27-оп

Переделал кучу дел одноглазый пират, но нахлобучился и потому, когда тут же предложили делать что-то еще другие пираты, удивленно и досадливо поморщился: «да погодите же вы, дайте прийти в себя, я что-то не могу сосредоточиться… - и разве дела, что я сделал, уже ничего не стоят?»
И отдыхал в рассеянности с каким-то особым приятным чувством. Так тяжелобольной, выздоравливая, заново открывает для себя мир, с наслаждением вбирает полную грудь свежего осеннего воздуха… Но тут подошёл капитан... Взял за шкирняк и заставил работать. Типа, солнце ещё высоко... Или напротив, скоро садится и надо успеть... Иначе спать придется в лужах крови на железном полу...


Все работал, боялся не успеть одноглазый пират. И когда пора умирать пришла, все работал. Наверное, не успел, раз работал. Но он этого не говорил, он работал. Стал тонуть, а все работал, не обращал внимания. Ходил по воде, что-то разыскивая, а на воду не обращал внимания. И он все рассчитал: на время, когда уже будет по пояс, он заготовил работу стоячую, а когда по шею будет - дельце наверху, с поднятыми руками. Последний узел его руки завязали уже вслепую... и он был как какой-то знак. Если его расшифруете, то именно вам достанется клад. Ведь он был спец,  пират не простой, двойной оклад получал, а в магазинах так и не был ни разу...

---

Счастье – до счастья одноглазому пирату, как до рая, далеко; это слово безумное, мгновенное, как взмах крыла или перелистываемой страницы…

Любви нет, ибо мир холодит  или жарит как в тропиках... Окна-то не закрыты у пирата на севере, тут топи хоть круглые сутки, всё равно прохладно. «Не утеплиться самому, а согреть весь холодный воздух» - это задача солнца, а пират уже третий свитер на себя надевает и пятую по****ушку меняет. И снова тоскует по тропикам, потому что проездом он таки будет в раю, в самых благодатных и просто теплых местах... (Хотя, говорят, там теперь пидарасы...)


Засыпая, в видении попал в такую ситуацию одноглазый пират, что вдруг свирепо выругался матом. Кровь кинулась в голову. Все еще вспыльчив и горд... Кровь вспыхнула и гордо кинулась в голову, выругавшуюся матом - стоит, как током поражённый, будто через голову перекувыркнулся... (Когда так ругается, слабые духом сразу вдаль убираются, потому что иначе летать начинают предметы... А сильные духом сразу дубины и биты в руки берут - при том, что и кинжалы на поясе, и сабли прямо за стенкой - и тоже начинают ругаться и кувыркаться... Гнилые, беззубые рты - гнилые слова; чему удивляться...)


Кроме того, моему одноглазому снились какие-то запущенные городские районы, где еще работали старые фабрики. О внешнем виде здесь никто не заботился и получился он странным, по-своему великолепным и сказочным. Сказки эти, конечно, мрачноваты - кругом же  и пустыри, где что-то то ли начинало строиться, то ли еще только кончало разрушаться. И вот он здесь живёт, работает; висит сейчас на свае, что-то прикрепляет. На других сваях то же самое делают его товарищи. Часа 4 вечера, закатное солнце, голоса… (Потом сваи снова мачтами и реями сменились - и на них ему тоже было хорошо... Он вообще любил свою работу... Часто песни пел - а если настроение было более боевое, то орал матерные частушки...)


Сначала сил было много у одноглазого пирата и, хотя конвейер жизни на корабле идет очень быстро, он справлялся, получая удовлетворение от своей ловкости. Но вот стал уставать, и, хотя масло любви по-прежнему текло и светильники горели, но уже трудно было согреться, тот же светильник зажечь окоченевшей рукой. Стал пропускать конвейер, халтурить, потом его  словно поволокло и он забылся у какой-то полуразрушенной холодной бочки из под машинного масла, а мимо поездом громыхало конвейерное железо... Короток век простого пирата... Тем более, одноглазого и с поврежденной рукой. В лучшем случае, ссадят на ближайшем берегу, в худшем скормят собакам (эта свора бойцовых собак при абордаже на вражеское судно накидывается. Покусанными пассажирами кормят их во всё время похода... Соответственно, любой пират в ценности своей потерял, превратился в обычного моряка и обслугу... И всем  приходится очень стараться, работая, чтобы выглядеть достойно на фоне собак...)


...Темно-синяя ночь, звезды и холод над темно-красными развалинами, в потаенных углах которых лежат в забытьи все те, в ком охладела вера. «Надо отдыхать, представлю, что это не развалины, а руины почтенного курорта, что вдали шум не города, а моря; а с небом здесь не хуже...» – «О чем ты?» - «Так, тебя не касается; не мешай мне отдыхать, сходить с ума, писать. Я сегодня восклицать хочу, восстать из гроба!» - ссаженный на пустынный берег вместе с другими инвалидами одноглазый пират. Отдохнут тут и побредут бесцельно вдоль берега...