Подселение беса

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2022/06/13/1267

Продвигаясь через лес во главе малого отряда живых спутников и целой своры бесов, Луп напряженно думал, куда податься. К Сретенью надо где-то осесть, чтобы налегке сгонять в Будапешт. В одном из его замков проживает богатая леди, помешанная на оккультизме. Багряная жена устраивает ежегодный аукцион магических артефактов с последующей оргией. Да, ему нечего везти на этот аукцион. Зато можно проверить боеспособность своей армии на маскарадных дьяволопоклонниках.

Порой с людьми тяжелее общаться, чем с Бубушиком. Не единожды Луп сорвался на Гойко, который донимал его вопросами. Лучше бы он брал пример с девчонки, которая угрюмо молчала, стараясь быть как можно незаметнее. Синильный понимал, почему она чурается его, и чуточку злился. Эта тупица принимает его за насильника. Разве Луп не растолковал ей, что так нужно было для магии?

Что с одним бесом, что с целой армией чертей – никакой разницы. Луп не ощущал всемогущества. Зато мозоли и порезы саднят, ноги гудят от усталости, как у простого смертного. Вишневые глазищи на посеревшем лице Горданы кажутся омутами печали и безысходности. Ее маленькие братья тоже вымотались и проголодались. Действуют на нервы постоянным хныканьем.

После пиршества в Бешке бесы пока работы не просили. Это временно, увы.

Наиболее смышленые сущности получили задание разыскать приличные семьи, в которые можно пристроить малышню. Скоро для близнецов мытарства закончатся. С Горданой сложнее. В ходе ритуала она поделилась с Синильным своими правами на власть, но не лишилась их. Лишь смерть освободит девочку от демонических помощников, которых ошибочно именуют ведьминым даром. Ритуал не только не избавил ее от чертовщины, но и намертво связал с Лупом.

Невозможно привыкнуть к ужасным созданиям, которые следовали за ними через лесную чащобу. Чёртушки вызывали и страх, и гадливость, также как и их командир.  Вдруг он снова принудит ее к мерзопакостному акту? При мысли об этом Гордане хотелось умереть.
 
Она больше не находила опоры ни в самой себе, ни в окружающем мире. Родители внушали ей, что Господь никогда не оставит ее, что ангелы оберегают хороших девочек. Гордана чувствовала себя плохой и совершенно разбитой. Ангелы отвернулись от нее, и доказательством тому служила потеря маминого крестика на серебряной цепочке. Гордана лихорадочно шарила в своей одежде, а также осмотрела Павле и Давида. Негде его не было. Исчезла последняя память о маме и детстве. Теперь у нее вообще ничего не осталось, кроме двух братишек, которых она вряд ли сможет прокормить. Непонятно, куда они вообще идут. Как приговаривал Луп, «куда-нибудь да выйдем».

Безуспешные поиски крестика и слезы Горданы позабавили бесов. Один Бубушик участливо предложил свою помощь, заявив, что чувствует металлы и может оказать содействие, если девочка вспомнит, где в последний раз видела его.

- Если посеяла его в Бешке, то тебе туда дороги нет, как и Бубушику, - вмешался колдун. – Эх, ты курица! Я потерял все свои археологические находки и египетские древности из сундука Анат. Так что возьми себя в руки и не реви. В противном случае я достану кое-что из штанин для подъема настроения!

Гордана похолодела от страха, быстро вытирая впалые щеки. Гойко окинул ее заинтересованным взглядом и гадко ухмыльнулся.

На привале Гордана собрала хворост, Луп разжег огонь, а Бубушик доставил пищу, вселившись в двух птиц и одного зайца. Колдун заставил лодыря Гойко разделать их и разыскать немного глинки, чтобы запечь дичь на углях. Без приправ блюдо получилось невкусным, но путники все равно накинулись на угощение. Когда брюхо урчит, не до изысков.

Выяснилось, никто из нечистых не владеет этим трюком, кроме Бубушика. У диких животных развит инстинкт самосохранения, его трудно подавить, даже вселившись в тушку. Бубушик заставлял дичь приходить на убой в руки магистра. Поэтому Луп так и не стал хорошим охотником, хотя был неплохим стрелком.

- Учитесь у моего дружка, бестолочи! В арабских сказках джинны посреди бесплодной пустыни возводили дворцы и сады по велению господина! А вы ничего не умеете, безрукие и безмозглые твари! – побранил бесов Синильный, обернувшись лицом к вековым соснам. Шишиги корчили рожицы и шушукались, рассевшись на ветвях. Кое-кто из них считал хвою, млея от этого занятия.

- Так-то ж в сказках. Мы не джинны, к твоему сведению, - съехидничала сущность в форме арктического полихета. Она грелась у костра, под боком у Гойко, который ничего не замечал.

- Умоляю, сделай меня колдуном, чужестранец! Я уверен, что ты можешь завалить даже королеву, используя чары. И бесплатно пожрать и наклюкаться в корчме, - канючил мужик из Бешки, ковыряясь в зубах.

- В постели, и в трактире пока обхожусь без магии, - сухо ответил Синильный, усаживаясь у огня.

- Ой, ли? – заговорщицки подмигнул ему Гойко, подвигаясь ближе. – Я могу стать таким, как ты? Неужели придется душу Дьяволу продать?

- В свое время я призывал демонов Гоэтии. Не один из семидесяти двух не явился, - лениво отозвался Луп, грея озябшие ладони. - Не знаю, кому ты можешь сбыть свою бесполезную душу.

- Так-таки никто из них? – удивился Гойко. Слово «гоэтия» вызвало у него почтение, хотя он понятия не имел, что это такое.

- Небольшое возмущение эфира и неприятные психосоматические реакции сопровождали этот процесс. Сознанию, изнуренному многочасовой декламацией латинских заклинаний, чего ни померещится. Практики, лишенные магического зрения, принимают эти эффекты за появление демона. Но я разглядел бы герцогов и губернаторов ада, если бы они соизволили прийти.

Гойко помрачнел.

- Ну, хорошо, а как ты стал чаровником? – спросил он, ёрзая от нетерпения. Мысль сделаться могущественным крепко засела в его деревенской репе.

- Мать сделала все, чтобы я родился таким. Сатанисты подбили ее на это.

Гордану передернуло от ужаса.

- У такого ребенка не должно быть отца, как у волшебника Мерлина, - добавил Луп.

- В таком деле без мужика не обойдешься, – захихикал Гойко и незаметно ущипнул девушку. Она поспешила отодвинуться в сторону.

- Папаша болтался на виселице, непроизвольно кончая в последний раз. Продажный палач принял взятку от Эбиссы Синильной и позволил ей собрать семя, от которого мандрагора растет, и маленькие колдуны на свет рождаются. В сперме мужчины, который вот-вот умрет, содержится высокая концентрация диметилтриптамина. Это запрещенное вещество стимулирует развитие шишковидной железы у потомка. Я сын затмения ума и солнца, ибо в дни затмений у психопатов бывают обострения. Нормальная женщина не стала бы оплодотворять себя семенем смертника из шприца, как корову. А потом похваляться непорочным зачатием.

- Опять мне не повезло! Родители были обычными крестьянами и зачали меня безо всяких извращений! Как же мне сделаться колдуном?! – вскричал Гойко.

- Ты предаешь веру христову! Одумайся! – призвала Гордана.

- Никого я не предаю! Всего лишь хочу стать сильнее, чтобы ноги об меня не вытирали. Когда-то в Бешке жил знахарь, он занимался врачеванием именем Христа. Все его уважали, даже священник. А я могу обучиться ведовству?

- Сколько тебе лет?

- Сорок восемь.

- Гойко, у тебя мало времени на учебу. Меня с детства натаскивали на ворожбу. Разве что беса подселить тебе, остолопу.

- А это больно?

- Нисколько. Даже приятно, - ответил Луп, подмигнув Рогатому. Тот оскалил клыки.

- Заметано, братишка. Подселяй! Но я все равно буду в церковь ходить. Не хочу ссориться со Спасителем, хотя он не шибко мне помогал! – с энтузиазмом откликнулся Гойко, потирая заскорузлые ладони.

- До чего же невежественный этот осел! – шепнул Бубушик на ухо Горданы, закатывая кошачьи глаза.

- Для меня огромная честь служить тебе в человеческом теле, магистр, - поклонился Синильному его верный адъютант. – Позволь и Оранжевому обрести плоть. Он также предан тебе, как и я. Принесет много пользы, вот увидишь.

- Пусть так. Очевидно, что не с каждым человеком можно проделать этот фокус. Нужно получить добровольное согласие, или найти опустившегося, потерявшего человеческий облик субъекта, - мысленно ответил колдун, покосившись на спутников.

- Вас понял, магистр. Наши разведчики непрестанно рыщут, подыскивая подходящее жилище, и опекунов для малышей. Хорошо бы и тело для Оранжевого…

- Я не люблю арендодателей. Найдите мне такой дом, в хозяина которого мы сможем подселить твоего приятеля.

- Такое жилье может оказаться слишком запущенным, – заметил Рогатый.

- Вот вы двое и приберетесь в нем.

Разумеется, эту беседу не мог услышать Гойко. Он был лишен даже зачатков ясновидения и телепатии. А Гордана отошла в сторону помочь братьям справить нужду. Запасных штанишек нет. Ничего у бедных детей не было за душой, кроме лесного дома тетушки. Он был частью кошмара и остался где-то в туманной дали. Туда, куда невозможно вернуться.

Пришлось идти вперед за Лупом. Страшно подумать, куда может завести такой предводитель. Бешка, утопающая в грязной воде, стояла перед глазами укором. Гордану мучила причастность к этой мерзости!

С затянутого тучами январского неба срывались снежинки, усиливался ветер. Гойко ныл не меньше близнецов, которых ему приходилось нести. Наконец петляющая тропинка вывела их на опушку леса, откуда пахло костром и жареным мясом. Трое мужчин готовили убитого оленёнка. Ради кибитки с парой тощих лошадок в упряжи нечистая сила устроила им жуткое представление.

Отряд бесов нырнул в пламя костра. Огонь резко полыхнул. В синеве его языков мужики разглядели глумливую морду с рожками и заостренной бородкой. Владельцы кибитки отшатнулись, перекрестившись. Хохочущий и завывающий лес (это точно был не ветер!) атаковал их сучьями и шишками. Серое небо окрасилось в пугающие багровые и фиолетовые цвета. Ошеломленные путники услышали рокот, который сначала приняли за гром, но потом стали различать отдельные слова, от которых уши вяли. Закрываясь от лесных снарядов, люди перемешивали брань с молитвами. Под ногами зашевелился огромный муравейник, сверкнул в их сторону круглыми зенками с вертикальными зрачками. Призвав Господа, один из мужиков пальнул в глазастую кучку земли. Та противно заверещала, а в обидчика полетели не только обледеневшие ветки, но и камушки. Мужики метнулись к транспорту, но им под ноги кинулась тушка олененка.

- Поберегите патроны на волков. Шумска майка* гневается на вас и забирает возок в качестве штрафа! Ну, бывайте! – крикнул синеглазый бродяга с длинными черными волосами. Пока бесы отвлекали хозяев своими фокусами, Луп заставил подопечных забраться в кибитку, сам вскочил на облучок и погнал перепуганных лошадок прочь с места преступления.

Мужики кинулись вдогонку, угрожая застрелить похитителя. Путь им преградили шипящие шарики из огня. Проникая под одежду, они вызывали сильнейший зуд и жжение, как будто тело жалили осы. Агрессивный канюк атаковал  физиономии бедняг. Враждебный лес не прекращал обстрел, пока их собственность не скрылась из виду.

- Прощай, vukojebina**! Скоро я буду харчиться в кафане и спать на перине! Не подлетайте близко к коням, окаянные! Держите дистанцию, не пугайте их! – орал Синильный, сияя от радости. Детишки сильно задерживали его в пути. Канюк сел ему на плечо и потерся головой о щеку.

- Только разбойникам от магии есть прок, - пробормотала Гордана.

- Мне до чертиков надоело таскать твоих детей! Чаровник правильно сделал, что угнал возок, - отрезал Гойко. Затем он театрально потер шею, на которой вез Павле, склонился над Горданой и вкрадчиво спросил:

- Как тебя угораздило так рано родить их?

- Они мои братья! – выпалила девушка, сбитая с толку.

- Значит, под крышей моей хозяйки это случилось в первый раз. Ну, и как тебе Луп? Может, он шарит в ведовстве, но в самом главном не дорос до меня. Если ты хочешь настоящего мужчину, - Гойко сделал паузу, самодовольно улыбнувшись, но развивать свою мысль не стал. Канюк влетел в кибитку и как-то недобро уставился на него. Гордана отодвинулась от неприятного субъекта, краснея от стыда. Ей противны домогательства и непристойные намеки Гойко. Он ведет себя развязно, потому что видел ее позор. Гордана не переставала корить себя, что согласилась участвовать в гнусном обряде.

- Чего тебе, живность? – заискивающе спросил Гойко и стал обыскивать повозку в поисках выпивки. Гордана обняла Павле и Давида, которые от усталости и холода стали клевать носом.

Бесы показывали путь в городок, где можно отдохнуть.
 
Переночевали в заезжем доме. Для Горданы стало большим облегчением, что колдун снял две комнаты, и забрал Гойко к себе. Не пустил на свою кровать, зато дал пару динаров на выпивку. Напившись, Гойко и на половике превосходно выспался. Утром, слопав плескавицу, Луп отправился поглядеть на потенциальных усыновителей Павле и Давида, которых рекомендовали чертяки.

Гордана расчесывала мокрые волосы. Братья резвились на полу. Наблюдая за ними, девушка напряженно думала, что ей делать, как жить дальше. От Лупа хотелось держаться как можно дальше. Пойти в услужение? Или поехать в Крагуевац, где наверняка найдется работа на оружейном заводе? Брат Гойко работает мастером и может замолвить за нее словечко. Нет, лучше ни о чем не просить этого сального типа! Как быть с малышами? А бесовщина так и будет преследовать ее?!
Развалившись в кресле у пылающего очага, Гойко опохмелялся пивом и наслаждался крепким табачком. За окном снежная мгла, и сумрачная серость пасмурного дня, а ему тепло и уютно. Никто не кричит, не унижает и не требует трудиться до седьмого пота. Красота! До сих пор он не жил по-настоящему. Кто сказал, что в сорок восемь лет поздно начать все сначала? Гойко научится дурить народ и будет жить в свое удовольствие, как барин!

Немного помечтав о карьере заклинателя, мужчина снова ощутил легкое влечение к рыжей пассии Лупа. Нехорошо, что она такая тощая, плоская и с подбитым глазом, как и сам Синильный. Зато Гордана молоденькая! Ей от силы лет тринадцать. Именно в таком возрасте одалиски попадали на ложе османского султана. Пора и ему соблазнить девчонку, которая побывала под великим колдуном.

Гойко пригладил седеющие космы и вразвалочку поднялся наверх. Вошел в комнату Горданы без стука, скаля коричнево-желтые зубы в «обольстительной улыбке».

- Ты одета? Как жаль! – сострил он, разглядывая милашку.

- Что вам нужно? Луп уже вернулся? – встревожилась Гордана. Даже малыши перестали играть и уставились на него.

- Эй, сосунки, ступайте за дверь! У меня разговор к вашей сестре.

- Никуда они не пойдут! А вы убирайтесь! – указала на дверь наследница, подумывая, не призвать ли чудищ, толпящихся на улице.

- Тихо, не шуми! Как тебя там, Гордана? А мою покойную женку звали Суки. Ну, Сузана, типа. Чего ты все время хмуришься, а? Хочешь испортить морщинами личико? Ты и так его не бережешь. Прямо скажем, этот синяк и ссадины тебя не красят, солнышко. А еще ты какая-то сухая, кожа да кости. Тебе нужен мужик, чтобы стать округлой, как положено бабе. А Луп в этом ничего не смыслит!

Болтая, Гойко схватил ее и попытался завалить на кровать. Гордана изловчилась и ударила его в пах. Новоиспеченный Казанова согнулся от боли.

- Вон отсюда! – прошипела Гордана, поправляя одежду.

- Эх ты, деревенщина! Я снизошел до такой образины, а она дерется! – проскулил мужик, и добавил еще несколько непечатных выражений.

В комнату влетел запыхавшийся колдун, и взял за шиворот своего помощника.

- Гордана, все пучком. Завтра мы уедем отсюда. Не бойся этого соломенного дурачка. Я потолкую с ним.

- Будешь бить? – прошептала она, нервно теребя платок.

- Порка не отвадит пса от мосла, - улыбнулся Луп и потащил Гойко в свой «номер».

Синильный уселся на койку, достал оселок и принялся точить нож. Некоторое время мужик с опаской наблюдал за его работой, гадая, во что может вылиться его шалость. Луп молчал в ответ на неуклюжую лесть и сбивчивые оправдания помощника. Наточив нож, он плотоядно улыбнулся, мысленно призывая Рогатого.

- Какие кретины подбирали опекунов? Ни одна из семей мне не понравилась! – высказался он своему адъютанту. Тот принял претензию с виноватым видом.

- Бесы считают потемневшую, пробитую ауру благом для себя, - сказал Рогатый.

- Ищите людей со здоровой аурой. Настолько добродетельных, чтобы вы на пушечный выстрел не могли к ним приблизиться! Издали последите за ними и доложите мне. Уяснил?

Демон кивнул головой.

- Видишь это чучело? Оно жаждет стать сосудом. Внедрись в него сейчас же, дабы служить мне в материальном теле!

- Прошу прощения, магистр. Без Оранжевого я не сделаю этого. Разве что разрешишь нам двоим занять его, - с сомнением протянул Рогатый.

- Нет! Когда вас много в одном теле, это затрудняет экзорцизм!

Сквозь стену просочился оранжевый бегемот с крокодильими лапками и хвостом.

- Рогатый, ты же знаешь, что я не обижусь, если ты первым получишь плоть. Я лишь порадуюсь за тебя, друг мой. Выполняй приказ командира!

- Да, Рогатый, исполняй мою волю, если не хочешь обретаться в кастрате. Позже Оранжевый предоставит мне аренду дома на льготных условиях.

- С превеликим удовольствием, магистр, - поклонился бегемот, виляя хвостом.

Рогатый крепко обнял приятеля и обратился к Синильному:
- Нельзя ли сделать так, чтобы Гойко шире открыл пасть?

Луп уронил нож рядом с сидящим по-турецки помощником, наклонился и с хрустом свернул мизинец на его ноге. Тот завопил от боли. В этот момент демон устремился в его утробу.

Гойко забился в эпилептическом припадке. Во всяком случае, именно так это выглядело со стороны. Синильный вставил мочалку ему в рот, чтобы не прикусил язык. Положил голову на валик и повернул ее вбок. Судороги продолжались около двух часов. Из носа лила кровь, тело принимало причудливые позы. Оранжевый уселся на него, чтобы Гойко чего-нибудь себе не вывихнул. Конечно, это совсем не помогало больному. А Луп вышел из комнаты и приплатил хозяйке за уборку последствий падучей. Несколько часов бедняга пребывал в глубоком обмороке.

- Что ты сделал с Гойко? – спросила Гордана за поздним обедом.

- Этот человек – моя собственность. Я не привык давать отчет о том, что я делаю со своими вещами, - ответил Луп, поглощая наваристую чорпу*** с телятиной. От удовольствия он даже глаза прикрыл.

- Человек не может быть вещью, - возразила Гордана, вытирая салфеткой губы Давида.

- Да, верно, человек не может быть вещью. Как хорошо, что баба – не человек, - подмигнул ей колдун. – Можно тащить ее за собой, как козу на веревке.

- И женщина тоже человек! А ты как…

- А я как придурок из «Хижины дяди Тома», - перебил девочку Синильный. – До тебя до сих пор не дошло, где твое место в этом мире? Представь, что ты наследница хлопковой плантации. Эта плантация – магия, а населяют ее ленивые разгильдяи. До ритуала они ловко прятались от твоего взора и делали, что хотели. Ты наняла управляющего, который принудит их работать. Этот управляющий я.  Но владеет плантацией и неграми та, в чьих жилах течет кровь Шубашич. Я воспользуюсь твоим наследством в своих интересах, а ты будешь мне помогать. Перед смертью передашь плантацию своему потомку и будешь свободна.

- Потомку? Я не хочу передавать это проклятие, - пролепетала Гордана, опечалившись. Она бы и врагу не пожелала того, что пережила в зачарованном лесу. Тем более – своим детям. Луп понял ее по-своему.

- Не бойся, ты еще мала для размножения и самостоятельной практики. Обучишься на ведьму, переедешь на отдельную квартиру. Вот тогда станет возможным рождение наследника. Я не хочу, чтобы мелочь докучала мне. Я, конечно, дам тебе средства, чтобы растить ребенка, но меня самого ты несколько лет не увидишь!

- Правда? – оживилась Гордана, погладив себя по животу. Несколько лет не видеть Синильного – это здорово!

- Я тоже опасаюсь побочного эффекта от ритуала, – помрачнел Луп. – Даже магическое зрение может обмануть, если ты слишком пристрастен в этом вопросе. Мне мерещится, что ты не беременна, а оно где-то там притаилось и ждет своего часа. Дожидается возможности родиться и помешать моему сну, разорвать мой гримуар и испортить колдовские инструменты. Надо было контролировать себя, чтобы избежать этого кошмара! Вот почему у секса такая дурная репутация!

Колдун нервно рвал хлеб, а затем скатал из него шарик. Павле решил, что это забавная игрушка и протянул ручонку: «Дай»!

- Держи! – с досады крякнул Луп и бросил в него мякиш.

- Прекрати! – не выдержала Гордана. – Мои братья не порвали твою книжку! И вообще не сделали ничего плохого! Почему ты думаешь, что дети – это чудовища, которые все крушат на своем пути?

Синильный потер виски и с нажимом спросил:
- А теперь выкладывай, когда у тебя в последний раз были месячные? Может, пронесет.

- Что? – опешила Гордана.

- Ты что, не знаешь, что это такое?

- Знаю, но с мужчиной обсуждать не буду.

- Ничего строить из себя скромницу, когда на кону спокойствие моей души! Назови мне дату, когда это случилось в последний раз! – потребовал Луп, испепеляя ее взглядом.

- Ну, приходили еще до смерти отца, - опустив глаза, промолвила Гордана. – Так было раза три-четыре, и не каждый месяц, а реже.

- У девочки пока не установился цикл. Отстань от нее, магистр, - подытожил Бубушик, наслаждаясь парами сливовицы. – Лучше скажи, куда мы едем? В Будапешт или еще куда?

- Все же я сварю зелье, избавляющее от проблем, - тихо пробурчал Луп, задумавшись. – Одна загвоздка – из чего? Скоро ли в этих краях проклюнется сон-трава? Где достать проломник северный? Разве что из спорыньи снадобье сварганить, да силовики преследуют тех, кто хранит и распространяет этот грибок. Может, найдется аптекарь, который продает спорынью из-под полы. В конце концов, теперь я сам во главе армии. Мне ли боятся сербских тен‘рифи****? Ох, и попляшут они у меня!

«Командир, мы на экстремизм не подписывались», - наперебой зазвучали голоса бесов у него в голове.

«Как это не подписывались? Куда поведу, туда пойдете!» - мысленно взревел Луп.

Подслушавшая этот разговор селянка средних лет, полная, со слегка обрюзгшим лицом, прикоснулась к плечу мага.

- Почтенный, вы не могли бы продать это зелье мне? Уже восемь лет я рожаю каждый год подряд. А сейчас я беременна девятым ребенком.

- У тебя есть спорынья, милочка? – ласково спросил Синильный.

- Нет-нет. Поэтому я хочу купить у вас скляночку.

- Вот видишь, Гордана, как вредно жить с мужчиной, который не умеет находить себе любовниц. Приходится рожать каждый год, пока не издохнешь. Сочувствую, подруга, у меня тоже нет сырья, да и срок у тебя слишком большой. Ничего, в казарме всем место найдется. Девок на кухню, пацанов – в строй, как водится. Приятных родов!

- Издеваешься, бре? – окрысилась женщина, кутаясь в шаль.

- Слушай, есть один способ. Когда твой муж полезет к тебе с целью заделать десятого разрушителя, заставь его вымыть мошонку в горячей воде. Имей в виду, вода должна быть по-настоящему горячей, - усмехнулся Луп. Подобные разговоры всегда поднимали ему настроение. – А когда все закончится, вымой свое хозяйство прокисшим молоком. Не только снаружи, но и внутри.

- Так просто? – удивилась селянка.

- Я бы не сказал. Он может оказать сопротивление при помывке. Как устроюсь, дам более эффективные инструменты для планирования семьи. Я все могу.
 
- Благодарю вас, кудесник! Кто вы? – восторженно закудахтала беременная, припоминая, что давным-давно слышала об этих методах контрацепции от старших женщин. Почему не применяла – сама не знает. Забыла, наверное.

- Меня зовут Люпус Синильный. Перед тобой величайший малефик Высшего посвящения в тайны космоса. Различные виды гаданий, врачевание, порча, сглаз, любовь и ненависть – все это подвластно мне. Я дам объявление в газету, когда обрету пристанище. А ты расскажи обо мне своим товаркам, и городским и деревенским, - величественно отвечал Луп с интригующими паузами. Старая песня, которая и в наши дни выдает себя за мегахит.

- А вдруг я обварю мужа? Что будет тогда?

- Получатся яички вкрутую. Прием окончен, душка.

Когда женщина отошла со странной улыбкой, Гордана шепотом спросила:
- А почему ты сам не применил этот способ?

- А, не до того было, - вздохнул Синильный. – К тому же у меня нет запаски.

- А того мужика тебе не жаль?

- Да мужиков сама жизнь не жалеет. Не смысла быть милосерднее природы.

Самого Лупа жестокость природы никогда не смущала. Напротив, дав вредительский совет, он развеселился и отмахнулся от проблем с малышней, решив уподобиться кукушке. На то и существуют чадолюбивые люди, чтобы распутники подкидывали в их гнезда не только чужой, но и свой приплод.

Утром из каморки Лупа по стенке выполз Гойко. У него был больной цвет лица и так натянута кожа, что морщины разгладились. Зато появились два огромных вздутия на голове. Он прятал глаза и говорил так, будто заново учился пользоваться речевым аппаратом. Шумно дышал и порыкивал. Гордана проводила его удивленным взглядом. Потом отвлеклась на потасовку Павле и Давида и выкинула из головы странности этого мерзавца.

- Как самочувствие, Рогатый? – тихо спросил Луп, шарфом прикрывая выросты. Шапка стала ему мала. Колдун также раздобыл очки с закрашенными стеклами, чтобы звериные глаза на лице человека не пугали окружающих.

- У ме-ня рас-ка-лы-ва-ется го-ло-ва и и… поссс-тоян-но хо-чет-сссся пить, - пожаловался он. – Рррруки-но-ги не слу-ша-ются, диа… эээ по-носссс за-му-чил.

- Постарайся поскорее притереться к одолженному телу, чтобы не вызывать подозрения, - покачал головой Луп.

Припадок Гойко задержал их в городке еще на сутки. «Пусть оклемается. Потом извозчиком будет», - решил Луп. Ему надоело зябнуть на козлах. Одержимый видит астральных товарищей не хуже хозяина и потому не заблудится. К тому же братья Горданы прихворнули от переедания. Скорее бы сбагрить добрым людям эту обузу! У него на руках останется всего одно дитя, которое будет шуршать по хозяйству. Давно пора обзавестись прислугой. А вот когда она подрастет…

И снова клячи потащили кибитку по убитым дорогам Сербии. Нечистая сила покорно следовала за господами на безопасном для лошадей расстоянии. Все равно животные беспокоились, так как повозкой правил одержимый. Колдун больше не беседовал с девочкой по душам. В основном, он дремал, иногда читал свой гримуар. Компания медленно продвигалась вперед. Синильный останавливался в населенных пунктах и высматривал усыновителей для Павле и Давида. Наследница все еще лелеяла надежду, что колдун позволит им остаться.

При всем неприятии детей Луп неплохо поладил с Павле и Давидом. Во всяком случае, так казалось Гордане. В пути мальчики изнывали от скуки и постоянной тряски. Сестра еле справлялась с их капризами. Однажды Синильный даже позабавил их карточными фокусами, перекатыванием монеты в кулаке и другими смешными штучками. Ему грела сердце собственная ловкость. А близнецы хохотали, хлопали в ладоши и просили еще. Луп развлекал их, пока сам ни утомился. А Гордана светлела лицом, радуясь, что они нашли общий язык. Может, теперь он не отдаст их чужим людям?

Она не знала, что в подсобке корчмы подавальщица не отказала в ласке Синильному. Давно ему не попадалась такая разнузданная развратница. Все позволяла с собой делать за серебряную монету. От хорошего настроения мага кое-что перепало и детишкам.

А Гордане не давала скучать штопка изношенных вещей Лупа. Постепенно количество поручений росло. Она не жаловалась и старалась быть прилежной. Гойко сильно изменился, лишнего слова не скажет и тщательно избегает Горданы. Девушке приятно, что Луп избавил ее от приставаний подручного и сам не допускает вольностей. Может, Бубушик и прав, жизнь постепенно станет сносной.

Потом случилась беда. Она заснула за работой, а Луп остановился возле деревни, чтобы потолковать с каким-то стариком. Оставшись без присмотра, близнецы запустили шаловливые ручонки в рюкзак Синильного, вытащили из него свиток с ритуалом, который скрепил союз колдуна и их сестры. И порвали его в клочья.

Луп в бешенстве набросился на детей. Лишь вмешательство Горданы спасло их от побоев. Колдун не тронул ее, но пригрозил, что отныне за каждый проступок сопляков он будет топтать наследницу, как петух курицу. Перепуганная девочка больше не спускала глаз с ребятни. Вспышка ярости Лупа покоробила ее и напомнила, в каком уязвимом положении они находятся. Лучше убежать от него, куда глаза глядят. Может, бесы не найдут их?

Тем не менее, события развивались по сценарию колдуна. Под сонными чарами наследница провела почти сутки. За это время Луп избавился от близнецов, определился с направлением – бесы проложили курс до Сокобани, где бьют минеральные источники и высится мистическая гора Ртань. Один из домохозяев в пригороде находится в нужной кондиции для подселения Оранжевого. Синильный запретил нечисти говорить, в каком городе и под чьей опекой он оставил Павле и Давида. Девушка очень расстроилась, что маг не дал ей попрощаться с братьями. Хуже того, она не может убедиться, что с ними все в порядке. Вдруг Синильный продал близнецов цыганам? Он так рассвирепел из-за рваного свитка, что мог сделать с ними, что угодно.

Вдобавок ко всему, Гордана случайно узнала, что Гойко – одержимый. Конечно, Рогатый не занимался членовредительством и не ползал по потолку с обезьяньими криками. Но его глаза стали нечеловеческими, а уродливые выросты на голове очертаниями напоминали рога. К тому же он разговаривал с Оранжевым на незнакомом Гордане языке. И да, Гойко не стал отрицать очевидное.

- Что ты имеешь против решения Лупа? Магистр лучше знает, где и в ком нам обитать. А нас с приятелем не бойся. Мы и в доме Анат не обижали тебя с детишками. Понимали, что в кризисе вашей вины нет. В отличие от прочей шушеры, которая выкачивала энергию из твоих братьев, - сказал Рогатый. С помощью скороговорок он уже избавился от косноязычия.

Гордана была потрясена этим открытием. Синильный позволяет бесам захватывать тела людей? Уму непостижимо!

*Шумска майка - лесной мифологический персонаж.
** Vukojebina (серб.) – медвежий уголок.
*** Чорпа – сербское национальное блюдо.
**** Тен‘рифи – так на Шеоле называются силовики.

Продолжение следует