Экстримма Hiperzero - 6 антилон -

Допросы и психиатрические исследования продолжались. Фрин чувствовал себя на них отвратительно, несмотря на самое деликатное с ним обращение. Он не хотел отвечать ни на какие вопросы, тем более чувствовал, что ему не верят или сомневаются в правдивости его ответов. Следствие заходило в тупик. Никаких психических отклонений у него не выявили. Вместе с тем после каждого допроса или исследования Фрин констатировал некие изменения в своём теле. И не только в теле, но и в сознании. Его кожа стала мягче, эластичней, прозрачней, как будто это была кожа девочки – гладкая, глянцевая, упругая. Фрину казалось, что от неё исходил новый очень приятный запах. Его кости стали какими-то резиновыми, позвоночник стал напоминать змеиный. Фрину хотелось танцевать, делать акробатические трюки и сложные гимнастические упражнения. Он попытался сесть на шпагат и… тут же сел. На поперечный? И на поперечный. Это было невероятно – никогда он не мог сесть на штагат, и вот, без тренировок, без предварительной растяжки и  разминки… Что же с ним происходило? Он чувствовал, что уподобляется змее, которая сбрасывает с себя старую кожу. Или вылуплялся из яйца – скорлупа осыпалась с его головы, плеч, спины. А его сознание, будучи до этого прудом с мутной ледяной водой и с нагромождением мшистых валунов на дне, становилось прозрачным горным озером с водой прохладной, приятной и освежающей, с глубинами, наполненными мириадами изумительных водорослей и рыб. Разнообразие их увеличивалось и количество возрастало. А озеро становилось океаном, планетой-океаном, вселенной-океаном. Фрин чувствовал, что он теряет силу, вернее грубую силу, силу камня, а приобретает некую новую силу, силу-слабость, силу воды, силу проницания-растворения, силу воздуха, силу парения. Он почувствовал, что его тело стало легче, изящнее, свободнее. Его поры будто наполнялись невесомостью и расширением.
Однажды утром он проснулся и не почувствовал никаких позывов к естественным отправлениям, позывов, которые есть у всех биологических существ, особенно по утрам. Не почувствовал он и голода. Целый день Фрин был занят тем, что со всеми возможными нюансами, которые сохранила его память, записывал свои воспоминания о пребывании в мире Лии. День прошёл. Все физиологические функции Фрина остановились: он ни разу не сходил в туалет и ни разу не вспомнил о еде. На следующее утро он почувствовал как мир отслаивается от него и приклеивается к чему-то, что он видит со стороны, но не имеет к нему никакого отношения. Мир становился плоским, потом отдалялся и только там в отдалении вновь принимал трёхмерность. Фрин будто находился один в колоссальном кинозале, а на экране демонстрировался фильм под названием «Вселенная», но экран был где-то далеко, очень далеко. И самое интересное, что Фрину хотелось, чтобы экран удалялся всё дальше и дальше. Будто мириады сверкающих колибри наполняли его тело и заставляли его трепетать, рассыпаться на фейерверки птиц-атомов, соединяющихся вновь в цельную форму и растекающуюся множеством потоков.

В этот день глава следственной комиссии Гонт выглядел значительно помолодевшим. Фрин его не узнавал. Волосы Гонта будто отсвечивали синим пламенем, а глаза стали карими и добрыми как у детёныша лани.
- Телепорт уже ввели в эксплуатацию, - неожиданно для себя и для окружающих сказал Фрин.
- Нет, ещё не ввели и когда введут неизвестно, никто не знает что произошло…
- Вы не поняли, - осмелился перебить его Орн, - Фрин не спросил, а…
- Да, телепорт уже функционирует, - подтвердил своё первое высказывание Фрин.
- Что? – глаза Гонта стали зелёными и настороженными. Он тут же связался с комиссией по восстановлению телепорта и изменился в лице.
- Они сказали, что это произошло минуту назад, - Гонт пристально посмотрел на Фрина. Его глаза опять стали серо-стальными. – Откуда вы это узнали?
- Не знаю, мне будто кто-то шепнул… - Фрин сам недоумевал.

Гонт опять связался со специалистами телепорта. Во время разговора его лицо являло то все оттенки бледно-серого, то весь спектр малинового.
- Они утверждают, что сами не понимают как восстановился телепорт, это просто чудо какое-то, по их словам, - Гонт медленно обводил ошеломлённым взглядом всех присутствующих, и, сделав полный круг, остановился вновь на Фрине, - это восстановление произошло будто по мановению волшебной палочки, как в сказке; они просто в шоке; три года они безрезультатно бились… и вот…
- Я не могу ничего объяснить… - Фрин пожал плечами. Вдруг ему представилось космическое пространство с мириадами звёзд. Он летит… и слышит в себе тихий голос: «Из дикой области взнесён вне космоса и вне времён…» Он увидел как лицо Гонта искажается…
- Каковы причины аннигиляции Виртуала? – неожиданно спросил Фрин.
- Что?? – физиономия Гонта вытянулась как в кривом зеркале. Все члены комиссии насторожились и стали похожи на морских ежей.
- Виртуал ликвидировали, чтобы окончательно вытравить из людей иррациональные чувства, чтобы окончательно лишить их того, что прадревние земляне называли ПОЭЗИЕЙ… - Фрин говорил спокойно, не повышая голоса, - конечно, Виртуал отвлекал людей от великого дела ПОЗНАНИЯ КОСМОСА, но он был последней нитью, которая связывала человека с тем, что в архидревние времена называлось МУЗЫКОЙ. Да, Виртуал своей развлекательной направленностью сбивал человеческий РАЗУМ с пути истинного, но вместе с тем… в нём оставалось что-то, что связывало нас с неопределённой, смутной областью нашей души… со сновидениями, с грёзами… со снами наяву…
- Душа… сны наяву… грёзы… - Гонт сухо рассмеялся и развёл руками, - теперь, надеюсь, всем членам комиссии, без исключения, ясно что происходит с Фрином и что с ним произошло. Все его рассказы лишь… сны наяву.
- Я тоже против Виртуала, - продолжал Фрин тем же тоном, словно не слыша Гонта, - потому что он подменял реальные грёзы искусственными, но его ликвидация привела к тому, что человек окончательно рационализировался, превратился в исследователя дурной бесконечности ради самого исследования. Он утратил что-то… я даже не знаю что… может и имени ему нет… но без чего человеку никак нельзя… Даже оккультизм обрёл абсолютно рациональную форму. И… нет, наше общество, конечно, идеально по сравнению с предыдущими, но… ведь главного нет…
- Что же главное? – надменная улыбка искривила губы Гонта.
- Любовь и красота… Вернее даже так: любовь-красота.
Фрин обвёл взглядом всех присутствующих, на лицах которых было написано уже понимающее снисхождение.
- Не синтетический секс, а любовь…
- Достаточно, - мягко прервал его Гонт, - мы поняли вас.
- Нет, вы ничего не поняли… я ещё сам ничего не понял, но уже начинаю понимать…