Золотая голова

      

  «Если голова, придумавшая идею,
                недостойна её,
идея отбрасывает голову».

                Неизвестный

                "Люди не становятся лучше – только умнее..."

                Стивен Кинг



                1

    Аспирант Венчиков явился постричься . Этакое с ним происходило ровно восемь раз в году.
На улице крапал весенний дождь .
    Сел в кресло, опустил длинные костлявые руки, стучавшие из ситцевой  рубашки "секонд-хенд", установил на черные пластиковые подлокотники, поглядел в безобразно яркое хрустальное зеркало .
Ему показалось словно впервые зеркало  так особенно невыгодно искажало его лицо. Впервые в жизни. Будто прошлый раз было совсем и не так...
"Идеальное зеркало отражает сто процентов фотонов, а это и четверти не возьмёт," – Успокоил он себя.
"Мама: девочек много, а ты у меня один!... И если вглядеться в эту так называемую одинокость, то…
С генетической позиции, природа радуется, когда создаст нечто своеобразное, оригинальное, на вкус людей, может быть, уродливое. Но если вглядеться…
Стоит только вглядеться».
Венчиков вспомнил, как последний раз он расставался с девушкой, которая сама-то ему не нравилась, сама-то пристала от той же одинокости. Как равнодушно с ней он убивал пустое время. Как от неё пахло не так, и как он намеревался сказать ей об этом, и ещё: о жемчужных капельках на щеках и слишком вздёрнутом носе.
«Нос – пипка», - посмеялся в зеркало Венчиков, и сам потёр свой нос.
Он вспомнил, как долго они молчали, мотая ногами, сидя на высоком парапете, и она, невзирая на все свои многочисленные недостатки, объявила:
- Ты невыразимо скучен! Знаешь, я не буду больше с тобой встречаться.
Это обидело тогда, и он посмотрел в ее глаза. Она мгновенно соскочила с парапета и пошла прочь, виляя толстым задом.
«Фу!»
Да, то заявление обидело тогда немного.
«От неожиданности, наверное».
Сидел, опустив голову.
«Даже если кто-нибудь видел эту сцену…»
И все же что – то  дерзкое, пронизывающее, въедливое имеется в последних, финальных словах человека, хоть какой степени поганости он бы сам ни был.
Венчикову припомнилось, как он искал повсюду эту Белобошеву (или Белабышеву – не важно) желая взять реванш.
А когда встретил ее в кучке разнокалиберных подружек и те, прервав общаться, глядели на него, как одна она - Безобрышина - вопросительно, он с гордо взвешенной головой прошёл  рядом, совсем рядом, едва ли не наступая на носки крайне стоящих, и произвёл даже нехороший звук.
"Да-с, но что с того?"
  Он остался венчик венчиком, как перст...
  «Ха-ха, брошенный девушкой», - и он ещё раз посмеялся в зеркало.
 На душе лежало ничто.
    - Как желаете ? – кто-то в глазурованном, белом подошел и стремительно занёс над ним косынку, нежно окутавшее его шершавую шею. От запаха парфюм, разлетающегося повсюду, кружило.
  Изумительная блондинка стояла перед ним, с черными большими глазами.  Услужливо, вопрошающе гипнотически она смотрела в ромбовидное лицо клиента, а потом – вместе с ним в его отражение в сребре зеркал .
    - Коротко …, - выдавил аспирант из себя, не желая смущаться, и убрал глаза от отражения.
Блондинка нажала на педаль кресла несколько раз и оно вместе с  подпрыгивающим подбородком аспиранта подскочило в несколько дюймов.
  Взгляд уперся в стол.
Рабочее место изучал:  аккуратно расставленные упаковки с "LOK-DU" , алюминиевая с причудливо длинной ручкой расчёска, и рядом - массажная. Стригущая фирменная машинка " FOX-DU ", два стакана - с сухой и мокрой ватой, марганцевый раствор . Различные насадки и всякое  такое, в чем  Венчиков не разбирался.
Девушка осматривала голову, знакомясь, таким образом, с объектом работы. Ещё раз она натолкнулась на помутневшие зрачки аспиранта, выеденного изматывающей научной жизнью плюс истязающей таинством похотью.
  Наверное Венчикова голова сильно ее разочаровала, впрочем, об этом он мог судить по тихо-сдержанному вздоху девушки, разочарованному повороту головы к столику ее, сникшие плечи.
«Ровно восемь раз в год! И что?»
  Но вот и она быстро, в мастеровом настроении, приобрётшая запас энергии, ловко стала что - то извлекать из выдвижных  ящичков .
    Он поглядел на свои длиннющие, маслянистые вьющиеся волосы, стоявшие рогами наверху,  потом – так - кинул взгляд на абсолютно гладкую, выверено мягкую поверхность причёски красавицы Иды. Так значилось имя на бейджике.
Предвзятый стыд овладел им, когда она снова повернулась к нему лицом. Он поспешил («но это последний раз!») убрать глаза.
    Внутренний голос трещал несуразное : " Простите, уважаемая. Стригите уж меня в последний раз и я пойду повешусь».
«Тьфу!»
Святая Ида ещё раз неслышно вздохнула, перед тем как занести ножницы над пучком пришельца.
  «Как-то раз меня стригли ребята из института, - это да! После пива да водки  да суконными ножницами  в шутку, так сказать. Ну, раньше всех вырубился…
Вот тогда бы ты посмотрела, девонька».
    Мастер приступила. Взявшись за вихры, нежно потягивала. Слегка бились волосы Венчикова о рукава ее крахмального халата.
Голова словно в тёплых морских волнах покачивалась в такт дела и невыразимо вдруг стало клонить в сон.
    Венчиков ощутил совсем ненормальный прилив дремоты и даже всхрапнул. От двух последних  полубессонных ночей, беспорядочно проведённых дней в написании кандидатской голова млела, просто млела от подобных волшебных манипуляций с ней. Кандидатская же железным колесом шла и шла, и ее следовало кончать срочно.
  Венчиков сосредоточился на большой задаче. Друзьям объяснял, что болен.
И никаких пати.
Мечта преподавать физику в высшем заведении в скоро освобождающееся место - это не тюльки-рюмки...
  Он предполагал еще, что сэкономит кое на чем и непременно купит большой однобортный пиджак и узкими лацканами с длинным шлицом-разрезом сзади который внизу. Пиджак, как на Иване Дементьевиче. Бывшем, - старом.
И будет выглядеть не менее влиятельно, статусно перед студентами. Можно еще кое-что с внешностью доработать.
«Ну, эт-то…»
     Откашлялся.
«… сейчас пластика делает такое…»
    - Виски косые, прямые? - спросила парикмахер.
  «Что?»
    - А-а… все равно, - ответил Венчиков, мотнув рукой под покрывалом.
И дальше.
    Полуспящим наблюдал, как голова его округлялась, сбавляла вес, маслянистые оскретки волос скатывались по плечам, собирались на коленях клочьями, потом спадали на пол.
    И чем дальше, тем невольно, он проникался стороной мастерски характерных движений девушки, воспоминая лик нимфы, как тогда от стойки зеркала она впервые заглянула в его глаза. 
Ее парящая стрижка "паж Мерим-Маат"… она улыбнулась, она…
- Извините, - громко прозвучал голос, - вы могли бы не храпеть?
    Венчиков поднял посерьезневшие глаза к собственному лбу, перебросил глаза к аккуратно выведенному красной помадой живописному рту.
- Простите, вы не то подумали…
- Нет, я то подумала, и вы ведите себя пристойно, ага?
- Ага, - поддакнул аспирант и еще раз откашлялся тщательно, невзирая на то, что ножницы мастера чуть не откусили край уха.
Ещё раз он услышал томный вздох Иды.
«Простите-извините».
«Да. Эта улыбка Мадонны, загадочная, спрятавшаяся за аквагримом макияжа сведёт хоть кого с ума. И если долго смотреть...»
     «Нет, нет, нет. Здесь просто учат так,- быть приятственным  посетителю, искусственным образом. Искусственно".
- Голову чуть наклоните, - предложила Ида.
  Мысль пошла естественной цепью за шеей, зрачками, стоило только опуститься чуть ниже - к оголяющимся в декольте халата краешкам круглых грудей девушки, их потряхивание в такт бережно стригущим рукам.
Она развернулась, оборотясь, на миг, к парикмахерскому столику еще раз и он увидел обнажающиеся вершинки белых ее локотков, скатывающиеся ручейками рукавов белого халата ее.
    - Физика - великая наука, - произнёс аспирант неожиданно для себя и затих, соображая, зачем это он сказал и заодно, все же оценивая собственный тембр речи .
    - Вы сказали что? - Руки блондинки погрузились в мякоть волос Венчикова умопомрачительно эдак, и дурманящая нега прокатилась по всему телу его.
  «А вдруг и судьба?»
  Он сказал:
    - Великая физика эт-та, потому физика, знаете ли, вот.
- И?
«Кажется, она улыбнулась».
  - Да, нет. Я и сам - физик. И ...
    - Ясное дело. - Подбодрила Ида.
    - Хм, и знаете ли, она живая, - живее живой .
    - О чем?! Вы говорите о физике - предмете или о "Физике" - собачке ? - девушка оглушительно защёлкала длинными ножницами возле самого учёного.
    - О собачке ? - подровнял спину аспирант , - как это?
Он увидел свою нелепую улыбку заодно в отражении громоздко ярко освещённого зеркала.
Он попытался тут же убрать дурковатое выражение, которое оформлялось улыбкой, но улыбка ещё больше подтянулась.
    - Ну, представьте себе, как случай прямо, - говорила сногсшибательная парикмахерша, не отмечая негодного выражения лица клиента, -  у моей подруги, например, тёткину таксу звать Хизикой. Вот я и подумала, даже удивилась откуда вы такие имена берете ? – И она подарила Венчикову ослепительный взгляд.
- Посетители иногда такие чудные, разные люди, - закончила.
     - Нет - нет! - Венчиков оскалил пожелтевшие от беспрерывного курения зубы, и не в силах удержаться от произошедшей казус-шутки , - Физика – такса? Хе-хе. Надо же так вычурно назвать млекопитающее!
«Зачем тут слово: вычурно?»
- У вас был такой клиент? – В свою очередь закончил аспирант.
     - Разное...,- холодно подтвердила Ида.
    Венчиков умилённо покачал головой, насколько позволял мастер в паузе, которая установилась.
Когда Венчикова голова успокоилась, мастер продолжил работу.
А он, он пытался задержаться  на каких - нибудь приятных мыслях.
  «Может-таки номер пойдёт в помощь?»
    - Я говорил  о науке - физике, да-с, о выигрыше именно этой науки, - начал он почему-то одновременно волнуясь, с нервно толкущимся сердцем в груди, - о величии ее говорю, о незаметной и кропотливой работе исследователя, к коим принадлежу и я, кстати, да. - Отрапортовал он и в глазах его несколько потемнело.
     - Ну и?!
        «Это «ну» - просто взводит!»
     - Знаете ли что такое хиггосовские бозоны ? - Сказал Венчиков и чуть не подавился пучком волос, попавшим ему в рот. Выплюнул, уставился в серьёзную свою мину, в паршивое стекло, думая, что эта девочка ещё не видала таких клиентов. Разумных.
Смолк, оценивая обстановку, прислушался к перемежавшемуся, волнующемуся  комочку в горле, который никак не должен был мешать говорить.
Выслушал ритмично толкающее постукивание сердца.
«Норм».
Но молчаливое, молчаливое шуршание халата девушки стало ещё молчаливей.
Прилив фруктовой скоропортящейся страсти, разлитые краски чувств!
«Ого! Угодил в точку!»
- Да-с! - Значительное извлёк из себя аспирант.
- Продолжайте! - Предложила цирюльница-красавица и  дала ещё несколько ударов по рычажку на кресле, и, как не горбился Венчиков, он оказался на высоте.
    - Бозоновские бизоны - откуда ж мне знать ? - ответствовала громким контральто, и откладывала один предмет за другим перед Венчиковым, берясь за новые.
    - Хигговские бозоны - главная задача в программе исследований на крупных современных ускорителях, - аккуратно извлёк из себя аспирант, - ускорителях огромных, так сказать, масштабов. Такой, например, находится в Америке .
    - Ах, вот как ! Интересно!
  «То ли ещё будет!»
    Внутренний голос Венчикова ещё сказал: «Но в науке силища ж должна быть какая: выгода какая-нибудь существенная. Видал? И быть тебе, подлец, у ног ничего не смыслящей смазливой парикмахерши. Так-то она разлюбезна с тобой!»
    - Причём эти самые «бизоны», хи-хи, как вы выразились, - Венчиков пошёл дальше, -  в повседневной материи не реализуются и многолетняя охота за ними не дает результатов, вот. Пока ещё…- Он поморгал зеркалу, как может уничтожить напрочь ослепляющие его светодиодные H4 своей даже раскрасневшейся физиономией.
  - Хиггс, - Ненавязчиво, но настойчиво пробубнил Венчиков, против всего зла и красоты всей, что окружало его, всем противоречиям назло заодно мыслям своим, - ... хиггс может родиться от чрезвычайно сильного столкновения обычных частиц - большую массу даёт большая энергия. Во!
    - И что, простите с вашего Хигса ? - Блондинка приблизилась к лицу Венчикова, закрыв совершенно всякую перспективу своим модельным светящимся колышком белоснежного халатца.
  «Нарочно, что ли?»
Два спелых полуяблока груди парикмахерши выкатились на его обозрение .
    - Закройте, глаза, пожалуйста , - посоветовала она и осторожно принялась за челку клиента .
    Он прикрыл глаза и продолжал чуть подводившим, подрагивающим голосом:
    - Хиггс ... Коллайдер... черт... даёт гигантскую энергию и она в десятки раз, в десятки раз она больше, чем в этих... ну, понимаете, в общем, самых стойких ускорителях, мощных... Это новая возможность подчинить себе ее ...
        - Кого?
        - Кого? А - материю. Разве я не сказал?
    - Такой вы, - она сделала паузу – за-вое-ватель!
Розово-кружевной голос звенел повсюду ее.
    «О, медовые уста! Эйштейновский фотоэффект!»
    - Такой, - неуверенно тихо поддакнул аспирант и решил больше никогда, никогда больше не открывать глаза в зеркало, искажающее его натуральную плоть...
Продолжил же твёрже :
    - Получить выигрыш от физики , без унизительных векселей и обязательств ...
    - Приподнимите подбородок, пожалуйста, - приказала нимфа  и легонько стукнула под челюсть холодным кончиком ножниц.
  «Что она там делает?» - Думал аспирант, надеясь, что хоть подлый подбородок она не рассматривает?
Он почувствовал, как она отдалилась вроде.
    «Будто стрижка и окончена уже?», - Металось разочарование в нем.
  Может быть в  последний раз ему дать эдакую какую-нибудь высококлассную шутку, на прощание?
    - И эта физика, собака, хе-хе, так сказать, понимаете ли, - тащил речь он с закрытыми глазами, - увы, все съедает, до капли, личной жизни... Чтоб пробиться человеку к идее, то есть мужчине...
    - Да помолчите, я могу вас порезать.
    - Ах, конечно, милая... - Он чуть не вскрыл глаза, не веря, что произнёс то самое.
  «Но терпит же? Приручаемся, так-с...»
    Цирюльница водила лезвием, подбривала узким полотном по шее и казалось пошла вечность.
И, наконец, после того, как Венчиков подбородок стал чист, мастерица собрала в салфетку щетину, обратилась к умывальнику. Венчиков открыл глаза и глянул в своё отражение.
  «Гадкий, лоснящийся червь! Опять! А ведь я не такой. И так и свеж, и бел,  и негож, ты человек, словно из компании только что копаной наживки.
Физия, как не старался вертеть губами Венчиков только умела комично подёргиваться.
Вывернутый нос,  тонкогубостиснутый ротишко, - хе! Бровки, как у Физики той, оговорённой собаки. И вечно вопросительно  буравчатый  взгляд.
  Форма головы: не ромб и не трапеция, а черте что, - с короткой ещё дурацкой чёлкой, теперь разоблачающей все лицо».
  «Отчистила, так отчистила! Лучше бы умереть здесь же!»
    - Не обижайтесь, пожалуйста, что прервала вас ! - сообщила блондинка , крутясь задом. Подступая ещё раз к аспиранту с неистребимым изяществом , плавностью той же, заскребла лезвием по вискам .
    - Вот так-с, живём-с, - вздохнул и вздрогнул он, утопая в своих жалких
измышлениях, - одни-с изобретают, другие хряк знает откуда (он позволил себе некоторую вульгарность), черпают  и выдают  наружу нормальную жизнь. И какую золотую голову не имей, а ...
    - Вы сказали ...? - переспросила парикмахерша, останавливаясь . Она манерно коснулась пластмассовой лапкой лезвия своих губ .
Венчиков посмотрел в ее губы живописные. Не понял, что ее так удивило. Глаза ее его пожирали.
    - Я говорю, э-э: одни сеют, другие пожинают. Одни работают самозабвенно , удаляясь в джунгли, образно говоря, - рапортовал аспирант, - куда не каждый, значит, сунется, получают мизерную даже зарплату и пинков несправедливых, критику, и так далее все. Вот и думай себе... Самого себя , вдруг станет так жаль...
Он смотрел в зеркало. Оно ему кивало.
- Что, э-э, всякие чувствования, знаете ли, в конце концов, по мере такой беспрецедентной работы тупятся и тогда... Эх-х, жизнь... - неожиданно закончил аспирант и подумал: зачем он тут нашёл место каяться.
«Перед кем?»
- Интеллект, здравый смысл дорого..., - стал он передавать невпопад, думая, что хоть и прелестной, но глупой парикмахерше что-нибудь да понять. Что, в конце концов, внутренние его дела – это, собственно, сугубо его дела.
  «Ну, их всех тварей к лешему!» - Произнёс внутренний голос.
Он ещё раз взглянул в зеркало, контрольным выстрелом, похмурился, давая понять, что не изменил своего мнения о нем, пошевелил бровями.
  «Какая разница? Бельмондо!»
    - Согласна, но .., - между тем, кивнула блондинка и поджала ироничную улыбку клинками рабочих ножниц. В другой руке - лезвие.
  Бережно отложила ножницы и сказала:
- Ой, не шевелитесь-ка, сейчас я вытру .
    - Что там? - спросил Венчиков, ощутив резкий ожёг на щеке .
    - Я нечаянно порезала, вы же крутитесь ! - Объяснила.
Она налегла всем, всем благоуханием и всеми красками своего высокопробного тела, будто таким образом выпрашивая прощение, замаливая ошибку.
    Прижег же хорошенько рану, прикладывая ваточки одна к другой, аккуратно, она после взяла ткань и принялась бережно отряхивать клиента от коротышек волос.
  Они нарочно лезли во всякие Венчиковы отверстия, лезли, щипались за воротником рубашки даже.
     - Я, собственно, не просил брить, но если вы так пожелали...
Да - с, вот так-с,  - помолчав, резюмировал Венчиков, поперхнулся то ли перхотинками, летающими повсюду, то ли словами, взглянул на себя, вволю стискивая зубы, - зо-ло-тая голова!
     - Золотая голова: вы сказали? - Повторила в унисон и как - то восторженно парикмахерша.
  Сверкнули белки глаз и рука, схватив плюсну лезвия, сотворила в воздухе неспецифически резкое движение, а потом ...
…
    Венчиков лишь успел кряжисто рявкнуть и, заискивающе словно, взглянуть куда - то поверх головы мастерши, глубоко вздохнуть, а далее ... в напряжении качать головой, помогая перерезать собственную шею...


                2

    Дверь в затемнённое помещение открылась. За столом , залитым зеленым  светом, сидел тучный пожилой человек, разбирал бумаги.
Порог переступила блондинка. Туго сидящий на ней белый халат был щедро излеплен кровью. Рука цепко держала голову с закатившимися глазами, фиолетовыми пельменями губ .
  - Шеф! - обратилась она , - вот ещё одна золотая голова...
  - А-а! - Мужчина флегматично шумно вздохнул, продолжая перелистывать бумаги, глянул из - под косматых бровей .
    - Брось ее, милочка, в тот угол пока.
    Венчикова голова полетела в тёмный угол, гулко грякнув там.