Лилиана

1. Встреча

Я встретил ее в Институте Философии на конференции по логике и методологии науки, которая собрала философов, логиков и математиков. Она закончила Филфак МГУ, я занимался математикой. Мы не виделись несколько лет, но сразу узнали друг друга. Она мало изменилась, разве что одеваться стала элегантнее. Хотя и прежде, в юности, ей нельзя было отказать в изысканности.
Наша юность не была спокойной, мы этого не позволяли себе. Иногда казалось, что мы любили друг друга до безумия. Но чаще с юношеским максимализмом требовали от другого полного подчинения, на что никто из нас не соглашался. Оба были юны, красивы, умны и независимы в суждениях и поступках. И такое сходство характеров высекало искры нежелания подчинить себя другому, признать собственную зависимость. Поэтому расставания были бурными, хотя, когда кто-нибудь одумывался и делал шаг к примирению, оно не отвергалось. Оно и не могло отвергаться, так как жизнь друг без друга была пресной. И мы пользовались любым поводом, чтобы превратить разрыв в примирение даже ценой уступок, что, в любом случае, было тяжело для каждого.
Понятно, что наш союз, в силу крайней независимости характеров, был временным, хотя это никем из нас не осознавалось. Более того, сама мысль, что мы расстанемся, обоих повергала в ужас. Но мы видели в себе более героев Ремарка, и поэтому каждая встреча была прологом расставания. Встречи были на пределе эмоций, вызванных осознанием, что мы рядом и нам очень хорошо. Любое физическое сближение даже на расстоянии вытянутой руки вызывало дрожь, невозможность говорить, рационально мыслить, и этого ничто не могло унять кроме одного – физической близости. И к этому средству мы прибегали при всяком удобном случае, которые создавали с большой находчивостью.
Расстались мы до удивления обыденно, я уехал на каникулы домой, там женился, увидев в этом гарантию стабильности и возможность строить жизнь не зависимо от взбрыков характера, и постепенно заменил ее образ увлеченностью наукой, работой и не частыми семейными радостями. Работа стала казаться неисчерпаемым источником удовлетворения желаний – я получил то, что хотел, работал в престижном институте, учился в аспирантуре, было интересно, даже житейский быт почти не обременял.
Но такое спокойствие было лишь внешним, на самом деле страсти бушевали, хотя не осознаваясь до определенного момента. На подступах к сознанию они тормозились удовлетворением от работы, увлечениями юности, переходящей в зрелость, другими увлечениями, которые тогда воспринимались само собой разумеющиеся. Лишь впоследствии начал понимать их вечную ценность, в то время не оцененную по достоинству. Иногда что-то подступало, и тогда хотелось прежних безумств, на которые, я это чувствовал, был еще способен. Но в том-то и дело, крайне обидным было это – еще способен! 
И вот этот момент наступил, пропасть разверзлась, я повернулся и без прощания ушел из семьи. Все произошло вполне буднично и прозаично, без надрыва и взаимных обвинений. Впрочем, и семья была какая-то ущербная … хотя не будем о печальном.
Моя новая подруга не давала мне закиснуть, и не особенно претендовала на мою свободу, хотя любила меня страстно. Между нами было что-то, напоминавшее мне страсть юности, мы не могли обойтись друг без друга даже дня. Физическая близость, как когда-то прежде, давала абсолютное наслаждение, от которого я отвык за время супружества. Вновь, как в юности, были бессонные ночи, большую часть которых мы проводили в ласках. Несмотря на такую страсть, а может быть благодаря ей, у нас была негласная договоренность, что мы вместе, пока это не станет в тягость кому-нибудь из нас. Удобное соглашение, которое на самом деле ведет лишь к одному – рано или поздно понимаешь, чтобы не быть подлецом, надо либо создавать полноценную семью, либо уходить. Круг замыкается и все начинается с уже пройденного. Но казалось, это должно было произойти в далеком будущем, а пока все было безоблачно. 
На Конференции она делала доклад по какой-то философской проблеме, я не особенно вникал, т.к. считал, что философы (особенно в нашей стране) ничего сказать не могут, кроме одного – перелагать классиков Марксизма-Ленинизма. Впоследствии оказалось, что я не прав, но это было потом. После доклада я подошел к ней, выразил свое восхищение докладом и вообще. Она была умна и сразу поняла двусмысленность комплиментов. Когда мы стояли рядом, молодые, красивые, независимые, смею надеяться, умные, нам казалось, что мы – это два идеала, к которым шли все это время.
И тут я заметил первый рецидив нашей бесшабашной юности, когда мы не могли друг без друга, а вместе – старались доказать именно свою необходимость для другого. Я начал ощущать, что когда она смотрит мне в глаза, мой голос начинает дрожать, а если она смотрит на меня долго, то я ощущаю слабость в ногах, как и тогда, на свиданиях в юности. Сразу же вспомнилось, как мы бросались друг к другу, только бы унять эту дрожь. Потом и она стала как-то сбиваться в разговоре, и я чувствовал, что еще немного, и кто-то должен будет предложить окончательно потеряться друг для друга. Однако произнести это я не мог, она тоже.
Взамен я предложил уйти по-английски, и пройтись по центру как когда-то прежде. Старое здание Филфака располагалось неподалеку, где я был частым гостем на семинарах по логике и семантике. Не прощаясь ни с кем, мы ушли и пошли по Волхонке к центру. Ни о чем личном не говорили, т.к. не хотелось убеждаться, что мы уже не владеем друг другом полностью, и даже сейчас нам приходится делиться с кем-то еще. Это было большой потерей для каждого, потерей, осознаваемой спустя время, и ценность потерянного от этого только возрастала.
Я первым предложил ей поехать ко мне. От прежней жизни мне осталась небольшая комната в коммунальной квартире, куда я сбегал, когда очень хотелось уединиться, чтобы поработать над какой-нибудь интересной проблемой. Впрочем, туда же я сбегал и со случайными подругами, которые изредка, но появлялись. Не раздумывая, она согласилась. Почувствовал в ее голосе облегчение, т.к. я предложил какой-то выход из создавшегося положения. И тут нас стало трясти еще сильнее, как бы в предчувствии нашей близости. Такая дрожь не нападала на меня с тех пор, как мы с ней расстались, и вот опять. Подумалось:  «Неужели все начинается сначала?».. Но это был лишь отголосок мысли, которую я даже не успел до конца сформулировать.
Взяв такси, мы быстро оказались в районе Ленинского проспекта, никого в квартире не было, моя единственная соседка работала сторожем и пропадала на работе сутками. Войдя в квартиру, мы поняли, что если сейчас же не будет близости, то центробежные силы разорвут нас, и не останется ничего, кроме жалких остатков, которые к тому же придется собирать по разным углам мироздания. Как только дверь закрылась, мы прижались друг к другу, и я вновь ощутил возбуждение ее и своей плоти.
Но она была мудрее, у нее прошел экстремизм юности, когда мы выпивали друг друга, не особенно разбираясь, как пьем, лишь бы удовлетворить жажду. Она хотела выпить по капле всю нашу оставшуюся юность, владея собой насколько это возможно. Допускаю, что она уже тогда предчувствовала печальный конец наших отношений, и хотела продлить то, что еще можно было удержать. Обнаженные, обнявшись мы стояли посередине комнаты крепко прижавшись друг к другу. Ее большая грудь, как и прежде, упиралась в меня, и я сходил с ума от этой близкой плоти, которая была доступна, но хотела получить максимум наслаждения, и поэтому не подчинялась как раньше.
Я понял, что она хочет чего-то необычного и начал поглаживать ее: вначале бедра, потом кончиками пальцев спину, внутреннюю поверхность бедер. Невзначай я дотрагивался до ее интимного места, где всегда привык встречать светлые курчавые волосы, сейчас там было выбрито. Губы – вход во влагалище, наполнились, и из влагалища сочилась влага, я вспомнил ее запах, и это еще больше возбудило. Она взяла мой член и сдерживала, не давая проникнуть в себя. Я понял, что прелюдия будет дольше, чем прежде. Тогда мы оба очень спешили, сейчас не хотели упускать ни одного мгновения наслаждения, которые могли исчезнуть в спешке. Начал гладить выбритые губы – иногда проникая пальцем в глубину влагалища. Там, как и прежде, было очень горячо.
Сев на диван, она раздвинула ноги и откинулась на подушки. Одной рукой я обнял ее и ласкал грудь, иногда сжимая сосок, а второй – нежно ласкал вход во влагалище. Когда я трогал клитор, она напрягалась, и я чувствовал, что именно ей хочется. Поэтому кончиками пальцев начал ласкать клитор, иногда окуная их во влагалище, откуда текла возбуждающая влага, смачивая вход. Потом она вдруг прошептала: «Выпей меня» и надавили сверху на голову. Лежа на диване с раздвинутыми ногами, она была очень красива, с широкими бедрами, чуть выпуклым животом и большой грудью.
Я встал перед ней на колени, взял в рот ее губы, скрывающие вход во влагалище. Она мелко задрожала, напрягаясь всем телом, а потом расслабляясь. Когда она напрягалась, я делал прикосновения более нежными, чтобы она не разрядилась раньше времени. Губами я нашел клитор и начал ласкать его языком. Три раза она останавливала меня, как-то страдальчески произнося: «Стой». Я отрывался, выпускал ее губы, но спустя некоторое время начинал снова, мой язык опять касался клитора и отправлялся в путешествие по изгибам ее интимных мест. В это время ее дыхание становилось прерывистым, она стонала, иногда царапала меня, рвала волосы. Это была страстная самка, не управляющая собой. Так было и прежде, но раньше все было иначе, она давала мне излиться первым, после чего я должен был посвятить остаток страсти ей. Сейчас все было диаметрально противоположно, она хотела насытиться первой. Поэтому мучила меня, заставляя проникать в себя, но лишь языком, что не могло принести мне освобождения. Наконец, она вскрикнула, ее тело напряглось, выгнулось дугой, и я почувствовал твердость мышц ее ног. Только грудь оставалась мягкой. Она сильно оттолкнула меня и упала навзничь.
Откровенно, я рассчитывал сейчас лежать с ней вместе и наслаждать покоем, но мой напряженный член говорил, что все еще только начинается. Это была только прелюдия. Но удивительно, после ее оргазма у меня наступило успокоение, не такое, когда я извергал семя в нее, мой член был по-прежнему тверд, но дрожь прошла. Я лежал с ней рядом. Мой член начал успокаиваться, пришла расслабленность, мы лежали вместе на диване. Я осторожно передвинул ее на подушку, и мы легли рядом, крепко прижавшись. Вначале она никак не реагировала на мои движения, я уже начал думать, что она заснула. Одну руку подсунул ей под шею, а другой держал ее грудь.
Так прошло какое-то время, после чего она вдруг открыла глаза, посмотрела на меня и улыбнулась знакомой улыбкой. «Я тебя не разочаровала? Подожди немного». Мы лежали и ждали, потом ее рука начала что-то искать на моем теле, она взяла мой член и стала его потихоньку ласкать. Это никогда не оставляло меня равнодушным даже если я перед этим изливался. А сейчас тем более. Член очень чутко реагировал на ее прикосновения. Он напрягся, и она улыбнулась улыбкой женщины, которая желанна для любимого мужчины. «Ты опять хочешь! Как всегда. Только тогда ты был главным, а теперь я не хочу довольствоваться лишь тем, что ты мне оставляешь». Я попытался положить ее на спину и лечь сверху, чтобы войти в нее, но она вывернулась и прошептала: «Ты очень спешишь! У нас еще масса времени». Что она имела в виду, мне трудно было понять, моя плоть требовала разрядки и не просто, а в любимое тело. Но она лишала меня этой возможности, крепко держа рукой член и не давая проникнуть в себя. Я подчинился, хотя памятуя нашу юность, был несколько обескуражен. Обычно, мои многочисленные проникновения и разрядки приносили ей удовлетворение, тогда я делал это много раз и к концу ее возбуждение уходило.
Так мы лежали рядом, она играла моим членом, но при попытках -- проникнуть в себя, сопротивлялась. Мы оба были возбуждены, я чувствовал ее влагу и пухлость губ у влагалище, она ощущала твердость моего члена и поощряла его своими поглаживаниями. Я спросил:
- Ты хочешь повторения?
- Нет, все должно идти естественно, - ответила она.
- А куда идти? – спросил я.
- Отключи свое сознание и доверься мне.
Я постарался отключиться и, кажется, мне это удалось. Потом возникли видения, которые я не мог осознать рационально, это было вне реальности. Вначале я чувствовал свой член, который поглаживали сразу несколько женских тел. Одни из них гладили его большими грудями, другие держали его в руках, третьи просто смеялись над ним, показывая другим. Состояние было схожее с наркотическим опьянением, хотя ничего это не было. Сквозь бессознательное я слышал:
- Тебе хорошо со мной?
И отвечал:
- Да, любимая! 
- Ты ведь не хочешь умереть вместе со мной?
- Нет, я хочу быть с тобой вечно.
- Тогда подчинись - слышался ее голос.
- Я согласен.
После этого я куда-то проваливался, осознавая лишь, что мой член стал частью плоти любимой женщины, старавшейся не только сделать мне приятное, но в этой приятности принять мое семя. И этот момент наступил, произошло извержение вулкана, который на много километров вверх выбросил мою сперму, и ее поглотила необъятная космическая сущность, которая сразу же забеременела. Я даже видел развитие плода, вот в нем появились ножки, вот ручки, вот открылись глаза и между ног возник пенис. «Мальчик» - подумал я, и сознание покинуло меня. 
Сколько я находился в таком состоянии, не знаю, время остановилось, возбуждение улеглось, и я очнулся чуточку сумасшедшим, ощущая мягкость ее бедра. Она спала, даже чуть похрапывая. За окном было темно, мой член напоминал скорее тряпочку нежели орган, которым следовало бы гордиться.
- Что произошло – возникла мысль.
И тут внутри меня прозвучало; «Она вернулась».
- Кто она? - спросил я.
- Твоя юность!
Я ничего не понимал в происходящем, лежал тихо и размышлял, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Лилиану. Именно теперь пришло время открыть ее имя: Лилиана. Или просто Лилёнок, которую я любил в юности, и которая отдавалась мне, подчинялась моей плоти. Подчинение плоти, но не духа.
Внезапно, Лилиана поднялась и села, откинувшись на подушку.
- Ты проснулся? Так забавно сопел во сне.
- Что же тут забавного. Мужчина спит, мужчина храпит. А что произошло: Я ничего не помню.
- Но тебе было хорошо?
- Да, и очень. Что же ты для этого сделала?
- Ничего особенного. Я женщина, и применила свои женские чары.
- Ты ведьма?
- Быть может – рассмеялась она.
- Просто отомстила тебе за то, что ты меня бросил.
- Но это очень приятная месть.
- Я не хотела делать тебе плохо, ведь я любила тебя.
Теперь я ничего не понимал. Не ведьма, сделала мне так хорошо, как мне никогда не было с женщинами. И это называлось местью.
Лилиана всегда относилась с почтением к моему уму, но тут я почувствовал, что она совершенно беспардонно насмехается надо мной.
Она предупредила мое желание начать выяснять отношения.
- А теперь ты спишь, – строго приказала она.
И сквозь накатывающий на меня сон я увидел ее, стоящую обнаженной посередине комнаты. Она надела вначале нижнее белье, потом платье, потом перед зеркалом красила глаза и губы. Этот процесс мне всегда нравился, но сейчас я не мог пошевелиться, чтобы выразить свое отношение к происходящему. Не знаю, чего я ожидал. По-моему, я не удивился бы даже, если она вылетела в окно на помеле. Но через полчаса я очнулся, свежий и полностью соображающий.
- А теперь иди домой, я буду с тобой всегда – раздался голос внутри меня.
Так закончился этот необычный день.

Когда я пришел домой, моя подруга прозрачно намекнула, что ей хочется секса. Казалось, после того, что было у нас с Лилианой, мне не удастся исполнить свой долг, но я ошибся. Возникли бешеные видения, посетившие меня несколько часов назад. И они превратили обычный супружеский долг в феерию ощущений, когда мы оба не могли насытиться и я не мог кончить пока другая плоть требовала наслаждения. Всякий раз при оргазме ее тело становилось твердым, она сжимала мой член в себе, прижимала свои бедра к моим и громко стонала. Так продолжалось несколько раз, с каждым разом оргазм ослабевал и наконец, застонав последний раз, она прошептала: «Пожалей меня!». Я излился в нее и лег рядом. В моем сознании вставали сцены ласк, когда меня окружали обнаженные женские тела, их было много, и каждое сочило на меня свою возбуждающую влагу. Поэтому в этот раз я вылил семени больше, чем обычно и в моем сознании возникла явно посторонняя мысль; «Вот видишь, никто не возражает».
- Отпусти ты меня, взмолился я.
Не получив ответа, я заснул, как будто провалился в темную яму.
Потом подруга призналась, что это было восхитительно, как было у нас в первый раз, когда страсть схватила нас при первом взгляде друг на друга. И ей никогда так не хотелось забеременеть от меня, как сейчас.
Она долго лежала рядом, переживая необыкновенно приятные ощущения, которые сопровождались странными видениями группового секса, где роль распорядителя выполняла блондинка с большой грудью, которую все почтительно звали Лилиана. Когда она мне это рассказала, я вздрогнул. Получалось, что Лилиана проникла не только в мое бессознательное, незримо она наблюдала даже мой секс с другой женщиной. Возникла мысль, что это и есть месть покинутой женщины.

2. День второй

Утром, подойдя к своему рабочему столу, чтобы продолжить работу над книгой, увидел клочок бумаги, которого перед этим там не было. Я мог дать любые гарантии, что он появился в последнее мгновение. На нем было написано: 11-00, Л.Е.С. Я взял его в руки, долго рассматривал. Бумага была необычная, скорее это был тонкий картон, на таком печатают визитки. Почерк был Лилианы, мы написали друг другу десятки, если не сотни писем, поэтому я очень хорошо его помнил. Было почти десять, моя подруга ушла на работу, я еще успевал на место нашего первого свидания. Как только я принял решение ехать, картонка куда-то запропастилась. Я помню, что положил ее на край стола, так чтобы она не смешалась с моими бумагами. Когда я отвернулся, она пропала. Впрочем, она была не нужна, я решил ехать.
Без нескольких минут одиннадцать я был на своей квартире. Соседки опять не было. Она была странная женщина. Работая сутками сторожем где-то неподалеку, она иногда не приходила домой неделями. Как выяснилось, это время она проводила у своих подруг, где они беспробудно пьянствовали, пока не кончались деньги. Тогда она приползала домой, отлеживалась и отпаивалась пивом, регулярно занимая у меня деньги. К слову, все свои долги она помнила и отдавала.
Ровно в одиннадцать раздался звонок в дверь, это была Лилиана. В другом платье, с другими украшениями, другой прической, она выглядела необычно и очень привлекательно.
- Я почему-то думал, что ты влетишь в форточку – сказал я.
Она улыбнулась.
- Что тебе не нравится? То, что я пришла вовремя или то, что я пришла?
- Расскажи мне, как ты все это делаешь, что твой голос звучит во мне постоянно. И этот фокус с запиской.
- Как интересно! Ты что действительно, не можешь избавиться от меня? Это наваждение, наверное! Нечто подобное есть у Бунина в его Темных аллеях.
Во времена нашей юности общим у нас была не только страсть, но и литературные увлечения. Оба любили Бунина и увлекались Ремарком. Потом интересы стали шире, но эти писатели остались визитной карточкой наших безумств. До сих пор, перечитывая Бунина и Ремарка, я не могу избавиться от воспоминаний о Лилиане.
- Ты мне расскажешь, что со мной происходит? – спросил я.
- Рецидив юности и ничего более.
- Если бы только рецидив. Тут еще нечто иное. Скорее всего, у меня раздвоение личности. Одна безумствует, как в юности, другая пытается идти дальше, не оборачиваясь. Но у нее не получается.
- Знаешь, если я тебе начну пересказывать все свои ощущения за вчерашние день и ночь, ты наверняка сочтешь меня сумасшедшей.
- У тебя есть вино? – вдруг спросила она.
У меня в холодильнике всегда был запас вина, которым регулярно пользовалась моя соседка. Поэтому я не был уверен в его неприкосновенности. Но нам повезло, там стояли Шампанское и бутылка молдавского Каберне.
Достав бокалы, я открыл Шампанское и налил ей и себе.
- Еще не время подводить итог, – сказала она.
- У нас еще есть перспектива. Она не радужная, но и не полная чернуха. Ты многого не знаешь, и рассказывать обо всем еще не настало время. Потом все будет. А сейчас давай выпьем за встречу. Поверь, я очень благодарна судьбе за то, что произошло вчера.
Мы отпили по глотку. Каждый понимал, что это только начало, но и не решался сделать первый шаг, чтобы не показать слабость. Возникло неловкое молчание.
Я первым подошел к ней и положил руки на плечи. Почувствовал, что ее спина напряглась, и электрический ток побежал у меня по ногам, вызвав слабость. Я подал ей руку и пересадил на диван, где наши глаза встретились и оба почувствовали возвращение вчерашней страсти. Она легла ко мне на грудь и подставили губы для поцелуя. Губы слились и разъединить их было невозможно. Поглаживая ей грудь, я начал расстегивать какие-то пуговицы, но запутался.
- Подожди, я сама.
Спустя минуту мы опять лежали на диване крепко прижавшись друг к другу. Опять ее рука нащупала мой член, и она прошептала: «О!». Я ожидал, что она впустит меня в себя, так как все было уже готово: ее губы, закрывающие вход во влагалище, были полные и влажные. Поэтому приподнял одну ногу, чтобы войти сбоку, но она не пустила, сильно сдавив член, так что я вскрикнул. Я заглянул ей в глаза, там не было ничего от той Лилианы, которая только что сидела рядом со мной. Это были глаза самки, которая хочет самца, но не может получить его всего, сразу и навечно, и поэтому намеревается сделать из него инструмент наслаждения, которым будет пользоваться столько сколько захочется. Не самцу, а ей, чтобы потом забеременеть и уже никогда не отпускать самца на волю.   -             
- Что ты хочешь? – спросил я.
- Лежи и не двигайся.
Я лег на спину, немного раздвинув ноги, а она начала своей маленькой рукой гладить меня везде, но особенно долго задерживаясь на моем члене. Токи моего организма усилились, я чувствовал член необыкновенно сильным, способным проломить любую стену. И тут я начинал терять ощущение реальности. Последние мои слова были: «Я не хочу кончать быстро».
- Не волнуйся, твоя ведьма выпьет тебя по капле, и каждую каплю ты выцедишь из себя сам.
После этого мой член оказался в каком-то необыкновенно приятном месте, где было горячо и влажно. Это не было влагалище, но было так же приятно. В отличие от влагалища это место давало непрерывное ощущение блаженства. Заиграла музыка, женщины подхватили меня своими мягкими руками и поднесли принцессе Лилиане.
- Выпей его, наша принцесса.
Лилиана взяла мой твердый член своими губами и начала ими гладить его самый кончик.
- Выпей все – закричали женщины.
- Еще не время, подруги – ответила Лилиана. И мой член оказался полностью поглощенным ее ртом. Именно это ощущение полного погружения было у меня.
Сколько продолжалось это сумасшествие, я не помнил, время остановилось. Но потихоньку я начал возвращаться в реальность, ощутил ее тело рядом с собой, ее руку, гладившую мне живот и грудь и свою руку, касающуюся ее клитора.
- Гладь меня.
Легла поудобнее на спину и раздвинула ноги.
И тут я нарушил ее приказ. С силой раздвинув ее ноги я лег сверху и мой член проник в нее на всю глубину влагалище, доставив обоим блаженство.
- Аах! – вырвалось у нее.
- Ты нарушил приказание принцессы. И поэтому обречен на смерть. Остановись, еще не время завершать.
Сделав несколько движений, которые очень знакомо отзывались в ней, я покинул ее плоть и лег рядом.
- Хочешь, я выпью тебя? – спросил я.
- Нет, теперь надо все делать до конца. Но только, ради бога, не торопи события. Еще не время.
Она вскочила с дивана и отбежав на два шага, воскликнула: «Возьми меня».
Я погнался за ней и, прижав в углу, повернул к себе спиной, наклонил и вошел в нее сзади. Это ей нравилось раньше, понравилось и сейчас. Сделав несколько движений членом, я изобразил, что потерял ее, и она выскользнула из моих объятий. Я опять поймал ее, но теперь посадил на диван и прижал ее голову к моему члену. Она взяла его в рот, и я опять ощутил непрерывное блаженство, когда тебе не надо двигаться, все за тебя сделает самка. Каким-то чувством она учуяла, что сейчас ее рот может наполниться спермой, а это не входило в ее планы. Она подняла голову, взглянула своими бешеными глазами в мои, сказала: «Теперь ты!». Откинулась на диване и раздвинула ноги.
Мой язык со вчерашнего дня тосковал по ее клитору, поэтому делал все с большим удовольствием. Опять три раза она останавливала меня, после чего потребовала отдыха. Лежа рядом, ока сказала
- Сегодня мы замучаем друг друга. Ты хочешь, чтобы я не оставила тебя ни для кого.
- Да.
- Тогда ложись на меня и сделай все, как и прежде.
Я лег на нее, и она глубоко поглотила мой член. Зачем-то взглянула на часы, которые висели напротив и вдруг приказала: «Пора!». После этого, прижала меня к себе не давая двигаться и сокращая мышцы, влагалищем начала массировать меня. От напряжения на ее верхней губе выступили капельки пота. Я хотел ей помочь, но она не разрешила. Наконец, ее последний оргазм произошел, она откинулась, расслабилась и прошептала: «Теперь ты, мне будет по-прежнему хорошо». Я начал двигаться, пытаясь разбудить ее плоть, но она не двигалась, лежа совсем расслаблено. Было впечатление, что я лежал на облаке и только мой член соприкасался с плотью. Наконец из меня извергнулся вулкан, и его лава покрыла ее тело. Напрягшись из последних сил, она вскрикнула и упала навзничь.
Дальше я ничего не помню, т.к. мы оба были измучены до крайности и требовался глубокий сон, чтобы восстановиться. Мне привиделось, что мы с моей подругой обнаженные танцуем, и мой член под управлением мелодии входит в нее, чтобы через мгновения опять под ту же мелодию покинуть ее плоть.
Обнаженное тело Лилианы было прекрасно, и вызвало у меня опять прилив желания. Но она резко сказала: «Нет, оставим на потом. Тем более, что я забеременела».
- Откуда ты знаешь?
- Я ведьма и мне положено знать все.
Я не стал развивать эту тему. На этом закончилось наше второе свидание.
Когда я пришел домой и дождался подругу, то случилось именно то, что видел во сне, когда лежал рядом с Лилианой. Мы включили медленную мелодию и танцевали обнаженные и возбужденные. Моей подруге хотелось продолжения вчерашнего вечера, принесшим ей наслаждение плоти, и она его получила. Диск кончился, и обоюдное возбуждение достигло своего пика. Я положил подругу на кровать, она раздвинула ноги, и я впился губами в клитор. Это было то, что она хотела, несколько раз она вскрикивала в оргазме, отталкивала меня, но потом требовала еще и еще. Наконец, она сказала: «А теперь войди в меня и вылей все». Я проделал это, насколько можно оттягивая последний всплеск. Ее оргазм, сопровождавший мое извержение, был самым бурным.
- Я хочу ребенка – прошептала она. С этими словами она заснула.
Этот день закончился.

3. Третья встреча

Прошла неделя, но от Лилианы не было вестей. У меня не было ее телефона, адреса. Ничего. А она вообще не любопытствовала, где я живу. Место наших встреч не было постоянным местом моего обитания, я жил у подруги. У нее были два сына от прежнего брака, которых я помогал ей поднимать. Поэтому я не мог представить свои отношения с ней как приходящий мужчина, и жил у нее. Кроме того, мы любили друг друга, и наши отношения складывались вполне гармонично. Но эта любовь и мое отношение с Лилианой были не сравнимы. Лилиана – это страсть, которая пронизывала мое существо с юности. На пике чувственности я терял всего себя, становился неуправляемым, как наркоман при виде дозы. Лилиана манила, притягивала, завораживала, опьяняла и одновременно сулила освобождение через наслаждение. Мои отношения с подругой были семейными, если не считать сильной страсти, которая была их неотъемлемой частью. И тут никакого спокойствия не было. Но это происходило лишь, когда мы оставались наедине. Если бы не встреча с Лилианой, я искренне верил, что моя страсть в отношениях с подругой достигла своего пика и большего уже быть не может. Оказалось, я заблуждался, наши тела были источниками еще большей страсти, которая, как я чувствовал, могла поглотить меня без остатка и, сделавшись наваждением, разрушить.
Я чувствовал, что продолжение будет, и Лилиана известит меня об этом. Поэтому перед тем, как сесть за стол и начать работать, я осматривал его, в надежде увидеть клочок картона наподобие визитки, на котором ее почерком будет написано: «Приходи». Сердце колотилось и куда-то проваливалось, руки начинали дрожать. Появление ниоткуда картонного прямоугольника противоречило всем моим представлениям, но я очень надеялся. Всю последнюю неделю я жил этой надеждой. Такая вера сравнима с помешательством, но разве страсть – это не сумасшествие. Также и я сходил с ума в поисках этого билета в юность, где меня ждала Лилиана. Немного беспокоили ее слова, что она забеременела. Это могло обозначать, что она больше не нуждается во мне. Но разве все поглощающая страсть оставляет хотя бы узкую щель для здравомыслия? Поэтому я надеялся, готовый признать, что наши отношения управляются потусторонними силами, и наша встреча не случайна.
Однако, это ожидание сверхъестественного нисколько не отражались на наших отношениях с подругой. Вечерами, когда мы укладывали детей спать, возобновлялись сексуальные игры, спровоцированные моей встречей с Лилианой. Для этого мне достаточно было вспомнить наши свидания с ней. Тогда плоть начинала гореть, требуя разрядки. Я не воображал свою подругу Лилианой, мне это не приходило в голову. Они были слишком разные. Но воспоминания запускали желания, которых раньше не было, и они заводили нас обоих в пучину всепоглощающей страсти. Неделя была бурной, ожидания и бурные ласки не истощали меня, сделав лишь более внимательным к тому, что хотела подруга. Все это ей нравилось, и она уже фантазировала сама, чтобы добавить остроты ощущениям. Наши ласки регулярно продолжались по несколько часов. Но удивительно, утром мы вставали бодрые и свежие. Молодость не давала нашим телам перейти границу, где начинается истощение. Именно тогда мы поняли магию секса, когда откровенность отношений не является распущенностью, но лишь проявлением желания влить наслаждение партнеру через собственное. И тогда каждая клеточка тела позволяла наслаждаться от прикосновений, поглаживаний, поцелуев. С удивлением она обнаружила, что оральный секс может доставлять обоим наслаждение. Или разнообразные статические позы, когда моя плоть внутри, но я не двигаюсь, а ее мышцы сокращаются, погружая ее в оргазм много раз. Причем с каждым разом оргазм становился ярче и продолжительнее. Было такое ощущение, что ее тело обволакивало мое со всех сторон, лаская каждую его клетку.
В такие мгновения мне трудно было удерживаться, чтобы не излиться, но она понимала моё состояние почти готовности, и прекращала сокращения, давая мне время успокоиться. Если раньше она просто отдавалась, находя удовольствие в покорности, то теперь стала требовательной, понимая, что это нисколько не ущемляет наших отношений. Наконец, оба поняли, что я могу наслаждаться и ее оргазмом, не испытывая его сам. Это получалось, когда я ласкал языком ее клитор, и она останавливала меня всякий раз, по мере приближения оргазма, чтобы в самый последний раз, выгнувшись всем телом, прижаться к моим губам и выплеснуть влагу из влагалища. Эти моменты ее крайнего наслаждения сопровождались моим успокоением, какое-то время я мог лежать рядом, не испытывая внутреннего жара. Так продолжалось до того момента, когда она рукой брала мой член и начинала его поглаживать. На такие прикосновения я отвечал очень быстро. Еще сильнее я реагировал, когда она начинала ласкать мой член своей грудью или брала его в рот, чтобы влить в него прежнюю силу. За неделю она превратилась в самку, требовавшую все новых ласк, отпуская меня лишь после полного насыщения. Много раз она заводила разговор о ребенке, но пока я оставлял эти разговоры без ответа. Очень не хотелось менять увлеченность работой на окончательный семейный уют.    

Наконец, чудо случилось. Желанный кусочек картона появился у меня на столе, где почерком Лилианы был написан адрес и время 11-00. Поняв, что ждал этого тысячу лет, я бросился к ней.
Я стоял перед дверью в поисках кнопки звонка. Странно, но ее не оказалось. Дверь совершенно бесшумно отворилась. За ней стояла Лилиана.
- Я ждала тебя – произнесла она. Я вошел.
В этот раз она поразила меня. За время наших последних встреч, я уже привык видеть в ней отзвук юности, выражающийся во взглядах, движениях, манере говорить. Сейчас передо мной стояла зрелая женщина, способная выносить ребенка. Ее волосы были распущены, и на ней был длинный домашний халат, доходивший до пола и перепоясанный тонким шнурком с кистями на концах. Халат был с необыкновенным рисунком, мерцали какие-то звезды, линии, напоминающие молнии, проносились голубые облака. Все это завораживало. Лилиана была в домашних туфельках на высоком каблуке и поэтому в облегающем халате казалась выше и стройнее. Открытый ворот образовывал откровенное декольте, которое как магнитом притягивало мой взгляд. Я любил ее грудь, которая была для нас обоих источником возбуждения. Всегда во время ласки она либо покоилась у меня в руках, либо упиралась в меня своими сосками. 
Квартира поразила меня своим убранством. Шторы создавали полумрак, вокруг горело несколько свечей, по стенам стояли шкафы с фолиантами в кожаных переплетах, а посередине - низкий столик, рядом с которым располагались два кресла. На столе стояла открытая бутылка вина, ваза с фруктами и два бокала, поразивших меня глубиной цвета. Он напоминал кровь, но не был везде одинаковый. Казалось, что этот цвет возникает из-за того, что в бокалы постоянно наливалось темное вино.
- Садись, - сказала она и села в одно кресло, рядом с ней был бокал, в котором осталось вино и лежал раскрытый внушительный фолиант, производивший весьма почтенное впечатление.
Я сел в кресло по другую сторону стола.
- Налей вина – тихо попросила она.
Я взял бутылку, на которой не было никаких наклеек. Она производила впечатление очень старой, была из толстого стекла, и возникало ощущение, что светилась изнутри. Налил в ее бокал, потом себе.
Лилиана пристально посмотрела на меня, отчего огонь начал сжигать меня изнутри, и я почувствовал знакомое возбуждение. Потом взяла бокал и ничего не говоря, выпила его. Раньше от такого ее взгляда меня охватывала непреодолимая страсть. Но сейчас, возникли смятение и страх, что-то упало внутри и сделалось очень жарко в солнечном сплетении. Не было сил спросить, что происходит. Я пригубил вино и откинулся в кресле, решив, ждать.
Вино было крепкое, но очень приятное на вкус, чем-то напоминая масандровские вина.. Лилиана откинулась и молчала. Молчал и я. Вино начало действовать как-то необычно, перемешивая реальность с не явью. Я одновременно видел Лилиану, сидящую напротив меня, и себя, стоящего на коленях перед ней, положив голову ей на колени. Так прошло некоторое время, наваждение не проходило. Потом куда-то все уплыло, и вот мы стоим обнаженные, прижавшись друг к другу, ее лицо в слезах, она прижимается ко мне и сильно плачет, все время повторяя: «Не покидай, не покидай». Потом я оказался сидящим по-турецки на диване, обложенный подушками, а обнаженная Лилиана вращалась в танце напротив. Волосы ее развевались в разные стороны, она сбросила домашние туфельки и осталась босая. Танец становился быстрее и быстрее, казалось, что ее охватило безумие, еще немного, и оно будет необратимым. Я ничего не ног сделать, сидя как истукан, не чувствовал своего тела. И только что-то очень жаркое в чреслах ощущалось как живое существо.
Потом Лилиана взлетела и начала летать по комнате, изображая совсем необычный танец, скорее напоминающий полет ведьмы. Стены комнаты раздвинулись и пропали. Вдруг, к моему крайнему удивлению, рядом с Лиланой появилась моя обнаженная подруга.
- Сестра, - воскликнула она, и женщины бросились друг другу в объятия. Они были полной противоположностью. Лилиана яркая блондинка, невысокого роста, очень изящная, моя подруга – статная высокая брюнетка. Они страстно прижимались друг к другу, переплетаясь руками и ногами. Сбоку, сверху, казалось даже изнутри меня, слышалось: «Сестра, сестра, сестра!».
Танец, вернее полеты возобновились. Но теперь их было две, такие соблазнительные, когда принимали самые необычные позы, и мой огонь в чреслах становился сильнее.
- Иди к нам, - услышал я.
Я попытался встать с дивана, но не смог. Огонь бушевал во мне, но тело не слушалось, оно стало непослушным. Ни слова не мог произнести. Чего уж тут говорить о том, чтобы присоединиться к их бешеному танцу.
- Вина, вина, - воскликнули обе. У них в руках появились бокалы, которые я видел на столе, Вино переливалось через край, попадало на их белые тела. Красное на белом, чем-то напоминало кровь. Вино стекало по груди, животу, ногам. Вот первые капли упали на пол, потом они превратились в поток, и этот поток подхватил меня, и я куда-то полетел, чувствуя, как два жарких тела соперничают из-за того, кто сильнее прижмется к моим чреслам. Член проникал вначале в одну женскую плоть, потом в другую, потом одновременно в обе.
- Он мой, он мой! – страстно кричали обе, отталкивая друг друга.
В их руках появились шпаги, и они начали фехтовать, изящно нападая и защищаясь.
- Не делайте этого. Я люблю вас обеих, - возникла мысль. И с ней произошло пробуждение. Я по-прежнему сидел за столом, допивал свой бокал. Напротив меня сидела Лилиана, ее халатик был расстегнут, туфельки валялись рядом, глаза смотрели на меня.
- Как тебе вино? – спросила она. «Не правда ли, раньше умели делать вина. Ему двести лет».
- Откуда оно у тебя? – спросил я.
- Матушка привезла с последнего шабаша.
- Твоя мать – ведьма?
- Да, и я вся в нее. Но не будем об этом.
Я понимал, что наступил очень важный момент, и Лилиана хочет сказать что-то очень важное для нее.
- Ты знаешь, - начала она – мое пребывание здесь заканчивается. Я выполнила свою миссию и мне надо уйти.
Я ничего не понимал, но молчал и внимательно смотрел на нее.
- Я всегда хотела ребенка от тебя. И вот я беременна, у меня будет сын, который наследует тебя всего. Теперь ты не сможешь сбежать от меня.
Потом помолчала и продолжила.
- Твоя подруга любит тебя, у вас это продлится еще три года. После чего ты ее оставишь и уйдешь к другой женщине. Это будет вашей обоюдной ошибкой. Твоей, потому что ты уйдешь, и ее – потому что она позволит тебе уйти.
- Куда тебе надо уехать? За границу? – спросил я.
- Ты почти угадал.
- И мы больше не увидимся?
- А вот тут ты ошибся. Ты от меня уже никуда не денешься, впрочем, как и я от тебя. В один прекрасный момент, мы встретимся опять. Но это не будет сопровождаться безумствами, как в этот раз. Мне достаточно твоего сына, я посвящу ему всю жизнь, а ведьмы живут очень долго. Я намного переживу тебя, но буду приходить к тебе в разных образах, от которых ты никогда не избавишься. Они будут сопровождать тебя всю жизнь, в любом возрасте ты будешь грезить моим телом и тем, как мы выпивали друг друга до капли.
На ее глазах появились слезы.
- И наша встреча подстроена тобой?
- Считай, что так.
 - А я не могу уйти вместе с тобой?
- Зачем? Чтобы ты проклял меня за то, что я лишила тебя твоей любимой работы. Ведь признайся, что даже в наше самое бурное время, ты всегда стремился к своему столу с бумагами, чтобы решать свои задачки.
- Впрочем, давай не будем омрачать последней встречи.
- Я приготовила тебе подарок. И она кивнула в сторону двери. Я поднял глаза и оторопел. Там, в проеме стояла моя подруга, которая была чрезвычайно соблазнительна в черном пеньюаре с распущенными волосами. Такой она лишь иногда представлялась мне, когда хотела получить запредельное наслаждение, вызванное каким-то не управляемым всплеском страсти. И чтобы удовлетворить ее страсть мне всегда приходилось очень напрягаться, растягивая наши ласки надолго, не позволяя себе излиться раньше времени. Потом она признавалась, что лишь испытав оргазм семь или восемь раз подряд, безумство оставляло ее, и она успокаивалось. Почему возникали эти приливы, она не понимала. Но как она шептала мне, когда я входил в нее, что у нее внутри бушует пожар, который я должен погасить. К счастью, мне это удавалось, и после этого она была мне благодарна, что выражалось самыми разными способами. В том числе и сексуальными фантазиями, выражающимися в самых изощренных позах и методах удовлетворения.
Особенно мне нравилось, когда мы занимались сексом, танцуя обнаженными под музыку. Она была высока, и когда мы танцевали, прижавшись друг к другу, мой член очень естественно входил в нее. После нескольких его движений она очень изящно освобождалась от моей плоти и делала так, чтобы я искал вход в ее тело. Не очень сопротивлялась, когда я его находил и наши плавные движения продолжались. А теперь представьте, что я ощущал, когда ее крупное, но очень изящное тело позволяло входить в него, потом дразнило и выталкивало мою плоть. Я держал ее бедра руками, прижимал к себе, и эти бедра были воплощением самки, бешено совокупляющейся в желании продлить род от желанного самца. Так в поисках друг друга, не давая мне разрядиться, продолжались наши танцы. Заканчивалось все самым неожиданным образом. Иногда она бросала меня на кровать и выпивала мою сперму. Она говорила, что моя сперма оказывает очень благотворное влияние на нее, придавая ей какие-то дополнительные силы. Иногда она крепко, до боли сжимала мой член, после чего я на некоторое время терял возбуждение, и она требовала, чтобы я довел ее до оргазма, лаская языком ее клитор. Что я и делал с громадным удовольствием. Оргазм в этом случае у нее был какой-то бешеный, ее ноги поднимались вертикально вверх, конвульсии сотрясали ее тело и й чувствовал, как из нее вырывается поток сладковатой жидкости.

- Мы будем заниматься этим втроем? – вырвалось у меня.
- Как тебе захочется.
- Но учти, если ты не сможешь удовлетворить нас обеих, то этот день ты не переживешь – сказала она, улыбнувшись.
- Входи смелее, - позвала она мою подругу, сбросила халатик и пошла к ней навстречу.
Они стояли рядом, и это было прекрасно. Моя подруга – высокая брюнетка с соблазнительными формами, высокой грудью и черными выразительными глазами. Лилиана –блондинка с зелеными глазами, большой грудью и торчащими сосками. Обе были красивы, хотя красота их была разная.
Я чувствовал, что обе хотят одного. Поэтому я подошел к ним и обнял за талии. Они прижались ко мне, ничуть не стесняясь своих желаний. Я начал гладит их тела, вначале бока, потом груди, потом живот. И вот я почувствовал влагу обоих влагалищ. Подведя обеих к дивану, положил их и раздвинул им ноги. Потом начал ласкать руками их клиторы, затем взял в рот один клитор и ласкал его языком, второй ласкал рукой. Так я перемещался между одним клиторов и другим, но это отвлекало и не давало сосредоточиться на собственной страсти.
- Оставь меня, сказала подруга. Займись Лилей.
Я так и сделал. Встал перед Лилианой на колени и впился в ее клитор. Лилина начала стонать. А подруга села рядом, начала гладить ее грудь, иногда надавливая на соски.
- Сильнее, - вырвалось у Лилианы. Я прижался к ней губами. Я заметил, что моя подруга, сильно раздвинув ноги гладит себя рукой, и это доставляет ей удовольствие. Она всегда говорила, что наблюдение за чужим сексом возбуждает ее больше, чем собственный. Лилиана вздрогнула, изогнулась, издала громкий крик удовольствия и упала на диван.
- Теперь иди к ней, - сказала она. «Но не вздумайте быстро все закончить! Сегодня весь день наш!»
Мы встали перед ней и начали свой традиционный танец, когда я прижимался к подруге и вводил в нее член. А потом выскальзывал и она пыталась меня настигнуть. Так и проделывал много раз, поворачивая подругу то лицом, то спиной.
- А теперь со мной, - воскликнула Лилиана. И встала передо мной.
Теперь моя задача усложнилась. Они обе хотел, чтобы член побывал в их телах, и мне нельзя было обидеть никого из них. Я вводил член в одну, делал несколько движений, в то же время, свой средний палец вводил в другое тело, ощущая там горячую плоть. Потом все менялось. Так продолжалось долгое время, во время которого они обе по несколько раз испытали оргазм. При этом Лилиана, дико кричала и падала на колени, а моя подруга стонала и изгибалась.
Становилось понятно, что я больше не выдержу и могу излиться в пространство, а не в живую плоть. И тут Лилиана встала на колени, обняла губами мой член и сделала неуловимое движение всем телом, после чего я взорвался и опорожнился ей в рот. Моментально моя подруга прижалась к Лилиане, их рты слились, и моя сперма наполнила их.
Обессиленный я упал, то ли на диван, то ли на ковер. Как провалился. Очнулся утром на супружеской кровати, рядом лежала подруга, и ее рука гладила меня. И опять был секс втроем, но Лилиана была только во мне.
P.S. Потом она часто приходила ко мне: во сне, во время секса или самоудовлетворения, и всегда ее образ вызывал во мне дикую страсть. И это продолжается до сих пор. Как обещала, Лилиана не отпускает меня. Но нашего с ней сына она мне так и не показала.