Меж двух войн. Часть 2. Донецк до и после. Гл. IV

5. Страсти по-университетски.            
               
- Охо-хо!  Браво! Министр! –  воскликнула наша героиня в один очень, не скажу прекрасный, но и не самый худший день, увидев на местном сайте сообщение об отставке своего бывшего шефа, ректора университета.
   Это было неожиданностью, особенно форма  этого действа. Строго  на следующее утро после окончания семилетнего контракта,  новый министр, взошедший на свой престол  не без сложностей, связанных с его бывшей политической деятельностью, прилетел в их город и явился к областному руководству, куда был приглашен и наш «именинник».
   А там ему вручили приказ об увольнении в связи с окончанием срока контракта, поблагодарив за долгий добросовестный труд. Затем об этом министр сообщил членам ученого совета, кого нашли в вузе, ведь было лето, пора отпусков и где-то последняя декада  работы приемной комиссии.
   Министр улетел, на взгляд Ольги Витальевны, красиво сделав свое дело в строгом соответствии с трудовым законодательством, причем лично. Очень свежо и демократично.
   Чего греха таить, ведь именно министерские приказы, в том числе и о предыдущих контрактах руководителя, всегда приходили с опозданием, не раньше начала нового учебного года.
   Несмотря на эту четкость, которая всегда импонировала  кадровику, тут началось такое…
   Очень несимпатичный репортер замухрышистого типа, ведь стояла неимоверная жара, побившая все рекорды, прошел по узнаваемым кабинетам, где везде сидели как в воду опущенные  великие и незаменимые  проректоры и примкнувший профсоюз. А что читалось в их потерянных лицах?
   Ну да, отчасти недоумение, но больше всего – страх. За себя и за свое благополучие. Ведь при этом шефе все у них было так прекрасно, что как-то забыли, что они всего лишь наемные работники, а не вечные и непогрешимые вожди.
  Но самое непривлекательное зрелище  представлял собой  Сам.  Он возмущался, краснея еще более, чем обычно, лицом в красивых сединах, уложенных парикмахером:
- Меня как метлой вымели. Поступили строго по букве закона. Не предупредили об увольнении, - а и не должны были, ведь он сам прекрасно знал об окончании срока действия контракта, отправлял отчет о семилетней деятельности. Коллектив представлял его кандидатуру на новый срок.
- Обычно дают продление на один-два года, чтобы  плавно перейти к выборам нового  ректора. Я был готов к такому развитию событий.
   Что поделаешь, возраст. Через полгода  - 70, и он, конечно, намеревался с обычной помпой и роскошью  отметить и этот юбилей  за счет родного университета.
  При этом интервью он не забывал как-то судорожно обводить стены тоже очень узнаваемого кабинета, отремонтированного на новый лад, надо признать, уже после всех кабинетов проректоров и даже туалетов в административных корпусах  и зданиях богатых факультетов:
- Вот звание Героя Украины. Вот Грамота с личной подписью Билла Клинтона.
Вот копия о присуждении «Заслуженного деятеля».
  Хотелось крикнуть:
- Да перестаньте! Никто и не умаляет Ваших заслуг! Но пришло время новых и молодых. Уходя – уходи! – это ли не золотое правило?
  И одновременно злое:
- Не теряйте лицо! Строго по закону – это плюс, а не минус. А если вспомнить, как сам совсем недавно трех проректоров  день в день отправил заведовать кафедрами – они тоже были очень удивлены и верили в свою непогрешимость.
Поцарствовал – и хватит! Дай дорогу молодым. Да и то сказать, «метлой». Да ведь не на улицу же. Сейчас в отпуск, а с 1 сентября – руководить кафедрой, которой все эти годы  считалось, что тоже руководил, даже регулярно проходил конкурсы.
  Журналисты местного сайта рвались получить интервью у министра, который этого делать не спешил, а потом сформулировал свое решение следующим образом:
- Министерство очень ценит вклад  ректора Д-ского университета в дело образования, но человек, как известно, устает, а большой вуз не развивается. И требует  более молодого и современного менеджмента.
    О! Ольга Витальевна могла бы еще многое добавить к этому комментарию, но ее, по счастью, никто не спросит:
- Человек не ощущает, что он устал, а все больше  разводит стоячее болото в огромном вузе, где живут только близкое,  не очень приличное и грамотное окружение да престижные факультеты. А управленцы  ее бывшего ранга и  их окружения загнаны в такой беспросветный тупик «новшествами» финансово-экономического менеджмента, удостоенного Государственной премии, но по сути не принятого ни одним другим вузом, где есть еще головы на плечах.
  Но тут же возникал другой вопрос:
- А кто будет теперь?
- Ну, понятно, пока назначат и.о. в лице первого проректора, который сам без году неделя на этой должности  и  по сути не готов даже к ней. – отвечала она самой себе.
- Но чтобы «из денщиков в генералы»?  Ведь он совсем недавно был всего лишь его помощником со всеми вытекающими обстоятельствами. Однако! Нет, его не назначат.
- А кого? Да некого. Это тоже надо признать. У молодых докторов совсем нет опыта административной работы. Назначать старых – это менять шило на мыло, ради чего? Есть, правда, один декан из настоящих, но кто его знает?
- Скорее всего, пришлют варяга. А почему варяга, ведь в столице много выходцев из нашего университета, достигших нужных высот. Это то, что нужно, чтобы растревожить болото, а затем и превратить  его в плодородные земли, пока не загорелось в залежах торфа.
- Ничего себе, сравненьице.
- Самое то, актуальное для этого жаркого лета, полыхающего лесными и торфяными пожарами.
- А что теперь его клика? Их-то, финансистов и хозяйственников в интервью не показывали. Зажались и дрожат?
- Все может быть, чем черт не шутит, боятся за свои тепленькие места. Хотя до них может и не дойти разящий меч. О нет! Это слишком высокопарно. Простоватый  академик  сам нашел словцо – «метла»
Кому-то может показаться, что она злорадствовала. Нет, она четко себе этого никогда бы не позволила, да и признание  самого факта, «что нет пророка в своем отечестве» на эту должность все-таки подтверждал, даже кричал, что бывший был чертовски талантливым человеком, почти во всем. Только разучился  отличать друзей от врагов, поступал по принципу «бей своих, чужие бояться будут» и не удержался от многих соблазнов, сопутствующих власти.
  Да еще и уходит некрасиво, заявив напоследок:
- Если будет объявлен конкурс на эту должность, я подам на него. А пока поеду к маме, в деревню. Давно я не мог просто так побыть с ней вместе.
- А вот это прекрасно, Геннадий Павлович! Сколько всего наглоталась от вас ваша теперь уже очень старенькая мама, бывшая сельская учительница  в пригороде соседнего областного города.
   Пережила всех ваших любимых женщин, включая жену, и всегда была для вас единственным по-настоящему родным человеком. К маме, в глушь. Тем более, что у нее теперь не домик, а современный домище, по рассказам бывавших там. Мама, даже если она старенькая, маленькая и худенькая, одна только и способна  залечить все раны более чем взрослого сына. И спасибо ей за это. Уж она-то все разложит по полочкам и, невзирая на лицо своего большого руководителя, объяснит, что когда-нибудь это должно было произойти. Да еще и посоветует вспомнить всех тех, кому сам наступал на ноги, обижал без вины, походя, поверив в свою силу и безнаказанность.
- Просто потерпи, все образуется. Вот и твой предшественник, Григорий Яковлевич, уж на что был орел, так его вообще «ушли» в 65 лет с мотивировкой  «по состоянию здоровья».
- Как можно сравнивать? Разве ему достались такие трудные годы с ломкой всех устоев?
- Годы всегда трудные. У нас легких не бывает. Так вот, он уже через год перекрестился и зажил новой жизнью, и  прожил еще 24 года, в трезвом уме и здравой  памяти, по-прежнему гордо неся  стройный стан, венчаемый седой головой с орлиным профилем. Хоть и без машины, и без кабинета. Зато и без прихлебателей, окружавших трон. Очень достойный пример.
- О да! Ольга Витальевна могла это подтвердить.  Тем более, что среди старых работников, работавших при Григории Яковлевиче, при виде него невольно произносилось:
 - Ректор идет!
                -----------------

Четырежды падут все вехи и устои,
Исчезнут города, осыплются сады,
Но что бы ни стряслось, тревожиться не стоит,
Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы.

Ведь время - тоже дождь, который вечно длится,
Который не щадит ни женщин, ни мужчин.
Он хлещет наугад по крышам и по лицам,
По инею волос и кружевам морщин.

Откуда поэт это знает?!

                ---------------------------

    Быстро пролетело «лето красное». Вот уже новый учебный год начался с и.о.
Как вдруг, хоть и ждали, но все равно неожиданно -  из столицы вернулся этот самый и.о., но уже бывший, и новый  исполняющий обязанности ректора, да-да, тот самый декан, которого единственного еще можно было представить в этой роли. Вместе с ними на этот раз прилетел замминистра, для представления  нового ректора.
 Обо всем этом Ольга Витальевна узнала из местного сайта Интернета. И первым порывом было засмеяться от своих правильных предположений – вот что значит опыт -  а уж потом позвонить новому ректору с поздравлениями.
   Так она и сделала. Правда, прямой телефон, известный немногим, не ответил, пришлось набирать телефон секретаря, чтобы соединила. А секретаря слышать совсем не хотелось. Эта дама, крепко за 70, была сущим университетским кошмаром. Деревенская девчонка, с аттестатом из одних троек ( это кадровики однажды вычислили из личного дела, когда готовили приказ к ее 70-летию), когда-то выскочила замуж за курсанта военного училища, давным-давно осела в Д-ске и попала в секретари еще в конце 60-х годов. Да так и осталась. Хоть и не умела грамотно сформулировать поручение Cамого, зато подбадривала возмущенного слушателя такими резкими замечаниями, на которые Сам никогда не отваживался. Хамила  всем, невзирая на лица. Очень удивлялась, когда получала отпор, в том числе и от Ольги Витальевны. При всех этих достоинствах иногда впадала в стихотворный раж – и писала восторженно-сопливые «женские» стихи, да еще и невероятно безграмотные…
   Нет, с эти крокодилом общаться не хотелось вовсе, но не отказываться же от своего искреннего порыва. Кто знает, может именно ее слов Владимиру Петровичу и не хватает, ведь бывали же у них иногда крамольные по тем временам разговоры о том, что не все в порядке в их университетском государстве снизу и доверху.
   На ее звонок ответил очень юный, очень приятный вышколенный голос профессионального секретаря, сделавший бы честь любому современному офису. Перемены, ах, перемены были видны во всем. Даже в том, что заменили эту ведьму, бессовестно вещавшую всякую галиматью от имени руководителя.  Девушка  очень быстро соединила с Самим, предварительно справившись только: - как о вас доложить? – и повторила в местный телефон:
 -  Вас спрашивает Доронина.
Ответ последовал незамедлительно:
 - Ольга Витальевна, неужели это вы?
 - Владимир Петрович, я понимаю, как вы заняты сейчас, но не могла себе отказать в удовольствии поздравить вас от всей души с новым назначением.
- Спасибо! Спасибо! От души благодарю! Вот уж от кого не ожидал звонка…
 - Вас сейчас многие поздравляют, я понимаю. Но вот именно меня вряд ли можно заподозрить в подхалимаже. Кроме того, я очень рада, что мои предположения совпали с министерским высоким волеизъявлением.
  В ответ он засмеялся весело и беззаботно, хоть  и был в кипучей работе.
  В результате этой работы были  освобождены еще 2 проректора, первым  проректором  назначен еще один декан, весьма авторитетный в университете. Бывший и.о. сам подал заявление об освобождении от должности первого проректора с переходом профессором на кафедру физического факультета. Да и то сказать, он даже заведующим кафедрой никогда не побывал, куда сразу в ректоры. А «хозяйственному» проректору, кандидату исторических наук, покровителю Валюшки Дубовой, было предложено написать заявление об уходе, хоть он и хотел перейти на исторический факультет. Правда, потом-таки его приняли на факультет, то есть тоже без работы не остался.
   Были озвучены и нелепости, связанные с бывшим ректором. Так, он не освободил кабинет  и продолжал весь этот период пользоваться служебной машиной. Сам же находился на научной конференции в Алуште. И уже довольно долго.
   Так и началась новая университетская эра.  И первым делом, с освобождения кабинета. Потом произойдет еще ряд громких увольнений , в том числе  и Валюшки Дубовой, начальника отдела кадров  не божьей, а проректорской помощью влезшей в эту должность, да так ничего и не сделавшей, кроме хороших ремонтов всех шести комнат отдела. Ее, правда, тоже не обидели, предложили поискать себе место. Так она все-таки и осталась в отделе, вместо недавно ушедшей пенсионерки.