Экс-ры III 10 гл Клад купца Жукова

Глава 10   

Любитель старинных икон

Разговоры для свободных ушей – Красный дом – клад купца Жукова – любитель старинных икон – медаль "За верность"   

Клад купца Жукова

История старинной усадьбы в цвете дворянки Е.О. Селивановой началась в 80-х годах прошлого столетия, когда усадьбу начали в первый раз реставрировать студенты из выше архитектурного института они-то из студенческого хулиганства и раскрасили резной фасад дома цветными красками. Дав большую пищу всяким пересудам надо было ли так делать но, тем не менее, дом Селивановой приобрёл свой отличительный облик и соответствующее название дом-пряник. Смывать краску, чтобы дом приобрёл первоначальную скучную серость, студенты отказались, а потом, присмотревшись к новому облику здания, горожане решили, что так даже лучше.
 
Спустя некоторое время на доме усадьбы появилась памятная доска «Памятник деревянного зодчества начала XX века. Охраняется государством». Но в этой надписи небольшая, но существенная ошибка на самом деле дом был построен в конце 19-го века в 1896 году по проекту архитектора Ю.О. Дютеля в стиле модерн.
Вроде разница в четыре года, а 19-й век это всё-таки не 20-й.

Итак, почему мы заинтересовались домом дворянки Е. О. Селивановой. Потому что нам  о нём нашептали, знакомые диггеры за двадцать пять процентов от найденного клада, мол, прежняя жительница этого дома Елена Павловна Постникова якобы рассказала своей внучке Лидии Даниловне Ереминой, что  в 1937 году к ней пришёл некий приказчик купца Жукова. Так вот этот приказчик прознал, в самый разгар гражданской войны  после бегства своего хозяина, что Жуков оставил в усадьбе богатый клад. Тогда все надеялись, что власть большевиков скоро рухнет и всё вернётся на круги своя.

Но купцу Жукову не повезло, к несчастью он стал владельцем этой усадьбы накануне 1917 года, совершенно не представляя, что скоро ему и другим домочадцам придётся срочно рвать когти за кордон. Оценив обстановку в городе и за его пределами он  на всякий случай припрятал свои сбережения, в тайном месте своего дома рассчитывая однако вернуться. Он так же был наслышан, что просто так на поезд не сядешь, и требуется, хороша мзда и сделал кое какой запас в золотых монетах сшив тайно от своих дорогих родственников секретный жилет на своё тело. И как только представился случай, распределил родственников в разные вагоны, чтобы это не бросилось в глаза доблестному казачеству полюбившему проверять поезда, чтобы нажиться на скромных накоплениях зажиточных сограждан. С тем Жуковы и проскочили через границу в Финляндию с тем, что оттуда уже пробраться в Германию, где в банках теснились их капиталы.

А что касается приказчика, то он якобы подсмотрел, как хозяин по ночам мастерил на веранде свой тайник и, сообразив, что к чему стал выжидать момент, чтобы взять клад и смыться. Но его постигло глубокое разочарование, клад был залит в полу толстым слоем бетона. Долбить его пешей – короткий металлический ломик, было несподручно, звуки ударов могли услышать новые поселенцы в комнатах и приказчик решил подождать удобного случая. В общем, ждать пришлось очень долго аж до 1938 года, пока им не заинтересовались в доме из красного кирпича на Ленина 17а. Приказчика во время допросов так сильно били, что он не перенёс побои и испустил дух в соседнем подвале, где располагались пыточные и расстрельные помещения.

Немного возвращаясь назад в одной публикации некого автора, говорилось что, мол, в 1937 году к прежней жительнице Е.Д. Ерёминой этого дома обратился, назвавшись приказчиком купца Жукова неизвестный гражданин, поведав про клад. Спустя 43 года проводившие реставрацию дома студенты, по словам Ерёминой не решились доставать клад, спрятанный якобы в стене между комнатой и верандой, чтобы не разрушить стену и, мол, на том всё дело и кончилось. Но если примерное место клада обозначено, то почему бы его не найти и почему не вызвали милицию для его поиска показывает что это просто  выдумка внучки дабы придать дому некую ауру таинственности
Заинтересовавшись этим обстоятельством, мы решили проверить, а так ли это всё на самом деле как расписывает внучка. 

Наудачу дом Селивановой в очередной раз начали реставрировать студенты из  архитектурного института с кафедры истории искусств и реставрации, и естественно мы воспользовались этим. Не смотря на то, что день был выходной – суббота мы решили, что реставрация дело серьёзное и, прихватив чёрные халаты с синими спецухами, уселись в тачку Романа.  На парковке улицы Толмачёва мы надели чёрные халаты и рюкзаки с мелким, но нужным с инструментом и отправились к дому Селивановой появившись после стука в дверь пред ясные очи сторожа.
 
Мужик явно никого не ждал, спросив, кто  мы такие и откуда, он нехотя впустил нас и ушёл к себе в комнату смотреть чемпионат по футболу.
– Вот видишь всё просто, вероятно студенты и доценты иногда работают и выходные дни, – сказал я Роману.
– Значит я доцент? – спросил Роман.
– Нет, это я доцент, а ты вечный студент с пыльной зачёткой.

Мы прошли на балкон и увидели что пол уже разобран до самого каменного основания и никакого тайника покрытого бетоном там нет.
– Или нас разыграли или всё давным-давно уже украли, – сказал я, тщательно осмотрев весь каменный пол.

Было ясно, что никакого углубления в каменных плитах перекрытия здесь и в помине не было и быть не могло. Не было у купца Жукова на тот момент компрессора с отбойным молотком, да и зачем ему долбить гранит, когда других мест припрятать клад в доме предостаточно. Мы поднялись на чердак и тщательно всё там осмотрели, но ничего не обнаружили.

– Думаю, что сами студенты могли запросто что-то найти и заныкать.
– И не только они одни, сколько лет-то прошло, – подтвердил мои опасения Роман. – Пошли отсюда.
– Погоди, бабка говорила, что вторая часть клада должна быть спрятана кроме всего прочего в капитальной бревенчатой стене отделяющей веранду от комнаты, – сказал я.
– Где тут бревенчатая стена, всё покрыто штукатуркой и как я прикидываю по дранке. Мы что будем дранку потрошить? – спросил Роман.
– А металлоискатель на что? – спросил я. – Дуй в клуб и вези всё сюда.

Роман просветлел глазами, и уже сам попросил меня подождать его, пока он сгоняет на тачке до клуба за нашим оборудованием. Не сказав ничего сторожу, я выпустил друга из дома на улицу, а сам отправился с карандашом и папкой для рисования в соседнюю комнату. Там я уселся на стул и стал рисовать изразцовый камин, чтобы сторож окончательно поверил, что я реставратор, а не член моржовый. За полчаса я сделал приличный набросок камина карандашом и принялся за филёнчатую дверь. За этим занятием меня и застал сторож. Он приблизился и, кашлянув, дал понять, что я уже не один, но я сидел, не шелохнувшись на его присутствие. Когда он спросил, когда мы закончим, а то ему нужно сходить тут неподалёку в булочную. Я ответил, что к вечеру как раз управимся, а он может идти, куда ему надо.
 
–  Ну, тогда я вас закрою на ключ, а то сами понимаете доверие доверием, а сохранность объекта, прежде всего.
– Ну и нам может, чего купите? – спросил я.
– А чего желаете.
– Ну, может чего повкуснее кефира да что-нибудь закусить, –  сказал я, нажимая на слово «закусить». Но это конечно между нами, вы как относитесь к коньяку.
– Да я не против, только…
– Вот деньги, а я тут присмотрю, – сказал я, протягивая хрустящие ассигнации сторожу. Тот оглянулся, словно его мог кто-то застукать из начальства и, заблестев глазами, сказал, что ему надо ещё домой зайти.
– Без проблем мы не торопимся с этим, – и я щёлкнул себя по кадыку.
– У меня дома ядрёный холодец имеется, вы как к холодцу? – спросил сторож.
– Вас как зовут, – протянул я руку.
– Петро я, – назвался сторож.
– Серж, – ответил я.

Посмотрев мои рисунки, сторож похвалил меня за похожесть и отправился в магазин.
Роман примчался минут через сорок. Открыть я ему не мог, сторож запер входную дверь на ключ и предложил перелезть через ограду у проходного двора справой стороны, там я открою окно. Так мы и сделали.

Быстро прозвонив всю стену, мы нашли искомую точку и, сделав просеки стамеской сняли большой квадрат штукатурки вместе с дранкой. Перед нами открылось вставное бревно, которое мы вынули двумя штопорами. Бревно оказалось пустотелым с внутренним тайником в виде металлической коробки. Переглянувшись, мы открыли коробку.
– Золото, – затаив дыхание сказал Роман глядя на уложенные  столбиками золотые монеты.
 – Всё давай ремонтировать стену, нам ещё с Петрухой коньяк пить, – сказал я, вкладывая на место пустое бревно.
– А кто это, – удивился Роман.
– Сторож, познакомились, он скоро холодец на закуску принесёт.

Мы быстро прибили на место снятый кусок оштукатуренной дранки и замазали швы алебастром, который Рома принёс из кладовки где восстанавливали отвалившуюся с потолков лепнину. Потом чтобы швы как-то сравнять по цвету со всей стеной пришлось воспользоваться затиркой из вехотки взятой в туалете. Для пущей незаметности на это место, повесили на гвоздики ажурное макраме снятое Романом с подоконника в одной из комнат.
– Пока сообразят, пройдёт неделя, а может и месяц, – сказал я, заканчивая нашу работу. 

Прошло два часа, а сторож явно задерживался.
– Наверное, надрался на твои кровные, – посмеивался Роман.
– Ничего подождём.
– Кого ждать пока нас возьмут за жопу? – спросил Роман.
– Да надо срочно валить, а вдруг, какая проверка, а тут мы взаперти, – согласился я.

Мы попробовали поскрести в вертолётном замке своими спицами но ничего не получалось замок был слишком хитро устроенный. Тогда мы просто отжали дверь фомкой, и вышли на улицу.
– Надеюсь, когда сторож вернётся, он поймёт нас, – сказал Роман, прикрывая за собою дверь.

К моему удивлению напротив дома-пряника стояла небольшая кучка людей возле женщины, и слушали её рассказ как раз о доме Селивановой. Женщина стояла к нам спиной была увлечена своим рассказом и не обратила на нас никакого внимания. Пройдя мимо, я посмотрел на неё в профиль и узнал в ней экскурсовода из посёлка Рефтинский Наталью Яньтюшевскую.
– Рома мы чуть не вляпались, – сказал я другу едва мы отошли чуть подальше. – Смотри, кто проводит экскурсию.
– Ну, какая-то очкастая баба и что? – спросил он.
– Да это же Яньтюшевская, она написала статейку про этот дом, коротусенькую, но о кладе ни слова может сама ничего не знала, а может сама себе на уме. Она меня знает в лицо, так что валим отсюда и не оборачивайся.

– А что она тебя в чём-то может уличить? – спросил Роман.
– О, она говорят ещё та змея! Может запросто нас сдать! Говорят, что она сотрудничает с органами, а может, врут... хотя чёрт её знает. С виду она может и положительная, но я таким любителям истории не доверяю, такого понапишут, что хоть стой хоть падай. Но это так пока одни предположения. Я ей раз отписал на её публикацию про Чехова, который проезжал через наш город на Сахалин посмотреть, как там каторжане живут. Та её статейка так себе ни о чём, пообедал Антон Палыч на 12 рублей - счёт она переписала. Что подавали на обед то сё, а каких он баб употреблял (он любил так выражаться) в своём номере ни слова, а бабник он был в своё время известный. Уже это поднимет рейтинг, а она про обеды. Чтобы привлечь к себе, нужно писать, живописуя, словно помяли пятки после трудного дня. Ладно, потом что-нибудь ещё расскажу, а сейчас шуруем проходными дворами.
Проследовав до машины хитро сплетёнными зигзагами через переулки, по пути сняв чёрные халаты, и пришли уже как ремонтники в синих спецухах.

Проследовав до машины хитро сплетёнными зигзагами через переулки, по пути сняв чёрные халаты, и пришли уже как ремонтники в синих спецухах. 
Знакомые диггеры двадцать пять процентов от найденного клада от нас так и не получили, зачем превращать себя в дойную корову да ещё трезвонить о кладе.

– Брехня это про клад Жукова, – прокомментировал я наш поход диггерам. – Лидия Даниловна наговорила про клад журналистам, чтобы поднять интерес к дому Селивановой, а вы и уши развесили. А этот дом не снесут уже однозначно, так что всякие россказни про клады и приведения всё это выдумки тех, кто этот дом оберегает от сноса.

Думаю, что скоро появится из уст обывателей ещё один горячий пирожок  – новая история с участием купца Ларичева Дмитрия Егорыча ещё одного владельца этой усадьбы  купившим её в 1909 году. На тот момент купец уже владел своим последним детищем картонной фабрикой в деревне Бекленищево, но после прихода к власти большевиков  он потерял всё. Его сын был арестован чекистами и посажен в тюрьму, а сам он еле прокатывавшись до 1919 года как сгинул, может к этому приложили руку большевики, а может, он бежал за границу как многие другие в период Большого террора подальше от проклятой совдепии.

На фото: ул. Толмачёва 24, усадьба Е.О. дворянки Селивановой