Горбатые ловчие субмарин. Флотское эссе. VII

                Горбатые ловчие субмарин. Военно-морское эссе. VII   

     Ну, а что же  наша  родная Россия, Российская империя?  Россия вошла в состав тройственного союза  и вела активные, за редким исключением малоуспешные боевые действия против  Германии на  Западном фронте  и против Австро-Венгрии  на южных фронтах.   Были  два исторически  традиционных  морских театра  войны - черноморский и балтийский, которые не имели такого стратегического значения  для тройственного союза, как  средиземноморский и североморский. Тем не менее, русскому флоту  приходилось противостоять  немецкому,  австро-венгерскому  и турецкому  на Балтийском и  Чёрном  морях , защищая  протяжённые  береговые линии и  и расположенные вдоль неё   порты  и базы, а по возможности, наносить удары  по  коммуникациям  противника.
      Важнейшим для России был Балтийский военно-морской театр войны, эпицентром которого, несомненно, была столица России. Попытка немцев поставить под контроль  Восточную Балтику с помощью   отряда кораблей контр-адмирала Беринга в августе 1914 года,  закончилась плачевно.  Был потерян  лёгкий крейсер «Магдебург». Правда, заслуга в этом происшествии русских кораблей была минимальной. Новейший немецкий  крейсер, совершив  трагическую навигационную ошибку,  прочно сел на камни, а русские корабли, как акулы почуяв раненую добычу, прибыли к месту катастрофы и расстреляли  «немца»  из орудий.
     Ещё ряд безуспешных попыток прорвать морскую оборону   России  на Балтике заставил немцев, воодушевлённых триумфальными действиями своих подлодок против английских крейсеров,  усилить подводную компоненту  своих морских сил на этом направлении.  Туда были  направлены дополнительно к пяти имеющимся  ещё три субмарины из североморской флотилии.  Это были  новейшие подводные лодки с повышенной автономностью плавания, водоизмещением 860 тонн, впервые  оснащённые  850 – сильными двухтактными дизелями фирмы Крупп,  вооружённые 4-мя торпедными аппаратами.
      И вот тогда-то и России пришлось испытать на себе  силу подводного оружия немцев. Не успели  в России осознать до конца одновременную  потерю Англией, владычицей морей, трёх крейсеров, ставших жертвами ошеломляющих действий  немецких подводных лодок,  не успела в головы русских морских стратегов  прийти  простейшая мысль: «А мы то  чем хуже  англичан?», как  громом  среди, казалось бы, ясного неба  пришло известие  о гибели одного из лучших  русских  крейсеров.     Чёрным днём для русского Балтийского флота  стал день  28(по старому стилю) сентября   1914 года.
      В этот день одна из трёх делегированных к  российским берегам  немецких субмарин   U-26, ведомая  капитан-лейтенантом   К.Л.  Веркхеймом,  затаившись до поры под прикрытием  острова Оденсгольм, выследила движение  русских крейсеров на выходе из Финского залива. Крейсера  «Россия» и «Аврора», выходящие в дозор,  успели   проскочить атакующий курс  U-26 и, как бы почувствовав опасность, повернули  на восток и  стали  уходить подальше от гибельного места. Это не обескуражило  Веркхейма. Он не покинул место охоты а, как хищник на  ведущей к водопою звериной тропе,  вновь затаился в ожидании очередной жертвы.  Командир  U-26 сполна извлёк  урок из  событий двухнедельной давности, происшедших  на траверзе  банки Аякс,   когда  он смело, но безуспешно атаковал  русский  крейсер  «Адмирал Макаров».
     В войне,  когда на  кон  этой  жестокой и бесчеловечной  человеческой игры ставятся   сотни и тысячи  душ,  уроки обязаны извлекаться из всего и всякие - политические, стратегические, тактические и  личные.  Тем не менее,  командирам  российского Балтфлота  инцидент с  крейсером «Адмирал Макаров»  не дал  повод для размышлений и   выводов.   Никаких корректирующих мер  не последовало. Беззащитные перед  подводным  врагом русские крейсера  продолжили   испытывать судьбу и регулярно, как в мирное время по графику,   несли дозорную службу в устье Финского залива. Должные уроки извлечены  не были, и  отрезвляющие  последствия   не  замедлили   сказаться.
      Ожидание Веркхейма оправдались. На горизонте появились дымы русских крейсеров. Это  были   «Паллада», шедшая  впереди, и в кильватере ей «Баян», возвращающиеся с дозора.  Лучшей позиции для атаки желать было нельзя. Крейсера,  сами, как суслики в пасть удава,  крейсерским ходом двигались в подстроенную ловушку.  Веркхайм  пересёк  их курс и двинулся контркурсом, сближаясь с идущей впереди  «Палладой».  Достигнув ударной дистанции, U-26 повернула  вправо и произвела выстрел из  кормового аппарата.  Теперь остаётся только гадать, знал ли до своей мгновенной гибели   командир  «Паллады»  капитан первого ранга  Мангус Сергей Романович о том, что его корабль  подвергался атаке подводной лодки,  пытался ли как-то спасти крейсер… Торпеда угодила в  погреб боезапаса.  Страшной силы взрыв, умноженный взрывом паровых котлов,  разрушил корабль абсолютно.  Через три минуты  на поверхности  моря  не было почти  ничего, что свидетельствовало бы о существовании  на этом месте не самого слабого  русского крейсера.  Пятьсот девяносто семь  флотских душ, находящихся на его  восьмитысячетонном борту  сгинули мгновенно и  бесследно.
      Это   трагическое событие в водах  Финского по названию, но, по сути сугубо русского  залива,   разбередило  едва затянувшиеся раны  позора,  бесславных и невероятных по своим масштабам   потерь  далёких Цусимы  и Порт Артура.  Там также из-за головотяпства  сановных стратегов  Россия потеряла  большую часть флота и проиграла войну. Ведь 28 сентября 1914 года погиб крейсер  «Паллада», опрометчиво  названный в честь другого крейсера  «Паллада», который почти ровно десять лет назад, 24 ноября 2004 года в беспомощном состоянии был  расстрелян  японскими гаубицами на внутреннем рейде самой крупной  русской военно-морской базы  на Тихом океане  Порт Артура. Многие тогда усмотрели  мистическую связь этих трагических  событий.  К тому же,  в  тот момент, когда родная  балтийская вода  поглотила  «Палладу» Третью,  «Паллада» Вторая  продолжала свою корабельную жизнь   на Дальнем Востоке, униженная  чужим именем  и  флагом  своего бывшего врага.
         Нелишним здесь  будет помянуть «Палладу» Первую, знаменитый русский фрегат, один из последних парусных кораблей российского флота, останки которого  с 1856 года  покоятся на дне  Императорской гавани. А вот крейсер «Аврора», родная сестра   порт-артурской   «Паллады» чудом  избежала гибели в Цусимской  бойне и  вернулась на Балтику, а 28 сентября 1914 года   корабельный ангел-хранитель  отвёл  от её бортов торпедный  удар  Веркхейма.  Впрочем, корабельное «везенье»  для «Авроры» на этом не иссякло. Ей предстоит  пережить все корабли царской и советской постройки, принять участия в событиях октября 1917 года, быть немым свидетелем роста и  падения могущества   русского флота в двадцатом веке, и, на втором веку своего существования,   лишившись подводной части, превратиться в  корабль-мумию.
     Только после гибели  крейсера «Паллада»  были приняты практические меры, чтобы избежать в дальнейшем  подобные  потери и сохранить  крейсера, ударную силу  русского Балтфлота. Несение дозорной службы в устье Финского залива  возложили  на   миноносцы и подводные лодки.  И всё-таки злой гений  русского Балтфлота, русский Ведиген, командир  немецкой субмарины   капитан-лейтенант Веркхейм  спустя  8 месяцев  после  потопления  «Паллады»,  вновь напомнил о себе русским отцам-адмиралам, дал понять, что не все уроки «Паллады»  пошли им в прок.    Веркхейм с немецкой педантичностью   терпеливо  ожидал  промаха  со стороны  действий русских кораблей.  И 22 мая 1915 года  русским  командованием была совершена непростительная ошибка , когда из Ревеля в Моонзунд    был направлен   в одиночное плавание минный заградитель «Енисей». Уж не бог весть, какой корабль, но на его борту  находилось  более трёхсот человек ратного русского люду…. На том же  месте, как и в случае с «Палладой», возле острова Оденсгольм, та же субмарина U-26 подстерегла беззащитное  судно  и хладнокровно торпедировала его.  Спастись удалось только  21 человеку.  Однако, «не всё коту масленица», за 900 сгубленных душ  всевышний  призвал Веркхейма и его сподвижников  к ответу. Через три месяца  после  потопления  «Енисея», в конце августа  1915 года  U-26 не вернулась в базу из  очередной засады у берегов России, пропала без вести. Военные статистики, не мудрствуя лукаво,  исчезновение немецкой субмарины записали в разряд  подорвавшихся на минах. 
     На черноморском театре военных действий первой мировой, благодаря  более активным, наступательным действиям русского Черноморского флота,   немецким подводным  лодкам не удалось добиться  заметных успехов, как это произошло на  Балтике. Более того, на Чёрном море  доминировали  русские подводные лодки, и за малым  11  августа  1915 года  русская субмарина  «Морж»  не потопила   линкор  «Гебен», флагман  германо-турецкого флота.  Правда, в ответ   похожую безуспешную   атаку  провела  11 июня 1916 года  германская   U-38  против  новейшего русского дредноута  «Императрица Мария».  Корабельная фортуна  спустя месяц ещё раз улыбнулась   флагману  Черноморского флота, когда  9 июля  в  силки, расставленные  русскими кораблями в районе Новороссийска,  попала  важная  птица - немецко-турецкая профурсетка,  быстроходный, а потому неуловимый, лёгкий крейсер  «Бреслау», доставлявший массу   неприятностей и вреда      своими набегами на российские порты.
         «Императрице Марие», под командованием   молодого, энергичного  и амбициозного  вице-адмирала  А. Колчака оставалось только  залпом своих 305 миллиметровых  стволов  навсегда покончить  с  немецким  турком, но  птичка выпорхнула  из ладоней  нового командующего  Черноморским флотом.   Крейсер «Бреслау» под турецким псевдонимом «Мидилли», воспользовавшись невесть откуда  налетевшим  штормом, ускользнул восвояси и укрылся  в Босфоре, «единственной норе, сулившей защиту»
 В  том  неравном поединке  кошки с мышкой, в котором  мышке посчастливилось который  раз  спастись, визави оказались   два особых человека.  История в недалёком будущем возложит на них исполнение  выдающихся и противоречивых   ролей   в   трагедии под названием «Двадцатый  век», первые кровавые действа которой уже  развернулись  на мировых подмостках.  Один из них на бронированном   борту русского мастодонта, линкора «Императрица Мария» адмирал  Колчак, устроивший азартную  охоту на  «Бреслау»,  станет самозваным спасителем, Великим правителем   России и возглавит отчаянный вооружённый поход на  большевистский  режим. По сути,   объявит жестокую кровопролитную  войну собственному народу и потерпит поражение,  и погибнет  бесславно. Другой, молодой немецкий  морской  офицер, на борту лёгкого крейсера  «Бреслау», никому неизвестный  Карл  фон Дёниц,  станет злым гением  бескомпромиссной и неограниченной подводной войны, гросс-адмиралом  германского флота  и даже  несколько дней  возглавит   Германию, но тоже проиграет и будет осуждён.
     С побегом «Бреслау» фортуна  окончательно  отвернулась от   русского дредноута.  А 7 октября  1916 года стал  трагическим днём для   Черноморского флота, да и для  России. Ранним утром того чёрного дня на виду  всего Севастополя  разыгралось, как дьявольское  наваждение, как кошмарный сон,  невообразимое действо. После серии необъяснимых взрывов, прогремевших на борту  любимец  Севастополя, флагман Черноморского флота , не прослуживший   и двух лет, первый черноморский дредноут «Императрица  Мария», не смотря на отчаянную  борьбу команды,   в течение  15 минут  затонул у родного берега.
      И  остальным   трём  русским  суперкораблям  черноморской четвёрки  в отличии от их балтийских родственников  судьба не благоволила. Линкор «Император Николай  Первый», хоть и был спущен на воду, но достроен так и не был.  Быть может это было лучшей долей, чем  быть потопленным  предательски выпущенной со своего же эсминца   торпедой по «Императрице Екатерине Второй», или  воевать против своих же, а потом  навсегда покинуть родные берега и  быть кораблём без роду , без племени, без страны, восемнадцать лет заброшенным простоять в чужом порту, как это произошло с   русским дредноутом «Император  Александр  Третий».   Лучшие русские корабли  разделили  участь  и  судьбу  целого поколения   русских людей.