, когда погибнуть должны уже семьдесят процентов народа). Или такая рекомендация по выживанию: «Терпите или урвите», «Если ты волк — хватай, а не можешь — терпи». Все пошло в обратную сторону. 23 февраля для чеченцев и ингушей — трагическая отметина в их истории, как ни поворачивай, а праздником этот день для них никак не станет. В 1990-м году, на общенациональном съезде, было принято решение объявить его Днем памяти и общенациональной скорби. Президент Д.Дудаев объявил его праздником - Днем национального возрождения. Примечательно, что Днем независимости он утвердил не 1 ноября, когда провозгласил суверенитет своим указом; не 25 ноября, когда Декларация о суверенитете была одобрена общенациональным съездом, и не 27 ноября, когда эту Декларацию узаконил Верховный Совет республики, а 6 сентября — день насильственного разгона этого самого Верховного Совета.
                ***
 Мнение по поводу У.Ахмадов. (…) Недавно Чечня отметила 54-ю годовщину выселения чеченцев и ингушей с родных земель. Это был самый трагический день в истории этих двух народов. Но какая странность! У нас его отметили как день возрождения чеченской нации. Что возродилось-то? А вот наши соседи, ингуши, считают его днем скорби, траура. Одно и то же событие, происшедшее в один и тот же день, два родственных народа отметили совершенно по-разному: чеченцы как праздник, а ингуши как день скорби. Ингуши приносили жертвоприношение (са1га), вспоминая умерших родственников в далекой ссылке, а мы, чеченцы, ликовали, проводили парад войск на площади Свободы в Грозном. Белобородые старцы да беззубые старухи танцевали, кричали «Аллах1у акбар!», в школах плясали дети. Чему радовались-то? Может, тому, что тогда вайнахов насильно загнали в телячьи вагоны и погнали в мороз и стужу в голодные степи Казах- стана и Киргизии и там многие из них умерли от истощения, болезней, насилий? (…) От того, что кто-то назовет тезет ловзаром, он таковым не станет, так же, как день переселения народа, его унижения никогда не превратится в праздник возрождения нации (…) «Голос Чеченской Республики», 19марта 1998 г.
                ***
     Ихван Гериханов, юрист-международник. ( …) До сих пор президент не был ни в одном регионе республики. Это говорит о том, что он пренебрегает народом или боится таких встреч. А чего бояться народа? Я крайне был изумлен, когда Джохар 23 февраля пришел на тезет в окружении охраны. Люди восприняли это очень отрицательно. Разве можно на всенародный тезет вести с собой вооруженную охрану? Стоять в окружении телохранителей и говорить о народной трагедии… Наверное, как нация, мы готовы только к парламентскому правлению, а не к президентскому. (…) Сегодня слияние всей исполнительной власти в одних руках – в руках президента. А мы должны жить в соответствии с законом и только с законом. Значит, нужен сильный парламент, вот в чем дело. Если бы у нас был Конституционный суд, то он бы однозначно ответил: на каждом шагу нарушаются права человека исполнительной  властью (…) («Кавказский дом», 9 мая 1992 г.)
                ***
     Марьям Вахидова, журналист, бывший секретарь Дж.Дудаева («Голос Чеченской республики», № 124, 7 июля 1992г). ...Умному человеку достаточно проанализировать в памяти шаг за шагом наш путь, и он увидит, что мы идем через трупы невинных жертв, по колено в крови, время от времени находя на кого эту кровь списать, создавая образ внешнего врага, который, конечно же, есть, но не столь грозный, а доживающий свой век.  ...Но сколько загубленных жизней, похищенных женщин, девушек, детей...Теперь уже беспредел достиг своего апогея: стали добивать свои жертвы в больницах, запугивать и стрелять в медсестер и врачей…  Больно слышать из Твоих уст и сегодня что наше завоевание - бескровная революция. Мы скоро захлебнемся в крови своих невинных жертв. Но Ты искренне веришь в то, что говоришь! Обезображенные трупы, пропавшие без вести, изнасилованные дети, женщины, девушки стали в республике обычным явлением...
                ***
  Руслан Хасбулатов, профессор. (...)Дудаев «пригрозил» Российской Федерации объявлением войны и даже «взорвать атомные электростанции». Эти и другие аналогичные безответственные заявления грозненского авантюриста произвели на российское общество огромное негативное впечатление, в одно мгновение исчезло мнение о чеченцах, как о добродушном, трудолюбивом народе, хотя излишне горячем. Вот и заговорили о «чеченской мафии» в Москве, других российских городах, СНГ и даже в дальнем зарубежье. И если стали вытеснять чеченцев из своих насиженных мест — так в этом виновен прежде всего сам Дудаев. И к большому нашему сожалению, сегодня трудно вновь «облагородить» образ народа, трудно переменить сложившееся общественное мнение о чеченцах как о разбойниках и мафиози. И для благоприятного изменения этого позорящего народ мнения-ярлыка понадобятся многие десятилетия. И, разумеется, изменение поведения самого чеченского общества в своей республике, так и его представителей — за пределами республики: больше скромности, отказ от кичливости, честный труд, верность слову — этими чертами всегда гордились в Чечне, - но они были характерны для ушедших поколений. (…) Я видел тысячи и тысячи людей, которые хотели только од- ного: спокойной, мирной жизни, они за три дудаевских года так и не привыкли к тому, что день и ночь не умолкает стрельба, идет повальный грабеж, ежедневно гибнут люди. Эти люди хотели только одного — чтобы их дети не гибли, но чтобы учились в школах и институтах, работали и имели честные источники заработка для жизни. Всего этого их лишил криминальный режим Дудаева. Экономика разрушена, заводы и фабрики разграблены и выведены из строя, рабочие и инженеры выезжают из Грозного, Гудермеса, других селений в поисках куска хлеба. Люди опускаются, деградируют, их сознательно развращают, предаются забвению вековечные горские нравственные устои, хотя формально выдвигаются лживые лозунги об исламских ценностях. А ведь при Дудаеве не построена даже одна мечеть… Речь идет, по сути, о самых элементарных правах человека, признанных во всем мире, о праве на жизнь, которую криминальный режим в Грозном отнял у людей. Поэтому люди однозначно хотят и требуют изменений, и прежде всего они требуют ухода с должности самозванного правителя Дудаева, провозглашенного президентом в результате путча. (Р.Хасбулатов, «Мне не дали остановить войну», 1995 г.)
 ***
      Яраги Мамодаев, глава правительства Народного доверия в изгнании («Справедливость» № 3, февраль 1994г. фрагмент интервью)...Что касается коррумпированности режима, грабежей на дорогах и прочих безобразий, то все это взаимосвязано. К сожалению, не все граждане в республике это понимают. Еще меньше тех, кто готов бороться против преступного режима. А это, в свою очередь приводит к тому, что соседи начинают смотреть на Чечню, как на одну огромную преступную банду, связанную круговой порукой. Дудаев превратил Чечню в отстойник для бандитов и воров всех мастей… Претензии к нам есть со стороны Ставропольского края, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Волгоградской, Ростовской областей, Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Вот и судите сами, какое мнение мы создаем о себе. ...Сегодня чеченцы не могут считать себя достойными своих предков, прославивших наш народ на весь мир. Мы не можем считать себя достойными своих дедов и отцов до тех пор, пока 90 процентов нашего народа живут в крайней нужде и тысячи наших братьев и сестер вынуждены просить подаяние…
Корр. В недавнем выступлении по ТВ Дудаев предложил ввести смертную казнь за некоторые виды преступлений. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
 Я.М. В «телешоу» Дудаева все не случайно. Уверен, что и за этим заявлением стоят далеко идущие политические цели. В мировой практике никому еще не удавалось подавить преступность жестокостью наказания. Но часто преступление может предотвратить осознание потенциальным преступником неизбежности своего разоблачения. Сбить волну преступности могут не публичные казни, а эффективная работа правоохранительных органов при самой широкой поддержке общественности. Наркомания действительно превращается в наше национальное бедствие, но режим, требуя смертной казни для наркоманов, имеет еще и свою, как выражаются театралы, «сверхзадачу». Дудаевым предложено вслед за наркоманами и прочими уголовниками, смертную казнь незаметно распространить и на тех, кто выступает против существующего режима.
***
    Герсолт Эльмурзаев, общественный деятель («Справедливость», июль 1992 г.)...В настоящее время забыты многие священные традиции предков: уважение к старшим, к женщине и многое другое. Эти издержки в воспитании выплеснулись на площади и в парки, в общественный транспорт, в неуважение законов и в отсутствие элементарного уважения к человеческому общежитию. Культ рубля, заработанного упорным трудом, перерос в свою противоположность – в культ рубля, добытого любым способом, даже преступным...
 ***
              Криминогенная ситуация к концу 1992-го года
  Джабраил Гакаев, профессор. (…)Наш народ никогда не попадал в такую ситуацию как сегодня. Каждый день гибнут люди. На расширенном заседании парламента председатель Верховного суда республики И.Албастов называл цифры. Они были ужасны! У нас за один квартал больше преступлений, чем в прошлом бывало за целый год. Люди совершенно не защищены. Не соблюдается два критерия защищенности человека: с одной стороны, презумпция невиновности, а с другой стороны – неотвратимость наказания. Вот этих двух вещей, на которых держится законность и порядок, практически нет. Полнейший беспредел! Мы вооружили до зубов уголовные элементы, люмпенов, наркоманов, людей без определенного рода занятий. Они были социальной базой «революции». Они – социальная база нынешнего режима. Оружие попало в руки деклассированных элементов, отъявленных преступников, которыми наводнена вся респу- блика. И самое страшное – нет четкой, продуманной, отлаженной единой системы борьбы с преступностью. Ни один человек не наказан за те жуткие преступления, которые творятся в течение последних семи-восьми месяцев. Люди боятся вечером выйти на улицу. Грозный напоминает Чикаго 30-х годов. Крадут детей. Унижают наших женщин – жен, дочерей. (…) Развал МВД – это сознательный развал. Разгул преступности – это тоже не случайно. И борьба с ней не ведется преднамеренно. Так удобнее. В мутной воде, как известно, легко ловить рыбу, то бишь – грабить народное достояние. Мафиозным структурам сейчас живется, как у Христа за пазухой. Им привольно дышится, у них развязаны руки. Что хочешь, то и делай: грабь, воруй, убивай. А наши «вожди народа» ходят с вооруженными бандами. Они защищены, с них волос не упадет, а простой человек – не защищен (…) («Импульс» август 1992 г.)
***
 
      Мансур Тагиров, глава Следственного комитета. Только за четыре месяца текущего года в производстве Следственного комитета находилось 4543 уголовных дела. Это немногим меньше, чем за весь 1991 год. Если за весь прошлый год расследовано 94 убийства, то за четыре месяца с.г. расследуется 146 убийств и 313 разбоев – это в 4 раза больше, чем в 91-м году. Количественный же состав следователей – 105, т.е. наполовину меньше, чем насчитывал в 91-м году следственный аппарат правоохранительных органов Чечено-Ингушской Республики. («Республика», 18 сентября 1992 г.)
***
 
      Из материалов Конституционного суда Чеченской Республики. (…)Количество зарегистрированных в 1992 году преступлений составило 9984, что на 68 % больше, чем в 1991 году. Общее число тяжких преступлений возросло на 94,6% (2434 против 727), а число умышленных убийств – на 80,6 %, изнасилований – на 37 %, краж госимущества – на 234,30 %, грабежей и разбоев госимущества – на 275,4 %, разбоев личного имущества – на 236,2 %. По исследованным Судом материалам видно, что количество зарегистрированных преступлений далеко не отражает действительного положения. Немало преступлений укрывается от учета. В большинстве своем граждане не желают обращаться, по их мнению, в коррумпированные и беспомощные правоохранительные органы. На 1 января 1993г. из общего числа зарегистрированных тяжких преступлений остались нераскрытыми 114 убийств (76,3 %), 62 изнасилования (68 %), 910 грабежей и разбоев, около двух тысяч краж личного имущества граждан. Из-за неустановления лиц, совершивших преступление, Следственным Комитетом приостановлено 5267 уголовных дел, 673 дела приостановлено по мотивам розыска лиц, скрывшихся от следствия. В суды республики поступило 1204 дела или 12 % от общего числа зарегистрированных преступлений, и то, в основной массе, по преступлениям, не представляющим большой общественной опасности и по которым не случайно к лишению свободы осуждены всего 327 человек. Ослабляя карательные меры по надуманным основаниям, за прошлый год из-под стражи в ходе следствия освобождены 147 человек, в их числе 47 – причастных к вооруженным разбойным нападениям и грабежам, 14 – причинивших тяжкие телесные повреждения, 18 незаконно хранивших огнестрельное оружие, 6 – арестованных за совершение убийств. В свою очередь, почти все оставшиеся и осужденные преступники, пользуясь отсутствием надлежащей охраны со стороны Министерства безопасности, совершили массовые побеги из мест заключения. Не принимаются меры по охране СИЗО № 1 г.Грозного руководством Министерства безопасности ЧР даже тогда, когда СНБ предупреждала о готовящемся побеге. Число незаконно прекращенных и приостановленных уголовных дел исчисляется сотнями. Среди арестованных и осужденных нет должностных лиц. Никто не привлекается к ответственности за хозяйственные преступления, халатность, злоупотребление служебным положением, взяточничество. Перечисленными видами преступлений, в наибольшей степени разлагающих государственность и моральные устои общества, в корне подрывающих экономику, правоохранительные органы не стали заниматься вообще (… ) Председатель Конституционного суда ЧР И.Гериханов, Секретарь Конституционного суда ЧР М.Лечиев. («Импульс», 4 июня 1993 г.)
***

   Из Обращения сотрудников Министерства безопасности к жителям республики («Голос Чеченской Республики» 25 июля 1992 г.) (…) Сложившаяся в республике социально-экономическая обстановка, серьезные трудности, вызванные особым переходным периодом, привели к активизации уголовных элементов. (…) Отмечается не только рост преступности, но и ее агрессивность. И самое печальное то, что преступник не всегда находит должное осуждение со стороны общественности. (…)Личный состав Министерства безопасности и его органов на местах предпринимает меры к обеспечению правопорядка. При этом действовать приходится в условиях психофизических нагрузок, отсутствия материально-технической оснащенности, зарплаты. (…)Меры полиции позволили несколько активизировать нашу работу. За последние три месяца изъято свыше 200 стволов огнестрельного оружия, более 20 гранат и взрывчатых устройств, около 120 тысяч единиц боеприпасов. На днях только за один рейд транспортная полиция задержала более 120 автомашин, разъезжающих без госномерных знаков или не зарегистрированных в установленном порядке. Задержано несколько опасных вооруженных преступных групп за разбойные нападения и грабежи. Однако к заметным сдвигам, к разрядке ситуации эти результаты, к сожалению, не привели (…) Нашим парламентом принят закон «О полиции Чеченской Республики». В нем подчеркнуто: «За сотрудником полиции, правомерно применившим физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие, при всех исходах этого применения, стоит государство Чеченской Республики со всеми его институтами власти, он наделяется правовым иммунитетом, безусловной неприкосновенностью, исключающей возможность посягательств и преследований со стороны потерпевших». Эта актуальная и оправданная норма закона нами была принята с удовлетворением, так как позволяет действовать против вооруженного преступника адекватными мерами. Однако между нормой закона и реальной жизнью – огромная дистанция. Работник, действующий честно и бескомпромиссно, оказывается незащищенным государством, общественным мнением. В результате преступник еще более наглеет. Недавно в районе Черноречья от рук вооруженной банды при исполнении служебных обязанностей погиб наш сотрудник, на днях то же самое повторилось на трассе близ ст.Червленной. В Шалинском районе при производстве обыска четыре работника районной полиции получили ножевые ранения. Таких примеров, к сожалению, много, и свидетельствуют они об одном: уговорами преступность не одолеешь, этим она только поощряется. Другим отрицательным моментом в создавшейся ситуации является отток добросовестных, активных работников из органов безопасности: чувство незащищенности порождает у сотрудников соответствующее настроение и отношение к работе. Только за два последних месяца из органов безопасности ушло 149 человек, не считая тех, кто перевелся на работу в другие регионы. (…) У всех, кто ведет вооруженный разгул против своего народа, есть или родители, или родственники, или соседи, они хорошо известны окружению. Надо всем и везде создать обстановку осуждения, проклятия в отношении преступных элементов. Общественное мнение – один из главных народных резервов, сегодня, к сожалению, не работает, а чаще противодействует органам безопасности. (…)
***
 
     Из интервью Дж.Дудаева агентству ИТАР-ТАСС (публикация газеты «Справедливость» , февраль 1994 г.)
    Корр. Обвиняя руководство правоохранительных органов, вы, как главный руководитель республики, не чувствуете свою вину за то, что эти органы оказались дезорганизованными? Все эти реорганизации — МБ, МВД, чехарда с министрами…
   Д.Д. Дезорганизованы, я же говорю. Многие из них, 90 процентов, лично профессионально подготовлены, способны выполнять задачу на том месте, где они есть. Но нет оперативного искусства, самостоятельности планирования. Они же этого никогда не делали… Понятно, что при такой структуре эти органы нормально работать не могут. Это беда не только наша, а всего бывшего Союза. И с учетом этого мы сейчас приняли правительственную программу борьбы с преступностью на переходный период… Сейчас к правительственной программе приложена лично мной разработанная программа-план особых мероприятий… Я их научу и заставлю делать то, что они должны делать…
     Комментарий редакции (Хож-Ахмад Зацаев). Уже более двух лет обыватели Чеченской республики наблюдают, как президент своими бесконечными реорганизациями целеустремленно разваливает проавоохранительные органы. Но президент видит другое. Он видит вину исключительно самих органов охраны порядка в разгуле преступности. По всей видимости, Джохар Дудаев просто забыл, что он первым начал создавать незаконные вооруженные формирования, что он первым помог выйти на свободу уголовникам из республиканских тюрем, что он первым начал раздавать оружие направо и налево, что он первым начал направлять на работу в МВД уголовников и дилетантов, имеющих, однако, заслуги в «революционном движении». Забыл и все тут. И не пытайтесь ему напомнить об этом. Есть вещи, которые чеченский ас не вспомнит ни за что на свете. Правда, в последнем интервью появился новый нюанс. Президент больше не называл работников МВД «воронами». Напротив, он даже заявил, что 90 процентов из них имеют должную профессиональную подготовку. Теперь, оказывается, структуры устарели. Это более чем странно, поскольку не прошло и полгода со времени последней реорганизации правоохранительных органов Чечни. Но президент... всегда видит то, что другие никогда не разглядят. Президент порадовал сообщением о еще одной программе — уже по искоренению преступности. Как и все предыдущие — программа секретная. Третий год жители Чечни слышат о существовании секретных программ президента… Злые языки уверяют, что нет у нашего президента никаких сколько-нибудь серьезных наработок ни по одному вопросу…
 ***

      В свидетели не идут. По данным Шалинского РОВД, за 11 месяцев минувшего (1993- го) года в районе совершено 300 уголовных преступлений. Произошло 15 убийств, 19 случаев нанесения серьезных телесных повреждений, 3 изнасилования. Кроме того, зарегистрировано большое количество разбойных нападений, грабежей и краж. Кстати, число краж госимущества снизилось по сравнению с 1992 годом наполовину. Как объясняют работники полиции, это связано с тем, что оборудование, инвентарь, техника совхозов и колхозов, заводов и фабрик – все практически растащено и, по существу, красть-то уже нечего. Раскрываемость преступлений составляет порядка 21 процента. Около 40 человек, уголовные дела на которых сданы в суд, находятся в бегах. Сотрудник РОВД в разговоре с журналистом отметил, что одной из главных проблем в работе полиции является то, что большинство потерпевших и свидетелей не заинтересованы в поимке злоумышленников, если дело касается только кражи, ограбления или разбоя. Неохотно идут в свидетели и по делам об убийствах. «Свобода», 7-13 января 1994 г.
***
     Чечня переплюнула Нью-Йорк. В Нью-Йорке ежегодно совершается около двух тысяч убийств. Но если судить по материалам официальной газеты Чеченской Республики «Ичкерия», Чечня давно переплюнула город небоскребов. В республике, сообщает газета, от рук бандитов ежедневно гибнет 7-8 человек. Нехитрые подсчеты говорят о том, что в республике ежегодно гибнет 2500 тысячи человек. И это при том, что в Чечне в 20 раз меньше населения, чем в Нью-Йорке. («Северный Кавказ», сентябрь 1993г.)
***
      «Справедливость», февраль 1994г. №3, редактор Л.Салигов. (…) В МВД принимают в массовом порядке воров, насильников и грабителей. Ответ на это надо искать в психологии тех, кто отвечает за кадры в МВД. Не по рекомендации же оппозиционеров или российских спецслужб тот же С.Албаков или С.Гелисханов подписывают свои приказы о зачислении в органы людей, которых, по идее, следует держать как можно дальше от полиции. Мы уж не говорим о разных комитетах по защите чьих-то прав, открыто промышляющих грабежами. Наконец, количество служащих в правоохранительных органах сегодня втрое больше, чем было при коммунистах, а результаты их «работы» заставляют население поголовно вооружаться, дабы защитить себя. (…)Зачатки будущего правового государства обнаружились сначала в с.Комсомольском, где разгневанные крестьяне повесили насильника и убийцу. Суд совершили быстро, не позволив продажным полицейским затянуть разбирательство дела и приведение приговора в исполнение на несколько лет. Затем в славном селе Памятой Шатойского района вздернули «своего» убийцу, оставив так называемые правоохранительные органы без дополнительной работенки. А в г.Шали устроили грандиозную и очень поучительную казнь: изнасилованная группой ублюдков девушка самолично привела смертный приговор в исполнение. Все эти факты здорово похожи на судебные разбирательства в США Х1Х в. – суды Линча.
***

                Семейная проблема
     -Почти неразрешимая задача сейчас — выдать дочку замуж, - посетовал Султан, с которым мы незадолго до начала второй войны работали в редакции газеты «Зов времени», - не знаешь, на кого наткнешься: может, грабитель, насильник или руки по локоть в крови…
     Повод для печали у него был. В советское время Султан, в совершенстве владеющий французским языком, был переводчиком в Алжире, в нефтяной отрасли. Те, кому довелось тогда поработать за границей, считались людьми достаточно обеспеченными, так что дома и у этой семьи, как говорится, кое-что водилось. В 1992 году к ним пришли. Было очевидно, что по наводке. Пятеро парней заявились днем, без масок, что было еще нехарактерно для того времени — обычно замаскированные воры вламывались ночью. Находившихся дома пятнадцатилетнюю дочь и ее тетю закатали в ковры на полу и принялись «за дело». Любопытная девчонка умудрилась высунуть голову, но ее грубо запихнули назад и предупредили: еще раз вылезешь - останешься без головы. Султан после этого поспешил отправить дочь за пределы Чечни, несколько лет она провела в Арабских Эмиратах.
     После первой войны родители вернули ее домой. Вроде мир наступил, а дочку пора выдавать замуж. 1997-й-98-й годы. Столько парней с героической биографией, да и девичьи сердца в этом возрасте бьются в ожидании большой любви. Однажды, проходя по улице около стадиона «Динамо», девушка поймала на себе пристальный взгляд. Это был молодой человек. Высокий, плечистый. Он шел навстречу и с явной заинтересованностью смотрел прямо на нее. Приближаясь, замедлил шаг. Она еще подумала: как быть, если заговорит? Познакомиться с таким красавцем она была бы не прочь, но в то же время не хотелось показаться нескромной. Когда поравнялись, она опустила глаза. А дальше в мгновение ока произошло нечто неожиданное и жуткое: парень протянул руку и, дернув изо всей силы, сорвал с ее шеи золотую цепочку. Средь бела дня, в центре города, в людном месте.
   Сказал же мудрец, что нет ничего нового под солнцем, что было — то и будет...
***

     Из открытого письма главы Правительства народного доверия Я.Мамодаева президенту ЧР Д.Дудаеву. (…) Если катастрофические спады в экономике, науке, образовании, медицине и других сферах можно со временем преодолеть, то невозможно вернуть жизнь людям, ежедневно гибнущим в результате настоящего террора, развязанного чувствующими свою безнаказанность преступниками. Никогда не восстановить нравственный урон от утрачиваемых нами лучших обычаев и традиций народа: уважение к старшим, гостеприимство, верность слову, делу и дружбе, почитание родителей, уважение к женщине, любовь к детям. Таким образом мы, как народ, теряем свое будущее. Разве такой хотели видеть Чечню наши предки?… Ты, как глава государства, обязан был сделать все возможное, чтобы предотвратить эти беды. Но в погоне за лишним долларом ты и твое окружение давно уже махнули рукой на народ, как на ненужную вам обузу. Вы продали его интересы, продали его мечту о собственном независимом, свободном государстве. Продали за валютные счета в зарубежных банках… («Справедливость», январь 1994 г., №1)
***

    Из беседы с этнографом Саид-Магомедом Хасиевым  (корр. М.Катышева).
   -Как стыкуются в духовной культуре чеченцев шариат с народными обычаями?
   -Ислам облагородил чеченские адаты. Чеченские адаты делятся на две категории и в соответствии с этим есть две категории людей. Первая категория – это адаты, выверенные через фикху (юридическое правовое поле ислама), они приняты за достоверные. Это те обычаи и традиции, которые возвышают достоинство человека, делают его лучше. Этой категории противостоят адаты, которые чеченцы называют ламкерстамалш – горскоязыческие. Это те привычки, обычаи, которые не входят в кодекс достоинства человека, они отторгаемы народом. Вот яркий пример проявления ламкерстамалш. Зелимхан Харачоевский встретил женщину, которая шла из Дая и плакала. Он спросил: «Что случилось?» Она говорит: «У меня отобрали младенца». Он попросил ее подождать и бросился догонять обидчиков. Это были двое мужчин, в полах черкески они несли младенца. Он попросил их: «Отдайте ребенка матери…». Просил именем Бога, родителей, предков. Но они не поддавались на уговоры. А когда он, намереваясь применить силу, сказал: «Вам все равно придется отдать его», они подбросили малыша и разрубили кинжалами. Зелимхан их уничтожил. По чеченским адатам не только младенца, - женщину, подростка до совершеннолетия и старика после так называемого пенсионного возраста трогать нельзя, они даже в круг мести не входят. А те, кто следует ламкерстамалш, готовы из мести даже хвост коня или рог быка отрубить или убить женщину. Это два крайне противоположных, - полярных- понятия. Так что адаты не одинаковы: есть выверенные, а есть оставшиеся от язычества.
    -Расскажи о том, кто такие г1ера?
    -Г1ера – отбросы общества, отщепенцы, которым никто не даст кров, не даст пищу. Их может убить любой, кто их настигнет. Они жили воровством, тем, что отвергалось обществом. Были случаи, когда они выкапывали из могилы покойника и потом продавали родственникам. Это все проявления ламкерстамалш. Есть нормированное общество и его полярный полюс – г1ера. Им свойственны тяга к воровству, нахрапистость, кичливость, использование своей силы. Адаты этого не позволяют. Эти категории противостоят друг другу.
    -Можно ли назвать г1ера тех, кто начал править криминальный бал с 1991 года?
    -Нынешние «отморозки» страшнее г1ера. Те знали свой статус. Человек г1еры знал, что он изгой, что никто не предоставит ему кров, никто не встанет рядом с ним, не подаст руки, не поздоровается. И они знали свое место, и общество знало, кто они. Это были совершенно определенные противовесы. А здесь пришли люди, которые не знали ни статуса, ни определенных правил. Это были клещи, которые откуда-то вылезли и присосались. Дело в том, что к этому времени все советское общество оказалось подготовленным к явлению людей этой категории, к их выходу, они ведь не только в Чечне… Нам бы сейчас издать адаты, отмечая ту пропасть, которая существует между адатами и ламкерстамалш…
     -В чем, по твоему мнению, причина трагедии, случившейся с чеченским народом?
     -Оказалось разбалансировано нравственно-этическое поле. Мы утратили свое лицо, суть собственного мировосприятия. Плохо приняли шариатские, исламские нормы, не приняли европейские, утратили бережное отношение к своим адатам и оказались в неустойчивом состоянии. Это всегда трагически сказывается на этносе, и в этом главная причина того, что с нами случилось. (…) Восстановление нравственно-этического поля начинается только тогда, когда человек заглядывает в себя, каждый вечер спрашивает себя: что я сделал сегодня? У чеченцев есть такое представление, что каждый день человеку дается шанс девять раз сделать доброе дело или девять раз сотворить зло. Если ты сумел не наступить на жучка на тропе, это уже добро: ты обратил внимание на эту маленькую жизнь и уберег ее. Плохое слово удержал в себе, плохую мысль от себя отогнал - это всё обязанности, которые человек должен выполнять каждый день.
    -Приходилось ли говорить на эти темы с Дудаевым? Делал ли попытки образумить его, ведь тебе, ученому-этнографу, историку, было ясно, как сложится ситуация?
    -Конечно, было ясно, что выбранный в 1991 году путь приведет к кровавой развязке. С Дудаевым разговаривал много раз. Но мы не принимали друг друга. Когда я говорил ему: вот это верно, а вот это неверно, - он никогда не раздражался, но отвечал, что сейчас надо действовать именно так, как действует он. Такие споры у меня были не только с Дудаевым. Я говорил, что суть не в насильственном удержании человека от преступления, а его собственное, внутреннее удержание - вот главное. Разрушение нравственно-этического поля в том и состоит, что человек не знает, как он должен поступить. Наступила моральная, нравственная, этическая дисгармония-дисгармония своего собственного «я» и его ответственности. Еще раз повторяю: неосознание, неприятие исламской философии, ценностей исламского мира, европейской материалистической философии и утрата собственной ценностной шкалы - все это привело нас к нынешнему состоянию.(Фрагменты опубликованы в «Новой газете», 28-30 мая 2001 г., аудиозапись из архива автора)
***

     Нашествие «клещей», как назвал С.-М.Хасиев эту породу, оказалось мощным и массовым по всей России. Давление советской правовой системы было очень сильным. Оно пригибало, не давало проявиться энергии «ночных людей» (ночных — в прямом и переносном смыслах) в полной мере. Но вот оно исчезло, и предельно сжатая пружина взвилась, разорвала все препоны и выбросила в социум г1ера самого разного калибра — от мелких воришек (къу), обаргов (абреков) до респектабельных, высоко стоящих на общественной лестнице циников. Они заняли разные ниши: одни пошли по деревням, потроша курятники и обирая одиноких старушек; другие занялись рэкетом банков и предпринимателей; третьи начали беззастенчиво присваивать государственную собственность, назвав это приватизацией. Но суть действий и тех, и других, и третьих была одна и та же, единой - магистральная линия: ничего своим трудом, только «белая добыча» - украденная, вырванная из чужих рук.
 
   Пройдут годы, совершит свой очередной круг колесо истории. И кто-нибудь, листая страницы былого , окунувшись в атмосферу 90-х годов XX века в России, скажет: «Это было страшное время — время  г1еры».

Мария Катышева.
 На снимке писатель Саид-Хамзат Нунуев, специалист по фольклору Шарани Джамбеков, этнограф Саид-Магомед Хасиев. Москва, 2000г.
; Фото из личного архива автора.