Мы не дети войны. Мы дети великой страны

Война… Великая Отечественная война… Всё меньше и меньше рядом с нами очевидцев страшных кровопролитных боёв. Всё меньше и меньше рядом с нами женщин, вытащивших войну на своих совсем не хрупких плечах. Молодое поколение всё меньше читает книг о войне и не смотрит фильмов о ней, заявляя, что это «старьё». Но мы не должны забывать о том, что она, «подлая, сделала». Мы не должны забывать об ужасах войны ради грядущих поколений, которые должны жить в мире без войн.
Война – это такое многогранное явление, когда можно рассказывать о фронтовиках, партизанах, тружениках тыла. А можно ещё рассказывать о тех, кто не воевал, не брал в руки оружия, но, тем не менее, испытал на себе все ужасы и тяготы войны – можно  (и нужно) говорить о детях, которые, рано повзрослев, не видели счастливого детства. Их счастливое детство украдено войной – противным всему роду человеческому явлением.
Однажды я стала невольной слушательницей разговора женщин, которые, собравшись на лавочке под лучами весеннего солнышка, вспоминали былое. Как это часто бывает, сначала они говорили о тех, кто «помер», кто «хворает», а потом одна из них, баба Люба, сказала:
- И как ещё мы, бабы, так долго живём? Ведь чего только не хлебнули мы за свою жизнь! Ни беззаботного детства не знали, ни безоблачной молодости. Вот закрою глаза и только работу свою вижу, больше ничего.
- Ну, ваше село-то богатое всегда было! – возразила ей другая бабушка. – Вы, поди, не голодали?
- Всяко было, - лаконично ответила баба Люба. Она утёрла кончиком платка покрасневшие глаза и вскоре, простившись с подругами, ушла домой.
Дома баба Люба прилегла на кровать, закрыла глаза и стала вспоминать…
…Их домик стоял на краю большого села. У Прасковьи Ивановны и Ивана Алексеевича Моховых было восемь детей, но к началу Великой Отечественной войны в живых остались только три девчонки мал мала меньше. Любашка была средней. Папку своего она не помнит совсем. Знает только, что в тот день, когда он навсегда прощался с семьёй, он дал ей гостинец – яйцо – и ушёл. Ушёл в никуда. А вскоре все девочки слегли от страшной болезни. Скарлатина унесла жизнь младшенькой, красавицы Машеньки. А Параша и Любаша выстояли, только совсем прозрачными стали, ветром шатало. Часто по вечерам, забравшись вместе с уставшей за день мамой на тёплую печь, они, под вой ветра и метели, слушали рассказ о том, как они заживут, когда вернётся тятенька. А домик, казалось, унесёт ветром.
- Не бойся, мама, - шептала Любаша.- Если дом развалится, то печь-то останется. Мы и будем на ней сидеть.
А ещё помнит баба Люба, как шёл по их селу отряд конников. Ребятишки, игравшие на дороге, бросились врассыпную, а Любашка выбежала вперёд и крикнула:
- Дяденьки, вы моего тятеньку не видели?
- Нет, девочка, не видели, - был ей ответ.
А ещё вспоминается бабушке, как они с мамой и Парашей (шёл первый послевоенный год) пошли на поле колосков набрать – дома хлебушка совсем не было. Помнит, как гнался за ними всадник с криком: «Засеку!», а мама, чтоб девчонки не кричали, вжимала их лица в болото… Всякое было…
А тятенька с войны так и не пришёл. Спустя много десятилетий, Любовь Ивановна узнает, что отец умер в концентрационном лагере на территории Польши. Так и не довелось ей узнать, что такое отцовская забота. А мама её больше замуж так и не вышла. Одна дума у неё была: девчонок на ноги поставить.
Окончив 8 классов, Люба заявила, что в школу больше не пойдёт, а поедет «на торф». Нужны были хоть какие деньги, так как в колхозе работали за трудодни. Так, пятнадцатилетняя, она и отправилась на заработки в Свердловскую область (два года туда ездила), а потом год работала во Владимирской области. «Тяжело было? Конечно! Зато по сто метров разного ситца домой везла! Счастливые мы с мамой и сестрой были тогда», - вспоминает баба Люба. А потом работа в колхозе, замужество, переезд в другое село, рождение детей.  Все силы Любовь Ивановна прилагала для того, чтобы дети счастливыми были, баловала их порой, принося в переднике много-много конфет. Улыбалась довольно: она не знала в детстве, что такое конфета - сахар в диковинку был.
Хорошими людьми вырастила Любовь Ивановна своих детей. В них – её счастье. Когда же ей говорят, что она и её ровесники – дети войны, обижается и сердито говорит:
 - Мы – не дети войны! Нету у войны детей! У войны смерть есть, а дети – это жизнь! Это будущее! Это надежда! Мы не дети войны, мы – дети своей великой страны, своего великого народа!
Я думаю, что она совершенно права.