Штрихи жизни

   Когда мы приехали в Куйбышев, сейчас это город Самара, там купили себе «квартиру». Поясню, почему я взяла в кавычки слово квартиру. Это подвальное помещение, верх окна на уровне земли. Вход в подвальное помещение по лестнице, девять ступенек, и мы оказались в комнате, где у стенок стояли два стола, на одном из них две керосинки, а на другом столе один керогаз. И, разумеется, рядом со столами находились три двери для входа в отдельные квартиры. Все квартиры состояли из одной комнаты, у кого-то чуть меньше, у кого-то чуть больше. В двух квартирах жили по одному человеку, а в третьей четверо, мама и нас три сестры.
К тому времени мне исполнился двадцать один год, старшей сестре, Ане - двадцать четыре, а младшей, Лиде - пятнадцать лет.
      Наша квартира состояла из трёх «комнат». В самой большой комнате стояла железная круглая голландская печь, двуспальная железная кровать, на которой мы с младшей сестрой спали, и сундук, где помещался весь наш женский гардероб, для стола места не оставалось. В этой же комнате было окошко, через которое мы видели только ноги людей, проходивших мимо. Из этой комнаты было два входа-проёма, один в «комнату» мамы, где помещалась только односпальная железная кровать, и окошко-приямок, куда я лазила зимой, чтоб выбрасывать оттуда снег. Второй вход вёл в так называемую «кухню» вдоль голландки. Там был старенький кухонный столик, две табуретки, умывальник и топчан, на котором спала старшая сестра, окна не было. До сих пор не могу понять, как туда могли протащить топчан, ведь проход был узким. Кушали по очереди, по два человека, иногда умудрялись даже втроём. На все «три комнаты» было у нас 17 метров площади. Общий туалет находился во дворе. Мебель, о которой я упомянула, за исключением сундука, досталась нам от бывшей хозяйки. А ещё нам принадлежал сарайчик, где хранились дрова для отопления. Их надо было заготавливать заранее. Узнав от соседей, где можно выписать дрова, мы с Аней (старшей сестрой) нашли это заведение, и нам привезли метровые брёвна, которые предстояло переработать на дрова.
      Для нас это было новшеством, так как в Элисте не было дров, и мы топили печку кизяками и полынью. В сарайчике нашли ржавую двуручную пилу, колун, который я впервые увидела и ещё не знала, как он называется, козлы и топор. Вынесли козлы на улицу, положили бревно на него и начали пилить. Распилили несколько брёвен, и я решила попробовать топором расколоть чурку. Вогнала топор, он застрял, а вытащить не могу, стала пробовать Аня, не поддаётся, намучились, но всё-таки вытащили вдвоём. Потом я подошла к колуну, приподняла его, он был большой и тяжёлый и сказала Ане:
      – А что если попробовать им, хоть он и не острый?
      Аня пожала плечами. Тогда я поставила чурку, взяла колун двумя руками и поняла, что просто, как топором, работать не смогу, подняла его на плечо и с размаху ударила по чурке. И, о радость, чурка раскололась пополам! Потом я стала колоть чурки на три-четыре части, а сестра топором делила на половинки. Я вошла в азарт, мне очень понравилось колоть чурки, хоть и было тяжело.
      Дом, в котором мы купили себе подвальное помещение, был частным, одноэтажным и располагался фасадом в улицу, а во дворе был небольшой, но двухэтажный дом, там жили три семьи.
      Видимо я выглядела смешно. Небольшого роста, худенькая и с таким колуном.
      Оказывается, за нами наблюдал мужчина со второго этажа, не выдержал и подошёл к нам. Он, улыбаясь, поздоровался и сказал:
      – Жаль, что у меня фотоаппарат остался на работе. Если я расскажу, что девочка, которая меньше колуна и так им управляется, что щепки разлетаются во все стороны, мне не поверят!
      Потом он попросил у меня колун, расколол несколько чурок и сказал:
      – Ну и ну! Теперь уже и я не верю своим глазам, как вы так лихо управлялись с такой тяжестью.
      Только утром я почувствовала, что у меня руки болели до самых плеч.

      Хочется рассказать ещё об одном случае.
      Нам надо было посолить на зиму огурцы, и я пошла на рынок, чтоб купить небольшую кадку. Нашла такую, попробовала её поднять, мне показалась она не тяжёлая, отдала деньги хозяину, а он у меня спрашивает:
      – Тебе далеко нести?
      – До трамвая, не далеко.
      И он мне положил кадку на плечи, а я руками держала с двух сторон и пошла. Дошла до трамвая, там мне парень помог снять с плеч и занести в трамвай. А когда я вышла из трамвая, мне опять этот же молодой человек помог положить на плечи кадку, и я пошла. Мне предстояло пересечь площадь Куйбышева. Смотреть могла только себе под ноги, так как голова была наклонена.
      Слышу, кто-то ко мне приближается и говорит:
      – Свят-свят-свят, кадушка идёт с ногами?!
      Я остановилась, мужчина снял с моих плеч кадку и улыбнулся. Я выдохнула и тоже улыбнулась. Потом он говорит:
      – Ну что ж ты милая, тащишь такую тяжесть, неужели больше некому?
      – Некому, – ответила я.
      – А далеко тебе идти?
      И не дожидаясь моего ответа:
      – Давай отнесу?
      – Мне недалеко, помогите только поднять.
      Дядечка мне положил на плечи кадку, и я продолжила свой путь.